Точка возврата. 34

Словно испытывая на себе дуновение ветров подземного мира мертвых, весна в том году была холодная, и командир христианской дивизии Кониси Юкинага ежился от холода. Пройдя в свой шатер, Кониси повелел вызвать к себе Нагамасу Кэндзабуро по прозвищу «Бычок»,  мастера Мацуру по кличке «Черный палец» и Нагаи Наокацу, по прозванью «Тронь Быка». С непроницаемым лицом Кониси выслушал доклады о состоянии ударной тяжелой кавалерии от командира Нагамасы, о состоянии огнестрельного вооружения от Черного пальца и о проведенных разведывательных действиях командира ТроньБыка. Внимательно выслушав всех, Кониси пожевал губами воздух, перекрестил пространство перед собой открытой ладонью так, как это принято у католиков, и отдал распоряжения. Первым приказом было выдать аркебузирам дополнительный удвоенный запас пороховых зарядов и мешочков с пулями, тама-ирэ, а также по катушке с запасным фитилем хинава-саси. Кониси был сторонником технического прогресса: он умел отчаянно сквернословить по-португальски, знал множество молитв на латыни, как-то раз пробовал курить табак и… он очень любил огнестрельное оружие. Именно Кониси настоял на том, чтобы полностью перевооружить своих аркебузиров тэппо  из Танэгасима, как наиболее надежными ружьями. Это он приказал всем аркебузирам носить порох не в пороховницах, а в мерных бумажных мешочках-хяго , что носились в кожаных перевязях-бандольерах, как у красноголовых гайдзинов. Это он повелел вооружить отдельный отряд тяжелыми крупнокалиберными какаэ-дзуцу . Это он повелел вооружить всех конных самураев короткими дзиттэ-тэппо , а командиров – пистору . Самураев Кониси повелел не только вооружить самураев огнестрелом, но и отдал строгий приказ о постоянных упражнениях во владении им. Вторым приказом Кониси приказал аркебузирам занять левый фланг на склоне большого амфитеатра ущелья, тремя боевыми рядами и четвертым запасным. Отряду  же мушкетеров – позицию на вершине холма сразу после входа в ущелье. Третьим приказом христианский командир велел расположить отряды стрелков и копейщиков двумя широкими построениями «полумесяц» по левому флангу под защитой огневой мощи аркебуз. Четвертым приказом – сосредоточить конницу и обоз под её защитой за пределами ущелья, в оперативном резерве. Пятым приказом – оставить усиленный копейщиками разведывательный полк хатамото ТроньБыка в глубоком арьергарде.
Командиру Второй армии, Като Киёмаса, тоже было холодно, но он не показывал виду. Собрав военный совет, он отдал аналогичные распоряжения, но только касательно занятия правого, более крутого склона. Стрелков из лука у Като было много больше, и вести стрельбу с крутого склона им сподручней. Конницу же Като разделил на две части – тяжелую сосредоточил по центру, сразу за мушкетерами Кониси, а легкую – в резерве, в боеохранение обоза оставил за лучниками и пикинёрами. Выпроводив из своей палатки подчиненных, Като скинул доспех, выпил сакэ, укрылся барсучьим одеялом, и блаженно растянулся на циновке.
- Глупость воина – презрение к врагам, презирая – недооцениваешь. Это всё равно, что выбросить нужное. – Подумал он и мгновенно заснул.
Оба военных совета завершилось поздно, офицеры разошлись по отрядам, а духи природы принялись с удвоенной силой готовиться к Большому пиру. Корейская весна в том году занялась поздно. Согреваемая теплом океана, Страна Ямато давно окончила Ханами – любование цветением сакуры, а здесь на холодной Большой Земле, духи цветов совсем недавно приступили к украшению места славного праздника. Церемония цветения в эту запоздалую весну соединила и ранние цветки, и поздние. Дружный праздник белых, розовых, голубых лепестков, наполнил своим ароматом прохладный воздух предгорий долины Чорюн и берега реки Тамгуемда. Цветы наперебой стремились усладить обоняние будущих участников празднества. Духи травы не остались в стороне от подготовки к Великому пиру. Пробивающаяся новая трава смело раздвигала черную почву долины. Высокие стебли тянулись всё выше к небесам, наливаясь соком и жизнью, дабы принять на свои мягкие плечи разгоряченные весельем тела. Духи воздуха тоже не дремали: они очистили пространство от следов морозных ночей, от стылого зимнего тумана, от постоянной измороси, от ватных сизых туч над землей, от слепящего снега, от холодного дождя и колких градин. И теперь воздух стал прозрачнее и чище и горного хрусталя, и кварцевой слюды, и чистой влаги горных рек. Духи воздуха очень постарались поспеть к Празднику, чтобы ничего, совсем ничего не укрылось от взгляда участников. Духи воды не отставали от всех прочих, они уже успели  очистить воду реки Тамгуемда от остатков мутной взвеси, что поднимает весенний разлив, и теперь вода была готова и утолить жажду, и принять купальщиков, что скоро устанут от веселья Праздника. Духи воды каждое утро тренировались в нанесении миллионов капель искрящейся росы на стебельки, поднятые духами травы. И предстоящее утро также не было исключением, капельки росы снова собрались напомнить веселящимся о скоротечности всего сущего, исчезнув с первыми лучами солнца. Итак, всё было готово, когда неслышной поступью своего иссиня-черного скакуна в пределы ущелья Чорюн ступил главный виновник торжества – Всадник по имени Смерть.