Долг дружбы

ПРЕДИСЛОВИЕ
Из воспоминаний Ч.Г.Аттера
В последнее время я все чаще и чаще сталкиваюсь с не очень хорошими слухами и историями, которые связаны с моим другом, ныне покойным Джеймсом Хикоком. Он рано стал знаменитостью, но слава, как известно неверная подруга и вместе со всем тем, что было правдой, причем именно она прославила его, уже после его смерти некоторые стали говорить, что он был самым обыкновенным преступником, что его нужно было повесить и все такое прочее. Я сам допускаю, что он не всегда поступал гуманно, но мой язык никогда в жизни не повернется назвать Хикока убийцей. Я знал его на протяжении шестнадцати лет и уверенностью могу сказать, что более смелого, благородного и честного человека трудно себе представить. Он всегда действовал во благо людям, не ставил себя выше других, никогда не врал, а при разговоре всегда смотрел своему собеседнику прямо в глаза.
Да, за свою жизнь Хикок убил немало людей, но почти все они были отъявленными негодяями, и я не ошибусь, сказав, что если бы не Джеймс, то от рук убитых им преступников, скончалось бы немало обычных людей.
 На моей памяти он трижды раскаялся в содеянных им грехах, и если один из них Хикок забыл довольно быстро, то два других он нес тяжким бременем до самой смерти, которая возможно принесла его душе облегчение.
У него было немало друзей, и я с большой гордостью могу назвать себя одним из самых близких Хикоку людей, хотя могу ошибаться. Спустя некоторое время после его смерти я узнал о женщине, которую он сильно любил. Вчера же мне стало известно о смерти одной моей старой знакомой, и в моей памяти вспыли события тех лет.
Я смог зажить нормально, завести, а впоследствии и содержать семью во многом благодаря Джеймсу Хикоку. Именно ему я обязан тем, что живу сейчас в особняке в пригороде Лондона и радуюсь той жизни, что мне подарил Господь и Джеймс Хикок.
 Именно поэтому я считаю своим долгом рассказать о нем всю правду, о  том что он был хорошим человеком, ведь из ныне живущих пожалуй я один могу поведать наиболее точно о жизни Хикока без домыслов и преувеличений, назло людям, желающим опорочить его имя, толком о нем ничего не зная.
Итак, Вы, дорогой читатель, прочтя мое повествование, сможете построить собственное мнение о Хикоке. Я же, до конца своих дней буду всегда стоять за него, и буду считать его главным добродеятелем своей жизни.
                05.08.1903






















ГЛАВА I
‘’Безупречность и счастье нашей жизни в значительной степени зависит от разумного выбора нами товарищей и друзей. Если они плохо выбраны, то могут довести нас до падения; если же они хороши, то могут возвысить нас’’                Д.ЛЕББОК    

Впервые я встретил Джеймса Хикока в конце марта 1860 года, милях в двадцати от Сент-Джозефа в Миссури, но до того как подробнее на этом остановиться я должен рассказать немного о себе.
Мой отец Грегори Аттер был владельцем достаточно крупной фермы в Айове. Он был известным в округе человеком и надо сказать вполне состоятельным. Отец принадлежал к тому числу людей, которые считают, что знания никогда и ни кому не помешают. Помимо школы я получал образование еще и дома, и отец уже хотел отправить меня учиться в Англию, в Кембридж, или Оксфорд, но его внезапная смерть обрушила все планы. Это случилось, когда мне было семнадцать лет, а так как матери своей я не знал, она скончалась сразу после моего рождения, я  остался сиротой. Продолжать вести фермерское дело отца я не хотел и намеревался продать участок, но случилось еще одно несчастье: пожар уничтожил практически всю ферму. Землю я продал за небольшую сумму, которой мне хватило буквально на месяц. Я принялся искать себе работу, и тут мне впервые со смерти отца повезло: я встретил друга своего детства Майка Уильямса, который также как и я остался без семьи, и как выяснилось, стал ковбоем. Затем его кто-то приметил как очень хорошего наездника, и пригласили занять очень выгодной должности почтовым курьером в недавно открывшейся организации «Пони-Экспресс». Узнав о моем положении, он позвал меня с собой, пообещав, что будет делить со мной деньги, пока я не подыщу себе работу.
Курьеры отправлялись из Сент-Джозефа третьего апреля, и мы поехали прямиком туда. Когда до конечной точки оставалось порядка двадцати миль, повсюду кругом стемнело. Решив подождать до утра, мы остановились у небольшого заброшенного ранчо, привязали лошадей к забору и, взгромоздившись на сеновал, заснули, утомленные дорогой и жарой, стоявшей на протяжении последних двух суток. Однако посреди ночи меня разбудил громкий цокот копыт. Проснувшись, я протер глаза и, вскочив на ноги, стал осматриваться по сторонам. На дороге, ярдах в тридцати, я заметил всадника. В темноте подробностей разобрать было нельзя, но мне, почему то казалось, что этот человек смотрит прямо на меня. Тут незнакомец спешился и пошел по направлению к нам. Я разбудил Майка и в двух словах все ему описал. Он встал и, вытащив револьвер, спрыгнул на землю. Незнакомец был уже ярдах в пятнадцати, Майк хотел было что-то крикнуть ему, но тут раздался спокойный громкий голос:
- Эй, Уильямс, опусти револьвер, неужели не узнал меня?
Я увидел, как опустилась  рука Майка, на лице проступила улыбка, и он с облегчением произнес:
- Билл, черт возьми, это ты?
- Зачем задавать вопросы, на которые заранее знаешь ответ?- вопросом на вопрос ответил незнакомец.
- Но как ты узнал, что это я? Клянусь, я только сейчас разглядел твое лицо.
Незнакомец подошел к нам на расстояние вытянутой руки и при лунном свете я смог его осмотреть.
Роста он был футов шесть с небольшим, широкоплечий, довольно изящно сложенный. Длинные русые волосы были отпущены до плеч. Также он носил весьма примечательные усы, длинные, аккуратные, спадавшие чуть ниже его высокого подбородка. Нос небольшой, с горбинкой, глаза узкие, взгляд очень острый, проницательный. На нем была коричневая куртка, одетая поверх жилета и более светлого, чем куртка цвета брюки. На одном из ремней с разных сторон висели две кобуры. Голову украшала широкополая черная шляпа. На вид ему можно было дать лет двадцать пять.
- Я узнал твою лошадь, кажется, ее зовут Цирцея,- ответил незнакомец,-  столько лет прошло, а она все тебе служит.
- Да,- сказал Майк и обратился ко мне,- я, кажется, не рассказывал тебе о Диком Билле?   
- Нет, но это имя я вроде бы где-то слышал. Постой, ты имеешь в виду,  Дикого Билла Хикока?
- Еще бы оно тебе было не знакомо! Многие газеты об этом писали. Два года назад в Ливингуорсе застрелил пятерых бандитов. И как ты возможно уже догадался, Чарли, перед тобой Дикий Билл Хикок собственной персоной.
- Я Чарли Аттер,- представился я, пожимая руку Билла, кисть которой оказалась маленькой, как у женщины.
- Мы вместе служили у генерала Джеймса Лейна, там и познакомились,- продолжал Майк,- но мне помниться мы расстались, когда ты устроился констеблем в Монтиселло. Что же привело тебя сюда, Билл?
- Ты ведь знаешь, я не люблю долго сидеть на одном месте, тем более в таком как этот Монтиселло. Скучно и тупо, изо дня в день, одно, и тоже. Потом я где только не был, особенно, как ты сказал Майк, мне запомнился Ливингуорс. В конце концов, несколько дней назад мне пришло письмо от Бенджамина Фиклина, которому кто-то порекомендовал меня, как хорошего наездника, и теперь мне предлагают занять место курьера в какой-то организации Пони-Экспресс. Вы слышали о ней?
Это совпадение было просто невероятным.  Но мне трудно предположить,   как  сложилась бы моя жизнь, если его вдруг не случилось.
- Мы сейчас туда и направляемся!- удивленно сказал Майк,- а я получил точно такое же письмо.
Билл улыбнулся и посмотрел на нас.
- Правда? Вот здорово! Уж не надеялся, что наши пути снова пересекутся, Уильямс. Но это случилось, что же, отлично. Тогда я поеду, а через три дня, или даже меньше, мы встретимся в Сент-Джозефе. Там есть замечательный салун Джо Скотланда, где вы сможете пожить несколько дней, Я буду вас там ждать, если приеду первым.
- Так что же, ты не составишь нам сейчас компанию?
- Нет, нет, Майк, меня ждут кое-какие дела по пути.
По лицу моего друга я понял, что уговаривать Билла бесполезно. Попрощавшись с нами, Хикок вскочил на своего коня и вскоре скрылся в ночной темноте.
Так я впервые встретил Дикого Билла Хикока.

              * * *
Утром мы медленно плелись по знойной жаре вдоль пыльной дороги. Лошади еле передвигали ноги, а по нам ручьями стекал пот. По сторонам тянулся унылый пейзаж, за время пути нам никого не встретилось. К полудню мы прошли около пяти миль и оказались у небольшой речки. Искупавшись прямо в одежде, и дав лошадям напиться, мы вновь двинулись в путь, и ехать стало заметно легче. Тогда Майк и рассказал мне все, что знал о Диком Билле.
- Он мне про себя рассказывал и довольно много. Родился он в 1837 году в Иллинойсе, в небольшом городке Хомере. Про семью свою он говорил совсем мало. Кажется, его отец был священником пресвитерианской церкви, это все, что я знал. Самому Биллу с ранних лет приходилось несладко. Недалеко от его дома проходил перевалочный пункт, где тайно переправляли освобожденных рабов с юга на север и Билл с его отцом-священником нередко вступали в перестрелки с южанами. Думаю, именно в детстве он научился так хорошо стрелять. Еще бы, ведь его собственное оружие появилось у него в четырнадцать лет! В школе учился он плохо, а вскоре, уже после смерти отца, во время одной драки подумал, что насмерть избил одного молодчика и, испугавшись, бежал в Канзас. Потом выяснилось, что тот парень выжил, хоть и получил серьезные травмы. Билл открыл свою ферму, на деньги, завещанные ему отцом. Вскоре ему это надоело, и он записывается добровольцем в отряд борьбы против рабства. Там мы и познакомились. Было это примерно три года назад. Затем мы ушли из отряда и переселились на время в Додж-Сити. Его настоящее имя Джеймс Батлер Хикок и как раз тогда он поменял себе имя на Дикий Билл. Прозвище  Дикий получил за то, что всегда побеждал в драках и нередко калечил своих соперников. Затем он стал констеблем в небольшом городке Монтиселло, но ты сам слышал, что он не любит долго задерживаться на одном месте. Мне кажется, что цель жизни Хикока это уничтожение всевозможного зла с лица нашей планеты. Да, человек он слегка странный. Я никогда не встречал людей настолько непредсказуемых и безбашенных! Год спустя я о нем услышал. В Ливингуорсе Билл хладнокровно расправился с пятью бандитами, которые собирались ограбить банк. В Ливингуорсе я о нем ничего разузнать не смог. Один мальчик сказал, что мистер Утка пробыл здесь неделю, а после расправы с грабителями сразу уехал. Мистер Утка это из-за приподнятой верхней губы, видел? Жутко ему не нравилось это прозвище, буквально из себя выходил, а злить такого человека как Билл очень опасно. И вчера как ты понял, мы встретились впервые за три года. Но я тебе вот что скажу Чарли, человек то он хоть и странный, но я за ним и в огонь и в воду. Когда рядом с ним чувствуешь себя спокойнее, уверенней, страха нет, что бы вокруг не происходило.
Тем временем мы уже подъехали к городу. Чуть поодаль виднелась церковь, окна домов сверкали на солнце. Вскоре мы оказались в городе. Найти салун Джо Скотланда оказалось не трудно. Отведя лошадей в конюшню, мы вошли в помещение. Там находилось всего два человека: мужчина лет сорока с хитрым лицом и индеец, который сидел за столом, курил длинную глиняную трубку и что-то пил из стакана. Как только мы вошли, бармен тут же подозвал нас к себе.
- Вы, джентльмены, мистер Уильямс и мистер Аттер?
Мы кивнули ему.
- Мистер Хикок сказал, что вы приедете. Меня зовут Джо Скотланд, вот ключи от ваших комнат, если что-то понадобиться обращайтесь, а главное не беспокойтесь о деньгах.
- Почему это?- спросил Майк.
- Дикий Билл один раз сильно мне помог. Его друзья - мои друзья.
Все убранство комнаты составляли кровать, тумба около нее и большой платяной шкаф. Обои в некоторых местах были порваны, а штукатурка кое-где осыпалась. Через час любезный хозяин салуна принес мне холодный ужин и стакан бренди. Все это я с превеликим удовольствием съел и почувствовал, что хороший сон в нормальной постели мне сейчас очень нужен. Я лег и практически сразу заснул.
Проснулся я от того, что громко хлопнула дверь. Открыв глаза, я увидел Майка. Он был чем-то очень доволен.
- Проснулся?
Я посмотрел на часы. Было около полуночи.
- Вставай, Билл приехал.
Уже на лестнице я услышал громкие звуки снизу. Я глянул туда. В отличие от дня, весь салун был просто забит людьми, причем довольно сомнительного вида. Здесь сидели несколько габаритных мужиков, от которых было больше всего шума, подозрительного вида мужчина сидел один за угловым столиком и курил, молодая девушка в неприлично коротком синем платье стояла у барной стойки. Всего здесь собралось человек двадцать, две трети курили и требовали выпивки. Тут я заметил человека, стоявшего рядом со Скотландом. Это был Хикок. Он стоял, засунув руки в карманы, и при нашем появлении улыбнулся и подозвал к себе.
- Добрый вечер Аттер,- мы пожали руки.- Еще по рюмочке, Майк?
- Не отказался бы,- ответил тот.
- И вы присоединяйтесь, Аттер. У мистера Скотланда превосходный виски.
  Тут один из ковбоев, сильно перебравший, схватил бутылку и ударил ею по голове своего приятеля. Бутылка разбилась, а бедняга плавно съехал под стол. Большинство присутствующих разразились громким хохотом.
- Так ведь и убить можно!- сказал Майк.
- Да,- согласился Скотланд,- раз-два в месяц у нас случается нечто подобное, только с летальным исходом. Стрельба тоже бывает, но к счастью очень редко.
- В Канзасе и на юге Миссури все гораздо хуже,- заверил Билл.
Я смотрел на все это с неодобрением.
- Тебе тут не нравиться, Аттер?- спросил Хикок.
 Я не ответил.
- Я привел вас с Уильямсом именно сюда, потому что, во-первых, вам здесь ни за что не придется платить, а это весьма удобно, во-вторых, же это один из лучших салунов Сент-Джозефа.
Тут меня поразила одна вещь. Я заметил это еще при первой встречи с Биллом, но сейчас я понял, что это происходит всегда. Когда Хикок с кем-либо разговаривает, он всегда смотрит собеседнику прямо в глаза. Меня это немного поразило. Не очень удобно говорить, когда два проницательных глаза буквально сверлят тебя насквозь. Не представляю себе человека, который осмелился бы, врать Хикоку в лицо.               
               
                ***
Утром я проснулся с приличной головной болью. Вспомнив, как то Билл, то Скотланд все подливали в мой стакан, я решил, что теперь буду внимательнее. Когда пью с Хикоком.
Я успел одеться и выпить стакан воды, как в комнату вошел Майк. Нос его, видимо был сломан.               
 - Проснулся? А я не могу долго спать после такого.
- Что у тебя с носом?
Майк невесело улыбнулся.
- Откуда же я помню? Все чертов Скотланд со своим виски.
- Я не помню, чтобы тебе кто-то разбивал нос.
- О, Чарли ты рано ушел!
- А что было?
- Билл подрался и выкинул одного парня из салуна. А потом мне видимо и сломали нос.
Через минуту мы уже были внизу. В салуне велась уборка. Скотланд вытирал столы, а его помощник убирал пол от осколков. За одним из столов сидел Билл и ел яичницу с беконом. Его шляпа и куртка висели сзади на стуле. Мы подошли к нему и поздоровались.
- Не объяснишь мне, откуда  у меня вот это?- спросил Майк, показывая на свой сломанный нос.
Билл на мгновение перестал жевать, и мне показалось, что он еле сдерживает смех.
 - Так ты ничего не помнишь?
- В противном случае я бы тебя не спрашивал.
Билл вздохнул.
 - Это я тебе его сломал, когда ты назвал меня идиотом. Согласен, я переборщил. Прости.
Таким вот образом, уважаемый читатель, в первой главе вы познакомились с Диким Биллом Хикоком. Я пытался рассказать вам о нем наиболее точно и кратко. Однако вскоре на нас троих обрушилось столько событий и приключений, что я не могу задерживаться на начальном этапе своего повествования, а буду двигаться дальше.



















ГЛАВА II
“Смысл истинной дружбы в том, что радость она удваивает, а страдание делит пополам”                Д.АДДИСОН

Почтовою организацию Пони-Экспресс создали в 1860 году Уильям Рассел и Бенджамин Фиклин. За очень короткое время они построили около сотни станций по разным маршрутам, главный из которых был Сент-Джозеф-Сакраменто. На каждой станции почтовый курьер брал себе свежую лошадь. Таким образом, Пони-Экспресс доставлял письма почти от Атлантики до тихоокеанского побережья буквально за десять дней.
Именно сюда мы втроем поступили работать. Третьего апреля состоялось открытие, и курьеры отправились из Сент-Джозефа в Сакраменто. Каждому выдали два револьвера, охотничий нож и главное сокровище: седельную сумку, или мочилу, которая перекидывалась через спину коня и состояла из двух отсеков. Весила мочила около двадцати фунтов, а в каждом из ее отсеков находилась по два кармана, застегивающиеся  на замок. В мочиле находились все письма, а ключи от нее хранились только на каждом конце пути.
Благодаря тому, что за мной замолвили слово Билл и Майк, меня тоже взяли работать курьером.
Писем было много и третьего апреля из Сент-Джозефа одновременно выехали семнадцать курьеров. Каждому были даны краткие указания:
«1. Задерживаться в пути нельзя.
2. На каждой станции курьер обязан менять лошадь, и может перекусить.
3. Мочилу с письмами курьер должен хранить, как самое большое сокровище.
4. Курьер не должен иметь при себе дорогих и ценных вещей, которые могут привлечь внимание бандитов.
5. Если что-то случается с лошадью, курьер обязан взять мочилу и дойти пешком до ближайшей станции.
6. Нельзя двигаться группами более чем два человека, каждый курьер должен ехать в меру возможностей своей лошади.
7. На каждой станции курьеру будут даны указания о дальнейшем пути, и он не имеет право сходить с указанной дороги »               
Таковы были данные нам указания, и третьего апреля, в шесть часов вечера, семнадцать человек выехали из Сент-Джозефа по направлению к станции Бартсвилл-роуд-поинт, находившейся в тридцати милях к западу. Билл сразу же ускакал вперед на своем великолепном гнедом коне Леонарде, мы же с Уильямсом ехали примерно в центре, хоть и выжимали из своих коней все, на что те были способны.
К концу дня мы до ехали до станции. Там перекусили, сменили лошадей и  снова двинулись в путь, уже в ночь. Ярко светила луна, воздух был очень свеж, ехать легко и приятно. Ветер обдувал мне лицо, и я ощущал чувство безграничной свободы, которое до этого никогда в жизни не испытывал.
                ***

В среднем за день мы проезжали по 120-150 миль. Станции были довольно частыми, мы меняли лошадей не меньше чем три раза в день, и это способствовало очень быстрому передвижению. Через три с половиной дня мы доехали до самой крупной из станции на нашем маршруте – Лейквуд-бридж, которая находилась в нескольких милях от Денвера, одного из самых больших городов Центральных штатов. Там нам впервые за трое суток удалось поспать, правда, не очень долго. Уже через пять часов мы снова выехали, так как в указаниях любые задержки были запрещены. Чем дальше на запад мы продвигались, тем становилось жарче, а вскоре началась унылая пустынная местность. Если раньше пейзажи были весьма разнообразны, то сейчас они стали невообразимо скучными и неприветливыми. Вдоль дороги тянулись равнины с редким невысоким кустарником, а также голые песчаные выступы и так на многие мили вокруг. Лишь далеко на западе виднелись белые макушки Скалистых гор. Однако горы были так далеки, что почти сливались с небом, поэтому если не вглядываться, то снежные верхушки могли показаться просто облаками.
 Признаков присутствия человека, кроме следов лошадиных копыт и редких указательных табличек не было.
Проехав еще миль шесть, мы достигли очередной станции, где поужинали и сменили лошадей.
Вскоре пустынная местность закончилась , и мы вступили на самый трудный участок пути – горную местность. Дороги почти не было, лошади постоянно спотыкались. Порывы ледяного ветра стали пробирать насквозь и еще ко всему этому наступила ночь.
Преодолеть горы мы с большим трудом смогли. На шестой день пути около полудня мы пересекли реку Грин-ривер, поменяв лошадей, и хорошенько выспавшись на одноименной станции, мы двинулись в финальный отрезок пути с новыми силами.
Про Хикока мы вспоминали лишь изредка и были уверены, что он находиться уже в двух днях пути от Сакраменто. Однако вечером того же дня нам пришлось о нем вспомнить при следующих обстоятельствах.
От станции Грин-ривер мы проехали миль двадцать. Местность все еще была гористая, растительность была также скудна. Вдруг, метрах в двухстах впереди мы что-то заметили. Был закат и солнце светило прямо нам в глаза, поэтому разобрать что это, было невозможно, но когда мы подъехали ближе, все прояснилось, однако только отчасти.
На земле лежала мертвая лошадь. Что стало причиной ее смерти, с первого взгляда нам разъяснить не удалось. Чуть поодаль лежало трое индейцев, так же все мертвые. Один был убит ножом, двое застрелены. Внезапно Майк постучал меня по плечу.
 - Что?
- Смотри,- он указал пальцем налево. Там метрах в пятидесяти лежала еще одна масса.
Подойдя к тому месту, мы увидели еще одну мертвую лошадь, а под ней, придавленный, лежал индеец. На вопрос кто мог устроить такую страшную бойню, я тут же сам себе и ответил.
- Как ты думаешь, Майк, не мог ли это быть Хикок.   
- Билл? Нет, не думаю. Мне кажется он сейчас милях в двухстах отсюда.
- А вдруг он задержался? Взял на станции медленную лошадь, или загнал ее.
- Нет, Чарли. Хикок не мог выбрать медленную лошадь. Поверь, он разбирается в лошадях, лучше всех кого я знаю, Бьюсь об заклад, на каждой станции Хикок брал лучшую из лошадей, что там находилась. Да и загнать ее он не мог, нам ведь по дороге сюда не встретилось ни одной мертвой лошади.
Мы вернулись к трем индейцам и принялись осматривать первого мертвого скакуна. Принадлежал он явно не индейцу. Об этом свидетельствовали лассо и пончо, прикрепленные к седлу.
- Все это случилось не больше часа назад,- заметил Майк,- иначе бы на трупы слетелись грифы и сбежались койоты.
- Где же тогда всадник этой лошади?
- Взял одну из индейских лошадей и поехал своей дорогой.
- А если он ранен и не в состоянии сесть на лошадь?
- Я тебя понял, Чарли. Если ты думаешь что это один из курьеров, то, как бы он не был сильно ранен, мы его догоним.
 На самом деле меня не оставляло чувство беспокойства за Билла, к которому за время нашего не долгого знакомства я уже успел привязаться.
Майк оказался прав. Проскакав всего около мили, мы в сгущавшихся сумерках, увидели силуэт человека, шедшего к нам спиной. На плечах он нес что-то объемистое. Подъехав поближе, мы увидели, что это мочила. Однако,  человек несший ее был не Хикок. Услышав стук копыт, он обернулся и остановился.
Это был человек лет тридцати пяти с очень твердыми и грубыми чертами лица. На нем была белая ковбойская шляпа, белая рубашка, запачканная пылью и кровью. Темные брюки были порваны, а сапоги все в пыли. Он был вооружен, на ремне была кобура, а на другом боку висела наваха в ножнах.
Некоторое время мы смотрели друг на друга, затем Майк спросил, указывая пальцем туда, где на некотором расстоянии лежали четверо убитых индейцев.
- Это ваших рук дело?
- Моих. Я вижу вы тоже курьеры?
- Да. А вы смелый человек. Как вас зовут?
- Фрэнк Вебнер.
- Вы ранены?
- Да. И что с того?
- Садитесь на лошадь, мы довезем вас до ближайшей станции.
- Вы вообще читали договор? Задержки в пути исключаются. Я должен дойти сам.
- Вы ранены. Это особый случай.
- Это мои проблемы, что я ранен.
- Тогда может мы довезем вашу мочилу до станции.
- А если с ней что-нибудь случится? Я ведь не могу вам доверять, так как мы совсем незнакомы.
- Можете,- немного нервно ответил Уильямс,- черт возьми, мы тут помочь пытаемся, а вы комедию ломаете!
Вебнер рассмеялся.
- Ну ладно! Вы хорошие парни. Ваше дело, берите мою мочилу, а в Сакраменто посидим, пропустим по рюмочке чего-нибудь за приятной беседой и узнаем побольше друг о друге. До встречи!
Мы пожелали удачи Вебнеру и, взяв его мочил, мы пришпорили коней и ускакали в темноту.
На ближайшей станции, до которой мы доехали в середине ночи, как всегда сменили коней и отдали мочилу Вебнера, и сказали, что ее надо отдать человеку, который ранен и придет сюда ближе к утру.
Остаток дороги прошел без приключений и на десятый день пути мы были прибыли в Сакраменто. На станции Сан-Андреас мы оставили свои мочилы второму главе Пони-экспресса Уильяму Расселу. Там же нас встретил Билл Хикок. Он пожал нам руки и сказал, что очень рад видеть нас целыми и здоровыми.
- Я прибыл сюда три дня назад,- сообщил он.- Первый день отсыпался, а второй охотился на горных козлов тут, неподалеку.
- А как ты добрался?- спросил Майк.
- Без происшествий. А вы?
Мы рассказали ему о встрече с Фрэнком Вебнером. Хикок очень заинтересовался этим человеком и захотел с ним познакомиться.
Я лег спать сразу после ужина. Устал я настолько, что уснул почти сейчас же и проспал около пятнадцати часов.
На следующий день приехал Вебнер. Его рана была очень серьезной, но, несмотря на это, он обещал встретиться с нами сразу, как отдохнет и выспится. Хикок сказал, что знает в городе хорошее место для встречи. Бар Салливана и Моргана, по его словам был отличным заведением.
Почтовый дилижанс с письмами, которые мы должны будем отвезти обратно в Сент-Джозеф, мог приехать не раньше чем через два дня, поэтому у нас было достаточно времени на отдых перед долгой обратной дорогой.
                ***

Вечером, пятнадцатого апреля, я, Хикок и Майк были в баре Салливана и Моргана. Это было достаточно обширное заведение, с большим выбором еды и спиртных напитков. Здесь было битком народу, а под потолком висел дым от трубок, папирос и сигар. Вскоре появился, слегка прихрамывая Вебнер. Мы обменялись рукопожатиями и представили ему Хикока. Найдя свободный столик, мы взяли по бокалу пива, и стали обмениваться впечатлениями, от прошедшей поездки. Затем Биллу захотелось узнать по больше, о встрече Вебнера с индейцами, и что он вообще за человек.
Фрэнку Вебнеру было тридцать три года, он родился и вырос в строгой пуританской семье на юго-востоке страны. Рано лишился родителей и стал собственным трудом зарабатывать себе на хлеб. Что только он не делал: работал на консервном заводе в Нью-Йорке, был матросом на пароходе «Джорджия», сопровождал экспедицию Александра Генри в Канаду. Затем перебрался на запад, где участвовал в родео, был ковбоем, а последние два года занимал должность маршала в городе Джиллет в Вайоминге. Это именно Вебнер поймал и засадил в тюрьму небезызвестного грабителя Гарри Бордьюэлла.
Мы сидели и разговаривали очень долго. Вскоре я почувствовал, что внимание мое ослабевает и что, я не в состоянии улавливать весь смысл слов моих собеседников. Тут же я заметил и то, что мой стакан с виски, пришедшему на смену пиву, волшебным образом пополняется, всякий раз, как я осушал его. Помня прошлый раз, когда мы с Хикоком пили за одним столом, я, сославшись на головную боль, попрощавшись со всеми, ушел на станцию.
                ***

Прошло пять месяцев. Со всеми нами все было в порядке. Узы дружбы, связывавшие меня с Диким Биллом Хикоком, необычайно сильно окрепли. Билл был весьма необычным человеком, и дело даже не в нем самом, не в его характере, внешности, или еще в чем либо. Не знаю, можно ли вообще назвать те вещи странностями. Я уже упоминал о его привычке постоянно смотреть собеседнику прямо в глаза. И он не отступил от нее до своего самого последнего дня. Так же в нем было очень много качеств, самых противоречивых и разнообразным, смесь которых в одном человеке казалась мне просто невозможной. Хикок был честнейшим человеком из всех кого я знал. За все время, что мы были с ним знакомы, он ни разу никому не врал, никого не обманывал и всегда выполнял свои обещания. Также, он был чрезвычайно смелым, и иногда его смелость доходила до безумия. Но факт остается фактом: никто из известных мне людей не отважился бы делать то, что делал Хикок, однако об этом потом.
При всем при этом, у Билла имелось достаточно отрицательных черт. Первое и, пожалуй,  самое главное заключалось в его вспыльчивости и непредсказуемости. Он всегда вел себя по настроению. Если Хикок был не в духе, то вывести его из себя было самым пустяковым делом. Чаще всего он злился, когда люди угрожали ему, во всеуслышание говорили неправду или оскорбляли его самого и его друзей, а в гневе Билл иногда бывал даже жестоким.
Общаться с ним было очень интересно и приятно. Он был одним из тех людей, который почти сразу вызывает к себе расположение и доверие. Когда при разговоре с Хикоком возникали паузы, я не чувствовал никакой неловкости и неудобства, как это не раз случается в таких ситуациях. Хикок не любил разглагольствовать, но любил слушать других, никогда при этом, не перебивая, даже если собеседник был мертвецки пьян и нес жуткую околесицу. Правда спорил он со всеми, по поводу и без. Причем, он был всегда уверен в своей правоте, и практически всегда споры с его участием заканчивались либо дракой, что было редко, либо тем, что споривший с Хикоком был подавлен его напором и уступал, что случалось чаще всего.
Хикок был старше меня всего на три года, но он знал о жизни настолько больше чем я, что мне порой казалось, будто разница в возрасте между нами не три, а, по меньшей мере, семь, или восемь лет.
Короче говоря, за эти пять с лишним месяцев, мы с Биллом Хикоком, стали хорошими друзьями. Мы шесть раз пересекали половину Америки, и каждый раз я узнавал что-то новое о своих товарищах. Фрэнк Вебнер стал нашим общим другом, но пересекались мы с ним редко, так как он предпочитал одиночество компании, пусть даже такой небольшой, как наша.
Однако все равно, иногда, к сожалению, иногда к счастью, всему на свете рано, или поздно приходит конец. К тому же мы с Майком стали замечать, что Биллу стали надоедать длинные и отнюдь не веселые путешествия на полторы тысячи миль. Как я уже упоминал, Хикок не выносил однообразия, ему нравилось, когда жизнь преподносила ему разные неожиданности, как правило, связанные с азартом, или риском. Да и я тоже был очень утомлен от нашей работы, хотя она и приносила довольно неплохие по тем временам деньги. Мы все понимали: для того, чтобы оставить Пони-Экспресс, был нужен какой-нибудь толчок. И этот самый толчок произошел, но не так как нам всем хотелось, ибо он обернулся очень неприятными последствиями.
                ***

Был конец октября. В последние две недели усилились дожди, и дороги, особенно в некоторых местах, стали просто непроходимыми. В Канзасе лошади постоянно увязали в грязи и поскальзывались. Мы проехали станцию Бартсвилл-роуд-поинт уже давно, и теперь находись на границе с Колорадо. Отъехав от очередной станции миль на пять, нам встретилась оседланная лошадь без всадника. Через седло была перекинута мочила, а о правый бок животного бился винчестер. Вела себя лошадь странно: хрипела, фыркала, и шла какой-то неровной поступью.
Помню, мы с Майком не стали разговаривать об увиденном, а просто поехали дальше. Ясное дело, если лошадь курьера так сильно напугана, а самого его нет в седле, то вряд ли курьеру удалось избежать неприятностей. Честно скажу, что от первых слов Майка я чуть не свалился с седла.
- Это винчестер Билла. Я узнал резьбу на прикладе.
Впоследствии мне не раз приходилось переживать за Билла. Несколько раз, он шел на такие вещи, которые Майк называл самоубийством от чужих рук. Однако, несмотря на огромную опасность ситуации, в моем подсознании всегда была мысль, что я зря волнуюсь за Хикока, ведь с ним просто не может произойти ничего плохо, и если удача благоволила ему до определенного момента, это вовсе не значит, что она отвернется от него на этот раз. И дело скорее не в удачи, или в везении, а в самом Билле, в его сущности, в его влиянии на окружающих его людей. Мое подсознание говорило мне так всегда, и всегда оно оказывалось право - Билл выходил сухим, или почти сухим из воды. 
Итак, через три мили нам открылась следующая картина. С обеих сторон дороги тянулись невысокие скалы и хвойный лес, правда, слева он был ближе к дороге. На обочине, с левой стороны, лежал огромный бурый медведь, как выяснилось потом медведица. Она была мертва. Рядом с ней, на некотором возвышении лежал человек. Он лежал спиной к нам, но и я, и Майк сразу узнали Хикока.
Спешившись, мы поджали к нему и перевернули на спину. Я похолодел, увидев, в каком Билл ужасном состоянии. Все его лицо было в крови, от левого глаза до подбородка тянулся огромный отпечаток когтя. Одежда была местами порвана и испачкана кровью. На некотором расстоянии от него лежали револьвер и окровавленный нож. Кое-как усадив его, мы попытались сделать что могли, но эти усилия не принесли особого результата. Невооруженным глазом было видно, что раны очень тяжелые.
Самым трудным, оказалось,  довезти Хикока до станции. Мы взгромоздили его на мою лошадь и стали очень медленно ехать обратно, потому что и мне и Майку приходилось удерживать Билла, что бы он не свалился на землю. По дороге нам встретился один из курьеров. Его помощь оказалась неоценимой, ведь дорога была каждая минута, а после таких ран и увечий выживают далеко не все.
На станции нам на встречу выбежал смотритель. Через окно он увидел, как мы везли Билла. Вчетвером мы донесли его до кровати. Когда помогший нам курьер поехал дальше, а смотритель ходил за аптечкой, Хикок, наконец, пришел в сознание. Мы с Майком облегченно вздохнули, когда он заговорил.
- Слава Богу, вы меня подобрали. Езжайте без меня дальше. Думаю, меня тут подлатают, а потом,- он прервался и глубоко вздохнул, Майк аккуратно дотронулся до его плеча и хотел что-то сказать, но Билл продолжил,- потом, меня отправят на лечение в крупный город, раны то тяжелые. Когда вы вернетесь в Сент-Джозеф, вас там будет ждать письмо, куда меня отправили,- тут он попытался привстать, но я уложил его на место,- за меня не беспокойтесь, если не умер еще, то не умру и впредь.
Меня поразило, что в таком состоянии Билл может думать и строить планы.
- А что случилось? - спросил я, - это все медведь, да?
- У меня улетела шляпа,- начал Билл. – Я остановил коня и пошел назад. Тут откуда не возьмись этот медведь. Лошадь испугалась, встала на дыбы и убежала. Я выстрелил в медведя из револьвера, пару раз, ну что ему сделается? Он набросился на меня, ударил несколько раз, но я успел выхватить нож и воткнул его ему в грудь и шею. Дальше, я видимо потерял сознание.
Мы с Уильясом пожелали Биллу скорого выздоровления и, оставив его с тяжелым сердцем, двинулись дальше.
                ***

На обратном пути из Сакраменто на одной из станций, мы узнали про Билла. Выяснилось, что на следующий день, после того как все произошло, его увезли на повозке в Канзас-Сити, где есть несколько приличных больниц. Мы доехали до Сент-Джозефа, и там нас ждало письмо Хикока.
 “Дорогие Майк и Чарли!
Рад сообщить, что со мной все в порядке. Надеюсь с вами тоже. Сейчас я в больнице Святого Павла в Канзас-Сити. В связи с моим ранением мистер Рассел дал мне некоторое время на восстановление и после больницы я отправлюсь в Небраску на станцию Рок-Крик, где буду выполнять более легкую работу.  Как только все мои ранения окончательно заживут, я сразу же вернусь к выполнению своих обычных обязанностей.
Надеюсь на скорую встречу, Билл”

















 ГЛАВА III
“Лучше, чтобы тебя судили двенадцать, чем несли четверо”                АМЕРИКАНСКАЯ ПОСЛОВИЦА               
Прошло без малого четыре месяца, прежде чем мы вновь увидели Билла. В течение всего этого времени, мы с Майком продолжали раз за разом пересекать пол страны, получая за это неплохие деньги. Билл изредка писал нам из Рок-Крика, но ничего определенного из этих писем мы не узнали. Единственное, что было ясно, это то, что здоровье Хикока значительно улучшилось. И в конце февраля, по возвращению в Сент-Джозеф, нас ждало письмо от Билла. Здесь, я бы хотел немного извиниться за большое количество писем, которое будет в моем повествовании, но мне кажется, что без писем, приведенными мной почти дословно, рассказ о жизни Билла Хикока будет несколько не полным. Тем более письма, играют здесь не малое значение.
“Дорогие Майк и Чарли!
Я уже совершенно здоров и не вижу необходимости более оставаться в Рок-Крике. Поэтому, я буду очень благодарен, если вы приедете сюда за мной.  У меня имеются определенные планы по поводу нашей будущей жизни.  В Сент-Джозеф я, и скорее всего вы, больше не вернемся, и я прошу вас взять с собой моего коня Леонарда. Отправьте письмо, за день до  того, как соберетесь ехать.
Скоро увидимся и удачно вам доехать, Билл ”
Мы сделали все, как сказал Билл. Попрощались с мистером Бенджамином Фиклином, который поблагодарил нас за долгое и усердное выполнение тяжелой работы, затем написали Биллу, что получили его письмо и выезжаем к нему с первым же поездом в Небраску.
Чтобы добраться до Рок-Крика нам пришлось несколько раз пересаживаться с поезда на поезд. Больше всего проблем нам доставляли лошади, которым не особо нравились пересадки с одного товарного вагона на другой. В итоге в Рок-Крик мы прибыли на третий день после выезда из Сент-Джозефа. Была поздняя ночь, в купе зашел проводник поезда и сказал, что мы прибыли на станцию Рок-Крик. Выйдя из вагона, мы вывели лошадей и осмотрелись.
Стояли мы совершенно одни на небольшой платформе. В тусклом свете фонарей, был виден ряд грязных лавок, чуть поодаль небольшой дом с остроконечной крышей и массивными вокзальными часами. Позади платформы виднелись силуэты домов.
К нам тут же подбежал заспанный старик носильщик с фонарем.
- Мистер Аттер и мистер Уильямс?
- Да,- удивленно ответил Майк.
Согласитесь, было от чего удивляться. Выходите на маленькой станции в Небраске, а первый попавшийся, и при этом совершенно незнакомый человек называет вас по имени.
- Мистер Хикок просил передать вам, когда вы приедете, что он ждет вас в ближайшем салуне.
Носильщик не соврал. До ближайшего салуна было две минуты ходьбы от станции. Даже издалека, в полной темноте, его можно было отличить от других строений по освещенным окнам. В помещении было всего два человека – Хикок и бармен, с которым Билл  разговаривал. При виде нашего друга живым и здоровым я невольно улыбнулся, и на душе стало как-то теплее.
Услышав звук открываемых дверей салуна, Хикок повернул голову, и на его лице проступила улыбка.
- Майк, Чарли, черт возьми! Не  представляете, как я рад вас видеть!
Мы горячо обнялись и пожали друг другу руки.
- Как ты?- спросил я.
- Просто великолепно!- затем перевел тему.- Как видите, я совершенно правильно рассчитал, что вы приедете сегодняшней ночью. Это очень хорошо, так как поезд на Сент-Луис остановиться здесь ровно через шесть часов.
- Сент-Луис?- мы с Майком удивленно переглянулись.
- Да, и об этом давайте поговорим чуть позже.
- Но ты видно, уже все решил за нас,- сказал Майк.
Билл улыбнулся.
- Потом,- медленно проговорил он.  А сейчас, я не прочь вздремнуть на пару часов. Гари. У вас есть две свободные комнаты?
- Конечно же, есть,- ответил бармен.
               
                ***
Мои попытки заснуть в ту ночь закончились тем, что в мою комнату зашел Билл и сказал, что пора вставать. Расспрашивать Хикока о чем-либо было бесполезно, так как он твердо решил поговорить с нами в поезде.
Еще не начало светать, как паровоз зашипел, засвистел и медленно тронулся с места. Мы втроем сидели в купе. Майк читал газет месячной давности, которую нашел у себя в номере, Билл раскуривал трубку, а я продолжал пытаться уснуть, откинувшись на сиденье. Не получалось. Тогда я заговорил:
- Так что же все-таки мы забыли в Сент-Луисе, Билл?
Он помедлил немного, попыхивая своей трубкой, затем прямо ответил.
- Я хочу попробовать себя в военном деле. Честно признаюсь, я с самого детства мечтаю стать разведчиком. Лет в четырнадцать прочел несколько книг Кита Карсона и заинтересовался, поставил себе цель превзойти знаменитого американского разведчика. Так вот, в Сент-Луисе я планирую записаться добровольцем в какой-нибудь полк, буду воевать против индейцев, а потом, если останусь жив, займусь чем-то более мирным.
Затем, помолчав немного, добавил.
- Заметьте, я не заставляю и не прошу никого из вас следовать за мной. Я просто предложил, а вы уж решайте сами.
Майк сказал совсем не то, что я ожидал. С усмешкой, он взглянул на Билла.
- Ты сам-то себе веришь?
Я не понял. Хикок видимо тоже.
- В каком смысле?
- В смысле, ты веришь, что сможешь заняться чем-то мирным? Например?
- Открою свою ферму.
- У тебя уже была своя ферма. Напомни-ка мне, сколько ты на ней проработал?
Хикок улыбнулся.
 - На свете еще много различных занятий, не требующих кровопролития и серьезных физических усилий.
- Но только не для тебя, сам ведь знаешь. Ты любое, самое мирное занятие, способен превратить в драку с перестрелкой. А что касается твоего предложения, то я сам не против поучаствовать в войне с индейцами, тем более вместе с тобой. Скучно не будет, а? Что ты думаешь по этому поводу, Чарли?
Я всегда был человеком мирным, по крайней мере, мне так кажется, и всерьез брался за оружие, только когда от моего вмешательства зависела чья-либо жизнь. Признаюсь, индейцев я жалел, не понимая бессмысленного кровопролития, которое устраивали американцы, движимые алчностью жадностью и жестокостью. В те годы, когда я еще жил с отцом, я знал одного индейца из племени шайенн. Знал не близко, и хотя мне тогда было не много лет, я понимал, что если дело дойдет до настоящей войны, индейцы ни за что не отдадут свои земли белым, что они будут защищать их до последней капли крови и отвечать жестокостью на жестокость. Мне было жаль этих смелых людей, и я даже не мог предположить, что мне придется воевать против них.
Однако кроме Майка Уильямса и Дикого Билла Хикока у меня друзей не было. Я не мог подумать, что я бы без них делал, поэтому больше всего на свете я боялся потерять друга. Мысль о войне вызывала у меня неприязнь, но я вдруг на секунду подумал, что если я откажусь, Билл может заподозрить меня в трусости. Все вышеописанные мысли прокрутились у меня в голове за несколько секунд, и на вопрос Майка я непринужденным голосом ответил:
- Да, я тоже не против. Ведь друг без друга нам было бы чертовски невесело!
Итак, дорогой читатель, надеюсь, ты пока не заскучал за моим повествованием, но я прошу набраться терпения и немного подождать описания событий, которые стали главными в жизни Джеймса Батлера Хикока.

Я не писатель, если бы я был им, то события, изложенные мной в этой в этой книге, были бы описаны ярче, красочней, и возможно интересней. Но создавая эту книгу, я делаю сразу три вещи: пишу биографию Билла Хикока, отдаю ему долг уважения и благодарности, а также пытаюсь оправдать его перед всеми, кто считает, что Дикий Билл Хикок бандит и убийца. В этой главе я приведу рассказ Билла о событиях, произошедших с ним в Рок-Крике. Услышав этот рассказ, тогда в поезде, я признаюсь, был немного шокирован. А со следующей главы, вы будете узнавать, при каких обстоятельствах Билл стал известнейшим человеком.
Тем временем поезд набрал ход, продолжая ехать на юго-восток. Уже рассвело, и за окном тянулись бескрайние просторы Великих равнин. Меня бесило, что я никак не мог хотя бы задремать, при этом спать хотелось просто жутко. Отбросив, наконец, все попытки, я тупо уставился в окно. В голову лезли, почему-то не очень хорошие мысли, и я был рад, когда Билл заговорил:
- Мы с отцом и братьями много лет назад были в этой местности, кажется, ездили сюда покупать лошадей. Мне тогда было пятнадцать, или шестнадцать лет.
Для меня это стало неожиданностью, но Майк опередил меня с вопросом:
- С братьями? Ты никогда не говорил, что у тебя есть братья.
 Билл задумался.
- Да,- согласился он,- возможно, что и не говорил. У меня их трое и все старше меня: Оливер на семь лет, Лоренцо на пять, а Горас на три. Старшего, Оливера, полтора года назад убили индейцы, я узнал об этом из газет. Горас умудрился сколотить немалое состояние, женился и уехал жить в Канаду. Имеет двоих детей. А Лоренцо сейчас живет в Иллинойсе и содержит ферму, принадлежавшую нашему отцу.
- И как только могло получиться, что за пять лет знакомства с тобой, ты ни разу, даже вскользь не упомянул о том, что у тебя есть братья?
- Ты еще больше удивишься, Майк, узнав, что у меня еще две сестры – Селенда и Лид. Обе младше и том, что сейчас с ними я, к сожалению, не имею ни малейшего понятия. За несколько месяцев до смерти Оливера, они уехали искать счастье на Восточное побережье, быть может сейчас они и в Европе. Что касается братьев, то с Горасом мы не поддерживаем никаких связей, а Лоренцо я видел в последний раз лет, наверное, пять назад. Черт возьми,- добавил Билл, как бы осознав только что сказанное.
Вновь в купе воцарилось молчание.
- Ну, так что ты делал в Рок-Крике?- спросил Майк минут через пять. – Было что-нибудь интересное?
Билл странно усмехнулся, и я сразу понял – интересное было точно. Я ожидал услышать небольшой рассказ, но честное слово, по истории, рассказанной нам тогда Биллом, при большом желании можно написать целый роман.
- Вы знаете, что в Рок-Крик меня послали на более легкую работу. На посту всем заправлял Дэйвид Макканлес, который поставил меня работать на конюшню. Этот сукин сын невзлюбил меня с первого взгляда, клянусь жизнью. Не знаю какого дьявола, вроде ничего такого я ему не сделал, но, в конце концов, это все плохо кончилось только для него самого. На конюшне я работал в меру своих сил, так что в этом плане у Макканлеса не могло быть ко мне никаких претензий. Он постоянно меня обзывал, унижал, пользуясь своей богатой фантазией, придумывал мне разные смешные прозвища. Потом стало еще хуже: при каждом удобном случае Макканлес вызывал меня бороться с ним на людях. Тогда я почти не владел левой рукой, да и вообще, любые резкие движения причиняли мне довольно сильную боль. Поэтому Макканлес всякий раз валил меня на землю без особых усилий. На каждый его вызов побороться я собирался ответить отказом, и согласитесь, у меня были весомые причины, но все чертова гордость и самолюбие не позволяли мне этого сделать. Приходилось терпеть.
Забыл вам сказать, что пост Рок-Крик не принадлежал Пони-Экспрессу. Полноценным хозяином и владельцем поста был Макканлес. Почтовая компания просто платила ему за оказание различных услуг, так же в Рок-Крике находились две почтовые станции маршрута Санта-фе – Сент-Пол. Так вот, спустя три недели после моего приезда в Рок-Крик, Пони-Экспресс выкупил у Макканлеса восточную часть поста. Не знаю, выплатили ли ни всю сумму сразу, или собирались расплачиваться по частям, но я уверен, что мистер Фиклин и мистер Рассел люди честные и не стали бы обманывать, или пытаться сэкономить. Смотрителем в Восточном Рок-Крике компания назначила Гораса Уэлмана, а я остался конюхом. Казалось бы, от подонка Макканлеса я избавился, но нет же. Я познакомился с очаровательной девушкой по имени Сара Шелл, а Макканлес, узнав об этом, под страхом смерти запретил мне к ней приближаться.
- Это потому что мисс Сара Шелл была его женой?- поинтересовался Майк таким тоном, что я чуть не рассмеялся.
- Не совсем так, не женой, а любовницей,- с улыбкой поправил Билл,- хотя жена у Макканлеса тоже была и о более молодой любовнице мужа не знала.
- Все ясно, ты начал бурный роман с Сарой Шелл, чтобы каким-либо хитрым способом отомстить Макканлесу, чьей любовницей она была.
- Отомстить Макканлесу? Честное слово у меня и в мыслях такого не было!- с самым правдивым видом зачем-то стал отпираться Билл.- Просто мисс Шелл по-настоящему привлекательная и обворожительная девушка.
 - Если бы я тебя не знал, то охотно бы поверил.
- Ты что Майк, думаешь, я не мог влюбиться в красивую девушку…
- …которая случайно оказалась любовницей твоего врага,- закончил за него Майк.- Билл, неужели я…
- Да, черт возьми, я хотел как следует отомстить этому ублюдку Макканлесу! Не один уважающий себя мужчина не простил бы таких оскорблений по своему адресу. Я узнал, что Макканлес, будучи женат имеет любовницу с одного ранчо в Западном рок-Крике. Я познакомился с Сарой Шелл и надо сказать, мы довольно быстро с ней поладили. Месть иногда очень сладка, парни!
Скорость, с которой Хикок сумел влюбить в себя мисс Сару Шелл, меня, признаюсь, восхитила.
- Так вот,- продолжал Билл,- в ближайшее время я собирался вызвать Макканлеса на честную дуэль, но подвернулся более удобный случай. Скажу сразу, убивать его я не собирался, просто проучить хорошенько. В один день рано утром мы встретились с Сарой, и она поведала мне, что Макканлес сказал ей накануне, будто бы он собирается разобраться с людьми Пони-Экспресса в Восточном Рок-Крике. К этим людям, как вы понимаете, относились я и Горас Уэлман, потому что почтовая компания все еще с ним не расплатилась. Сара также добавила, что к Макканлесу вечером пришли двое, его двоюродный брат Джеймс Вудс и один из рабочих Гордон. Все трое долго сидели, что-то обсуждая, а Вудс приготовил оружие.
Вот тут то и начинается самое интересное. Догадаться о дальнейших планах Макканлеса было не трудно. Я пошел к Уэлману и все ему рассказал. Мы, разумеется, подготовились к встрече гостей. Часов около двух следующего дня в доме у Уэлмана было четыре человека: он сам, его жена, я и Сара Шелл. По дороге, ведущей к дому, шли трое. Макканлес направился к задней двери, а остальные пошли во двор. У нас был простой план: миссис Уэлман должна сказать, что ее муж уехал по делам компании. Макканлес, конечно же, не поверит и со своими людьми захочет обыскать дом, но тогда закон будет уже на нашей стороне, а Пони-Экспресс пускай сама разбирается с Макканлесом и его деньгами. 
Итак, он подошел к задней двери и постучал. Ему открыла миссис Уэлман.
“Где Уэлман?”- спросил он.
“Уехал по делам компании”- как и полагалось, ответила миссис Уэлман.
Я стоял позади нее, держась в тени, но когда Макканлес стал грубо ругаться, обвиняя миссис Уэлман во лжи, и даже попытался оттолкнуть ее, я выскочил из укрытия с револьвером и встал перед Макканлесом.
“Какого дьявола ты суешься не в свое дело, Хикок?”
“Дела на посту – мои дела, да и к тому же я не собираюсь сносить такое отношение к своим друзьям, коими являются мистер и миссис Уэлман.”
“Не суйся не в свое дело”- повторил Макканлес. “Это касается только меня и Гораса Уэлмана, который, безусловно, прячется сейчас в этом доме, но если хочешь принять участие – выходи, уладим все подобающим образом”
Именно этого я и добивался. Лучшего случая для мести даже представить было нельзя. Однако в эту секунду с другой стороны дома раздались три, или четыре выстрела. Как только я мог забыть про тех двоих, что пришли с Макканлесом? Я развернулся и побежал к парадному входу дома по длинному коридору, а Макканлес через двор. Слава Богу, с Уэлманом все было в порядке. Он стоял около двери и, не поворачивая головы, сказал мне:
“Там двое. Одного я убил или ранил, второй прячется в амбаре”.
Я быстро оценил обстановку и спрятался за шторой бокового окна, но так, чтобы мне было видно все, а меня – никому. Через несколько секунд в комнату вошел Макканлес. Я увидел, как он медленно осматривается и прячет оружие.
“Что-то случилось?”- непринужденно и очень спокойно спросил у него Уэлман.
Макканлес побледнел и видимо понял, что попал в серьезное положение.
“Нет, я просто… просто зашел выпить воды”.
Ну да! Очень правдоподобно.
“Пожалуйста, вон там стоит графин”- указал Уэлман на стол.
Макканлес подошел к столу и развернулся ко мне спиной. Но этого он не знал. По крайней мере, того, что я прячусь за шторами, иначе не поворачивался. Тут Макканлес сделал резкое движение, в его руке блеснула сталь, и Уэлман бесспорно был бы мертв, но я не стал тратить время и пальнул в Макканлеса три раза, не выходя из своего укрытия прямо через штору. Затем сразу же выскочил и, не опуская револьвера подбежал к нему. Однако больше стрелять не понадобилось. Одна пуля разбила вдребезги стеклянную дверцу шкафа, а две остальные пробили Макканлесу грудь. Он был смертельно ранен. Мне захотелось сказать ему что-нибудь напоследок, но я не стал. Еще два выстрела и разбилось окно. Дом обстреливался с улицы сообщником Макканлеса. Нам с Уэлманом понадобилось около трех минут, чтобы занять удобную позицию и обезвредить его. Насколько я понял, мы его всего лишь ранили.
 На следующий день я поехал за адвокатом в Мэрисвилл, а то мало ли что. Все-таки, из троих налетчиков, по-другому их никак не назовешь, мы убили двоих, а одного ранили. Следствие довольно быстро выяснило, что Пони-Экспресс не выплатила Макканлесу треть суммы. Кстати курьер с деньгами приехал в Рок-Крик на следующий день утром. Не вовремя. Действия Макканлеса и его людей были признаны незаконными, соответственно мы с Уэлманом невиновны.
Собственно говоря, вот вся история, произошедшая со мной в Рок-Крике. Какой урок из этого можно извлечь? Лучше не зли Билла Хикока и не угрожай его друзьям оружием.
Такую историю нам рассказал Билл. Впоследствии об этих событиях ходило огромное количество разных слухов, начиная более менее правдивыми, и заканчивая совсем уж не вероятными. Говорили, что Билл застрелил трех человек и чуть было не зарезал маленького сына Макканлеса. Говорили, что Хикок с Уэлманом взяли в заложники Саару Шелл, а Макканлес с его людьми собирались ее освободить и героически погибли от рук бандитов. И наконец, самую бредовую версию я прочитал спустя два месяца в газете. Там писали, что Макканлес с девятью сообщниками напал на пост Рок-Крик, чтобы украсть лошадей. Хикок застрелил всех девятерых.
Однако истинную правду вы узнали только что. У вас повернется язык назвать Билла убийцей. Лично у меня нет.
               
                ***
Прибыв в Сент-Луис, мы записались добровольцами в техасский пограничный батальон, главной задачей которого, был контроль апачей на мексиканской границе. Нас вместе с другими добровольцами должны были командировать в Техас в конце марта – середине апреля. Поэтому, пользуясь тем, что времени предостаточно, Билл решил навестить своего брата Лоренцо, с которым не виделся уже почти пять лет. Он гостил у брата около трех недель и отправил нам в Сент-Луис два письма. Из них мы узнали, что брат принял его хорошо, старые разногласия были забыты. Они ездили охотиться во Флориду, в общем, все было здорово. А когда Хикок вернулся в последний день марта, стало ясно, что мы будем воевать не с индейцами. Гражданская война практически началась.   


















ГЛАВА IV
“Нет никого, кто делал бы зло ради него самого, но все творят его ради выгоды, или удовольствия, или чести ”                Ф.БЭКОН
   
Бесспорно, рабство, на протяжении всей истории человечества, было одним из главных его недостатков. И как бы то ни было, но в середине XIX века, в одной из самых крупных и развитых стран мира, рабство продолжало процветать. В южные штаты, каждый месяц на пароходах из Африки поступали многотысячные партии негров-рабов. С ними обращались хуже, чем с собаками, ведь главное деньги, которые плантатор получит, когда продаст хлопок, собранный рабами. Не знаю, способен ли человек, который никогда не был рабом, понять все ужасные тяготы их жизни, однако прочитав отрывок из рассказа Соломона Нортэпа, который 12 лет был рабом в штате Луизиана, вы возможно получите об этом некоторое представление:
“Сезон сбора хлопка наступает в конце августа. Каждому рабу дается мешок и корзина для хлопка. Когда нового рабочего посылают в первый раз на плантацию, его подгоняют и заставляют собирать хлопок так быстро, как он может. Вечером его сбор взвешивают и в дальнейшем он должен приносить тот же вес каждый день. Если когда-нибудь вес окажется меньше, то это считается доказательством лени раба и его наказывают хлыстом. Обычная дневная норма составляет двести фунтов.               
Рабочие должны быть на плантации с рассвета, и, за исключением десяти минут, когда они могут проглотить свой паёк, им не разрешается быть без дела ни одной минуты, до того времени, когда становится слишком темно, чтобы видеть, а в полнолуние они часто работают до полуночи.
За час до рассвета трубит рог. Рабы встают, готовят завтрак, заполняют тыквенную бутылку водой, берут свой обед из холодного бекона и спешат опять на плантации”.
Однако в скором времени противников рабства стало очень много. Одни считали, что рабство замедляет развитие страны, другим было жаль рабов. Начались мелкие восстания против рабства, отношения между севером и югом стали очень натянутыми. А в 1860 году, на выборах, победил республиканец, Авраам Линкольн, которого я не побоюсь назвать одним из самых выдающихся людей девятнадцатого века. И кто знает, как сложилась бы история моей страны, если бы не его скоропостижная смерть. Я видел Линкольна всего один раз, но этого раза мне хватило, чтобы запомнить его на всю жизнь.
 Авраам Линкольн был одним из главных сторонников отмены рабства, и поэтому, не дожидаясь того как он вступит на пост президента страны, один из главный штатов, где процветало рабство – Южная Каролина, объявил о своем выходе из состава США. А в феврале 1861 года, еще одиннадцать штатов юга объявили то же самое и провозгласили создание нового государства – Конфедерации Американских Штатов и избрали своим президентом Джефферсона Дейвиса. В марте южане стали формировать свою армию, захватывать федеральные арсеналы. Линкольн до последнего пытается всеми возможными способами уйти от войны, однако когда в апреле войска южан бомбардировали из орудий форт Самптер, находящийся в гавани Чарльстона, он понял, что войны не избежать. Объявив о наборе семидесяти тысяч человек в армию, Линкольн приказал установить морскую блокаду Юга, это было фактически объявлением войны. Гражданская война в США началась.
Война стала вестись на двух фронтах. В 1861 году, основные действия велись на востоке, где Юг значительно превосходил северян по качеству ведения войны, так как многие генералы были уроженцами южной части страны, и как следствие на востоке конфедераты нанесли несколько поражений северянам. А в это же время, на западе, полным ходом шла мобилизация. Техасский пограничный батальон примкнул к южанам, а тех, кто был записан в него в Сент-Луисе и нас в том числе, определили в армию: в пехоту и в кавалерию.
Нам втроем повезло – мы были зачислены в седьмой кавалерийский полк подполковника Джорджа Армстронга Кастера. Почему повезло? Потому что я до сих пор считаю невероятной удачей, что мы все попали в одно место, ведь при иных обстоятельствах нас могло раскидать по всей стране, и быть может тогда мы бы больше не увидели друг друга живыми.
Я не буду описывать те долгие месяцы, что мы провели в Сент-Луисе, постоянно ожидая новостей с полей сражений. Мы провели там почти год, изредка покидая город для выполнения таких незначительных заданий, как  охрана поездов, или колоны с провинцией, оружием и ранеными. Прошел год, прежде чем командование решило бросить в бой нас. Десять кавалерийских полков вышли одновременно,  направляясь в город Спрингфилд в Миссури, который по некоторым данным собирались занять войска южан. И сейчас, довольно подробно описав сложившуюся обстановку, я начну описывать события, которые произошли непосредственно с участием нас троих.
                ***
   
Мы с Майком поздно вечером сидели у костра в лагере, который разбила армия в двух милях к западу от города Спрингфилд. Южане, узнав, что десять полков кавалерии спешат на помощь гарнизону города, поспешили отойти на юг, где по данным разведки к ним должно было присоединиться подкрепление: двенадцатитысячная армия под командованием генерала Маккалока.
К костру, появившись очень тихо и внезапно из темноты, подошел Билл. Его было не узнать в форме кавалериста. На голове серая шляпа, на шее повязан шерстяной платок, синяя куртка с медными пуговицами и погонами, голубые штаны с вертикальной желтой полосой, кожаные сапоги до колена, а также белые перчатки – таково было одеяние Билла Хикока.
- С Леонардом все нормально,- были первые его слова – Слава Богу, он просто подвернул ногу. Кстати, только что к нам присоединились три пехотных пажа. Вы не представляете, кого я там встретил!
- Кого же?- спросил я.
- Пойдемте, и сами все увидите. Держу пари, что вы будете просто удивлены.
Мы взяли фонари и пошли по лагерю. Кругом горели костры, слышалось ржание лошадей, привязанных к кольям, вбитым в землю, из палаток постоянно выходили солдаты, что бы узнать, или сообщить какую-нибудь новость.
Вскоре мы очутились в той части лагеря, где свои палатки разбили пехотинцы, только что пришедшие сюда. Добравшись до центра их лагеря, мы остановились у самой большой палатки. Около неё стояло около пяти лошадей, хотя во всем лагере пехоты нам не попалось ни одной.
- Вы к кому? - строго спросил солдат, стоявший у палатки на часах.
- Дружище, я был здесь десять минут назад,- ответил ему Билл.- Иди, позови полковника Вебнера.
Часовой тут же исчез, а Майк с удивлением спросил:
- Вебнер? Тот самый?
- А ты Майк, знаешь еще каких-нибудь Вебнеров?
Тут из палатки вышел хорошо знакомый нам человек, 35 лет с грубыми чертами лица, в военной форме.
- Мистер Аттер, мистер Уильямс, вы не представляете, как я рад вас всех видеть,- сказал Фрэнк Вебнер, пожимая нам руки.
- Не ожидал вас здесь увидеть,- произнес Майк, улыбаясь, так вы действительно полковник?
 Вебнер кивнул.
 - Черт, но каким образом?
- Я, кажется, рассказывал, что был шерифом в одном городишке, в Вайоминге, там я поймал Гарри Бордьюэлла, мне дали звание лейтенанта. А полковником я стал недавно – я только что с Востока, там, в битве у речки Буш-ран, я с небольшим отрядом три часа удерживал атаки южан. За это я получил чин полковника. Но я совсем не знаю о вас – Билл я слышал только о вас две новости: первую я узнал в Сент-Джозефе, мне сказали, что вас убил медведь, а вторую я узнал из газет. Это правда, что вы застрелили Дейва Макканлеса? Так красочно все описано, не оторвешься!
Тут сзади послышались шаги. Мы обернулись и увидели, как к палатке подходит человек десять. Впереди шел хорошо знакомый всем человек – подполковник Джордж Костер. Он был очень молод – ему было всего двадцать два года, однако он успел сделать себе головокружительную карьеру, а в прошлом году удостоился необычайной чести для такого молодого офицера – стал командующим седьмого кавалерийского полка. Это был высокий, красивый блондин с длинными волосами и пышными закрученными усами. За ним шла его охрана, состоящая из солдат кавалерии и еще несколько кавалерийских офицеров. Мы отдали Кастеру честь, он осмотрел нас и обратился к Вебнеру.
- Я подполковник Джордж Кастер. С кем имею честь говорить? Я вижу вы офицер пехоты.
- Полковник Франклин Вебнер, сэр,- ответил он.
- Мне нужно увидеть Кёртиса. Он здесь?
- Да сэр.
- Благодарю.
Кастер позвал с собой троих офицеров и проследовал в палатку. Хотя он был моложе всех, было видно, что офицеры слушаются и уважают его.
- Я тоже, пожалуй, пойду,- сказал Вебнер,- мне нужно там быть. Я был очень рад встретиться с вами, надеюсь, что в ближайшее время мы сможем поговорить с вами в более подходящей обстановке.
Мы пожали друг – другу руки, попрощались, и Фрэнк Вебнер пошел к себе, а мы втроём к себе.
Но суета в лагере не стихала ни на минуту.
                ***


Прошёл ещё месяц, прежде чем случилось моё первое сражение. Это произошло шестого марта, вблизи от небольшого города на самом севере Арканзаса, Пи-Ридж.
Опишу прежде сцену, на которой предстояло развернуться сражению. Пи-Ридж, городок с тремя улицами, главной достопримечательностью которого является пивная, не имеет к сражению никакого отношения. Местность была довольно, равная, с высокой густой травой, часто попадались деревья, но они были очень низкие и тонкие. Чуть западнее был небольшой лес, находившийся на крутой возвышенности. На окраине леса была небольшая деревня, в которой, по-видимому, проживали лесорубы, так как вокруг деревья были вырублены, а те стволы, что не успели сплавить вниз по реке, летали здесь, мощным нагромождением.
Армия южан вернулась с подкреплением, численность их теперь составляла, около двадцати тысяч, нас было чуть больше.
Первой в бой была брошена пехота, а также два кавалерийских полка, мы же пока оставались в тылу и вместе с остальными устанавливали укрепления, из всего возможного материала, который был у нас под рукой.
Было промозглое весеннее утро, трава была мокрой от росы. Я впервые в жизни испытывал нечто подобное и признаюсь, на душе у меня был страх. Солнце не показывалось из-за туч, все пространство вокруг меня было в дыму, трещали винтовки, и я вздрагивал после каждого пушечного выстрела. Но больше всего я страшился той минуты, а я был уверен, что она рано или поздно настанет, когда наш полк должен будет вступить в сражение. Однако как всегда бывает в трудную минуту, я посмотрел на Билла, и мне сделалось немного легче.
Мы рыли землю руками, кто-то лопатами, делая мощные земляные насыпи на случай прорыва южан. Белые перчатки превратились в чёрные, шляпу я потерял.
Около полудня нас сменил другой полк, и мы получили возможность передохнуть и узнать, как обстоят дела.
С запада на восток, сражение растянулось почти на 3 мили. На востоке и в центре нашим удалось потеснить южан, однако на западе наша пехота была помята и отброшена. Южане имели весомый перевес в оружии, особенно в пушках, и тактически были более грамотны, так как ими руководили два великолепных полководца, генералы Маккалок и Прайс.
В два часа дня, с пехотой, прибыл Вебнер, которому было приказано отступить. Я очень обрадовался, когда увидел его живым. Вебнер направился сразу к генералу Кёртису, который вместе с Кастером руководил нашими войсками в этом сражении. Я видел их обоих: Кертис стоял с биноклем, и внимательно наблюдал за ходом битвы, Кастер же был очень активен, постоянно был в движении и отдавал приказания. После того как все трое переговорили, Вебнер и Кастер подошли к Биллу.
Тот поднялся с земли и отдал честь. Первым заговорил Вебнер.
- Мистер Хикок, я только что рассказал подполковнику Кастеру, о том, что вы очень храбрый человек и прекрасный стрелок. Так же я сказал, что вам можно доверять и вас можно отправить на трудное, очень важное и опасное задание. Думаю я прав, относительно вас?
- Бесспорно. Я сделаю всё, что от меня потребуется.
- В таком,- сказал Вебнер,- я ручаюсь за этого человека, Кастер.
Тот кивнул и позвал человека, который сидел у палатки со скучающим видом.
- Это ваш напарник, мистер Кортрайт,- сказал Кастеру, обращаясь к подошедшему.
Кортрайт был человеком среднего роста, нормального телосложения, загорелый, чертами лица он чем-то напоминал Наполеона I. Одет он был не по военному; на нем была шляпа, надвинутая на лоб, короткое чёрное пальто, поношенные чёрные брюки.
- А может быть наоборот? - спросил Билл, глядя прямо в глаза Кастеру.
- Что наоборот? - непонимающе спросил тот.
- То, что это мистер Кортрайт дан мне в напарники, а не я ему?
Реакция на вопрос, заданный Биллом была у всех разная. Джорджа Кастера я ни до, ни после этого, не видел таким растерянным. Кортрайт, взглянул на Хикока, каким-то странным взглядом исподлобья, слегка нахмурив брови. Лицо Вебнера было как всегда непроницаемым, но я могу поклясться, что в тот момент на нём была еле уловимая улыбка. У Майка выражение лица было такое, что казалось ему страсть как хочется запустить в Билла чем-нибудь тяжелым.
- Чертов спорщик, - пробормотал он.
Сложившуюся тишину нарушил Вебнер, пытаясь разрядить обстановку.
- Мистер Кортрайт один из лучших разведчиков в стране, Билл, зря ты так.
Я ожидал, что Хикок сейчас еще что-нибудь скажет, но спас обстановку, прибежавший с докладом к Кастеру лейтенант.
- Сэр,- запыхавшимся голосом начал он,- левый флот просто кошмар, сил сдерживать атаки, больше нет.
Кастер ничего не ответил, глаза у него загорелись. Следующие слова были таковы:
- Седьмой кавалерийский полк, по лошадям, мы вступаем в бой, всем следовать за мной, цель – отбросить противника и занять левый фланг,- затем более тихим голосом добавил, обращаясь к Вебнеру,- полковник, объясните еще раз этим двоим о цели их вылазки. 
Руки у меня дрожали. Я, не вполне осознавая то, что делаю я, подошел к своему коню. Полк мгновенно оседлал лошадей; кто-то быстрей, кто-то медленнее, все оказывались в седле и тут же направляли своих лошадей галопом, вслед за Кастером и остальными. Я посмотрел на Билла. Он разговаривал с Вебнером, рядом стоял Кортрайт. Хикок почувствовал на себе мой взгляд, обернулся и крикнул:
   - Удачи, Аттер!
Я выдавил из себя улыбку, махнул ему рукой и вслед за всеми направил коня в самую гущу боя.
Хоть мне тогда было немного лет, но в силу сложившихся обстоятельств за свою жизнь мне довелось несколько раз видеть трупы, и при их виде я не проявлял признаков милосердия, однако в этот день все было по-иному.
Я как-то слышал, что некоторые люди при виде одного мертвого тела падали в обморок, не могли есть по несколько дней, испытывали необычайное чувство жалости, а когда они попадали на войну, то не обращали внимания на сотни трупов и не испытывали к ним ровно никаких чувств, ввиду их большой численности. Я рискну отнести эти слухи к красиво выдуманным байкам, однако когда я увидел, что все поле усеяно ранеными, умирающими и мертвыми, меня окатила сначала волна жалости ко всем этим людям, а затем ко мне пришло чувство тупой безразличности и равнодушия ко всему. Страх ушел, и я перестал ждать, что в меня вот-вот попадет пуля. Я снял с плеча винчестер, отпустил узду лошади и разрядил все патроны в ту сторону, где находились солдаты Конфедерации. Впрочем, не думаю, что я в кого-нибудь попал, однако мне очень повезло, что я не свалился с коня, ведь это было бы равносильно смерти. Так же мне повезло, что я оказался в конце строя, где было несколько безопаснее, чем в начале, хотя и не намного. В трех метрах от меня разорвался пушечный снаряд, подбросив всадника вместе с лошадью метра на два вверх. Меня обдало волной горячего воздуха. Какой-то конфедерат подскочил ко мне, собираясь стрелять, но я уложил его выстрелом из револьвера, прежде чем он сам нажал на курок.
Вскоре стало ясно, что преимущество склоняется в нашу сторону. Южане скоро стали отступать, неся большие потери, и стало заметно, что в их рядах началась суета и паника.
Задача кавалерии была выполнена, левый фланг был занят, и нам было приказано отступить. Наше место заняли пехотинцы, которым было велено удерживать позицию на левом фланге.
Мы возвратились в тыл. Я привязал к колу своего коня и стал озираться по сторонам. Довольно быстро я нашел Уильямса. Он был жив и не ранен. Майк подошел ко мне и, похлопав по плечу спросил:
- Ну как ты, Чарли?
- Да, все отлично, Майк,- ответил я, хотя это было гнусной ложью. Когда я слез с коня, то почувствовал, что еле стою на ногах, руки у меня слегка дрожали, я, почему то начал икать.
- Ты не видел Билла?- спросил я, чтобы хоть как-то отвлечься.
- Нет, не видел. Пойдем к Вебнеру, там узнаем что-нибудь.
Мы поднялись на холм. Сражение мало по малу начало стихать. Выстрелы постепенно смолкали, дым рассеивался, а наши отряды постепенно стекались в тыл.
Вебнер стоял с биноклем, пристально глядя вдаль, рядом стоял подполковник Кастер с перевязанной рукой. Мы подошли поближе. Вебнер оторвался от бинокля и тогда они с Кастером увидели нас.
- Это вы!- обрадовался Вебнер.- Очень рад вас видеть! Думаю, вы не слыхали – у нас великолепные новости. Только что принесли донесение: генерал Конфедерации Маккалок убит, их потери около восьми тысяч. В данный момент они окопались и об атаке даже не думают.
- Замечательно, не правда ли?- подхватил Кастер.
- Да, сэр,- отозвался Майк.- Но нам с Аттером хотелось бы знать, что с Биллом Хикоком и мистером Кортрайтом. Вы, кажется, послали их на задание?
- У нас самих к ним накопилась куча вопросов, и мы с генералом Кертисом ждем их с нетерпением,- ответил Кастер.
Мы с Майком переглянулись. Вебнер, поймав наши удивленные взгляды спокойно ответил:
- Хикоку и Кортрайту было дано определенное задание, но они, кажется, его перевыполнили.
Это было абсолютно в духе Билла; что-что, а самодеятельность он любил.
Долго ждать себя они нас не заставили. Билл с Кортрайтом пришли бесшумно, их появление осталось ни кем не замечено.
Кортрайт сразу пошел к Кастеру, а Билл к нам.
- Где вы были с этим Кортрайтом?- спросил Майк.- Все говорят, что вы там устроили какой-то переполох. Это правда?
- Да, правда,- ответил он,- и этот Кортрайт недурной парень. Немного похож на тебя Майк.
- Чем?
- Он считает меня сумасшедшим.
Больше мы ничего от Билла не узнали. Узнали же мы о том, что сделали Хикок с Кортрайтом только вечером только вечером.
Около восьми часов в главной палатке собрались все офицеры. Хикок был там же. Из палатки то и дело доносился громкий смех. Около половины девятого оттуда вышел Вебнер. Мы тут же поспешили к нему.
- Билл рассказал, что они сделали?- спросил я.
- Нет, Билл не рассказал. Зато рассказал Кортрайт,- с этими словами Вебнер закурил трубку.
- А кто он все-таки такой?- поинтересовался я.
- Тимоти Кортрайт, или как его еще называют Большой Джим – разведчик. Я о нем мало знаю. Ему двадцать пять лет, родился в Техасе, воевал с мексиканцами. Несколько лет назад поступил в разведку и, воюя с индейцами, заслужил себе репутацию первоклассного разведчика.
- А что он все-таки рассказал?
Вебнер выпустил изо рта большой клуб дыма.
- Это уже интереснее. В общем им было приказано посмотреть обстановку в лагере южан, и по возможности узнать их дальнейшие планы. Они обошли сражение с запада по возвышенности. Там им открылся вид на окопы южан и их лагерь. Кортрайт сделал рисунки, все записал и уже собрался идти назад, однако Хикоку этого показалось мало, и он предложил Большому Джиму одну идею. Они спрятались за кучей бревен, лежавших неподалеку, и Биллу показался чрезвычайно забавным тот факт, что вражеский лагерь лежит перед ними, как на ладони. Не знаю, о чем они оба думали, но они взяли в руки винчестеры, и тридцать шесть раз нажав на курок, они уложили тридцать шесть конфедератов. А когда те поняли, что в них стреляет снайпер, обнаружили, где сидят Хикок с Большим Джимом и собирались обстрелять их из пушек, Хикок еще одним блестящим выстрелом отправил на тот свет генерала Маккалока. Далее они с Кортрайтом, не имея ни желания, ни надобности задерживаться более, быстро ушли оттуда. При потере генерала конфедераты тут же отступили. Сейчас они сидят в окопах и Видимо собирают силы. Около их укреплений дежурят несколько наших батальонов, на случай если южане предпримут вылазку. А утром наши батареи откроют по южанам огонь. Надеюсь, скоро победа будет за нами.
Вебнер оказался прав. Наутро полсотни наших пушек, которые за ночь были подвезены как можно ближе к позициям южан, открыли по ним страшный огонь. Затем начался ожесточенный бой, в котором мы собирались одержать полную победу. Были задействованы все имеющиеся у нас силы, в том числе и наш полк.
Восьмого марта войско Конфедерации были окончательно разбито. Генерал Прайс был взят нами  плен. Победа союзных войск у Пи-Риджа стала первой в 1862 году и практически обеспечила дальнейшее господство Севера на Западном фронте.   
Кортрайт и Хикок купались в лучах славы. Когда распространилась новость о том, чья вылазка во многом предопределила исход сражения, Большой Джим и Билл стали очень известными и уважаемыми людьми. Хикок вообще был чуть ли не самым узнаваемым человеком в лагере. Кастер пообещал ему чин лейтенанта и вскоре выполнил свое обещание.
Через некоторое время до нас дошли новости, что морской десант Севера захватил крупнейший город Юга – Новый Орлеан.
Десять полков кавалерии и три пехотных полка в конце марта соединились с армией генерала Улисса Гранта и направились на юго-восток к городу Мемфис, где в конце марта произошло еще одно сражение с нашим участием.




















ГЛАВА V

Сейчас, в начале двадцатого века, появляется все больше баек о подвигах Дикого Билла Хикока в Гражданской Войне. Я опишу чуть позже, как берутся такие байки, которые появляются вокруг любого, хоть сколько-нибудь известного человека.
Я много раз слышал, что именно Билл Хикок заманил в союзный лагерь Победоносного Медведя – одного из вождей сиу, примкнувшего к южанам в годы войны, и убил его там, однако когда совершалось убийство Медведя, Хикока даже в этом штате не было, не говоря уже обо всем прочем.
Также говорили, что во время одного из сражений Хикок попал в толпу конфедератов, убил их целую кучу, а сам при это не получил ни царапины. Несомненно, Билл Хикок был в некоторой степени человеком выдающимся, однако у всего на свете есть предел, и думаю, что в эту байку не поверит даже самый яростный поклонник сверхъестественных явлений.
Однако кроме этих героиических подвигов, сочиненных одним знакомым мне человеком, ходили еще и неприятные истории. Одна из них заключалась в следующем: когда союзная армия проходила через один маленький гоок в штате Миссисипи, какой-то старик высунулся из окна и крикнул: “Ура Джеффу Дейвису!”, тодга Билл достал револьвер и убил старика, не слезая с лошади. Именно чтобы опровергнуть такую грязную ложь я взялся писать эту книгу и теперь я продолжу изложение тех событий, правдивость которых, не подлнжит сомнению, так как они происходили у меня на глазах.
Билл, как я уже сказал, получил чин лейтенанта и из кавалерии был зачислен в разведку. Кастер, который в скором времени стал генералом, был от Хикока в восторге и в своей автобиографии вспоминал о нем только лестными словами и писал следующее: “Действовал ли он пешим, или верхом, он всегда являл собой один из образчиков мужества, какие мне вообще известны. О его храбрости не стоит даже упомянать. Его владение винтовкой, или пистолетом – безупречно. Его манера держать себя была напрочь лишина показной бравады. Он говорил о себе только, когда его об этом просили. В своей речи он никогда не переступал границы, избегая вульгарности и грубой ругани. Его влияние на людей было безграничным, его мнение было законом и немало словестных перепалок и стычек были прекращены одной его фразой: “Это уже зашло далеко”. А если этого было мало, то он обещал, что смутьян будет непременно иметь дело с ним лично, и тогда уже всякий успокаивался”.
От себя добавлю лишь то, что Хикок и Кастер сдружились, были с друг с другом на “ты”, и я помню даже как Кастер, который правда был младше, но все же, генерал Кастер, обращался к Биллу Хикоку за советом.
Ну а мы с Майком Уильямсом, в свою очередь подружились с Большим Джимом Кортрайтом. Это был веселый парень с очень редким чувством юмора. Они с Биллом были очень похожи, однако одновременно и сильно друг от друга отличались. Они оба были отчаянные сорвиголовы, оба храбрые и благородные люди, однако Хикок был очень легковозбудимым человеком, что касается Кортрайта, я просто не знаю, что нужно было делать, чтобы вывести его из себя. Кортрайт, в отличие от Билла предпочитал тихое одиночество, не любил быть в центре внимания.
В сражении при Мемфисе, в котором нам с Майком и Биллом довелось участвовать, Хикок удостоился аудиенции генерала Гранта, впоследствии ставшего одним из героев Гражданской войны. Это произошло в самый разгар сражения. Нашему полку во главе с Кастером предстояло вступить в бой чуть позже чем все остальные. Билла с Большим Джимом позвал Кастер, сказав, что у генерала Гранта есть план, в котором имеется задание для разведчиков.
Когда Хикок был у генерала Гранта, седьмой кавалерийский полк вступил в сражение. Мы прорвали укрепления и заняли штаб войск Конфедерации. Он был стратегически очень удобен, и Кастер решил сделать его своим собственным штабом. Позднее я вызвался доставить, точно не помню какие сведения, генералу Гранту от Кастера, штаб которого находился в миле от только что занятого нами, а Кастер будучи близко знаком с Бллом, знал и меня, поэтому без раздумий доверил мне это поручение. Я добрался до штаба Гранта без проишествий и передал ему то, что было нужно. Однако Билла я уже не застал. Возвращаться к Кастеру не было необходимости и я решил дождаться Хикока и Кортрайта. Проходил час за часом, а они все не возвращались. Ожесточенный бой постепенно стихал, так как постепенно сгущалась темнота. С каждым часом мне мтановилрсь все тревожней за Билла. Я вглядывался в темноту, но ничего не мог разглядеть. Стало клонить в сон, но я не мог уснуть, волнуясь за друга.
К моему облегчению Билл и Кортрайт вернулись около четырех часов утра, когда уже начинало светать. Я сквозь дремоту увидел силуэты, подходящие к штабу генерала Гранта, которым ему служил небольшой заброшенный дом у железнодорожных путей. Тут мне послышался голос часового:
- Кто идет?
- Кортрайт,- ответил один из пришедших.
- Пароль?
- Пароль меняется в полночь,- ответил Хикок,- мы ушли гораздо раньше. Зовите генерала, иначе мы пройдем сами!
Я поднялся с места чувствуя, что запахло ссорой. Но тут часовой сказал:
- А, простите сэр, я вас узнал. Кажется я видел вас сегодня в лагере.
Я подошел к ним. Билл и Большой Джим повернулись. Кортрайт улыбнулся, как мне показалось с трудом, а Хикок кивнул головой, в знак приветствия.
Тут в дверях штаба показался генерал Улисс Грант вместе со своей охраной. По внешности он немного напоминал мне Майка, только Грант был чуточку повыше.
- Что здесь за шум?
Затем он вдруг увидел Кортрайта и Билла, лицо его напряглось и он произнес, пристально вглядываясь в них обоих:
- Пройдем те со мной.
Грант зашел в дом, Билл и Джим прошли за ним, причем я заметил, что последний слегка хромал.
Дверь за ними закрылась и наступила полная тишина. Первым ее нарушил часовой:
- Вы их знаете?
- Да, довольно неплохо.
- Кто это?
- Долго объяснять. В данный момент разведчики.
- А этот, который с усами, нагловатый тип.
- Наверное, в некоторой степени,- сказал я улыбнувшись.
- Да, я его только поэтому сейчас узнал,- продолжил часовой,- он кажется, больше всего на свете любит спорить. Давно вы его знаете?
- Почти три года.
Часовой достал портсигар и две папиросы.
- Будите?
- Да, не отказался бы,- сказал я, взяв папиросу.
- Я Джон,- сказал часовой, протягивая руку.- Ужасно скучно здесь целую ночь стоять. Поговорить не с кем.
- Чарли,- ответил я.- Понимаю вас.
- Вы из кавалерии?
- Да. Седьмой кавалерийский полк.
Я достал спички и прикурил. Было половина пятого. На востоке у самого горизонта забрезжил слабый розоватый свет, прежвещающий, что до рассвета осталось совсем мало времени. Послышались отдаленные пушечные выстрелы, видимо, кто-то неожиданно перешел в наступление. Мы молча сидели и думали, каждый о своем. Тут из щтаба вышел Билл, надевая свою любимую шляпу.
- Вы можете идти отдыхать,- сказал он часовому.- Я вас заменю.
- Прошу прощения, сэр,- возразил тот,- но я дежурю до семи часов.
Хикок хмыкнул.
- И что? Считайте вам повезло. Идите отдыхайте.
Часовой ушел, что-то бормоча себе под нос. Хикок молча облокатился на деревянную стену, залез в карман, затем в другой и с разочарованным видом произнес:
- Вот черт! Кажется я потерял свою любимую трубку! У тебя есть курить, Чарли.
- Нет.
- Плохо. А где Уильямс?
- Он остался с Кастером. Ну а что все-таки произошло с тобой и Кортрайтом? Куда вас Грант посылал?- с любопытством спросил я.
Билл поджал губы.
- Немогу тебе сказать, Чарли,- сказал он, не отводя от моего лица взгляда,- военная тайна, да и к тому же, ты же знаешь, что из меня рассказчик не очень.
Тут дверь открылась, и из штаба вышел Большой Джим.
- Куда же подевалось твое красноречие, Билл? Вместе с трубкой что ли потерял?
Билл удивленно посмотрел на Кортрайта, а тот улыбнувшись, кинул ему его трубку, достав ее из кармана брюк.
- В преть, будь внимательнее, Билл.
- Когда я ее выронил?
- Думаешь я на часы смотрел?
Хикок улыбнулся.
- Кто тебя знает, Джим. Как твоя нога, кстати?
Я глянул на ноги Кортрайту. Штанина левой ноги была вся пропитана кровью, чуть выше колена.
- До ближайшего перевязочного пункта две мили. Я не вижу смысла ехать туда. Рана пустяковая.
- Может все-таки расскажете мне о том, где были?- спросил я, не сдержавшись.
Кортрайт и Хикок переглянулись.
- Я думаю. Билл,- начал Джим,- что не будет ничего страшного, если мы расскажем Чарльзу обо всем в общих чертах, не вдаваясь в подробности.
Билл слегка задумался, но затем произнес:
- Пожалуй, ты прав, Джим.
Он сел на ступеньки, дымя трубкой и добавил:
- Если тебе так интересно, Чарли…
- Еще бы ему было не интересно,- сказал Кортрайт.- Ведь насколько я понимаю, ты специально пришел сюда, чтобы дождаться нас.
- По-правде говоря я хотел удостовериться, что с вами все в порядке, но я не против выслушать рассказ о вашем приключении.
Постепенно тьма ночи отступала, было довольно прохладно. В предрассветной тишине слышались звуки боя и с каждой минутой они становились все громче и громче.
В очередной раз дверь штаба распахнулась и на улицу вышел генерал Улисс Грант, за ним еще два офицера. Взгляд генерала обежал все вокруг и задержался на мне.
- А, вы все еще здесь!- сказал он мне.- Что ж, отлично, у меня письмо для Кастера. Доставить нужно срочно.
Он протянул мне конверт, я подошел, чтобы взять его.
- Вижу вы знакомы с Хикоком и Кортрайтом,- тихо добавил Грант.- Могу сказать, что вам чертовски повезло. Цените их, ибо друзей лучше вам не найти.
Я положил письмо запазуху, быстро оседлал коня и уже хотел ехать, но тут Кортрайт произнес:
- Погодите-ка минутку, Аттер, я с вами. Все равно дел никаких нету.
- Признаюсь, но мне очень неспокойно,- прибавил Хикок,- когда вы с Майком поразнь от нас. Черт знает, что там с вами, живы вы, или нет.
- А ты куда, собрался, Билл?- удивленно спросил Кортрайт.
Билл не менее удивленно посмотрел на него.
- Тебе до семи на часах стоять!
                ***
Бой прошел для нас успешно. Хикок учавствовал в сражении вместе с седьмым кавалерийским полком, а Кортрайта мы еле смогли удержать от участия в бою, иак как его рана оказалась не такой пустяковой, как Джим хотел показать. Ночью бой продолжался, хотя конные войска не принимали участия. Короче говоря, к следующему утру войска Конфедерации, неся огромные потери отступили на юго-запад. Днем после этой победы, которая, бесспорно, еще на один шаг приблизила юг к разгрому, я услышал ту историю, ставшую, возможно, одним из оправданий всей жизни Дикого Билла.
Это были первые свободные часы, после нескольких дней и ночей непрерывного боя. Наша объединенная армия о главе с Грантом двинулась на юг, по направлению к Виксбергу, крупнейшему порту на Миссисипи, который находился под контролем войск Юга. Около полудня мы устроили привал, во время которого, нам впервые удалось нормально переговорить друг с другом. К нам присоединился Фрэнк Вебнер, коиму мы все были очень рады. Усевшись кто на чем, мы занялись своим обедом, который включал в себя банку консервов, яблоко и стакан виски. Вебнер сказал нам, что о задании, выполненным недавно Биллом и Кортрайтом, сейчас говорят все офицеры и то, что Грант сообщил об этом, чть ли не самому президенту! Мы с Майком горели желанием понять, что все-таки произошло, да и Вебнер хотел в точности узнать обо всем из уст самого участника события, а та как Кортрайт и раньше обещал мне обо всем рассказать, то он, дожевав свое яблоко, начал:
- Гранту нас с Биллом посоветовал Кастер. Он позвал нас к себе. Сказал, что есть задание, очень трудное, опасное, но черезвычайно важное. Нам нужно было найти штаб командования войсками Конфедерации в этой битве, пробраться в него, и все бумаги, письма, карты, чертежи, которые мы там найдем и которые покажутся нам важными забрать с собой. Все это делалось потому что, как нам тогда сказал Грант, за несколько часов до нашего с ним разговора, его личная разведка сообщила, что в штаб генерала Роджерса, который командует действиями войск Конфедерации в битве при Мемфисе, были доставлены какие-то письма чрезвычайно важные для всей Конфереции, и именно в ннадежде добыть эти самые письма Грант послал нас на это практически невыполнимое  задание.
Майк слегка нахмурил брови:
- И как вы только на это согласились? Это же чистой воды безумие
- Я и сам так считаю,- ответил Кортрайт. – Однако я скорее прыгну в пропасть, чем допущу чтобы меня хоть кто-нибудь заподозрил в трусости. Да и к тому же, когда рядом с тобой Хинок, - при этих словах он слегка улыбнулся, - тебе трудно воздержаться от участия в какой-нибудь безбашенной  авантюре.
Билл хмыкнл себе под нос, что-то  похожее на:
- Кто бы говорил.
Кортрайт сделал вид, что не услышал и продолжал:
- Мы с Биллом решили, что лучше всего будет преступить к делу,  когда стемнеет, и особых трудностей у нас не возникло. Правда приходилось передвигаться очень медленно и осторожно, однако наша пехота  и кавалерия здорово потрудились  днем и поэтому конфедераты не особенно позаботились о том, что бы выставить охрану. Все же нам было неспокойно и тогда в голову Хикоку пришел до смешного простой план. Мы нашли тела двух убитых конфедератов, взяли их одежду, свою же хорошо спрятали и запомнили место. Вобщем мы пробрались в лагерь под видом обычных солдат-конфедератов. Не думаю что на нас кто-то обратил внимание, ведь практически все силы южан были брошены в бой, который, несмотря на поздний час все еще продолжался. Вскоре мы обнаружили то место, которое искали. Штаб главкома войсками конфедерации был палаткой, установленной на небольшом возвышении, с которого открывался вид на близжайшие окрестности. Мы долго думали, как туда подступиться, ведь вблизи штаба было несколько сотен конфедератов, и стоило бы только часовым поднять тревогу как нас изрешетили бы пулями тридцатого калибра, но нам с Биллом все-таки сильно повезло: без единого выстрела мы справились с двумя часовыми и проникли в штаб, где находилось двое офицеров, один из них был генерал Роджерс.  Мы тут же наставили на них два револьвера, пока они еще не успели опомниться. Билл связал их какой-то веревкой, валявшейся в палатке.
Мы взяли все бумаги, письма и чертежи, которые только поместились нам в карманы. Пока я копался в столе, на нем, в бумагах на полу, Билл держал их обоих на мушке на всякий случай. Быстро напихав в себя все бумаги и карты, мы поспешно ретировались. Однако веревки были не очень крепкие, и уже через несколько минут в лагере началась суета, но когда все поняли, что произошло, мы убежали уже далеко. Они открыли беспопядочную стрельбу и каким-то образом попали в мне ногу. Мы с Хикоком добрались до места, где была спрятана наша одежда. Переодеться нам было необходимо, для того чтобы в своем лагере нас не приняли за врагов и не подстрелили. Мы переложили все похищенные документы из одной одежды в другую и без проишествий добрались до нашего штаба, где мы встретили вас, Аттер. Генерал, как мне показалось, был очень удивлен увидеть нас живыми, а еще больше он изумился, когда мы стали выкладывать на стол все, что нам удалось взять в палатке Конфедерации. Грант молча просмотрел все бумаги. Глаза его просто пылали! На лице были написанывостторг и ликование. Он встал, спросил наши имена, пожал руки, наговорил всяких любезностей. Налив нам по стакану вермута, Грант сказал, что непременно добъется нашего повышения по службе. Он позвал еще нескольких офицеров, мы рассказали о том, что обстановка в расположении южан ужасная, что они обескровлены и то что долго навряд ли продержатся. Вот пожалуй и вся история. Кстати, Вебнер, вы случайно не знаете, что именно мы с Биллом такого доставили Гранту и что вызвало у него такое ликование? 
Вебнер усмехнулся:
- Скажу больше, Джим, о вашем подвиге известно практически всем высшим чинам союзной армии. Среди украденных вами документов было несколько очень важных писем и чертежей, с помощью которых , мы узнали о некоторых слабостях южан, до сих бывших для нас неизвестными.
- Например?- спосил Билл.
- Ну я думаю для нас это не имеет никакого значения, тем более я сам не очень много знаю. Там был один чертеж, указывающий расположение сил Конфедерации на Миссисипи, также было письмо о состоянии войск в штате Луизина.
Эта история, о подвиге Билла и Большого Джима, навсегда осталась в моей памяти и еще раз доказала то, что человек о котором я пишу эту книгу, бесспорно являлся одним из самых храбрых и благородных людей того времени. Тот факт, что Кортрайт и Хикок не убили двух генералов во вражеском штабе, как лишних свидетелей говорит о многом. Они уважили их как старших по званию, как противников и в концов концов как людей. Этот широкий жест, признаюсь, сильно порозил меня и поднял Билла в моих глазах еще выше.
Это история не попала в широкие круги общества, и до сих пор о ней знают лишь пару десятков человек, в том числе и я.Также после этого Кортрайт получил звание майора, а Билл отказался, хотя ему и предлагали, так и не назвав никому истинной причины своего отказа.
Итак, Гражданская война переступила свой экватор, и все, медленно, но верно, двигалось к победе Союза, несмотря на упорное сопротивление войск Юга. Осталось только одно событие, связанное с войной и которая, я хотел бы описать в этой книге, а затем перейти к другому периоду моей жизни и жизни Дикого Билла Хикока, оказавшимся не менее интересным чем предыдущий.




















ГЛАВА VI

Сейчас, когда я вспоминаю те года, мне как-то не верится, что все это происходило со мной. Я был знаком с людьми, имена которых навсегда вошли в историю моей страны: Дикий Билл Хикок, Джордж Кастер, Улисс Грант, Авраам  Линкольн. Последнего я, правда, видел всего лишь один раз, но все же не всякий может этим похвастаться. Я объездил половины Америки, был во многих городах, участвовал в двух войнах. В общем, за шестнадцать лет знакомства с Биллом Хикоком, я пережил столько всего, сколько большинству  людей не довелось за всю жизнь.
                ***

Это произошло  в середине мая 1864 года,  во время сражения Уэстпорта. Тогда, на западном фронте войска южной армии были уже почти окончательно разбиты; теперь основные действия развернулись на востоке вдоль  атлантического побережья. Именно в это время там произошло из крупнейших сражений 19 века – битва при Геттисберге,  в июле 1863 года, которая стала переломной в Гражданской войне. Победив в этом сражении, армия Севера взяла сразу же после этого еще два крупных города, занятых южанами: Виксберг и Порт-Гудзон. С тех пор наступления северной армии началось повсеместно; как на западе, так и на востоке.
Так вот, дело было в Миссури, близ небольшого портового города Уэстпорта. К тому времени генерал Грант уже был назначен главнокомандующем всей армии Севера. Я слышал от Билла, что Грант стремился по быстрее взять Уэстпорт, и направить свои войска на помощь генералу Шерману, который в это же самое время вел ожесточенный бой с южанами за Атланту, одного из крупнейших городов Юга.  И поскольку Грант сильно спешил, я нисколько не удивился, когда он вновь послал на задание Билла и Джима. Это стало их последним серьезным заданием, которое они выполняли вместе.
Сражение тянулось уже шесть суток, причем бои шли практически непрерывно. Как-то под утро мне удалось вздремнуть, а после сна Майк сказал мне что  Хикок и Кортрайт вновь отправились на разведку. Весь день мы с Уильямсом пытались  что-либо разузнать о них ,но выяснилось только  одно: еще до рассвета, Кортрайт и Билл, сев на лошадей отправились в сторону осажденного города.  Это рассказал нам Кастер, и больше нам ничего не удалось узнать. Разумеется, мы были очень обеспокоены за жизни своих друзей, однако я настолько привык к хладнокровию, спокойствию, невозмутимости и храбрости этих людей, что у меня просто в голове не укладывалось, будто  с ними может случиться что-то плохое.  Однако, в глубине своего сознания я прекрасно понимал, то что и Билл, и Джим, такие же как и все люди, и неизбежное все равно, рано или поздно настанет. К счастью, тогда этого не случилось. Весь день мы с Майком участвовали в осаде Уэстпорта вместе с остальными, невольно отвлекаясь от переживаний за друзей, а ближе к утру, когда еще только-только начинала рассветать, мы узнали о том, что оба разведчика вернулись с задания целыми и невредимыми. Наш однополчанин по просьбе Кастера пришел сообщить на это. Генерал понимал, как сильно мы беспокоились, и решил как можно скорее сообщить нам хорошую новость.
- А где они сейчас?- спросил я у солдата, принесшего эту новость.
- У Гранта должны быть. Я сам-то их не видел, но Кастер, попросивший передать вам это, был там.
Вскоре Уильямс и я были около штаба генерала Гранта. Для главнокомандующего союзной армии было поставлено сразу три огромных барака,  в каждом из которых поместилось бы человек пятьдесят. Здесь было очень людно; догорали костры, ходили солдаты, стояли стреноженные лошади. Охрана вокруг была очень серьезная: часовые не пустили нас на эту территорию, сказав, что туда проходить можно, только офицерам.
- Будем их ждать?- спросил меня Майк.
И хотя я очень устал, и мне жутко хотелось спать, я ответил Майку, что лучше их сейчас дождаться, посмотреть на их состояние, и узнать какое, задание поручил им на этот раз выполнить Грант.
Однако внятного разговора не получилось. Солнце уже начало подниматься над горизонтом, солдаты стали тушить костры в лагере и тут мы увидели Хикока. По его виду я сразу понял – произошло что-то не очень хорошее. Даже издалека я сумел разглядеть: Хикок был какой-то взбудораженный и раздраженный. Он закурил трубку и быстро зашагал в сторону, противоположную нашей.
- Билл!- крикнул Майк и замахал рукой.
Хикок не сразу обернулся. Он повернулся в нашу сторону, и к моему удивлению пошел дальше.
- Что с ним?- я был немного удивлен и взволнован.
- Не знаю,- Майк пожал плечами. Он же напротив был совершенно спокоен, когда сам увидел, что с его другом все в порядке,- сейчас побудет немного один, успокоится и придет к нам,- продолжил Уильямс,- ты же его знаешь, бывает же у него плохое настроение, тогда все в его неудачах виноваты.
- А ты не боишься, что случилось что-то серьезное?
-Ну, Хикок жив, Кортрайт жив, значит, ничего серьезного не случилось.
-Ну не знаю, Майк. Какой-то Билл уж слишком злой.
Тут из барака вышла группа офицеров, среди них мы заметили Большого Джима. Он окинул все вокруг свои проницательным взором, увидев меня с Майком, махнул рукой и быстро пошел в нашу сторону.
Он пожал нам обоим руки. Джим был внешне спокоен, лицо его как всегда непроницаемо, однако оно, как мне показалось, несколько посуровело.
-А где Билл?- спросил Кортрайт.- Я думал он с вами.
-Нет, он ушел туда,- Майк махнул рукой.
-Кстати, - спросил я,- Нам показалось, или он, правда, был какой-от раздраженный?
Кортрайт выдавил из себя зачем-то подобие улыбки:
-Нет, вам не показалось. Он там со всеми переругался, в палатке у Гранта. Короче говоря, нас предали. В Уэстпорте знали, что к ним в гости придут разведчики. Более того они знали сколько их будет, и как они должны выглядеть.
- Вы знаете, кто это был?- спросил Майк.
- Видели вы когда-нибудь Дейва Татта?
- Нет.
- Это владелец игорного дома в Уэстпорте. Он появился около трех дней назад. Сказал, что южане терроризируют богатых горожан, грабят их, сжигают дома. Однажды ночью Татт бежал из города, пришел к нам и сказал, что готов помочь, сказал, у него есть важные сведения о городе. Кто-то ему поверил, уто-то отнесся с недоверием, а кто-то с откровенной неприязнью. Среди последних был и Хикок. Он был почти уверен, что Татт подослан южанами. Билл говорил: “Для чего южанам гнобить богатых людей города, если они и сами все состоятельные фермеры, плантаторы и рабовладельцы”. К тому же когда Татт появился, из города было не так-то просто уйти, даже ночью. И это только сейчас наши войска сумели в некоторых местах пробить кольцо конфедератов вокруг города. Грант тоже целиком не доверял ему и отправил нас с Биллом на разведку. Причем Татт присутствовал при этом. Он посоветовал, какой дорогой нам стоит проехать, как одеться, как себя вести в городе и так далее. Билл продолжал настаивать, что Татту нельзя доверять. Он вообще предлагал отправиться в разведку одному, объясняя это тем, что одному ему легче сосредоточится на задании, а не думать о том, кто с ним рядом. Но все-таки я, Вебнер, Грант, да и остальные тоже настояли на том, чтобы мы пошли вместе.
Поздно ночью, мы сели на лошадей и отправились в сторону города. Была важно добраться до него до того, как взойдет солнце.
Дальше буду короток. Мы поехали именно по той дороге, которую указал Татт, и действительно добрались до  города еще до восхода без происшествий. В Уэстпорте, мы все же смогли кое-что разведать и к счастью, вовремя поняли – южанам известно о вражеских разведчика в городе. Мы с Биллом затащили в подворотню какого-то их лейтенанта, и он сказал, что всем действительно известно о нас и даже о том, как мы выглядим.
Затем мы поняли, что нас постепенно окружают. Мы наткнулись там на какую-то конюшню, Билл выбрал нам лучших лошадей, я то в них плохо разбираюсь. Мы смогли вырваться из города по двум причинам: во-первых, я уже говорил, мы вовремя все поняли, а во-вторых, южане хотели взять нас живьем и стали стрелять уже в самом конце. Билл еще так  злится, потому что в Уэстпорте остался его любимый конь Леонард.
Мы смогли добраться до лагеря, только к сегодняшнему утру  и все дорогу каждый держал в голове имя того, кто нас выдал. А когда мы вернулись, то все прояснилось. Оказалось, что Дейв Татт сбежал в ту же ночь, когда мы с Хикоком уехали в Уэстпорт.
Бил просто неистовствовал: “Как можно было не уследить за Таттом после того, как все его подозревали ”.  Не знаю, может, подкупил он кого. В общем, со всеми  Хикок поругался, хорошо еще ушел вовремя, а то думаю, без дуэли бы не обошлось. Но все же я доложил Гранту, о том, что было нами увидено в Уэстпорте, и мы надеемся, что дня через три город будет взят.
Меня поразило то, как Кортрайт это рассказывал. Такой  спокойный, невозмутимый тон – я до сих пор удивляюсь, вспоминая Большого Джима. Он никогда не давал волю своим эмоциям, я ни разу не видел, чтобы Кортрайт злился, расстраивался, или же выходил из себя. Да, он мог посмеяться в компании друзей, но чтобы эмоции брали над ним верх – нет, такого не было никогда.
                ***


В середине дня, когда сражение разгорелось, с новой силой, мы, вместе с Джимом и Майком, пошли искать Хикока. Нам было не трудно отпроситься у Кастера не участвовать в бою, к тому же генерал видимо сам был взволнован исчезновением Билла.
- Только постарайтесь вернуться по быстрее. Вечером сюда приедет кто-то из правительства, чтобы передать Гранту какие-то важные сведения. Ваше присутствие, Кортрайт, может оказаться необходимым,- сказал Кастер. 
Мы взяли лошадей и отправились на поиски. Думаю, что никто из нас не верил в успешный исход; нам просто нужно было отвлечься от постоянно идущих уже на протяжении трёх лет военных действий. Но даже здесь, в этой казалось бы, совсем мрачной и практически безлюдной местности, было множество напоминаний о том, что в пяти милях от сюда идут кровопролитные бои.
Вдали продолжали учащённо громыхать орудия. В этом же направлении над землёй поднимались огромные столбы чёрного и белого дыма. Один раз нам встретились наши дозорные на лошадях, совершающие  объезд окрестностей вблизи лагеря.
-А вы уверены,- спросил я, когда мы уже к вечеру, проехав миль десять и не встретив  никого, кроме уже упомянутых дозорных,- что за всё это время Билл не вернулся в лагерь. Быть может он уже там и ждёт нашего возвращения?
-Может так оно и есть,- ответил Кортрайт,- но я предлагаю следующее: тут рядом, не более чем в миле отсюда должен быть маленький городок Коуи-Таун. Давай те доедем туда, перекусим и вернемся обратно.
Предложение было одобрено. В Коуи-Таун мы въехали, когда солнце уже начало медленно садиться. Это был маленький город, со всех сторон окруженный бескрайними прериями. Там было четыре улицы, пара десятков домов, салун, да несколько конюшен. Людей на улицах почти не было. Узнав, как доехать до салуна, мы сделали поворот и оказались напротив этого небольшого заведения.
Собственно говоря, оказались мы там вовремя. Стоило нам только с лошадей, как двери салуна с треском распахнулись, и из них кувырком вылетел человек, скатился по ступенькам и остался неподвижно лежать на дороге. Из помещения послышались крики, смех и звон бокалов.
Мы и еще несколько прохожих подошли к вылетевшему секунду назад из салуна. Он встал на колени, вытер лицо от дорожной пыли и поднялся на ноги. К моему удивлению, это оказался один из солдат Конфедерации, которого тоже волею судеб забросило в Коуи-Таун. Затем он не говоря ни слова, вынул свой револьвер и медленно пошел обратно в салун. Ясное дело, нам троим, подумалось об одном и том же, и мы пошли вслед за солдатом. 
Войдя туда, я сразу понял: все те, кто собрался в салуне, увлечены одним и тем же зрелищем. На полу валялся еще один конфедерат, держась за лицо, а Билл Хикок стоял у стены, держа третьего за горло. Тот сопротивлялся, пытался ударить Билла ногами, стучал по руке. Тут Хикок отпустил его, взял за ворот и бросил его с такой силой, что южанин пролетел метра два, ударился головой о подоконник и шлепнулся на пол.
Внезапно, я кинул взгляд на того конфедерата, который вошел одновременно с нами. Его рука с оружием была поднята, и он целился в Билла. Ни я, ни Майк, ни Кортрайт не успели ничего сделать. То есть, не успели бы, если не сам Билл. Он, словно затылком увидел нацеленный на него Кольт, развернувшись, молниеносно выхватил свой и выстрелил, прежде чем конфедерат успел нажать на курок. Пуля Билла попала ему в плечо, южанин зарычал от боли, оружие упало на пол.
Все были поражены той скоростью, с которой Хикок, стоявший спиной к своему противнику, сумел его обезвредить. Я и сам не понимаю, как он смог попасть в человека, если он просто не мог его видеть! Правда, впоследствии, Хикок говорил нам, что видел солдата краем глаза, когда он заходил в салун, но все равно я остался поражен.
Тем временем, Хикок поднял с пола револьвер конфедерата, разрядил его и кинул владельцу. Тут он заметил нас. Сначала он удивился, потом его лицо расплылось в улыбке, и он рассмеялся своим хрипловатым заразительным смехом. Весь салун, в тишине ожидавший продолжения драки, тоже рассмеялся. Затем Хикок сказал, обращаясь ко всем трем конфедератам:
- А теперь вы все трое валите отсюда и не мешайте отдыхать хорошим людям! Ну, быстрее поднимайтесь и вон! Ваше присутствие мне омерзительно.
Повторять не пришлось. Двое взяли под руки третьего, с разбитой головой и вышли прочь из салуна.
Прежде всего, Билл пожал нам всем руки и произнес:
- Я надеюсь, вы простите меня, за то, что сегодня утром я проигнорировал вас. Просто я был не в духе.
- Мы знаем,- улыбнулся Майк.- Джим нам все рассказал.
- А с тобой,- продолжил Билл, обращаясь к Кортрайту,- мы переговорим чуть позже, с глазу на глаз.
- О чем переговорим?
- Потом узнаешь.
- Тут вроде бы все свои.
- На улице.
- Ладно.
- Кстати, Билл,- поинтересовался я,- не хочешь рассказать, что сейчас тут произошло.
- Черт возьми, Чарли, что тут может быть интересного? Эти три осла стали во всеуслышание орать, всякую чушь про Конфедерацию, оскорблять чернокожих, разглагольствовать о скорой победе Юга. Их бахвальство не всем нравилось, признаюсь, мне тоже, но я был занят игрой в покер. Закончив, я заявил, так же громко как они, что я в свою очередь, являюсь солдатом союзной армии, и предложил им прогуляться к Уэстпорту, чтобы эти трое своими глазами увидели, как их товарищах надирают зад. Они, почему то отказались и стали на меня наезжать. Самого дерзкого я выкинул, ну а вы стали свидетелями всего остального.
Мы вчетвером сели за свободный столик и заказали себе ужин. Обслуживание оставляло желать лучшего, но я остался полностью удовлетворен, так как почти весь день не ел.
Вдруг Хикок спросил:
- Вы ведь сюда верхом приехали?
- Конечно,- сказал Кортрайт.
- Тогда подождите секунду, я сейчас приду.
Он вышел из салуна.
Спустя некоторое время мы закончили ужин, расплатились и пошли к выходу. В дверях столкнулись с Биллом.
- Вы уже готовы? Отлично, тогда поехали.
- Но ты ведь не просто так спросил у нас верхом мы, или нет. У тебя есть лошадь?
- Теперь да.
- Я ничего не понимаю,- совсем запутался Кортрайт.- То есть ты сюда пешком шел?
- Ну да. Бродил в задумчивости по окрестностям и набрел на этот городок.
- Десять миль пробродил?
- А откуда у тебя взялась лошадь?- добавил Майк.
- Господа конфедераты любезно одолжили мне одну из своих. 
- Когда?
- Только что.
- Когда ты говоришь “любезно одолжили”, что ты имеешь ввиду?
- Попытайся догадаться, Майк, предложил ему Кортрайт.- Кстати, Билл, ты хотел о чем-то со мной поговорить.
- Забудь, уже не хочу.
Мы отвязали и оседлали своих коней. На улице было уже темно, горел только один фонарь, освещающий вход в салун. В его свете я смог разобрать одно – новый конь Билла черный, как смоль.
- У южан было три лошади,- начал Хикок,- две так себе, а вот эта малышка просто великолепна,- он похлопал животное по боку.- Какая она смиренная, но в то же время в ней чувствуется страшная сила. Посмотрите в ее глаза! Я никогда не видел таких умных глаз у лошади!
Хикок всегда говорил о лошадях подобным образом. В его восприятии лошади были чем-то больше, чем просто животные. Мне часто приходилось видеть и слышать, как Билл говорил с Леонардом и как будто дожидался от него ответа.
Хикок продолжал восхищаться своей новой лошадью.
- Гляньте-ка на ее спину. Какая она мощная! Думаю, она легко может унести двух всадников и еще и их вещи.
Билл заглянул ей в пасть, подняв верхнюю губу. Затем, повернувшись к нам добавил:
- И она к тому же еще и молодая! Ей не больше двух лет.
Мы с Майком знали, что Билл умел, заглянув лошади в пасть определить ее возраст. Несколько раз при нас он уже делал так и оказывался прав. Однако Кортрайт был удивлен.
- Как ты это, черт возьми, умудряешься делать?
Билл с удивлением глянул на Кортрайта:
- А ты разве не умеешь?
Кортрайт улыбнулся.
- Нет.
Билл рассмеялся:
- Ладно, Джим, научу как-нибудь, если захочешь.
Мы подождали пока Билл оседлает лошадь и двинулись в обратный путь. Было уже одиннадцать часов, и мы сильно спешили, помня что, сказал Кортрайту Кастер. Нам нужно было проехать чуть больше десяти миль и, пустив лошадей галопом, мы стали наслаждаться этой ночной ездой. 
Хикок же не переставал восхищаться своей новой лошадью:
- Я назову ее Нелл. Нет, лучше, наверное, Черная Нелл. Определенно, так лучше. Редко встретишь лошадь настолько черной масти.
Вернулись в лагерь мы за полчаса до полуночи. Мы сразу же пошли к штабу главнокомандующего армией. Невооруженным взглядом я заметил сразу три вещи: костров было гораздо больше, охрана увеличилась чуть ли не в пять раз и в лагере было необыкновенно тихо. Обычно тишины никогда не бывало, а тут только одиночные выстрелы из винтовки где-то вдали.
- Кто идет?- остановил нас часовой. 
- Это Хикок и Кортрайт,- сказал Билл торопясь,- давай, отходи!
Часовой не сдвинулся.
- Пароль?
Хикок улыбнулся.
- Болван, нас в лагере уже трое суток не было.
Подошли еще двое часовых, услышав шум.
- Вы лучше позовите лучше генерала Кастера, или полковника Вебнера,- как всегда спокойно сказал Кортрайт.- Будьте уверены, они нас опознают. Скажите им, что вернулся Кортрайт, а с ним Хикок.
- Мне очень жаль, сэр, но там важный совет.
Тут Хикок вышел из себя. Он вырвал у одного из солдат фонарь и осветил им свое лицо.
- Вот, видите меня! Я лейтенант Уильям Хикок! А вот майор Тимоти Кортрайт! Или нам теперь, что, в собственный лагерь ползком пробираться? Мы можем!
Часовые замялись, явно узнав Хикока и Большого Джима.
- Прошу прощения, лейтенант, но вы понимаете, какие нам даны указания. Тут все-таки…
Мы, не слушая оправдания часового, пошли к огромным баракам.
- А куда ты так торопишься, Билл?- спросил Кортрайт.
- Хочу извиниться перед Грантом, за то, что утром я разговаривал с ним неподобающим образом.   
Мы приблизились к одной из палаток. Вокруг нее выстроились несколько полков, в том числе седьмой кавалерийский. У входа в штаб стояли несколько офицеров. Увидев нас, один из них тут же подошел.
- Вы что… О, господа, это вы. Я вас не разглядел, простите.
Фрэнк Вебнер пожал нам всем руки.
- Вас двоих уже давно ищут,- сказал он Джиму и Биллу.- Кастеру пришлось говорить, что вы на задании. А вам лучше остаться здесь. Я назначаю вас часовыми.
- А что случилось?- спросил я.
- Вы не в курсе?
- Нет.
- К нам сам Линкольн приехал!
Майк застонал:
- Умоляю вас, Вебнер, не пускайте туда Билла! Если вам так нужны Хикок и Кортрайт, тогда пусть туда пойдет Аттер, а вы скажете, что он Хикок.
- Ну ладно,- сказал Билл, взволнованный тем, что с минуты на минуту он увидит самого Линкольна,- хватит дурака валять. 
Он хлопнул Кортрайта по плечу, и они вместе с Вебнером пошли к бараку.
Я был поражен тем, что буквально в нескольких метрах от меня находится президент страны, великий человек, впоследствии ставший одним из символов американской истории – Авраам Линкольн.
Однако Майк был сильно обеспокоен, тем, что Хикока пустили к главному лицу страны. Вид у Уильямса был потерянный.
- И сейчас человек, устроивший пару часов назад безобразную драку в салуне и непонятным образом забравший у конфедератов их лошадь, разговаривает с президентом страны. Надеюсь, у него хватит ума не начать обвинять Линкольна в неправильно выбранной тактике ведения войны. А что? Он может.
Движение возле палатки началось полчаса спустя. Из нее вышло семь человек. Среди всех я узнал силуэты Билла и Кортрайта, а остальных разглядел чуть позже.
Президента Линкольн, я хоть и видел впервые, но узнал сразу. Высокий, очень стройного телосложения – вот что бросилось в глаза. Я сравнил Линкольна с Биллом – первый был выше второго на голову. На президенте был высокий цилиндр и длинное пальто, опускавшееся ниже колен. Лицо было трудно разглядеть, но густые бакенбарды я все-таки заметил. Именно так я запомнил Авраама Линкольна на всю жизнь – стоящего при свете костров в цилиндре и длинном пальто.
Человека, стоявшего рядом с президентом, я тоже ни разу не видел, но когда он подошел поближе, его лицо показалось мне смутно знакомым. Думаю, будь все это при дневном свете, я сразу узнал бы Алана Пинкертона. Знаменитый детектив был на голову ниже президента и гораздо более плотного телосложения.
Еще тремя людьми, вышедшими из палатки, были генералы Грант и Кастер и еще один, совсем не знакомый мне субъект. Позже выяснилось, что это был один из агентов Пинкертона Пол Дохерти.
При появлении президента все полки стали смирно, отдавая честь. Все семь важных персон на секунду остановились, огляделись, а затем пошли на право. В полнейшей тишине, царившей в ту минуту, мне удалось услышать негромкий разговор между Грантом и Линкольном.
- Ваши лошади стоят та, сэр,- сказал генерал спокойным и очень почтительным тоном.
- Благодарю, Грант.
Голос у президента оказался очень мягким и приятным.
- Однако сэр, я не могу понять, почему вы не хотите, чтобы я отправил с вами кого-нибудь из своих солдат. Ведь с вами всего три человека, а сейчас ночь, темно, к тому же кругом неприятель.
Конец фразы я не услышал, потому что Линкольн и Пинкертон стали седлать лошадей, производя при этом много шума. Уже верхом Линкольн ответил:
- Не беспокойтесь за меня, генерал. На все, как известно, воля Божья. Скажу честно, Улисс, если бы я сейчас узнал, что жить мне осталось меньше  месяца, я ничуть бы не расстроился, ибо я не сожалею ни об одном своем поступке, который я совершил в своей жизни. Бог – судья мне, но смею думать, что я всегда поступал гуманно, всегда прислушивался к мнению людей, заботился об их, несмотря на цвет кожи, или положение в обществе.
Затем Линкольн верхом подъехал к входу в палатку, чтобы все могли его видеть, и громко сказал, обращаясь ко всем:
- Господа солдаты! Я хочу поблагодарить вас от лица всей страны за храбрость, мужество и верность. По нашим расчетам воевать осталось меньше года. А когда война кончиться, то мы вместе построим новое государство, в котором все будут равны друг перед другом и в котором не будет места обману и насилию. И я даю вам слово чести, что по окончанию военных действий ни один солдат не останется без работы, а сам я буду лично следить за тем, чтобы все семьи погибших в этой страшной войне получили денежные компенсации. Удачи, господа, с вами Бог!
После этих слов президент развернул коня, и в последний раз остановившись возле Гранта произнес:
- Отправьте со мной одного своего солдата. Он доедет вместе с нами до станции, а когда я сяду на поезд, он вернется сюда и скажет вам, что президент Линкольн живой и здоровый уехал на поезде. 
Авраам Линкольн пожал руки Гранту, Кастеру и Кортрайту, а Хикок вызвался сопроводить президента до станции, находившийся в пяти милях от лагеря.
Ночью Билл вернулся и сообщил, что все в порядке.
                ***

Теперь, мне осталось только закончить рассказ о Гражданской войне в нескольких словах.
Слова президента оказались верными. Война закончилась спустя десять месяцев – девятого апреля 1865 года остатки войск южной армии во главе с генералом Ли, были окружены у местечка Аппоматокс в Вирджинии. Там же, генералы Ли и Грант подписали соглашение о капитуляции южной армии. Мы вчетвером удостоились чести присутствовать при этом историческом событии. Гражданская война закончилась победой Севера. И это было бы просто замечательно, если бы спустя всего лишь пять дней после капитуляции Юга, четырнадцатого апреля, не произошло несчастья. Авраам Линкольн был убит. Это случилось, когда президент был в театре. Актер Джон Бут, член одной из тайных организаций южан, выстрелил ему в затылок.  Президент скончался на следующий день. Впрочем, всем известны подробности той истории, потрясшей тогда весь мир. Это было большим горем для всей страны. Умер великий и благородный человек.
После окончания войны Билл уволился со службы. Тимоти Кортрайт получил предложение занять место маршала в городе Форт-Уэрт, в Техасе. Мы провели с Джимом четыре не самых легких года и прощаться с ним было очень трудно. Тяжело, когда из твоей жизни уходит такой человек. Больше Кортрайта я не увидел, а получил от него лишь пару писем.
Мы с Майком тоже не захотели больше воевать. Хотя одна война кончилась, ей на смену пришла другая. Сразу после Гражданской возобновилась индейская.
Все наши вещи и деньги остались в Сент-Луисе. В Вашингтоне мы купили три билета на поезд, оплатили за перевозку лошадей и отправились туда. Еще перед началом войн там и еще в нескольких городах открылись специальные конторы, где любой солдат мог что-либо оставить на неограниченный срок. Вещей у нас было не очень много, зато вопрос с деньгами обстоял благоприятно.
Хикок стал известным человеком, особенно в военных кругах общества. В Сент-Луисе Билл познакомился с одним полковником, который и рассказал ему, что в Спрингфилде освободилась должность маршала. Хикока заинтересовала эта информация, он узнал у полковника, что это за город и оставшись довольным услышанным, предложил нам составить ему компанию. Мы, разумеется, согласились.   












ГЛАВА VII               
“Кто человечен, тот дает опору другим, желая сам ее иметь и помогает им достичь успеха, желая сам его достигнуть”                КОНФУЦИЙ               
Спрингфилд – это довольно крупный город на юге штата Миссури. Ничем особенно не примечателен, самый обычный город для Центральных штатов. Постоянное население тысяч пятнадцать, центр города в основном для приезжих и именно в центре находятся все лучшие заведения. Несколько солидных гостиниц: Лоуренс-Хилл, Лайонз-Хаус, Иглз-Корт.  Игорные дома, невообразимое количество салунов, два тира, был даже ресторан. Публика была большей частью образованная и воспитанная. Драк не было, никто друг на друга с оружием не бросался. Холостые мужчины большей частью сидели в салунах и игорных домах, изредка ездили верхом охотиться в прерии. Было много и супружеских пар: они в основном сидели в ресторане или в гостинице, а по вечерам гуляли по улицам города и по городскому парку. Иногда  плавали на небольших лодках по озеру, находившиеся, в центре парка. В общем, тихий, неприметный, совершенно обычный город. По крайней мере, таким был Спрингфилд, пока в него не заявился Хикок.
Как только мы прибыли в город, стало ясно, что сведение полковника из Сент-Луиса, были не очень верными. Оказалось, что  выборы нового шерифа, должны состояться только в сентябре, а сейчас был июль. Однако нам троим, город очень сильно понравился, и мы решили в нем обосноваться.  По словам некоторых читателей, нам удалось выяснить, что лучшей гостиницей города, является Лайонз-Хаус.
Это было большое и довольно красивое с виду четырехэтажное здание. На входе стояли две статуи из белого мрамора в виде львов.
Напротив Лайонз-Хаус была оружейная лавка, которую Билл тотчас же поспешил осмотреть. Итак, мы втроем поселились в гостинице Лайонз-Хаус, сняв одноместные номера, и сразу отправились на более подробное знакомство с городом.
Сразу же обнаружилась одна очень неприятная вещь. В Спрингфилде было очень много людей, продолжавших носить форму южной армии, как бы нехотя признавать поражение. Было крайне неприятно их здесь видеть.
- Если стану шерифом, - заметил Хикок, - запрещу ношение военной формы Юга. А кто ослушается, вздерну на виселице.
- Какой-то ты жестокий, Билл, - сказал Майк улыбнувшись.
- Да? – спросил тот.- Южане принижали права людей, южане начали эту ужасную войну, из-за них погибло шестьсот пятьдесят тысяч американцев, а эти дураки, продолжают носить свои красно-синие мундиры и голубые штаны с белой полоской, как бы гордясь, тем, что Юг сделал со страной. Это нормально Майк, не жестоко?
Лицо Майка посерьезнело.
- Помните, еще до начала войны, ты предлагал нам с Аттером, наняться добровольцами для войны против индейцев. А сейчас ты говоришь о том, что южане принижали права чернокожих. Чем, по-твоему, индейцы хуже негров, Билл?
Я мысленно согласился с Майком, но промолчал. Хикок после слов Майка остановился и очень медленно и размеренно произнес:
- Моего брата убили индейцы шесть лет назад. Уильямс тоже остановился, но следующие его слова прозвучали обычным, спокойным тоном.
- Мы сами виноваты, Билл. Белые люди захватчики на этой земле. Они уничтожают индейские исконные места обитания, уничтожают самих индейцев, поэтому они дают нам отпор. Любой бы так поступил.
Думаю, этот спор продолжался бы еще очень долго, если бы не влился владелиц тира, мимо которого мы проходили:
- Эй, джентльмены, - окликнул он нас. – Не желаете зайти, пострелять?
Билл слегка обрадовался.
- Я бы не отказался. Нельзя же пройти мимо тира!
Хикок великолепно стрелял и при каждом удобном случае он любил покрасоваться перед публикой.
В тире было еще двое посетителей. Это была маленькая деревянная постройка, стоявшая вблизи входа в парк.  В ней находились всего две вещи: шкаф и деревянная стойка. От нее до мишени было шагов десять.
- Будете стрелять по мишени или быть может, хотите по бутылкам? – спросил нас хозяин тира.
- Попасть в бутылку с десяти шагов? Да вы, что издеваетесь? Это же любой дурак сможет.
Я слегка покраснел при этих словах. Признаюсь, это был первый раз в моей жизни, когда я вошел в тир. И хотя я прошел войну, я никогда не играл с оружием. Стрелял я всегда по необходимости, чаще всего либо на удачу, либо в упор. Поэтому я не был уверен, что смогу попасть в бутылку из револьвера с десяти шагов.
- У вас есть карты? – вдруг спросил Хикок хозяина тира.
Тот удивился.
- Карты?
- Ну  да, простые игральные карты.
Хозяин отрицательно помотал головой, но выручил один из посетителей.
- У меня есть, - сказал он, доставая из кармана куртки колоду.
Билл вынул одну карту и дал ее хозяину.
- Прибейте ее к стене.
Через секунду, одним ударом молотка, хозяин тира вбил карту в стену, рядом с одной из круглых мишеней.
Хикок достал свой кольт.
- Я вам конечно не Робин Гуд, черт возьми, но кое - чего  стою; сказал он, проверяя все ли патроны на месте.
Билл держал револьвер очень своеобразною. Рука была слегка согнута, локоть находился чуть выше талии.
Когда все шесть пуль пущенных Биллом попали в карту, даже не зацепив ее краев, я внезапно поймал себя на мысли, что ничуть этому  ни удивлен.
Однако  все остальные были в шоке.
- Как вам это удалось? - изумленно спросил один из незнакомых парней, стоявших рядом.
Билл был очень доволен собой, поэтому даже не стал грубить, а просто проигнорировал вопрос и спросил сам:
- Кто-нибудь еще хочет пострелять? Чарли, Майк, давайте, может получится!
Я вдруг почувствовал необычайную уверенность в собственных силах, даже нечто большее, чем просто уверенность. Какой - то азарт, словно во мне всю жизнь тихо сидел стрелок и ждал своего часа.
- Я попробую, Билл, - сказал я.
Улыбка Хикока стала еще шире, и он хлопнул меня по плечу.
Я взял еще одну карту. Это оказался червовый туз. Повесив ее также как первую, я достал револьвер.
Было не с чем несравнимое ощущение, что все получится. Я даже толком не целился, просто выдохнул пару, раз и сразу после второго выдоха выстрелил.
Пуля попала как раз туда, куда я и хотел. Прямо в сердце червового туза.
- Как-то так, - сказал я, удовлетворенно улыбнувшись Биллу и убрав револьвер в карман.
                ***

Для всех, и в том числе  для меня, стало открытием, что  я так хорошо умею стрелять. Поначалу я даже подумал, не был ли этот выстрел случайностью, но вскоре выяснилось, что это не так. Билл заставил меня стрелять в стеклянную бутылку, сначала с расстояния в сто, затем  в сто пятьдесят, и наконец, с двухсот футов. Я слегка прицеливался, и стекло разбивалось всякий раз после выстрела.  Весь остаток дня Хикок и Уильямс обсуждали мои внезапно открывшиеся снайперские способности, дружески подшучивали надо мной. О недавней ссоре было полностью забыто.
Ближе к вечеру мы разошлись. Билл пошел в салун Мэдисона и Ноубла, который по слухам слыл одним из грязнейших мест в городе. Мы же с Майком, в свою очередь, предпочли более культурный и цивилизованный отдых, отправившись в ресторан, который находился невдалеке от Лайонз-Хаус.
Ужин выдался поистине роскошным.   Мы ели вкуснейший ростбиф и баранью печень, запивая все это великолепным эльзасским вином. Затем нам был подан чай, с буквально таявшими во рту эклерами, а завершили трапезу, мы божественным шоколадным мороженным.
- После полевой кухни, и привокзальных забегаловок, кажется, что в рай попал,- произнес Майк с набитым ртом, и я с большим трудом разобрал сказанное.
Каким-то чудом, его слова смог услышать и разобрать человек, сидевший за соседним столиком.
- О, джентльмены,  так вы воевали?
Майк, продолжая жевать, проговорил.
- Да сэр, а что?
Собеседник встал и спросил, указав на незанятый стул возле нашего столика.
- Не возражаете?
- Конечно, садитесь, - сказал я.
Он сел. Я успел его быстро осмотреть. На вид ему было лет сорок – сорок пять. Невысокий, чуть выше пяти с половиной футов ростом, слегка полноватый. Ни бороды, ни усов он не носил, зато у него были очень густые коричневые волосы, закрывавшие его скулы и уши, и очень опрятно причесанные. Лицо приятное, улыбчивое, глаза маленькие, но очень живые и проницательные. Одет был совершенно обычно: серый костюм, а под ним белая рубашка.
Субъект пожал руку сначала Майку, потом мне, представившись:
- Полковник Джордж Николс. Журналист бостонской газеты «Бостонс Уикли». В данный момент я пишу книгу о Гражданской войне и путешествую по стране, собирая интересные слухи, истории, легенды.
Мы в свою очередь тоже представились.
- А вы, на чьей стороне воевали? – спросил журналист.
- На стороне Союза, - ответил я.
Николс выдохнул с облегчением.
- Слава Богу. А то в этом городе почти все бывшие конфедераты. Вы первые союзные, кого я встретил.
- Так вы тоже были на стороне севера?
- Да, был, есть и останусь приверженцем союза и в частности Авраама Линкольна. Какая трагедия, что его убили!
Мы выпили еще вина.
 - Ну а быть может у вас есть для меня какие-нибудь истории  о  войне, что ни будь необычное. Для моей книги любая информация будет полезна. Если пожелаете, я могу назвать ваши имена в своей книге.
Мы с Уильямом переглянулись, и, кажется оба подумали об одном и том же.
- Вы знаете, - начал я, - мы совершенно обычные солдаты и к сожалению мистер Николс,  особенно интересного у нас нету,- и взглянув на разочарованное лицо полковника добавил,- однако мы знаем человека, он был разведчиком в годы войны, так вот у него есть масса всего интересного, более того я уверен он не откажется с вами побеседовать.
Николс встрепенулся:
- А где он сейчас?
- Он сейчас здесь, в Спрингфилде.
- И как же мне с ним познакомится?
- Проще простого. Приходите сюда же завтра в восемь вечера и вы сможете собрать для своей книги очень много интереснейшей информации.
Хикок вернулся в Лайонз-Хаус только в третьем часу ночи. Я слышал, как хлопнула дверь его номера, отчего сотряслась, по-моему, вся гостиница.
Наутро мы поговорили с Биллом и прежде всего, выяснилось, что вчера за карточным столом в салуне Мэдисона и Ноубла, всего за несколько часов он выиграл сто девяносто долларов! Сегодня же, Хикок собирался сходить в один из игорных домов, где игроки куда более квалифицированные, а ставки намного крупнее.
- Я и не знал, - сказал Билл, - что игрой в карты, можно так хорошо заработать! Двести долларов за ночь, как вам это?
- А когда ты собираешься, сегодня идти играть? - спросил  я.
- Вечером. Неужто хотите составить мне компанию? 
Мы рассказали Хикоку о полковнике Джордже Николсе,  и  о  запланированной  к восьми вечера встрече.
- Ты сам подумай, Билл, - убеждал его Майк, - твои карты никуда не денутся, а полковник Николс путешествует по стране и если ты не побеседуешь с ним сегодня, завтра его может уже не быть. Ведь человек делает хорошее дело – пишет книгу о Гражданской войне, чтобы о ней знали наши внуки и правнуки и чтобы никогда не повторяли ошибок прошлого.
Хикок, после довольно долгих раздумий понял, что карты действительно никуда от него не денутся, и согласился на встречу с полковником.
К восьми часам, мы были уже в ресторане. Николс тоже уже пришел и сидел за столиком,  куря сигарету. При нашем появлении он поднялся.
 - Познакомьтесь полковник, - сказал Майк, - это наш друг…
Но Хикок не дал Майку себя представить.
- Джеймс Батлер Хикок, более известен, как Джеймс Билл Хикок, - произнес он, пожав руку полковнику.
Тот немного изумился.
- Черт возьми! Как же, как же мистер Хикок, весьма наслышан о вас! Просто чудо, что я вас встретил! Генерал Джордж Армстронг Кастер рассказывал мне о вас, и могу заверить, что только в лестных словах!
Билл слегка улыбнулся и сел напротив Николса.
- Мистер Аттер и Уильямс наверняка представляли вам меня, но все же. Полковник Джордж Уорд Николс, из Бостона.
 Полковник  рассказал Хикоку в точности тоже, что  и нам, прибавив в конце.
- И я уверен, что у такого известного разведчика, как вы, мистер Хикок, точно есть интересные, захватывающие, или  быть может даже сенсационные истории о недавно кончившейся войне.
 Билл устроился поудобнее и, закурив трубку, приготовился к долгой беседе.
- Прежде всего, я хочу, чтобы вы   вкратце  рассказали мне о себе, вкратце, но как  можно более точно,- сказал Николс, доставая блокнот и самопишущий карандаш.
Мы с Майком долго не вытерпели. Просидев минут десять, мы незаметно покинули Билла и Николса, которые, впрочем, были настолько увлечены разговором, что даже не заметили нашего ухода.
Мы немного послонялись по городу и, поужинав в гостинице, разошлись по своим номерам.
Наутро, Хикока не было ни в его номере, ни внизу в гостинице, ни вообще где-либо. Я, было, подумал, что его отсутствие каким-либо образом связано со вчерашним, можно сказать интервью, однако мои домыслы опроверг лакей. На вопрос Майка о Билле, тот ответил.
- Да сэр, он пришел поздно ночью, а сегодня рано утром вышел из гостиницы с новой постоялицей, мисс Кэйт Сэддок из двадцать восьмого номера.
Это было для нас неожиданностью. С какой еще мисс Сэддок мог уйти Билл рано утром и ничего нам, не сказав.
Лошади Хикока, Черной Нелл в конюшне также не было.
Короче говоря, мы весь день провели вдвоем с Уильямсом, а Билл нашелся только к вечеру.
Он прибывал в городском парке, где сидел на удаленной, одинокой скамейке вместе с миловидной особой, лет двадцати, которая, по-видимому, и была мисс Кэйт Сэддок.
Особа была действительно очень симпатичная и приятная. Длинные, красиво причесанные темно-русые волосы, красивые серые глаза, изящные брови, небольшой нос и тонкие губы. Телосложение было стройное, фигура, можно сказать идеальная. На ней была элегантная белая шляпа с пером и шикарное бордовое платье. Однако на внешность мисс Сэддок не стоит особенно заострять внимание, так как сами события, вызванные ее приездом, намного любопытнее и важнее ее самой. Впрочем, об этом позднее.
Билл о чем-то говорил с девушкой, сидя к нам спиной, и мы решили оставить их в покое, хотя Майк так и рвался подойти к Биллу и спросить, почему тот ничего не сказав, покинул нас на весь день.
- Я ведь и тоже, черт возьми, могу обидеться, - ворчал он.
Внешность Кэйт Сэддок, изложенная мной выше, я смог разглядеть немного позже. Мы все-таки встретились с Биллом и мисс Сэддок в тот день, и, познакомившись, пошли в ресторан.
Теперь вкратце опишу событие последующих нескольких дней, так как ничего по-настоящему примечательного не произошло.
Итак, оказалось, что мисс Кэйт Сэддок приятная образованная молодая девушка. Ей было двадцать один год, она жила с родителями в Иллинойсе. Отец владелец крупного завода по производству виски, весьма богатый человек, однако его дочь не была избалованной, или высокомерной, а как я уже сказал, весьма приятной в обращении девушкой. В Спрингфилд же, она приехала специально, чтобы повидать двоюродного брата, участвовавшего в войне, правда на стороне юга.
Хотя сама Кэйт говорила, что ей по душе больше политика северян. Билл, вопреки всей своей натуре и при всех своих недостатках был очень галантен, учтив и тонок в общении со слабым полом, поэтому, как мне показалось, он всего за несколько дней, буквально приворожил молодую девушку.
Короче говоря, Хикоку было чем заняться, и он явно не скучал, что не скажешь про меня с Уильямсом. Билл часто ездил на охоту с мисс Сэддок, которая отлично ездила верхом, гулял вместе с ней, рассказывал то ужасно смешные истории, то какие-нибудь захватывающие, полные опасности, произошедшие с ним самим. А по вечерам он отправлялся либо игорный дом, из которого почти всегда возвращался с полными карманами, либо шел в ресторан, где продолжал свои беседы с полковником Джорджем Николсом. Мы же  только изредка выбирались на охоту где нам, сказать не очень везло, а большей частью слонялись по городу.
Первое, знаменательное событие, произошло десятого июля, когда мы вместе с Хикоком прошлись до главного полицейского участка Спрингфилда, где Билл выставил свою кандидатуру для ближайших выборов шерифа, которые должны будут состояться в сентябре.
Второе, уже более значимое, случилось 13 июля, утром.
Я первым поднялся с кровати и спустился вниз. Портье, поздоровавшись, сказал:
- Мистер Аттер, тут два письма. Одно для вас и ваших друзей, а второе только для мистера Уильяма Хикока, причем оно пришло не по почте, а его доставил важного вида курьер и велел передать его прямо в руки мистеру Хикоку,- закончил он, протягивая мне только один конверт.
Я очень обрадовался, увидев почерк Тимоти Кортрайта. На конверте было написано: " Мистеру Биллу Хикоку, мистеру Чарльзу Аттеру и мистеру Майку Уильямсу. Адрес: Спрингфилд, штат Миссури, гостиница Лайонз-Хаус.  Обратный адрес: Форт-Уэрт, штат Техас, на имя маршала Форт Уэрта." Обрадованный, я поспешил наверх. На спиральной лестнице, я столкнулся с Биллом.
- Там внизу для тебя письмо. Возьми его, и иди к Уильямсу, тут Кортрайт пишет.
Я постучал в дверь номера Майка. Дверь открылась, но не сразу.  Майк застегивал рубашку. Мы поздоровались.
- Что случилось, Чарли?
- Тут письмо от Кортрайта.
Мы быстро распечатали конверт и тут вошел Хикок.
- Уже читаете?- спросил он.
- Нет, тебя дожидаемся.
Я развернул сложенный вдвое  лист и прочитал вслух:
"Дорогие Билл, Майк и Чарли!
Надеюсь у вас все хорошо, и что  все вы прибываете  в полном здравии.
Я, как вы уже знаете, занял место маршала в Форт-Уэрте.  Это большой город на севере Техаса, где живут практически одни военные. Здесь почти  каждый день приходится работать с утра до ночи.  К тому же постоянные  стычки наших отрядов с апачами, просто  не позволяют сидеть на месте. Впрочем, не стану излагать вам в полной мере все обязанности маршала. Одной неприятной вещью, является то, что в Форт-Уэрте много пограничников и простые жители находятся на стороне южан, или воевали за Конфедерацию и соответственно презирают Север и не признают его законов. Узнав, кто я такой, меня уже пытались убить, но преданные мне и Гранту люди предотвратили преступление. Однако  я родился в Техасе и люблю эту славную местность, поэтому чувствую себя здесь по-настоящему счастливым человеком. Я встретил много знакомых людей, кого я знал по Техасу еще до войны: Мэрлон Магуайр, Люк Шорт, Джо Мактевиш. Надеюсь, в ближайшем будущем мне удастся с вами встретиться, и я расскажу вам обо всем подробнее. Вот, пожалуй, и все, что я хотел рассказать. Если не удастся победить на выборах шерифа, то настоятельно рекомендую приезжать сюда, так как без вас троих мне чертовски скучно, особенно без тебя, Билл.
 Жду от вас обратных писем.
С наилучшими пожеланиями,
Тимоти Кортрайт”.
Причем в письме ничего не говорилось о том, откуда Кортрайт узнал наш адрес и тем более то, что Билл будет участвовать в выборах шерифа Спрингфилда. По лицам Хикока и Уильямса я понял, что и они озадачены не меньше моего, однако ни о чем говорить не стали, ибо строить различные догадки было бессмысленно. 
Прочтя первое письмо, мы перешли ко второму, которое было адресовано только Биллу. Тайн друг от друга у нас не было, и Хикок вскрыл конверт у нас на глазах.
Конверт, к слову, был странный. Ни адреса получателя, ни адреса отправителя – сразу видно отправлено не по почте, в чем меня ранее убедил портье. Написано было только одно: “Доставить и передать прямо в руки мистеру Уильяму Хикоку”.
Тем временем, Хикок достал из конверта и достал сложенный вдвое лист бумаги и прочитал коротенькую записку:
“Уважаемый мистер Хикок!
К нашему величайшему сожалению, президент Линкольн скоропостижно скончался от рук убийцы. Однако я уверен, он хотел бы отблагодарить вас за мужество, необычайную храбрость и доблесть, проявленные вами в годы войны. Я же, решил сделать дело, которое президент не успел выполнить. По этим чекам вы сможете взять деньги на общую сумму в пять тысяч в любом банке Соединенных Штатов. Это все, что я смог собрать для вас, так как казна сильно истощена после войны. Считайте это наградой от всей страны. Письмо с чеками доставит курьер, в честности и надежности я не сомневаюсь.
С превеликим уважением, генерал Улисс Грант
                03.05.1865 ”.
Теперь, помимо всего прочего меня посетило неприятное чувство, будто о нашем местонахождении известно всей Америке.
- Думаю, у генерал полным полно разных каналов связи, по которым он получает самую разную информацию. Разведка, его собственная агентура, полиция. С помощью всего этого не трудно было вычислить наше местонахождения, хотя с момента написания прошло уже два месяца,- произнес Билл, доставая из конверта пять небольших бумажек.
 - Действительно,- пересчитав их, добавил Хикок, правительственные чеки, каждый по пятьсот долларов.
Далее он повел себя немного странно.
- Это ведь все мои деньги?- осторожно спросил он, как бы спрашивая у нас разрешение.- Значит, я могу делать с ними все, что пожелаю нужным.
 Мы с Майком опасливо переглянулись.
Хикок протянул мне и Уильямсу по одному чеку.
- Берите, это ваше, мне эти деньги не нужны. А остальные четыре тысячи я поделю пополам и отправлю Горасу и Лоренцо. Им эти деньги нужнее. У Гораса семья, причем не маленькая, а Лоренцо собирается жениться.
- Билл,- осторожно спросил Майк,- а ты уверен, что твои братья живы? Ведь в последний раз ты видел Лоренцо до войны.
Билл улыбнулся.
- Не беспокойся Майк, с ними все в порядке. Горас живет в Канаде, ему война не грозила, а Лоренцо я написал сразу после капитуляции Юга и получил ответ, когда мы были в Сент-Луисе.
Этим же утром мы отправили три письма: в Форт-Уэрт, в Гомер, и в Калгари. Билл выслал деньги братьям прямо по почте, а на все наши предупреждения и опасения сказал только одну фразу:
- Кому придет в голову вскрывать совершенно обычный конверт, не знай он, что там лежат чеки на две тысячи долларов.
И теперь я приступаю к описанию третьего, пожалуй, самого значимого события, из всех, произошедших с нами в Спрингфилде.
Это произошло благодаря странному стечению обстоятельств и совпадений и если сами не догадаетесь каких, то я объясню позже.
Вечером, пятнадцатого июля, я, Майк и полковник Николс вернулись с охоты, которая прошла довольно успешно. Майк привез трофей, ценный и редкий. Во-первых, вапити крайне редко можно встретить в Миссури, полагаю, что сейчас они вообще больше не водятся на территории Центральных штатов. Во-вторых, рога подстреленного Майком самца были почти полтора метра в длину, что тоже крайне редко. Обычно рога у этого виду достигают в длину чуть больше метра. 
Майк захотел похвастаться трофеем Биллу. Как не трудно было догадаться, в номере его не было. Помог один из постояльцев Лайонз-Хаус, который был знаком с Хикоком.
- Хикок пошел в парк с мисс Сэддок,- сказал он.- Я видел их около часа назад.
Майк положил охотничий трофей в мешке на плечо, и мы пошли в парк.
Было достаточно темно, и найти и найти Билла в парке, где к тому же и многолюдно, представлялось не легкой задачей, однако мы знали, где искать Хикока. Он давно облюбовал себе одно отдаленное от всех местечко. Скамья, окруженная со всех сторон кустарником и освещенная одним фонарем. Все это, особенно в темноте, выглядело весьма романтично.
Хикок был действительно там, но был не один. И я вовсе не имею в виду мисс Кэйт Сэддок, так как ее присутствие вместе с Хикоком подразумевалось само собой.
Итак, попытаюсь описать картину, открывшуюся тогда мне. Мисс Кэйт Сэддок, какая-то растерянная и беспомощная одиноко сидела на скамье. А Билл в это время вел оживленный и отнюдь не миролюбивый разговор с неким неизвестным субъектом. Билл подошел к нему вплотную и глядел ему в глаза очень не добро. Субъект отвечал тем же взглядом. Они вели разговор очень злобными тонами.
- Я тебе в сотый повторяю, убирайся к черту!- сказал незнакомец.
- Лучше ты вали отсюда, а не то твое тело будет плавать на дне пруда!
- Угрожать мне вздумал?
- Да если бы не мисс Сэддок я застрелил бы тебя на месте, без всяких угроз!
- Она тебе никто! Уясни себе это и проваливай!
- Я сам был разведчиком, и ты это знаешь, Татт. Я ценю смелость и мужество, неважно свой, или враг. В том, что ты так умело навешал лапши нашему командованию, кроме нашего же командования винить некого, но клянусь небом Татт, у меня в душе уже накипело и…
Татт презрительно рассмеялся и тут я узнал его, потому что вдел в нашем лагере во время сражения у Уэстпорта. Этот человек, как вы помните, весьма ловко обвел всех вокруг пальца, и, в конце концов, из-за него чуть не погибли Хикок с Кортрайтом.
Тем временем Татт продолжил насмешливо:
- Что же ты мне сделаешь, герой? Да я обманул всех вас и жалею, что Юг проиграл войну. И кстати я был бы крайне рад, если бы в тот вечер наши солдаты ухлопали бы тебя и твоего дружка-недоумка.
  Хикок молниеносным движением схватил Татта за горло и четко проговорил:
- Не смей оскорблять моих друзей в моем присутствии, ублюдок!
Тут мисс Сэддок впервые за все время вмешалась в ссору, поднявшись со скамьи:
- Да что вы, в самом деле! И какая муха вас укусила? Ведете себя как два петуха на ярмарке!
Ноль эмоций. Хикок уже отпустил Татта, и они продолжали с ненавистью смотреть друг на друга.
- Что ты смотришь мне прямо в глаза!- первым нарушил паузу Татт.- Все запугать меня пытаешься? Можешь не пытаться - не – выйдет. Я таких ослов как ты сотню раз видел. Идиоты, строят из себя черт знает кого и думают, что другим до них есть дело! Плевал я на тебя и на твои угрозы, а если еще раз увижу рядом с ней, прирежу к дьяволу, как скотину!
Ой, ой, ой! А вот это уже не хорошо! Однако к моему великому удивлению выстрела не последовало. Хикок просто отошел от Татта, нежно взглянул на растерянную девушку и сказал:
- Ты грубиян и балбес, Татт! Я уйду, так как не хочу ставить мисс Сэддок в затруднительное положение. Но знай, я никому не позволю себе указывать. И ты не увидишь мисс Сэддок со мной только в том случае, если она сама больше не захочет со мной быть!
Закончив фразу, он развернулся и прошел прямо мимо нас, не обратив никакого внимания. Майк, однако, успел схватить его за плечо и следующие его слова меня немного удивили:
- Билл, пошли вместе прикончим этого сукиного сына.
Хикок с удивлением взглянул на него.
- Майк, но ведь тебе он ничего не сделал,
- А если б вы с Джимом из-за него погибли?
- Но ведь я сам был разведчиком и действовал также как и Татт. Представляешь, сколько людей с Юга мечтает убить меня?
- Так-то оно так,- неохотно согласился Уильямс, но тут же начал наступать с другой стороны, причем разговор елся не шепотом, а достаточно громко, он что-то больно нагло себя ведет, дерзит, оскорбляет. Может, хорошенько его отделаем?
  Билл положил руку Майку на плечо.
- Видишь ли, Майк…
Договорить Хикок не успел. Татт рассмеялся и произнес:
- Я сам тебя сейчас так отделаю, что ползти не сможешь! Тоже мне, трое крутых парней!
Хорошо, что Билл успел шепнуть Майку что-то на ухо, иначе все могло бы закончиться весьма плачевно. Мы втроем покинули место ссоры.
По дороге в Лайонз-Хаус Хикок рассказал нам вкратце обо всем, что произошло:
- Ну, Кэйт помнится мне, говорила, что приехала сюда повидать двоюродного брата. Не знаю, как это они так договариваются, но когда она приехала в Спрингфилд, его тут не было. И вот, сегодня он объявился. В Лайонз-Хаус ему сказали, что его сестра пошла в парк вместе со мной. Он отыскал нас и, увидев меня сразу узнал. Я то, его тоже узнал, в общем, встретились два старых знакомых. Татт начал первый, став настраивать мисс Сэддок против меня против меня: “Ты для меня как родная сестра и единственная радость и утешение в жизни, поэтому я не позволю, чтобы ты подвергалась опасности, общаясь с такими людьми, как этот Хикок”. К тому моменту, как вы меня отыскали, мы с Таттом беседовали уже минут десять. Ах, да, забыл спросить, вы ведь меня для чего то искали?
Майк неуверенно покосился на мешок с рогами, который еще не был замечен Биллом.
- Да нет, просто так,- ответил он.
                ***


На следующий день рано утром выяснилось, что Дейв Татт забрал свою двоюродную сестру из Лайонз-Хаус. Однако из Спрингфилда Татт не уехал; в тот же день они пересеклись с Биллом в игорном доме. Хикок попытался выяснить, где мисс Сэддок, но Татт, разумеется, ничего говорить не стал и в заведении, чуть было не произошла драка.
Все же Билл нашел мисс Сэддок. Теперь она жила в гостинице, в которой остановился Татт. Билл попытался переговорить с ней о сложившейся ситуации, но Татт вновь их грубо прервал. Действительно, положению, в котором оказалась молодая девушка, нельзя было позавидовать. С одной стороны Билл, к которому она явно не равнодушна, а с другой двоюродный брат, коего она знает с детства и испытывает к нему родственные чувства. Кэйт, будучи девушкой порядочной и скромной не могла просто взять и сказать кому-то одному, мол, убирайся ты к черту. И если Билл никогда не высказывался о Татте при мисс Сэддок, да и вообще, распространять слухи за чей-то спиной было не в его правилах, то Татт открыто высказывался против Билла и запрещал, очень строго запрещал мисс Сэддок даже видеться с Хикоком. В тот момент мне было немного жаль ее. Молодая девушка, по сути, ни в чем не повинная, волею судеб оказалась в столь неприятном положении.
Знаете ведь, что когда очень долго стоит жара или зной, то после этого непременно должен хлынуть дождь с грозой, который разряжает обстановку, когда жара становится уже невыносимой. Нечто подобное происходило во взаимоотношениях Татта и Билла. Они часто встречались в городе, и их личная неприязнь стала постепенно переходить в настоящую вражду. Я понимал, что в ближайшее время должно произойти событие, которое снимет напряжение, если не целиком, то хотя бы частично. Также я понимал, что терпению Билла придет конец, и этот момент, скорее всего, не за горами. Я оказался прав, а произошло следующее.
Двадцать первого июля, уже после полудня наша троица пошла в один из лучших салунов города, где вечером выступал какой-то довольно известный певец, имя которого я уже забыл, но дело не в нем.
Народу было очень много и Билл как всегда начал резаться в покер. Людей вокруг собралось много, так как игра шла по крупной. Хикоку вновь везло, или же он так здорово играл, право не знаю, однако за всю жизнь в проигрыше он почти никогда не оставался.
Татт с шумной и явно перебравшей со спиртным компанией тоже пришел и сам сел играть с Биллом. Честное слово, лучше бы он этого не делал.
Он сам был подвыпивший, а его еще более не трезвые друзья шумели у него за спиной, поддерживали, гоготали, ругались, давали советы.   
Прошло полчаса и Татт проиграл Биллу все, до последнего цента. Очень злясь, Татт стал пытаться оскорбить Хикока, унизить при всех, задеть за живое. Ничего не получалось. Тогда Дейв захотел отыграться и поставил свои золотые часы против всей суммы, проигранной Биллу. Как вы думаете, что произошло дальше? Верно, золотые часы Татта стали золотыми часами Хикока. Когда Билл потребовал часы, Татт заявил:
- Ты шулер и ничего отдавать я тебе не собираюсь!
Кто-то замолк, а кто-то зашумел еще громче.
- Джентльмены,- обратился Хикок ко всем присутствующим,- кто-нибудь из вас заметил, чтобы я вел нечестную игру?
Все вновь загалдели, но сошлись на мнении, что ничего подобного не было.
- Будьте мужчиной, Татт,- сказал кто-то,- проигрались, так ведите себя по чести!
- Будьте мужчиной?- рассмеялся Татт. – И это ты мне говоришь, дурак? Да я такого повидал, что тебе и не снилось, так что заткнись и не суйся в разговор!
Мужчина с большим отвращением глянул на Татта.
- Тебе что, собака, неприятностей захотелось?- спокойно и холодно спросил он.
- И что же ты мне сделаешь?- продолжал бахвалиться Татт.
- А ты уверен, что хочешь это знать?
Тут в разговор вмешался Хикок.
- Ты отдашь мне часы, Татт?
- Да иди ты ко всем чертям со своими часами и перестань мне в глаза пялиться, клоун!- рявкнул Татт и с этими словами плюнул в сторону Билла.
Все. Последняя капля. Хикок стремительно вскочил с места.
- Стреляться, немедленно,- сказал он.
Все разом смолкли, как по волшебству, глядя на Билла и Татта. К чести последнего стоит сказать, что тот не был сконфужен, или испуган. Он, бесспорно, знал о репутации Билла, как блестящего стрелка и виртуоза револьвера, но отклонить вызов не посмел.
- Что, ты прям здесь хочешь?- спросил он с прежней наглостью.
Билл уже хотел утвердительно ответить, но та часть салуна, которая слушала известного певца, загудела, а бармен крикнул:
- Нет уж господа, извольте! Если вы тут ухлопаете друг друга, то у нас потом проблем целая куча будет!
Спустя пару минут огромная толпа людей вылилась на улицу. Было еще довольно светло. Все быстро дошли до городской площади. Народу собралось около сотни человек. Передо мной мелькнуло взволнованное лицо полковника Джорджа Николса.
Билл с Таттом негромко договорились о правилах, и отошли друг от друга, на тщательно отмеренные семьдесят ярдов.  Все расступились, освободив место дуэлянтам. К Биллу подошли четыре человека: я, Майк, полковник Николс и тот человек, который в салуне назвал Татта собакой.
- Не промахнись, Билл!
- Я, конечно, понимаю, какой ублюдок стоит на том конце площади, но подумай, что будет с мисс Сэддок, если ты убьешь Татта.
- Мистер Хикок, помните, что на сегодняшний вечер у нас назначена встреча в ресторане. Вы обещали рассказать мне еще парочку интересных историй.
- Если он вас убьет, или ранит, то клянусь, я сам пристрелю его, видно же, человек – дрянь.
На эти четыре высказывания Билл ответил только одно:
- Спасибо, Майк, за краткость.
Итак, семьдесят ярдов для такого стрелка как Билл расстояние пустяковое, однако Татт стрелял первым, а как он владеет оружием, мне было неизвестно.
Гомон утих, потому что Татт начал прицеливаться. Хикок стоял со скучающим видом, словно кого то ожидая.
Я весь напрягся, больно, до крови прокусил губу. Ноги у меня слегка дрожали.
Грянул выстрел, я дернулся, но спустя секунду на меня накатила волна облегчения. Билл по-прежнему стоял, на его лице появилась усмешка.
 - Плохой выстрел, Татт, как минимум на фут выше головы!
Помню, в радостном порыве эмоций я повел себя слегка неадекватно; снял шляпу, бросил ее на землю, сел на корточки, грязно выругался и ударил Майка, стоявшего рядом, по коленке.
Хикок нежно погладил свой револьвер.
- Татт,- крикнул он,- сними-ка свою шляпу!
- Зачем это еще?- голос у него, как мне показалось, был чуточку осипший и дрогнувший.
3- Потому что отправляться на тот свет в головном уборе – дурной тон!
Раздался выстрел. Татт рухнул, словно подкошенный, не издав не единого звука. Тотчас же в толпе сзади начались волнения. Это подвыпившие дружки Татта потянулись за своими револьверами. Билл молниеносно развернулся и взял ближних на прицел. Тут же все эти парни сделали шаг назад и стали делать вид, что ничего не собирались делать, а просто поправляли одежду, или хотели получше все рассмотреть. Никому не хотелось лезть под пулю.
Из другой части собравшихся кто-то сказал:
- Это было нечестно! У него даже руки тряслись.
Билл рассмеялся:
- Друг мой! И хотя я сам за карточным столом выпил3 изрядно, но я охотно выпью еще столько же и при этом не откажусь сразиться на дуэли и с вами! К тому же, согласитесь, что это не ваша и не моя проблема, а проблема несчастного Татта, не так ли?
Гул одобрения в толпе.
При ближайшем рассмотрении выяснилось, что пуля попала Татту прямо в сердце, и слух об этом распространился по всему городу.
Эту главу мне необходимо заканчивать, но перед этим я расставлю все точки над “i”.
В тот же вечер Хикок был арестован городскими властями за убийство. Но суд счел убийство оправданным, так как была сотня свидетелей тому, что Татт выстрелил первым. Мисс Сэддок к тому времени уже уехала из города, потому что была не в состоянии простить Биллу смерть двоюродного брата.
 А тринадцатого сентября Билл проиграл на выборах шерифа Спрингфилда, заняв второе место с шестьюдесятью девятью голосами. Возможно, ключевую роль здесь сыграло именно убийство Татта. Шерифом же стал Льюис Шонфилд, тот самый джентльмен, который любезно изъявил желание лично прикончить Татта. Это был очень хороший человек, и мы с ним за этот месяц неплохо сдружились.
Сразу же после выборов мы втроем покинули Спрингфилд, по обстоятельствам, о которых я расскажу чуть позже.








ГЛАВА VIII
“Счастье не совершенно до тех пор, пока ты не поделишься им с другими”              Д.ПОРТЕР

“Дорогой Чарли!
Я просто ума не приложу, как мне следует начать это письмо, но думаю, в любом случае оно тебя шокирует. Ты, надо полагать, не знаешь, что у тебя есть сводный брат. Строки, написанные им, ты сейчас читаешь. Еще до того, как наш отец женился, он полюбило дну женщину, ставшую впоследствии моей матерью. Но некоторое время спустя они разругались и мать, забрав меня, уехала жить к родственникам в Колорадо. Отец не забыл про меня и за это ему огромное спасибо. Он регулярно присылал нам в Колорадо деньги, а когда я чуть повзрослел, мы начали с ним переписываться и пару раз в тайне виделись. Мне и маме было известно, что отец вторично женился и что у него родился сын. Но он умолял меня не приезжать и не писать тебе. Не знаю почему, но папа стыдился всей этой истории. Пять лет назад я узнал, что отец умер. Я долго думал, написать тебе, или нет, а когда, наконец, решился, то письмо видимо, тебя уже не застало. И все эти пять лет я тебя искал, Чарли. И до сих пор искал бы, если бы неделю назад мне не попалась на глаза небольшая газетная заметка, в которой рассказывалось о смерти некоего Дейва Татта. Там фигурировало твое и твое имя. Могу процитировать: “Нам удалось выяснить, что Хикок прибыл в Спрингфилд в начале июля и остановился в гостинице Лайонз-Хаус вместе со своими друзьями М.Р.Уильямсом, по некоторым сведениям Д.Р.Уильямсом и Ч.Г.Аттером”. Конечно, может быть произошла ошибка и вы не тот человек, за которого я вас принял. В таком случае я сильно прошу уведомить меня об ошибке. Будьте спокойны, вы получите вознаграждение за полученные неудобства. Теперь я снова обращаюсь к тебе, Чарли. Надеюсь, что вы с письмом не разминетесь, и оно застанет тебя в Спрингфилде. Я настаиваю, чтобы ты приехал, ведь насколько я понимаю у тебя больше не осталось родственников, кроме меня. К тому же, я человек богатый и если вдруг выяснится, что ты испытываешь недостаток в средствах, то я способен снабдить тебя любой суммой, а если пожелаешь и устроить на работу, где у тебя будет высокая должность и очень высокая зарплата. Как бы то ни было, я ужасно хочу увидеться. Бросай все и приезжай, адрес на конверте. Очень буду рад тебе, Чарли, также как моя жена и дети.  Если вдруг никак не сможешь приехать обязательно напиши.
Жду с нетерпением,
Стивен Г.Аттер
12.08.1865 ”.
Эти строки я уже в сотый раз перечитывал, сидя на краю повозки, ведомой двумя дюжими быками. К слову сказать, эту главк я писал дольше всех, так как чувства от тех воспоминаний еще не притупились, а на бумаге их описывать крайне сложно.
Мы распрощались с Биллом и Майком четырнадцатого сентября, в день получения мной этого письма. Они отправились в Техас, в Форт-Уэрт, а я в Колорадо, примкнув к колонне повозок, везущих переселенцев в Солт-Лейк-Сити.
Моя повозка шла последней более чем из полусотни. В ней не было ни одного человека, кроме меня, а лежали здесь различные тряпки: рубашки, куртки, подушки, пледы, одеяла, тряпичные игрушки для детишек и все такое в этом роде. Поговорить особо не с кем, зато спать удобно.
Я примкнул к колонне у реки Смоуки-Хилл. Сейчас мы уже пересекли Канзас и медленно передвигались по восточной части Колорадо. Это была равнинная местность, сплошь покрытая полями и сухой травой. Далеко на севере возвышались горы. Часто нам попадались ковбои, пасшие огромные стада скота.
С меня не взяли никакой платы, а мою лошадь поставили впереди колонны. Но все мои мысли были заняты совсем другим.
До сих пор я думал, что из родных у меня не осталось никого. Я уже к этому привык, да и Билл с Майком заменяли мне братьев. Поэтому мысль о том, что у меня есть настоящий брат, никак не укладывалась у меня в голове. Также и мысль о том, что у меня есть племянники, тоже не давала мне покоя. Все время пути я буквально жил предстоящей встречей с, казалось бы, навсегда потерянным родственником, я не мог думать ни о чем, кроме как о брате. В прошлой главе я говорил о сплетении невероятных совпадений. Так вот.
Первое совпадение: Билл познакомился с девушкой, оказавшейся двоюродной сестрой Дейва Татта. 
Второе совпадение: моему брату попалась именно та газета, в которой рассказывалось о смерти Татта.
И наконец, третье: мой брат, как выяснилось впоследствии, никогда не читал этой газеты, ни до, ни после.
То есть по сути, если бы Билл не познакомился с мисс Сэддок, то я бы до сих пор не знал, что у меня есть брат, с вероятностью процентов девяносто.
                ***

Утром двадцатого октября, колонна была у реки Саут-Платт. Требовалось ее пересечь. Моста нигде поблизости не было, но несколько человек, в том числе и я, проехали вдоль берега, и нашли место идеально подходящее для переправы. Здесь и произошло важное и очень страшное событие.
Местность вокруг была весьма живописная. Впереди горы и лес, покрытый пожелтевшей листвой. Между горами дорога, проложенная сотней повозок, проходивших тут еще во времена колонизации, когда она шла в более масштабном размере, чем сейчас. Позади нас такие же горы, только пониже и такой же лес.
Повозки, медленно переправлявшиеся через реку, увязали колесами в илистом дне Саут-Платта.
Всего в колонне было тридцать восемь повозок; от делать нечего я пересчитал их еще в Канзасе. Около пяти, или семи стояли на противоположном берегу, с десяток переправлялись через реку, а остальные ожидали переправы, в тот момент, когда произошло одно из самых страшных и омерзительных событий в моей жизни.
Утро было довольно промозглое. Я закутался в теплый плед и, свесив ноги с края повозки, закурил папиросу.
Ко мне подошел темнокожий мальчик лет пяти.
- Дядя, дядя, дай мне свою шляпу!
Я улыбнулся и, достав из кармана кусок шоколада, завернутого в фольгу, протянул его мальчугану.
- Зачем тебе шляпа? К тому же ты в ней утонешь
Мальчик взял шоколад и с аппетитом стал есть. Затем с полным ртом сказал:
- Дай шляпу!
Я рассмеялся и протянул руку к голове. В следующую секунду меня обуял страх. Я так и застыл с поднятой рукой. Откуда-то сзади послышались крики, выстрелы, цокот копыт и снова крики. Очнувшись и соскочив с повозки, я глянул на другой берег.
Их было человек двадцать – двадцать пять. Даже сейчас, по прошествии стольких лет, я не знаю, кто они были. Наполовину индейцы, наполовину белые, можно так сказать. Одеты кто во что: у одних на головах перья у других шляпы, у одних в руках винчестеры, у других боевые луки и томагавки. Даже на расстоянии я различил загорелые озлобленные лица. Все были на лошадях.
Началась паника, и многие стали делать неоправданные для такой ситуации поступки. Женщины стали хватать детей и прятаться в повозках, кто-то побежал прямо вдоль берега, став удобной мишенью для нападавших, некоторые мужчины просто стояли остолбенев.
Я быстро выхватил револьвер. Приметив пятерых бандитов, я глубоко вдохнул, затем выдохнул и разрядил весь барабан. Все пятеро упали со своих лошадей. Какой-то мужчина все это видел. Мы встретились взглядами.
- Ну ты черт меткий!- пораженно сказал он.
Тем временем все убегали, поняв серьезность положения. Я подошел поближе к реке и громко крикнул:
- Быстро бегите в лес, их лошади там не пройдут! У кого есть оружие, оставайтесь!
На противоположном берегу бандиты убили всех кто там находился и принялись грабить повозки. Шестеро всадников подходили к нам по воде. Кто-то из наших метко бросил наваху, попав одному из метисов в горло. Тот захрипел и упал в воду. Оружия у меня не было и мне пришлось отходить со всеми назад. Но тут я увидел, что стрела с маленьким оперением вонзилась в спину маленькой девочке. Она, не издав ни звука, упала лицом в воду.
Ни до, ни после этого я не помнил себя в такой ярости. Не помню у кого, я забрал револьвер и выстрелил в лошадей первых двух бандитов. Они рухнули вместе со своими всадниками, вызвав кучу брызг. На них по инерции налетели еще двое. Затем подошел поближе и расстрелял по очереди всех четверых бандитов.  Воспользовавшись этой суматохой, я помог старику подняться, подал руку раненному мужчине, и сам вдруг упал, от того, что пуля попала мне в ногу. Кое-как поднявшись, я заметил мальчика, просившего у меня шляпу. Он был очень испуган и растерянно озирался по сторонам. У меня в руках оказался еще один револьвер. Я закрыл мальчика спиной и выстрелил. Бандит, находившийся ярдах в тридцати от меня, упал с лошади.
Почти все женщины и дети успели укрыться от пуль и стрел в лесу, а я и еще несколько мужчин вели бой с метисами. Он оказался коротким и жестоким. Потеряв человек пятнадцать, из которых мной были выведены из строя около десятка, бандиты быстро стали отступать вдоль реки, унося с собой немногочисленную добычу. Такого сопротивления они явно не ожидали.
Я нисколько не жалел и сейчас не жалею об убитых мной негодяях, ведь разве можно назвать людьми тех, кто так запросто убивает детей? Надеюсь, читатель, ты не осудишь меня за это, да и к тому же я пытался, как мог спасти жизнь хорошим людям.
Несколько часов мы приходили в себя от причиненного ущерба. Похоронили восьмерых убитых, в том числе и маленькую девочку.
Отец темнокожего мальчика, который к счастью, остался цел и невредим, чуть ли не на коленях, со слезами на глазах меня благодарил. Сразу видно – бывший раб. Как же мне жалко таких людей, правда, очень жалко.
                ***
Слухи разносятся с невероятной скоростью. Новость о том, что некий Чарли пятью выстрелами уложил пятерых бандитов с расстояния не менее тридцати ярдов, разнеслась по всей колонне. Сначала по колонне, затем по небольшому форту с военными, затем по городку Ледвиллу, мимо которого мы проезжали, а затем и по всему Колорадо, попав в газеты и различные сводки. Репортеры меня так и окрестили: Чарли Колорадо. Мне попадались некоторые такие газеты, и во всех говорилось приблизительно одно и то же: неизвестный никому господин, по имени Чарли Колорадо, продемонстрировал смелость, мужество, а также незаурядные таланты в стрельбе из револьвера, во время нападения индейцев на колонну повозок с переселенцами. Далее шло подробное описание события.
Не знаю, кому взбрело в голову назвать меня Чарли Колорадо, скажу лишь, что это прозвище приклеилось ко мне на всю жизнь.
Далее все прошло без происшествий. В небольшой город Райфл, что на правом берегу Колорадо я прибыл к концу ноября. Найти особняк моего брата оказалось не трудно, так как в небольшом городе его знали все.
Сразу можно было понять – Стивен Аттер богатый человек. Большой двухэтажный дом из белого камня с балконом находился посреди обширного парка. Да, да, не сада, а именно парка. Между прочим, такие особняки, подобные этому сейчас очень популярны в Англии и их можно найти в пригороде любого крупного города, в особенности на юге страны. Вокруг парка был поставлен черный решетчатый металлический забор. Деревья, которых было очень много, особенно позади главного здания, в осенних красках были просто незабываемо красивы, причем преобладал не желтый, как это обычно бывает, а красный цвет листьев. Создавалось ощущение, что ты и не в Колорадо вовсе, а где-нибудь в Массачусетсе, или в Миннесоте. Горы со снежными шапками и густые хвойные леса были абсолютно не уместны с увиденным мною сейчас.
Верхом на лошади я подъехал к воротам этого прекрасного обиталища. На дороге у самого дома играл мальчик лет пяти.
“Племянник”,- подумал я.
Мальчик, увидев меня, как мне показалось, удивился, а когда понял, что я тоже смотрю на него, быстро вскочил и побежал в дом. Спустя несколько секунд его двери снова открылись, и вышла женщина. 
- Вы зачем детей пугаете?- строго крикнула она. – Что вам вообще здесь нужно?
- Простите, мисс, я не хотел никого пугать,- спешившись, крикнул в ответ я. – Скажите, а не могу ли я увидеть мистера Стивена Аттера?
Женщина тотчас же скрылась в доме. Прошла минута, и двери вновь распахнулись. Из них выскочил мужчина и быстро побежал ко мне. Расстояние между нами постепенно сокращалось. Наконец я смог рассмотреть его лицо. Первой моей мыслью было, что я снова увидел отца. Мой брат был похож на Грегори Аттера, как две капли воды. Большие глубоко посаженные глаза, низкие тонкие брови, большой нос, впадины под глазами, каштановые волосы и усы, высокий рост и крепкое телосложение – все это говорило мне о том, что передо мной действительно мой брат.
Без предисловий мы горячо обнялись и стояли так, похлопывая друг друга по спине, несколько минут.
- Чарли!- наконец заговорил он. – Не могу поверить! Отец мне однажды прислал твою фотокарточку, и я вижу, что лицом ты совсем не изменился, зато как возмужал!
Я вытер мокрые от слез глаза.
- Черт, у меня никак в голове не уложится! Ничего не понимаю, отец мне действительно ничего не говорил!
- Об этом он никому не говорил.
Мы не спеша пошли по дороге к дому. Стив подозвал слугу и тот увел куда-то моего коня.
- Ну, Чарли, рассказывай, как ты. Ведь я о тебе не слышал с тех самых пор, как умер отец, а прошло уже почти шесть лет.
- Это за пять минут не расскажешь. Лучше ты мне расскажи, откуда все это,- и с этими словами я обвел рукой особняк и парк.
- Несмотря на то, что наш отец был весьма состоятельным человеком, он тут совсем не причем. У моего деда, по линии матери, разумеется, было небольшое предприятие. Он оставил мне его в наследство. При известной доли везения и фарта, мне удалось раскрутить это предприятие, и теперь Стивен Аттер один из крупнейших табачных миллионеров во всех Центральных Штатах.
 - Почему ты взял фамилию отца? Ведь, насколько я понял, он не состоял в браке с твоей матерью.
- Верно, они все лишь были помолвлены. Ссора помешала состояться их свадьбе. Но мама очень любила отца и поэтому настояла, чтобы я взял его фамилию.
- Твоя мама жива?
- Конечно, жива и здорова.
Мы вошли в дом. В роскошном высоком коридоре нас встретили четыре человека. Двоих я уже видел, помимо них там были мальчик, но постарше первого и пожилая женщина, лет семидесяти.
- Познакомьтесь,- сказал Стив,- это мой отыскавшийся брат Чарли. Чарли, познакомься с моей семьей. Это мои сыновья Уинстон и Алан. Им пять и семь лет соответственно. Это моя супруга Маргарет, мы вместе уже почти восемь лет. А это моя дорогая матушка миссис Роуледж.
Я пожал руку обоим мальчикам и поклонился женщинам.
- Добро пожаловать в наш дом, Чарльз. И хотя вы являетесь сыном Грегори, однако, для меня вы никто. Но будьте уверены, что с моей стороны вы можете рассчитывать на столь же любезное отношение, как и со стороны остальных. Честно признаюсь, вы мне понравились с первого взгляда, и я надеюсь, Чарльз, что вы приложите все усилия, чтобы это впечатление не испортилось со временем,- сказала матушка Стива.
Я еще раз поклонился и слегка улыбнулся, но в ее торжественном тоне я уловил нотки неприязни.
                ***

- Ты не обижайся, Чарли, просто как я уже тебе говорил, она очень сильно любила отца и ей неприятно осознавать, что ты его потомок от другой женщины. Ты же знаешь женщин, Чарли. Ревность одна из главных черт их характера, и иногда из за нее происходят очень страшные вещи. Кстати, Забыл тебе сказать, что на твое имя сюда пришло письмо еще неделю назад. Поэтому, я практически не сомневался, что ты приедешь.
- От кого письмо?
- Не знаю. На конверте нет даже обратного адреса, но на нем почтовый штемпель Техаса.
 Этот диалог происходил между мной и Стивом в его обширном парке. Женщины со слугами бросились готовить праздничный обед, а мы с братом пошли гулять.
“Значит Майк с Биллом уже у Кортрайта. Быстро же они”,- подумал я.
- Ты знаешь кого-нибудь из Техаса?
- Да. Маршала Форт-Уэрта Тимоти Кортрайта.
- Кортрайт, Кортрайт… Мне может быть знакомо это имя?
Я рассказал Стиву о Большом Джиме, а затем и все, что произошло со мной за последние пять лет. В самом конце Стив перебил и спросил:
- Прости, что перебью, Чарли, но пока не забыл. Прочитал недавно, про Чарли Колорадо. Тебе знакомо это имя?
Я рассмеялся.
- Знакомо! Даже очень.
- Я так и думал. Что, все что пишут, правда?
- Не знаю, что пишут, но могу рассказать правду.
- Продемонстрируешь свои таланты, Чарли?
Я огляделся вокруг.
- Видишь вон там птичью кормушку, ярдах в пятидесяти?
- Да.
- Тебе ее не жалко?
- Нет, совсем не жалко.
Я вынул из внутреннего кармана револьвер, с которым последнее время почти не расставался, прицелился и выстрелил. Раздался глухой звук, при котором пуля входит в дерево. Кормушка закачалась и с дерева слетела стая встревоженных соек.
- Это самый лучший в моей жизни!- искренне удивился Стив.
Мы развернулись и медленно пошли к дому, потому что ветерок принес нам вкусный запах жареного мяса.
- Надеюсь, ты к нам надолго приехал, Чарли?
Мне хотелось подольше остаться в этом прекрасном месте, но я честно ответил:
- Это в некоторой степени будет зависеть от того письма, которое пришло сюда.
Заметив разочарованный взгляд Стива, я добавил:
- Но в любом случае, я останусь здесь не меньше чем на неделю и в преть буду почаще к вам приезжать.
- Только в следующий раз делай это на поезде. А то Чарли Небраска, или Чарли Вайоминг будет уже слишком.
Мы дошли до крыльца дома и мой брат остановился.
- Забыл спросить: как у тебя обстоит вопрос с деньгами?
Вопрос с деньгами у меня обстоял следующим образом: в Сент-Луисском банке, на моем счету находилось полторы тысячи долларов. Остальные деньги, около шестисот долларов, всегда находились при мне, в кожаном кошельке, с которым я не расставался даже ночью.
- Да все более-менее в порядке.
- Ты не стесняйся, если что, Чарли. Мы же, черт возьми, братья. Мои деньги – твои деньги.
- Спасибо Стив, но у меня и вправду все в порядке.
Мы роскошно поужинали и меня привели в комнату, специально приготовленную к моему приезду. Она оказалась небольшой, но очень уютной и хорошо обставленной. Другого я и не ожидал. Я поудобнее устроился на мягкой постели и стал читать письмо, присланное мне из Форт-Уэрта.
Оно было очень длинным, поэтому я не стану его здесь приводить. Смысл всего письма состоял в следующем: Майк с Биллом удачно добрались до Форт-Уэрта и дела у всех троих шли замечательно. Также Билл сообщил мне, что благодаря Кортрайту и миссис Кастер, он был назначен на должность помощника маршала Форт-Рейли в Канзасе и к своим новым обязанностям должен приступить в феврале. Миссис Сара Кастер, жена генерала Кастера, была горячей поклонницей Дикого Билла, о котором узнала из рассказов мужа. В конце письма Билл добавил, что как только я закончу пребывание у брата, то должен буду приехать в Форт-Рейли, в западной части Канзаса, если конечно не решу насовсем остаться жить у брата. Сам Билл намеревался туда отправиться сразу после Рождества.
                ***

Итак, я остался у Стива больше чем на месяц. Этот месяц стал одним из лучших в моей жизни. Что мы со Стивом только не переделали! На кого мы только не охотились в высокогорных районах Колорадо. Выражение “а рыбалку” для нас утратило свое значение, так как мы рыбачили прямо не выходя из парка. Река протекала около самой границы значительной территории принадлежащей Стивену.
Иногда, примерно раз в неделю, он уезжал по делам своей компании в Денвер. Но скучать мне не приходилось, ибо миссис Аттер была очень доброй и общительной женщиной, а несколько раз я просто отправлялся в конные прогулки по окрестностям, часов на пять. Новая лошадь, подаренная мне Стивом, была очень не дурна. В одной из таких прогулок я наткнулся на место, которое было мне знакомо. По дороге, на которую я случайно выехал, я неоднократно проезжал, работая курьером в компании Пони-Экспресс. Причем эта самая дорога проходила всего лишь в полумиле от дома Стива. Мог ли я подумать пять лет назад, что буквально в шаге от того места по которому я проезжаю, живет мой брат.
Стивен рассказал мне, что, так же как и я, он получил солидное образование, однако независимо от отца, если не считать того, что он присылал Стиву деньги.
- Когда умер отец, я был уже богатым человеком и имел ребенка. Я порывался тебе написать сразу после его смерти, но, черт возьми, не решился. А когда написал, то было уже поздно. Ты даже не представляешь, что я только не предпринимал, чтобы тебя найти. Использовал все свои связи в самых разных сферах, посылал запросы во многие города Айовы и Канзаса. Ведь я твой старший брат и я нес за тебя ответственность.
- Даже трудно представить, как сложилась бы моя жизнь, если бы ты сразу меня отыскал,- сказал я.
- Но все же лучше поздно, чем никогда,- улыбнулся в ответ Стив. – Я очень рад, Чарли, очень.
Я и сам был очень рад. Мне было приятно видеть своего брата счастливым и богатым человеком.
Стив был старше меня на восемь лет, но мы общались так, словно никакой разницы не существовало. С самой первой минуты между нами образовалось редкостное взаимопонимание, как будто бы мы были знакомы с раннего детства.
Я все откладывал свой уезд на день, потом на два, потом на неделю, но когда прошло две недели после Рождества, я решил ехать. Все-таки брат братом, а друзей забывать нельзя.
- Летом надеюсь отправиться в круиз по Европе. Поедешь с нами?- спросил Стив, когда мы уже прощались. Поезд Солт-Лейк-Сити – Джефферсон-Сити должен был сделать остановку на станции Райфл через тридцать три минуты. 
- Обещаю, что изо всех сил постараюсь,- ответил я. – В любом случае, теперь нам никто не будет мешать видеться. И теперь мне будет жить спокойнее, когда я знаю, что в мире есть человек, к которому я могу всегда обратиться за советом, за помощью, да и вообще…
Я чуть не прослезился, поняв, что Стив для меня дороже всех на свете. Наверное.
Когда вдали послышались гудки и шипение паровоза мы обнялись и крепко пожали друг другу руки.
- Удачи тебе, Чарли. Пиши почаще и приезжай по скорее.
Стив хлопнул меня по плечу и, развернувшись, пошел к своей лошади.
                ***

- А ты знаешь, Чарли, Черная Нелл не просто лошадь. Это как будто человек в черной шкуре, ей богу, да с гривой и копытами.
- Да, Чарли, я свидетель. Признаюсь, что был в шоке.
- А что случилось?
- Ты видел когда-нибудь, чтобы лошади выполняли команды?
- Видеть не приходилось, но о чем-то подобном я слыхал.
- И вот я тоже не видел, хотя мой опыт общения с лошадьми огромен.
- Да. И я не видел, по крайней мере, до тех пор, пока мы месяц не застряли в Оклахоме.
- Застряли в Оклахоме?
Этот разговор происходил в салуне Гордона и Барроу в Форт-Рейли. Сразу после приезда сюда я как мог, стал расспрашивать всех о Билле. Городок был небольшой и поэтому, о приезде такого человека было известно всем. Я без труда отыскал своих друзей в салуне. Хикок уже знал про Чарли Колорадо и успел меня несколько раз подколоть по этому поводу. Майк спросил про брата, и у нас завязался разговор.
- Ты слыхал о Старине Клэнтоне?- продолжил Билл. – Нет? Обещаю тебе, в ближайшем будущем о нем будет знать вся Америка. Негодяи просто мастерски выполняют свои злодеяния. Так вот, на границе Канзаса и Оклахомы наш поезд остановила банда именно этих ублюдков. Оцепили локомотив от состава, убили двоих охранников, ограбили поезд и смылись. Причем все это они провернули минуты за четыре, я даже не успел сообразить, что к чему. В вагон, где сидели мы с Майком они не заходили, и им страшно повезло. Когда бандиты были уже в нескольких милях от места преступления, кондуктор сказал, кто нас ограбил. И застряли мы в дикой местности, куда ни посмотри – сплошь одни прерии. Мы, недолго думая забрали лошадей и направились на север, в Форт-Рейли. Раз как-то, мы скакали в каких-то зарослях. Вдруг вдалеке показались индейцы, тоже верхом, их было человек двадцать. Нам ничего не оставалось, как прятаться в этих зарослях.  Я говорю Майку: “Прячься!”. А Черная Нелл услышала и легла на землю поджав под себя копыта. Нам повезло, индейцы проскакали мимо нас. Впоследствии, когда мы уже были здесь, я потратил некоторое время на тренировки с Черной Нелл и выяснилось, что она может по команде падать замертво, ржать, как это называется у собак “подавать голос”.  Либо Черная Нелл гениальное по животным меркам создание, либо ее бывшие владельцы были весьма одаренные дрессировщики, либо с любой лошадью можно сделать тоже самое. Короче говоря, Черная Нелл идеальная лошадь для разведчика, то есть для меня.
- Для бывшего разведчика,- поправил Майк.
- Кто знает.
Закончив, Билл закурил трубку и о чем-то задумался.
- А как вы узнали про Чарли Колорадо?- спросил я, чтобы не сидеть в тишине, и потому что мне было действительно интересно.
- От Кортрайта,- ответил Майк. – Он же маршал Форт-Уэрта и теперь чуть ли не главный стране по борьбе с индейцами. Ему ежедневно присылаются десятки отчетов и репортов, о событиях, хоть сколько-нибудь связанных с войной против краснокожих. Большой Джим обратил внимание на отчет о нападении группы вооруженных индейцев на колонну с мирными переселенцами в штате Колорадо. Мы с Биллом прочитали и все сразу поняли.
                ***

Итак, Билл Хикок вступил в должность помощника маршала Форт-Рейли в начале февраля 1866 года и занимал эту должность ровно год. Мы с Майком помогали Биллу, и он охотно делился с нами деньгами. Скажу честно, эта работа была мне по душе.
За год службы Билл избавил Канзас от: двадцати пяти конокрадов, четырех грабителей банков, одного грабителя поездов, одной банды убийц, десяти воров, трех мошенников. Также Хикок пытался остановить банду самого Джесси Джеймса, когда они грабили банк в Додж-Сити. Билла чуть не убили, однако он спугнул всю банду и за33стрелил одного из ее членов, который оказался Джеймсом Янгером. За его голову была обещана награда в семьсот долларов.
Причем из всех вышеупомянутых мной преступниках, Хикок убил только четверых: Янгера, одного конокрада, который оказал сопротивление и двух членов банды убийц. Это к слову для тех, кто считает, что Хикок убивал чуть ли не каждого, кто осмеливался косо посмотреть в его сторону. Уверяю тебя, мой читатель, что все выше мной сказанное, правда, все, до последний цифры. 
Однако, как я уже не раз упоминал на страницах этого рассказа, Хикок был очень подвижным человеком, любящим постоянно менять обстановку. Если он долго задерживался на одном месте, то оно постепенно ему надоедало. Он становился скучным, мало разговаривал, раздражался по малейшему поводу и курил больше обычного.
Все преступники в районе Форт-Рейли были посажены за решетку, все мужское население небольшого городка было раз по пятьдесят обыграно Биллом в покер, и он начал скучать.
Теперь о последних двух вещах подробнее. Как показывает статистика за 1866-1867 годы, преступность в западном Канзасе упала в три раза. Думаю, что преступники, зная репутацию Хикока, не осмеливались совершать преступления, полагая, что он настигнет их везде. Что касается карт, то за год пребывания в Форт-Рейли Хикок одним только покером заработал семь с половиной тысяч долларов!
Заскучав, Хикок в конце марта 1867 года поступил добровольце в отряд генерала Хэнкока разведчиком, чтобы воевать с индейцами. Мы с Майком последовали за ним, в тот же отряд, но не в разведку, а в кавалерию и приняли участие в еще одной войне, не менее жестокой и кровавой, чем Гражданская.






ГЛАВА IX
“Друг должен быть у нас всегда в душе, а душа всегда с нами: она может хоть каждый день видеть кого захочет”             ЛУЦИЙ АННЕЙ СЕНЕКА

- Мистер Хикок, черт возьми, наконец-то я вас нашел!
- Кто вы?
- Я почтальон сэр. Вам тут посылка. Написано “Доставить мистеру Уильяму Хикоку в расположение отряда генерала А.М.Хэнкока в Оклахоме”. Примерное ваше расположение я знал, но все равно нашел с большим трудом.
- А вы проезжали через индейские территории?
- Да сэр, проезжал.
- И что же?
- Что, и что же?
- Почему вы живы?
Почтальон слегка удивился.
- Они не трогают курьеров. Разве вы не знали?
- Знать-то знал, но черт возьми…
Почтальон протянул Хикоку посылку. Дело было на юге Оклахомы, где наш отряд остановился на ночь. Мы вчетвером сидели у костра. Я, Дикий Билл, Майк и мистер Моузес Милнер, более известный, как Джо Калифорния.
Прежде всего, дорогой читатель, я извиняюсь за большое количество имен на страницах моего рассказа. Однако я почти никогда не употребляю имена просто так. Помните Льюиса Шонфилда, с которым мы познакомились в Спрингфилде? Его имя еще будет мной упомянуто. Скажу, забегая вперед, что он оказался гораздо более благородным человеком, чем я только мог себе предполагать.
Теперь касаемо Моузеса Милнера. Он стал довольно известным в годы Гражданской Войны, а Джо Калифорния, потому что родился и вырос в этом штате. Мы с ним познакомились около месяца назад.
Он был высокорослым, чуть повыше Билла. Носил короткую стрижку, не имел ни усов, ни бороды, или бакенбард. Слегка оттопыренные уши, маленькие проницательные глаза, высокий лоб, большой нос с горбинкой, немного толстые губы. Еще по его лицу н всегда можно было понять, ухмыляется он, или смотрит с презрением.
Была в Милнере одна примечательная особенность. Как и Хикок он был разведчиком и никогда не носил военную форму, поэтому мне было не трудно ее заметить. Я ни разу не видел, а забегая вперед скажу, что так и не увидел, чтобы на Моузесе Милнере не было галстука. И ладно бы, если только черный, так нет же! С собой у него всегда было, по-моему, около десятка самых разных цветов и самыми разнообразными узорами. Белые, серые, красные, синие, зеленые, бордовые, в горошек, в клетку, в крапинку, в полоску. Это можно перечислять до бесконечности.
Человеком он был спокойным, уравновешенным, очень общительным, но иногда немножечко чересчур эмоциональным. С ним всегда было о чем поговорить, но в разговорах его частенько заносило не туда, куда следует. Джо никогда этого не замечал, а Хикок всегда над этим посмеивался.
Милнеру на тот момент было двадцать восемь лет.
Пока Хикок разворачивал посылку, почтальон стоял около нас. Вдруг как бы решившись он спросил очень очень быстро:
- А вы не могли бы дать мне автограф, мистер Хикок?
Хикок посмотрел на почтальона, а тот, не дав Биллу ничего сказать, протянул ему лист бумаги из записной книжки и карандаш:
- Вот здесь, если вам не трудно.
Билл неспешно расписался и вернул лист с карандашом почтальону, который ничего больше не сказав растворился в темноте со счастливой улыбкой. 
- Уж больно радостный он ушел,- заметил Майк. – Не подписал ли ты часом контракт с какой-нибудь фирмой по продаже шкафов, например?
Билл ничего не ответил на едкое замечание Майка, а сказал нам всем:
- Это книга. На обложке название, так… “Рассказы о Гражданской войне 1861-1865”. Автор – Д.У.Николс.
Мы придвинулись поближе к Хикоку, а он поближе к костру. На первой странице было от руки написано: “Дорогой Дикий Билл! Благодарю Вас за помощь в написании этой книги. Надеюсь, она будет оценена вами по достоинству. Искренне ваш, Джордж У.Николс ”.
- Кто это такой? И какая помощь?- спросил Джо.
Мы вкратце ему все рассказали. Затем Билл увлекся чтением книги, а мы открыли по банке консервов и продолжили беседу, прерванную почтальоном беседу.
- Ого! Да тут обо мне целая глава, причем не самая короткая!
Билл снова уткнулся в книгу, но спустя секунду он нахмурился, а брови поползли вниз. За такое короткое время можно было успеть прочти не более двух предложений.
- Чарли, напомни-ка мне, когда и где мы познакомились с Николсом?
- В Спрингфилде в ресторане, летом 1865 года.
- Верно. Я это тоже прекрасно помню,- согласился Билл.
Мы с Майком переглянулись. Что за ерунда?
- А что такое?- спросил Джо.
- Да так, ничего особенного,- и Билл принялся читать вслух. – Глава шестая, Дикий Билл Хикок. Мы познакомились за год до конца войны в штате Миссури. Это очень обаятельный джентльмен, у которого масса друзей, поклонников и поклонниц, поэтому я почитаю за великую честь…Что еще?!
Билл вдруг обернулся назад и его рука неуловимым резким движением скользнула к револьверу.
Позади нас, шагах в пяти, стоял молодой человек в военной форме, лет двадцати, не больше. Я готов поклясться, что сумел различить на его лице выражение дикой злобы.   
- Чего надо?- повторил Билл.
- Нет, ничего,- сквозь зубы процедил парень, развернулся и ушел. 
- Держу пари, он просто тебя заслушался, Билл,- сказал Милнер.
Но тот уже и думать забыл про этот инцидент и продолжал:
- …почитаю за великую честь считать себя одним из лучших друзей Хикока. Помимо обаятельности в нем присутствуют железная воля, стальные нервы, отсутствие страха, умение правильно действовать в экстремальных ситуациях, понятие о долге, чести и справедливости он, наверное, впитал с молоком матери. Мы прошли с ним огонь и воду, и Дикий Билл не дрогнул не перед одной из опасностей. С уверенностью заявляю, что более храброго человека я в своей жизни не встречал. В этой главе я приведу несколько примеров его смелости, ибо страна должна знать своих героев, поскольку… Дальше продолжать?
- Ерунда какая-то,- сказал я.
- Бред полнейший,- согласился со мной Майк. – Может быть ты что-то не так понял?
- Майк, я что, идиот?
- А что тебе, собственно говоря, не нравиться?- вмешался Джо. – Тебя тут осыпали лестными словами, каких мне в жизни не доводилось слышать…
- Да не нравится то, что больше половины написанного здесь – (непечатное слово)!
Помимо правдивых историй о Хикоке в книге была следующая информация: по версии Николса именно Хикок убил вождя индейцев Победоносного Медведя, который был на стороне южан, перед этим каким-то непостижимым образом заманив его в лагерь Союза. Далее, Николс сочинил какую-то невообразимую байку о том, что в начале войны Билл попал в целую толпу конфедератов, уложил половину из них, а сам не получил ни царапинки. Внешность Билла Николс тоже описывал странно: с его слов выходило, будто Хикок был не солдатом, а герцогом.
Мы от души посмеялись, читая главу про Билла.
- Фишка в том, что люди этому поверят,- сказал в конце Милнер.
- Пока я не приставлю ствол к башке Николса и не заставлю написать книгу, про то какой он лживый болван.
- Кстати, о лжи. Вчера слышал разговор, где обсуждали твою лошадь и сошлись на мнении, что ты всех обманываешь, потому что такое нереально,- сказал Майк.
- И что?
- Я им предложил достать несколько дрессированных морских котиков, тогда Билл устроит здесь цирк и будет жонглировать револьверами, а Черная Нелл выполнять его команды.
Билл засмеялся.
- Всем нужны подтверждения необъяснимого и иногда люди стараются найти обман даже в том, что видят, потому что это не входит в их жизненное восприятие. Кстати могу привести пример, не далеко уходя от темы с твоей Черной Нелл,- сказал Милнер. – Несколько лет назад один плантатор из Флориды поместил в газете объявление, о том, что его лошадь умеет говорить, считать и писать. По объявлению никто не пришел, так как все сочли это за шутку. В действительности же никакой шутки не было. Плантатор по фамилии Гест действительно научил свою лошадь все это делать. Лошадь понимала несколько тысяч слов, причем как в письменной, так и в устной форме. Умела производить четыре математических действия, выстукивая опытами правильный ответ. Пользуясь символическим алфавитом, могла отвечать на вопросы, или даже самой говорить хозяину о своих желаниях, выстукивая копытами слова, вроде “дай сахар”, или “хочу в конюшню”. Позднее Гест научил лошадь делить с остатком и извлекать квадратные корни. Лошадь могла различать и правильно различать некоторые запахи. Вот вы улыбаетесь, а я могу поклясться на Библии, что именно так все и было. Так вот, через год Гест поместил еще одно объявление в газету, с добавлением, что любой может прийти к нему и бесплатно посмотреть на это чудо. Тогда народ и посыпался к нему, и понял, что лошади действительно умеют делать невероятные вещи. К Гесту стали приходить ученые, и начались домыслы о том, как он всех обманывает. Кто-то говорил, что он подает своей лошади знаки, чуть заметно кивая головой, кто-то придумал еще какую-нибудь версию. Короче говоря, по мнению большинства, Гест был обманщиком и шарлатаном. Никто не задумывался, что этот человек потратил годы своей жизни, чтобы добиться результатов в той области науки, к которой до Геста никто даже не решался приблизиться. И он добился в ней значительных результатов, а какой итог? Через несколько лет Гест умер, а о его опытах постепенно все забыли.
                ***

Стычки, а тем более битвы с индейцами были не очень частыми, но если все-таки случались, то были очень жестокими. Индейцы дрались как звери, а в меткости стрельбы из ружья не уступали нашим стрелкам.
Билл и Моузес не участвовали в сражениях, а, как и годы Гражданской войны были разведчиками. И в этой войне Хикок проявил чудеса мужества и хладнокровия. Почтальон навел Билла на одну мысль, и он почти ежедневно рисковал жизнью, разъезжая по индейской территории и выдавая себя за почтового курьера. Рано утром он получал от начальства задание и уезжал на него верхом на Черной Нелл, а поздно вечером возвращался в лагерь, безошибочно находя его, даже если за день он поменял месторасположение.
Билл рассказывал, что Нелл не раз спасала его от визита в индейское поселение, для выяснения, действительно ли Хикок является почтальоном. Билл очень любил Черную Нелл и поэтому не на шутку заволновался, когда у нее образовалась опухоль на правой передней ноге. Он, не теряя времени, собрал вещи, взял отпуск и уехал в Айову, где знал одного ветеринара, услугами которого пользовался еще его отец.
А спустя неделю, как Билл уехал, с нами произошло знаменательное событие 
Рано утром в начале декабря 1867 года меня разбудили громкие крики. Я быстро вылез из палатки и невдалеке от себя услышал хорошо знакомый голос. Я пошел в его направлении и не ошибся. Это действительно был генерал Джорд3ж Армстронг Кастер. Он громко кричал, отдавая приказания. В лагере была суета, потому что рано утром к нам присоединился седьмой кавалерийский полк.
Кастер заметил меня и повернулся. Как всегда неотразимый, в мундире с иголочки, длинные светлые волосы аккуратно причесаны, глаза блестят, на лице немного надменное выражение. Он стал в меня вглядываться, очень пристально и с интересом.
- Да это же вы, Аттер!- радостно воскликнул он. – Какими судьбами, черт побери!
Мы пожали руки.
- Что, захотелось еще повоевать, а? Не можете уснуть, если накануне не было жаркой схватки со стрельбой?
“Человек, любящий войну по определению и для которого война является стимулом дальнейшей жизни, либо ненормальный, либо не человек вовсе”- подумал я.
- Нет, мне прекрасно спится,- ответил я генералу,- это Биллу не спится.
- А он тоже здесь3?
- Нет, он уехал в Айову по личным делам, но скоро должен вернуться.
Кастер немного понурился, но снова развесел через несколько секунд.
- Уильямс! А вы совсем не изменились, в отличие от Аттера! Я его еле узнал.
Майк шел к нам вместе с Милнером.
- Решил посмотреть, куда это так рванул Чарли, тут такой сюрприз! Кстати, он у нас теперь не просто Чарли, а Чарли Колорадо!
Майк пожал руку Кастеру, а я подумал, что если генерал попросит меня “продемонстрировать свои таланты”, то я, наверное, придушу Майка.
- Действительно?- Кастер сильно удивился.- Никак уж не мог подумать, что это вы Аттер! Не удивляйтесь, слухи распространяются очень быстро, и такая замечательная история, про то, как Чарли Колорадо спас колонну переселенцев от индейцев не могла до меня не дойти. Но то, что это вы, Аттер.… Не угодно3 ли мистер Колорадо Чарли доказать мне о правдивости слухов о вашей стрельбе без промаха?
Ну, Майк, держись. У меня возник план, как можно одним махом убить двух зайцев: выполнить просьбу Кастера и отомстить Майку. Я увидел в руке у Милнера яблоко, которое он собирался есть и попросил его.
- Встань вон у того дерева, Майк,- сказал я.
Он видимо хотел меня спросить зачем, но вдруг сам все понял.
- Э, нет, Чарли, давай без этого!
- Давай, Майк! Иначе, что это за жизнь без риска!- сказал я громко, а затем я тише добавил,- больше не будешь меня рекламировать. Сам сказал Кастеру про Колорадо.
Майк встал около дерева. Он сильно нервничал, и мне было очень смешно на это смотреть. Из-за волнения следующие фразы Майка вышли бредовыми и лишенными смысла.
- Ты сегодня пил, Чарли?
- Я только что просн3улся.
 - Если ты промахнешься и попадешь мне в голову вместо яблока, то клянусь, Чарли, я тебе руки оторву!
Я поставил яблоко Майку на шляпу и отошел от него ярдов на сорок к Милнеру и Кастеру. Вокруг нас уже собралась целая толпа солдат.
Зарядив оружие, я прицелился. Сейчас промахнуться было нельзя, впрочем, я был уверен, что этого не произойдет. Еще раз взглядом прикинув расстояние, я спустил курок и через мгновение яблоко разлетелось вдребезги. Милнер слегка расстроился, увидев, что стало с его завтраком. Майк в ту же секунду сел на корточки и стал неистово ругаться. Толпа вокруг нас загудела.
- Прекрасный выстрел, Аттер!- сказал Кастер, хлопая в ладоши, но я уже спешил к Майку.
- Прости, старина. Но я был уверен, что попаду в цель. Я еще и не такие штуки с револьвером проделывал.
Голос у Майка оказал3ся слегка дрогнувший.
- Да иди ты к черту со своими извинениями, Чарли! Я чуть от страха не умер пока ты целился. И согласился я только потому, что не хотел предстать в глазах Кастера трусом. Вот дьявол, до сих пор колени дрожат!
Майк закурил и понемногу успокоился. В преть же ни один человек на свете не узнал, что я Чарли Колорадо из уст Майка Уильямса.
Идя обратно к генералу, я услышал обрывок разговора:
- Так значит, вы и есть генерал Джордж Кастер?
- Да.
- Весьма наслышан о вас, огромная честь познакомиться. Я Моузес Милнер, или Джо Калифорния, кому как больше нравиться.
                ***

По настоятельной просьбе Кастера мы были переведены в его полк. Во второй раз в жизни оказаться в седьмом кавалерийском полку, какая это честь для любого солд3ата!
Как же Билл, спросите вы? Мы были уверены, что он обо всем узнает и найдет нас, где бы мы ни были, просто потому, что он Билл Хикок. Думаю, я не ошибался, считая, что Билл может все, если хоть чуточку этого захочет.
С Кастером было повеселее, если можно так выразиться. Стычек с индейцами было намного больше, мы частенько объединялись с другими полками, заезжали в города, но дисциплина в полку была чрезвычайно строгой, недаром седьмой кавалерийский полк был известен на всю Америку.
За это время мне не раз приходила мысль о необычайном сходстве Хикока и Кастера. Оба были довольно известными людьми, причем заработали известность в достаточно раннем возрасте. Оба герои Гражданской войны. Да и внешнее сходство, несомненно, тоже было. Оба одинакового роста и телосложения, длинные светлые волосы до плеч, пышные и большие усы. Люди смелые и решительные. Еще один весьма занятный, но малоприятный факт заключается в том,3 что Кастер и Хикок умерли с разницей всего лишь в месяц.
Билл вернулся в конце января, никому не объясняя о своей длительно задержки. Может быть, ключевую роль сыграл тот факт, что в армии строго запрещалось спиртное. Хикок пребывал в скверном расположении духа. Обрушился на нас, что мы, ничего ему не говоря перевелись в полк, и ему пришлось искать нас намного дольше. Причина его плохого настроения вскоре прояснилась: врачи диагностировали у Черной Нелл рак кости, и жить ей осталось от силы полтора года.
Но вскоре Билл постепенно стал забывать об этом, ведь мы, все-таки были на войне. Он возвратился к своим повседневным обязанностям разведчика.
Хикок рассказал нам историю, приключившуюся с ним во время его обратной поездки. Я не буду приводить ее целиком, но опишу вкратце, так как в ней есть парочка интересных подробностей.
Это случилось в двадцатых числах декабря, в Небраске, куда Билла непонятным образом занесло. Он остановился у придорожного кабака, чтобы пропустить в нем стаканчик виски. В кабаке сидело пять ковбоев, которые, увидев одиноко сидящего Билла, приняли его, правда, ошибочно, за объект, над которы3м можно хорошенько поглумиться. Хикок долго терпел, пока один из молодчиков не плеснул ему в лицо виски. Примечательно то, что тогда, Билл попросил бармена считать до трех, и когда тот сказал “три”, все  пятеро искателей приключений лежали в нокауте.
Война с индейцами принимала все более крупные масштабы. С каждым днем в ней задействовалось все больше полков и дивизий. С февраля по сентябрь 1868 года у нашего полка было как минимум семь крупных сражений. Но Бог продолжал хранить нас четверых, ибо помимо трех пустяковых ранений на всю компанию с нами все было в порядке. Почему я сказал по сентябрь? Потому что в сентябре я уехал к Стиву. Из-за близкого знакомства с Кастером я смог отпроситься у него не пару месяцев. И снова я провел два незабываемых месяца у своего брата. Вернулся я только в конце ноября, тогда и произошло событие, вызвавшее у меня окончательное отвращение к войне.
Вечером двадцать шестого ноября мы с Майком и Милнером с большой тревогой дожидались Билла, которого не было уже четверо суток. Утром двадцать второго он отп3равился на задание, выполнил его, прислал гонца, сообщившего, что Хикок отыскал лагерь вождя шайеннов Черного Котелка, но сам Хикок все никак не возвращался с задания. Я успокаивал себя, говоря, если Билл задерживается, значит так нужно. Однако можно ли себя успокоить, когда твой друг пошел в разведку на территорию врага и там пропал? 
- Если Билл отправил гонца, а не вернулся сам, то значит, у него есть еще какие-то планы, или дела,- сказал как-то Милнер, но все мои тревоги могли рассеяться только возвращением Билла.
Итак, вечером двадцать шестого ноября, седьмой кавалерийский полк окружил индейский лагерь, найденный Биллом. Утром должен был состояться штурм. Дело было в западной Оклахоме и сражению предстояло разыграться в довольно высоких горах.
Наш полк занял позицию на склоне горы и мог смотреть на лагерь сверху вниз. Склон не был очень крутым, и лошади легко могли по нему проскакать, и при этом очень сильно разогнаться. Сам лагерь находился в занесенной снегом долине реки Уошито, примерно в миле от нашего укрытия. Ближе подходить было уже рискованно.
Когда солнце только-тол3ько начало подниматься из-за горизонта моим глазам открылась великолепная картина.
Вдали поблескивала часть Уошито, которая была мне видна. В том месте, где река скрывалась за холмом, и находился лагерь, казавшийся мне с такого расстояния грудой камней, самых причудливых форм. Передо мной находились холмы, а справа довольно высокая гора. В некоторых местах лежал снег, особенно много его было на вершинах холмов и оврагах между ними. А когда я посмотрел вдаль, то чуть не открыл рот от изумления. Впереди меня холмы и горы простирались на много миль. Из-за расстояния и света восходящего солнца на них нельзя было разобрать ни снега, ни редколесий и поэтому холмы могли показаться песчаными дюнами. Удивительное и неописуемое зрелище!
- Вперед!- вдруг раздался сзади меня громкий, четкий и очень спокойный голос Кастера.- Действовать быстро, пока краснокожие не успели понять, что к чему. Черного Котелка убить, остальных по возможности тоже.
Не зря Кастер так беспок3оился о Черном Котелке. Этого вождя пытались поймать уже четыре года, не считая годы Гражданской войны. Он множество раз выходил из любых передряг живым и здоровым, а потом жестоко мстил белым людям за украденные индейские земли, за оставшихся без крова женщин и детей, за убитых в бою товарищей.
Седьмой кавалерийский полк с огромной скоростью ринулся в атаку на индейский лагерь. Раздались звуки взводимых курков, бешено застучали по обмерзлой земле копыта. Температура была минусовая, градусов пять ниже нуля, не меньше.
Мы проскакали от нашего укрытия до лагеря не больше чем за минуту, хотя расстояние было около мили.
И тогда начался самый настоящий ад: морозный воздух прорезали со свистом сотни пуль, четверых часовых застрелили еще ярдов за сто до лагеря, поднялась пыль, крики, паника, стоны умирающих, ржание лошадей. Другого и ожидать было нельзя, когда три сотни кавалеристов ворвались в лагерь ничего не подозревающих индейцев, став крушить все подряд и убивать всех кто попадется под руку.
Я спохватился слишком поздно. Я остановился посреди сражения и стал озираться по сторонам. Инд3ейцы не успели оказать никакого сопротивления. Лишь только они выскакивали из своих жилищ, не успев даже схватить лук, или винтовку, как их пронзали с десяток пуль. Я пригляделся и увидел, как какая-то женщина упала около вигвама, закрыв своим телом маленького ребенка.
- Остановитесь!- стал кричать я.- Тут женщины и дети, остановитесь!
Как не трудно было догадаться, меня никто не услышал. Тогда я спрыгнул с лошади, рискуя быть убитым своими же, подбежал к той женщине и стал махать руками, крича при этом. 
Вскоре я был замечен, да и остальные понемногу опомнились и стали осматриваться. Минут через пять шум утих, пыль и дым постепенно рассеялись.
Зрелище открылось ужасное. Вокруг множество убитых и раненых индейцев, разрушенные вигвамы, по земле разбросаны предметы индейской утвари, испуганные индейские лошади.
Около меня появился Кастер. Он 3был мертвенно бледный, однако, очень довольный.
- Черный Котелок мертв. Я сам только что в этом удостоверился,- сказал он.- Все, теперь наша задача выполнена. Сворачиваемся.
Всего в то утро в долине реки Уошито было убито около сотни индейцев племени шайенн, в том числе женщин и детей, стариков. Тогда у меня, да и у многих других, было чувство вины за произошедшее, хотя лично я не сделал ни одного выстрела. Однако н следующий день выявился истинный виновник.
В полдень двадцать восьмого числа вернулся Билл. Мы с Майком видели, как он соскочил с Черной Нелл и быстро побежал к Кастеру. Мы решили выяснить в чем дело и пошли за Биллом.
Генерал повернулся к Биллу, улыбнулся, протянул руку и видимо хотел что-то сказать, но не успел:
- Какого черта, Кастер?!- заорал Билл прямо в лицо генералу.
Мне редко доводилось видеть Билла таким взбешенным, как в это. Можно было понять, почему он получил прозвище Дикий Билл. В гневе Хикок страшен, и я это знал. Думаю, что ес3ли бы тогда перед Биллом находился не генерал Джордж Кастер, а кто-нибудь другой, то последствия могли бы быть плачевные.
Лицо Кастера изменилось, сделавшись каким-то пристыженным.
- Билл, давай тихо поговорим в моей палатке.
- Да ко всем чертям ты катись со своей палаткой! Я требую объяснения.
Я понял, что это уже слишком. Кастер видимо тоже. Глаза его недобро сверкнули.
- Требуешь? Да ты Билл совсем спятил? Я генерал, не забывай это!
- Да требую! И после такого ты не генерал вовсе, а честолюбивый подонок!
- Да я тебя за такие слова без трибунала расстрелять прикажу,- процедил генерал сквозь зубы.- Или в тюрьме у меня сгниешь, мне все равно!
Билл рассмеялся прямо ему в лицо:
-Если так и будет, то я непременно 3позабочусь о том, чтобы правда о тебе всплыла, и тогда твоей блестящей карьере конец! И не надо говорить, что в донесении не было написано, что в лагере, помимо воинов, находятся еще  женщины и дети!
- В лагере находился Черный Котелок. Мы не могли его упустить и на этот раз,- сказал генерал, и в его голосе послышались нотки оправдания.
- Ну да! И вместо того, чтобы окружить лагерь и взять Котелка живым, ты устроил там резню! Браво, Кастер, отлично сработано! Поздравляю! Самое главное, что виноват во всем я, потому что сообщил тебе о местонахождении лагеря!
Кастер молчал.
- Молчишь? Правильно, что молчишь! Из-за твоего честолюбия и гордости погибло множество безобидных и мирных людей! Я бы на твоем месте вообще повесился бы!
Узнав о Кастере такое, я был поражен. Как мог он пойти на такой шаг, заранее зная, что в лагере женщины и дети. Мое мнение об этом человеке резко упало, и я больше не мог смотреть на него без отвращения. Впрочем, долго смотреть не пришлось. 3
- Если бы я сказал своим бойцам, что в лагере есть дети и женщин и дети, то они бы действовали медленнее, а это могло дать Черному Котелку возможность бежать, а шайенны могли бы дать отпор,- продолжал оправдываться Кастер, но это было уже просто смешно и глупо.   
- Это прискорбно Кастер, но вы мне омерзительны. Я больше не желаю иметь никакого отношения ни к вам, ни к войне,- голос Билла стал холодным и презрительным.
- Мы теперь на “вы”?- спросил Кастер.
- Мы теперь никак,- с этими словами Билл развернулся и обратился к нам.- Вы люди нормальные. Не думаю, что после всего увиденного вы захотите видеть этого человека, а тем более служить у него в полку. Вы со мной? О, Милнер, рад вас видеть!
Я поздоровался с Джо и спросил:
- А что ты собираешься делать, 3Билл?
- Поехать в Канзас-Сити и попытаться найти там приличную работенку.
- Думаю, идея не плохая. Я с тобой, Билл,- сказал Майк.
- Куда я без вас денусь,- улыбнулся я.
- Я, к сожалению, вынужден буду вас покинуть,- невесело произнес Джо.- Мне нужно в Лос-Анжелес по личным делам. Я, видите ли, собирался после войны жениться, а сейчас наиболее подходящий момент, чтобы с войной покончить. А то если начну все откладывать, то потом выясниться, что жениться мне уже поздно.
Я понимающе переглянулся с Джо. Сам уже давно хотел обзавестись семьей, а после того, как побывал у Стива, это желание превратилось в настоящую мечту. Однако бросить друзей я ни за что бы не решился. Я понимал, что женившись, я отдалился бы от Билла с Майком, с которыми чего только не пережил. Спустя годы я понимаю, как сильно тогда заблуждался. Не для того ли нужны друзья, чтобы понимать тебя и поддерживать в любые минуты жизни?
В тот же день мы добрались до городка Перритаун. Там мы отдохнули четыре дня, а затем разделилис3ь: я, Майк и Билл сели на поезд до Канзас-Сити, а Джо Калифорния до Лос-Анжелеса. Он дал нам свой адрес, и я его даже запомнил: Ханингтон-парк, Слоусон авеню, 19.
В то время, когда мы ехали в поезде, Билл, наконец, рассказал нам, почему задержался на несколько суток. Рассказ получился интереснее, чем можно было ожидать:
- Я довольно быстро отыскал лагерь Черного Котелка и сразу же отправил к Кастеру ковбоя, который показался мне надежным парнем, а я умею распознавать людей с первого взгляда, с донесением. Ему было велено передать Кастеру несколько записей с расположением лагеря, всеми возможными путями отхода индейцев, лучшим местом для засады, самым подходящим временем для атаки и тем, что в лагере находятся дети и женщины. Однако честолюбие генерала взяло над ним верх, и он проигнорировал мое предупреждение, во имя своей блестящей карьеры. Зато теперь он доволен. Всем известно, что именно генерал Джордж Армстронг Кастер сумел расправится с неуловимым вождем шайеннов Черным Котелком. Что касаетс3я меня, то я отправился на юг, чтобы разведать, нет ли еще где-нибудь поблизости индейских стоянок. И представьте себе, наткнулся в горах вблизи Канейдиан-ривер на отряд генерала Уильяма Пенроуза. Они увязли там, в снегах вместе с лошадьми, оружием, пушками, боеприпасами и всякой другой поклажей и не могли оттуда выбраться уже третьи сутки.  Зрелище я вам скажу, до крайности нелепое. Мы с Черной Нелл сразу же поехали за помощью, и вы даже не представляете, кого я там встретил!
Майк и я стали гадать, но Билл всякий раз отрицательно мотал головой.
- Даю подсказку. Он родился в том же штате, что и ты Чарли, у него такое же имя как у меня, и он известнейший охотник, хотя ему всего лишь двадцать два года.
-Значит, родился в Айове,- стал рассуждать я,- зовут Билл, охотник, молод, зовут Билл… Черт, неужели ты думаешь, что я знаю, в каком штате родился Баффало Билл?
Хикок хлопнул в ладоши.
- Он самый, Чарли. Баффало Билл Коуди.
Действительно, Баффало Билл од3на из самых примечательных и известных фигур, если даже не само олицетворение Дикого Запада. Тогда он был еще не так широко известен, но сейчас, Баффало Билл в несколько раз популярнее Хикока, как в штатах, так и в мире. Расскажу о нем, забегая немного вперед. Родился в 1846 году в Айове. Прославился благодаря охоте. Ни один человек на планете не убил столько бизонов, сколько Баффало Билл, настоящее имя которого было Уильям Фредерик Коуди.  Именно Коуди способствовал появлению на американских поездах “мест охотничьего класса”. Эта штука заключалась в следующем: в любом американском пассажирском поезде, проходящим через Канзас, Оклахому, Арканзас, Миссури, Небраску, Айову, Колорадо, Техас, или Нью-Мексико, любой желающий мог приобрести за десять долларов место, дававшее возможность прямо на ходу поезда стрелять из окна по бизонам. Хотя лично я никогда не одобрял столь бессмысленного истребления животных.
К двадцати годам на счету Баффало Билла было уже более чем полтысячи убитых бизонов. Во время Гражданской войны он возил по стране важные письма, во время индейской был р3азведчиком и следопытом, а потом создал свое знаменитое шоу “Дикий Запад”, ставшее известным на весь мир, и в котором принимал участие Ваш покорный слуга. Но об этом уже потом.
Билл продолжал свой рассказ.
- Вместе с Баффало Биллом было человек двадцать.  Не знаю, может, решили устроить грандиозную охоту. Мы с Коуди познакомились. Он обо мне слышал, я о нем тоже. В общем, ни разу друг друга не видели, а при встрече выяснилось, что знаем биографию друг друга чуть ли не наизусть.  Баффало Билл парень нормальный, только характер у него скверный. Я ему сказал, что Уильям Пенроуз застрял в горах близ Канейдиан-ривер и ему требуется помощь. Коуди, захватив канаты и все такое, немедля отправился вместе со своими молодчиками на спасательную операцию. Я поехал в небольшой городок, не пожелав спасать Пенроуза вместе с Коуди, а там мне и сказали, что устроил Кастер в лагере Черного Котелка. Да, не удивляйтесь, слухи распространяются очень быстро, особенно такие. Не теряя времени, я быстро вас отыскал, ну, а дальше вам все известно.
В ближайшее время Дикого Била можно было очень часто встретить в игорных домах Канзас-Сити и Топики. На работу устраиваться он не пожелал, предпочтя зарабатывать деньги на жи3знь картами. Мы же с Уильямсом не могли сидеть без дела и устроились; он полисменом, я почтальоном. Работа была мне знакомая, но поездок на пять тысяч миль здесь не было, чему я был несказанно рад. Максимум куда приходилось доставлять письма, был пригород Канзас-Сити. Работа неплохая, платят тридцать долларов месяц, в общем, я был доволен, отдыхая в большом и цивилизованном городе, от активной, полной риска жизни.
Новый, 1869 год, я встретил, разнося посылки с подарками. Помню, была прекрасная ночь. Небо было затянуто облаками, и шел некрупный снег.
Но как это всегда бывало раньше, Хикоку надоела скучная жизнь, и он предложил нам съездить в Лос-Анжелес, в гости к Милнеру. Его предложение было одобрено, и двадцатого мая, мы сели на поезд. Однако доехать до Калифорнии, нам было не суждено. В поезде Билл прочитал, что освободилось место шерифа в округе Эллис, штат Канзас. Выборы пройдут в Хейс-Сити, в августе. Хикока не могло не заинтересовать заманчивое место шерифа.
ГЛАВА X   

Двадцать четвертого марта Билл Хикок, Майк Уильямс и Чарльз Аттер попали в город под названием Хейс-Сити. Опишу вам его, потому что Хейс, стал одним из важнейших мест в жизни Джеймса Батлера Хикока.
Хейс-Сити был меньше Спрингфилда, в нем проживало около семи тысяч человек. Большей частью это были люди необразованные, грубые, имевшие о законах самые смутные представления. В Хейсе были широкие улицы, вдоль них стояли деревянные и иногда кирпичные постройки. Имелось в городе два банка, библиотека, театр и огромное количество салунов, среди которых наибольшей известностью пользовались салун Томми Драма, салун Дьюэра и салун Пэдли Уэлча. Хикока расстроил тот факт, что в Хейсе не было ни одного игорного дома.
Когда мы приехали и остановились в одной из лучших гостиниц, то выяснилось, что место маршала города тоже пустует. В тот же день Хикок подал заявку на выборы на место шерифа округа Эллис и на место маршала Хейс-Сити. 
Мы провели в Хейсе все лето, пока ждали выборов. За это время Билл сумел сделать многое. Во-первых, заручился поддержкой многих людей, игравших не последние роли в жизни города. Во-вторых, хорошо изучил город, узнал обстановку в нем, все его слабые места, на тот случай, чтобы знать с чего начинать, если он станет маршалом.
Дикий Билл приковал к себе всеобщее внимание, несмотря на небольшое население города. Каждое воскресенье в салуне Драма устраивалась большая игра в покер, центром которой, разумеется, был Хикок.
Билл частенько объезжал округ не Черной Нелл. Узнал где, какой народ собирается, какого рода преступления чаще всего совершаются, завел знакомых в самых разных сферах общества. Приведу пример полезности такого знакомства: поздно вечером в городе совершается убийство, а сам убийца скрылся с места преступления и решил переночевать водном из салунов, милях в десяти от города. А хозяин этого салуна друг шерифа. Глаз у него наметанный, поэтому преступника отличит сразу. И хозяин отправляет к шерифу своего человечка, попросив передать, что в его салуне остановился подозрительный тип, и если шериф хочет взглянуть на него, то хозяин без проблем присмотрит за этим типом, пока шериф не приедет. Надеюсь, вы меня поняли.
Короче говоря, Билл хорошо подготовился к принятию должности шерифа и маршала, на случай своей победы, в которой, уже практически никто не сомневался.
Еще за эти три месяца Хикок очень много читал. Он брал книги в городской библиотеке, и по утрам и вечерам его можно было часто встретить сидящим за столом в гостиной, курящим трубку и читающим книгу. Среди тех книг, которые он прочел, были: сборник законов Соединенных Штатов Америки, “Охота в Скалистых горах”, автор У.Сорделл, “Война за независимость США”, автор Д.А.Курви, “Айвенго” Вальтера Скотта и множество других книг. Я так хорошо это запомнил, потому что Билл всегда обсуждал прочитанное со мной.
- Прости, мы встретимся снова, на счастливых охотничьих угодьях, чтобы не расставаться больше,- сказал как-то мне Билл.
Я не понял, что он имел в виду. Оказалось, что он процитировал отрывок из поэмы, некоего Колмара, про трех друзей, очень понравившеюся Биллу.
Также ему очень 3понравились “Три мушкетера”. Билл прочел их за три дня, практически не расставаясь с книгой. Хикок рассчитывал, что в конце концов Д’Артаньяну все же удастся прикончить Рошфора, и  когда они помирились, главный герой романа несколько упал в глазах Билла.
Однако это расстройство не идет не в какое сравнение с тем, которое Билл испытывал, когда в середине августа умерла Черная Нелл. Нельзя сказать, что Билл не был готов к этому, но из-за большой привязанности к своей лошади это стало для Билла большим горем.
- Черная Нелл была моей пятой лошадью и первой, кто умерла своей смертью,- сказал Билл.- Не знаю, может Леонард тоже умер сам, но тогда он мне уже не принадлежал. 
                ***


Двадцать третьего августа в здании полиции и вокруг него собралась большая толпа. Толпа гудела, пока не стало известно, что с большим отрывом от конкурентов место маршала Хейс-Сити и шерифа округа Эллис занял Дикий Билл Хикок.
Он всегда мечтал стать именно шерифом, и когда его мечта осуществилась, то он был на седьмом небе от счастья и полным энтузиазма. Помощником маршала стал молодой человек по имени Гарри Янг, а помощниками шерифа Чарльз Аттер и Майк Уильямс.
Теперь у Билла был собственный кабинет в здании маршала города. Его общая зарплата составляла сто пять долларов в месяц, наша с Уильямсом тридцать пять.
И уже в первый день службы Билл доказал, что не зря именно он стал маршалом и шерифом.
Вечером двадцать четвертого августа мы втроем сидели в кабинете Билла, обсуждая дальнейшие планы, как вдруг раздался стук в дверь и вошел бармен из салуна Драма.
- Добрый вечер, джентльмены, меня послал к вам мистер Драм.
Тут же в кабинет вбежал Янг со словами:
- Мистер Хикок, у нас происшествие!
Билл неспешно встал со стула и проверил, заряжены ли его револьверы.
- Что случилось?
Бармен и Янг затараторили в один голос, но Билл приказал:
- Янг, говорите вы. Только очень быстро.
- К нам в город верхом на лошади заявился довольно известный головорез из Миссури, Билл Малви. Мистер Драм сразу же его опознал. Малви налакался спиртного у нас в заведении и начал буянить. Застрелил какого-то нищего, разбил пару витрин и фонарей, теперь же стоит посреди улицы с двумя револьверами и грозится застрелить каждого, кто к нему приблизиться.
“И этот Малви, видимо, не знает, кто вчера стал маршалом Хейс-Сити”,- добавил я мысленно.
- Убил человека?- переспросил Билл.
- Да, сэр,- подтвердил бармен,- нищего.
Мы впятером выбежали на улицу, и быстро побежали за Гарри Янгом. Он привел нас к месту происшествия минуты за три.
Картина нам открылась следующая. Посреди улицы в свете нескольких фонарей стоял этот самый Малви. Его сразу можно было опознать по двум револьверам и отвратительной ругани. Помимо нас около него собралось четверо мужчин и пара констеблей, стоявших в нерешительности. Сзади Малви никого не было.
Заметив пятерых новоприбывших, он пальнул из револьвера, погасив еще один фонарь   и еще чуть-чуть отступил.
- Мистер Малви начал Билл, подходя к бандиту,- я маршал этого города и посему вынужден вас арестовать за убийство и порчу городского имущества.
Малви расхохотался вместо ответа и стал кричать, размахивая револьверами. Видно было, что выпил он изрядно.
- Не подходи ко мне, черт возьми, а то и тебя пристрелю, как собаку!
Взять его живым мне не представлялось возможным. Сам Малви вряд ли понимал, что разгром, учиненный им в Хейсе, в любом случае не сойдет ему с рук. 
- Послушай, и догло ты собираешся эдесь так стоять?- прдолжал Билл.
- Да тебе то что? Хоть до Рождества следующего!
- Послушай Малви, может бросим все это, пойдем с тобой к Драму, выпьем по бренди и решим, что нам с тобой делать?
- Нет, ты у меня сейчас точно договоришся, точно тебя пристрелю! Клянусь, пристрелю, скажи еще хоть слово!
Тут один из констейблей предпринял попытку достать револьвер. Как бы Малви не был пьян, он это заметил и без предисловий пальнул два раза. Констейбль упал, держась за бок.
Тогда, Хикок выкинул один очень оригинальный номер, о котором потом долго говорил весь Хейс-Сити.
Билл подошел еще чуть ближе к Малви, заглянул ему куда-то над плечо в темноту и крикнул:
- Эй, эй Том, не стреляй, он просто забавляется!
Малви резко обернулся назад посмотреть, кто это в него целиться, но увы, это стало последним, что он сделал в жизни. Билл меньше чем за секунду выхватил револьвер и два раза выстрелил в бандита. Тот рухнул мертвый.
Позади Малви, естественно никого не было, и Билл очень сильно рисковал. Случится могло, что угодно: реольвер мог дать осечку, или же Малви мог вести себя умнее. Но Билл снова вышел сухим из воды и это стало его первой удачей в Хейсе, после которой жители зауважали его всерьез.
                *** 
Прошел месяц, за который Билл ввел множество новых правил и порядков. Они были строгие, но жители почти бесприкословно их выполняли.
Никому в Хейсе не разрешалось носить огнестрельное оружие, исключение составляли сам маршал, его помощники, полицейские, служащие банков, владельцы салунов и люди, имеющие личное разрешение от маршала. Люди, уличенные в ношении оружия, штрафовались на пятьдесят долларов (для такого города, как Хейс сумма небывалая) и отправлялись в городскую тюрьму на десять суток. Лица, которые произведут выстрел, штрафовались на сто долларов и отправлялись в тюрьму на месяц. Если кто-то ранил, или убил человека выстрелом, то он тут же отправлялся на виселицу. Если человек применил оружие в качестве защиты, то есть стрелял вторым, то он платил пятьдесят долларов и попадал в тюрьму на десять суток, ведь факт ношения оружия был на лицо.
После полуночи в Хейсе было запрещено продавать спиртные напитки, кроме субботы и воскресенья. Это нововведение вызвало большое недовольство среди владельцев питейных заведений. Если кто-либо будет пойман на продаже алкоголя после установленного времени, то владелец заведения обязан заплатить штраф в размере трехсот долларов.
Теперь с десяти часов вечера у каждой крупной конюшни города должен был дежурить полицейский. За драку с обоих драчунов взымался штраф. В будние дни было запрещено нарушать тишину с одиннадцати вечера до семи утра. Про торговлю наркотиками вообще говорить не приходится. За продажу любого наркотического вещества человека отправляли под суд, где и решалась его судьба. В зависимости от количества и тяжести наркотика ему выносился приговор, вплоть до смертной казни.
В округе Эллис Билл запретил охоту на некоторых животных. Среди них были бизон, белоголовый орлан, вересковый тетерев. За убийство бизона взымался штраф в пятьсот долларов и запрет на пребывание в округе, или месяц в тюрьме, если Эллис являлся местом жительства нарушителя.
Майк сказал как-то, что если бы сам Билл приехал в город, где были такие строгие законы и порядки, то Хикок в первый же час лишился бы всех денег, а выйдя из тюрьмы через месяц, задушил бы маршала, потому что револьвер у него бы отобрали.
Однако я почти уверен, что никто, кроме Билла не решился бы наводить порядок в веренном ему городе таким образом, а если и решился, то не смог бы довести дело до конца, то есть сделать так, чтобы его правила выполнялись.
Билл же смог. Правда не сразу. За первые две недели с тех пор, как его порядки вступили в силу, ему пришлось поработать на славу. Около дома маршала грудились толпы за разрешением носить оружие. Тюрьма была переполнена, собранных штрафов хватило бы на покупку небольшой фермы, пять салунов временно закрылись из-за того, что их владельцы были под арестом.
Но прошло две недели стало гораздо лучше. В день попадалось по два-три человека с оружием, после полуночи больше не пили, местный наркопритон был распущен, и если неделю назад Билл с Янгом ликвидировали опиум, гашиш и кокаин буквально килограммами, то сейчас наркотиков не было вовсе. Правда в конце сентября произошел один малоприятный инцендент.
Когда Хикок работал помощником маршала в Форт-Рейли, то он несколтко раз помогал арестовывать некоего Сэмюэля Строувима, нарушителя спокойствия, хулигана и дебошира. Так вот, двадцать шестого сентября этот самый Строувим заявился в город и узнав какие тут строгие законы, то сразу же стал настраивать всех против Хикока, так по крайней мере рассказывал Драм, в салуне которого это происходило. Строувим вел себя вызывающе, и когда Драм отказался налить ему виски, сославшись на приказание нового маршала, Строувим в ярости выбежал из салуна, погрозив Драму своими револьверами.
Утром Билл пришел в салун, чтобы подробнее выяснить, как было дело. Хикок стоял спиной к двери, облокотившись на барную стойку в ожидании Драма, когда вошел Строувим, разыскивавший Билла по всему Хейсу. Я тогда не присутствовал, но все очевицы рассказывали примерно одно и то же.
Хикок заметил и узнал Строувима, но сделал вид, что даже не видел, как тот вошел. Строувим, продолжая думать, что остается незамеченным для Хикока, медленно потянулся за своим револьвером, но прежде чем Строувим успел поднять его для выстрела, Билл с быстротой молнии выхватил свое оружие, развернулся и выстрелил Строувиму в руку, в которой он держал оружие.
Хулигана арестовали и отправили в крупную тюрьму в Грейт-Бенде. Перед этим Билл пообещал, что если Строувим еще хоть раз заявится в Хейс-Сити, то уже точно не отделается ранением в руку.
Слух о том, что Хикок выхватывает оружие с неуловимой скоростью, распространился в один день и популярность Дикого Билла еще возросла.
                ***
Наступил декабрь и можно было реально ощутить, какую пользу принесли правила, установленные Хикоком в Хейсе. За три с половиной месяца, из взбаумашного городка, жители которого проивыкли просыпаться по ночам от выстрелов и криков, превратился в весьма цивилизованный город, где никто мог не опасаться за свою жизнь, или имущество. Сами судите: за три с половиной месяца не случилось ни одного убийства, не было украдено ни одной лошади, по будням пьяных почти не было, количество драк сократилось в четыре раза. Кроме тира, в котором выдавали оружие, ни кто ни где не стрелял. Если бы то время вам вздумалось появиться в Хейс-Сити поздно ночью, то в какой бы салун вы не вошли, везде, любой бармен вам ответил бы: “Простите, сэр, но в нашем городе запрещено продавать спиртное после полуночи, кроме субботы м воскресенья”.
Теперь Хейс был тихим, мирным и дружелюбным городом. Про Хикока написали в газетах, как о примере для подражания всем маршалам и шерифам.
                ***

Как-то утром в середине декабря мы с Майкои пришли к Биллу, чтобы написать общее письмр Кортрайту.
- Тебе бы стать маршалом в крупном городе,- сказал Майк,- сразу навел бы там порядок.
- В крупном городе труднее справиться с пресьупностью и хулиганством,- возразил Билл.- В три месяца точно не уложиться.
- Но в крупном городе у маршала не один помощник,- вмешался я.
- Ты не понимаешь. Преступность в крупных городах совсем не та, что в мелких. С ней труднее бороться и ее практически невозможно искоренить полностью. Она как гидра – одну голову отрубишь, вырастут две новые.
В дверь постучали и вошел Гарри Янг.
- Здравствуйте, джентльмены. Мистер Хикок, сегодня утором на ваше имя пришло два письма.
Он протянул Биллу два конверта, постоялал немного в нерешительности и затем поспешил уйти.
- Одно из Гомера, от моего брата,- сказал Билл,- второе из Форт-Уэрта.
- Кортрайт! А ведь только собирались ему писать,- сказал я.
Билл немного помедлил с ответом.
- Нет, на конверте почерк Большого Джима, а больше на… Ну ладно.
Он вскрыл конверт с письмом от своего брата. Быстро пробежав письмо, он улыбнулся и обратился к нам с Майком.
- У моего брата Лоренцо родился сын!
- Здорово!- в один голос сказали мы.
- Да! Нужно будет съездить к нему на пару дней в Иллинойс. Подменишь меня, Чарли?
- Конечно Билл. Тем более, что ты заслужил хотя бы небольшой отпуск.
Хикок по прежнему улыбался, вскрывая второй конверт из Форт-Уэрта и принялся читать письмо. С каждой секундой его лицо становилось все суровее и брови нахмурились. Наконец, он бросил письмо на стол и сказал:
- Большого Джима убили.
Я не поверил в сказанное, однако не смог произнести ни слова. Я сидел, словно прикоанный к стулу, тупо глядя в одну точку. Прошла минута, в течение которой, в кабинете царила полная тишина. Потом я взял со стола письмо и стал читать Почерк я узнал не сразу.
“Уважаемый мистер Хикок!
Пишу вам из Форт-Уэрта, куда недавно прибыл. Я эзнаю, что Тимоти Кортрайт был для вас очень близким другом, поэтому, я считаю своим долгом сообщить вам, что девятого декабря он был убит мистером Люком Шортом на дуэли. Я уже выяснил многие обстоятельства его смерти и пришел к заключению, что дуэль была спровоцирована кем-то из противников Кортрайта, которые испытывают к нему неприязнь еще со времен Гражданской войны. Люк Шорт был давним другом Кортрайта и когда понял, что натворил попытался наложить на себя руки. Даю вам слово, что найду и сурово накажу тех людей, которые спровоцировали эту дуэль. Надеюсь, вы никогда не забудете, каким честным, смелым и добрым был Тимоти Кортрайт.
Всего вам хорошего,
генерал Д.А.Кастер”
Я медленно положил письмо на стол и поймал взгляд Майка. Он смотрел на меня с непонятной надеждой.
- Это правда Майк,- сказал тихо я.
- Вот черт,- крикнул Билл,- изо всех сил ударив кулаком по столу.- Ну почему так всегда!
Снова тишина. Майк уронил голову на стол и обхватил ее руками. Билл взял со стола письмо, протер им кровь с разбитых костяшек и бросил листок в камин. Затем открыл шкафчик, достал из него бутылку виски и три стакана. Налив каждому он негромко произнес:
- За Большого Джима Кортрайта.
Дверь снова открылась. Вернулся Гарри Янг. Он быстро окинул нас взглядом и понимающе улыбнулся:
- А, мистер Хикок нехорошо это на работе вып..
- Пошел к черту, Янг со своими шутками!!!- бешенно заорал Билл и помошник маршала исчез в то же мгновение.
Мы осушили стаканы и вновь замолчали. Я вспоминал Большого Джима и мне просто не верилось в его смерть. До сего дня я не видел его три года, однако забыть такого человека невозможно.
“А ведь ему было тридцать два года. Почему все так не справедливо? Почему хорошие люди уходят так рано, не успев завести семью, почему?”- подумал я.
На следующей неделе Билл специально уезжал в другой город, чтобы пить там всю ночь на пролет, а так он либо читал, обсуждая со мной прочитанное, либо сидел в своем кабинете запершись и наотрез отказываясь кого либо пускать.
Но вскоре все встало на свои места. Переживания из-за смерти Кортрайта стали притупляться и Хикок продолжил блестяще исполнять свои обязанности и получать за это свои заслуженные деньги.
Хикок был по-настоящему счастлив в Хейсе, ему нравилась его работа. Однако все на свете конечно. Пребывание Билла в Хейс-Сити кончилось в июле 1870 года следующим образом.
Как-то жарким днем мы с Биллом решили посидеть в салуне Пэдли Уэлча. Все было спокойно; мы сидели, попивая холодного пива и читая утреннюю газету. Тут в салун вошли четверо молодых солдат и уселись за соседним от нас столиком. Компания тут же запросила выпивки и стала очень громко шуметь. Биллу этот шум начал действовать на нервы, да и мне тоже, так как всю ночь мы проверяли сведения о бракконьерстве в округе Эллис. В конце концов Билл не выдержал и сказал:
- Эй, парни, я сам все понимаю, но не могли бы вы отдыхать немного потише!
Солдаты замолчали.
- А вы собственно кто?
- Я маршал этого города.
Парни переглянулись.
- Эгей, маршал, а почему же тогда нарушаете свои же порядки?
- В каком смысле?
- Так по вашему лицу видно, что вчера хорошенько повеселились!
Солдаты загоготали.
- Мистер Хикок, пожалуйста не стреляйте, я ничего плохого не сделал, я просто неудачно пошутил!
Снова взрыв смеха.
У Билла был такой день, когда его практически невозможно вывести из себя. Он улыбнулсся и ответил:
- Друзья мои, я прямо сейчас могу арестовать вас всех, за то, что вы находитесь на территории Хейс-Сити с оружием.
- Ну да, арестуете, а кто потом будет прикрывать вашу задницу от индейцев? Вы и ваш дружок?
За такое мне самому захотелось встать и хорошенько дать наглецу в нос.
Билл улыбнулся и сказал тихо:
- Вам соплякам и не снилось, то, что мы с моим дружком пережили. Пока вы учились читать и писать, мы были в таких жарких схватках, в которых не дай вам Бог побывать.
- Да эти жаркие схватки тебе, небось, с пьяну примерещились.
Снова смех. Я повернулся к солдатам.
- Друзья, давай те лучше не будем нарываться?
- А то что?- с вызовом спросил один из них.
- И о плохом давай те тоже не будем,- ответил я добродушно.
Солдаты встали и подошли ко мне.
- Ты что, сукин сын, грозить нам будешь?
Дальше все произошло очень быстро. Солдат схватил меня сзади за ворот и потащил назад. Я без труда встал и с размаху врезал ему в челюсть, так, что он отлетел. Тут же я заметил, что второй вытащил револьвер и направил его на меня. Я не успел ничего сделать. Раздались два выстрела, и два человека упали: я и солдат, стрелявший в меня. Третий солдат выхватил нож и кинулся с ним на Хикока. Я наблюдал за всем лежа на полу. Билл нажал на курок и револьвер очень не вовремя дал осечку. Начался рукопашный бой, послышался треск мебели и звон разбитого стекла. Выстрел – и все мигои прекратилось. На ногах остались только два солдата, правда один только поднялся от моего удара. 
В салун вбежали двое; из-за боли я не сразу смог различить их лица. Майку Уильямсу и Гарри Янгу открылась следующая картина: перевернутый с ног на голову салун, два отошедших к стене солдата, двое лежаших на полу, Чарли Колорадо, держащийся за бок, тоже в положении лежа и Хикок, уже на ногах,, плюющийся кровью.
Майк и Янг подбежали ко мне.
- Ты как, Чарли?
- Не очень,- сказал я. Пуля попала мне куда-то в ребра.
Они подняли меня на ноги и усадили за стол. Тут ко мне подошел Билл.
- Все в порядке?- спросил он меня.
- Спасибо,- сказал я, понимая, что если б не Билл, то так легко я возможно бы не отделался.
 - Я кого-нибудь убил?
- Да,- ответил Майк,- вот этого,- и он указал на солдата, который в меня стрелял.
Возможно, что в первый раз в жизни я Ууовил в голосе Хикока оправдвние и раскаяние:
- Черт,- протянул он.- Я не хотел, сами виноваты, лезть не надо было, идиоты.
В салун вбежали двое констейблей.
- Этих двоих,- Билл указал на двух солдат, стоявших у стены,-отпрвить к их командованию, и прислать кого-нибудь, чтобы забрали из салуна мистера Уэлча труп и их раненного товарища.
Все было исполнено, как сказал Хикок. Оказалось, что это были солдаты из Форт-Хейса. Хикок убил рядового Джона Келлии ранил рядового Джереми Лэнигана. Генерал Фил Шеридан, командовавших подразделением в Форт-Хейсе, потребовал доставить к нему Хикока живым, или мертвым, однако в письме Билл предотерег его, написав:“Не дай Бог, чтобы меня доставили к вам живым”.
Однако вскоре после этого происшествия по городу поползли слухи, что Хикок убил двух солдат, только потому что они громко разговаривал и имели при себе оружие.
После того, как я залечил свою рану, Билл заявил, что не хочет больше занимать пост маршала Хейса и шерифа округа Эллис. Первого июля 1870 года он покинул оба этих поста.








ГЛАВА XI

Конец 1870 и начало 1871 года мы втроем провели путешествуя. Сразу после Хейс-Сити мы отправились к Моузесу Милнеру в Лос-Анжелес. И успели мы как раз вовремя. Спустя неделю после нашего приезда Милнер сыграл свою свадьбу. Он поженился на девушке по имени Мэри Райт, с которой был очень давно знаком. На свадьбе было очень много гостей, среди которых мы с большой радостью и удивлением встретили Фрэнка Вебнера. Он познакомился с Милнером во время Гржданской войны и забросив военную службу, купил дом в Лос-Анжелесе. После свадьбы молодожены отправились на медовый месяц в Европу, однако мы все равно решили задержаться. Более яркого и интересного города, чем Лос-Анжелес я в своей жизни еще не видел. Театры, рестораны, магазины с шикарными витринами, ипподромы и великолепные виды на Тихий океан.
Мы были здесь с августа о ноябрь и провели просто неповторимый отдых, а затем, распрощавшись с Вебнером отправились в Колорадо к моему брату. Он познакомился с Майком и Биллом, а его дети были от Хикока просто в восторге. Мы провели у Стивена два месяца, а затем поехали в Иллинойс в Гомер, чтобы навестить брата Билла, Лоренцо. Он оказался не похож на своего брата. Чуть ниже, с темными волосами и более худощавого телосложения. Лоренцо и его жена приняли нас очень гостепреимно. Мальчика, который у них родился назвали Алонсо – в честь деда, Алонсо Хикока.
А потом Билл снова решил посетить Хейс, чтобы поглядеть, как идут дела у нового маршала. Но до Хейс-Сити мы не добрались. По дороге из Иллинойса мы наткнулись на городок Абилин, в котором и решили остаться.
Абилин был маленьким городком, пожалуй еще меньше чем Хейс-Сити. Именно здесь,, в Абилине заканчивалось большинство трактов по перегону скота, и здесь ковбои спускали пар, накопившийся у них, за время долгих и тяжелых месяцев работы. Думаю, вам не составит труда представить, что это был за город, и какие люди там проживали. 
Однако был в Абилине и отель Аламо, названный в честь знаменитого форта. И этот отель отвечал самым лучшим требованиям и был сравним с отелями Лос-Анжелеса. 
Когда мы втроем здесь поселилсь, он действительно стал напоминать форт, в котором Билл Хикок вместе со своими партнерами по карточному столу оборонялся от журналистов, корреспоентов и просто любопытных, жаждующих увидеть Дикого Билла Хикока. После того, как он провел замечательный период жизни в Хейс-Сити, его известность стала еще больше и теперь, не было, наверное, ни одного человека во всех Центральных штатах, кто не слышал бы имени Дикого Билла.
Мэр Абилина Маккой разузнал о том, что в Аламо поселился Билл, и предложил ему маршала, так как та была свободна, и мы втроем обсуждали это предложение, сидя в номере Майка.
- Ну что, Билл,- спросил я,- ты примешь это предложение?
- Ну знаешь, Чарли, мне как-то не охота. После Хейс- Сити хочется чего-нибудь новенького.
- Но как же зарплата? Сто пятьдесят долларов в месяц – большие деньги,- сказа Майк.
- Да,-согласился Билл,- деньги хорошие, но не в них дело.
- А в чем же?
- Я не горю желанием стпть маршалом Абилина, поэтому я боюсь, что буду для города и его жителей плохим маршалом.
- По крайней мере, уж точно не хуже, чем прошлый маршалл. О нем в городе ходят просто страшные слухи.
- Я бы на твоем месте попробовал, Билл,- сказал я,- хотя бы месяца два-три. К тому лишние четыреста пятьдесят долларов в любом случае не помешают.
Хикок немного подумал, устремив свой взгляд в письменный стол, заием все-таки сказал:
- Пожалуй, ты прав, Чарли. Я прямо сейчас пойду и напишу письмо мэру, в котором сообщу о своем согласии.
Он так и сделал. Итак, двенадцатого апреля 1871 года, Билл Хикок был назначен во второй и в последний раз в жизни маршалом города. В связи с этим в Абилине произошло множество событий, однако в отличие от Хейса, не могу сказать, что Абилину эту назначение пошло на пользу.
Первый день в новой должности Хикок начал с неприятного происшествия.
Мы прогуливались по Абилину и неподалеку от центра города наткнулись на вывеску салуна “Бычья голова”. Наше внимание привлекла витрина салуна, в которой красовалось отвратительное чучело быка в натуральную велечину.
- Такое чучело, должно быть делали не больше двадцати минут,- заметил Майк.
Я с ним согласился. У чучела все ноги были разной длины и толщины. Шкура была так безграмотно сшита, что на месте спины из нее вылезала солома, которой было набито чучело. На шее и голове на шкуре убитого животного виднелись застывшие кровавые пятна.
Из салуна вышли двое. Первый был повыше второго, у него было очень хитрое выражение лица. На вид емубыло лет сорок. Второй был чуть пониже и помоложе, зато по коренастее и поплотнее первого. Темные волосы, загорелая физиономия и руки выдавали в нем уроженца Техаса, или Нью-Мексико.
- Что, джентльмены, любуетесь нашей витриной?- спросил первый.
Хикок хотел ответить, но второй не дал ему этого сделать.
- Вы, я так понимаю, новый маршал Абилина. Мы владельцы этого салуна. Я Фил Коу, это Бен Томпсон.
- Да, мистер Коу, вы правы,- ответил Билл,- я новый маршал, а так как вы хозяева салуна, то попросил бы вас убрать с витрины это отвратительное безобразие,- и он указал на чучело.
Томпсон открыл рот, а Коу издевательски улыбнулся.
- Но сэр, наш салун пользуется в городе большой популярностью.
- И что же? Я ведь не прошу вас закрывать салун.
В разговор вмешался Томпсон.
- Это чучело стоит тут довольно давно и оно стало символом нашего заведения.
- Ну тогда, мистер Томпсон, вам придется избавиться от вашего символа. Лично мне, просто неприятно на него смотреть.
Лицо Коу наполнилось злобой.
- Боюсь, что это невозможно.
- Да? Зато, мистер Коу, возможно закрыть ваш салун, по причине того, что его владельцы не выполняют приказов нового маршала. Заметьте господа, я попросил вас по хорошему.
- Вы нам угрожаете?
Билл повернулся к нам с Майком и произнес с тоскливой улыбкой
- Сколько же раз я это уже слышал!- а затем обратился к Коу.- Нет, я предупреждаю и очень надеюсь, что завтра этого чучела эдесь не будет.
Затем он сделал жест, означавший, что разговор окончен, и мы втроем направились прочь от Томпсона, Коу и их салуна.
Так зародилась вражда между Хикоком и владельцами “Бычьей головы” и эта вражда длилась вплоть до того времени, пока Билл не поктнул Абилин.
Прошло два месяца в ходе которых я понял – Билл выполняет свои обязанности с большой неохотой. Он редко патрулировал улицы, а большую часть времени проводил в Аламо, за карточным столом. Однако он ввел в Абилине запрет на ношение оружия, с некоторыми исключениями, так же как в Хейс-Сити. И здесь все тоже слушались Хикока, зная его репутацию.
Пожалуй, самое интересное событие, из асех что произошло с нами в Абилине случилось в начале июля, когда в город прибыл знаменитый разбойник Джон Уэсли Хардин. Он прибыл в город вместе со стадами Кэрролла и Джонсона, у которых он работал гуртовщиком. В первый же вечер Хардин отметился: его наниматель Кэрролл вступил в прерикания с офицером полиции Карсоном. Он уже собирался арестовать Кэрролла, однако Хардин отбил своего босса и наставив револьвер на Карсона сказал тому, чтобы он привел Хикока. Когда Карсон привел Билла, Хардина и Кэрролла уже не было.
После этого один из владельцев “Бычьей головы”, а именно Томпсон, распространил по городу слух, что Хикок собирается убить Уэса Хардина выстрелом в спину при первом же удобном случае.
Хардин все же не поверил ничем и никем неподтвержденным словам Томпсона. Он не искал встречи с Хикоком, но и не избегал ее. Все таки вскоре эта встреча состоялась.
Джон Уэсли Хардин всегда и везде носил с собой револьверы. Многие владельцы салунов жаловались Биллу на Хардина. В конце концов утром, второго июля мы вместе с Биллом поймали Хардина, когда тот выходил из салуна.
Хардин вышел оттуда один. Он был не очень высокого роста, на улыбчивом широком лице были небольшие усики и маленькие глаза с очень острым взглядом. Одет Хардин был не очень заурядно, по крайней мере для Абилина. Новая коричневая шляпа, белая сорочка, на ней черный жилет и пиджак. Брюки были чистые и глаженные, на черных лакированых туфлях тоже ни пятнышка.
Хикок направил на Хардина свой револьвер и пиветливо произнес:
- Вы, мистер Хардин, вышли словно бы не из салуна, а из хорошего ресторана. Потрясающий костюм!
Хардин усмехнулся. Голос у него был довольно высокий и вызывающий.
- Спасибо, Хикок, что оценили. Поверьте, сапоги у вас просто великолепны, однако не в моем вкусе.
Далее обмен любезностями прекратился. Билл слегка посерьезнел.
- Вы не можете не знать, что в Абилине заперещено ношение оружия без разрешения от маршала. А так как вы этого разрешения не получили, то прошу вас сдать мне ваше оружие и пожалуйста, без глупостей.
На Джона Уэсли произвел впечатление тон Билла, или же он просто сделал вид.
- У меня два револьвера, маршалл.
- Отлично, давайте оба.
Хардин засунул в карманы руки и достал два новеньких револьвера “Смит и Вессон”. Взяв оба оружия за дуло он протянул их Биллу рукоятками вперед. Билл убрал свой револьвер, чтобы принять оружие Хардина. Это было большлй ошибкой. Хардин воспользовался тем, что Билл убрал оружие. Он неожиданно и ловко перевернул револьверы на пальцах, и Хикок оказался перед нацеленными на него двумя дулами.
Я и все стоявшие вокруг люди, их было человек пятнадцать, были поражены искусством Хардина. Воцарилось молчание. Затем кто-то из толпы крикнул:
- Пристрели его, Хардин!
Уэсли, прдолжая смотреть прямо в глаза Биллу, сказал громко:
- Вы так хотите убить Дикого Билла? Почему бы вам не попробовать сделать это самим?
Вновь все стихли. Затем Хардин произнес, уже обращаясь к Биллк:
- Я слышал от некоего мистера Томпсона, будто бы вы, собираетесь убить меня выстрелом в спину при перевой же возможности.
- И что же?
- Это так?
Хикок даже обиделся.
- Разумеется, это не так! Думаешь, если бы я хотел убить тебя, Хардин, то я не сделал бы этого, когда ты пару минут назад вышел безоружнвым из салуна? К тому же, ведь не мог ты подумать, что я способен кого то убить выстрелом в спину?
- Нет,- твердо ответил Хардин,- и к моему великому изумлению убрал оба револьвера обратно в карманы.
На протяжении всей этой сцены я неподвижно стоял в двух метрах от Хикок и Хардина, потому что был уверен; сделай я только попытку достать револьвер, как Хардин тут же и застрелил бы меня
- Мистер Хикок, пройде же, прошу вас, в отдельный кабинет этого салуна, чтобы обговорить некоторые обстоятельства с глазу на глаз без посторонних.
Билл пожал плечами.
- Что же, если тебе так этого хочется, то прошу.
Хардин, а за ним Билл вошли в салун. Меня поразила одна вещь: Хикок начинал разговор с Хардином, обращаясь к нему на “вы”, а закончил на “ты”. Не знаю, с чем это было связано.
Поразило меня и то, что случилось позже.
 Зашел в салун и закурив, стал дожидаться Билла. Спустя десять минут одна из дверей за моей спиной открылась, и я услышал голос Хардина:
- Язык бы отрезать этому Томпсону!
Я обернулся. Хикок тоже меня заметил.
- Ты слышал о Чарли Колорадо, Хардин?- спросил он.
- Да, слышал. А что?
- А то, что он, Чарли Колорадо, собственной персоны,- сказал Бмлл, указав на меня.
Мне было очень не ловко, что меня представляют одному из известнейших бандитов в стране. Хардин очень удивился, но к счастью, не стал просить продемонстрировать способности.
- Ну что Хардин, ты сейчас куда?- спросил Билл.
- Прогуляюсь и загляну к Томпсону, пожалуй.
-Только не переусердствуй. Тебе ведь не нужны неприятности, верно?
Хардин в ответ улыбнулся. Они с Хикоком пожали друг другу руки и обнялись. Джон Уэсли был уже у дверей, когда Билл сказал ему вслед, в добавок пригрозив ему пальцем:
- Будь паинькой, Хардин!
В этот момент ко мне в голову пришло сравнение: старая нянька и непослушный проказник-мальчишка.
Хикок сел за один стол со мной. Сколько я его не выспрашивал, он не говорил мне о чем они разговаривали с Хардином, что через десять минут разговора стали неплохими знакомыми.
                ***
В тот же день Билл познакомился с мисс Джейси Хейзел, которая поселилась в Аламо. Обворажительная девушка лет двадцати пяти, сразу же стала одной из заметнейших девушек Абилина, и Билла начался с ней роман.
Этим вечером он не сидел в Аламо, а уехал вместе со своей новой возлюбленной на конную прогулку.
Без Билла игра в карты шла не активно. Мы с Майком сидели за одним из столиков, попивая очень не дурного вина. Вдруг я заметил Хардина. Он одиноко сидел за столиком, сняв шляпу и курил сигару. Увидив, что я смотрю на него, он приветливо улыбнулся и пошел к нам.
- Я не помешаю вам, мистер Аттер?- спросил он.
Не став интересоваться, откуда ему известна моя фамилия, я просто ответил:
- Да нет, присаживайтесь.
Майк, ни разу до этого не видевший Хардина, смотрел на него с большим интересом, еще не зная, кто перед ним сидит. Хардин улыбнулся и ему, протянул руку и сказал:
- Джон Уэсли Хардин. А вы видимо мистер Уильямс. Хикок… А где, кстати, Хикок?
Майк очень удивился, но руку пожал.
- Весьма наслышан, мистер Хардин, о ваших подвигах. А Хикок уехал за город вмсте с мисс Джейси Хейзел. Так откуда вы меня знаете?
- Хикок рассказывал мне о вас. Поверьте, джентльмены, вас обоих он очень ценит.
 К нам подошел оффициант.
- Что-нибудь желаете, господа?
- Стаканчик джина,- сказал Хардин.
- И принесите нам сигары,- добавил Майк.
Оффициант ушел, и разговор продолжился.
- Еще чуть-чуть и пойду спать,- сказал Уильямс, зевнув.
- А вот я навряд ли усну,- с разочарованием произнес Хардин.- Видите ли, в соседнем номере, прямо за стеной проживает один джентльмен; так храпит, что порой хочется встать, да и кляп ему в рот засунуть. Стены-то тонкие, все слышно.
- Понимаю вас,- с улыбкой сказал Майк.
Все замолчали. Вернуля оффциант, с джином и сигарами. Хардин рахом осушил стакан и продолжил разговор:
- Говорите, Хикок уехал с девушкой? А вот вы, были когда-нибудь женаты?
Этот вопрос был адресован мне. Я ничего не ответил, а просто отрицательно помотал головой.
- А вы, Уильямс?
- Нет, не был.
- А почему?
Хардин нравился мне все меньше и меньше. Мне захотелось встать и врезать ему. Я не счел нужным отвечать на этот вопрос, а вот Майк выпил изрядное количество вина и ему было все равно с кем и на какие темы разговаривать.
- Наверное, потому что не нашел девушку, которая могла бы стать моей женой.
Я не сдержался, чтобы не подколоть Майка:
- И что, прям уж так искал много?
- А ее не надо искать. Такую девушку нужно встретить и не упустить момент, понять, что это именно она.
Мне стало как-то не по себе, оттого, что я принимаю участие в разговоре с известным бандитом на откровенные темы. Но продолжать беседу не понадобилось. Какой-то человек позвал Хардина от дверей отеля и тот, попрощавшись, вынужден был нас покинуть. Мы с Уилямсом посидели еще немного и пошли неспеша к себе в номера, которые находились на третьем этаже шестиэтажного здания.
- Надо увозить Билла из Абилина,- сказал я Майку, неожиданно даже для самого себя.- У меня какие-то плохие предчувствия.
- Да брось, Чарли, все в порядке.
- Не знаю, Майк, не знаю. Денег у нас вполне достаточно. Разве плохо отправиться в какое-нибудь приличное место, может даже в Европу.
Майк не ответил. Когда мы были уже у дверей и хотели прощаться, Майк вдруг сказал:
- А ты знаешь, Чарли, Хардин прав.
- В каком смысле? Вообще то я только что говорил тебе про Билла.
- Нет. Я кажется уже упустил свой шанс. Еще до смерти родителей я знал одну девушку. Ее звали Виктория. И я только сейчас понял, что нас с ней связывало нечто большее, чем просто дружеская симпатия. Непременно побываю в Айове и узнаю, что с ней стало.
- Майк, не советовал бы я тебе принимать такие решения на пьяную голову.
Он видимо слегка обиделся на меня, мы попращались и пошли спать.
Я долго лежал и думал, что же за дурацкие предчувствия меня мучают. Я был не в состоянии понять, с кем, или с чем они связаны, и меня это бесило. Затем хотел выкинуть все из головы, но заснуть в ту ночь мне было не дано. Глаза только начали закрываться, и сон как рукой сняло. Бах, бах, бах – разом прогремели три выстрела.
Вскочив с постели я накинул на себя что попало и вышел в коридор. Почти одновренно со мной вышел Майк.
- Какого черта, идиоты, три часа ночи,- хриплым голосом сказал он.
- Стреляли где-то наверху,- заметил я.
Мы поднялись на пятый этаж. Там собралась чуть ли не половина всех постояльцев отеля, все в пижамах, или халатах. Хикока среди них не было.
- Вот отсюда стреляли!- уверено сказал какой-то мужчина, указав на сорок третий номер.
- Это же номер Хардина!- воскликнул еще кто-то.
Нам с Майком удалось пробиться сквозь толпу.
- Отойдите,- сказал я,- мы заместители маршала.
Дверь в номер Хардина была выбита. Признаюсь, что если бы там была засада, то я бы погиб первый. Ожидал я увидеть как минимум один труп и полный разгром, однако мои предположения не оправдались. В номере не было никого. Кровать была смята, а окно распахнуто настеж. Все вещи Хардина висели на стуле. Еще мне бросились в глаза три небольшие дырочки в стене, прямо у изголовья кровати. Изучив эти отверстия поближе, я понял, что они схожи по размеру с револьверной пулей. Также все три были сквозные.
За моей спиной кто-то спросил:
- Что это значит?
Ответ пришел ко мне быстро. Некоторые люди из толпы тоже все поняли.
Я подошел к двери соседнего номера. Там тоже было заперто. С одного удара ноги я вышиб дверь.
“Да”,- подумал я,- “из-за одного Хардина владельцам Аламо придеться ремонтировать стену и менять двери”.
В этом номере мне откылась следующая картина: у стены, разделявший сорок третий и сорок второй номер, стояла кровать. Она была вся залита кровью, а на ней лежало мертвое тело огромного по своим габаритам мужчины.
- Бедняга,- прбормотал слева от меня Майк.- Это видно тот самый, кто не давал Хардину заснуть своим храпом.
Думаю произошло приблизительно следующее: Хардин пошел спать, однако храпящий сосед никак не давал ему уснуть, тогда он в приступе гнева, или просто с пьяну, пальнул трижды в стену из-за которой доносился храп. Поняв, по каким-то причинам, что он ухлопал своего соседа, и осознав, что он, Хардин, натворил, убийца быстро оделся во что попало и выпрыгнул из окна пятого этажа, рискуя сломать себе шею, до смерти боясь Хикока. Хардин бандит, а бандит всегда останется бандитом. Если человек благороден, то он благороден всегда.
Билл с мисс Хейзел вернулся только утром, а когда узнал, что произошло, то было уже поздно, потому что Хардин скрылся из Абилина.

















ГЛАВА XII
“Тот, кто хочет иметь друзей без недостатков, остается без друзей”                БИАС               

Я не знаю о скольких женщинах Билла мне неизвестно, однако думая, что это довольно солидное число, так как по части женщин, Билл почти всегда был скрытен. Я знал всего лишь о четырех представительницах женского пола, с которыми о Хикока были романтические отношения, а с некоторыми и нечто большее. Но дело сейчас не в этом, а в том, что из этих четырех женщин, три, вольно или невольно, заставляли его рисковать жизнью. Знакомство с мисс Джейси Хейзел, как раз относится к этим случаям.
Хикок был очень чувствительным человеком, и мы с Майком не могли не заметить, что в конце сентября они поссорились с мисс Хейзел. Однако вскоре выяснилось, в чем на самом деле причина плохого. Оно было не в обычной ссоре, из-за которой Хикок, безусловно, не стал бы так расстраиваться. Здесь было задето самолюбие и гордость Билла, а эти две черты были в его характере одними из самых ярко выраженных. А случилось следующее Джейси Хейзел не просто ушла от Билла, а ушла от него к Филу Коу, человеку, которому Билл испытывал большую неприязнь. Она перевезла все свое имущество из номера Хикока в дорогие номера, где проживали Фил Коу и Бен Томпсон. Короче говоря, Хикок был до крайности уязвлен.
Оказалось, что у Коу с мисс Хейзел все очень серьезно, и я узнал, что вскоре они уезжают в Техас, на родину Коу, где и отметят свадьбу.
Все случилось пятого октября, когда Коу объявил, что уезжает и забирает с собой мисс Хейзел. В честь этого в Абилине устроили небольшой праздник, так как у Коу было много друзей в городе. Это было вечером. Хикок был очень расстроен, все выводило его из себя, и на мое предложение прогуляться на ночь глядя он ответил грубым отказом, оставшись один в своем номере в Аламо. Пожав плечами, мы вышли, чтобы совершить позднюю прогулку.
- Пожалуй, ты был прав, Чарли, - сказал Майк.- Нужно увозить Билла из Абилина.  Мне кажется, этот город на него плохо влияет.
- Думаю, не пройдет и месяца, как он сам захочет уехать отсюда,- возразил я.
- И куда же мы направимся?
- Ну лично я был бы не прочь пожить в каком-нибудь крупном городе.
 - Согласен, Чарли. В крупном можно найти все: приемлемое и не дорогое  жилье, приличную работу, познакомиться с хорошей девушкой. К тому же Билл сейчас человек небезызвестный и я думаю, многие захотят, чтобы он стал маршалом, предположим, Канзас-Сити. Особенно после того, что он умудрился сделать в Хейс-Сити. Черт возьми, самый обычный город, Билл сделал чуть ли не самым спокойным и законопослушным во всех Центральных штатах. А то, что Хикок согласиться стать маршалом крупного города, практически не подлежит сомнению.
- Конечно,- согласился я,- ведь быть маршалом Абилина и Канзас-Сити совершенно разные вещи.
Майк предложил зайти в салун, находившийся неподалеку от Аламо. Мы взяли по стакану холодного пива и сели ближайший свободный столик. Тут Майк заговорил на очень неожиданную тему.
- Скажи, Чарли, только я тебя прошу, скажи честно, есть на свете девушка, которую ты любишь?
-  Нет,- почти не подумав, честно ответил я.
Майк хотел было что-то сказать, уже открыл рот, но я перебил его:
- Черт возьми, Майк, с нашей-то жизнью? Тебя это еще удивляет? Живет, черт знает как, ни дома, ни работы, ни семьи уж тем более. Я…
- Вот я к тому же. Признайся, тебе, иногда страсть как хочется послать Билла к дьяволу с его любовью к авантюризму и зажить нормально.
Я улыбнулся.
- Уже лет пять хочется.
- А знаешь, почему я так никогда не сделаю?
- Догадываюсь.
Тут на улице послышался громкий шум. Майк выглянул в окно.
- Что там такое?
- Не знаю,- ответил я и стал прислушиваться к шуму на улице. Не было похоже, чтобы там происходила драка, или что-либо в этом роде.
- Это, наверное, друзья Коу собрались отметить его отъезд, вот и ходят толпой по городу.
- Может сходим, проверим, мало ли что,- предложил Майк.
Выйдя из дверей салуна, мы взглянули направо, так как именно оттуда доносились звуки толпы. При свете фонаря я увидел в конце улицы человек сорок, двигающихся очень медленно и производившими весь шум.
- Коу,- одновременно сказали мы, взглянув друга на друга.
Ничего больше знать нам было не нужно. Пускай себе гуляют, главное, что не сегодня-завтра Коу уедет, и в городе станет одной большой проблемой меньше. Мы взглядом проводили толпу, пока последние гуляющие не свернули на Фест-стрит, затем мы развернулись и пошли в Аламо, до которого было буквально два шага.
Однако дойти до отеля в тот вечер нам было не суждено. Оттуда, где скрылась толпа, прогремели два выстрела.
Я сразу же собрался бежать туда, но Майк остановил меня, схватив за плечо.
- Черт с ними, Чарли. Пьяные все, небось. Стреляют и стреляют и стреляют. Не в нас ведь. Их проблемы.
- Еще бы они в вас стреляли!
Из дверей Аламо выбежал Билл. По всему его виду можно было понять, что он просто в ярости. Видимо стрельба, устроенная, несомненно, не без участия Фила Коу, окончательно вывела Хикока из себя, и он мгновенно высочил из отеля. Уже тогда, предчувствие подсказало мне, что ничем хорошим этот вечер не закончится. Бросив нам только одну фразу, Билл помчался в сторону Фест-стрит. Я и Майк последовали за ним.
Вся толпа стояла у салуна “Кедр”. При свете нескольких фонарей я узнал кое-кого из толпы, в том числе и Бена Томпсона, и, разумеется, и Фила Коу с мисс Джейси Хейзел. При появлении маршала, толпа заметно притихла, несмотря на то, что большинство из них были противниками Хикока.
- Кто стрелял?- спросил Билл. В его голосе слышались бешенство, нескрываемая злоба и угроза.
В это время фонари, горевшие в салуне “Кедр”, необъяснимым образом потухли, причем все сразу, и участок улицы, на котором мы находились, погрозился в полную темноту.
Послышался голос Коу.
- Это я стрелял,- как всегда вызывающе сказал он.
Толпа медленно расступилась, оставив Хикока и Коу лицом к лицу, всего лишь в двух метрах друг от друга. Майка я потерял из виду.
- Какое право ты имеешь стрелять в городе, где я командую?
- На меня набросилась бешеная собака, и я убил ее, но эта собака не будет последней, кого я убью в этом городе, клянусь дьяволом, я доставлю себе удовольствие!
Это стало последней каплей, и для одного, и для другого. Противники сделали резкие движения, и два выстрела прогремели практически одновременно. Несколько человек выбежали из толпы, чтобы помочь Коу, но тот был на ногах и выпустил еще две пули в Билла. Не одна не попала в него, и Хикок не преминул ответить. Кто-то попытался наброситься на Билла, но тот мгновенно среагировал, выстрелил почти в упор, и нападавший рухнул замертво. Затем послышался свист полицейского, звон разбитой витрины, еще пара выстрелов, и все было кончено.
Подбежали два полисмена с фонарями. Я увидел Коу, сидевшего на тротуаре, держась за живот. На земле лежали еще трое, пострадавших во время перестрелки.
Я подошел к Биллу.
- Ты как, не ранен?
Он покачал головой.
- Нет, все…все…
Лицо его внезапно изменилось, глаза наполнились страхом, взгляд был устремлен куда вниз. Тут меня пронизало холодом. Я понял, в чем причина испуга Билла, но я боялся взглянуть туда, куда смотрел он. Тут Билл оттолкнул меня и бросился к одному из лежащих на земле. Из резкого движения полисмен направил на Билла фонарь, я повернулся и узнал Майка. Он лежал на земле.
Меня обдало волной дикого и холодного страха. Я сел на корточки около Уильямса. Дело было плохо – это я понял сразу. На груди у Майка расплывалось багровое пятно, становясь на глазах все больше и больше, указывая то место, куда попала пуля. Я с ужасом понял, что это Майк бросился на Билла, и что именно Билл в него выстрелил.
Я расстегнул Майку рубашку, и мы с Биллом его приподняли. Майк не мог умереть. Он просто не мог умереть, тем более от руки Билла!
- Есть тут врач среди вас?- умоляющим голосом спросил я. Никто не вышел из толпы и не поспешил к нам на помощь.
Майк лежал без сознания. Я мельком глянул на Билла. Лицо у него просто каменное.
- Пульс слабый,- тихо сказал он, отпуская руку Майка.- Надо перенести его в помещение.
Билл аккуратно взял Уильямса подмышки, я за ноги. Хозяин открыл дверь, и мы занесли его в салун “Кедр”, положив на диван в одной из комнат
- Принесите виски,- ледяным голосом сказал Билл хозяину.
Я находился просто в шоковом состоянии и, застыв в одном положении просто смотрел, что делает Билл. Он аккуратно промыл рану Майку, плеснул ему немного воды в лицо, снова проверил пульс и взглянул на меня.
- Что ты стоишь Чарли, помоги хоть чем-то?
Немного придя в себя от этих слов, я понял, что меня поразили голос и тон Билла. Он был без каких-либо эмоций и такой монотонный, что казалось, будто Билл читал вслух скучную книгу.
- Что надо делать?- окончательно выйдя из оцепенения, тихо спросил я.
- Иди, поторопи хозяина салуна.
Я столкнулся с хозяином в дверях отведенной нам комнаты. В одной его руке был стакан, в другой графин с темно-рыжеватой жидкостью.
- Давайте сюда.
Билл наполнил стакан виски и влил его полностью в рот Майка.   
“Ну давай же, Майк, очнись, пожалуйста”- про себя умолял я, зная, что пока Билл чувствует слабое биение его пульса, надежда есть.
Внезапно, глаза Майка приоткрылись. И хотя он еле дышал, я почувствовал невероятное облегчение.
- Ну что Майк, ты как?- спросил я.
- С ним все в порядке, Чарли. Всего лишь рана, да и то легкая, правда, Майк,- сказал Билл, выдавив правдоподобную улыбку и с большой уверенностью.
Знаете, больше всего на свете мне захотелось ему поверить.
- Да, верно,- поддержал я Билла,- все будет отлично.
Майк слегка приподнялся и глянул сначала на Билла, затем на меня.
- Потому что,- хрипло и медленно произнес он,- потому что быть его… его другом это небывалая… честь, Чарли. 
Хикок вскочил с места.
- Майк, глаза не закрывай!
Но было трудно, что-либо сделать. Наших с Биллом усилий было не достаточно.
Фраза Билла прилипла ко мне, я на протяжении пяти минут повторял: “Глаза не закрывай, Майк, не закрывай”. Билл вдруг отпустил руку Майка и тихо, почти шепотом произнес:
- Пульса нет. Не может быть.

                ***
Следующие три дня я провел в каком-то полузабытье. Я смутно помню слезы на щеках Билл, первый и последний раз в жизни, помню, как он довел меня до Аламо и уложил спать в номере. Затем у меня поднялась температура, и сутки провел в самом настоящем бреду. Я разговаривал сам с собой, мне мерещилось, что я бизон, несущийся по прерии, и наконец, у меня было ощущении, которое длилось несколько часов подряд, что кто-то пытается вырвать мою душу из тела. Я то холодел, как мертвец, то покрывался потом, как при сорокоградусной жаре. Билл уже стал опасаться, сначала за мое умственное здоровье, а затем и за мою жизнь, как вдруг я поправился, так же резко, как заболел. И всегда буду очень благодарен Биллу, что в эти труднейшие дни в моей жизни он был со мной.
Даже сейчас, по прошествии стольких лет, мне необычайно тяжело об этом писать. На похоронах Майка я еле стоял на ногах от только что перенесенной болезни и кажется, был пьяный вдрызг, в прочем не помню. Но я надеюсь, что никто меня не осудит, ведь из-за смерти человека, который был одним из моих лучших друзей, я просто не мог прийти в себя. Потеря Майка для меня, была равносильна потери родного брата. Прошла долгая неделя, прежде чем я осознал все произошедшее окончательно и бесповоротно. Человека, с которым я был знаком на протяжении более четверти века больше нет. Человека, с которым я прошел огонь и воду, друга моего детства, человека, которого я знал дольше, чем кого-либо из ныне живущих, больше нет. И хотя сейчас, время притупило те чувства, но все равно, до конца моей жизни в моих воспоминаниях периодически будут вставать лица трех людей, и к этим людям я не буду испытывать ничего, кроме признательности и благодарности, и среди этих трех людей есть Майк Уильямс.
В ту неделю, которая была одной из самых долгих и тяжелых в моей жизни, я часто вспоминал годы своего детства, когда мы познакомились с Майком.  Мне тогда было пять-шесть, Майку чуть больше.  Семья Уильямсов, с которой хорошо дружил отец, пришла к нам в гости. Майк тогда был очень худеньким и застенчивым мальчиком. Мы с ним познакомились и с тех пор стали видеться чаще. Так мы и наши семьи жили в тесной дружбе, как вдруг за два года до смерти моего отца, с которой собственно и началось это повествование, родители Майка погибли в железнодорожной катастрофе, а он сам выжил. Больше о Майке Уильямсе до известного вам дня я ничего не слышал.
Но я уверен, что мои собственные переживания по поводу трагичной гибели Майка, были ничем, по сравнению с переживаниями Билла. Ведь именно от его руки погиб Майк. Пускай случайно, но все же. Перенести такое смог бы не каждый. Я никогда в жизни не смел и не посмею обвинить в смерти Майка Хикока. Но сам он винил в этом только себя. Первые несколько дней он, как и я ходил в шоке от произошедшего, а затем, когда я поправился, как это часто бывает, Хикок начал пить. Он пил так, как я ни до, ни после не видел.
Утром пришел в салун, заказал отдельный кабинет, заперся в нем, никого к себе не пуская и пил целый день подряд, пока вечером спирт не валил его с ног. Он падал со стула и засыпал прямо на полу. Наутро, совершенно разбитый, с больной головой,  Билл шел в Аламо, брал деньги, возвращался в салун, и все начиналось заново. Его запой длился уже четверо суток, когда я, наконец, решил сходить к Биллу и попытаться привести его в нормальное состояние. И хотя мне самому тогда было очень плохо, я понимал, как плохо Биллу.
Я спросил у хозяина салуна, где я могу найти Билла.
- Прошу прощения сэр, но мистер Хикок просил, чтобы его не беспокоили, и заплатил за все сполна.
Меня охватила какая-то тупая злоба.
- Послушайте вы,- начал я,- неужели вы не видите, что с ним происходит?! Неужели вы не понимает, как ему плохо?! Он пьет уже четверо суток подряд, не трезвея, еще чуть-чуть, и его от всего этого наизнанку вывернет! Вам что, наплевать, лишь бы деньги давали?!
Мои слова немного застыдили хозяина.
- Мистер Хикок вон там,- сказал он, указав на одну из дверей,- но он заперся и навряд ли вам откроет.   
- В таком случае, дайте мне второй ключ, я знаю, что он у вас есть.
Я оказался прав. Минуту спустя я подошел к двери и постучал. Как и следовало ожидать, ответа не последовало. Тогда я сказал:
- Билл, это я, Чарли, открой, пожалуйста.
Никакого ответа. Я вздохнул и отпер дверь запасным ключом.
В небольшой комнате ужасно сильно пахло перегаром и табаком. Биллу, сидевшему на кресле, и устремившему свой взгляд в одну точку, очевидно, было все равно, что в комнате есть окно, которое открывается. Пустых бутылок было не много, так как час был достаточно ранний и Хикок не успел много выпить. Я поймал себя на мысли, что легче было бы выследить Билла, когда он шел из салуна в Аламо и обратно. На столике около кресла стояли четыре бутылки вина, графин с водкой, джином или белым ромом, бутылка виски, большой стакан и портсигар.
Да, я забыл упомянуть, что при всех сложившихся обстоятельствах, Билл продолжал состоять в должности маршала Абилина.
- Билл,- тихо спросил я, заходя в комнату,- зачем ты все это устроил? Зачем ты пьешь?
Хикок видимо не вслушивался в вопрос.
- Это ты, Чарли? Ты что-то хотел?
О его состоянии можно было сказать так: он был нетрезвый, но не пьяный.
Я открыл окно и встал так, чтобы нас с Биллом разделял столик. Твердо решив высказаться, я начал:
- Билл, хватит пить. Майку ты уже ничем не поможешь, зато запросто сделаешь хуже себе и мне. Никто не винит тебя в смерти Майка, я не виню тебя в смерти Майка, если тебе это так важно. Это вышло случайно, понимаешь, слу-чай-но! Я знаю, что тебе сейчас плохо, поверь, мне не лучше, но я же не пью сутками напролет, запершись где-нибудь. Спиться может любой, а вот выстоять – нет. То, что ты сейчас делаешь, это удел слабых, а ты сильный. Еще раз повторю, Майку ты не поможешь, он умер,- тут я запнулся.- Но ведь мы с тобой живы. В жизни случается всякое, кому, как ни тебе это знать, но нужно выстоять, пережить все неприятности и беды и жить дальше. Не существовать, не волочить по жизни свое жалкое существо, а именно жить. Подумай, Билл, не кой черт тебе все вот это надо. А если тебе плевать на меня, то подумай обо мне. Я потерял Майка и если еще тебя потеряю…
Я покачал головой и закончил свою речь.
Лицо Билла изменилось, глаза заблестели, взгляд прояснился, затем нахмурились брови, рот искривился в презрительной усмешке как бы к самому себе. Но минутное прояснение закончилось, и рука Билла снова потянулась к бутылке.
- Билл!- я попытался вложить в свой голос всю властность и суровость, какую только мог.- Горе в вине не утопишь! Ты и так за последние четыре дня сократил себе жизнь лет на пять! Хватит! Смирись с тем, что Уильямс больше нет! Это жизнь, так она устроена!
С большим трудом я закончил эту фразу до конца. К моей радости Хикок откинулся обратно в кресло и взглянул мне прямо в глаза.
- Знаешь Чарли, а ты умеешь убеждать.
Я убрал со стола все спиртное, дабы оно не смущало Билла, придвинул к столику стул и сел.
- Все что ты сейчас сказал – правда,- продолжил Билл,- но в одном ты не прав.
- В чем же?- не столько из интереса, сколько из желания поддержать разговор уточнил я.
Билл на некоторое время замолчал и о чем-то задумался.
- Хочешь, я расскажу тебе одну историю, Чарли?
- Про что?
- Про меня. Про то, за что я ненавижу себя за всю свою жизнь. Я не сильный, я слабый, распущенный эгоист и убийца. Мне нет, и не может быть оправдания. Я презираю себя, Чарли.
- Билл, я тебе в третий раз повторяю, в смерти Майка…
- Да при чем здесь это? Чарли, я перед тобой как на духу. Ты будешь первым, кто услышит это из моих уст. Клянусь, я расскажу, как все было на самом деле, без утаек.
Несмотря на то, мой читатель, что я с самого начала пообещал рассказать всю правду о жизни Хикока, я долго думал приводить ли мне здесь эту историю, или нет. Но я решил, что без нее мой рассказ был бы не полным. Просто так будет правильно и честно. К тому же эта история имеет прямое отношение к концовке моей повести.
- Это случилось за несколько лет до знакомства с тобой. Тогда я только начинал вести самостоятельную жизнь и еще не получил прозвище Дикий Билл. Кажется, это случилось в Миссури, как назывался городок, я уже точно не вспомню. Черт, Чарли, мне так и хочется разорвать себя на куски.
- Так не рассказывай. Поверь, Билл…
- Нет. Я должен все рассказать. Ты должен знать, кого ты считаешь своим другом.
Впоследствии я неоднократно жалел, что не остановил его.
- Я вышел из салуна. Не помню, пил я, или нет, но сути это не меняет. Ты возможно слышал, что до того как я стал носить усы меня иногда звали Утка-Билл, или мистер Утка. Так вот, я вышел из салуна, как вдруг какой-то мальчик лет шести, стоявший на противоположной стороне улицы, завидев меня крикнул:
“Эй ты, Утка-Билл!”
Меня дико бесило и злило, когда меня так называли. Много я из-за этого дрался, очень много. А тогда, мне это сказал малец, который еще не видел жизни, никогда не держал в руках оружие, не рисковал своей шкурой ради других. Кровь ударила мне в голову, я стал каким-то неуправляемым и разъяренным зверем. Я просто не понимал, что я делаю. Догнав паренька, я схватил лежавшую на земле мотыгу и…. Представляешь, Чарли, убил ребенка! Убил на глазах его брата и матери, выбежавших на крыльцо.
Билл замолчал и уткнулся лицом в ладони. Я не помню, что я тогда чувствовал, но мне вроде бы казалось, что я не должен был всего этого слышать.
- Паренька звали Энди Маккол,- со вздохом продолжил Билл. Я никогда не забуду этого имени, оно будет сниться мне до конца жизни. Честное слово, лучше бы я сам умер в тот самый день.
Билл вновь замолчал. Затем закурил и продолжил:
- Наверное, именно поэтому я стал ловить и убивать негодяев подобных мне, чтобы они не причиняли людям вред, и чтобы мне, хотя бы отчасти искупить свою вину.
Я продолжал молчать, не зная будут ли уместны в этой ситуации какие-либо слова. Однако не в тот момент, ни после этого, ко мне даже на секунду не пришла мысль отвернуться от Билла, несмотря на то, что содеянное им было действительно омерзительно и ужасно. Однако Билл уже тогда столько для меня сделал, что эта чаша весов многократно перевешивала ту, на которой находилось это преступление Билла. Считайте меня сумасшедшим, пожалуйста, но я остался верен своему другу. Тем более я видел, что раскаяние Билла искренно, и что совесть действительно ужасно его мучает.
- Это было давно,- наконец я заставил себя заговорить,- к тому же ты ведь раскаялся.
Неубедительный довод. Я и сам это понял. Мы снова замолчали, каждый думая об одном и том же, но по-разному. Прошло минут десять, в течение которых никто не проронил и слова.
- Что с Коу?- внезапно спросил Билл.
- Что?
- Что с Филом Коу?
- Ты попал ему в живот. Рана оказалась не особо серьезной, но это на первый взгляд. Три дня назад он умер от заражения крови.
Выражение лица Билла при этом известии не изменилось.
- А что-нибудь еще произошло?
- Неподалеку от Абилина остановился седьмой кавалерийский полк генерала Кастера.
Билл в ответ только слегка усмехнулся.
- Куда мы поедем?
Этого вопроса я ждал, и ответ на него у меня был готов.  Понятное дело, что после всего произошедшего оставаться в Абилине Билл ни за что не станет. Да и я тоже.
- К моему брату Стиву. Там хороший климат и обстановка что надо. Побудем там пару месяцев.
Возражать Билл не стал. Мы вышли из комнаты. За время нашего разговора Хикок полностью протрезвел. Я отдал бармену ключ, а Билл расплатился с ним. Будучи под неоднозначным впечатлением от рассказа Хикока я не сразу заметил четырех людей в военной форме, сидевших за одним из столов. Лицо одного из них показалось мне смутно знакомым. Как ни странно, но увидев нас, он резко вскочил со стула. Я тотчас же скользнул рукой во внутренний карман пиджака за револьвером, но незнакомец медленно сел на место, и я сделал вид, что ничего не видел и что полез за носовым платком.   
                ***

Беда не приходит одна – в этом я убедился еще раз. Когда мы вернулись в Аламо, выяснилось, что в отсутствии Билла, кто-то пробрался в его номер. Были украдены все ценные вещи и взломан сейф, где хранились все деньги.
У меня самого оставалось всего около трехсот долларов. Майк завещал все свое имущество нам с Биллом. Нам достались все его личные вещи, лошадь и четыреста пятьдесят долларов наличными. Вещи мы сохранили только самые ценные, лошадь продали за тридцать долларов, и таким образом в нашем распоряжении имелось семьсот восемьдесят долларов.
Мы отправились к моему брату сразу после того, как Билл подал в отставку.
Стив принял нас, как всегда гостеприимно. Его дети Алан и Уинстон заметно выросли с момента нашей последней встречи и были очень рады мне и дяде Биллу.
Узнав о смерти Майка, Стив и его жена Маргарет сильно огорчились. Правда, мы с Биллом договорились не говорить никому о том, как умер Уильямс. Договорились, как подобает настоящим друзьям, без слов.
Скажу, забегая вперед, что все мои доводы о невиновности Билла в смерти Майка, прошли совершенно впустую. Он ничего не хотел слушать и до конца своей жизни считал себя виновным в содеянном.   
Пробыв в Колорадо около двух месяцев, мы уехали оттуда в середине января, отказавшись принять крупную сумму денег от Стива, хотя сильно в ней нуждались.
Приехав в Канзас-Сити, мы постарались найти себе работу. Неудачно. Хикок же был неисправим. Он спустил все деньги за карточным столом.


















ГЛАВА XIII
“Брат может не быть другом, но друг всегда брат”                Б.ФРАНКЛИН               

“Запущенная глаукома, которая вскоре может привести к полной потере левого глаза”
Таков был вердикт врачей, вынесенный Биллу в Кэмп-Карлинге, в штате Вайоминг.
Глаз беспокоил его уже давно, и вот, когда мы оказались в Кэмп-Карлинге, я посоветовал ему обратиться к врачам.
- Страшно ослепнуть,- сказал он по этому поводу,- а потеря одного глаза - ерунда. Людей с одним глазом много и живут они совершенно нормально.
Но главная проблема на тот момент состояла не в этом. Мы остались почти без средств к существованию, и именно в поисках заработка оказались в Вайоминге. Однако нас спасла случайность. Билл получил письмо следующего содержания.
“Мистеру Уильяму Хикоку, Кэмп-Карлинг, Вайоминг.
Уважаемый Хикок!
“Мне случайно стало известно, что вы на время остановились в Кэмп-Карлинге. Как вы, наверное, помните, мы встречались с вами несколько лет назад, и вы показались мне храбрым и благородным человек. Я приглашаю вас принять участие в моем шоу “Дикий Запад”. Примите мое предложение, и я уверяю вас, что вы не пожалеете об этом. Свой ответ присылайте на мое имя в Шайенн, гостиница Трайлер и Адамс. Впрочем, если вы согласны, то можете ничего не писать, а просто приехать в Шайенн. Если же нет, то прошу вас известить меня об этом, чтобы я не задерживался в Шайенне, так как первое представление в этом году состоится уже в августе вблизи Ниагарского водопада.
С уважением, Баффало Билл Коуди”
- Хитрый дьявол, этот Коуди,- сказал Билл, прочитав письмо,- ты знаешь, Чарли, что я не ставлю себя выше других, н считаю себя каким-то героем. Но я держу пари, что Коуди приглашает меня не из благих побуждений, а потому, что мое участие сделает его шоу популярнее.
- Так значит, ты не согласен?
Билл задумался на некоторое время.
- А какое твое мнение, Чарли?
- Я скорее за, чем против.
- Ну тогда я тоже за,- непринужденно сказал Билл, хотя я был уверен, что Хикок был бы со мной одного мнения, какое решение я бы не принял,- к тому же нужны деньги,- продолжил он со вздохом, а затем другим тоном добавил,- черт возьми, Чарли, интересно было посмотреть, какие из нас с вами актеры!
                ***

В своем повествовании я уже описывал, что представляет собой шоу Баффало Билла “Дикий Запад” и поэтому не буду повторяться.
Как и было обговорено, мы встретились с Коуди в Шайенне. Уильям Фредерик Коуди был чем-то похож на Хикока. Они были почти одного роста, но Баффало Билл имел более худощавое телосложение. Коуди тоже носил усы, но не такие пышные, как у Хикока. Волосы у известного охотника на бизонов были чуть темнее, глаза больше и черты лица острые, как у хищной птицы. 
Коуди сильно обрадовался, когда Хикок приехал, а когда он узнал, что друг Билла не кто иной, как Чарли Колорадо, радости Баффало Билла не было предела.
В труппе Уильяма Коуди нам встретилось много известных и знаменитых людей.
Прежде всего, я имею в виду Сидящего Быка. Этот индейский вождь был известен на всю Америку, а впоследствии он прославится еще больше, и я обязательно упомяну об этом в своем рассказе. Сидящий Бык был еще достаточно молодым джентльменом. Он постоянно носил традиционную индейскую одежду и курил огромную глиняную трубку. За время жизни среди белых он неплохо овладел английским и весьма свободно на нем выражался.
Еще один интересный персонаж из труппы Коуди, это Уильям Леви, или как его называли чаще Бычок Тейлор. Самый настоящий техасский ковбой, Леви был прекрасным наездником и великолепно умел обращаться с лассо. Красивый высокий брюнет с черными усами, его костюм впоследствии стал эталоном ковбойской одежды. Причем это не значит, что все ковбои одевались именно так, просто когда говоришь людям, никогда не жившим на Диком Западе слово “ковбой”, они сразу же представляют себе человека, как раз наподобие Леви. Широкополая шляпа, рубашка в клетку, шейный платок красного, желтого, или какого-нибудь другого яркого цвета, джинсы и высокие сапоги со шпорами. Несколько отдаляясь от темы, я позволю себе предположить, что лет через пятьдесят понятие “ковбой”, утратит свое первоначальное значение. Ковбоями будут называться искатели приключений, настоящие сорви головы, отчаянные и храбрые блюстители закона, и борцы с преступностью. Хотя изначально, ковбой – это пастух, применяющий оружие только для самообороны.
Сам Коуди был человеком приятным и общительным, но с некоторыми уточнениями. Когда нам доводилось общаться с Коуди вдвоем, я имею в виду себя и Хикока, он был таким, каким я описал его выше: общительным, веселым, остроумным, дружелюбным. Однако, по до сих пор невыясненным мною обстоятельствам, когда Баффало Билл имел дело лично со мной, он резко менялся. Говорил с большой неохотой, каким-то холодным и отрывистым тоном, стараясь при этом поскорее избавиться от моего общества. Видя все это, я постепенно стал избегать общества Коуди. Я одновременно видел в Баффало Билле человека смелого, храброго, но и чертовски хитрого, во всем ищущего для себя пользу и выгоду. По крайней мере, то было мое мнение, хотя Хикок был частично со мной согласен. Причин, почему Коуди так ко мне относился, могло быть несколько, но я, разумеется, не мог заглянуть в голову Коуди. Первое мое предположение, и, наверное, самое бредовое, заключалось в следующем: Коуди сам был хорошим стрелком и видел во мне достойного соперника. Вторая причина возможной неприязни, которую я считал наиболее вероятной до определенного момента, состояла в том, что Коуди хотел, чтобы Хикок был его лучшим другом, так как было видно, что Коуди очень уважает его. Но Коуди видел, что Хикок и Чарли Колорадо неразлучные друзья, и соответственно неприязнь Баффало Билла родилась из зависти. И наконец, третья моя теория включала в себя несколько вариантов: либо я просто чем-то не понравился Коуди с первого взгляда, либо я ему чем-то не угодил.
Сразу после этих размышлений у меня в голове возник вопрос: почему же Баффало Билл так радовался, когда узнал, что я Чарли Колорадо? Ответ пришел почти сразу. Я вспомнил, что мне сказал Билл: ”Держу пари, что Коуди приглашает меня не из благодарности, а потому что мое участие, сделает его шоу популярнее”.  Я подумал, что Коуди наверняка понимает – участие в его шоу такого хорошего и довольно неплохого известного стрелка, как я, привлечет множество публики.
Короче говоря, знаменитый Баффало Билл произвел на меня очень неоднозначное впечатление.
Теперь что касается самого шоу. Чтобы вы поняли о его масштабности, мне будет достаточно сказать одно.
Для того чтобы перевезти всех участников и все нужные для шоу предметы из Шайенна в Нью-Йорк, Баффало Биллу пришлось снимать целый поезд в четыре пассажирских вагона и три товарных, вместе с двумя машинистами и кочегаром. Кстати говоря, участников шоу, я, кроме людей, которых было около восьмидесяти человек, подразумевал еще и животные: около десятка лошадей, и пара диких зверей, которые были предназначены для сцен охоты, как сказал Дик Барнетт, один помощников Коуди.
Первое представление было запланировано на двадцать восьмое августа и должно было состояться вблизи Ниагарского водопада на границе с Канадой.
У нас были репетиции в течение месяца. Я был просто восхищен яркостью костюмов и тем декорациям, которые должны быть использованы в пяти часовом представлении. Всего в шоу было десять сцен, рассказывающих о жизни на Диком Западе в те годы. Коуди даже хотел сделать сцену с захватом злоумышленниками поезда, но не смог придумать, как ему это устроить.


Наступил день представления. Мы ожидали много зрителей, количество народу, пришедшего на шоу, превзошло все наши ожидания. На представление пришла, наверное, половина штата. Это, конечно же, преувеличение, но в действительности на шоу пришло восемьсот восемнадцать человек, по данным билетной кассы. Таким образом, Коуди, продавая билеты по четыре доллара, заработал на этом три тысячи двести семьдесят два доллара.
Все зрители проходили на невысокий, но просторный холм, с которого им и предстояло наблюдать за представлением. Те, кто купил билеты, но кому не хватило места на холме, расположились вокруг огромного пространства, огорошенного невысоким забором и на котором и должно было развернуться действие спектакля.
Теперь подробнее рассмотрим холм, так как он очень даже примечательный. На нем стояло около сотни столиков под тентами. Напитки, еду и сигары приносили официанты – индейцы, одетые в яркие традиционные костюмы. Были открыты три сувенирные лавки. Все желающие могли побеседовать, взять автограф, или сфотографироваться с любой из знаменитостей. Мне в этом отношении повезло. Большинство зрителей, бесспорно, прочитали в афише, что в шоу участвует Чарли Колорадо, однако я сомневаюсь, что хотя бы четверть здесь присутствующих, знали кто это такой, а тем более видели бы его в лицо. Так что я был обделен лишением, вниманием и тихо сидел в стороне. Однако Хикок, о подвигах которого было известно всей Америке, явно был в центре внимания.
Всем зрителям были бесплатно розданы бинокли, и шоу началось.


Представление прошло без единого прокола, одним словом – идеально. Думаю, наблюдать его со стороны было очень интересно, захватывающе и необыкновенно.
Первая сцена была, пожалуй, самой масштабной и эффективной, правда мы с Хикоком в ней не участвовали. В сцене изображалось схватка индейцев сиу и солдат кавалерии. Индейцы были самые настоящие. Их всех набрал Коуди, который, несомненно, имел талант договариваться с людьми. Сначала был бой на лошадях. Сражение было весьма впечатлительно. Полсотни людей на лошадях стремительно ринулись друг на друга. Раздались выстрелы, но стреляли, разумеется, холостыми патронами. Индейцы выпустили пару стрел, но наконечники были деревянные и затупленные. Несколько человек с обеих сторон картинно упали с лошадей. Затем начался не менее эффектный рукопашный бой, в котором зрителям довелось увидеть ловкость индейцев. Томагавки в драке использовались деревянные, а про ножи стоит сказать особо. Это было изобретение Уильяма Леви. Лезвия были из алюминия и затупленный, но это было не главное. Рукоятка была полая и в ней находилась пружина, прикрепленная к лезвию. При ударе ножом в какой-нибудь достаточно твердый предмет, пружина сжималась, и  лезвие, находясь под давлением уходило внутрь рукоятки. Таким образом, создавался эффект, что нож действительно проткнул человека. Также ножи и использовались в шоу Баффало Билла. Поначалу они вызвали у публики недоумение, и я даже бы сказал панику.
Вторая сцена описывала подвиг Билла и Кортрайта во время Гражданской войны в битве при  Пи-Ридж, когда я сам в первый раз пошел в бой.
Сцена на мой взгляд получилась не очень, так как для того чтобы реально показать войну, необходимо было много – много людей и хотя бы пара пушек.
Третья сцена изображала нападение индейцев на повозки белых, четвертая – охоту Баффало Билла на бизона, причем бизон был настоящий, пятая – об убийстве Хоакина Мурьетты, в роли капитана Гарри Лава выступил Билл, который, кстати, обнаружил в себе незаурядный актерский талант. Шестая сцена происходила как бы внутри салуна, который был быстро установлен и двух огромных кусков фанеры, нескольких столов и стульев, барной стойки и двух-трех десятков пустых бутылок. Тут я уже принимал участие и должен был исполнить не простой трюк: попасть в стакан стоящий на столе, стоя к нему спиной и держа в руке небольшой зеркало и целясь только с его помощь. Трюк придумал Коуди и на тренировках он стал у меня получаться раза с седьмого. Седьмая сцена происходила уже снаружи салуна и в ней изображалась ссора, а затем перестрелка двух небольших групп подвыпивших ковбоев. Восьмая сцена, по-моему, была весьма любопытной. В ней главные роли сыграли Хикок и Коуди. Они изображали двух курьеров Пони-Экспресса, медленно ехавших на лошадях по небольшой пустынной дороге. Из-за укрытия на них напали около десяти разбойников, мнимые курьеры использовали все свое мастерство и в блестящем стиле расправились со всеми нападавшими, причем выглядело это все в несколько раз реалистичнее многих других сцен. В девятом номере вновь была сцена из Гражданской войны, а к заключительной десятой, название всего шоу “Дикий Запад” не имело никакого отношения. В сцене приняли участия всего два человека: муж и жена Агнесс, и Джон Лейк. Они оба были превосходными дрессировщиками и выступили со своими подопечными: медведем, собаками и молодым львом.
                ***      

Все получилось красиво, ярко и масштабно. После представления мы с Биллом пошли к Ниагарскому водопаду. Молча просидели около двух часов, глядя на тысячи тонн падающей вниз воды. От водопада трудно было отвести взгляд. Да и разговаривать в такой близи от грохочущего чуда природы было бесполезно – все равно ничего не слышно. Ниагара на закате представляла собой просто восхитительное зрелище. Я все смотрел и смотрел на водопад, и все проблемы и горести жизни стали куда-то улетучиваться, душа наполнилась радостной тоской и я, наверное, даже заулыбался. Лучи заходящего  солнца преломлялись в мельчайший каплях воды и образовывали семицветные радуги. Их было несколько, как бы одна внутри другой. Ничего более великолепного и более величественного я в своей жизни не видел.
Нам с Биллом было очень непривычно ощущать себя после этого представления. Не знаю, как правильно описать это чувство. Просто мы всю жизнь провели в тяжелых условиях, условиях войны и насилия, поэтому нам было трудно воспринять все то же самое, но происходящее понарошку, если вы понимаете, о чем я говорю.
Билл сидел, куря трубку и по его лицу было видно, что он поглощен воспоминаниями, пробудившимися в его памяти, благодаря недавнему представлению.
Когда мы отходили от водопада, мне сделалось как-то грустно. Я вспомнил о Кортрайте, о Майке, и тут Билл, в первый раз за все время нарушил тишину:
- Скажи, Чарли, по кому ты сейчас больше всего скучаешь?- словно прочитав мои мысли, спросил он.
- По Майку, - со вздохом ответил я.
- Я имею ввиду из живых людей.
Подумав, я вдруг понял, кого Билл имеет ввиду.
- Джо…
- Калифорния,- закончил за меня Хикок.
                ***

В тот же самый день мы написали письмо Моузесу Милнеру с просьбой приехать. Поводом к этому послужило якобы то, что Коуди ищет для нового представления “Разведчики прерий”, и Милнер, безусловно, мог бы стать звездой.  Однако ответ Милнера нас разочаровал. Он тактично отказался от приглашения, сославшись на семейные обстоятельства, но пообещал приехать при первой же возможности.
Я не был в восторге от своей новой работы актера, но Биллу видимо это очень нравилось. К тому же Коуди немало нам платил, и смысла в очередной раз менять обстановку не было.
Дав еще три представления вблизи Ниагары, шоу “Дикий Запад” приобрело небывалую известность, и мы гастролировали по всем Восточным и Южным штатам, от Мэна до Флориды.
Тем временем болезнь Билла стала ухудшаться, левый глаз его почти перестал видеть. Он обратился к медикам в военном госпитале Рочестера , однако услышал тот же диагноз, что и в Кэмп-Карлинге: запущенная глаукома. Врачи сказали, что излечить это заболевание практически невозможно, шанс один из ста, но можно замедлить ход  болезни. Биллу назначили лечение и дали, следующие рекомендации: постоянно носить очки, избегать любых длительных нагрузок на зрение и стараться держать глаза в полной чистоте. Поначалу Билл соблюдал все указания врачей, но вскоре ему это приелось, и мне приходилось следить за ним, как за маленьким ребенком, однако это мне не всегда удавалось.
                ***

Приблизительно в начале августа 1873 года мы приступили к репетиции нового представления “Разведчики прерий”. В труппу прибыло несколько новичков, в их числе один старый знакомый Билла, Джон Раймонд Келсо, которого он знал со времен Гражданской войны. Келсо был, пожалуй, одним из самых известных разведчиков наряду с Хикоком, Кортрайтом и, конечно же, Лафайетом Бэйкером. 
Репетиции заняли около полутора месяца, затем начались представления. Мы побывали в Нью-Йорке. Этот огромный город произвел на меня сильной впечатление. Нью-Йорк был самым оживленным и ярким городом, в котором мне на тот момент удалось побывать.
 Но для Билла Нью-Йорк запомнился по другому. Он, как говориться, был в своем духе. Подрался с кэбменом, который запросил слишком много и был оштрафован на десять долларов. Затем он вновь подрался, с полисменом. Билла арестовали на десять суток и оштрафовали на сорок долларов. Закончилось все тем, что после окончания одного из представлений, Хикок поссорился с Уильямом Леви и ссора переросла в драку. Коуди был вынужден оштрафовать Билла на пятнадцать долларов.
Теперь мне следует поведать о том, чем закончилось наше пребывание в труппе Баффало Билла.
В нашем коллективе произошло несчастье. Умер дрессировщик Джон Лейк. А Коуди поступил просто по-свински: вместо того, чтобы в трудную минуту поддержать овдовевшую Агнесс Лейк, он выставил ее из труппы, оставив без работы и практически без денег. Хикок, узнав об этом, наотрез отказался участвовать в представлении. Нетрудно догадаться, что из-за этого Коуди и Хикок разругались. По понятным причинам их ссору я приводить здесь не буду. Во время ее прозвучали такие слова, как подонок, скотина, мразь, ублюдок и так далее. Я присутствовал при этом и всеми силами старался успокоить Хикока, чтобы тот не сотворил какую-нибудь глупость.
Так же, во время ссоры прозвучала фраза: “Да пошли вы оба ко всем чертям!”
Адресована она была мне и Дикому Биллу Хикоку. 

               
 


















ГЛАВА XIV
“Дружба довольствуется возможным, не требуя нужного”                АРИСТОТЕЛЬ               

- Так почему же именно Шайенн, Билл?
- Странно, что этот вопрос ты задал, когда мы уже почти проехали Небраску. Следующая станция Скотсблафф. Еще чуть-чуть и мы в Вайоминге.
  Этот разговор происходил в поезде, везшим нас в Шайенн. Билл решил отправиться туда внезапно, после того, как мы некоторое время жили в Нью-Йорке, но зачем мы едем в Вайоминг, мне было неизвестно.
- Ты не ответил на мой вопрос Билл,- продолжил я.
Он задумался и глянул в окно.
- Почему именно Шайенн,- странным тоном произнес он. - Наверное, просто так. Мне всего на всего понравился этот город, когда мы в нем жили.
Это был один из немногих случаев, когда Хикок говорил неправду. Я сразу это понял. Но если Билл врал, то у него были серьезные основания для этого. “Впрочем, не знаю, время покажет”- сказал я тогда себе.
Денег у нас было немного, поэтому мы остановились не в самом хорошем отеле. Но к его чести стоит добавить, что и не в самом плохом.
Я весь день пробыл в номере, приводя свое имущество в порядок, а Билл весь день отсутствовал. Вернувшись поздно вечером, он радостно сообщил:
- Чарли, завтра мы идем в цирк!
Я немного удивился.
- Ты меня для этого в Шайенн притащил!
- Нет, разумеется, но я уже сто лет не был в цирке, а тут как раз на неделю остановился цирк Сэма Джонсона. Говорят, что у него очень интересные и красочные представления, вот я купил два билета.
                ***

Представление начиналось в восемь часов. Я сам не был в цирке лет уже, наверное, двадцать пять и мне было необычайно радостно вспомнить свое детство.
Билл не обманул. Представление было на очень высоком уровне. Медведи катались на уницикле, клоуны заставляли всех хохотать до слез. Жонглеры меня просто поразили. Я никак не мог понять: как можно стоя на скачущей лошади на одной ноге, жонглировать горящими факелами.
Ну и, конечно же, дрессировщики. Меня просто восхищала смелость этих людей, выступавших на одной сцене с самыми опасными дикими животными.
Поэтому мне стало любопытно, когда объявили, что сейчас будет номер с диким львом. Признаюсь, что до того момента я ни разу не видел взрослого самца льва.
В следующую секунду я был удивлен совсем не львом, хотя и он произвел на меня впечатление. Вслед за львом с могучим телом и пышной гривой. Однако вслед за львом появился дрессировщик – очень знакомый нам с Биллом человек. Вдова Агнесс Лейк.
“Воистину мир тесен”- подумал я, но глянув в довольное и ничуть не удивленное лицо Билла, я понял, что это не было совпадением, что Хикок не просто так приехал в Шайенн и далеко не просто так решил сходить в цирк. Но ко мне тут же пришла еще одна мысль: чтобы Билл из-за женщины шел на такие перемены в жизни?!
Додумать я не успел. Иногда бывает так, что даже самые хорошо дрессированные дикие животные, вспоминают, что они все-таки дикие. Так, к несчастью, случилось и на этот раз. Лев взревел и одним ударом мощной лапы опрокинул тумбу, н которой ему предстояло демонстрировать свои способности. Миссис Лейк, испуганная и беспомощная, отошла к краю арены. Весь зал замер.
Решение мгновенно пришло мне в голову. Я полез во внутренний карман  пиджака за револьвером, но Хикок опередил меня. Он вскочил со своего места, добежал до арены, перепрыгнул железные ограждения, защищавших зрителей от подобных ситуаций, и оказался прямо напротив разъяренного животного. Однако лев ничего не успел сделать. Билл разрядил револьвер ему в грудь и в голову.
                ***

Мне следовало бы намного раньше обо всем догадаться. Билл необычайно много для нее сделал. Он никогда не под кого не подстраивался и всегда делал все что хотел. А тут из-за миссис Лейк он лишается довольно приличной работы, затем почти полтора года тратит на ее поиски, поменял Нью-Йорк на Шайенн, проехал несколько тысяч километров, чтобы увидеть ее и, в конце концов, рискнул жизнью. Кстати, я так и не выяснил, как Билл, находясь в Нью-Йорке, разыскал человека, который находился в Вайоминге. Я не мог сказать, тогда, по крайней мере, любовь это, или нет, но я понимал, что чувства, которые Хикок испытывает к миссис Лейк весьма и весьма сильны. Это подтвердилось тем, что пятого марта 1876 года, состоялась свадьба Джеймса Батлера Хикока и Агнесс Тэтчер Лейк.
Ей было пятьдесят. Она была старше жениха на одиннадцать лет. Признаюсь, меня этот факт немного смущал. К тому же у меня в голое никак не укладывалось, что Билл Хикок, что Дикий Билл Хикок женился! Все произошло так стремительно и быстро, что у меня не получалось это осознать.
Агнесс была приятной и милой. Несмотря на возраст, она выглядела еще очень не плохо. Тонкий нос, изящные губы, большие голубые глаза, очень тонкие брови. Правда в длинных темных волосах, едва блестела седина, а на лице было множество мелких морщин, особенно заметных на лбу и на щеках.
Свадьба состоялась в доме некоего С.Мойера, у которого остановилась миссис Лейк.  Церемонию вел священник методистской епископальной церкви Уильям Уоррен.
Как подобает настоящему джентльмену, Билл завысил свой возраст, сказав, что ему сорок пять лет, Агнесс же напротив, заявила, что ей сорок два.
- Святой отец,- сказал Билл достопочтенному Уоррену,- вы завязали узел, развязать который вас никогда не призовут.
Молодожены отправились на медовый месяц в Цинциннати в дом Гилберта Робинсона, зятя миссис Лейк. Билл просил меня остаться, но  уверен, что он сделал это просто из-за дружеской солидарности. На самом деле Хикок хотел остаться вдвоем с Агнесс.
Я сказал Биллу, что поеду к своему брату и чтобы он писал мне туда.
                ***

Случилась еще одна невероятная вещь. Мне удалось вытащить Стива из его поместья. Но обо всем по порядку.
Сначала мне на глаза попалась газета от тридцатого марта. В ней я нашел одну очень любопытную заметку. Внимание мое привлек заголовок:
“Дикий Билл снова в деле!
Двадцать пятого марта этого года на территории Айовы произошел интересный случай, в котором, по всей видимости, был замешан небезызвестный Дикий Билл Хикок. Нашей газете рассказ поведал очевидец, пожелавший остаться неназванным.
“Мне и нескольким моим знакомым пришлось ехать из Цинциннати в Блэк-Хиллс вместе с почтовым дилижансом. Дорого предстояла длинная, и мы, запасшись всем необходимым двинулись в путь в повозке, запряженной двумя лошадьми. В начале пути к нам присоединился Дикий Билл Хикок, человек, о котором мы кое-что знали. Он оказался очень веселым и приятным компаньоном. Хикок знает очень много интересных историй, всегда может поддержать разговор, остроумно пошутить и великолепно играет в покер, короче отличный парень.
Мы были в Айове, когда произошел этот инцидент. Ночью на нашу повозку напала банда из пяти молодчиков, и если бы не Хикок, то нам всем бы перерезали бы горло без особых усилий. Билл спал очень чутко и оказался единственным, кто смог дать бандитам отпор.
Добавлю, что у Хикока были некоторые проблемы со зрением, поэтому по пути он упражнялся, стреляя из револьвера по разным целям. Таким образом, к моменту встречи с бандитами в каждом из револьверов Билла по два патрона.
Непостижимым образом он четырьмя выстрелами уложил четырех негодяев. Затем курки обоих стволов щелкнули вхолостую. Пятый бандит услышал это. Я видел, как он злорадно улыбнулся и наставил на Хикока свой дробовик. Не сомневаясь, что сейчас будет выстрел, я попытался тихо найти свой собственный револьвер. Сон как рукой сняло. Бандит, уловив движение, всего на секунду обернулся в мою сторону, но Биллу хватило этой самой секунды. Он со всей силы швырнул в бандита свой разряженный револьвер. Попав прямо в голову, оружие раскололо преступнику череп. Таким образом Хикок спас жизнь мне и моим друзьям, чего я никогда не забуду.
Позднее Билл смеясь, вспоминал слова Бакшота Робертса, известного стрелка из винтовки из Нью-Мексико: ”Единственное на что пригоден шестизарядник, так это для того, чтобы швырнуть его кому-нибудь в голову”.
Правда, Хикок не добрался с нами до Блэк-Хиллс. Он покинул нас в Янгтоне и по собственным словам направился в Шайенн”.
Для меня оставались загадкой все эти странные перемещения Билла из города в город, пока в Форест-Хилл не пришло письмо, объяснившее мне все это.
“Дорогой Чарли!
Поскольку у нас с тобой большие проблемы с деньгами, я хочу, чтобы ты не теряя ни минуты, собирал вещи и ехал в Шайенн, ибо я нашел решение проблемы. Постарайся взять с собой Стива. Мне кажется, ему не причинят вреда несколько месяцев на свежем воздухе, к тому же я сильно по нему соскучился. Это будет наше последнее совместное приключение, так как с осени я намерен полностью отдаться семейной жизни. Уверен, ты меня поймешь и не обидишься. Приезжай поскорее. Чуть не забыл сказать, что в Шайенне тебя, или вас со Стивом ждет сюрприз.
                Билл Хикок”.
Если быть честным то письмо объясняло далеко не все, но я надеялся выяснить все при встрече с Биллом.
Обрисовав брату всю ситуацию, я предложил ему поехать со мной. Выслушав меня, он улыбнулся, и я уже ожидал услышать отказ и пару причин, почему он точно не сможет поехать.   
- Что ж, возьму-ка я сам у себя отпуск на пару месяцев и пойду собирать чемоданы,- сказал Стив, продолжая улыбаться, видя мое удивление.
Действительно, я не поверил его словам.
Мы попрощались со всеми обитателями поместья, женой, детьми Стива, его матушкой миссис Роуледж, а на следующий день рано утром отправились на поезде из Райфла в Шайенн.
                ***

Билл и Стив при встрече горячо обнялись, как старые знакомые.
- Слышал, ты женился, старина! Поздравляю! 
- Да, черт возьми,- ответил, кивая головой Билл. - Сам с трудом верю, но, по-моему, семейная жизнь, это лучшее, что есть на планете.
- Совершенно верно и ты скоро сам в этом убедишься.
Затем Стив обратился ко мне.
- Теперь ты единственный из нас холостяк. Пора бы уже подумать о семье, Чарли.
Я пожал плечами. Почему-то мне не хотелось разговаривать об этом, и я перевел разговор на другую тему.      
- Билл, в письме ты написал, что в Шайенне нас будет ждать сюрприз. Что это если не секрет?
- Сюрприз еще не прибыл, но я жду его со дня на день.
Билл не соврал. Сюрприз прибыл в Шайенн на третий день после нашего со Стивом приезда. Признаюсь, я ожидал чего угодно, но только не этого. Сюрприз оказался грандиозным.
Это случилось вечером одиннадцатого апреля. В этот вечер мы были раздельно: я пошел в театр, а Билл со Стивом отправились играть в покер. За Биллом давно водилась привычка – когда нечего делать он садился за карты.
После театра я возвращался в гостиницу и был уже почти у его дверей, мимо меня проехал кэб и остановился в нескольких ярдах от дверей гостиницы. Из кэба вышел человек и, расплатившись с кучером, стал оглядываться по сторонам. При достаточно ярком свете из окон первого этажа я смог разглядеть его. Ему было лет сорок, на загорелом лице виднелось множество мелких морщин. Одет он был изысканно и аккуратно, на шее красовался темно-синий галстук.
- Джо!?- не веря своим глазам, довольно громко воскликнул я, хотя был не до конца уверен, что передо мной Моузес Милнер.
Предполагаемый Джо обернулся.
- Чарли?
Мы горячо обнялись. Я был необычайно рад снова увидеть своего старого друга.
- Ну, как ты Чарли?- радовался Джо, похлопывая меня спине. – Сколько лет не виделись?
- Лет шесть-семь, наверное. Я сам то в порядке, полном, ты то как сам?
Джо невесело усмехнулся.
- Билл не говорил тебе?
- Я развелся с женой три месяца назад.
Из-за чего, я спросить не успел. Из темноты появились Стив и Билл.
- Ну наконец-то,- сказал Хикок. – Ты не представляешь, Джо, как я снова рад тебя видеть.
Уже час спустя мы вчетвером сидели в баре и вспоминали старые времена. Мы не видели Милнера уже очень давно, и нам было, что ему рассказать. И этот рассказ длился бы еще очень долго, если бы Хикок не решил рассказать нам о своих планах.
- Итак, джентльмены,- торжественно начал он,- как я уже не раз упоминал, это лето станет последним, которое я проведу в вашем обществе. С осени я начинаю новую жизнь и это решение принято мной окончательно и бесповоротно. Теперь касательно того, где мы это лето проведем. Мы отправляемся в Южную Дакоту.
Я понимал, что не все затеи Билла безопасны и имеют под собой хоть каплю смысла. Спорить с ним я не стал и поэтому просто спросил:
- Зачем?
- Вам вероятно известно, что в горах Блэк-Хиллс год назад были найдены огромные залежи золота. И сейчас тысячи старателей со всей Америки взяли кирку с лопатой и отправились туда попытать счастье. Мы сделаем тоже самое. Ведь денег у меня почти не осталось. Я уже обо всем позаботился и   забронировал два небольших участка в одном из городков, который был основан золотоискателями. Его название – Дедвуд.
- Билл, если у тебя кончились деньги, то позволь я сделаю тебе небольшой свадебный подарок и тогда, надобность в поездке сразу исчезнет,- сразу же сказал Стив.
Билл как-то странно глянул на моего брата и тот, закашлявшись, отвел взгляд.
- Ты уже обо всем сообщил мне в письме, Билл,- сказал Джо,- однако если тебе так уж нужны деньги, то не слишком ли сильно ты полагаешься на удачу?
- А что ты мне предлагаешь, Джо, ограбить банк?
Мне показалось, что Милнер всерьез задумался. Я посмотрел на его лицо, затем мы переглянулись с Хикоком и расхохотались.
- и в дальнейшем Удача,- ответил Билл, закончив смеяться,- идет со мной по жизни рука об руку. Я просто не могу представить, чтобы в самый важный момент она отвернулась от меня. Я, как ты, может быть заметил, Джо, человек довольно таки везучий. Полагаю, что если бы мне не сопутствовала удача, то я погиб бы еще лет двадцать назад. Если Господь сохранял мне жизни все эти года, то значит, я для чего-то ему нужен и соответственно я вправе рассчитывать на его помощь. 
ГЛАВА XV

Было теплое июньское утро. Генерал Джордж Армстронг Кастер взошел на холм, откуда ему открывался вид на индейский лагерь. И тут он решил, что будет атаковать сегодня же.
Все это происходило около десяти часов утра, двадцать пятого июня 1876 года около реки Литтл-Бигхорн в Монтане. Генерал Альфред Терри отправил седьмой кавалерийский полк под руководством генерала Джорджа Кастера к реке Литтл-Бигхорн, чтобы уничтожить все пути отступления для индейцев. Сам Терри вместе с генералом Джорджем Круком направился на юг, вдоль южного берега Йеллоустона, туда, куда ушли индейцы.
Итак, Кастер решил атаковать индейский лагерь немедленно, чтобы на его стороне был эффект неожиданности. По данным, которые имелись у генерала в лагере Сидящего Быка, раскинувшегося перед ним, было не более пятисот воинов.
Генерал Кастер разделил седьмой кавалерийский полк на три части: три роты взял под свое командование, майор Маркус Рино и Фредерик Бентин получили по одной.
Рота Бентина осталась позади, Кастер должен был наступать вдоль правого берега реки, а Рино вдоль левого, где и находился лагерь.
В три часа дня рота Маркуса Рино остановилась в нескольких сотнях ярдах от лагеря и открыла по нему огонь. Битва при Литтл-Бигхорн началась.   
Как показалось Рино, в лагере началась паника, при неожиданном появлении врага. Однако спустя несколько минут, после того, как был открыт огонь, индейцы пошли в атаку на роту Рино. И их было никак не пятьсот. Только в том отряде, атаковавшим роту было не меньше восьмисот человек. Индейцы тут же открыли ответный огонь из луков и винтовок. Рино решил не рисковать и приказал роте отойти к небольшой роще у самой реки. Этот отряд индейцев возглавлял сам Сидящий Бык.
Другой отряд, ведомый вождем племени оглала Бешеным Конем, незаметно зашел роте Маркуса Рино с тыла. Поняв, что их окружили, Рино приказал отступить на холм, находившийся на другом берегу реки. Литтл-Бигхорн не была особенно глубокой, и форсировать ее составило бы труда у роты Рино, если бы не индейцы. Почти в четыре раза они превосходили численностью американцев и преследовали роту Рино, до тех пор, пока та не заняла оборонительную позицию на холме на правом берегу реки. При отступлении Рино потерял около пятидесяти человек, а еще тридцать не смогли прорваться на холм и были вынуждены отойти на юг.
Теперь давайте вернемся к генералу Кастеру. Он не подозревал о том, что численность индейцев в лагере превосходит весь седьмой кавалерийский полк в пять раз. Он медленно двигался вдоль правого берега Литтл-Бигхорн. Он взобрался на холм, куда полчаса спустя должен был отступить Рино, в тот момент, когда рота майора только спешилась, чтобы открыть огонь. Как раз с этого холма Кастеру и открылся истинный размер индейского лагеря. Поняв, что просто так взять лагерь не получиться, генерал отправил на юг курьера, чтобы по быстрее доставили боеприпасы. Кастер не испугался, он любил, когда жизнь преподносила ему такого рода неожиданности. Но такой неожиданности, как выяснилось чуть позже, в жизни Кастера еще не бывало.
Итак, отряд генерала продолжил движение вдоль реки, пока не оказался прямо напротив неприятельского лагеря. С другого берега были слышны звуки боя. И Кастеру пришла в голову мысль: все силы индейцы бросили на отражение атаки роты майора Рино, значит в лагере почти пусто.
- Мы перейдем реку вброд и окажемся у индейцев в тылу!- скомандовал генерал.- Действовать жестко и слаженно!
Три роты Кастера начали переход. Однако на другом берегу их ожидала засада. Около сотни индейцев внезапно выскочили из высоких зарослей тростника и открыли по американцам страшный ружейный огонь.
Кастер понял, что засада может быть еще более многочисленной и приказал отступить. Генерал отправил горниста Джима Мартина на юг, разыскать и привести сюда роту Бентина.
Джим Мартин разыскал роту Фредерика Бентина и, передав ему, поручение Кастера отправился обратно к генералу.
 Бентин немедленно приказал своей роте идти на помощь генералу, однако дойти до Кастера, ему было не суждено. Бентин попал в окружение и оказался запертым на холме вместе с майором Рино и его ротой.
Джордж Кастер, уже ни раз попадавший в такие ситуации, решил окопаться и ждать подкрепления. Однако, около половины пятого прибыл отряд шайеннов-смертников. Такого Кастер уж точно ожидать не мог. Смертники атаковали выстроенных американцев, и хотя все погибли, но дали возможность своим товарищам второй волной подойти поближе к трем ротам Кастера, и атаковать, не успевших перезарядить ружья кавалеристов.
Останки трех рот генерала Джорджа Армстронга Кастера были атакованы тысячей индейцев. Начался самый настоящий ад. Американцы падали, пронзенные десятком стрел и пуль, в рукопашном бою индейцы рубили и резали с небывалой жестокостью. Почти вся земля уже была залита кровью, стало трудно дышать, настолько сильно раскалился воздух. Американцев становилось все меньше и меньше, кольцо индейцев все сжималось и сжималось. Кастер никак не мог понять: где Бентин? Где подкрепление? Где обещанные боеприпасы? Если все силы индейцев здесь, то почему Бентин и Рино медлят?
Многие из кавалеристов уже поняли, что обречены и дрались, не щадя ни себя, ни врагов. Но генерал Джордж Армстронг Кастер не мог поверить, что враг его обманул. Он не мог поверить, что седьмой кавалерийский полк гибнет у него на глазах, а он ничего не может с этим поделать. Кастер вытащил револьвер и выпустил все пять пуль в кольцо индейцев, которое становилось все уже и уже. Затем Кастер вдруг почувствовал тепло на своей груди. Темно багровое пятно становилось все больше и больше. Тут еще одна пуля со свистом вошла в левую часть груди генерала Кастера. Он взглянул на небо и подумал, что прожил чертовски интересную и насыщенную жизнь. Затем опустился на колени и упал, на пропитанную кровью землю.
Спустя несколько минут в окружении индейцев не осталось ни одного американца.









ГЛАВА XVI

По пути в Блэк-Хиллс нам пришлось разделиться. Прямиком до Дедвуда никакие поезда не шли, так как нигде в Блэк-Хиллс еще не успели построить не одной железнодорожной станции. Билл не хотел терять времени и намеревался добраться до Дедвуда к концу недели, то есть за четыре дня. Мой брат и Джо Калифорния, как люди, привыкшие к удобству, наотрез отказались добираться до Дедвуда путем, который предложил Билл. Билл предложил лошадей.
Итак, Джо и Стив поехали в Дедвуд длинным обходным путем, на котором им предстояли несколько пересадок с поезда на поезд, а так же полсотни миль на дилижансе в конце пути. Мы же с Хикоком, предварительно обговорив с Джо и Стивом место встречи в Дедвуде, выехали из Шайенна верхом, направляясь на север.   
 Путь до Блэк-Хиллс не был особенно длинным, однако мы задержались в самом начале. Лошади устали от горных дорог уже через тридцать миль, и нам пришлось оставить животных в первом же поселении, так как местные предупредили нас, что дальше дорога будет еще труднее. И казалось бы, мы с Хикоком попали в безвыходное положение, но он видно был прав насчет удачи, потому что нам вновь повезло. Мы отошли от поселения примерно на милю. Хикок и слышать не отел о том, чтобы повернуть назад. Вдруг, ярдах в пятидесяти впереди себя, мы сначала услышали стук колес, а затем увидели длиннющий товарный поезд, медленно заползавший в горный туннель.
Скорость поезда, как я уже сказал, была невысокая. Мы забросили в один из открытых вагонов все наши немногочисленные вещи, а затем забрались туда сами. Едва я успел разглядеть все содержимое вагона: соломенный пол и несколько десятков деревянных ящиков у дальней стенки, как вдруг все стемнело. Вагон вошел в туннель. Впоследствии выяснилось, что в ящиках лежали мокрые звериные шкуры.
Раздался негромкий звук и зажженная спичка осветила лицо Билла прикуривавшего сигарету.
- Аккуратней, Билл,- предупредил я,- на полу солома.
- Я знаю.
- А ты знаешь, когда нам нужно сходить с поезда?
- Приблизительно. Если поезд будет двигаться с такой же скоростью, то где-то завтра в полдень. По моим примерным расчетам мы окажемся милях в семидесяти от Дедвуда.
- А если вдруг поезд свернет на восток, или на запад?
- У меня есть компас, и мы об этом узнаем. 
 Поезд выплыл из туннеля и видимо шел с той же скоростью, что и раньше. Было около восьми часов и солнце медленно начало опускаться к горизонту. Однако еще до наступления темноты нас с Биллом ждала большая неожиданность.
Поезд неспешно проходил мимо хвойного леса с довольно высокими елями и соснами, как вдруг в единственную дверь вагона, так же как и мы несколько часов назад забрался какой-то человек. Мы с Биллом мгновенно выхватили револьверы и направили на незнакомца. Он тотчас же поднял руки, осмотрелся, насколько это позволял свет и заговорил:
- Не стреляйте, господа, я не собираюсь вас убивать, или грабить. Просто туда, куда я еду пассажирские поезда не идут и мне приходится добираться собственными силами.
Билл немного взбесился.
- Ясное дело, что любой бандит под дулом двух револьверов сказал бы то же самое!
Незнакомец продолжал спокойно стоять, подняв руки, а я все пытался рассмотреть его лицо, что было сделать не просто из-за низко надвинутой шляпы и сгущающихся сумерек.
- Вы что, боитесь меня?- с издевкой спросил незнакомец.
Мы с Биллом переглянулись и опустили оружие, однако убирать его не спешили. Тут я сообразил, что только что услышанный нами голос принадлежит либо девушке, либо молодому парню лет шестнадцати.
- Проходите, устраивайтесь,- сказал Хикок,- вагон, кстати, очень даже ничего, бывает и похуже.
Незнакомец, или незнакомка подошел к дальней стене и сев между мной и Биллом закурил папиросу.
Нет, все-таки закурила. При ближайшем рассмотрении я понял, что оказался прав. Рядом со мной сидела молодая девушка лет двадцати пяти, довольно симпатичная, однако было в ней ч-то такое, что придавало ей сходство с мужчиной. Черт лица были твердые и решительные, но отнюдь не лишены женственности, темные волосы были коротко пострижены и совсем немного вылезали из под шляпы. На ее шее был повязан белый шарф, поверх была одета куртка с широкими рукавами, также кожаные штаны и сапоги с невысоким каблуком составляли все ее одеяние.
Когда молчание стало совсем неловким, я решил спросить:
- А вы случайно не в Дедвуд направляетесь?
Девушка оживилась.
- Дедвуд? Как вы узнали? Я как раз туда и еду. Слышала, что Дикий Билл Хикок находится там, а мне уже несколько лет хочется с ним познакомиться.
Вот как, черт возьми, как происходят такие совпадения?! Ладно, к этой теме мы еще вернемся.
Несколько минут мы ехали в полной тишине, и даже наша спутница не решалась ничего сказать, глядя на наши лица. А мы с Биллом все думали, как такое могло произойти. Когда Билл, наконец, заговорил, я не смог сдержать улыбку:
- В таком случае можете считать, что вам повезло, потому что Дикий Билл Хикок сидит сейчас рядом с вами и можно сказать, что вы с ним уже познакомились.
Лицо девушки осветилось счастьем. Она быстро вскочила и протянула руку тоже вставшему Биллу.
- Мне ваше лицо сразу показалось знакомым,- радостно сообщила она. – Видела вас на фотографиях. Джейн Каламити,- наконец представилась наша спутница.
Билл с небольшим интересом на нее глянул.
- А можно спросить, почему именно я вызывал у вас такой неподдельный интерес и откуда вы узнали, что я направляюсь в Дедвуд?
- У вас очень интересная биография,- ответила Джейн, до сих пор пребывавшая в восторге от такой удачи,- из нее можно понять какой вы смелый, интересный и вообще необыкновенный человек. А о том, что вы скоро будете в Дедвуде, мне недавно сообщил Джо Калифорния, который вас хорошо знает.
Хикок видно уже хотел ответить на столь лестные комплименты, но последняя фраза изменила его намерения.
- Так вы знаете Милнера?
- Да, и довольно таки неплохо. Мы познакомились около года назад, как раз неподалеку от здешних мест. Мы тогда сопровождали с Джо экспедицию Ньютона-Дженни в Блэк-Хиллс.
Билл кивнул.
- За комплименты огромное спасибо, мисс Каламити, однако я полагаю, что вы тоже заслуживаете немало лестных слов.
Джейн видимо немного смутилась, а я подумал: “Вот Билл ты индюк, даже меня не удосужился представить перед дамой”.
- Что вы имеете в виду?- спросила Джейн.
- То, что я тоже кое-что о вас слышал. Джейн Каламити – это ведь ваше не настоящее имя?
Джейн удивилась еще больше.
- Да, вы правы. Меня зовут Марта Джейн Кенери. А откуда вы обо мне знаете?
- Разве можно не знать девушку, которая стала разведчиком в двадцать лет, да и к тому же не о вас ли ходят слухи, как о девушке, помогающей всяким сомнительным личностям на всем Диком Западе?
Я, как уже сказал, был поражен. Объясню почему. Представьте себе такую случайность: вы сидите в вагоне товарного поезда, как вдруг к вам присоединяется некая леди, которая знает почти все о вашем лучшем друге, а вашему лучшему другу знакома та самая леди. Ну как так могло получиться? Как могло так совпасть, что Джейн села именно в тот поезд и именно в тот вагон, в котором были мы с Биллом? За нами не следили, о наших передвижениях никто не знал, это была именно случайность. Наверное, одна из тех случайностей, которая не является простым совпадением, а которая способна вершить судьбы людей, в корни изменять их жизнь, и которая, безусловно, ниспослана нам Всевышним. 
                ***

Мисс Кенери была прекрасно осведомлена о здешней местности, так как несколько лет своего детства она провела недалеко отсюда, в Монтане. Вообще, истории жизни Марты Джейн Кенери мало кто может позавидовать, настолько трагична и печальна эта история.
На момент нашего знакомства ей было всего двадцать четыре года. Она родилась в Миссури в семье из шести детей. В 1860 году ее семья была причислена к переписи и вынуждена была уехать в Монтану в 1865 году. Мать Джейн умерла по дороге от пневмонии. Отец тоже скончался через два года, и в пятнадцать лет Джейн стала главой семьи, так как была старшим ребенком. В 1868 году, оказавшись в Пьемонте, она стала браться за любую работу и наконец, еще через два года, когда надобность кормить семью отпала, она стала разведчиком. Именно на этом поприще она и приобрела себе славу. Чуть меньше года назад она была послана со срочными донесениями генералом Круком к реке Бигхорн. Переплыв реку Платт, она проскакала на огромной скорости около сотни миль, после чего она серьезно заболела. После выздоровления она отправилась в уже упомянутую мной экспедиции, но, пожалуй, довольно. Я закончу рассказ о жизни Марты Джейн Кенери чуть позже.
Итак, на протяжении всего пути Билл очень сильно интересовался нашей попутчицей. Да и сам я, признаюсь, видел в ней весьма незаурядного человека и в глубине души я понимал: Джейн является идеалом женщины для Билла Хикока. Я знал, что Билла в ней привлекает непохожесть на других женщин и еще больше сходство с ним самим. Она была настоящей искательницей приключений, сорвиголовой, но в тоже время оставалась доброй, женственной и отзывчивой. Некоторое время спустя мне показалось, что Билл всерьез увлекся мисс Кенери, но я, как настоящий друг не стал ему напоминать, что он сыграл свадьбу три месяца назад.
Все прошло без происшествий и двадцать девятого июня 1876 года Чарльз Аттер, Билл Хикок и Каламити Джейн прибыли в Дедвуд. Это был совсем не большой городок, со всех сторон окруженный горами Блэк-Хиллс и населенный практически одними золотоискателями. В центре находился один единственный салун и пара пивных, где старатели могли спустить пар. Имелись также библиотека и театр. А вокруг Дедвуда расположился большой палаточный городок. Золотоискатели поставили сотни палаток, в которых спали и проводили свободное от раскопок и попоек время.
Билл купил четыре соседних участка, Джейн поселилась в одной из дедвудских гостиниц.
Вечером того же дня почтальон принес в город весьма печальную новость. Седьмой кавалерийский полк генерала Джорджа Кастера был разгромлен объединенной армией трех индейских вождей: Бешеного Коня, Желчи и нашего старого знакомого Сидящего Быка. Индейцы устроили засаду и перебили почти половину всего полка. Генерал Кастер погиб вместе со своими бойцами.
В Дедвуде мы встретили нескольких старых знакомых. Во-первых, Гарри Янг, парень, который был помощником Билла, когда тот исполнял обязанности маршала Хейс-Сити. Во-вторых, Льюис Шонфилд, человек, имя которого, дорогой читатель, ты наверняка уже забыл. Мы бы и сами его не узнали, если бы сам Шонфилд не подошел к Биллу и не назвался. Приглядевшись к нему я действительно узнал того самого человека, который одиннадцать лет назад в Спрингфилде чуть не вызвал Дейва Татта на дуэль.
Прошло еще четыре дня и в Дедвуд приехали мой брат и Джо Калифорния. Последний был удивлен, встретив в Дедвуде свою старую знакомую, а я к тому времени уже не сомневался, что Билл без ума от мисс Кенери. Это было заметно по многим причинам, особенно мне, знавшему Хикока шестнадцать лет. Он кучу времени проводил вместе с Джейн, а в ее отсутствие много говорил о ней. На все мои расспросы и на все расспросы Джо он ничего не отвечал, лишь только один раз, когда я прилично выпил и стал очень настойчиво расспрашивать о Джейн, он уклончиво ответил:
- Может поначалу я и увлекся мисс Кенери, но поверь Чарли, мы с ней просто друзья.
Разумеется, я ему не поверил, причем не поверил ни в тот самый вечер, ни на следующее утро.
До приезда Джо и Стива я часто ездил с Биллом на раскопки. Он охотно брал меня, несмотря на то, что Джейн была с ним. Что касается старательства и меня, то я не испытывал к нему ни малейшего интереса и даже не думал взяться за кирку и лопату.
Я не обвинял Билла в том, что он так близко сошелся с мисс Кенери, просто я не понимал, как он намерен поступить со своей женой. Но видимо сам Хикок не особенно думал по этому поводу и я сам вскоре перестал беспокоиться.
С приездом Стива и Джо обстановка немного изменилась. Они, так же как и я не собирались заниматься старательством, и поэтому когда Хикок уезжал на раскопки вместе с Джейн мы втроем отправлялись гулять по здешней местности. Природа вокруг была потрясающей, с высоких гор, на которые мы иногда забирались, открывались порой просто фантастические виды, и мы часами бродили по здешним ландшафтам, иногда уходя от Дедвуда на несколько миль.
В Блэк-Хиллс Билл стал каким-то непривычно замкнутым. На любые наши вопросы о Джейн, Хикок перестал отвечать вообще. Вопросы об успехах Билла как золотоискателя тоже, почему-то оставались без ответа. Также он частенько уезжал куда-то, но что не на раскопки мы знали точно.
Но даже несмотря на всю его замкнутость, он умудрился стать любимцем местной публики.   
Больше в этой главе мне добавить нечего.






























ГЛАВА XVII

Второго августа в среду Билл решил устроить себе выходной. С утра Билл и Джо устроили небольшое соревнование по стрельбе, а ближе к полудню мы все пошли в салун. Стоит также отметить, что все это происходило уже без Стива, уехавшего пять дней назад по неотложным делам своей фирмы.
Одновременно с нами в салун вошли еще четыре человека, и думаю, стоит их всех назвать: Чарльз Рич, Кон Степлтон, владелец салуна Карл Манн и капитан Уильям Масс, лоцман пароходов на Миссури. У входа Билл остановился, чтобы перекинутся парой слов с Гарри Янгом, который работал барменом в салуне. Честно признаться не помню, о чем они тогда говорили, вроде бы Хикок спросил у Янга про какую-то Энн, затем про еще более непонятный конверт из Хейса, после чего они оба дружно загоготали и Билл, хлопнув по плечу Янга, направился к общему столу, за которым к тому времени, как Хикок поговорил с Янгом осталось только одно место, спиной к выходу. Хикок никогда на моей памяти не садился к двери салуна, но в этот раз ему пришлось нарушить свой обычай, так как Чарльз Рич отказался меняться с Биллом местами.
Началась игра. В ней не принимали участие только мы с Милнером. Сидя за соседним столиком, мы наблюдали за игроками и разговаривали. До нас то и дело долетали громкие обрывки фраз.
- Ну что, Чарли, как будем жить после Дедвуда? Ведь без Билла гораздо легче вести спокойную жизнь, чем с ним, верно?
- Да,- согласился я,- верно. Я уже долго думал над этим вопросом. Наверное, попрошу Стива найти мне приличную работу, поднакоплю денег, а потом… потом черт знает, что будет потом. Может приеду жить к тебе в Лос-Анжелес.
- Знаешь, очень буду рад такому соседству. Но понимаешь, Чарли, мы с Хикоком похожи в том, что не любим сидеть на одном месте. До сих пор я это не рассказывал, знаешь, почему я развелся?
Я помотал головой.
За столом разразились диким хохотом, причем все вместе. Значит дело было не в картах.
- А причина по-детски простая,- продолжал Джо,- я ночевал дома примерно раз в две недели. Понимаю Мэри, прекрасно понимаю, никакая женщина не выдержала бы этого. Так что ставлю что угодно на то, что Хикок сбежит от своей Агнесс через месяц супружеской жизни. Да что я говорю, он уже ей с Джейн изменяет?
Я ничего не ответил Милнеру, но про себя подумал: “Нет, Джо, если Билл вернется к Агнесс, то он никуда от нее не сбежит. Он ведь искал ее больше года. Но вот вопрос – вернется ли?”. 
- Зачем ты мне все это говоришь, Джо?
- Я к тому, Чарли, что может, еще пару лет погуляем, так сказать на свободе. Черт возьми, тридцать четыре года, разве это возраст?
- Нет, Джо, я уже устал,- честно ответил я.- Последние несколько лет я не могу оставить Билла только потому, что у него начались проблемы со здоровьем, а он слишком много для меня сделал.
Мы оба замолчали.
- А в семьдесят четвертом, какая схватка была, в Оклахоме, да, но мы их всех положили!
- Да кому ты лепишь, Кон?!
За соседним столом смех.
- Эй, эй, полегче! Зачем ты трогаешь Кона?
- Ройал-флеш, господа!
Джо, вздохнув, произнес:
- Да, черт возьми, вот так вот. Когда мы покинем Дедвуд, то разъедемся в совершенно разные стороны. Билл в Цинциннати, мы с тобой на запад. Так вот и расходятся пути, казалось бы, вечных друзей.
- Нет, Джо. Ты не прав. Я практически уверен, что это не навсегда. Для настоящей дружбы не существует преград, разве что смерть. Как сказал кто-то из мудрых: “Дружба не такой жалкий огонек, чтобы потухнуть в разлуке”.
Вновь взрыв смеха за соседним столом. Двери салуна открылись и слегка пошатываясь, вошел новый посетитель; молодой человек, лет тридцати, в военной форме. Я сам некогда носил эту форму и поэтому без труда ее узнал. Это была форма седьмого кавалерийского полка.
На ново пришедшего внимания не обратили. С расспросами никто лезть не стал, хотя о трагедии, случившийся месяц назад знали все без исключения. А вот мне молодой человек показался смутно знакомым. Я был полностью уверен, что, по крайней мере, раз я его точно видел. Стараясь вспомнить, где и когда это было, я стал за ним наблюдать. Джо закурив сигару, погрузился в свои мысли и ничего не замечал. Молодой человек, и так уже сильно подвыпивший, подошел к барной стойке и заказал себе бренди. Выпив, он подошел к столу, где велась оживленная игра, встал позади Билла и с интересом стал наблюдать.
Увидев его, кто-то из игроков сказал:
- Эй, мистер, что же вы стоите, присоединяйтесь к нам. Все равно играем по маленькой, так что много не проиграете!
- Нет, спасибо,- сдержанно ответил тот,- я не играю. Лучше просто посмотрю.
- Ну как знаете.
Билл обернулся взглянуть на человека, стоящего позади него. Он, как мне показалось, с неодобрением осмотрел его форму и повернулся обратно. Я все никак не мог вспомнить, где же я его видел. Мне, почему казалось, что вспомните это крайне важно. Также я не мог понять, почему у меня вертится в голове имя Джордж Уорд Николс. Вдруг, молодой человек сделал резкое движение, в руке у него блеснула сталь, он поднял оружие и с расстояния в фут выстрелил в затылок Биллу.
Не могу точно сказать, что я тогда чувствовал. Возможно, что и вовсе ничего. Когда такое происходит неожиданно любой, абсолютно любой человек оцепенеет, и первое время не сможет пошевелить не единым мускулом. Я похолодел, меня точно опустили в ледяную воду, было нечем дышать. Ничего вокруг я не замечал, да и казалось, что ничего вокруг и не может происходить. Затем резкая, острая боль, такая боль, словно из меня вырывали кусок плоти. Этого просто не могло случиться, я понимал, поэтому мне захотелось поскорее открыть глаза и проснуться. Короче говоря, я просто сидел на месте, тупо уставившись в одну точку.
Позднее мне рассказывали, что убийца, воспользовавшись оцепенением всех присутствующих, стал медленно отступать к дверям. Единственный кто попытался сделать хоть что-то, был Гарри Янг, который преградил преступнику путь. Убийца абсолютно спокойно поднял револьвер и спустил курок. Жизнь Янгу спасла осечка.
Весть о случившемся разнеслась по Дедвуду в считаные секунды. Человек в кавалерийской форме шел по улице. Немногочисленные прохожие, глядя в его бешеные глаза и видя оружие в руках, шарахались в стороны. Затем убийца спрятался в мясной лавке и сидел там, до тех пор, пока его не схватили. Ходили слухи, что Джейн, к тому времени уже вернувшись в город и все узнав, бегала за убийцей вокруг лавки с мясницким ножом в руках.
Но вернемся в салун. Прошло около семи минут, прежде чем все хоть как-то пришли в себя. Некоторые молча, некоторые с криками и возгласами злобы стали выбегать из помещения, готовя на ходу револьвер. Постепенно к выбегающим, присоединились все. Я последовал за толпой, так как мне было абсолютно все равно, где и с кем находиться. Мне было настолько все равно, насколько трудно себе приставить. Если бы мне тогда к виску приставили револьвер, я бы даже не шелохнулся.
Не прошли мы и половины улицы, как вдруг все увидели, что навстречу к нам идут трое. Человек в полицейской форме и еще кто-то вели под руки убийцу. Один человек из толпы попытался на него наброситься, но был остановлен.
Когда мы возвращались в салун, я постепенно начал приходить в себя. Происходящее стало выглядеть реальным и, признаюсь страшным.  К толпе присоединялись все новые и новые люди. Я вдруг вспомнил про Джо и обернулся. Поблизости я его нигде не увидел. 
Шерифа в Дедвуде не было, зато был прокурор и несколько полицейских. Приведя убийцу в салун, они сразу же очистили помещение, оставив в нем только свидетелей, после допроса которых было официально установлено кто убийца. Его перевезли в дом на окраине города, где он и должен был дожидаться суда.
Затем, не помню как, я очутился возле палатки Билла, куда к тому времени уже перенесли его тело. Переборов себя я решился взглянуть на него.
Он быстро истек кровью и лежа на земле со скрещенными на груди руками выглядел как восковая фигура. Глаза Билла были закрыты, пышные усы теперь почему-то не шли к его лицу.
Тело перенесли в палатку. Вдруг, рядом с собой я увидел Джо. Сидели мы долго и все это время молчали. Я постепенно отходил от шока и потрясения и сейчас, сидя в палатке, не чувствовал ничего, кроме тупой, безысходной боли. Вся бесповоротная, тяжелая и ужасная сущность случившегося стала неумолимо на меня обрушиваться. Дикого Билла больше нет.
Прошел час. Огромным усилием воли я заставил себя подняться и накрыть Билла большой серой простыней. Затем, уйдя в свою палатку, со мной произошло то, чего раньше никогда не происходило. Я выключился. Причем я был в сознании и не спал, а именно выключился. Впрочем, думаю трудно описать это состояние.
                ***

Суд был назначен на следующий день, то есть на третье августа. Место суда было выбрано еще в день убийства. Как один из главных свидетелей я обязан был присутствовать на суде, но на деле же меня мало волновало, что ждет убийцу. Билл ведь мертв и это никак не изменишь. Я не мог думать ни о чем другом, хоть и старался отвлечься.
Не знаю почему, но суд довольно хорошо отложился у меня в памяти и могу достаточно подробно его изложить.
Судьей был назначен некий Виктор Кайкендейл. Стартовал процесс, когда все присяжные, обвинители, свидетели и убийца заняли свои места.
С у д ь я: Обвиняемый, представьтесь, пожалуйста.
О б в и н я е м ы й: Джек Кристофер Маккол.
С у д ь я: Сколько вам лет?
О б в и н я е м ы й: Двадцать семь.
Судья с сомнением глянул на Маккола. Действительно, на вид ему было куда больше двадцати семи.
С у д ь я: Джек Кристофер Маккол, вы обвиняетесь в убийстве Дикого Билла Хикока, второго августа этого года, в салуне Карла Манна, в присутствии четырнадцати свидетелей. Все они показали против вас. Признаетесь ли вы в содеянном?
О б в и н я е м ы й: Да, признаюсь.
С у д ь я: Можете ли вы сказать что-нибудь в свое оправдание?
О б в и н я е м ы й: О да, еще как могу! Этот Хикок, он просто убийца и я нисколько не жалею, что прикончил его. Почти двадцать лет назад Хикок убил моего младшего брата Энди мотыгой. Ему тогда было всего шесть лет. И с того самого дня я поклялся отомстить. Уже десять лет я пытался отыскать Хикока, и пару раз мне просто не хватало решительности, но вчера я выполнил свой долг и не собираюсь ни в чем раскаиваться, как не раскаялся он!
- Лжец!- выкрикнул я, но на меня никто не обратил внимание, так как в зале начались волнения. Кричали все.
С у д ь я: Тишина в зале!
И тут я, наконец, вспомнил, где раньше видел Маккола. Первый раз восемь лет назад в Оклахоме, в лагере генерала Хэнкока, а второй раз в Абилине в одном из салунов.
О б в и н и т е л ь: Так почему же вы не встали лицом к лицу с Биллом и не убили его глядя в глаза, как подобает настоящему мужчине?
О б в и н я е м ы й: Я что, похож на самоубийцу?!
Гул и смешки в зале.
С у д ь я: Тишина! Обвиняемый, как вы узнали, что Хикок находиться в Дедвуде?
О б в и н я е м ы й: Я участвовал в сражении при Литтл-Бигхорн, когда седьмой кавалерийский полк генерала Кастера был разгромлен. После поражения большинство выживших, в том числе и я разбрелись по окрестностям. Потом я случайно узнал, что Дикий Билл находиться в Дедвуде.
С у д ь я: Итак, господа присяжные, вы услышали достаточно для того, чтобы вынести свой вердикт.
Присяжные удалились на совещание и вернулись спустя час.
С у д ь я: Господа присяжные, вы вынесли свой вердикт?
П р е д с е д а т е л ь: Да, ваша честь.
С у д ь я: Будьте так добры, передать вердикт поверенному, который его зачитает.
П о в е р е н н ы й: Мы, присяжные, считаем, что обвиняемый по делу об убийстве Дикого Билла Хикока Джек Кристофер Маккол невиновен.
На некоторое время в зале воцарилась тишина, а затем стал постепенно нарастать шум и гул, в котором явственно слышались нотки негодования.
С у д ь я: Господа, тишина в зале!
Гул не прекращался.
С у д ь я: Тишина! Итак, судом присяжных было принято решение освободить из-под стражи Джека Кристофера Маккола, в связи с его невиновностью.
О б в и н и т е л ь: Ваша честь, позвольте мне обжаловать решение присяжных. По какому праву они признали обвиняемого невиновным? Он совершил убийство в присутствии четырнадцати человек, при этом Хикок не выказывал никаких признаков агрессии по отношению к Макколу, более того он его даже не замечал.
П р е д с е д а т е л ь: Мы сочли, что обвиняемый имел право убить Хикока, так как последний подлым и отвратительным образом убил брата обвиняемого.
О б в и н и т е л ь: Почему вы верите ему? Есть хоть одно доказательство подтверждающее это? Маккол, весьма вероятно врет, спасая свою шкуру, а вы глотаете его рассказ!
О б в и н я е м ы й: Вы обвиняете меня во лжи!? Да что вы вообще можете об этом знать! Моя мать чуть не умерла от горя, когда это чудовище чуть не убило Энди! Я полжизни потратил, чтобы отыскать Хикока и отомстить за брата! Теперь мне плевать, что со мной будет, главное, что я добился своего.
С у д ь я: Решение суда присяжных обжалованию не подлежит. Джек Кристофер Маккол признается невиновным!























ГЛАВА XVIII и последняя
“Кто никогда не искал ни дружбы, ни любви, в тысячу раз беднее того, кто утратил их обоих”                ЖАН ПОЛЬ
Я был целиком и полностью опустошен. Похороны Билла состоялись третьего августа на городском кладбище Дедвуда. Его положили в наскоро сколоченный деревянный гроб, в правую руку вложили винтовку “шарп”.  На похороны пришла примерно треть города.
Гроб несли от его палатки до кладбища шесть человек. Я шел в стороне, погруженный в свои раздумья, практически не обращая внимания на происходящее. Провожать лучшего друга в последний путь очень тяжело. Вдруг я подумал:  интересно, задумывался ли кто-нибудь над тем, в какой месяц, или день он умрет. Это показалось мне очень странным. Я подумал, что не хочу умереть летом.
Билла похоронили на склоне холме. Гроб опустили в выкопанную могилу и стали засыпать землей. Джейн пыталась не дать воли слезам. У изголовья могилы поставили плиту, на которой были написаны следующие слова:
“Дикий Билл Хикок      25 мая 1837 – 2 августа 1876
Погибший от рук убийцы
Джека Маккола
Дедвуд,
Блек-Хиллс,
2 августа, 1876 года.
   Прости, мы встретимся снова
   На счастливых охотничьих угодьях,
   Чтобы не расставаться больше.
   Прощай.
Колорадо Чарли
Ч.Г.Аттера”.
Не знаю, даже примерно, сколько прошло времени, как ко мне подошел незнакомый человек и, не представившись, начал:
- Простите, мистер Аттер, тут обнаружилось завещание Хикока.
У меня в руках оказался лист бумаги. Взяв его, я прочитал следующее:
“Джеймс Батлер Хикок, завещание.
Я, Джеймс Батлер Хикок, находясь в здравом уме и трезвой памяти, завещаю свое имущество следующим лицам:
1. 3 тысячи долларов я завещаю своей жене Агнесс Тэтчер Лейк.
2. 3 тысячи долларов и все свои галстуки я завещаю Моузесу Люку Милнеру.
3. 2 тысячи долларов я завещаю Марте Джейн Кенери.
4. 12 тысяч долларов и все мои личные вещи я завещаю Чарльзу Грегори Аттеру, человеку, вытащившему меня из лап смерти
Составлено в присутствии адвоката К.Д.Суэйлса,
Рапид-Сити, 25.07.1876”.
Вот так да! К своему презрению каюсь – забыл про все на свете.
- Я вот только с галстуками не понял,- удивленно сказал незнакомый мужчина.
Я не понял другого – откуда у Хикока такие деньги.
                ***   

На следующий день я разбирался у Билла в палатке. В углу, тщательно запрятанный и завернутый в тряпки лежал какой то предмет. Я развернул его. Не стану описывать мое удивление, скажу лишь то, что там оказалось то золото, которое Билл не успел продать в Рапид-Сити. Я вспомнил фразу из завещания: “и все свое имущество”. То есть, помимо двенадцати тысяч, Билл оставил мне еще и это золото.
Обыскивая палатку Билла дальше, я мысленно благодарил его, тысячи раз благодарил и приносил извинения, за то, что не смог спасти ему жизнь и что не стал добиваться справедливого наказания для Маккола. А он его заслуживал, еще как заслуживал. Маккол опоздал со своей местью. Билл совершил страшный грех, но он раскаялся и искупил его, рискуя своей жизнью во благо людям в течение почти четверти века. Или Маккол был послан свыше и когда Билл искупил свой земной грех возмездие все-таки его настигло? Не знаю. Одному лишь Богу известно.    
В одном из карманов куртки Билла я нашел листок, сложенный вчетверо. Развернув его, я прочел письмо, написанное рукой Билла:
“Дедвуд, 19 июля.
Моя дорогая жена Агнесс!
У меня всего несколько мгновений для написания этого письма. Ты посмеялась, увидев бы меня сейчас – я только что вернулся с занятий старательством. Завтра поедем снова. Я не ожидал и не ожидаю писем от тебя, но, тем не менее, всегда знаю, что верю своей Агнесс и живу только для того, чтобы любить ее. Ты знаешь, я бы никогда не поехал бы сюда, расставшись с тобою, если бы не был уверен, что это необходимо для нашего будущего счастья. Оно к нам обязательно придет, вот увидишь. Ничего, у нас еще будет свой дом, свои дети и тогда мы будем самыми счастливыми людьми на земле. Я почти наверняка уверен, что мне повезет здесь. Меня торопят, до свидания, моя дорогая Агнесс.
Постскриптум.
Если вдруг случится так, что мы больше никогда не увидимся, то выстрелив в последний раз, я нежно прошепчу имя своей Агнесс и желая счастья даже врагам, прыгну в бездну и постараюсь прибиться к другому берегу.
Д.Б.Хикок”.
Я дочитывал письмо со слезами на глазах. Как только я мог представить, что Билл бросит свою жену Агнесс, всего на всего увлекшись Джейн Каламити. Я ругал и презирал себя за такие мысли. Как я мог заподозрить Билла в такой гнусности? Впоследствии выяснилось, что я вовсе преувеличивал насчет отношений Билла и Джейн. Они были просто друзьями. Спустя годы Джейн отрицала все слухи о том, что некогда была любовницей Дикого Билла и даже то, что они были тайно помолвлены.   
До сих пор остается загадкой, почему Билл не отправил это письмо, а может быть то, что я читал, было самым обыкновенным черновиком. У Агнесс я не интересовался.
Она приехала в Дедвуд спустя неделю после смерти Билла. На ней, как и на многих из нас до сих пор лица не было.
Разделив имущество Билла, как было сказано в завещании мы уехали из Дедвуда: Агнесс к себе домой в Огайо, Джо в Лос-Анжелес, Джейн вместе с Милнером, а я к брату в Колорадо. Я хотел разделить деньги по честному, на четверых, по пять тысяч каждому, но Джо, Агнесс и Джейн отказались, сказав, что нужно исполнить волю покойного беспрекословно.
Итак, мой дорогой читатель, кажется, я сказал обо всем, о чем хотел и благодарю тебя, что набравшись терпения, ты добрался до самого конца своего повествования.











ЭПИЛОГ
“Подлинная жизнь – это сон, полный волнующих теней, иногда он обрывается внезапно, скрываясь в более глубокой тени, подобной ужасному пробуждению от страшного кошмара”      
                К.БРЕЙХАН

Правосудие все-таки настигло Джека Маккола. В 1877 году судом в Шайенне он был признан виновным и повешен.
За деньги я мог практически не беспокоиться, ведь Билл оставил мне почти целое состояние. Через три года , наконец, покинул ряды холостяков, поженившись на Кэйт Ханингтон. Мы познакомились в 1878 в Нью-Йорке. Я не сдержал обещание, данное Джо и не переехал жить в Лос-Анжелес. Вместо этого мы с женой решили навсегда покинуть Штаты и уехать жить в Европу. Проведя незабываемый медовый месяц в Филадельфии, мы уже собрались ехать, выбрали будущее место жительство – Англию, как вдруг я понял, что есть своего рода якорь, который будет удерживать меня в Америке, пока я его не сброшу. И я попросил у жены месяц для того, чтобы завершить все свои дела.
Первым делом я посетил Иллинойс, навестив брата Билла, Лоренцо. Мне показалось, что узнав о смерти брата, он не очень сильно расстроился. Я передал ему некоторую сумму из денег, завещанных мне Биллом, сказав, что деньги по праву принадлежат Лоренцо.
Затем я на несколько дней остался в Колорадо, в Райфле, в особняке, который успел стать для меня родным. Попрощавшись со Стивом и его семьей, я пообещал, что сразу же напишу, как только разберусь с жильем. Затем я отправился в Дедвуд. Там вместе с Льюисом Шонфилдом мы перезахоронили Билла Хикока, и кажется, сделали его могилу самой большой и красивой на всем Маунт-Мориа, так называлось новое кладбище. Прощание с Биллом было очень тяжелым, так как я понимал, что, скорее всего, покидаю его навечно. Я несколько часов пробыл у его могилы и лишь с огромным трудом заставил себя уйти оттуда.
И последнее: я побывал в Абилине, на могиле Майка, впервые с тех пор, как его не стало.
Вот и все. Якорь был брошен и я навсегда покинул Америку, отправившись в страну, откуда несколько веков назад бежали мои далекие предки.
Джейн Каламити умерла совсем недавно. Она работала в труппе у Баффало Билла, однако, как вы помните, этот человек не отличался особой гуманностью, и когда Джейн больше всего понадобилась помощь, Коуди вышвырнул ее из труппы. В конце жизни Джейн много пила и ее последней просьбой было похоронить ее рядом с Диким Биллом. Эта просьба была исполнена.
Агнесс Тэтчер Лейк, так ни разу больше не выйдя замуж, умерла вдовой в 1896 году.
Стивен Аттер по прежнему живет Колорадо. Он уже очень стар, но я клянусь своей рукой, что он должен дожить до правнуков.
Джо Калифорния женился еще раз и теперь у него взрослый сын. Вместе с Френком Вебнером они несколько лет назад приезжали ко мне в Англию. Вебнер, правда уже умер, а Джо жив и видимо, совершенно здоров.
У меня сейчас двое детей и живем мы вполне счастливо.
Итак, я написал всю правду о Джеймсе Батлере Хикоке. Всю правду, все, что я о нем знал, и тем самым я вернул ему долг. Долг дружбы. Долг за все то хорошее, что Билл для меня сделал за годы знакомства с ним. Наверное, одним из главных событий в моей жизни является тот мартовский день, когда я в первый раз встретил этого человека. Трудно описать, что всегда значило и значит для меня имя Билла Хикока. Я никогда его не забуду. До своего самого последнего вздоха я буду помнить и благодарить его, с надеждой когда-нибудь еще раз с ним встретиться.
                22.11.12