Хохма

     «Смерть постоянно улыбается нам в лицо.
Нам остаётся, только улыбнуться ей в ответ».

     Несомненно, Смерть и в самом деле не могла сдержать улыбку, забирая всё новые и новые жизни людей с лицами перекошенными гримасой, чаще всего похожей на смех; видя как, давно отживший свой век «Золотой миллиард», сам вырыл себе могилу. Хотя, как обычно в начале, ещё полвека назад, всё задумывалось совсем иначе. Планировалось, что в назначенные сроки «ХОХ-М*А» выкосит заранее намеченные слои населения Земли. Оставалось только ждать подходящего момента. В своё время монархи уже усмиряли Европу эпидемией чумы, но прошли эпохи, Человечество накопило достаточно знаний об оптимальном размере населения планеты, долголетии, необходимых технологиях…, и «ответа» требовал только один вопрос: «Нужно ли ждать десятки лет, пока доживут свой век последние поколения прежнего «балласта», или сделать шаг в Эру процветания, свободы, равенства и братства…»?! Для обычных людей, вопрос - Философский. Для сильных мира сего – Риторический.

     Но пока «ХОХ-М*А», как благородное вино, созревал, «нагуливал жирок» в уютных колбах, полигоны для него сильно изменились: звёзды кино и рок-н-ролла под «надоедливыми» вспышками папарацци, везли туда еду для голодающих и лекарства для больных. А новые, молодые поколения «Золотого миллиарда», просиживали ночами, до изнеможения, перед экранами, играя в онлайн-стратегии, любуясь новыми лидерами проката со своими великодушными кумирами, и под хруст чипсов, под чавканье всеми возможными ГМО, «дружным строем шли» - прямиком к инсультам, и прочим осложнениям, а правительства урезали всё новые статьи расходов на здравоохранение.

     За считанные месяцы «ХОХ-М*А» расправился с сотнями миллионов тех, кто должен был жить «при коммунизме». За это время, главы государств успели только вылить друг на друга всю грязь и обвинения. По всему миру, целые народы узнали, какой приговор им готовился. Повсюду началась настоящая охота, на итак обречённых людей родом из развитых стран.

     Вот тогда и была разгромлена военная база, на которой Анна служила медсестрой. Жизнь женщине сохранили по своим соображениям, и кто знает, какую участь ей готовили, но в яму, где её держали, вскоре бросили девочку – отощавшего до костей ребёнка из соседней деревни. Очередная корпорация ещё недавно добывала там нефть или алмазы, или ещё что. Теперь деревня была сожжена, жители убиты за работу на врагов, и, видимо, на девочку тоже были какие-то планы. Но когда заметили, как женщина хорошо обработала все раны на теле ребёнка – это спасло жизнь им обеим. Лекарь Анна стала последней надеждой и спасением для местных жителей от болезней, ран и местного вида бешенства. С девочкой женщина породнилась, заменила ей мать, и её тоже не тронули. И от местного бешенства и от ран было спасено не мало жизней, за то время что две пленницы провели там. Но сама того не знаю, Анна стала последней надеждой ещё и для всего мира. В те места, где её держали, «ХОХ-М*А» не мог добраться, ведь разносить его было некому, всех возможных переносчиков истребили.

     Об Анне умирающий мир узнал случайно, от нескольких пиратов, взятых в плен после их неудачного нападения на судно-поселение. И уже через несколько дней, в этой богом забытой глуши началась дикая мясорубка. Местные жители и просто ненавидели пришедших, и не хотели отдавать лекаря. Нужно ли говорить, какой затяжной, жестокой и бессмысленной была эта война за Надежду, двух обреченных на смерть сторон. В конце концов, слухи дошли до самой Анны, и она узнала, чем стала так ценна. Механизм был прост: если Анна родит ребёнка от человека невосприимчивого к вирусу, кровь такого ребёнка поможет сделать противоядие. Конечно, она попыталась бежать. Но это привело только к тому, что те люди, кого она ещё недавно спасала от смерти – стали избивать её и насиловать. Длилось это долгие месяцы.

     В Древнем Риме была казнь – человека сажали в мешок, и туда же бросали собаку, ядовитую змею и обезьяну; потом мешок бросали в реку. Когда Анна почти потеряла человеческий вид, и силы «врага» были  на подходе, женщину уже на грани родов, напоили помоями от скота с бешенством, дали в руки скальпель, и  бросили в яму вместе с той самой девочкой. О бешенстве в помоях Анна догадалась по лихорадке, которая тут же началась.

     Расчётов не было, о каких расчётах можно было говорить в тот момент. Зная, во что её уже через полчаса превратит бешенство, женщина просто поняла, что если Шанс и есть, то только один. Анна старалась улыбаться и говорить ласковым голосом, успокоить девочку, перед тем как попросить подобрать лезвие. Сил хватило только на несколько слов чужого языка, но девочка итак всё поняла. Взяла скальпель, и заботливо провела по шее женщины. Анна так и застыла с доброй улыбкой.

     Звуки выстрелов становились ближе с каждой секундой, но девочка уже не прислушивалась ни к чему. Тонкие пальчики дрожали и искали нужное место у сердца. Лезвие легло в ложбинку между рёбер ребёнка, рукоять упёрлась в грудь женщины. Из последних сил девочка улыбнулась, и крепко обняла свою маму…

     Не посмела улыбнуться только Смерть.

     И даже Смерть, не посмела улыбнуться.