Глава IV

Глава IV
Avinguda Vila de Tossa, на котором я очутилась, был ещё в большей степени заполнен толпой народа, который бессмысленно блуждал по тротуару.  У всех было самое что ни на есть резкое и неприятное выражение лица. Значит, наверное, и мысли были такими же. Зачем они все тут? Почему они идут сейчас  здесь?  Что их вывело на улицу именно тогда, когда здесь я, со своими личными мыслями и взглядами? Ничто, казалось, не могло волновать этих людей сейчас, кроме как собственные рассуждения и бессмысленные действия, совершающиеся по привычке. Словно кто-то завел и пустил блуждать по кругу детскую карусель, чтобы ты садился на неё и терялся, терял всё окружающее, весь огромный живой мир. Двигатель карусели был непоколебим и тверд, и кто попадал в её бесконечный поток, тот был обречен на превращение в простую каменную куклу, сидящую на качающейся разукрашенной лошадке. Но где же заветная кнопка «стоп», как всё это остановить, спросите вы. А я отвечу так: когда каждый составляющий этого аттракциона опустит свои искусственные поводья и сможет перекричать играющую повсюду музыку, а значит и перекричать свой собственный внутренний голос, если каждый сумеет вспомнить с какой целью он сел на эту карусель и продолжает наворачивать круги вот уже который час, а может и сутки, тогда и ещё раз только тогда карусель остановится под тяжестью новой, более могущественной силы!
Молодежь, которая составляла основную часть всей этой толпы, объединялась в маленькие компании и протискивалась вперед с каждым разом всё с большим и большим упорством. Ребята были разные: кто лидер своей компании, глава, а кто новенький, только что вступивший в неё; но никто из них, это было видно, не интересовался друг другом. В каждом объединении, конечно, была сила, но только каждый член её составляющей являлся носителем этого нарастающего звена, - это как и с каруселью, всё, кажется, элементарно просто. Необходимы были разные люди, с новыми идеями и убеждениями, чтобы поддержать это объединение; они нужны были и для того, чтобы быть одной из главных деталей огромного трудного механизма.
Жуткие, чем-то странные лица прохожих всё также отталкивали от себя своей холодностью и безразличием, и я, свернув в более или менее безлюдный переулок, решила не тратить время понапрасну. Я направилась в ту забегаловку, где собиралась поужинать сегодня. Дорогу я хорошо запомнила и поэтому дошла быстро, без лишних промедлений.
Зайдя вовнутрь, я быстро уселась в самый дальний столик, стоящий в углу, и попросила меню. Безумно хотелось есть, и я в ожидании оглядывалась на официанта. «То ли вправду он не услышал моей просьбы, то ли лишь сделал вид», - с нетерпением думала я.
Я была единственным посетителем в этом крохотном кафе, и из-за этого становилось как-то неловко. Бог знает где, одна, поздно вечером... Однако мне нравилось это обстоятельство тем, что о нём могу знать сейчас только я одна. И это почему-то завлекало, хотя завлекать, вроде, и не должно. Мне хотелось казаться взрослой, самостоятельной и гордой, хотелось, чтобы кто-то это смог заметить и оценить.
«Но куда было деться? С кем бы завязать разговор? Как привлечь внимание? Или это было бы глупо, и вся наигранность моя будет видна и раскрыта? Нет, я как ребенок, боже, о чем я только думаю! Привлечь внимание? – Иди, например, встань на крышу дома и кричи, зови на помощь, привлекай внимание. Нет, ладно, потом нужно поскорее идти домой, ничего другого сегодня ведь всё равно не остается делать», – летало у меня в голове, пока резкий звук не отвлек внимание.
В то время как официант подал мне долгожданное меню, прозвенел колокольчик распахнувшейся двери, и тишина, неловкость этого кафе сменились монотонным и протяжным мужским голосом.
В противоположном углу от меня уселись четверо парней лет восемнадцати, и также как и я попросили меню. Их громкий смех казался в этом привычном безмолвии неким призывом к действию и оживлению. Этот голос разбудил меня изнутри и непременно заставил заинтересоваться новыми посетителями. Будь бы  они тихими, непримечательными, как все окружающие люди, я, думаю, даже не обратила бы на них особого внимания.
Двое парней, заметившие меня одну, сидящую напротив, тут же замолчали и стали толкать в бок других своих приятелей. В итоге все четверо уставились в мою сторону как на Ниагарский водопад, и мне пришлось опустить голову, чтобы наблюдать украдкой. Я видела, как они перешептываются, то и дело зачем-то поглядывая на улицу. Один даже хотел встать и подойти, но тут же садился, делая вид, что поправляет одежду. Забавные ребята. В них с первого взгляда даже не было ничего особенного, не считая только чересчур надменного и поэтому глупого вида. Такие же, как все, уверена: если с ними заговорить, так они тут же покажут свою деловитость, обеспеченность, связи, или что там нынче в моде.
Выбрав из меню буквально первое аппетитное, что попалось на глаза, я снова подозвала официанта:
- Салат «Цезарь», пожалуйста.
- Будет готово через пару минут.
- Было бы здорово! – я подняла голодные глаза и искренне улыбнулась.
На меня всё ещё посматривали, да посматривали уже так решительно и без всякого стеснения, что я и сама невольно вспомнила о Ниагарском водопаде. Вдруг мне показалось, что парень, сидевший с самого края стола, мне подмигнул. Я не придала этому должного значения. Ведь не подмигивать же мне было ему в ответ! Затем подмигнули снова, кивая в этот раз головой в свою сторону. На мой удивленный вопросительный взгляд мне с облегчением и улыбкой кивнули, и до меня, наконец, дошло, что такими намеками меня давно уже пытаются пригласить присоединиться к их компании. Неплохая возможность, думаю, я её и ждала. Уверенным шагом я подошла к высокому прямоугольному столу, и, не спрашивая, села на свободное место напротив.
- Здравствуй, красавица. Не скучно тебе одной ходить по городу?
- Я Эвелин. Очень приятно, - начала было я, и тут же вспомнила о своём придуманном гордом образе, -  Но сейчас я не одна,  и вижу тут уже вы не дадите соскучиться.
- Не сомневайся. Вечер ещё всё равно только начинается. Ты ведь не боишься нас?
- С чего бы?
- Ну, например, не слишком ли мы настойчивы?..
Меня этот ответ удивил. То ли они беспокоятся, то ли наоборот ведут к чему-то другому, не понимаю.
- Неужели это должно волновать? Расслабьтесь. Вы что-нибудь уже успели заказать?
- Да, скоро должны принести большую мясную пиццу. Ты голодна? И не думай отрицать.
- Есть такое! Только я тоже уже заказала: салат «Цезарь», ну вы знаете, там, где…
- И это хочешь сказать еда?
- Я наемся.
- Парни, скажите, разве можно этим салатиком наесться?
Они говорили со мной по очереди, то и дело, перебивая друг друга и стараясь как-то выделиться. Только один из них, сидевший напротив меня парень всё время помалкивал, поддакивал и странно ухмылялся. Как-то он выпадал из их компании.
- Ерунда, конечно! Мы закажем ещё мороженого. Хочешь?
- Не отказалась бы. Вы угощаете?
- Угощаем. За скромный поцелуй.
- Что ж, посмотрим. Но сначала дождемся пиццы.
- И твоего пустого салатика. Ты подумай насчет мороженого то, мм…
- Какие вы хитрые!
- А у нас хватит на всё это денег? – внезапно вмешался в разговор тот молчаливый парень.
- Чёрт возьми, Дориан, не порти момент! Хватит, если скинемся понемногу.
- Ты так всегда уверен во всём!
- Тебе что-то не нравится? Поделись, расскажи, нам будет интересно.
- Да ну, чего ты, всё путём. Официант! Принесите нам пива, я оплачу.
- Вот, другое дело.
- Другое? Хм.
- Но мы не одни, парень.
- Ещё одну бутылку, официант.
- Всё нормально? – спросили меня.
- Да-да-да.
- Ты же будешь пиво?
Я замялась и ответила не сразу:
- Представьте, как вас придётся потом благодарить своими поцелуями еще и за это угощение. В общем, я буду, конечно!
Все засмеялись. Я смеялась вместе с ними. В дверях появился официант с долгожданной тарелкой пиццы и моим «пустым салатиком». Теперь мне вправду казалось, что этим не наешься; вид его был жалким что ли. Пиво принесли сразу же за первым заказом и поставили на край стола, чуть не опрокинув. Я в нерешительности смотрела на всё это, не зная к чему приступить первым делом. Сначала же все пьют пиво и затем только приступают к еде, или его пьют параллельно? А может оно на самый конец вообще? Да ещё же мороженое!
- Извини, - негромко и как бы с сочувствием произнес Дориан, подавая мне открытое пиво.
- За что?
- Ты ведь совсем…
- Подай мне кусок, пожалуйста, - перебил его один из компании, - не хочу лезть через весь стол.
- Держи лучше сразу всю тарелку, чтобы потом не спрашивать по сто раз.
- О, неплохо! Соображаешь.
- Осталось два куска, ты будешь, Эвелин?
- А как же ты?
- Да что я?..
- Нет, я так не могу. Кушай, доедай, у меня же ещё целая тарелка салата.
- Его-то? Ты, правда, шутишь?
- Да что вы всё издеваетесь, - засмеялась я, - И, кстати, ты мне не ответил!
- Ладно уже…
Некоторое время мы ели в тишине, прерываемой редким кашлем официанта и старой, почти сломанной кассой, отчеканивающей, как молот, привычные и надоедливые звуки. Дверной колокольчик тихо бренчал, и создавалось впечатление, что кто-то каждую минуту входит и выходит, заглядывает вовнутрь и снова незаметно быстро затворяет за собой дверь. Но тут звон раздался настоящий, и в кафе зашли новые посетители.
Это была пожилая пара лет семидесяти. Они долго стояли в проходе, обдумывая куда сесть и, наконец, устроились там, где как раз я была в самом начале.
Их молчаливый тихий взгляд, похожий на выражение глаз преданного пса, дожидавшегося своего хозяина, был опущен в мерном спокойствии. Мужчина слегка заметными прикосновениями помогал своей жене снять верхнюю одежду, давая свободу её робким и плавным движениям. Он делал это так медленно и аккуратно, будто бы гладил её любимую тёплую руку, то и дело прижимая к себе и целуя кончики пальцев. Мимика их лиц говорила своей живостью без лишних слов, которые всё равно не способны были бы передать большее,  чем то, что летает уже бесчисленное количество лет хрупкой молочно-кремовой бабочкой в душе каждого. Казалось, что в любой свой жест и движение глаз, бровей они вкладывали такой крепкий и мощный поток желания, что создавался самый настоящий, понятный только им двоим диалог. За всё время супруги не сказали друг другу ни одного даже коротенького предложения или восклицания, за них говорили движения рук.
- Эвелин? Ты чего застыла?
«А ведь я сама только что сидела на их месте, и не имела даже мысли задерживаться в этом кафе», - думала я.
- Ау-у!
«Какая замечательная и душевная эта пара. А я что здесь делаю? Что мне вообще приспичило подсесть к этой компании?»
- Да, на мороженое, правда, не осталось денег. Угадал, Дориан, тебе повезло.
«Нет, всё в порядке. Всё под контролем. Всё так и должно идти».
- Без поцелуев значит. Ну вот…
- Что? Вы мне что-то сказали?
- Да говорим, что мороженого не хватает на всех. Денег не осталось.
- Так у меня есть немного.
- Правда?
- Нет, ребят, так не делается.
- Я могу вам добавить, не беспокойтесь. Или как вы хотите?
- Нет, значит, мороженое не будет никто.
- Да ладно, Дориан, девушка предлагает оптимальный вариант, всем зато будет хорошо.
- У меня тоже не осталось денег.
- Как? Ведь были!
- Я же заказал всем пива.
- Ах, да, точно. Ну, тогда посидим еще так, без всего. Или Эви уже хочет пойти?
- А куда вы хотите сейчас?
- Покатаемся еще по городу, наверное. Поехали с нами? Только не стесняйся, красавица.
- Эвелин, если не хочешь - не надо, я довезу тебя до дома.
- Тебе не трудно, Дориан?
- В рыцари, что ли, пошел? Хитрый! До дома довезти, ага!
- Я бы покаталась с вами, но уже поздно, извините.
- Извиняешься? Эви, прекрати, сейчас же только около восьми.
- Уже девять. Да и вообще…
- Боже, детское ведь время.
- Спасибо, ребят, приятно было познакомиться. Жаль, что с мороженым не получилось.
- Вот и мы про то же. «Поцелуи оживляют» - или как там говорилось у Шекспира. Погоди, ты и вправду уже уходишь? Перестань, посиди с нами.
- Дориан, довезешь меня сейчас?
- Конечно, поехали!
- Как ты, чёрт возьми, это делаешь, Дориан? Вот проказник!
- Да перестаньте, уже не смешно.
Мы встали, чтобы уйти, но задержались еще немного в дверях. Пожилая пара в то время также выходила из кафе, и мы столкнулись с ними на самом проходе. Это получилось так неловко, что попросив прощение, я даже раскраснелась от стыда.
Дориан прощался с компанией.
- Всё идет по плану, ребят. Она клюнула, даже ничего не заподозрив, - добавил он шепотом, подойдя к ним ближе.
- А мы ведь знали, что ты не совсем еще обречен. Ну, удачи!
Хлопнув дверью, я вышла из кафе и быстрыми шагами направилась вон. Подальше, где было тихо и спокойно! К дому. К своей семье.
За кого они меня принимают? И почему я не додумалась с самого начала?
- Эй, Эвелин, погоди!
- Подождать пока ты сделаешь то, что там затеял? Я слышала, Дориан, и я не такая глупая и наивная, чтобы садиться к тебе сейчас на мотоцикл и ехать непонятно куда!
- Эви, Эви, ты не поняла. Точнее поняла не правильно.
- Мне так совсем не кажется!
- Я ведь специально так сказал. Понимаешь, эти парни зациклены только на одном. Им всюду нужно напакостить; их, как мне известно, побаиваются в этом районе.
- Да неужели?! – вскричала я, еще больше ускоряя шаги и не оборачиваясь.
Дориан бежал за мной.
- Я просто не хочу, чтобы меня считали ничтожеством, не способным ни на что. Я недавно в их компании, Эвелин, ты пойми, что…
Я остановилась. Что-то сжалось в горле и попыталось выбраться наружу.
- Как хорошо, что ты остановилась. Мне жаль, что так получилось, Эвелин. Но какой же я всё-таки дурак!
Почему-то у меня затряслись руки. Обида? Сожаление? Ненависть? – Что это было?
-  Этим я не становлюсь лучше, что уж говорить про ничтожество… В этом моя главная ошибка. Но знаю, что сегодня и ты не хотела к нам садиться. Ты ведь, наверное, совсем не пьешь пиво и желала про себя, чтобы не получилась та глупая идея с мороженым. Ты понимаешь, о чём я?
«Что мне было делать? Ведь он прав! Бесспорно, прав во всём! Он всё понял с самого начала! Но как? Неужели меня что-то выдало? - перебирала я в голове, щупая в карманах монетку, - Нет, ни в коем случае, не сейчас, монетка не поможет. Да её уже и вовсе нет».
Его внезапное прикосновение меня окончательно парализовало. Дориан такими же, как и у меня, слегка трясущимися руками обнял меня за плечи. Казалось, мы сейчас оба были готовы расплакаться.
Я сглотнула, и ком в моем горле нехотя растворился.
- Я не могу с тобой поехать, Дориан...
- А я не могу тебя не проводить до дома, я ведь обещал.
- Тогда пойдём пешком.
- Конечно, Эвелин, пойдём пешком.
Мы медленно поплелись на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Молчание продолжалось нестерпимо долго. Оно пугало и настораживало.
- Знаешь, что я только сейчас поняла? – подойдя ближе, почти вплотную, произнесла я дрожащим голосом. - Помнишь, я попросила прощения у той пожилой пары, с которой мы столкнулись в дверях?
- Да, помню, было жутко неловко.
- Так вот они не услышали моих извинений.
- Почему? Ты же говорила громко и четко.
- Они глухонемые, Дориан, они ничего не могли понять.