Глава V

Глава V

Минув Avinguda Vila de Tossa, мы вышли на улицу, где находился музыкальный магазин – откуда, собственно говоря, я и начала свой путь. Местность я узнала еще по чернеющему издалека ветвистому дереву-брокколи. А вот показался и знакомый ряд темно-синих скамеек слева от дороги.
- Ты был здесь раньше? – спросила я у Дориана.
- Неподалеку мой дом, так что я знаю каждый уголок. Показать тебе, кстати, кое-что интересное? Правда, это далековато отсюда.
Знаете, пока мы шли, мы очень быстро сдружились! Дориан оказался безумно приятным человеком и собеседником. Счастье, что мне тогда что-то подсказало подождать его и выслушать! А то что бы сейчас было? Сейчас к тому же уже поздно, дело к ночи...
- Далековато - это где?
- Cami Cala Trons A.
- Вот это да! Занесло же тебя вдруг в такую темень!
- Да, время конечно не слишком подходящее, но всё же.
- Может как-нибудь в другой раз, хорошо?
- А другой раз будет, мы еще встретимся?
- Мне было бы интересно посмотреть, чем ты меня так заинтриговал.
- О, я был бы безумно рад! Ты только скажи, как мне с тобой связаться.
Я дала ему свой номер телефона.
- Вот, звони в любое время. Нет, погоди, желательно после трех часов дня. Прости.
- Конечно, хорошо, спасибо. Но если что, ты всё равно обязательно побывай там. Cami Cala Trons A, запомнила?
- Думаю, я там была давным-давно. Однако как я пойму, что ты имел ввиду, и почему «если что»?
- Не знаю, наверное, случайно сорвалось с языка. Но всё же запомни. Не пожалеешь, там здорово.
- Даю слово.
Взяв его под руку, я почему-то рассмеялась. На вопрос «что смешного» у меня, конечно же, не было однозначного ответа. Просто стало как-то весело и хорошо на душе. Очень хорошо, даже слишком хорошо. Почему бы на самом деле было не рассмеяться? Казалось, какой-то быстрый неугомонный монстр родился у меня вдруг в голове и свёл с ума. Я была бы с радостью сейчас даже прокричать об этом на всю улицу, а затем пробежаться по ней легко и непринужденно, совсем без разницы в какую часть света. В мыслях, точнее в своих фантазиях, я уже летела на воздушном шаре, прыгала с парашютом, плыла под парусами, - словом, меня уносило от невообразимого и непонятного счастья. А всё не из-за чего, спонтанно. Как мне всё же доставляют удовольствие любые подобные спонтанности, когда свои внезапные чувства не объяснить! Возникли они в один миг и развиваются, нарастают; а затем еще больший интерес рассуждать о том, к чему бы всё это должно привести, и что это за чудная, потусторонняя сила вызывает то или иное состояние. Во всём надо искать маленькое приключение, уметь его видеть и находить! Счастье, если оно охватывает и окружающих тебя людей!
Но не тут то было. Дориан обиделся: он твердо решил, что я смеюсь над ним и тем самым издеваюсь.
- Что же ты, глупенький, перестань придумывать. Будь проще и не забивай себе голову.
- Скажи честно: дело, правда, не во мне?
Легонько толкнув его плечом, я потрепала его темные слегка волнистые волосы. Дориан всё еще дулся. Тогда я решила просто смотреть на него, не отрывая взгляда. Знаете, так же почти всегда: когда смотришь на человека и улыбаешься, он невольно начинает улыбаться и сам – вначале заблестят глаза, а затем тихонько начинают подниматься к ушам уголки рта. Сейчас этот метод не мог не подействовать, иначе мир бы просто перевернулся сверх на голову! Сопротивляясь своей выдуманной обиде, Дориан всё же не выдержал да рассмеялся. Причем сразу, даже не успев улыбнуться перед этим!
Вот это я понимаю настоящее безумие (в самом положительном, конечно же, смысле этого слова): идти ночью по безлюдному месту и смеяться от души, во всё горло, на всю улицу, на весь Ллорет де Мар. Без причины и без лишних забот. «Да растечется по всей земле волна счастья …» - кричали мы, изображая из себя проповедников. И день считался бы поистине «святым», если бы ни случилось нечто непредвиденное…
Многое, говорят, таит в себе ночная тишина, и о многом из этого мы даже не догадываемся. Какую-то страшную загадку загадывает она с каждым заходом солнца, оставляя человека только под его собственной защитой. Ночь как игра, не имеющая шансов на победу: мы участвуем в ней не по нашей воле и не способны просчитать будущий ход другого игрока. Любая непредвиденная случайность вызывает страх, несравнимый с дневным похожим и привычным чувством. Всё как-то преображается, с невероятной силой олицетворяясь и гиперболизируясь. Наши чувства становятся в такую ночь настолько обманчивыми, что мы чувствуем себя единственными на этой планете, несмотря на миллионы проснувшихся в это же мгновение новых жизней. О них нам не дано знать; всякий разум затуманен странной белоснежной дымкой, ослепляющей до неузнаваемости.
В ночь космос становится к земле ближе и соприкасается с верхушками домов. Так снисходит с небес новый правитель, имя которого неизвестного никому по сей день. Ходят слухи, что он растворяется в атмосфере и посещает тех, кто не успел заснуть.
Сегодня, лавируя в воздушных потоках слабого ветра, ночной владыка случайно наткнулся на двух подростков, неторопливо идущих в сторону дома, и на летящую на большой скорости машину, сошедшую с трассы и перевернувшуюся несколько раз с ужасным грохотом.  Это случилось совсем близко, в метрах ста от нас. Кажется, в ту минуту я потеряла сознание от шока и страха.
Помню еще, что долгое время кто-то кричал: может, Дориан, может некто из той машины. Затем внезапно перед глазами что-то засуетилось, и раздался оглушающий короткий хлопок.  Всё это длилось минут пять. Позже была гробовая тишина. Нарушителем ее стала серена машины скорой помощи, появившейся из-за угла. Что-то монотонно загудело, завыло, закричало. Какие-то нечеловеческие звуки сдавили мою голову и кружили ее как в барабане стиральной машины. Лицо стало слегка покалывать, и теплые импульсы живительной энергии разнеслись к кончикам пальцев. Меня легонько хлопали по щекам. Понемногу я приходила в себя и туман рассеивался. Первым мне показалось обеспокоенное лицо Дориана, однако, не дав себя разглядеть, оно быстро начало отдаляться и скрылось в мелькающих разноцветных огнях. Не помню как, но в тот же миг я вновь была на ногах и бежала на ближайшие голоса. То, что я увидела, когда подбежала ближе, было необъяснимо странным. Некой незаконченной картиной, если так можно выразиться.
Серебристая Ауди была перевернута вверх колесами и представляла собою, самый что ни на есть, обезображенный вид. Дверцы салона были открыты настежь; на них не было стекол. Вместо них асфальт был устелен острыми хрустящими осколками.  Кузов был смят, фары и вся передняя часть разбиты. Чьи-то грязные потертые вещи валялись вокруг, создавая собой правильную многогранную фигуру. Словно всё так и было давно, заранее продумано. Ни людей здесь, ни капель крови – ничего этого я не нашла. Но почему же я слышала столько много разных голосов? Неужели всё это было в бреду? Две машины скорой помощи стояли рядом, и я решила задать этот же вопрос первому, кто попадется на глаза.
- Ты очнулась, Эвелин?! Садись в машину, тебя нужно отвезти домой.
- Что тут произошло?
После того, как машина перевернулась, Дориан некоторое время не мог пошевелиться. Опомнившись, он набрал номер скорой помощи и от нервов и беспокойства не сказал, а прокричал о случившемся. По его же словам, всё это время я лежала без сознания. До приезда помощи он не рисковал близко подходить к машине, откуда некоторое время не было ни звука. Однако помощь подоспела скоро…
- Многое было дальше, я не могу сейчас всё пересказать, Эви. Случилось ужасное, понимаешь? Язык не поворачивается говорить об этом оттого, что история вновь всплывает в памяти и повторяется снова и снова.  Я вообще был бы рад сейчас потерять способность говорить и видеть... Садись же, нам надо поторапливаться!
Я села на одно из передних сидений; Дориан остался сзади. Всё происходило очень быстро. Несколько врачей, натягивая новые резиновые перчатки, вбежали в машину и торопливо начали о чем-то переговариваться. Водитель попросил меня пристегнуть ремень безопасности, а затем нажал на газ. Мы понеслись вперед по улице, пронзая, словно стрела, встречный свист ветра, который поднимал в воздух серый холодный снег и мешал движению. Вторая машина следовала за нами, едва отставая на поворотах.
- Прости меня, но что с… - повернулась я было к Дориану с вопросом, давно меня волнующим, но ответ не заставил ждать. Рядом с ним в проходе стояли носилки. На них кто-то лежал, укутанный простыней, и тихо стонал. Дальше пустота – я ничего не могу сказать и описать. С этой минуты остаток пути я ехала с зажмуренными глазами и закрыв уши руками. Мне было страшно даже представить вид пострадавшего, страшно было слышать его мучения.
Через некоторое время машина подъехала ко входу больницы. Врачи ловкими и осторожными движениями вынесли больного и скрылись из виду.
- Иди ко мне, Эвелин. Сядь со мной.
Я пересела. У Дориана был усталый, до изнеможения измученный вид. Мне показалось, что в его глазах стоят слезы. Очевидно, я многого не знала и не могла понять, как и что было на самом деле. Думаю, я никогда об этом и не узнаю.
- Иди сюда... Ничего не спрашивай.
Обняв его, как родного брата, я не смогла удержать своих собственных слез. Чувствовалось прерывистое дыхание Дориана, его руки тряслись, голос дрожал. Всеми он силами старался держаться.
- Мы вряд ли еще увидимся с тобой, Эвелин... Сегодня был насыщенный вечер, и я рад, что узнал для себя такую прекрасную девушку, как ты. Да, я очень счастлив! Но, услышав вновь твой голос, взглянув в твои глаза, я невольно вспомню всё, что напоминает мне об этом  дне. Сейчас тебя отвезут домой. Постарайся заснуть и не думать ни о чем. Мы просто оказались с тобой не в том месте и не в то время, понимаешь?
- Да, Дориан, и я бесконечно благодарна за всё, что ты сделал. Пусть тебе всегда сопутствует удача в жизни, друг… Доберись поскорее домой.
«Да растечется по всей земле волна счастья…» - почему-то добавила я, когда вышла из машины. Оба мы искренне улыбнулись, ведь этого хотелось в данную минуту больше всего на свете. Больше всего в это мгновение!
«Да наполнит она душу каждого живого существа…», - продолжала я дальше, идя знакомой тропинкой к двери своего дома.