Моя Москва. Коммуналки. Хрущевская оттепель

Я родился в коммунальной квартире рядом с метро Новокузнецкая, Ну, то есть я , конечно, как и большинство людей родился в родильном доме, тогда я не слышал, чтобы отец  принимал роды у жены в ванной сам, как-то это не очень принято было. Может темные были? Теперь это часто практикуется, а тогда предпочитали, что бы это делали врачи. Тогда вообще народ доверчивый был. Сначала вправили мозги социалистической революцией, потом голодом, потом разными другими революциями, культурными, индустриальными. Но добились своего, когда родился, вторым, кого я увидел, был отец Сталин, смотрящий на меня пристальным взором со стены, с портрета  в резной рамке. Такой висел тогда почти в каждой квартире.
А первыми были глаза Матери Богородицы, пристально и с любовью взирающие на меня с иконы Тихвинской Божией Матери, в маленькой коммунальной комнатке моей бабушки Оли. Именно туда привезли меня и маму после роддома. Это и была моя первая коммуналка, я уже говорил, на Новокузнецкой. Это старинный московский район Замоскворечья. Издавна там жили купцы, рабочий люд. Раз купцы, то много частных домов, нужны дворники. Почти все дворники до революции и в первые годы после нее, были татары. Дворник жил при доме, в небольшой комнате. Семьи у них большие, всем не поместиться, поэтому постепенно обосновался небольшой район, татарский. Туда стекались и татары-старьевщики, и другой мусульманский люд. Улица стала называться Большой Татарской. Революция многое изменила, заселила дома русскими рабочими, даже поменяла название улицы, она стала Улица Землячки, в честь весьма известной революционерки еще с бунта 1905 года.
Вот туда меня и привезли из роддома. Очень мирная была коммуналка, всего три семьи. Это считалось тогда роскошью, плюс кирпичный дом и центральное отопление. Я так думаю, всему этому роскошеству семья была обязана моему деду Владимиру, он еще до войны и после занимал важную должность в Дирекции железных дорог, а может, потому что его очень все любили, так рассказывала моя мама, я то его не застал.
Немного помню те годы, я совсем маленький, ну года два. Помню ощущения и звуки. Помню как сосед подкидывал меня к потолку и весело кричал : «Липотоньчики, дорогоньчики!». Я всех потом своих деток так подкидывал…
В коммуналке у бабы Оли, она мама моей мамы, жили весло и дружно. Я мал был еще, понять разговоров не мог, но ощущения какого-то теплого единства остались.
Потом мы переехали в другую коммуналку, в Сокольники, Это была квартира по папиной линии.
Хрущев давно уже развенчал культ личности Сталина, а портреты вождя все равно висели у всех  в домах. Он-то меня и встретил  в Сокольниках. Легкая улыбка сквозь густые усы, прищур хитроватых глаз и жесткий взгляд, видящий тебя насквозь.
В Сокольниках было просто отлично, весело и свободно. Двор состоял из трех домов. У нашего дома был кирпичный первый этаж, второй  - деревянный. Посредине двора стоял стол и скамейки, там собирались мужики. Дружили все не только по дому, но и всеми тремя домами вместе. В соседние дворы ходили редко. Мои воспоминания об этом месте лучше прочесть в рассказе «Моя Москва. Детство», не хочется повторяться.
Через несколько лет бабушка Оля переехала в другую коммуналку на Озерковской набережной. Тоже три семьи и тоже отличные душевные отношения, я ходил в гости ко всем соседям.
Мои две тетушки, сестры бабушки по папиной линии, тоже жили в коммуналках, в самом центре Москвы, на бульварах. Там царила куда как родная атмосфера между всеми соседями. Тогда и потом я видел десятки, если не сотни разных коммуналок, и не видел того, что показывают в фильмах: склоки, ругань, ненависть. Думается, все зависит от людей, кто живет там, от их тонкости и умения прощать, точнее. от желания простить.
Вежливость чувств, пожалуй, самое важное, что должен воспитать в себе каждый. Не просто вежливость, а именно чувств. Это, помимо всего, и умение их сдерживать, и все равно оставаться чутким.
Помню, сидим на даче в Щербинке, на веранде, завтракаем. За столом полно народа, приехало много родни. Даже бабушка Оля приехала, это было очень редко. Мой дед обращается к ней: «Ольга Ивановна, не будете ли Вы так любезны, не сделаете ли мне одолжение, не передадите ли соль?»
Вот кто в наше время так обратится к родственнику? А у деда не было ни грамма иронии, он просто такой был, интеллигент  в поколениях.
Ну, а потом пошли строиться «хрущевки», как грибы. Мы вселились в одну из первых, в 1961 году. Улица называлась странно – Подмосковное шоссе. Вдоль нее текла речка, а точнее вонючий ручеек. Называлась она очень поэтично - Таракановка. Конечная станция метро нашей ветки была Сокол, оттуда к нам ходил автобус № 56.
Первоклассником, я написал свои первые рассказы, мама отпечатала их на машинке. Сказки я писал и раньше, как только научился перо в руках держать, но официальное издание состоялось именно тогда,  в далеком 1964 году. Недалеко от нашего хрущевского дома были горки, вот как я это описал тогда:
«Мы подходили к остановке автобуса и увидели горки. Мы катались на животе и на пузе. Мы играли в солдаты и прыгали, как будто с трамплина. А на самом деле - это с горки.
Женька задержался наверху, я думал, что он захотел писать. Но оказалось, у него оборвалась резинка. И мы пошли домой.»
Совсем не далеко стояла деревянная школа, в которой учились Зоя и Саша Космодемьянские. Тогда это все было ближайшим пригородом Москвы. Потом школу снесли, поставили каменную, повесили табличку, что тут учились герои. Потом и ее снесли, потому что мешала, и построили невдалеке новую, уже третью школу, табличка переехала туда. Не так давно эта школа полностью сгорела, не знаю, уцелела ли знаменитая парта Зои, ее переносили из школы в школу.
Я иногда захожу в той район, хожу теми улицами, иногда даже встречаю похожие лица. Но разговаривать не стоит, к чему все ворошить, у всех своя судьба, свои впечатления о прошлом…

Москва, 11 февраля 2014