Красная линия

Этот рассказ написан в 2009 г., и процентов на 10 является автобиографичным. Непростое тогда было время. Настоятельно прошу особо впечатлительных лиц не читать его.

Вторник.
Он проводил ее взглядом смутно разочарованным и сожалеющим. И как только дверь закрылась, раздался характерный щелчок автоматического замка, Морис пересел со своего привычного «докторского» места на соседний диванчик. Кожаное сидение еще хранило тепло, и мужчина не удержался от поглаживающего движения. Он прикоснулся к спинке дивана, бережно провел по ней ладонью и ощутил аромат ее парфюма, который с легкостью оседал на руки. То ли апельсин, то ли сирень, то ли сладкая вата – все чувства смешались для него в единый аромат нежности и экзотики.
Морис осторожно откинулся на спинку дивана, словно боясь обидеть, запах духов усилился. Мужчина поднес свою ладонь к лицу и втянул едва уловимый аромат, который также стремительно покидал комнату, как и его обладательница.
Мужчина закрыл глаза, наслаждаясь мимолетным ощущением спокойствия, но совершенно внезапно оно сменилось противоположным. Дыхание перехватило, а задняя поверхность шеи напряглась, будто Мориса поймали за каким-то нелицеприятным занятием. Он мгновенно выпрямился, сложив руки на коленях, но с места не сдвинулся.
Что-то колючее коснулось его сердца, точно поток ледяной воды обдал его. И когда мужчина открыл глаза, то был уже совсем другим человеком: с другим мироощущением, с другими потребностями и желаниями.
Он еще долго сидел так, не шелохнувшись, прислушиваясь к своему обновленному внутреннему миру и привыкая к переменам. Прошло несколько часов, но для него все слилось в одно мгновение – краткое, но вместе с тем бесконечно длинное, нескончаемое. Время остановилось, потеряло смысл. Оно пульсировало: то разрасталось до размеров комнаты и норовило задавить Мориса своей тяжестью, то сжималось так, что его можно было положить на ладонь. Он, возможно, мог бы просидеть так всю ночь, но неожиданный телефонный звонок, разрушивший тишину опустевшего помещения, прервал размышления мужчины.
- Алло, милый? – он приложил трубку к уху. Слишком знакомый и будничный голос резанул его слух. Он казался резким, скрипучим.
- Прости, Дорри. Я, кажется, задремал. – Он с легкостью солгал; раньше ложь давалась ему с куда большим трудом. – Скоро буду.
- Мы ждем тебя. – Сказала она напоследок и положила трубку.
Однако скоро добраться до дома не получилось.

Морис вышел из опустевшего офиса и неспешным шагом, хотя следовало бы поторопиться, двинулся к своему автомобилю, припаркованному чуть поодаль. Он действительно слишком долго засиделся на работе; непривычно темная улица поражала своим безмолвием.
Проходя мимо мусорных баков, мужчина задержал на них свой взгляд. Чем они привлекли его внимание, Морис не понимал. Обычные черные бачки, заваленные под завязку всяким барахлом, так что крышки с трудом закрывались. И все-таки что-то насторожило Мориса в этих безразмерных черных глыбах.
Да, точно. Из-за сгустившихся сумерек он не сразу заметил движение. Что-то запрыгнуло на крышку одного бачка, пробежало по нему, легко, почти не слышно ступая по пластику мягкими подушечками лапок, перескочило на соседний бак, а потом затаилось и… принялось что-то жевать.
Включились фонари, одновременно на всей улице, и Морис затравленно метнулся от ближайшего источника света.
«Крыса? – мелькнуло в его голове. – Нет, крысы так грациозно не бегают».
Мужчина заставил себя посмотреть в сторону мусорки еще раз, теперь туда падал скудный свет уличного фонаря. И вмиг все стало на свои места. Это была не крыса, а обыкновенный котенок. Дымчатый, с удивительными желтыми глазами, которые искрились куда ярче фонаря.
В другой раз Морис прошел бы мимо. Как многие другие городские жители он давно привык к бродячим собакам, шляющимся в округе мясных магазинов, к облезлым, тощим кошкам, к воробьям и голубям, попрошайничающим  на автобусных остановках. Он попросту старался их не замечать. Но сегодня был особенный случай. Мужчина направился к бакам, совершенно позабыв о брелоке с ключами, болтающемся у него на указательном пальце правой руки. Он остановился в двух шагах от темнеющих громадин, задохнувшись от нестерпимого смрада. Машинально он зажал нос ладонью, той самой, которой не так давно поглаживал диван. И аромат духов, казалось, потерянный навсегда, вернулся, выплыл из ниоткуда, спасая Мориса от омерзительных запахов помойки. Только вот отчего-то его горло продолжала сжимать ледяная рука, а на глазах проступили слезы.
Морис посмотрел на котенка, выудившего из бачка что-то съестное, и из горла мужчины вырвался приглушенный всхлип. Быстро развернувшись, он на подгибающихся ногах пошел к машине, давясь слезами. Вспомнив про ключи, Морис принялся искать отверстие, но почему-то ключ никак не желал подходить. Руки Мориса тряслись, и сам он содрогался от беззвучных рыданий, к тому же пелена застилала его глаза. Он иногда пытался смахнуть ее рукавом, не получалось. Морис плюнул с досады, смачно выругавшись. Засунул ключи назад в карман. И поспешил к ближайшему магазину, боясь, что может опоздать.
Через пару минут он вышел из магазинчика на углу уже не такой расстроенный. В глазах заметно прояснилось, пелена спала. И Морис вновь зашагал к мусорным бакам. Обеими руками он бережно держал прозрачный пластиковый пакет с кошачьим кормом.
- Эй, парень, ты где? – робко позвал Морис вместо привычного «кис-кис».
Как ни странно, котенок вспрыгнул откуда-то на крышку центрального бачка и уставился огромными желтыми глазищами на непрошеного гостя.
«И чего ты от меня хочешь? – казалось, говорил его вымученный взгляд. – Подергать за хвост или, того лучше, пнуть под зад?»
- А я тебе кое-что принес. – С этими словами мужчина рассыпал содержимое пакета по поверхности крышки.
Котик с недоумением смотрел на все это всего лишь пару секунд, вдыхая подозрительный незнакомый запах, а потом, определившись, с жадностью накинулся на еду, поглощая ее с неимоверной быстротой.
- Бедолага… - вздохнул Морис, скомкав пакет и бросив его тут же.
Котенок мурлыкнул, словно благодаря за ужин, и продолжил глотать, практически не жуя, резные фигурки «Вискаса». – Ладно, я пойду. – Сказал Морис, разворачиваясь к своей машине, одиноко стоящей на обочине. И теперь в его глазах стояли слезы, слезы радости. Возможно, он спас этого котенка от голодной смерти. Осознание доброты поступка согревало его душу.
Морис сел за руль и направил автомобиль к дому, но и вторая попытка поскорее доехать, провалилась с таким же треском, как и предыдущая.
В нескольких метрах от дома Морис заприметил другого кота. Совершенно не разбирая дороги, тот выскочил прямо на шоссе. Нерадивый водитель «Мерседеса», двигающегося навстречу Морису, едва не наехал на животное. Морис резко вдавил в пол педаль тормоза и выскочил из салона, даже не потрудившись закрыть дверцу.
От страха кот сел прямо посреди дороги, вжимаясь в грязный асфальт и словно маскируясь. Обычный дворовый кот, облезший, потрепанный. Местами шерсть полностью вылезла, и стали видны белесые проплешины, уши разодраны в нескольких местах. Кто знает, как долго бы ему продолжало везти, если бы не Морис. Он схватил кота на руки, завидев еще один приближающийся автомобиль. Не просто поднял, прижал к своему дорогущему костюму (плевать, что Дороти будет потом кричать не своим голосом!), засунул под пиджак, поддерживая правой рукой и прислушиваясь, как часто стучит от страха маленькое сердечко. Мужчина совершенно не заметил, что начался дождь, холодный, уже по-настоящему осенний.

А через десять минут Морис уже стоял в шикарнейшей кухне своего дома, современно обставленной и загроможденной различной бытовой техникой. Он наливал в какую-то миску (кажется, из дорогого сервиза, который мать Дороти подарила им на годовщину) молока коту, который, уже освоившись, носился по комнате.
- О боже, что это? – Дорри, сбежав по лестнице в своем шелковом пеньюаре, ткнула пальцем, указывая на жуткие пятна на костюме Мориса.
- Это можно отстирать. – Он стал поспешно стягивать пиджак и рубашку, на которой явственно отпечатались кошачьи следы.
- Я про это! – она ткнула тонким пальчиком с длинным заостренным когтем в кота, который никак не желал отрываться от миски.
- Видишь же, кот. – Как ни в чем не бывало, ответил он.
- Вижу, что кот. Но что он делает в доме?
- Собирается пожить какое-то время. – Усмехнулся Морис, думая, что жена оценит шутку, но не тут-то было.
- Чтоб завтра же не было здесь этой мерзости. – Ее даже передернуло. – Пока не отмоешься, можешь ко мне не приходить.
- А я и не собираюсь, - не очень громко, но вполне уверенно сказал Морис.
Дороти фыркнула, сверкнув глазами, и удалилась в спальню наверху. А Морис, не снимая брюк, рухнул на старенький диванчик, стоящий тут же, в кухне, и накрылся пледом.
«Анита бы такое не сказала!» - подумал он, отчего-то вспоминая свою новую клиентку. Глаза закрылись сами собой, а губы растянулись в блаженной улыбке. И еще эта приятная тяжесть на груди. Похоже, объевшийся кот нашел-таки себе место. Он забрался на Мориса, благодарный, и замурлыкал. Эти щекочущие слух звуки были последним, что мужчина услышал перед тем, как провалился в тяжелый сон до утра.

Среда.
Громкий визг над самым ухом разбудил Мориса. Он едва не свалился с диванчика, подскочив, как ошпаренный, скидывая с себя не только плед, но и кота, который под утро снова примостился на его груди. Не понимая, в чем дело, и почему Дороти так кричит, Морис растерянно стал озираться по сторонам. Но, так и не обнаружив в кухне ничего подозрительного, мужчина только пожал плечами.
- Это! – Дороти снова указала на кота, забившегося от страха под стул. – Всё еще здесь???
- Да, - Морис кивнул головой, - я же сказал, он остается.
- Я не желаю, чтобы в моем доме… - начала было Дорри, но Морис немедленно прервал ее излияния:
- Кажется, это и мой дом тоже. Я же не запрещаю тебе разводить все эти… - он обвел рукой заполненные разнообразными комнатными цветами полки и подоконник, - … растения, на которые у меня, между прочим, аллергия.
Не успела Дороти возразить ничего против, как в кухню как всегда бегом ворвался Алекс, и с разбега же взобрался на стул. Но, увидев под ним до смерти перепуганного кота, осторожно наклонился к нему и, вытянув за передние лапы, прижал к себе.
- О нет, Алекс, брось его! – громче прежнего завизжала Дороти; теперь она совсем не походила на ту женщину, какую знал и любил Морис и на которой женился девять лет назад. Она кричала, словно базарная бабка или, хуже того, как разносчица пирожков на ярмарке.
Морис только хмыкнул и отвернулся, игнорируя отчаянные пассы Дороти. Теперь она напомнила Морису курицу, возомнившую себя орлом и бессмысленно махающую крыльями, чтобы взлететь. Но к коту она так и не смела прикоснуться.
- Он наверняка блохастый. – Только и нашелся у нее довод. – Да и грязный.
- Я помою его, - с гордостью заявил Морис, забирая у сына кота и неся его прямиком в ванную. Представляя, с каким видом Дороти морщится за его спиной, удовлетворенно хлопнул дверью. Но потом снова распахнул ее только лишь для того, чтобы сказать:
- А потом отвезу к ветеринару.
Снова захлопнул дверь, теперь уже окончательно.
Конечно же, Морис мог помыть кота и в тазике для белья, как все нормальные люди, однако посадил его в ванну, только чтобы досадить Дорри. Пусть пищит потом сколько угодно, оттирая белоснежную сверкающую (пока!) эмаль от невидимых микробов.
Морис тоже не лыком шит, пусть знает себе место. А еще он решил, что перед тем, как отправиться в ветеринарную клинику, он обязательно заберет того дымчатого котенка с мусорки. Теперь уже из принципа. Почему-то в нем росла уверенность, что котик дождется его приезда. Накормить один раз – это, конечно, благородный поступок, но вот дать постоянный кров и уход – это нечто совсем иного толка.
Морис в последний раз сполоснул кота из душа и, завернув его в самое лучшее полотенце, понес к батарее на кухне. Несмотря на свою решительность, Морис все-таки боялся окончательно разозлить свою жену. И только обрадовался, когда не встретил ее по пути.

Пятница.
Морис с огромным нетерпением дожидался этого дня, а, точнее, предстоящего визита Аниты. Каждый раз, закрывая глаза, ее силуэт, а затем и лицо всплывали в его памяти, нечетко, словно пробиваясь сквозь туман, разогнать который не было никакой возможности. Кроме того, он тщательно проигрывал все варианты встречи в уме и подбирал слова, которые скажет ей. Однако стоило девушке появиться в приемной, а затем приоткрыть дверь и робко заглянуть внутрь кабинета, как Морис лишился дара речи. Ему ничего не оставалось, как жестами пригласить девушку присесть на кушетку. Морис проклинал себя на все лады за подобную нерешительность, однако ничего с собой поделать не мог.
- Добрый день, мистер Шеннон! – сказала Анита в своей меланхоличной манере, садясь. Смахнула непослушную прядь со лба и сверкнула своими потрясающими зелеными, и в то же время чересчур печальными очами.
- Добрый день!.. – ответил Морис, боясь произнести ее имя вслух, ощутить его сладко-горький вкус. – Как ваше самочувствие сегодня?
- Более-менее. – Девушка неопределенно повела плечами. – Наверное, лучше, чем было во вторник.
- Отлично. Значит, прошлый сеанс не прошел даром. – Мужчина очаровательно улыбнулся, изо всех сил стараясь подбодрить Аниту, однако она только кивнула головой. – Что ж, тогда начнем?!! Насколько я помню, в прошлый раз мы остановились… - Морис замолчал, предоставляя Аните возможность продолжить фразу. Ей просто необходимо было выговориться.
- На том, как я пошла в школу. – Без особого энтузиазма проговорила девушка.
- Итак, я вас слушаю. – Он удобнее устроился в своем «докторском» кресле, закинув ногу на ногу и положив руки на подлокотники, всем своим видом демонстрируя заинтересованность.
- Я помню лишь то, - Анита задумалась, склонив голову набок, - как я вошла в класс, огромный по тогдашним меркам, заполненный полуденным солнечным светом, отражающимся от стекол. Детей было очень много, как мне казалось. По крайней мере, раньше я никогда не видела такого сборища. Я прошла вперед, стараясь ни на кого не глядеть и ни с кем не сталкиваться. Затем уселась за свободную парту в первом ряду. Когда же учительница появилась в кабинете и поприветствовала всех, единственным пустовавшим местом осталось место рядом со мной…
Анита никому и никогда не рассказывала о своих переживаниях в начальной школе, а потому слова нескончаемым потоком изливались из нее, облегчая тем самым душу. Даже когда она захотела остановиться, закончив повествование о своем детстве и юности, мысли увлекали ее все дальше, не позволяла прервать рассказ, потянулись скучные университетские будни. Она даже не заметила, как выболтала Морису все свои сокровенные желания и потаенные мысли. Удалось остановиться только тогда, когда за окном стало совсем темно. Однако Морис не прерывал ее ни на секунду. Он даже словом не обмолвился за эти полтора часа, которые Анита говорила без умолка.
- Господи, я совсем заболтала вас. – Сделав испуганные глаза, воскликнула девушка.
- Ничего страшного. – Морис только отмахнулся. – Я не хотел вас перебивать.
- Так мне в следующий раз нечего будет рассказывать.
Морис с радостью отметил, что Анита собирается навестить его еще раз, и улыбнулся.
- Увидимся во вторник? – фраза оказалась вопросительной, и Анита согласно кивнула.
Она поднялась, зажала свою крохотную сумочку подмышкой, и мерный стук каблучков по паркету огласил практически бесшумный кабинет. Однако входная дверь не открылась. Судя по всему, девушка продолжала стоять на пороге. Морис поднял глаза и заметил, что Анита в нерешительности топчется у двери. Когда девушка прочитала заинтересованность во взгляде доктора, она все же осмелилась спросить:
- Мистер Шеннон, у вас что-то произошло? Вы какой-то не такой сегодня.
Морис усмехнулся, тяжело поднимаясь из кресла, опершись на руки. Он подошел ближе к девушке и только потом заговорил. Никогда раньше пациенты не интересовались его личными переживаниями. Анита была первой.
- Мы с женой поссорились, так что я уже третий день сплю на диванчике в кухне. – Морис был сам поражен своей откровенностью.
- И из-за чего, если не секрет?
- Я притащил домой двух бездомных котов, а Дороти не переваривает животных, ну и… - он не стал договаривать, полагая, что Анита домыслит остальное сама.
- Не понимаю, как можно не любить животных, особенно кошек. Они такие милые.
Морис снова улыбнулся, видя проступивший румянец на щеках девушки. Она очень смущалась, говоря Морису о таких, казалось бы, естественных вещах.
- Я тоже так думаю. – Согласился он. – Однако Дороти это не втолкуешь. Она предпочитает растения.
Морис с удивлением ощутил, что и его лицо заполняет краска.
- Простите, я и так задержала вас. – Кротко пробормотала Анита и, толкнув тяжелую дверь, выбежала в приемную. – До свидания, мистер Шеннон!
- До свидания, Анита! – практически шепотом проговорил Морис, когда девушка уже скрылась на лестнице. Хорошо, что его секретарша Рита полчаса назад ушла домой и не видела, как Морис Шеннон вздыхает, краснея, в очередной раз представляя себе прекрасные глаза Аниты.

Вторник. Спустя две недели.
Когда Анита в следующий раз распахнула дверь и шагнула внутрь кабинета, она даже слегка опешила, увидев за массивным письменным столом у окна не Мориса Шеннона, а белокурого мальчика лет шести. Он сидел на высоком стуле, болтая в воздухе ногами и от усердия высунув язык, что-то кропотливо вырисовывал зеленым фломастером на листе бумаги.
Обернувшись на шум, мальчишка ойкнул и, отбросив маркер и свой рисунок, будто он вовсе не причастен к этому безобразию, в мгновение ока слетел со стула.
- Привет, ты, должно быть, Алекс? – догадалась Анита, своей добродушной улыбкой успокаивая ребенка. К этому времени она уже многое успела выведать из жизни доктора, в том числе и имя его сына, которого Шеннон очень любил.
Мальчик кивнул.
Анита подошла к столу и, отыскав среди разбросанных бумаг тот самый листок, на котором Алекс испытывал свои способности к рисованию, перевернула его. Так и есть, на обратной стороне обнаружился текст типового договора одного из клиентов Шеннона. Анита, покачав головой, пригрозила Алексу пальцем.
Виновато склонив голову и сцепив руки за спиной, мальчик переминался с ноги на ногу, чувствуя свою вину, уже готовый принять любое наказание.
- Папа будет ругаться. – Проинформировала мальчика Анита.
- Ага. – Пробормотал себе под нос Алекс, но с места не сдвинулся.
- Ай, ладно, еще напечатает. – Неожиданно отбросив испорченный договор, Анита лихо подскочила к мальчугану и заставила его сесть на диванчик. – А ты, я смотрю, рисовать любишь? – спросила она, весело улыбаясь.
- Да. – Алекс оживился. – Я даже дома все обои разукрасил. – Гордо заявил он, но тут улыбка моментально покинула его личико; видно он вспомнил о не очень-то приятных последствиях содеянного. – Только мама меня потом наказала.
Чтобы вернуть мальчику хорошее настроение, Анита расстегнула папку, которую все это время держала подмышкой, и разложила прямо на полу несколько листов акварельной бумаги – свои собственные картины.
- Я тоже рисую. – Не без гордости сообщила девушка, наблюдая, как Алекс соскочил с дивана и стал прохаживаться, внимательно приглядываясь к каждому изображению. В основном это были наброски, выполненные пастелью, или однотонные натюрморты, но имелась также парочка стилизованных цветных пейзажей.
- А вот и я! – с этими словами в кабинет буквально ворвался запыхавшийся доктор Шеннон. По всей вероятности он очень боялся, что Анита не найдет общего языка с его сыном, но на деле все оказалось намного лучше, чем он предполагал.
Кивнув девушке в знак приветствия, Морис подошел ближе и тоже принялся тщательно изучать картины Аниты. Больше всего в рисунках доктора интересовала психологическая подоплека сюжетов. В них было что-то неестественное, но, в то же время, притягивающее взор, заставляющее увидеть обычные предметы в ином свете, под другим углом.
- Отличные рисунки. Очень профессионально. – Со знанием дела похвалил Морис.
- Спасибо. – Сгорая от стыда, поблагодарила Анита.
Она уже понимала, что присутствие в кабинете сына доктора не позволит им заниматься привычным делом, а точнее, откапывать и расставлять по полочкам события из разных периодов ее жизни. Но в этот час Анита меньше всего желала возвращаться к реальности; иллюзия счастья, призрачного и мимолетного, захватила ее полностью. Хотелось как можно дольше наслаждаться будничным общением с доктором Шенноном и его сынишкой. Этот вечер казался девушке самым счастливым, выпавшим на ее долю за последние года три. Так что домой она вернулась необыкновенно довольной и радостной, что не утаилось от цепкого взгляда ее супруга.

Четверг.
- Доктор Шеннон? – несмелый, сильно дрожащий женский голос заставил Мориса вздрогнуть. – Это я, Анита.
- Да, Анита, я узнал вас. – Ответил он слишком возбужденно, ощущая необычную вибрацию ее голоса. – Что-то случилось?
- Простите, что звоню так поздно, но… не могли бы вы отменить завтрашний сеанс?
Тяжелый камень опустился на голову Мориса и раскрошился в пыль. Так что он замолчал на несколько секунд, боясь услышать еще более ужасные слова.
- Да. Но что произошло? – с трудом ворочая онемевшим языком, выдавил Морис.
- Я понимаю, что должна была предупредить вас раньше. Мы с мужем уезжаем из города на пару недель.
Эти слова привели Мориса в еще большее замешательство. Никогда раньше Анита не упоминала в разговорах с ним о своем замужестве. Однако Шеннон каким-то шестым чувством угадывал в голосе Аниты ложь.
- Доктор Шеннон? – позвала она, считая, что пауза затянулась.
- Да, да, - выпалил мужчина поспешно, чтобы она ничего не заподозрила. – Мы можем перенести сеанс на…
- Видите ли, я пока не знаю точную дату возвращения, поэтому… - Анита помолчала. – Я перезвоню вам, когда приеду.
Девушка отсоединилась, и короткие гудки заполнили все пространство и время. Морис дрожащей рукой опустил трубку на рычаг и обхватил голову, подозревая, что это был его последний разговор с Анитой.
Морис с трудом сдержал свой порыв тут же, как она положила трубку, перезвонить Аните на домашний телефон, понимая, что его звонок только лишь усугубит ситуацию и может навредить девушке.
Он промучился на жестком диване в кухне всю ночь. Даже коты, устроившиеся – один на животе, а другой в ногах, – не уменьшали его переживаний своим доброжелательным, успокаивающим мурлыканьем.

Понедельник.
Однако она объявилась снова ровно через две недели, как и обещала. Без предупредительного звонка она вошла в приемную, когда секретарша Рита уже собиралась уходить.
- Мне остаться? – спросила она Шеннона, не узнав Аниту и приняв ее за новую клиентку. Но тот пообещал, что все уладит сам, и отпустил Риту домой.
Когда же доктор обернулся и внимательнее оглядел Аниту, его сильно удивило и поразило одеяние девушки. На этот раз она была одета в длинное до пят темно-серое платье под плащом, ее голову покрывал темный платок.
- Как поездка? – поинтересовался Морис, только после этого заметив, что глаза девушки сделались еще более печальными. К тому же за это время, что он не видел Аниту, в самом их выражении что-то изменилось, исчезло мистическое свечение, делающее девушку необыкновенной.
Она ничего не ответила, лишь молча стянула с головы платок и бросила его на диван. Морис вскрикнул, и непроизвольно его руки потянулись к лицу Аниты, но она быстро отшатнулась. Мужчина смог разглядеть несколько синяков у нее на шее и огромную царапину, пересекающую щеку наискосок, – все это она и прятала под платком.
- Кто это сделал? – Морис не выдержал, сорвавшись на крик. Его глаза безумно засверкали в приглушенном свете. Девушка попятилась, но он успел ухватить ее за запястье и, притянув к себе, велел сесть. – Говорите, Анита! Это же настоящее преступление.
Она отчаянно замотала головой, и первая слезинка, сорвавшись с дрожащих ресниц, упала на ладонь доктора. Он даже вздрогнул от неожиданности, но руки не отнял.
- Расскажите мне, что стряслось. Это муж вас избил?
Издав невнятный всхлип, Анита разрыдалась и, спрятав лицо в ладонях, прислонилась лбом к плечу Шеннона.
- Он сделал только это? – Морис заставил девушку приподнять лицо и утер ей слезы своим платком.
Анита мотнула головой. Трясущимися от волнения руками она расстегнула пуговицы на вороте платья и обнажила плечо – огромный уже пожелтевший синяк расплылся от ключицы до самого плеча. Вдоволь дав насладиться нелицеприятным зрелищем, Анита застегнула воротник, а потом по-прежнему без слов потянула подол платья вверх. Морис, увидев обнаженное бедро девушки, поперхнулся и едва сумел сдержать приступ кашля. Только глубоко вздохнув для храбрости и проморгавшись, он заметил старые зарубцевавшиеся царапины от ногтей, располосовавшие ее ногу от бедра до колена, плюс кровоподтеки и свежие ссадины. В довершение ко всему Анита продемонстрировала Шеннону следы на запястьях явно от веревок или ремней.
- Боже!.. – воскликнул Морис. – Что за чудовище могло сделать это с вами?! – От волнения он даже стал заикаться.
Рука мужчины невольно потянулась к девушке в попытке утешить, осторожно коснулась левого плеча, но тут же отдернулась. Морис боялся причинить Аните боль. Видя его нерешительность, она попыталась улыбнуться, чтобы успокоить доктора, мол, не в первый раз, но это у нее плохо получилось. Лицо Мориса только больше ожесточилось, четче проступили морщины.
- Я, наверно, пойду. – Девушка порывисто вскочила и стала натягивать плащ, путаясь в рукавах. – Нужно вернуться пораньше.
- Пока он не пришел? – догадался Морис. Анита едва заметно кивнула.
- Ваш кабинет – это единственное место, которое муж позволяет мне посещать. Я даже удивилась, когда он сам дал мне деньги на сеансы. Обычно он даже в магазины меня сопровождает, а тут…
Анита нервно теребила замшевые перчатки, явно не желая уходить. Морис чувствовал это.
- Я уже не помню, когда последний раз была где-нибудь, кроме рынка, соседнего супермаркета и прачечной.
- Но это ужасно! – возмутился Морис. – А как же родители, друзья?
- О! – протянула Анита. – Для родителей у нас особая легенда. Они полагают, что мы – идеальная пара, и все у нас – лучше не бывает. А что до друзей?.. так у меня их больше не осталось. И кому захочется общаться с затворницей, каждый шаг которой контролирует муж.
- И вас устраивает такая жизнь? Я бы с ума сошел.
- Я и сошла. – Усмехнулась девушка. – Поэтому я здесь.
- Вам нужно развестись. Это же ад какой-то – жить бок о бок с извращенцем. Я помогу вам переехать, устроиться на работу, только уйдите от него!
- Не могу. – Анита нервно замотала головой. – Да и развод не требуется, мы официально не женаты.
- Тем более. Что вас держит?
- То-то и оно. – Вздохнула Анита. – Если бы я была его законной женой, я могла бы претендовать хотя бы на сотую долю его имущества, а так… я останусь ни с чем, я же не работаю. Элементарно боюсь оказаться на улице. У меня никогда не хватит смелости пойти к родителям и во всем повиниться, да они и не поверят, для всех он – сущий ангел.
- Анита, я помогу вам!
- Нет! – еле сдерживая подступающую истерику, всхлипнула Анита. – Пожалуйста, не просите. Я ухожу.
Девушка повязала платок, чтобы скрыть синяки, и, завернувшись в плащ, пулей вылетела из кабинета. Морис даже слова не успел сказать, ни то, что попытаться остановить ее.
Снова она ускользнула от Мориса, как сон на рассвете, как дымное марево, как мираж. Мужчина только вздохнул и тяжело опустился в свое кресло. Сердце отбивало барабанную дробь, когда он вспоминал все отметины на теле девушки. Боже, на каком теле!..

Пятница.
Морис поднялся на ноги раньше обычного, так и не сомкнув глаз за всю ночь; выпустил котов во двор, чтобы Дороти, не дай бог, не отравила их, и чуть ли не бегом отправился на работу. Анита обещала навестить его вечером. Но Шеннон уже сейчас с нетерпением дожидался ее прихода.

Шеннон зашел в приемную и, проигнорировав сообщение своей секретарши об уже дожидающемся его посетителе, проскользнул в кабинет. Так и есть. Внутри обнаружился мужчина среднего роста и телосложения в темном костюме, вольготно развалившийся на диванчике для пациентов и дымящий дорогой сигарой.
- Простите, здесь не курят. – Шеннон уверенно захлопнул дверь, хотя Рита так и норовила прошмыгнуть в кабинет под любым предлогом, хотя бы кофе принести.
- Сорри. – Улыбчиво проговорил мужчина, однако, не найдя, куда бы приткнуть сигару, благоразумно оставил ее во рту.
Едва сдерживая негодование, Морис прислонился к столу, чтобы видеть визитера «во всей красе», так сказать.
- Кто вы?
- Ах да, забыл представиться. Фридрих Штрайкер.
- Ваше имя мне ни о чем не говорит. – Раздраженно фыркнул Шеннон.
- Я муж Аниты. – Уточнил клиент, сохраняя непроницаемое выражение на лице.
- А, теперь понятно. И что вы хотите?
- Я хотел узнать, как вы оцениваете состояние моей супруги. – На лице мужчины не дрогнул ни один мускул.
- У нее сильное эмоциональное расстройство, но это вполне…
- А мне кажется, - мужчина не дал доктору даже закончить фразу, - после визитов к вам она стала еще более нервной, несдержанной. Я не могу ее обуздать.
- Обуздать? – расширив глаза, Морис подскочил к мужчине, чтобы хорошенько вмазать ему, но вынужден был тотчас умерить пыл. Осознание, что своими действиями он может нарушить и без того шаткое доверие Фридриха к Аните, просто убивало Шеннона. Но он мог с таким же успехом биться головой о стенку, чтобы убедить в своей правоте ревнивца.
- Вам нужно оставить ее в покое, предоставить больше свободы. Она сейчас, как загнанный зверь, страшится всего и всех.
- Это вы загнули. – Сквозь зубы пробурчал мужчина с сигарой и стал подниматься. – Вам не кажется, что два сеанса в неделю – это многовато? – уже без гонора спросил он.
- Скорее мало. – Пробормотал доктор себе под нос. – Но на данном этапе это самый оптимальный вариант.

Пятница. Через несколько часов.
Анита робко вошла в кабинет Шеннона, опустив голову, глядя только себе под ноги. Распущенные волосы занавешивали ее лицо густой волной, так что практически не было видно синяков и припухлостей.
- Как дела? – сдуру выпалил Морис, давясь от радости, и наблюдая, как Анита устраивается на своем привычном месте – с левого края дивана, сложив руки на коленях.
- Нормально. – Совершенно бесцветным, безжизненным голосом произнесла девушка.
- Что-то не похоже.
- Доктор Шеннон, - она вдруг подняла глаза, переполненные слезами, готовыми вот-вот устремиться быстрыми ручьями по щекам. – Как вы отнесетесь к тому, чтобы прогуляться?
- Прогуляться? – ошарашено переспросил Морис.
Она кивнула, снова склоняя голову и погружаясь в омут своих тяжелых мыслей.
- Я бы хотела показать вам одно место.
Морис глянул на часы. Была только половина седьмого, но сегодня он отпустил Риту пораньше, будто предчувствовал необычную ситуацию.
- Идемте. Я только пальто накину. – Он схватил с вешалки свое черное полупальто, длинный шарф и побежал за Анитой, которая уже успела скрыться за дверью приемной. Поведение девушки все больше тревожило Мориса, особенно, когда она ни с того ни с сего затормозила посреди улицы и стала оглядываться по сторонам.
- Мы пришли? – поинтересовался Морис, все еще пребывая в неведении.
- Да. – Ответила Анита и решительно зашагала к едва заметному промежутку между старыми, полуразвалившимися домами. Видимо, она дожидалась удобного момента, когда улица опустеет и можно будет без опасений скользнуть в узкий проход.
- А теперь мы куда? – двигаясь в тесном пространстве исключительно на ощупь, спросил Морис. А в следующее мгновение он едва не упал, споткнувшись о какой-то ящик и раскидав его содержимое на добрый ярд.
- Скоро узнаете. – Ответила Анита и только из-за Мориса включила крохотный фонарик, луч которого испуганно заметался по растрескавшимся стенам; где-то высоко угадывалось серое небо, но оно казалось таким недостижимым, словно смотришь вверх со дна колодца. Сама девушка, похоже, отлично ориентировалась здесь и вовсе не нуждалась в освещении, пусть даже таком скудном.
Действительно, Морис вскоре догадался, куда они попали, потому, как пространство огласил звонкий собачий лай, да не одной шавки, а целой своры. И все они – разного размера и окраса – вынырнув из ниоткуда, ринулись прямо к Аните, которая предусмотрительно опустилась на колени, чтобы от радости собаки ее не сшибли, потому что все разом принялись скакать на нее, радостно повизгивая, лизать руки и заглядывать в глаза, как бы вопрошая: «А сегодня ты чего-нибудь вкусненького нам принесла?» Девушка только звонко захохотала, отмахиваясь от мелких собачонок и отталкивая особо настырных гигантов.
Морис не мог узнать девушку. Она настолько преобразилась здесь – в темном проходе между полуразрушенными домами, под промозглым вечерним небом. Открытый взгляд искрился так, что способен был осветить все пространство без всяких фонарей, да и улыбка не сходила с ее губ. А ведь раньше Шеннон ни разу не видел, как она смеется по-настоящему.
- Они живут здесь, - поясняла Анита, пока Морис лично знакомился со всеми обитателями убежища, помещенного между домами. – Это вот Лаки, - девушка грациозным движением указала на большого лопоухого пса неопределенной породы, который крутился возле Аниты, махая хвостом и пытаясь оттеснить более мелких собратьев. – Это Винки. – Теперь Шеннон увидел белого в черных пятнах спаниеля. – Это…
Морис не столько слушал, сколько наслаждался сияющим видом Аниты. Она просто искрилась счастьем изнутри, поглаживая то одну собаку, то другую, и перечисляя их всех по кличкам, которые, по всей вероятности, сама же им и придумала.
- Я прихожу сюда почти каждое утро, чтобы подкармливать их. – Анита взмахнула рукой, и этот жест заставил доктора поверить, будто все это пространство принадлежит только ей, здесь она настоящая и здесь она счастлива. – Конечно, когда удается ускользнуть из дома.
- Теперь я, наверно, тоже буду здесь бывать. – Усмехнулся Морис, поддаваясь на провокационную улыбку девушки.
- Правда? – она азартно подмигнула Морису. – Я знала, что вы поймете. Вы совсем не такой, как другие, как мой муж. Он бы только посмеялся.
- Представляю. – Морис помолчал, решая, стоит ли сообщать Аните о визите ее благоверного, и все-таки сказал: - Кстати, ваш муж был у меня сегодня утром.
- Что? – Анита подняла глаза и посмотрела на Мориса снизу вверх.
- Видимо, он решил проконтролировать вас и здесь.
- Мне он ничего не сказал. – Возмутилась девушка.
- Значит, я представился ему неопасным?
- Вряд ли. – Анита задумалась. – Хорошо, что вы рассказали мне.
- Я сумею постоять за себя, да и за вас тоже. – Открыто намекнул Морис. – Я хочу, чтобы вы ушли от него!
- Я думала, эта тема закрыта.
- Нет. – Морис чувствовал себя как никогда сильным и решительным.
- Пока не могу, доктор Шеннон. – Сказала девушка, отвлекшись от игры с псами, и своим неопределенным ответом обнадежила Мориса.
Он только кивнул, решив подождать более благоприятного момента, чтобы уже окончательно убедить Аниту оставить своего супруга-изверга. Да она и сама долго не выдержит.

Суббота.
Шеннон уже забыл, когда в последний раз поднимался на второй этаж собственного дома. Дороти не звала его к себе в постель, а он и не напрашивался.
Как Морис и обещал, он стал посещать секретное место едва ли не ежедневно, по большей части лишь для того, чтобы якобы случайно столкнуться с Анитой. Видеться с ней лишь дважды в неделю, выслушивать отвлеченные истории, мало относящиеся к ней самой, стало для Мориса настоящим испытанием, и он любым способом старался найти повод для встречи. Но когда бы он ни появлялся в проходе между домами, всегда оказывалось, что Анита там побывала раньше него. Это можно было понять хотя бы по тем признакам, что еда уже была разложена по собачьим мискам, вода поменяна.
Вот и сегодня он проснулся слишком рано для выходного дня, боясь, что снова не застанет Аниту на месте. Натянул старые джинсы и свитер, глотнул холодного кофе и пружинящим изящным шагом двинулся к двери. Но стоило ему взяться за ручку, как за спиной раздался раздраженный голос Дороти:
- Куда это ты намылился?
- Я-аа… - Морис нехотя обернулся. – На работу.
- Вообще-то сегодня суббота. – Женщина уперла руки в боки. – Ты что, собираешься еще и в выходные работать? Мы с Алексом итак тебя дома не видим. А ребенку нужен отец. Ты забыл, ему уже семь?!
- Я помню, Дорри. – Сказал Морис, желая быстрее отделаться от упреков жены. – Но у меня прибавилось клиентуры. И разве не ты вдалбливала мне о возрастающих затратах?
- Да. Но не в ущерб семье. Подумай об этом, Морис. – Дороти отвернулась к столу, чтобы плеснуть себе кофе.
Шеннон, воспользовавшись этим моментом, незаметно выскользнул за дверь, и только оказавшись за пределами дома, выдохнул с облегчением.

Не успел Морис добраться до нужного квартала, когда застал весьма неприятную и страшную картину, при виде которой у него подкосились ноги, руки сами собой сжались в кулаки, так что пакет с кормом шмякнулся прямо на асфальт, разорвавшись фонтанчиком мелких брызг. Морис перевел взгляд на катящиеся и прыгающие по тротуару фигурки собачьего корма, и его нерешительное, откровенно наблюдательское настроение сменилось агрессией. Зубы доктора заскрежетали от ярости, а глаза налились кровью. Оглядевшись по сторонам, он подхватил с дороги первый попавшийся булыжник и, занеся его высоко над головой, шагнул к машине, принадлежащей службе отлова бездомных животных.
Парней было двое, но они настолько увлеклись попытками изловить серую визжащую дворняжку, вплотную зажатую между стеной дома и машиной, что имели неосторожность подпустить вооруженного и разъяренного Мориса на расстояние опасной близости. Хотя Шеннон и не думал красться, напротив, он шел прямо, открыто, крепко, до боли в суставах, сжимая приличного размера камень.
- Эй, вы! – крикнул Шеннон, все еще не воспользовавшись своим примитивным орудием.
Один из парней, стоящий ближе к Морису, резко обернулся на голос, а, заметив в руке незнакомого и по виду сумасшедшего человека булыжник, готовый вот-вот опуститься ему на голову, попятился, позабыв о своем недавнем занятии. Металлический хват, к концу которого крепилась петля, со звонким грохотом обрушилась на асфальт, и лишь тогда среагировал второй живодер. Он выставил вперед свое орудие, наподобие рогатины, и в предвкушении краткосрочной победы на посеревшем лице двинулся прямо на Мориса. Однако доктор совершенно не растерялся, наоборот, он дожидался подобного выпада, и только криво усмехнулся подонку с металлическим прутом в руках. А в следующую минуту произошло что-то невероятное, потому что Морис перестал себя контролировать. Он даже не успел сообразить, как один из парней покатился по тротуару, облепленный десятками маленьких и средних собак. Другой же, спасаясь бегством от подобной участи, постигшей его напарника, успел заскочить в салон своей тачки, от ужаса давясь собственным языком и безуспешно пытаясь завести мотор. Несмотря на свой невымещенный гнев, Морис позволил парням уехать, и только погрозил кулаком вслед уносящемуся прочь пикапу.
Шеннон перевел дух, когда машина скрылась за поворотом, безвольно опустил руки. Он осознавал всю глупость и бесполезность своей выходки: не сегодня, так завтра сюда заявятся другие отчаянные борцы за чистоту улиц, раз уж обнаружили собачью ночлежку.
Морис огляделся вокруг. Так и есть, почти все жители соседних домов поприлипали к окнам, таясь, кто за шторкой, кто за жалюзи, а кто и прямо на балконе. Уж они не позволят замять дело просто так.
Все собаки, даже те, которые не принимали участие в сражении, высыпали из прохода на улицу и обступили Мориса со всех сторон, будто прося его помощи. Доктор Шеннон оглядел бедолаг, среди которых появилось много новых экземпляров, еще ни разу не виденных им раньше, а потом перевел оценивающий взгляд на скромный салон своего «Мерседеса», стоящего не так далеко от места битвы. Вывод напрашивался сам собой – в одиночку ему не решить возникшую проблему, а союзница у него только одна.
Вздохнув, Морис полез в карман за сотовым телефоном. Собаки все это время следили за каждым его движением с замиранием сердца.
Доктор набрал номер, позвонить по которому до этого никогда не хватало храбрости, но теперь другого выхода просто не существовало. Он приложил трубку к уху и приготовился врать на тот случай, если к телефону вдруг подойдет супруг Аниты. Однако заготовленная про запас хитрая фраза не пригодилась, Анита сама сняла трубку. То ли сонный, то ли простуженный приглушенный голос девушки полоснул по взведенным, словно курок пистолета, нервам Шеннона.
- Анита? – он произнес только ее имя, а она уже знала всё.
- Вы так рано звоните. – Напряженно завибрировал голосок. – Что-то случилось?
- Боюсь, что да. – В течение последующих нескольких минут он сбивчиво, но достаточно подробно описывал приключившуюся с ним историю. И лишь только Шеннон закончил говорить, Анита воскликнула:
- Хорошо, что вы позвонили, иначе я так бы и не решилась…
- На что? – хотел спросить Морис, однако трубка уже разразилась противными резкими гудками. Доктору оставалось надеяться только на то, что девушка имела в виду свой приезд.

Морис увидел ее еще на перекрестке, и его сердце заколотилось еще сильнее. На девушке было короткое черное платье с глубоким декольте, которое, однако, частично прикрывал воротник пальто и тонкий газовый шарфик цвета фуксии. Стройные ноги, обтянутые замшевыми сапожками до самых колен мелькали под раздувающимися полами пальто и повергали Мориса в то состояния небытия, в котором он беспощадно увяз в последний месяц. Но самое странное, что бросалось в глаза, выделяясь в казалось бы завершенном образе девушки, был небольшой чемодан, который она с легкостью несла в одной руке и даже слегка размахивала им.
Подойдя ближе к доктору, лицо которого сделалось бледнее стены, окрашенной белой краской, Анита произнесла единственное слово, коего хватило, чтобы добить Мориса окончательно:
- Всё!!!
- Вы ушли от мужа? – догадался Шеннон, и безумная улыбка сама стала растягивать уголки его губ.
- Да. – Кивнула Анита, глядя прямо в глаза мужчине и не без интереса наблюдая за его реакцией, которую, впрочем, нельзя было назвать однозначной. Казалось, он не знает, смеяться ему теперь или плакать, потому как с этого момента он и только он был в ответе за Аниту.
- Мы что-нибудь придумаем. – Неопределенно пообещал Морис, и Анита понимающе закивала.
- Конечно, сейчас нужно подумать, куда бы пристроить собак. Ловцы могут заявиться снова.
- О! Похоже, я знаю. – Морис внезапно оживился, припомнив один интересный факт. Пару недель тому назад, проезжая по главной улице, яркое объявление на фонарном столбе привлекло его внимание. В нем говорилось об открывшемся за городом приюте для животных. Этой-то информацией, взметнувшейся в его памяти, словно песчаный вихрь, доктор и поделился с Анитой. Она согласилась не раздумывая:
- Поехали туда!
- К сожалению, все собаки разом не поместятся в машину.
- Тогда давайте поедем очень медленно. Кто не влезет в салон, отыщут нас по следам и, возможно, пригласят кого-нибудь еще.
- Пригласят? – смеясь, переспросил Морис. Его хмурое настроение как рукой сняло.
- Да. Наверно, вы заметили нескольких новых песиков? Так вот это Винки привел их.
- Здорово! – Морис открыл дверцу и теперь наблюдал, как собачья свора занимает все свободные уголки салона – от пола до бардачка – стараясь утрамбоваться. К удивлению Шеннона, уместились практически все. Остальные же, взметнув хвост трубой, с гордым видом прикинулись кортежем автомобиля.
Когда и они с Анитой, наконец, уселись, девушка неожиданно накрыла своей ладонью его руку на переключателе скоростей. Сколько же было нежности в этом жесте. Сердце Мориса от переполняемых его чувств подпрыгнуло к самому горлу, а затем ухнуло в живот, где и заклокотало обиженно – ему не хватало места, оно требовало свободы.
- Не волнуйтесь, все получится. – Тихо прошептала она. А ведь это Морис обязан был утешать девушку, но никак не наоборот.
Поперхнувшись, мужчина кивнул и стал заводить двигатель. Как не хотелось убирать руку, все же пришлось – автоматического стартера в машине не предусматривалось.

Владелица приюта для животных буквально с распростертыми объятьями встретила и без всяких разговоров приняла новых питомцев, взяв обещание с Мориса и Аниты, что они будут приезжать и навещать своих знакомцев не реже двух раз в неделю. Доктор Шеннон торжественно произнес клятву, и они отправились обратно в город. За всю дорогу ни у кого не возникло желания обсудить что-либо вслух, у обоих было тяжело на душе.
Когда же Морис вдруг остановил автомобиль посреди фешенебельного района, Анита поняла, что он здесь живет, но для чего доктор привез ее сюда, девушка пока не догадывалась. Это стало ясно минуту спустя.
Шеннон, молча, выбрался из салона, но потом приоткрыл дверцу со стороны пассажира и, наклонившись к Аните, сказал: «Подожди меня. Я только вещи соберу».
После этих слов доктор исчез за массивной дверью двухэтажного коттеджа в старинном итальянском стиле, оставив девушку в недоумении переваривать его пророненную фразу. Пять минут спустя он вновь показался на пороге, бегом, пока Дороти не пришла в себя и не бросилась его догонять, сбежал по лестнице и нырнул в салон, забросив дорожную сумку с самыми необходимыми вещами на заднее сидение.
- Что ж, теперь точно всё!!!