Мечты о другой эпохе

    - Эх, если бы я жила в эпоху серебряного века литературы, как я была бы счастлива! Ты только представь – я, в светлом ситцевом платье, украшенном атласными лентами, рюшами, кружевами! Вместо нынешней неудобной обуви на мне мягкие балетки из ткани, с декоративным бантиком, в которых я ступала бы так мягко-мягко, легко-легко! На голове заколоты крупные локоны, некоторые пряди спадают на шею, а на ней - тоненькое ожерелье из мелких- мелких жемчужин, отливающих кремовым цветом, как и само платье! Я подошла бы к большому зеркалу, окаймлённому деревянной рамой с изящной резьбой, и ахнула бы от изумления, Дашенька! – девушка мечтательно улыбнулась.

     - Катенька, я понимаю всё, но…

     - Нет - нет, стой, не перебивай! – Катя в порыве охватившего её чувства встала из-за стола и будто бы подлетела к серому зеркальному шкафу, стоявшему в комнате. – Да, я бы взглянула в это зеркало и..! Ах, как хотелось бы, как хотелось бы! – закрыв глаза, воскликнула девушка.

     - Это невозможно, Кать.

     -Даша! И, представляешь, я бы обязательно подружилась с поэтами! Да, вошла бы в их тёплое общество, поддерживала с ними тесную связь, влилась бы в их литературный кружок! Вскоре пригласила бы их к себе на обед! И знаешь, как всё было бы, знаешь? – Катя подбежала к подруге и, легонько потрепав её за плечи, взглянула в её усталые глаза своими большими, синими, полными неземных желаний и безысходной надежды на их чудесное исполнение. – Нет, не знаешь? А я расскажу тебе, непременно расскажу, как вижу всегда во снах! Словно я сейчас там, а ты послушай, послушай! – она стала ходить взад и вперёд, волнительно вскидывая руки и рисуя в воздухе образы, хранившиеся в её светлой головке.

     - Сначала, накануне того дня, на который был назначен обед, я написала бы каждому приглашение и отправила бы с помощью почтового! Да, с помощью какого-нибудь Михайлы, или  юного Арсеньюшки, или старенького Архипа! Конечно же, от каждого пришёл бы ответ, что он/она согласны, что  будут иметь за счастье посетить меня! И я, я была бы безудержно рада, Дашенька!

     Затем, ранним следующим утром, представь, что я прогуливаюсь по цветочному полю, вдыхая его дивный воздушный аромат! Но эта прогулка не проходит без пользы. Я рву там ромашек и душистых трав и аккуратно укладываю всё в плетёную корзину! 

       Потом, придя домой, ставлю в чайнике водицу и из этих самых трав варю вкусный ароматный чай! Разлив его по фарфоровым кружечкам с цветочным узором, я ставлю его на круглый деревянный стол, покрытый кружевной белой скатертью! В середину стола устанавливаю мой пышный букет ромашек в изящной маленькой вазочке! Да!

       К чаю я испекла прекрасный сытный пирог с черникой и земляникой! Каждому гостю я приготовила, именно к этому обеду, салфетки ручной работы! Я сама вышила эти салфеточки из шёлковой ткани и выстрочила на них инициалы моих гостей! О, я уверена, они бы очень обрадовались! Ведь это было бы от всей души, от всего сердца!

      Итак, оформив стол, я набросаю последние штрихи в комнате, – тут Катя опомнилась и, посмотрев на подругу, спросила с неугасающей надеждой:
 
     -Ты не устала ещё слушать меня, милая Дашенька, не устала?

     - Нет, Катя, продолжай, - с улыбкой ответила Даша.

     Катя счастливо улыбнулась и затем продолжила:

     - Так вот! Шторы я подвяжу ажурной ленточкой, изобразив пышный бант!

       Деревянные створки окна я распахну и впущу в комнату душистый аромат летних трав и дивную прохладу, впущу лучи теплого солнца, и мои милые пташки будут нежиться в них, поклёвывая крохотные зёрнышки на подоконнике и вместе с тем сладко щебеча!

     Потом, по всем углам комнаты я расставлю полевые цветы: тюльпаны, анютины глазки, гвоздики, васильки, клевер, ромашки! На полках и в шкафах со стеклянными дверцами стояли бы книги в старинных переплётах, словно живые! И все, от корки до корки, перечитанные мной! Да, я не оставила бы без внимания ни одну, ни одну!!!

     Затем я мечтательно окину взглядом картины, которые обязательно повесила бы на стенах! Это моя милая «Шоколадница» Лиотара Жана Этьена , и дивные «Голубые танцовщицы» Дега Эдгара, и милый «Лютнист» Караваджо, и «Служанка с кувшином молока» Яна Вермеера! А Айвазовский «Девятый вал»,  «Подсолнухи» Клода Моне, "Танец в Буживале" Ренуара Огюста! Как же вместить всё, как, Дашенька, милая, подскажи, - добродушно умоляла Катя.
      
     А дальше! Дальше моё взволнованное приготовление прервал бы цокот копыт и звук кареты, подъезжавшей к дому. И голоса, мужские и женские. Я, затаив дыхание, услышу задорное «Русь моя! деревянная Русь! Я один твой певец и глашатай!», или спокойно-воодушевлённое «А ты всё та же -  лес, да поле, да плат узорный до бровей!», или « Но ни на что не променяем пышный Гранитный город славы и беды»! И смех весёлый и задорный услышу, и тоненький голосок, и тяжёлый баритон! И узнаю, узнаю их всех, любимых друзей своих, как узнаю' в своих медовых снах!
    
    - И кого же именно ты пригласила бы? – участливо спросила Даша.

    - Ах, Даша! Сергея Александровича Есенина, Владимира Владимировича Маяковского, Анну Андреевну Ахматову, Александра Александровича Блока, Марину Цветаеву, Осипа Мандельштама, Ивана Бунина, Максима Горького, Александра Куприна, Бориса Пастернака…

    - Постой, Катя, ты чего? Ведь некоторые из них никогда не сошлись бы за одним столом, разве что из чести да уважения друг к другу. А литературные кружки, литературные течения, к которым они принадлежали? Ведь они все настолько разные!

    - Ну, постой же ты, Дашенька, дай помечтать! Да, я знаю, знаю, что некоторые из них были бы не очень довольны друг другом, но откинь же это! Представь, что все мы дружны, хотя бы на один час, на один этот обед!

       Я ласково их поприветствую, обниму, подам ручку, усажу за стол. И мамочку, и папочку, и тебя непременно тоже!

      Ты только представь! Я, а рядом со мной - развязный, говорливый, светловолосый хулиган, который так и норовит рассказать какую-нибудь дивную историю – Сергей Есенин, любимый Сергей! А чуть поодаль от него – романтик, символист, мечтатель Александр Блок, ласково улыбающийся Анне Ахматовой. Рядом с Мариной Цветаевой сидит Владимир Маяковский – этакая громада, стена, настоящий мужчина! Сидит с таким серьёзным-серьёзным лицом! Рядом с ними дивно беседуют Бунин и Куприн, остальные уже притронулись к кушаньям! И все говорят, говорят, говорят! Кто-то заливается смехом, кто-то громко рассказывает новый стих! Так шумно и радостно в моём доме, тепло и уютно, невероятно прекрасно и светло! Я была бы счастлива, эх, как я была бы счастлива…Хотя бы один этот обед, один.. – Катя, вдохновленная своим рассказом, немного загрустила.
   
    - Катенька, - Даша ласково обняла свою подругу, - послушай, ты ведь понимаешь, что этого никогда не будет. Зачем же тогда грустить? Зачем? Радуйся тому, что есть у тебя сейчас.

    - Радуйся тому, что есть у тебя сейчас, - со слезами на глазах повторила Катя. – Я радуюсь, слышишь, радуюсь! Я очень благодарна судьбе за то, что есть у меня! Но… тебе не понять меня до конца, любимая Даша! Там я полюбила бы солнце! Я уже чувствовала его теплоту, видела этих пташек, этот луг, это цветочное поле! А здесь что? Здесь я люблю осень, листья на деревьях, которые окрашиваются в золотистые оттенки! И именно в них в этом мире я вижу солнце! Сквозь пелену дождя я вижу только в этих листьях и жизнь, и то, что мне вообще хотелось бы видеть в нашем веке. Мне также дивно смотреть сейчас на капли дождя, росу и радугу, как было бы в предыдущую эпоху смотреть на солнце! Я родилась не в своё время, Дашенька, не в своё время.

    - Ты родилась тогда, когда это было тебе суждено, милая моя.

     Последние слова подруги прозвучали для Кати слишком обречённо. Она бессильно расплакалась, закрыв лицо руками, и выбежала во двор. Её длинные светлые волосы, свитер и джинсы сразу же намокли под струями ливня. Прогремел гром, небо разразила острая молния. Катя подставила своё  опухшее от слёз личико холодным струям. Простояв так пару минут, ей стало немного легче.

     Вскоре к ней присоединилась подруга.

    - Тебе полегчало, дорогая? – спросила она.

    - Да, Дашенька, спасибо, - ласково ответила девушка и обняла подругу. – Знаешь, - начала Катя, разглядывая через плечо Даши намокшую летнюю траву, - знаешь, этот ливень равнозначен тому солнцу. Наверное, нельзя иметь для счастья всё, что бы тебе хотелось.

    Катя немного отодвинулась от подруги и нежно взглянула на неё.

    - Ладно, Дашенька, пойдём в дом, а то совсем промокнем. – Ой, я совсем забыла! До твоего прихода я ведь испекла пирог с черникой и земляникой, - с улыбкой сказала девушка. – Да - да, тот самый! Он тихо себе лежит в духовке, а у меня вылетело из головы! Пойдём, моя милая, пойдём! – и девушки, взявшись за руки и весело смеясь, пошли в дом.