Тень времени. глава 2 прозревший

                2.ПРОЗРЕВШИЙ

                Истина не всегда такова, какой мы привыкли ее видеть.

       Мы добрались до Стоунхенджа как раз вовремя, последние туристы уже уехали. Джон велел нам выходить из машины, дальше надо идти пешком. Никто из работников музея не обращал на нас внимания, видимо все знали, зачем мы сюда явились.
       Мы шли по асфальтированной дорожке минут десять,  прежде чем Джон сообщил нам, что дальше мы сами. Он попеременно обнял Валентину и Эллари, с последней перекинулся парой фраз, что-то вроде: «передавай привет родным». Я молча протянул руку для прощания, но мужчина  проигнорировал мой жест и просто крепко обнял, как-то по-отечески, по-доброму, мне даже стало не по себе. Не сказав ни слова, он просто развернулся и пошел обратно. Мы же втроем пошли дальше по газону к Стоунхенджу. Валентина, как и положено лидеру, шла впереди, а мы с Эллари отставали от нее на несколько шагов. Чем ближе мы  подходили, тем сильнее жег мой амулет.
        Во мне все еще кипела злость, поэтому, сжав челюсти, я хранил молчание, понимал, стоит мне что-нибудь сказать, как уже не смогу сдержаться и наговорю много гадостей Валентине, да и Элл достанется, а мне этого совсем не хочется.
        С каждым шагом жжение становилось все сильнее и сильнее, и вот когда терпеть уже было практически невозможно, я заметил, что Валентина стоит прямо перед, так называемыми, «лунками Обри». Сделав шаг через это невидимое кольцо, она исчезла. Я открыл рот от удивления и посмотрел на Эллари. Она стояла, закусив нижнюю губу, видимо амулет причинял боль не только мне. Все... бежать уже поздно. Я собрался с духом и сделал шаг.
        Не прошло и секунды, как я очутился в другом месте, совсем не похожем на Солсберийскую равнину. Следом за мной из ни откуда материализовалась Эллари.
        Мы стояли на вершине холма под сенью огромного ясеня, возвышающимся над нами грозным великаном.  Насколько я знаю, таких больших деревьев не бывает, мне потребовалось сильно задрать голову вверх, чтобы я смог хоть немного разглядеть его ветви, но мне это так и не удалось, уж очень громадным он был. Словно гигантские змеи, корни ясеня переплетались над землей в виде арок, покрытые мхом и увитые диким плющом. Из-под земли, почти у основания дерева, били три источника, которые стекали с холма небольшими ручьями. Вокруг разнотравье, ветер принес аромат весенних цветов и сладкий запах липы. Пока я любовался сказочным пейзажем Валентина уже спускалась с холма, она так и не сказала мне ни слова, с того неприятного разговора в машине. Я тоже не хотел с ней разговаривать, слишком злился, хотя и понимал, что не только она замешена в этом обмане. Бедная Эллари, сейчас ей не позавидуешь, она оказалась между двух огней: с одной стороны Валентина – лучшая подруга, предавшая надежды брата и получившая по заслугам, с другой – я, человек, нагло обманутый и потерявший в жизни все.
        Я шел следом за девушками по узкой тропинке, видимо не часто посещают этот холм местные жители. Наслаждаясь  окружавшей меня красотой, я размышлял о предстоящей жизни. Сумерки постепенно сменял ночной мрак, поэтому я добавил шаг и догнал Эллари, мне не хотелось блуждать в потемках одному.
       – Знаешь, – оборвала мои раздумья Элл, –  Валентина не виновата, просто так сложились обстоятельства.
       – Это Валентина тебя попросила сказать? – спросил я.
       – Нет, – отрезала девушка, и тут же добавила, – она не заслужила такой лютой злобы, тем более от тебя.
       – Эллари, мне и так хреново, а тут еще ты, со своей презумпцией невиновности, – высказался я, решив, таким способом отвязаться от девчонки.
       – Ну, давай, наори на меня, может тогда тебе полегчает? – в ответ рявкнула она.
       – Нет, не полегчает, – уже мягче произнес я.
       – Ты еще ничего не знаешь, а уже выставил вселенским злом свою родную сестру, – выделив последние слова, сказала мне девушка.
       Эллари ускорила шаг, наверное, обиделась на меня. Она пыталась смягчить удар, что-то мне объяснить, а я, упрямец,  и слушать ничего не захотел. И тут я подумал, что мы с Элл могли бы стать друзьями. Слово «друг» всегда согревало душу, а сейчас тем более, потому как я в неизвестном мире, где абсолютно не с кем поговорить о наболевшем. Сдавшись окончательно, я окликнул Эллари.
      – Элл, прости, я зря на тебя накричал. Ты права, я ничего не знаю, и поэтому сильно нервничаю, – пытался оправдаться я.
      – Угу, – согласилась она с отсутствующим видом.
      Видимо ее занимало сейчас совсем другое, может Эллари и Валентина общаются мысленно, а я им мешаю.
      – Что ты сейчас сказал? – очнувшись, переспросила Элл. И тут же добавила, – скоро придем.
      И только теперь я заметил, что мы подошли к кромке леса, а Валентина уже скрылась за деревьями. Мне стало как-то не по себе. Малопривлекательная перспектива оказаться ночью в этом глухом лесу. Выросший в лесах Болгарии, меня не пугали ни ночь, ни дикие звери. Я знал, где можно спрятаться, какие растения съедобны, как развести огонь, как ориентироваться на местности. Все это было у меня в голове. Я боялся именно этого леса. Мысль, что какая-нибудь нечисть обитает в этой чаще, привела меня почти в неконтролируемый ужас, и он еще долго не отпускал меня. Каждый порыв ветра, каждая взлетевшая птица заставляли меня вздрогнуть. Я шел за Эллари, оборачиваясь на любой шорох. Мне просто не хотелось увидеть что-то такое, что разобьет мой, и так уже треснувший, мир вдребезги.
      Лес так же неожиданно закончился, как и начался, примерно метрах в десяти от нас была какая-то каменная стена без конца и края. Темнота мне абсолютно не мешала  разглядеть это сооружение, оно было высотой примерно около пяти метров.
      – Пойдем вдоль вала на юг, – скомандовала Валентина, слегка охрипшим голосом, видимо сказались несколько часов молчания. – До «Восточного» еще несколько миль.
      – «Восточный» – это замок? – спросил я.
      Валентина проигнорировала мой вопрос и просто пошла дальше.
      – Элл?! – вопросительно взглянул я на девушку, требуя объяснений.
Эллари закатила глазки, тем самым говоря, – «Как ты меня достал!» – но все же начала рассказывать.
      – Это, – махнула она в сторону стены  – Ясеневый вал, он назван так в честь Великого Ясеня. Он опоясывает Холм Предопределений, образуя идеальный круг.
      – А выходы есть? – перебил я.
      – Четыре форпоста охраняют входы на Холм. Каждый из них носит название одной из сторон света, и как ты уже понял, мы направляемся в восточный форпост, через который выйдем на дорогу до Потерянных душ.
      – Потерянные души – это город так называется? Не очень-то оригинально, – съязвил я.
      – А здесь вообще все обыденно, скучно и старомодно. Тебя многое удивит, – предупредила Элл.
      Шли мы уже несколько часов, у меня отваливались ноги и есть хотелось. Но на Эллари и Валентине эта многочасовая прогулка не сказывалась, они шли бодро и целеустремленно. Когда мне уже захотелось взвыть, вдали я увидел огоньки, наверное это форпост.
      Подходя ближе, в ночной мгле все больше вырисовывалось очертание некоего сооружения, которое напоминало мне замок. Высокая дозорная башня взмывала вверх, а каменные стены окружали форпост. Подойдя вплотную, на парапете я заметил несколько теней, они внимательно наблюдали за нами. Валентина и Эллари не обращали на них внимания или делали вид, что не обращают. Когда мы подошли к воротам, они медленно и очень тяжело начали открываться со скрипом и скрежетом. Створки ворот отворились ровно настолько насколько в них смог бы пройти один человек.
       Внутри нас ждали двое мужчин и по их лицам было заметно, что нам здесь не рады. Напряжение витало в воздухе, причем оно исходило не только от мужчин, но и от Валентины с Эллари. Я прибывал в замешательстве, решительно ничего не понимая.
       Мы прошли под аркой в небольшой тоннель, следуя за одним из мужчин, другой шел сзади нас. Со стороны процессия напоминала конвоирование заключенных. В кромешной тьме я несколько раз споткнулся, каждый раз впереди идущий мужчина резко останавливался и оборачивался на шум. Я шел между девчонками, видел сжатые кулаки Валентины, ее сосредоточенность и готовность отразить любой выпад, чувствовал нарастающее раздражение Эллари и испепеляющий взгляд на моем затылке. Не надо быть провидцем, чтобы понять, эти трое еле-еле друг друга терпят. Молчание нарушил шедший позади мужчина:
       – Вы можете остаться на ночь, отдохнуть, а утром отправиться в путь, – его голос отражался эхом от каменных стен.
        – Благодарю вас за гостеприимство, но будет лучше если мы немедленно отбудем в Потерянные души, – твердо, но вежливо ответила Валентина.
        Я согласен, не очень хочется оставаться здесь на ночь,  не смотря на жуткую усталость.
        Наконец-то мы вышли из тоннеля на небольшой двор. Людей нигде не видно, только огни факелов танцуют с ночным ветром. Мы зашли в конюшню, где нам дали прекрасных лошадей: Валентине вороную, Эллари в яблоках, а мне пегую. В полном молчании нас проводили к главным воротам на дорогу до Потерянных душ. Не став терять времени мы галопом неслись в ночь.
        Путь нам освещала полная луна, отдалившись от форпоста на пару миль, мы перешли на шаг. У меня в голове вертелись вопросы, на которые я хотел знать ответы. У кого же спросить: Валентина исключается, остается Элл, она, конечно, слишком эмоциональна, видит мир только субъективно, но это же лучше, чем ничего. Раз я в этом мире собрался жить, значит должен быть в курсе всех событий.
        – Мне показалось или правда эти люди вас недолюбливают? – как можно непринужденнее спросил я.
        – Что значит ВАС? – ответила вопросом на вопрос Эллари.
        – Тебя и Валентину, – выпалил я.
       «Опять этот взгляд, ну, почему она смотрит на меня как на идиота?» – пронеслась шальная мысль у меня в голове. Я молча ждал продолжения, но его не последовало.
        – Элл-л-л? – протянул я.
        – Они ненавидят НАС, – выделила последнее слово девушка, и добавила, – только и мечтают, чтоб мы все сдохли.
        – Почему?
        – Потому что боятся нас до дрожи! – распалялась Эллари.
        – А, понятно, – сказал я, что бы прекратить этот разговор.
        По правде говоря, ни черта ни понятно. Кто эти люди? Почему они ненавидят нас? Что мы им сделали? На эти и другие вопросы я жаждал ответов. У Эллари просто талант повествования!
        Я уже пожалел, что не спросил Валентину. Странно, но мои мысли понеслись прочь от насущных проблем и снова вернулись в прошлое. Как мне оставить все обиды, переступить черту ненависти? Ответ прост – надо  смириться с настоящим и жить по инерции, что я собственно и делал до этого.
        – Ты жалел себя целыми днями.
        Я обернулся, это Валентина не удержалась от комментария. Держу пари, она все это время копалась в моих мыслях и ждала подходящего момента, чтобы завязать разговор.
        – А что еще мне оставалось делать?! – задал я риторический вопрос.
        – Господи, Платон, ты не знал, что делают люди, такие как ты?! – она сделала паузу, я молчал. – Учатся, работают, пьют пиво с друзьями, одним словом живут!
        – Переезжают с места на места, – добавил я.
        – Да, это неотъемлемая часть нашего существования.
        – Тогда, о какой жизни ты говоришь? – наш разговор переходил на высокие тона.
        – Брось, Вэл, сколько можно мусолить одно и тоже! Вы два чудика не можете остановиться. Он только и думает: «Ах, она меня обманула!» Ты думаешь: «Ах, он меня ненавидит!» – кривлялась Элл.
        – Не лезь! – рявкнула сестра. – Это наше дело!
        Кажется, Эллари удивилась такому тону подруги, ничего не сказав, она пустила лошадь в галоп.
        Валентина, всегда спокойная, теперь метала молнии. Мне доставляло удовольствие смотреть, как она злится, наконец-то хоть какие-то эмоции. Я решил подлить масла в огонь.
       – Оказывается наша Вэл еще и чувствовать может. Ты, правда, переживаешь из-за того, что я тебя ненавижу, – с насмешкой в голосе произнес я. – Мне так жаль.
       Все, это было последней каплей. Чего-чего, а жалости Валентина не терпит. После моих слов она резко остановилась, слезла с коня, взяла под уздцы и пошла пешком. Я последовал ее примеру. Теперь мы шли рядом. Я чувствовал ту бурю эмоций, которая окутала сестру липкой паутиной и не выпускала. Я злорадствовал.
      – Надоело! – крикнула вдруг Валентина.
      – Что?
      – Надоело играть в песочек! – она резко остановилась и повернулась ко мне. – Давай выясним отношения прямо сейчас, раз и навсегда.
      – Отличная идея! – я скрестил руки на груди.
      Вот теперь-то я все выскажу этой мерзавке, но не успел я и рта раскрыть, как Валентина накинулась на меня.
      – Себялюбивый ублюдок, я только и слышу, как ты ноешь: «Как несправедлива ко мне жизнь!!». А жизнь вообще несправедлива. Бог не дает нам испытаний, которые мы не в силах выдержать.
      – Да, что ты знаешь о Боге? Бог ненавидит таких как мы! Все мы – ты, я – всего лишь мерзкие твари, которых не должно быть в этом мире. Чья-то злая шутка! Я не хочу прятаться, скрываться.
      – Так не прячься, Платон. От себя не спрячешься и не убежишь, – говорила Валентина. – Прими себя таким, какой ты есть.
      – Я родился человеком, но никак не монстром!!!! – все еще упирался я.
      – Нет, Платон,  монстрами становятся, а ты родился акшаром, это у тебя в крови.
      – О, спасибо, Вэл, мне намного легче! Вот только для меня слова «акшар» и «монстр» синонимы! – плевал ядом я.
      – Ты извращаешь саму суть, – все сильнее злилась сестра. – И среди людей есть подонки, как и среди акшаров, так и наоборот.
      Тут она права, люди с каждым годом становятся все более злыми, жестокими или еще хуже – равнодушными. Убивают друг друга просто так, из прихоти, ведут бессмысленные  войны, бросают своих детей, проходят мимо немощных стариков, наверное, струны их души порваны, раз они допускают такую несправедливость. Но есть и другие, такие как Джеф и Бетти Паттерсоны. Милая пожилая пара, которая не смогла пройти мимо меня и позволила почувствовать себя более или менее нормальным.
      – Может ты и права, но я все равно не хочу быть акшаром. Я об этом не просил.
      – Мало кто просит. Да, я просто подтолкнула тебя к новой жизни. Дала тебе шанс осуществить все свои мечты, которые ты не смог бы реализовать за короткую человеческую жизнь.
      – В этом и есть смысл человеческой жизни, Вэл. Жить сейчас, быть в движении, строить планы и бояться не все успеть сделать. А потом умереть с чувством выполненного долга. Мне нравилась моя жизнь! Понимаешь?
      Валентина молчала, она так давно живет, что уже и  забыла, каково это быть человеком.
      – Ты прав, я уже почти не помню той жизни, – теперь в ее голосе не было ни злости, ни обиды, а только нотки печали и сожаления. – Я точно знаю, что мое существование до пробуждения было настолько ужасным, что я была готова  идти на смерть. А когда появился Марк и рассказал мне все, то я не сомневалась и секунды. И теперь спустя столетия, понимаю, решение стать акшаром это лучшее решение, которое я когда-либо принимала за свою жизнь.
       Она только что раскрыла мне душу, а я не знал, что сказать. Хотя, слова здесь были бы лишними, ей просто надо было с кем-то этим поделиться. Сейчас Валентина, действительно, была похожа на ту семнадцатилетнюю девушку, которой она когда-то была. Она закрыла лицо руками. Сочувствие к ней настолько сильно заполнило меня, что я просто обнял ее и как можно сильнее прижал к себе. К моему удивлению, Валентина не оттолкнула меня, а тут же обвила руками. Так мы и стояли. Как маленькую, я гладил ее по голове, и чувствовал, как на моей рубашке проступает мокрое пятно от слез. Сестренка плакала, очень тихо, иногда, еле слышно, всхлипывая.
       – Прости меня, Платон, – отстранившись от меня, заговорила Валентина. – Я не должна была, но я так устала быть одна. Я думала, что с тобой у меня будет настоящая семья.
        О, и тут мне стало нехорошо, оказывается, она не испортить жизнь мне решила, а просто захотела брата, сильного и любящего, который смог бы дать ей почувствовать себя слабой и защищенной. Как же я запутался!
       Я смотрел на Валентину, она стояла, обхватив себя руками и ее била крупная дрожь.
       – Валентина, что ж ты сразу не сказала!
       – Ты больше не злишься, – только и сказала она.
       – Что?!
       – Когда злишься называешь меня Вэл, а когда нет – Валентина.
       – Я больше не могу злиться на тебя, сестренка, – и я снова заключил ее в объятия.
       – Значит мир, – сказала она.
       – На вечно.
       – Ох, не зарекайся, – после ее слов мы вместе громко рассмеялись.
       Прошло изрядно времени с начала нашего разговора, а мы не продвинулись и на милю. Наши лошади мирно паслись у обочины. Ночная мгла постепенно начала рассеиваться, значит скоро рассвет.
       – Пора ехать, еще далеко, надо поторопиться, чтобы успеть к ужину, – садясь на лошадь, сказала Валентина.
       Теперь  на душе у меня было легко, мне многое стало понятно. В прошлой жизни я потерял мать, но в этой жизни приобрел сестру, только одному Богу известно, что еще я получу.
       Ехали мы в полной тишине, каждый из нас приходил в себя и обдумывал, что только что сказал другому и услышал о себе. Пейзаж особо не менялся, все та же пыльная дорога, вековой лес и ни души кругом. Первой нарушила тишину Валентина.
       – Извини за эту истерику, не знаю, что на меня нашло, – ее голос звучал твердо и сухо, как прежде.
       – Валентина, еще одно слово и включится стерва,– говорил я, улыбаясь.
       – Я просто не хочу, чтобы кто-то еще знал о моей мимолетной слабости. Нужно поддерживать репутацию, - гордо произнесла сестра.
       – Могила, – сказал я и изобразил жест, как будто застегнул рот на замок. – Слушай, хотел спросить, а почему эти любители средневековой моды так нервничали при виде нас?
       – Ты уже знаешь ответ на этот вопрос, – ответила Валентина.
       – Элл сказала, что они нас бояться.
       – Ну, не то, чтобы очень. Вот ты выразился верно.
       – Не понял.
       – Мы мерзкие твари, чья-то злая шутка, ошибка природы и т.д, – напомнила мне сестра мои же слова.
       – А-а-а, – протянул я.
       Вот это уже неприятно, одно дело, когда ты сам о себе такое говоришь, а совсем другое, когда какие-то люди, абсолютно незнакомые, думают и всячески демонстрируют, что ты не имеешь права на жизнь. Меня это зацепило, как-то захотелось подпортить жизнь этим «высшим созданиям».
       – А кто они вообще такие, – снова задал вопрос я.
       – Маги.
       – Кто? В смысле излечу от болезней, сделаю приворотное зелье, – острил я.
       – Нет, скорее так: кину огненный шар, изменю будущее, наложу проклятье, – тем же тоном, что и я ответила Валентина. – Хотя, не все, конечно.
       Я пытался понять шутит она или говорит правду, по лицу Валентины это оказалось трудно определить.
       – Ты это серьезно? – решился спросить я.
       – Абсолютно.
       – Круто! Если они такие сильные, то почему Элл говорит, что они нас бояться до дрожи? – попытался я передразнить Эллари, но не получилось.
       – Раньше так и было,  но теперь все в прошлом.
       – А почему?
       Валентина кинула на меня недоуменный взгляд.
       – Слишком много вопросов, да и за пять минут всего не расскажешь. Давай приедем домой, и тогда все узнаешь, – очень уж усталым голосом говорила Валентина.
       – Хорошо, – согласился я, но мне так хотелось узнать больше.
       Рассвет. Яркие лучи солнца играли в кронах деревьев, превращая листья в золотые искорки. Утреннее чириканье птиц и легкий шум ветра радовали меня, окуная в детство. Вдали виднелись холмы, такие яркие и сочные, какие могут быть только поздней весной, когда летняя жара еще не выжгла зелень.
       Весна – это особое чарующее время, когда все вокруг оживает, в том числе и человеческая душа. После бесцветной и холодной зимы, буйство красок поражает воображение и заставляет снова почувствовать себя живым. Вот и в моей душе сейчас весна. Весна, такая неожиданная, как дождь в солнечный день. Более 30 лет я жил зимой, дышал морозом ненависти, видел свою жизнь только через  черно-белый калейдоскоп. А теперь я вздохнул полной грудью, не все гладко, не всему я рад, но я смогу заставить себя полюбить этот мир, понять его и жить дальше. И теперь я знаю, что мне помогут Валентина и Элл. А когда рядом друг (в моем случае даже двое), то уже не имеет значение, сколько у тебя врагом (у меня пока их нет, но как говорит Валентина: «Не зарекайся!»). Так постепенно размышляя, в памяти всплыл эпизод: моя первая встреча с сестрой.
       – Что смешного? – спросила Валентина.
       Видимо сам того не замечая, я улыбался.
       – Да, вот, вспомнил нашу самую первую встречу, – все еще улыбаясь, сказал я.
       – Мы же все обсудили.
       – Я не про это! Помнишь свое первое появление в нашем институте?
       – Не особо, – уклончиво ответила Валентина, конечно для нее это не представляло особой ценности.
       А вот я отлично помнил. Начало сентября, новый учебный год, мы студенты 4 курса  экономического факультета стоим у парадного входа и рассматриваем совсем молоденьких первокурсниц. И вот идет она – самая красивая девушка, которую я когда-либо видел. Проходя мимо, девчонка даже взглядом нас не одарила, в отличие от других первогодок, которые сразу пытались обратить на себя внимание. Все ребята, оборачивались ей в след, и каждый мечтал заполучить такую красавицу. Через несколько дней мы знали о ней почти все: как зовут, откуда приехала, на какой специальности учится, огорчило нас только то, что девушка живет на съемной квартире, а не в общаге как большинство студентов. Это представляло некоторые трудности. Одно дело общежитие, где все студенты знакомились и общались, и совсем другое – видеть понравившуюся девушку только в перерывах между занятиями.
       Я всегда чувствовал себя уверенно, и мне не стоило большого труда заговорить с девушкой. Но при виде Валентины Димитаровой, так ее звали, я бледнел, краснел, не знал толи бежать от нее, толи не отпускать никогда. Мою пошатнувшуюся уверенность еще больше расшатывали новости о том, что эта пигалица отшивала всех ребят, которые отважились заговорить с ней. Она ни с кем не дружила, после занятий шла сразу домой, либо часами сидела в библиотеке. Эдакая снежная королева – умная, красивая и холодная. Короче говоря, у меня так и не хватило смелости подойти познакомиться с ней. В душевных метаниях прошло около двух месяцев. В один из осенних дождливых дней ко мне обратилось это чудесное создание. Я смутно помню, но, кажется, она просила меня помочь ей с каким-то заданием. Она мило улыбалась, а я был бы дураком, если бы отказался. Вся эта сцена проходила при нескольких моих однокурсниках. И, конечно, новость о том, что Валентина Димитарова сама подошла ко мне, быстро облетела весь институт. На следующий день многие ребята подходили и спрашивали, что я сделал, что эта недотрога сама ходит за мной. Я только отшучивался и многозначительно улыбался. Моя самооценка подскочила до невиданных высот, хотя моей заслуги в этом не было.
        Кто бы мне поверил, если бы я тогда сказал, что Валентина меня просто выбрала потому, что я почти единственный парень в вузе, который не попытался за ней приударить (конечно, это была неправда, но я тогда об этом не знал). Она говорила, что никакой романтики, мы просто останемся друзьями. Я естественно согласился, потому что думал: «Сегодня мы друзья, а завтра – кто знает, кем мы станем завтра...» И вот наступило это завтра, и мы брат и сестра!!!
       – Я, правда, чудесное создание!? – сказала Валентина, я не понял, был это вопрос или утверждение.
       – Знаешь, мне надо как можно скорее начать тренировки по умению читать мысли, тогда я смогу копаться в твоей голове, кто знает, может, я найду там полочку с заплесневевшей совестью, – с нотками иронии говорил я.
       – Это вряд ли. Я продала совесть, еще в детстве, за кусок черствого хлеба.
       Ее ответ мне не понравился, и я сменил тему.
       – Далеко еще? – спросил я.
       – Не очень. Думаю Эллари уже дома, – ответила мне Валентина.
      Черт, я и не вспоминал Эллари, все эти разговоры заставили меня забыть о веселой болтушке Элл.
       – Только ей этого не говори! – заулыбалась сестра.
       – Ты о чем?
       – О том, что не заметил ее отсутствия, она взбесится. Скажи, что тебе было неимоверно скучно со мной, и ты часто вспоминал ее. Она обожает чувствовать себя незаменимой.
       – Бедная Элл, ты была с ней груба. Она, наверное, сильно обиделась, – я искренне пожалел девушку.
       – Сразу видно, ты совсем не знаешь Элл! – засмеялась Валентина. – Она если и обижается, то на две минуты, а чаще всего это такая поза – заставить чувствовать обидчика виноватым. Элл долго не злится, просто не умеет. А в нашем случае, она оставила нас наедине, чтобы мы могли все обсудить и немного поговорить без свидетелей, – помолчав немного, сестра добавила, – все  любят Эллари за ласковый характер и доброе сердце.
      – Правда, Эллари не может не понравиться, я и сам  проникся к этой девчонке.
      Всю оставшуюся дорогу мы провели в тишине. И мне правда не хватало Элл, она бы нашла тему для разговора. 
      Сколько мы уже в пути? Усталость накатывала волной, я уже больше суток без сна, глаза закрывались. Постепенно солнце скрывалось за горизонтом, вечерние сумерки  сгущались. Мы выехали на развилку, Валентина указала на дорогу, что слева от нас. Примерно через полчаса я заметил вдалеке крохотные огни, чем ближе мы были к ним, тем больше они становились. Когда мы приблизились, я понял, что это не просто огоньки, это костры, которые представляли собой невероятное зрелище. Подъехав вплотную, я даже присвистнул, оказывается это мост, огромный каменный мост. Два громадных каменных ворона охраняли вход, выглядели они так, будто защищали что-то: клюв раскрыт, а крылья широко распахнуты. У основания каждой статуи стояли круглые чаши, наполненные какой-то жидкостью, которая горела красным адским пламенем, поднимающимся вверх на несколько метров. Вот эти-то костры я и видел.
       – Впечатляет, правда? – спросила Валентина.
       – Не то слово.
       Валентина спрыгнула с лошади и велела мне сделать тоже самое.
       – Это традиция, идти по мосту пешком. Дорога  домой, – произнесла она последнюю фразу с трепетом и облегчением в голосе. – Костры будут гореть до тех пор, пока последний акшар не вернется домой, это своего рода надежда и обещание того, что его ждут.
       – Как это по-человечески.
       – Мы не чем не отличаемся от людей.
       – Точно, только не стареем и живем на пару тысяч лет дольше, – уточнил я.
       – Я имела в виду, что думаем также, – она засмеялась.
       – Ну, конечно.
       Мы шли по мосту, как по взлетной полосе, с обеих сторон горели факелы, я как будто оказался в Средневековье, так гляди и рыцари появятся.
Валентина хихикала, опять в моей голове сидит.
       – Кыш отсюда, – сказал я, тыкая пальцем в свою голову. – У меня так рак мозга будет.
        Больше сестра не могла сдерживаться и взорвалась хохотом, мы остановились, я просто стоял и ждал, пока Валентина успокоится. Отдышавшись немного, мы наконец-то пошли дальше. Пройдя мост, и снова сев на коней, поскакали в город.
        Было уже совсем темно, и я почти ничего не разглядел, только слышал, что где-то играет музыка, наверное, это в таверне. Через окна домов пробивался слабый свет, а на улице горело несколько факелов. Я крутил головой в разные стороны, пытаясь, хоть что-то рассмотреть, но все тщетно. Не знаю, насколько большой был этот городок, но проехали мы его быстро,  и оказались, прямо перед воротами замка.
        Типичный Средневековый замок с башнями, бойницам, воротами-решеткой. Все как положено. Нас пропустили внутрь несколько мужчин, они совсем не были похожи на тех, которых я видел в «Восточном», иначе одеты, безоружные и приветливые. Снаружи замок был похож на огромную крепость, но внутренний двор оказался не таким большим, как я себе представлял, не способным вместить в себя армию, если понадобится.
       – Нам туда, – указала Валентина на арку, как раз за моей спиной.
       Почему я ее не заметил, она была довольно большая и ярко освещалась факелами. Когда мы прошли под ней, мне открылся великолепный задний двор, очень изящный с фонтанами, садиком, беседками и статуями. Вот этот сад был действительно большим, я бы сказал огромным.
       Оказавшись в самом замке, мне он показался мрачным, может просто я его не рассмотрел из-за темноты, которая сгустила все краски, а может быть – он таким и был на самом деле. Пока мы поднимались по лестнице, нам не встретилось ни одного человека, как будто мы были одни. Гробовую тишину разбавлял звук наших шагов, эхом отражающийся от стен. Валентина остановилась около какой-то двери.
       – Это твоя комната, – сказала она, открывая дверь.
       Я зашел вслед за сестрой, которая уже начала зажигать канделябры.
       – С ума сойти! – вырвалось у меня.
       Вот это, да! Невероятно! Комната была замечательная, очень большая, просторная. Огромная кровать с балдахином, какие были у особ королевских кровей. Старинная мебель, искусный камин, гобелены указывали на богатство и утонченный вкус хозяев.
       – Я пойду, принесу нам что-нибудь перекусить, – вырвала меня из транса сестра, – а ты пока привыкай к обстановке средневековой реконструкции.
       Как только Валентина вышла из комнаты, я сразу плюхнулся на постель и утонул в пышных одеялах и мягких подушках. По телу волнами расходилась усталость, казалось, что у меня болит все. Но, несмотря на это, я был счастлив, впервые за много-много лет, я был, действительно, СЧАСТЛИВ! С этой мыслью я провалился в глубокий сон.