Глава 3. На улице

 Когда я вышла из расчетного отдела, в кармане моего платья лежала сумма хрустящих купюр. Ровно столько, чтобы заплатить за комнату и что-нибудь поесть в течение месяца. Женщина, которая сменила меня, с жалостью посмотрела на мое платье и, без лишних причитаний и вопросов, сказала:

- Я завтра принесу тебе свои старые джинсы и пару футболок. У тебя же 29 размер, как и у меня.

- Спасибо, Соня! – я с искренней улыбкой посмотрела ей в глаза.

Соня была единственной женщиной, которую я уважала. Родом она из Болгарии, но, кажется, в этой чертовой стране прожила всю жизнь. Ей было около 50, она была высокой, тощей, с темными волосами, которые уже тронула седина. На светлом лице были лукавые морщины и зеленые, усталые глаза. Она для своего возраста выглядела совсем еще ничего, но, заглянув в ее глаза, можно было понять, как она устала жить. Жить хотя бы по-человечески.

- Но мне не нужна твоя жалость и подачки, - сказала я на всякий случай, потому что знала, что она проигнорирует мои слова и все равно принесет завтра одежду. – Как тебе моя новая стильная прическа?

- Нормально, - она даже не взглянула. – Зато теперь не будешь хоть лохматой ходить. Подстриги себя на лысо, чтобы живность не завелась.

Посмотрев на меня, она улыбнулась. Улыбались ее глаза. В них светилась доброта. И она не издевалась, когда говорила эти слова. Соня вообще не умеет издеваться. Не умеет быть циничной, саркастичной. Именно из-за этого об нее не раз вытирали ноги, а она, в силу своей доброты, прощала обидчиков. Наверное, так ей было легче.

Я закрыла за собой дверь, прикурила сигарету. Опершись локтем на мусорный бачок, подняв голову, я рассматривала узкую полоску сумеречного неба. Скоро стемнеет, нужно убраться с этих кварталов по быстрее. Я побрела в сторону главной улицы, где света и людей побольше.

В нашем районе не водились богатые люди. Даже более состоятельные здесь тоже не жили. Этот район считается самым дном этого города, с высоким уровнем преступности, проституции и просто всяких отбросов, таких, как я. Желудок крутило от голода, во рту пересохло. Становилось прохладней и уже совсем стемнело.

Сначала я хотела сразу пойти к Эллис и отдать ей чертовы деньги, а потом уже отправиться по важным делам. Я усмехнулась себе под нос, и решила, что эта жирная тварь подождет до полуночи. Свернула в переулок, чтобы найти Клариссу в одной ужасной забегаловке и вместе с ней что-нибудь проглотить. Но тут…

Я обернулась на шорох и замерла, всматриваясь в темноту. Никого вроде не было. Наверное, это была кошка, или порывы ветра в танце в мусором. Я снова зашагала вперед, но, не сделав и двух шагов, почувствовала резкий рывок. Огромная лапа зажала рот и вонючий рот начал шипеть мне в ухо:

- Привет, детка! Я знаю, что ты сегодня богата! Не хочешь поделиться со мной.

Я еле мотнула головой в знак отрицания. И тут же в горло уткнулась холодная сталь.

- А если я предложу обмен. Твои жалкие деньги на твою жалкую жизнь? А? Ну как, согласна, а?

Огромная лапа потянулась к карману на груди, где лежала моя зарплата. Чертов ублюдок! Он вынул вчетверо сложенные купюры, провел ими по моей щеке и, поцеловав меня в ухо, исчез в темноте переулка. Еще пару мгновений я стояла в том же положении. Я до сих пор слышу его шипение, словно огромный, тяжелый питон обвил мою грудь, кольцами лежит на шее. Я чувствую своим лицом его мерзкую, скользкую кожу. Его запах остался на моих губах, проникая все глубже в рот, разрушая мои зубы и оседая зеленым налетом на языке. Мое дыхание перехвачено неожиданными кольцами этой гадкой змеи.

Я сползла по стене, развалившись на грязном асфальте, вульгарно расставив ноги. И темнота этого злосчастного переулка вливалась в открытые места моего тела. Я слыша, как бешено колотится мое сердце. Две горячие струйки метнулись из глаз и исчезли в мятом платье на груди. Не было ни злости, ни желания кричать, мстить. Было все равно, только немного обидно.

Мой воспаленный мозг в самых ярких красках разрисовал мне сегодняшнюю ночь.

Вот к двери моей комнаты приближаются шаркающие тапки. В этих грязных тапках, изъеденных временем и тяжким грузом, находится Эллис. А у этой жирной суки тяжелая рука. Я наяву чувствую, как она хватает меня за платье и вышвыривает на улицу. Через окно стаями вылетают мои книги и мои рванные трусы. Книги приземляются около луж или прямо в них; изголодавшиеся по свежему воздуху, они трепещут своими желтыми страницами, заглатывая грязь глотками. Я найду какой-нибудь мешок из-под мусора, закину туда книги, и, волоча его за собой, поплетусь куда глаза глядят.

Передо мной стояла Кларисса. Вернее, пыталась стоять. Эта мерзкая проститутка уже напилась и теперь смотрит на меня косыми глазами.

- Чего уставилась? – спросила раздраженным, дрожащим голосом ее.

- А че ты тут валяешься, как мешок с дерьмом?

- А ты присаживайся на мое черное кожаное кресло, - я похлопала рукой возле себя по асфальту. – Ты ведь немного от меня отличаешься.

Лара плюхнулась радом со мной и, долго не раздумывая, запустила свою пошлую руку мне под платье. Когда она добралась туда, где ее уже опередила темнота, я раздраженно ее оттолкнула:

- Пошла ты!

- Чего ты такая дерганная? – еле провернула она своим грязным языком. – Я же твоя лучшая подруга, я…

- Да, Лара, ты мой самый лучший мешок с помоями, - я захохотала. Смех покатился по переулку, высоко звеня на окнах и отскакивая от стен. Мой смех казался здесь таким неуместным. Таким же неуместным, как и я в этом мире.

- Ну, детка, мне так тебя не хватает, - она снова запускает свою руку мне между ног.

- Меня только что ограбили, - я резко поднялась, - так что, извини, Лара, но сегодня я не смогу оплатить твои услуги.

Я развернулась в сторону своего клоповника. Кларисса неустойчивыми шагами пошла за мной.

- Ты что, серьезно? Почему на помощь не позвала?

- Нож у горла помешал.

- А потом почему ты не закричала, не позвала кого-нибудь?

- А зачем? Можно подумать, что это что-нибудь изменило.

- Да, я бы быстрее к тебе пришла…

- Ну. И еще бы быстрее начала меня лапать. Отвали от меня!

Я повернулась к ней. Господи, какая она гадкая. Мерзкая шлюха.

- Не подходи ко мне. Я! Тебя! Ненавижу! – отчеканила я каждое слово. - Поняла? Все, иди, трахнись с кем-нибудь бесплатно, ты сегодня в ударе!

- Ты дура! Ты чертова сука! С твоей сорванной крышей ты долго не протянешь? - слышала я в след пьяный обиженный голос. – Ну и вали, сука несчастная!

«Я хоть не ебусь!» - в ответ подумала я. И тут же услышала:

- Оператор дерьма!

Смех.

- Оператор дерьма!!!

Темнота переулка поглощала голос Клариссы, словно болотная вязь. Утопая и булькая, из моей головы исчезла эта пьяная мразь. Ее заменила другая. Жирная. Которая сегодня выкинет меня и мои книги на улицу. Я подошла к дому, посмотрела на свое окно. Затем увидела свет в комнате Эллис, какие-то крики доносились с третьего этажа. Боже, нет, сегодня я не покажусь в этой психушке.

Я обошла дом с левой стороны. Там, в заброшенном саду, где нашли свое пристанище с десяток алкашей и обдолбанных подростков, была разрушенная беседка. Заночую там. Холодно только немного. Я устроилась на деревянной лавке. Покурила. Пожалела, что рядом нет какой-нибудь книги. Легла. Через минут десять заболел бок, заныла спина. Стало еще холодней. Но, черт возьми, я так устала сегодня, что все равно заснула.

Я снова почувствовала, как огромный скользкий питон обвивает мою грудь и шею. Слышу шипение и краешком глаза замечаю его длинный раздвоенный язык. Этот острый, с двумя шипами на концах, язык начинает облизывать мое ухо, забираясь все глубже. Дальше, за барабанную перепонку, он пробирается к моим бело-розовым мозгам и начинает уже непосредственно обращаться к ним.

Я проснулась. Огни города совсем погасли. И, судя по нависшей тишине над ним, сейчас было, наверное, часа четыре утра. Я покурила. И снова свернулась калачиком на жесткой постели под открытым небом.