Антра - наследница неба Т. III, Ч. II, Гл. VIII

                Глава VIII. Пюи де Шавань и другие


    – Доменик! Он там! Мата бэла, он там! Я знаю, он там, на
 берегу, он ждёт меня. Я не хочу, не хочу! – крик Мигеля заставил
Антру, даже не извинившись перед Петром, броситься к брату.
Всё время с момента появления русских высоких особ, он находился
в каюте Молчальника под присмотром Леблана. Но как только раздались
выстрелы и Леблан выскочил на палубу, следом за ним выбежал Мигель.
Пётр с удивлением переводил глаза с Мигеля на Антру.
    – Кто таков?
Пока Зотов переводил слова царя, Антуан сам подошёл к Петру:
   – Ваше Величество, я не успел познакомить вас с братом
Антры. Они, как видите, близнецы, но он болен – пережил нервное
потрясение, и только присутствие сестры и её способности
врачевать дают нам надежду на выздоровление.
Зотов перевёл слова Антуана.
   – Ах ты, бедолага, – Пётр погладил Мигеля по голове.
   – Мата бэла, он хороший? – спросил Мигель, прижавшись к
Антре.
   – Да, Любовь моя верная, это великий король большой страны
и мы когда-нибудь приедем туда и будем жить в новом городе
на берегу широкой реки. Там бывают белые ночи, когда светло,
как днём, и большие корабли приходят туда со всего света.
Зотов переводил Петру слова Антры.
   – Славно, вот и славно, слышишь, командор? Приходи в
Санкт-Петербурх. Мы с Меньшиковым в вашу честь такую асамблею-
разведём! А и то сказать – нам да не погулять с хорошими
людьми?! Переводи, Зотов.
   – Благодарю, Ваше Величество, я непременно сообщу регенту
о столь высокой чести, быть приглашённым в вашу новую столицу.
Но, если не возражаете, нам ещё нужно обсудить план стрельб.
   – Да, – сказал Пётр, – послезавтрева. Я тут организовал все
старые суда вывести в море, поставить в два порядка, пропустить
тебя меж ними и палить одновременно двумя бортами так, чтобы
чтобы щепки летели в разные стороны.

                343


   – Жан, ты слышал, – обратился Антуан к своему главному
канониру, услышав перевод Зотова – русский царь предвосхитил
наше предложение.
   – Тем лучше, мой капитан. Когда начнём?– спросил Камю.
Пётр обратился к Меншикову:
   – Как думаешь, послезавтрева к обеду управимся?
   – Непременно, мин херц, только бы ветер не подвёл.
   – Ну, тогда до потехи пушкарской, – облобызав Антуана и
потрепав Мигеля по щеке, он повернулся к Меншикову:
   – А что у тебя за перстеньки на мизинцах? А ну подай! –
он соединил кисти правых рук Антры и Мигеля, взял их в свою
огромную ладонь.
    – Нукось, по одному, по одному подавай, светлейший.
Свободной рукой Пётр ловко нанизал перстни на пальцы
Антры и Мигеля, затем в сопровождении Меншикова спустился
в шлюпку.
   – А ты, Зотов, останься и всё пропиши, что господин
командор тебе наговорит, шлюпку пришлём погодя.
   – Ваше Величество, – сказал Антуан, – задержитесь у борта
на пять минут, я спущу ял со стрелками, без охраны я не имею
права отпустить вас.
   – А... Ну добро, и то сказать – не лишне будет. А взавтрева
капитану порта и таможне такую устрою выволочку, на век меня
запомнят.
    В ял вместе с матросами и стрелками прыгнули Гастон с Пьером
и Усаторре.
   Шлюпка с царём уходила всё дальше, а Мигель, стоя на шканцах,
размахивал ей вслед шляпой. Зотов вернулся в кают-компанию
в сопровождении Камю и Фронтенака. Нужно было оговорить
все условия стрельб, всё разложить по времени.
Антуан тронул плечо Антры:
    – Как ты считаешь, если показать убитых негодяев Мигелю
для опознания, это не навредит ему?
    – Вы знаете, дядя, мне кажется, его психика достаточно
окрепла. И не надо забывать, он насмотрелся на такое количество
убитых и замученных людей, что вряд ли вид трупов выведет его
из равновесия, – она понизила голос, – он боится только самого
де Спаду и до сих пор боится меня, и я пока ничего не могу с этим
поделать. Я вижу, его сердце разрывается между любовью ко мне
и страхом, и это мешает его полному выздоровлению.
                344

   Все убитые головорезы были перенесены на бак и разложены
на старой парусине. Палуба в том месте, где они были сражены
залпом матросов, уже сияла чистотой, её тут же отмыли
забортной водой и протерли швабрами.
   – Микеле, – сказала Антра, – ты видел тех бандитов, которых
расстреляли наши моряки?
   – Да, Мата бэла, видел...
   – А тебе не страшно на мёртвых смотреть?
В глазах Мигеля мелькнуло нечто...   Он помедлил:
   – Мёртвый враг лучше живого, так говорил Доменик.
   – И ты ему по-прежнему веришь?
   – Я верю только тебе, Мата бэла.
   Но глаза Мигеля вдруг налились мрачным светом. Это был
тот взгляд, который она помнила в момент их первой встречи
лицом к лицу в присутствии Молчальника.
   – Спасибо тебе, Любовь моя верная, нам ведь так хорошо
вместе, Микеле. Я всё жду, когда ты вновь станешь взрослым и
отважным воином. Я так хочу гордиться моим братом. Мы будем
так счастливы вместе – и ты, и я, и Гастон, и Пьер, и Учитель, и
дядя Антуан.
   – Мата бэла, Гастон лучше меня, я так его люблю, он такой
благородный и он так тебя обожает.
Антра прижала брата к себе, комок подступил к горлу, еле
сдержав себя, чтобы не разрыдаться, она прошептала:
   – Ты просто чудо, Микеле, если бы матушка могла нас видеть.
   – Она нас всегда видит, но не всегда может прийти на помощь.
   – Как ты это чувствуешь, Микеле? Можешь мне объяснить?
Но он опять замкнулся, и опять появился этот мрачный,
напряжённый взгляд. Значит, была ещё некая тайна?
   – Оставим это, Мата бэла, идём, посмотрим на убитых...
Он внимательно вглядывался в лица убитых негодяев, они
все были уложены на спину. Антуан не сводил глаз с Мигеля,
а тот, совершенно спокойно пройдя вдоль мёртвых тел, сказал:
   – Запоминайте, слева направо лежат Гуго, Рабон, Дага, Гэл и
Сабур.
   – А кто их главарь?
                345

   – Сабур, дядя Антуан. Ему Доменик доверял, как Лукасу и мне.
   – Этот, первый справа?
   – Да, это он. На чёрных мессах он стоял по левую руку от
Доменика.
   – А кто стоял по правую?
   – Бартоломео Фабиоло.
   – Спасибо, мой мальчик, ты даже не представляешь, как ты
нам с Антрой помог и как рад будет твой дедушка. Но у нас есть
ещё один негодяй, он живой и сидит в трюме, связанный по рукам
и ногам, не хочешь на него посмотреть?
   – Мата бэла, а ты пойдёшь со мной?
   – Конечно, родной, я бы тебя одного ни за что не отпустила.
Они спустились в трюм, один из матросов открыл каморку,
где стоял привязанный к крюку, вбитому в переборку, пленник.
   – Пюи де Шавань! – это было восклицание Мигеля.
   – Кто бы мог подумать! Королевский камердинер собственной
персоной, – воскликнул Антуан. – Сомнений нет – Доменик на свободе.
Если и он в деле – значит затевается что-то страшное.
   – Он осведомитель, и Доменик всегда знал последние дворцовые
новости, понимаете, дядя?
   – А ведь я не узнал его сразу, Мигель. Он отпустил усы, да
ещё одел костюм таможенной службы Амстердама. Спасибо, мой
мальчик, иди наверх к дедушке, а нам нужно с этим оборотнем
немного поговорить.
Мигель с готовностью покинул каморку. Он был явно расстроен
от сознания двойственности своего поведения. Но это
как раз и свидетельствовало о регенерации личности,
неумолимого возвращения его собственного я в реальный мир,
столь грубый и жестокий.
Пюи де Шавань со страхом переводил глаза с Антуана на Антру.
Он пытался что-то сказать, но кроме неразборчивого мычания,
прерываемого всхлипами и стонами, они ничего разобрать
не могли. Жестоко избитый Петром, в полном отчаянии от
разоблачения в причастности к секте де Спады, он был похож на
раздавленную колесом кареты полуживую крысу. Трудно было
поверить, что не более часа назад он так нагло, с вызовом,
разговаривал с Антуаном, требуя его шпагу, да ещё намеренно
ковер- кал французский язык фламандским акцентом.
               
                346
   
   – Да, это удача, – негромко сказал Антуан, обращаясь к Антре,
– Из этого трясущегося от страха оборотня я вытяну всё, что
нам необходимо знать. Де Спада на свободе думаю ненадолго. На
этот раз мы обойдёмся без королевского прокурора. Но ты обратила
внимание на Мигеля, как он меняется на глазах?
   – Да, дядя Антуан, и мне от этого немного не по себе. Более
года мы имели дело с младенцем, и теперь, когда до полного
выздоровления остаётся один шаг, меня охватывает страх. Кто
он, наш Мигель? И какую душевную смуту ему ещё предстоит
преодолеть, прежде чем он примирится с трагедией собственной
жизни. Да и примирится ли когда-нибудь? Он недавно признался
мне, что мечтает стать таким же отважным моряком, каким был
его отец, обойти весь свет, настичь и своей рукой поразить
убийцу своего отца.
   – Ну что же, узнаю в этих словах того яростного мачо, что
однажды пытался убить тебя и Гастона. Слава богу, его ненависть
обрушится теперь на головы его истинных врагов..



 
                347


На колоньтитуле светлейший князь Меншиков