Список отчаяния

IMAGOANIMI SERMO EST: QUALIS VIR, TALES ORATIO.
 
Публилий Сир.

 Иногда встречаются в нашей жизни нам самые странные люди, какие только могут быть. Некоторые из них просто имеют какие-то странноватые причуды, кто-то чудно себя ведет или одевается. Этих людей, как правило, мы не особо ценим, но замечаем и, чаще всего, осуждаем, ибо они не похожи на нас, и мы не можем подогнать их под свои, зачастую глупые, рамки порядочности и воспитанности.
 Я знавал множество подобных людей и смею заверить вас, что большинство из них являет собой абсолютно адекватную часть разумной и цивилизованной  человеческой общины. Просто они, эти люди, не стремятся к каким-то идеалам так, как это делают многие другие.
 К совсем другой разновидности сумасшедших относятся те, кто потрясает нас своими странными регулярными поступками и привычками. Если в первом случае, рассуждая, я упомянул странное поведение и имел ввиду неординарность мышления, то теперь я говорю именно о том, что люди, имеющие какие-то психологические или психические отклонения, делают совершенно произвольно и обычно для себя, чем вызывают смех жадной до зрелищ публики. У тех же, кто чуть поумней, больные вызывают только глубокое сочувствие.
 Иногда все эти странности достигают таких запредельных границ, что я невольно удивляюсь тому, как причудливо вьется узор человеческого безумия. Не единожды я был очарован забавными привычками чудаков, не единожды и расстроен. Но как бы то ни было, я много раз убеждался, что ни одна форма сумасшествия не повторяется. Возможно, есть какие-то общие черты, по которым ориентируются врачи в клиниках для душевнобольных, но никогда вы не встретите двух абсолютно одинаковых безумцев.
 Именно поэтому я решил описать вам и сей презабавный случай, который пересказала мне девица А. во время нашей совместной прогулки.
  Как-то тетушка обмолвилась с ней о том, что в месте ее работы существует одна интереснейшая особа, поступки которой никак не назвать обычными. Странная сама по себе, она имела дома с десяток котят персидской породы, одевалась в стиле, который принято называть богемным и, вдобавок ко всему, обожала играть в нарды на большие суммы денег, которые она зарабатывала, продавая украшения ручной работы.
 Но, к счастью,  это было лишь небольшое дополнение к ее основным причудам.
 На всю свою контору она прославилась тем, что каждый день составляла «Список Отчаяния». Как правило, в него входили все те, кто не поздоровался с ней в определенный день или не заговорил. Туда же попадали случайные прохожие с улицы, пихнувшие ее, грубияны из трамваев, владельцы собак, которые выгуливали своих питомцев под окном ее дома, сами, непосредственно, собаки, да и много кто еще.  К концу года, по слухам, у женщины собиралась приличная амбарная книга ее обидчиков, которую она потом сжигала, разводя костер в маленьком дворике возле ее дома. Делала все это она с таким остервенением, что в момент казни списка никто даже близко не осмеливался подойти.
Так и не понял я до конца, то ли это какая-то изощренная форма паранойи, то ли шизофрении, то ли просто черной мизантропии, которая так присуща ныне многим из нас.
 Примечательным было также то, что когда я пожелал познакомиться с ней, девица А. объяснила мне, что отныне это не возможно, ибо только Бог ведает, где находится блаженная женщина.
 А люди же считали, что она или попала в Дом Скорби, или отправилась жить в леса, где нет никого, кроме нее и «Списка отчаяния».
 Помнится, мне было изрядно весело слушать этот рассказ, благодаря моему живому воображению и таланта рассказчицы, мне удалось выстроить довольно комичный образ описанной девицей дамы. Я даже громко рассмеялся, чем вызвал неодобрение своей воспитанной спутницы.
 Затем, я предложил девушке продолжить нашу беседу за чашечкой чая в кофейне неподалеку. Это предложение вызвало гору симпатии, посему через несколько минут мы уже пили ароматный Эрл Грей и мило болтали о разных  пустяках, пока речь вновь не зашла о той сумасшедшей бедняжке. Девица А. попросила меня рассказать ей о том, каких странных людей в своей жизни встречал я.
 Немного задумавшись, я начал описывать.
 Я довольно хорошо знаю этого человека. Каждый день он, приходя домой, садится обедать, затем подолгу читает какую-нибудь книгу. Главная его странность заключается, наверное, в том, что этот мужчина умеет тщательно скрывать свое безумие. Никто, глядя на него, не подумает, что этот человек обожает смерть.
 Объясню. Всю жизнь, начиная с тринадцати лет, этот парень не придавал большого значения человеческим жизням, так как понял, что они не вечны. Сначала это было ударом для него, при чем ударом невероятной мощи, способным сбить любого здравомыслящего человека с ног. О радость, что этого господина никто никогда не называл нормальным, а поэтому он даже не пошатнулся от сего приобретенного сведения. 
 Выучившись на врача, он стал работать в морге, где окончательно снизил в цене жизнь человеческую.
 Смерть же его всецело интересовала. Мужчина начал изучать различные маловероятные теории о происхождении и угасании человеческой души,  о реинкарнации. Также кинулся в древние и не очень религии за поиском ответов.
 И не было у него более странностей, только эта, но портила она ему собой всю жизнь. У него не было друзей, только знакомые, вроде меня. Он зарылся в книги, не отвлекается от них и до сих пор.
  Девицу мой рассказ немного шокировал, но она быстро пришла в себя и коротко рассмеялась. Она отпила чай из своей чашечки и протянула мне свернутый листок, который достала из маленькой сумочки.
 В нем, как она сказала, записана еще одна история, которую девушка, чтобы не забыть, записала, но озвучить не успеет. Ей надо было торопиться, так как на улице ее ожидала мать.
  Я помог своей собеседнице надеть пальто и, когда она удалилась, махнув мне на прощание рукой, долго смотрел ей вслед, вплоть до тех пор, пока ее маленькая фигурка не скрылась за поворотом.
 Отмечу, что я от природы очень любопытен, а посему незамедлительно развернул отданный мне слегка пожелтевший листок, исписанный круглым и довольно крупным подчерком девицы А; его я сразу  узнал, ибо часто приходилось читать ее работы на различных литературных и салонных вечеринках, которые устраивал я у себя дома в память о веках прошедших.
  Я прочел все внимательно, от начала до конца. Описанная история была столь забавна, что я чуть ли не пополам сложился от хохота при прочтении ее.
 Одной богатой, но недалекой от природы женщине строили баню по образцу зарубежному. Все отделали белым мрамором, зеркало повесели в золотой оправе. Шик, блеск и красота. Посреди бани стояла у нее чаша для воды, которую, для  украшения сия  интерьера, сделали из оникса.
 Спустя несколько дней, богатая барышня пришла недовольная  всем и вся, требуя, чтобы чашу из оникса убрали, а на ее место поставили железный таз для воды, какими обычно пользуются в обычных  русских банях. 
  Далее, скромная женщина пожелала, чтобы вода в ее бассейне была из мертвого моря, так как она не очень хорошо умеет плавать, а соленая вода лучше поддерживает ее вес, чем пресная или обычная хлорированная.
 Казалось бы, у богатых свои причуды, но посмотрите, насколько велики они бывают. Как только в руках у человека оказывается большое количество денег, он сразу же начинает вести себя не вполне адекватно, что не раз я наблюдал в своей жизни. И, надо сказать, безумие от денег – самое страшное из безумий, которые могут посетить человеческое существо. От него почти невозможно избавится, оно подчиняет себе все.
 Приглядываясь к людям все чаще, понимаю, что нет среди них нормальных. Все являют собой сумасшедших. Да и я тоже не исключение. Разве стал бы нормальный человек писать столько о сумасшедших? Наверное, нет. Он написал бы о любви или о природе,  но никак не о безумцах. 
 И, посмотрев в зеркало или в окно, я понимаю, что в этом мире искрящихся глаз нормальных быть не может. Скорее уж, нормальность и есть типичное отклонение. Ведь с ней не выжить. Никому.