Кусто. Часть 2

Часть 2.

    Вот уже полгода Федор Виноградов не работал. Все валютные запасы отложенные «на черный день» кончились. Нелады с женой приняли хронический характер.
    После очередного разговора о работе на вахтах, жена замолчала. Сначала она не хотела, что бы Федор уезжал куда то «к черту на кулички». Даже пыталась приревновать, причитала - сбегаешь. А теперь вот или успокоилась или все обдумала, но поутихла и замолчала.
    Виноградов тоже перекипел. Первое время моральный удар был велик, переживал, злился. Теперь осталась одна злость. Большое черное чувство поднималось изнутри, туманило мозг, не давало думать и мешало буквально во всем. Федор боялся, что бы это не контролируемая злость не вырвалась наружу.
    Зато с этой злостью появилась легкость. Легкость во всем. В принятии решений, в передвижении, в разговорах с женой. Появилось это наверно после последнего разговора. Теперь он знал, что делать и куда двигаться.
    После того как понял, что ты ни кому не нужен. Думать стал по другому. У Ремарка было даже определение “Потерянное поколение”. А у нас? У нас все поколения потерянные. И весь наш народ ни кому не нужен. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить.
    После расформирования специальной воинской части, где служил Виноградов, всех демобилизовали. Тогда тоже было неприятно, даже обидно. Впрочем, чувства были наверно такие же, только возраст другой. Да и времена...
    Хотя и в те времена, работы тоже не нашлось. Единственное, что смогли предложить офицеру, имеющему уникальный боевой опыт, работу в милиции. Собирать пьяных за сто двадцать рублей.
    В отделе кадров какого то предприятия, толстая баба пенсионного возраста, дожевывая пряник, не соизволила даже членораздельно ответить. Кому мы нужны?
    Тяжелый груз неопределенности отошел. Как в молодости он принял решение и знал куда двигаться. Помог телефонный звонок Пашки, но тут попахивало аферой.
    Пашка, бывший мент, которого «пнули» из милиции за пьянку, теперь работал в Екатеринбурге, в какой то охранной шарашке. Ездил по области с охраной грузов и где то там, в своей среде, нашел дело.
    Заграничная фирма набирала водолазов или как сказал Пашка ныряльщиков, умеющих работать под водой с аквалангом. Работа за границей хорошо оплачивалась, но жизнь там почти на нелегальном положении. Выезд по какой то рабочей визе на три месяца, а дальше...
    Бумаги уже все были оформлены, но на Сергея Баркова, товарища Виноградова.
    Сергей с Федором были очень похожи. Раньше этим постоянно пользовались. Проходили медосмотры, сдавали на права, даже в сберкассе получали деньги друг за друга.
    Последние несколько лет Барков ни где не работал. Жил на случайные заработки, на пенсию матери. Иногда на месяц другой, уходил жить к какой нибудь вдовушке и неизменно возвращался после очередного продолжительного запоя.
    В его военном билете, в графе военно- учетной специальности, стояла запись- водолаз. Вот под эту запись, неизвестно какими путями, Сергей завербовался на работу за границей, где обещали двести долларов в день. Но в ожидании поездки он как всегда напился, а запои у него длились месяцами. Посредником во всем этом деле выступал Пашка и теперь, если Барков не поедет, с него спросят. На этом фоне Пашка и разговаривал с Федором. Сошлись на том, что документы оформляли одни, а на работу набирают другие. Деньги уплачены и остальное им до фонаря.
    Пашка уговорил попробовать. Сходи, если пролезет, поедешь поработаешь. Нет, ну выгонят и все, ни чего не потеряешь.
    Во вторник Виноградов приехал в Екатеринбург, нашел указанный адрес и очутился в тесной комнатенке подвала. Теперь это называлось цокольный этаж и хотя здесь пахло сыростью, зато на стенах синтетические плиты евроремонта, мебель из стекла и металла и в дверях не слишком дружелюбный охранник.
    - Че надо?
    - Телегина.
    Охранник кивком головы показал на открытую дверь в другую комнату. Виноградов прошел и увидел двоих жизнерадостных мужиков.
    Один сидел за компьютером и гонял на экране какую то игрушку. Другой рядом, что то энергично комментировал.
    - Мне нужен Телегин.
    - Я Телегин - откликнулся тот, что давал комментарии. На вид ему было около тридцати. Скуластое смуглое лицо, одет в пеструю цветную рубашку и широкие летние брюки на плетеном кожаном ремне.
    - Я от Воробьева.
    - Значит от Воробья? - он окинул оценивающим взглядом Виноградов. Наверно ему не понравился костюм и галстук, в которых пришел Федор. Но не объяснять же ему, что это спецодежда. Что в таком виде Федор, раньше  ходил на работу.
    - Моя фамилия Барков. Воробьев говорил, что есть работа, за которую обещали хорошо заплатить.
    - Значит ты водолаз? - оторвавшись от компьютера осведомился парень.
    - Да нет. Я работал спасателем, ну и научили работать с аквалангом. Вроде как любитель. И корочки есть, показать?
    - Да на фиг они нам. Садись, лучше поговорим. Мы людей с улицы не берем. Сам понимаешь, работа связана с риском, там деньги просто так не платят - он ухмыльнулся - От Воробья рекомендация есть, но мы тоже несем ответственность.
    Сергей сел. Окинул взглядом комнату, жалюзи на окнах, боковым зрением заметил охранника, привалившегося в дверном проеме.
    - В Армии служил?
    - Да.
    - Где?
    - В Стройбате.
    - Воробей говорил, что ты хотел во Французский легион наемником пойти.
    - Хотел.
    - Ну и что, не пошел?
    - Не взяли.
    - Почему?
    - Так, в стройбате служил - все жизнерадостно расхохотались.
    - Стрелять то умеешь? - Телегин улыбался, а сам внимательно наблюдал за Виноградовым.
    - Я думал у Вас не надо стрелять. Пашка говорил о нырянии, а не о стрельбе.
    - Ну, а как бы ты в Легионе служил, если стрелять не хочешь?
    - Там говорят, за стрельбу платят и не плохо. К тому же за каждого офицера премия. А если танк или вертолет сшиб, не говоря уже о самолете, мешок баксов в размере Нобелевской премии.
    - Ну, а здесь сможешь за бабки стрельнуть?
    - Если хорошо заплатят, что ж не попробовать.
    - А самолет пассажирский сможешь взорвать?   
    - Сколько там пассажиров? Человек сто. Если за каждого хорошо заплатят, хоть пассажирский поезд завалим - скромно улыбнулся Федор - шутка.
    - Мы так и поняли - парни переглянулись.
    - А как с этим? - Телегин щелкнул пальцем по горлу.
    - Сейчас не пью, не на что. Да и водка не такая вкусная стала, иностранная синтетика. Раньше выпьешь, девушку приобнять хочется. А теперь выпьешь, в сон кидает.


    Автобус уходил в ночь. Вот и опять Виноградова куда то понесло. В молодости любил ездить хоть куда, лишь бы ехать, что ни будь посмотреть. Раньше проще было купил туристическую путевку и езжай. Там все готовое, тебя ждут. Без ночлега не оставят, тем более ни каких проблем с обедами, да еще куда ни будь свозят. Только раньше Виноградов добирался до места на поезде или самолете. А теперь в Европу, на автобусе. Нищета или сервис?
    В салоне сидели пассажиры разных возрастов. Не смотря на строгие предупреждения, некоторые пассажиры были слегка навеселе. Виноградов был наверно самым старшим. Хотя нет, вон по проходу шарашится дед, маленький, лысый со вставными железными зубами, на вид лет шестьдесят.
    Федор читал газету, прихваченную с собой. Но тряска в автобусе не давала сосредоточиться. Строчки прыгали, одно мучение. Сложив газету, Федор положил ее на колени.
    - Ты я вижу умный шибко - около Виноградова остановился дед - Федор молча кивнул.
    - Ты тоже за длинным рублем? - обратился дед к Федору.
    - Хотелось бы.
    - Я вот бабки заработаю, внукам по машине куплю. Себе зубы золотые вставлю. Я ведь сварщик, паспортист! - он понял указательный палец вверх - это знаешь что такое? - Виноградов отрицательно мотнул головой. - Я сварщик по цветным металлам, а это знаешь... - он многозначительно закатил глаза к небу.
    - Что ж ты тогда дома работы не нашел, если такой специалист.
    - А-а-а - неопределенно  махнул рукой сварщик - Я в Испанию поеду, виноград собирать, заработаю, а потом и сварщиком где ни будь пристроюсь.
    - Ни хрена ты не заработаешь.
    - Это почему? - удивился дед.
    - А сам то не знаешь.
    - Нет - непонимающе мотнул головой дед.
    - И как ты собрался там остаться?
    - Останусь и все.
    - У тебя документы есть?
    - Ну, паспорт.
    - Приедешь туда, там его заберут. Ты язык иностранный знаешь?
    - Нет.
    - Ну так кому ты там нужен?
    - Я-я-я, это-о - дед не ожидал такого оборота.
    - Видишь - Виноградов обвел вокруг себя пальцем - одна молодежь. Их зарежут, почки с сердцем продадут - шепнул Федор на ухо подвыпившему деду - а ты то куда?
    Дед недоуменно смотрел на Виноградова, что то соображая. Потом глотнул пива из бутылки, еще раз внимательно посмотрел и махнув рукой сказал:
    - Я для этих целей не годен, стар уже - он отвернулся и хотел было уже пойти, но что то вспомнил и вновь повернулся к Федору.
    - Слушай, как ты думаешь, землю продавать надо?
    - Кому надо?
    Дед непонимающе уставился на Виноградова.
    - Как кому?
    - Ты говоришь, землю продавать надо? Я и спрашиваю, кому надо?
    - Ну кому - растерялся дед - всем.
    - Вот будут землю продавать, ты сколько купишь?
    - Я?
    - Ну да ты.
    - Да у меня не на что покупать.
    - Вот и весь ответ.
    - Нет, нет - деду хотелось поговорить или поспорить - ты не прав.
    - Эх. Старый ведь ты, жизнь прожил. Неужели коммунисты тебя ни чему не научили. Когда продавали фабрики и заводы, ты что ни будь себе купил?
    - Нет.
    - Вот и здесь так же. Как в анекдоте про лес, слышал может. Кто в мехах ходил, тот и будет в мехах ходить. А кто с голой жопой скакал, так и будет скакать...
    - Ну ты даешь - дед покачнулся - а знаешь...
    - Знаю - перебил Федор словоохотливого деда - извини, но я покимарю. Потом поговорим.
    - Ладно. Ухожу.


    Виноградова закрыл глаза и откинул голову на спинку сиденья. Виноградники. Ну, дед залепил. Федор вспомнил как он будучи на службе попал на виноград.
    Первый месяц службы в Вооруженных Силах. Молодых матросов построили в кубрике рано утром. Старший лейтенант Ивлиев, молодой шустрый офицер командир БЧ-3 (боевая часть) забежал в кубрик с бумагами и энергично бросил клич:
    - Нужно десять человек на хозработы. На базе, в военторг привезли виноград. Он в дороге помялся, в продажу такой нельзя. Надо сортировать. Работа не сложная, кто желает?
    - Я-я-я - все оказались добровольцами.
    - Так записываю. Старшина забирай и до вечера. На обед не опаздывать.
    - Есть.
    В магазине, вместо винограда, матросов ожидали мешки с картошкой. Прибывающие грузовики надо было разгружать. Мешки с картошкой сначала тащили на весы. Затем взвесив на склад. До вечера матросы так наперебирались винограда, что после ужина заснули мгновенно.
    После присяги пошла учеба. Всех готовили для службы на подводных лодках. После первого месяца часть отсеяли. После каких то психологических опытов, еще часть матросов перевели в другое подразделение.
    В результате полугодовой учебы, изнуряющей физически и морально, в подразделении из ста двадцати человек осталось пятнадцать. После собеседования, с каким то штатским товарищем, Федор и еще пятерых человек, перевели в другой гарнизон.
    И учеба началась снова. Владение всеми видами оружия и техники. Ориентирование и выживаемость. Диверсионное дело, разведка, иностранные языки и … лучше не вспоминать всего чему учили.
    Теперь в Москве существуют группы Альфа, Вымпел и еще что то. А боевой опыт для них, нарабатывался на самом краю Российской империи.
    Специальное подразделение, созданное в 1961 году по инициативе одного из высокопоставленных морских офицеров, которое неофициально участвовало во всех вооруженных конфликтах того времени, дало бесценный материал.
    В результате появились методики, совершенно новая тактика, с использованием специальных технологий. Но самое главное, наверх пришло понимание, что такие спецподразделения нужны.
    Результат не замедлил себя ждать. Подразделение расформировали, руководителей забрали наверх и в нашей стране появились секретные группы А,В и т.д.   
    Так окунувшись в воспоминания, Виноградова уснул. За окнами пролетали освещенные города, автострады. А Федор спал. В середине следующего дня автобус был уже на юго – востоке Европы.
    На окраине какого то города, пассажиры выгрузились из автобуса. Тут же подошли молодые крепкие парни и стали искать своих людей.
    - Эй, земляки кто водолаз? Сюда. Вон автобус садитесь в него - в небольшой потрепанный микроавтобус погрузилось человек десять.
    - Меня зовут Стас - за рулем уселся коротко стриженный парень в черной куртке - ехать часов пять, так что располагайтесь.
    Федор оказался в середине салона. Рядом на сиденье сидел высокий худой парень. Дружелюбно глянув на Федора протянул руку
    - Игорь Блинов.
    - Сергей Барков – Федору пришлось играть роль друга, которым он числился по бумагам.
    - Ну что мужики - в проходе приподнялся крепкий широкоплечий парень - видно нам вместе работать, давай знакомиться. Я Леонид Марков, водолаз, мастер, 2 группа, десять лет стажа.
    - Витька Горохов - откликнулся сидящий напротив - можно просто Горох. Я любитель аквалангист, работал на спасательной станции.
    - Я тоже спасатель, Ершов.
    - И я спасатель Сергей Филлипов.
Оказалось, что среди любителей оказались еще двое военных водолазов Дьяков и Карпов.
    - Мы братья. Меня зовут Май, а это Леонид. - Внешне братья были как небо и земля. Перезнакомившись мужчины успокоились и вполголоса стали обсуждать предстоящую работу, о которой ни кто не имел ни малейшего понятия.
    - Что то Вы ребята на братьев совсем не похожи – шутливым тоном обратился к братьям сидевший рядом Горохов.
    - Да, наверно. Мы из детдома. Служили вместе. Мы с детства вместе, поэтому нас и зовут братьями Крапустиными. У него фамилия Капустин, а у меня Крапивин. Вот нас и прозвали братья Крапустины.
    Как не похожи были братья внешне, так же отличались и характерами. Болтливый, шустрый и жизнерадостный Май и медлительный, спокойный Леонид.
    - Здорово.
    - Мы же из детдома. Меня нашли в мае месяце в крапиве. Вот меня и назвали Май Крапивин. Мы с Лехой везде вместе и школе и в Армии и на войне...- Капустин толкнул локтем болтливого брата, тот замолчал.
    - Вы что на войне были - заинтересовано повернулся к ним Горохов.
    - Были - скромно ответил Капустин.
    - И кем?
    - Солдатами – спокойно ответил он.
    - Стреляли?
    Капустин внимательно посмотрел на Горохова и ни чего не сказал.
    - Песню “Любе” слышал: Стреляй. А то убьют! - Вмешался в разговор Блинов - Как же на войне без этого.
    - А ты тоже на войне был? - Заинтересовался Горохов.
    - Был.
    - Я бы вот с американцами повоевал. Терпеть не могу козлов.
    - С ними много не навоюешь. Вон в Югославии - повернулся к говорившему Филиппов - быстро утоптали. Они и во Вьетнаме воевали. В Афгане тоже, наши десять лет царапались, а эти...
    - Надо будет, задавим - спокойно сказал Капустин.
    Сидевшие сзади, Блинов с Виноградовым слушали и улыбались. Каждый думал о своем.
    Придется теперь Федору быть Сергеем и носить другую фамилию Барков. Хотя и раньше, половину своей военной жизни Федор провел под другими фамилиями.
    Услышав слова о Вьетнаме, вспомнил школу. Война во Вьетнаме была когда он учился в школе. В то время учителя, ругая нерадивых учеников любили вспоминать, как они в военный период на газетах писали, да в поле колоски собирали.
    Была у них в школе старая бабка - завуч, ходила с костылем и орденскими планками на груди. Наверно участвовала в Великой отечественной. У нее любимая тематика была обзывать учеников трусами.
    - Вот мы - кричала она - Родину защищали, а Вы трусы. Война начнется Вы все испугаетесь, все попрятаетесь.
    В классе было два отъявленных нарушителя дисциплины. Это Виноградов и его друг Елкин. Им надоели постоянные обвинения в трусости. После очередного монолога завуча Елкин с Сергею пошли в военкомат.
    Там они потребовали, что их отправили на войну во Вьетнам. Над ними посмеялись, но выпроводить не смогли. Тогда какой то офицер завел их в свой кабинет и все подробно выспросил. Что? Как? Почему? Из какой школы? Как фамилия завуча?
    Потихоньку он объяснил мальчишкам, что маленьких на войну не берут. Надо сначала школу закончить, да еще у родителей разрешения спросить. И вьетнамского языка не знаете. Сначала надо выучиться, а уж потом…
    Кто, где и как разговаривал с завучем неизвестно, но с этих пор в школе, ни один учитель, не смел учеников называть трусами. Про писание на газетах разговоры тоже стали реже. Зато Елкин и Виноградов  стали героями. Еще бы, они добровольцами ходили на войну, да из-за того что они не знали вьетнамского языка их не взяли.
    Дорога была длинной. Шесть часов в тесном салоне старого микроавтобуса. В конце пути взору представился небольшое судно, стоявшее у причала. Высокая надстройка расположенная почти на самом носу. Ходовой мостик и рубка, самые высокое место на судне. Одна мачта с небольшими антеннами и грузовая стрела опущенная на палубу.
    Корма срезана и на ней, уходившей от палубы уступом и площадка, которая находилась над водой на уровне полутора, двух метров. Как раз площадка для оборудования или складирования грузов поднятых из моря.
    Судно можно было отнести к небольшому рыболовному, или к бывшему военному тральщику.
    - Вот на этой посудине Вы и будете ловить рыбу - сопровождающий усмехнулся - а вон капитан - по трапу спускался немолодой грузный мужчина. Они обменялись рукопожатиями с сопровождающим, о чем то быстро переговорили и поднялись по трапу на борт.
- Пошли - махнул рукой сопровождающий.
Поднявшись на борт они прошли во внутренние
помещения судна. Попав в тесный кубрик, многие недоуменно посматривали на двойные спаренные койки. Вот здесь, в этом тесном для сухопутного человека помещении, предстояло жить в ближайшее время.
    - Тесновато.
    - В тесноте, да не в обиде. Не бывали наверно на кораблях то - Маркин прошел по проходу и сел на нижнюю койку - ни чего привыкните - авторитетно заявил он.
    - Конечно привыкнем - согласился Барков – «Годы» спят на нижнем ярусе, салаги наверху, таков закон на Флоте. А если на военном корабле, вот это проход называется ЦП, то есть центральный проход. Он всегда должен быть свободным.
    - Флотский? – Маркин восторженно глядел на Баркова.   
    - Да нет. Я в стройбате служил -  но кое что слышал, на всех трапах шагом ходить не положено, только бегом. Хоть вверх, хоть вниз. На трапе - бегом! - рявкнул он старшинской глоткой - аж плафоны освещения закачались под потолком.
    - Во!  Слышали? Вот это командирский голос - рядом на койку опустился Блинов.