Предел Ойкумены. часть 13

Внутри пещеры была лестница из желтого оникса. Она уходила вверх, вместе с ослепительными лучами света, освещающими ее снаружи и изнутри и пронизывающими всю пещеру.
Донгемуссо быстро устремился вверх по лестнице, привычно шагая через две ступеньки, опираясь на крючковатую палку.
- Шустрый старик, сколько ему лет интересно? - шепотом спросила Крапива, повернувшись к уху Багонзера, - и ведь бородища совсем черная, как у молодого.
Донгемуссо, находившийся от нее на расстоянии трех пролетов лестницы, громко сказал:
- Скоро 99 лет исполняется, также как и Пихтоптеру, только он как раз седой совсем. А я вот глуховат с возрастом стал и вижу плохо вдаль, да и изжога замучила, от постоянной еды рыбной.
- Вот интересно, я совсем ведь тихо шепотом спросила, - удивилась Крапива и уже громко сказала, - а от изжоги хорошо изюм кушать или горошинку одну, после еды!
- Спасибо тебе, доктор Крапива, - прокричал сверху Донгемуссо, а вот ты, дорогой Веселиссо не печалься о своих погибших рисунках и мандолине! Скоро флёмы начнут поднимать старинный колокол со дна, так заодно и баркас «Флемангор» вытащат. А там и твои картины и коллекция латунных приборов и танк «Шеридан» и катамаран Смальтин, совсем даже без повреждений.
- Хорошо бы! – крикнул Весс, - Немного обидно, всю дорогу что-то рисовали, кино сделали и всё пропало.
- А тебе вдвойне обидно, хочешь сказать, племянник мой Огнир-Жукер? - продолжал Донгемуссо, - Тем более не печалься и ты! Потому что знаю, у тебя уже новый замысел зреет, и в новом году еще более интересный дворец предстоит тебе воздвигнуть.
И тебе, дорогой друг мой Пихтоптер, скажу слово: Сильному, уже при рождении дается внутренний враг, чтобы не расслаблялся по жизни. И если победишь его в себе, то станешь героем, а если он тебя, то станет тобой. Только не думай, что когда-нибудь от него избавишься. До самой смерти внутренний враг будет докучать тебе и не давать уснуть твоей бессмертной душе. Выход один – вечный бой с самим собой.
- Спасибо за трезвые слова, храбрый добрый Донгемуссо, - с трудом поднимаясь по ступеням, прокряхтел дед Пихто. Не всякий скажет правду, и далеко не все знают ее. Долго пожил я в этом мире, но немного нажил. Вместо мудрости накопил ненависть к людям, вместо достоинств, застарелые пороки и мерзкие привычки, вместо денег - болезни и немощи. Чем больше узнавал правды, тем больше испытывал зависти, сеял вокруг себя ложь и лицемерие, мерзость и беспорядок.
Теперь вот иду взглянуть туда, откуда не возвращаются, туда, где все процессы кончаются, и течение времени прекращается. Когда-нибудь и мы все пропадем, сгинем и канем в вечность. От нас останется в лучшем случае имя, дела или потомство, но со временем  не останется вообще ничего... Какое страшное слово – «ничего»! - дед остановился и горько заплакал, - а ведь как хочется еще пожить, что-то исправить и замедлить проклятое время.
Весс и Лисса, идущие рядом, пытались утешить старика, но тщетно. Слезы лились по его бледным щекам и седой бороде. Донгемуссо спустился к нему с верхней площадки, и, подхватив под руку, сказал: - впереди вечная жизнь, бесконечное, радостное и благодатное пространство Божьего Мира, в котором пребывают покаянные души. Я верю, что там и есть настоящая жизнь, истинная реальность и безупречный покой. За порогом жизни - обитель Беспредельного Бога, где нет смерти, нет порока, нет страстей. Царство это скрыто от нас, но по определенным признакам мы знаем о его существовании. Вход туда один - через смерть, и сего не избежит никто. Не важно, сколько ты прожил в этом мире и даже, неважно как. Существенным является лишь осознание, покаяние и изменение – метанойя. Ведь недаром говорили древние Peccando promeremur. Не согрешишь – не покаешься, не покаешься – не спасешься.
Вот мы скоро увидим границу мира, но это лишь граница ойкумены, видимого пространства нашей планеты. Кто знает, что там дальше, в мире невидимом, ведь оттуда не возвращался никто. Но хотелось бы попасть после смерти всё-таки в Верхний Божий Мир, а не в нижний, являющийся его противоположностью.

На разных уровнях пещеры в стороны уходили черные проходы коридоров, разной высоты и ширины. Боковые ходы были помечены символами и номерами, написанными над проемами. Кое-где в стенах находились массивные двери с коваными засовами. В ухоженных нишах, среди сверкающих россыпей хрусталя стояли древние каменные скульптуры - монументы прежним хранителям Пещер. В нескольких местах лестница прерывалась протяженной площадкой для отдыха со скамейками в окружении многочисленных сталактитов.
- Еще скажу тебе, достопочтенный автократор Фока, - громко сказал Донгемуссо, остановившись посреди лестничного пролета, - не особенно доверяйся пророчествам «Часов Сна». Я знаю, что тебе богатство великое обещано, поэтому ты с сумкой не расстаешься…
- А почему я? Сумка то у Весса! - проворчал Фока, - мы же по очереди тащим ее.
- Тянет сумку Весс, а лелеешь ее содержимое ты, дорогой Фока, - продолжил Донгемуссо, - и институт Серпантина Азота тянуть ему предстоит и Василиссе, тем более что у меня для них есть еще пять томов сочинений Азота. А богатство будет не вещественное, но духовное. В виде впечатлений, опыта и премудрости после сего путешествия.
- А ты, чудесный человек, Уран Уркувавель, не жди, что в твоем Фарфоровом городе будет много людей. Я не представляю, как по его белым улицам будут бродить праздные туристы в шортах и с фотоаппаратами. Вот мы все придем туда когда-нибудь, это точно. Может, и еще кому-то посоветуем.
- Няньчить малышей тоже надо уметь, а не только рыцарей отмывать, - продолжал свои наставления Донгемуссо, - это я тебе говорю, слабая на язычок, доктор Мария. Скоро будешь вместе с Ионой детей рожать, потом растить и воспитывать!
- А кто такой этот Иона? - удивленно спросила Мария.
- Так ведь это меня так раньше звали, давно очень, - тихо сказал Рыцарь, выходя у нее из-за спины.
- И он не всегда будет у тебя за спиной прятаться, - добавил Донгемуссо, - может и впереди оказаться вдруг. Вместе можете замок на Мавровой трясине реконструировать и последствия злых мыльных дел исправить.


Постепенно все подошли к самой верхней площадке лестницы и остановились перед высокой запертой дверью. Сквозь щели пробивались полоски света и прочерчивали в полумраке яркие дорожки из пыли.
- Смотрите, как красиво внизу! - перегнувшись через перила, воскликнула Ассоль, - ничего себе, как высоко! Неужели, это мы столько протопали!
- Осторожно, Чумаза, не свались в бездну, перед порогом вечности, - с обычным сарказмом сказала Крапива.
- Последние метры, самые сложные, - заметил Донгемуссо, отпирая массивную дверь, - глазки прикройте!

На вершине горы было солнечно, но прохладно. Дул мягкий морской бриз и по небу текли белые облака. Скала здесь была белого цвета от помета морских птиц, гнезда которых находились повсюду. Посреди небольшой площадки возвышался каменный крест с надписью «Gloria in Excelsis Deo».
С восторгом, удивлением и радостью все, наконец увидели то, за чем шли сюда так долго – Край Света.
Граница Видимого Мира представляла собой простирающуюся бесконечно вверх и в стороны условную плоскость, за которой ничего не было. Вообще ничего видимого, только пустота. Это не было синим небом, но и белым туманом тоже назвать нельзя, просто пустота и отсутствие всего. Неописуемое и невообразимое состояние «абсолютное ничто».
Скала резко обрывалась вниз, уходя куда-то в бездну, и ее основание терялось из вида. Океан тоже упирался в эту невидимую границу, и линия горизонта не простиралась дальше. Облака медленно двигаясь по синему небу, доплывали до границы и исчезали.
- Слава в Вышних Богу, и на Земле Мир! – громко сказал Донгемуссо и поклонился до земли, - вот вам и Край Света. Дальше ничего нет. Вернее сказать, для наших органов чувств ничего нет, а для кого-то может и есть. Вот вам Граница, Край, Предел и Завершение мирового пространства. И что интересно, такое можно наблюдать только здесь, только с вершины «Пылающей Скалы». А так, вообще-то земля круглая, все ведь знают?
- А вон там находится Проточная Воронка и Золотая скала, - Донгемуссо показал вдаль своей кривой палкой, - а там остров Habitus, название которого переводится как «облик» или «образ», на котором нужно построить небольшой город с большим храмом, ты понял, на что я намекаю, уважаемый кладоискатель Облик? Кстати там есть выход одной из многочисленных здешних пещер. И еще хороший причал для катамарана госпожи Смальты.
И еще открою я вам, друзья мои, тайну сокровенную, о том, что сбывается знамение и скоро поднимется из пучины вод город наш, прародина древняя Уляфлём Великий. Потому что, уже и Скала Золотая из воды появилась, а следом и весь город восстанет быстро. Так что и тебе, благородный Сюрвивль Ассюрин, предстоит поднимать из руин и восстанавливать город заповедный, вместе с супругой твоей Бонной, прекрасными детками и всем народом нашим.
Ну, а пока посмотрим еще раз на таинственный предел физической вселенной.

- А что будет, если человек или птица попадет туда? - спросила Ассоль.
- Не знаю,  просто исчезнет и всё, - задумчиво ответил Донгемуссо, - скорее всего, умрет и попадет в другое измерение, в другое состояние.
- Вот скоро и увидим, что будет, - сказал Уран, показывая в сторону моря, откуда среди облаков стремительно приближалась, уже забытая всеми компания – Летучая Башка и на ее макушке – Уксус с пулеметом.
- Как они уже надоели! – раздраженно проворчала Мария, - надо их камнями закидать, или птичьими какашками!
- Похоже, он собирается стрелять, - озабоченно сказал Фока и на всякий случай отошел за выступ скалы.

Последующие события произошли настолько молниеносно, что никто не успел ничего предпринять. Летучая Башка быстро неслась по небу, лицом вниз, и что-то неразборчивое выкрикивая своим громовым голосом. Уксус, закусив свой длинный мундштук, судорожно сжимал в руках пулемет и, подлетев поближе, начал стрелять. Внезапно Иона выскочил вперед и закрыл собой ничего не подозревающую Крапиву. В тот же миг пуля сразила несчастного Рыцаря и он замертво упал на землю. Ассоль схватила камень и метнула в нападающих. Камень угодил прямо в правый глаз Вещей Башке, она завертелась на месте и с завыванием направилась в сторону Края. Через несколько секунд агрессивная компания подлетела к Границе и исчезла в пустоте небытия.
Наступила гнетущая тишина.
- По бездне стопами… - прервал паузу Донгемуссо.

- Он мертв! – прошептала Мария, склонившись над бездыханным телом Ионы.
- Умер, как герой, тебя успел закрыть, - сказала Лисса, опускаясь рядом.
- Кажется, я любила его, - сквозь слезы проговорила Мария, - ошибся ты, премудрый Донгемуссо. Не растить нам детей с Ионой.
- Погоди, недальновидная Мария, - таинственно проговорил Донгемуссо, - вот посмотри, он уже и шевелится. Тебе опять предстоит лечить его и врачевать.
И действительно, Иона пошевелил руками, а потом открыл глаза.
- Мария… моя! – с трудом проговорил он.

- Нам предстоит долгий путь домой, а потом может быть, еще куда-нибудь прогуляемся, а?- Аскольд оглядел всех внимательным взором и вздохнул.
Стремглав сидел у его ног и печально смотрел на закатное небо.
- Скажи пожалуйста, дорогой Аскольд, - спросила Ассоль, - вот у тебя есть этот белый шарик, с помощью которого можно было в один миг перенестись из твоего замка в Печальных Горах сюда, на Край Света. Зачем же ты предпринял это утомительное и опасное путешествие, и целый год двигался сюда вместе с нами.
- Ты же знаешь ответ, милая Ассоль, - немного помолчав, ответил Аскольд, - потому что в этом мире есть много такого, что надо обязательно оглядеть глазами, пройти ногами и потрогать руками.