за семь морей на грузовом судне

               

                ИТАЛИЯ
    
           В конце девяностых годов на короткое время морякам торгового флота разрешили брать с собой в рейс жен. Мы сразу воспользовались бесплатным «круизом» и дважды в летние каникулы смогла сходить в рейсы. Оформила Паспорт моряка, загранпаспорт, медкнижку. Врачи к пассажирке не придирались: муж ответит за здоровье своей жены. Поставили штамп- «Годен к работе в должности пассажира загранплавания».
       В конце июня 1998 года я поехала в Ейск к приходу теплохода «Проф. В.». В суматохе прихода – отхода судна посмотреть город не удалось. Но в очередной раз наблюдала таможенный и пограничный досмотр, работу санврачей, пожарных инспекторов. Эти процедуры я помню несколько десятков лет. Верещагиных, которым за Державу обидно, правду сказать, не видела – не повезло. Хотя, в начале офицеры  отказывались даже от угощения, потом с оглядкой брали сувениры и импортное спиртное. В конце восьмидесятых приходили с пакетами за едой. За проходную порта Л. Я в сумке сверху всегда носила «сюрприз» - пачка масла, банка консервов. Дефицит в СССР был тотальный. Время шло, в магазинах появились продукты и службы стали оглашать суммы «зеленых» денег. Не стесняясь   постороннего в каюте, «пожарник» запросил N-ную сумму денег, дескать не пойду проверять.
        Если из-за досмотра судно задержится в родном порту, хозяин осерчает и приходится капитану платить. Кто-то отказывался платить. Особенно смелыми капитаны и старшие механики становились перед уходом на пенсию.
        Читали Конецкого В.В.? Точно описан отход судна от родного причала. Все облегченно вздыхают, когда звучит команда:
         - По местам стоять, отдать швартовы.
         Судно медленно, неохотно отходит от причала. Оно – то знает, что его старого ждет.
         Пока шли одиннадцать дней до Италии, я насмотрелась на наших моряков. Теплоходу около тридцати лет, ремонт на ходу. Кто-то шибко умный решил, что сокращенному экипажу веселее работать. И как следствие, люди совсем не отдыхают. У меня, конечно, взгляд «с последнего ряда галерки» и морские будни обходили стороной. Правда одну ночь я читала с ножиком в книге. Смешно, когда двухметровый радист выяснял отношения с боцманом, а тот защищался с топором в руках. Давно в рейсе – накопилось. Нервы.
        Прошли мелкое Азовское море мимо недавно затонувшего судна. Картина удручающая, над водой торчит только мачта.
        Керченский пролив сверкнул огоньками набережной. Я тогда не знала, что скоро буду там гулять утром и вечером. Черное море совсем не похожее на вид с Ялтинского пляжа.
          Подошли к проливу Босфор. Это у Есенина все красиво. А мы идем на одном двигателе, перед носом снуют маленькие пассажирские суда. Через Босфор попали в Мраморное море. Вода переливается разными цветами и получается роскошный жидкий мрамор.
         Из пролива Дарданеллы (как выйдешь направо) Эгейское море – Греция. Заправились топливом и пресной водой на рейде порта Пирей и побежали выполнять рейсовое задание: везем в Италию в порт Маргера металл. Кстати, когда грузили металл, все причалы были забиты алюминиевыми «чушками». Позже, когда смотрела сериал «Бандитский Петербург», вспоминала, что очень удивлялась тогда на причале: а, что нам самим не нужен алюминий? Все на продажу.
          Итак, порт Маргера. На чистеньком причале стоит итальянец – судовой агент весь в белом. Он будет заниматься судном во время стоянки. Выполнит все заявки капитана о ремонте, о запчастях, снабжении топливом, водой, продуктами, решение  разных проблем с портовыми властями.
          Ранее утро. Из кают выползают российские моряки. Боцман в спортивных тапках, которые помнят юность хозяина. Стыдоба.
         - Вам сандалии подарить? – А сама думаю, что рано убрали помполитов с судов. При них, Старый, ты в таком виде не вышел бы. Тогда ты представлял великую страну. Меч над головой сняли, а культуры человеческой и не было.
        После оформления большого количества документов, без особых нервных затрат, начали выгрузку и муж повез в Венецию. Теплая, как декорация к Шекспировским фильмам. Особенно впечатлил Дворец Дожей. Современные туристы всех стран в этой роскоши мне показались инородными телами.
       Часто Петербург называют Северной Венецией. И, правда, каналы много
воды, мосты и мостики. Дома построенные итальянскими зодчими. В Венеции гондолы с маскарадными перевозчиками и в Питере в карнавальных костюмах, якобы, Петр Великий с Екатериной дефилируют в центре города. Но прозрачный, холодный воздух делает  Санкт Петербург на темной глубокой Неве царственным сказочным городом.
        Правда,  хотелось бы посмотреть карнавал, кинофестиваль, но выгрузка закончена, надо следовать в порт Бари под погрузку. 
        На уроках географии первую европейскую страну на карте узнавали сразу. Где сапожок – там Италия. Венеция на Севере, а если спуститься по восточному берегу на юг к «каблуку», то там порт Бари. Об этом городе мы все знаем, что там есть церковь, в которой хранятся мощи Святого Николая – базилика Святого Николая. Мне здесь понравились дружные семьи всех
поколений отдыхающие на белоснежной набережной. Трех – четырехлетние синьорины в бархатных платьицах, серьезные мальчики в костюмчиках. Девушки и юноши в современных одеждах. Строгие сеньоры. Веселые, слегка расслабленные главы семей. Все вместе дружно отдыхают. Один из них показывает нам жестами – следите за сумочкой. Там свои герои на мотоциклах выхватывают сумки у легкомысленных туристов и моряков, выходящих из порта. И все-таки в воздухе дружелюбие и  любовь. С ними рядом кажется, что они всех любят вместе с тобой.
      Но мы работаем: в Бари мы пришли за грузом на Хайфу.

                ИЗРАИЛЬ

      Меня страна интересовала потому, что знакомые уехали туда. Совсем недавно моя ученица, перед отъездом написала мне грустные прощальные стихи. Как ей здесь? Как устроились после холодного Севера, прожившие большую часть жизни в Ленинграде – Питере? Дай Бог хорошо.
      Судно ошвартовалось в порту Хайфа. Стоянка планировалась четыре дня. Хотелось по земле походить. Земля – то, какая.
      На судне обычная работа, все заняты. И я собралась в Иерусалим. После раннего завтрака до жары побежала на автовокзал. В порту маленько заблудилась и спросила у портовых рабочих. Молодой не понял, а старший на чистом русском языке подробно объяснил дорогу к проходной порта.
       На вокзале не сложно прочитать вывески: Билеты, Иерусалим, но обаятельный мужчина - ровесник все объяснил. При этом улыбался так, как будто старого друга встретил. А, может, мы были знакомы? Ведь пел В.Высоцкий: «…а там, на четверть бывший наш народ…».
        Села в роскошный автобус Хайфа – Иерусалим. Просторно, кондиционер. Среди пассажиров едут молодые люди в военной форме с автоматами. Молодая девушка такая симпатичная – военнообязанная. На заднем сидении мужчина пытается с кем – то говорить на иврите. Совершенно очевидно, что его не понимают и он (по русски):
         - Короче, буду в понедельник. Все решим.
         С этого бы и начинал.
         Дорога широкая прямая разделена строем пальм в громадных кадках. Старпом на судне говорил, что землю возили из Украины караванами судов. Не пропала земля. Сколько труда вложено в эту роскошную дорогу.
         Быстро домчались до остановки Старый Иерусалим. Посмотрела расписание автобусов на Хайфу: обещала к ужину на судно вернуться. Похвалила себя за то, что рано выехала. Нужны местные деньги. Ближайший банк не работал и надо искать, где можно поменять доллары на шекели. Выручили продавцы в Кафе. Все прекрасно говорят по русски и по английски.  Вне банка такая операция обмена, мягко говоря, не разрешается.
         Сориентировалась на месте, чтобы не заблудиться на обратном пути к вокзалу, и пошла знакомиться с новым для меня миром. Люблю старые города. Вспоминаешь, что знаешь из истории, фантазируй. Улочки узкие – узкие: может здесь шел Иисус с непосильной ношей.
        Народу – тьма!!! Действительно, «Жилище мира». Ко мне почему-то обращаются на немецком языке. Наверное, одиноких россиянок не так много.
       Как всегда интересно смотреть на людей. Дети идут из школы: маленькие девочки, несмотря на жару, с полностью закрытыми ручками и ножками. Беленький мальчик лет пяти, маленький хорошенький и с белокурыми пейсами. Восторг и умиление. Наверное, привык к общему вниманию, идет спокойно с достоинством.
       К сожалению, Храмовая Гора не поразила и не удивила. Очереди… Для меня святое место, затоптанное миллионами подошв любознательных туристов, перестает им быть.
       А вот Стена Плача… Стою, смотрю издали. Подойти ближе не могу. К Стене стекается грустная, черная, неторопливая череда верующих. Ко мне подошла пожилая женщина. Взяла за руку и повела к Стене. Говорит, как учительница литературы в Ленинградской школе (а может так и было). Я долго не соглашалась: кощунство это… православное… не могу.
      -Господь сподобил вас быть здесь, значит идите. – Такой был смысл ее объяснений.
       Мне было очень неловко, но она подтолкнула тихонько к Стене. Чтобы не смущать молящегося рядом молодого человека, я прислонилась лбом к стене. Она была…прохладной. При такой жаре? Слезы полились помимо моей воли. Тихонечко я отошла от стены, как от иконы. Спиной к людям, лицом к лику. Хотела найти ту женщину и спросить: - Что это было?- Но не нашла.
       Это было потрясение, где-то глубоко и не хотелось думать. ЭТО есть и все. Больше нигде не была. Поехала домой на судно в Хайфу. В порту меня встретил муж и предложил съездить на выставку бриллиантов. Но мне хотелось быстрее забраться в каюту и посидеть одной. Моряки с польского судна приглашали на экскурсию в Назарет, но времени уже не было, мы уходим в рейс.
        Грустно, еще бы приехать. К Стене.

               


                ЛИВАН

        Из Ливана есть рейсовое задание погрузить суперфосфат на порт Равенна/Италия/. Несмотря на то, что Ливан сосед Израиля, нам пришлось  идти туда через Кипрский порт Лимассол. Эти страны находятся в состоянии постоянной войны и нам надо показать ливанским властям, что мы идем к ним из другой страны.
       На рейде ливанского порта Селаата с моторной лодки на полном ходу спрыгнул на борт судна лоцман. Такого колоритного моряка я не видела. В кино спортивные артисты прыгают, глаза таращат – изображают мужественность. А здесь - загорелый, жилистый, прыгучий. Такими, наверное, были пираты! В шортах, майке, на голове бандана. Тогда впервые я увидела у мужчины на голове платок. Бандана это не головной убор – это характер. В этом лоцмане было что-то агрессивно – прекрасное. Сделав свою работу, легко и стремительно ушел с судна на свою моторку. А ведь не молоденький, лет 50-60 есть. Люблю все  красивое: города, дома, животных, людей.
          В порту стояли недолго. Никуда не выходила. Быстро загрузились и в
Италию.