Глава 1. Первое знакомство

Глава 1. Первое знакомство.

Фрутя пищала и лезла. Как и все лапутята, она была очень целеустремленной. «Глаза горят, хвост трубой и понеслась!» – улыбался Фрутин папа, когда видел, что его дочь увлечена очередной идеей. Энергии Фруте было не занимать. Она и внешне напоминала очень шустрого солнечного зайчика из-за своей рыжей короткой шерстки, постоянно в разноцветных пятнах, ведь пройти мимо лужи и не замочить ног – это мог кто угодно, но только не Фрутя. Ее притягивало все – новое и старое, мокрое и сухое, чистое и грязное. И стоит ли удивляться, что совершенно рыжей Фрутина шкурка оставалась ровно час, как раз столько требовалось Фруте, чтобы обсохнуть после банной процедуры, которую мама-лапутя устраивала для своих сорванцов раз в неделю.

Четвертый день по ночам не показывалась луна. Она пряталась за тучами. Это было неприятно. Это раздражало. Это лишало возможности планировать свою ночь так же, как и день, с веселыми играми и прятками.

Дело в том, что и взрослые лапути, и их маленькие лапутята не нуждались в сне и отдыхе, как другие звери и птицы. Т.е. конечно и среди лапутей попадались лежебоки и засони, но они могли и совсем обходиться без сна по несколько дней, черпая энергию из солнечного света или получая ее от деревьев. Для этого было достаточно в солнечный день поднять мордочку к солнцу, открыть рот и проглотить пару-тройку солнечных лучиков. Или подойти к дереву, обнять, погладить и получить от него в подарок за ласку столько энергии и силы, сколько попросишь.

Деревья для лапутей были священны. Лапути оберегали их, поливали, защищали от вредителей и, кроме того, очень любили, гладили мягкими лапками, разговаривали с ними и пели им песни. Некоторые девочки-лапутята украшали ветви деревьев ленточками, бантиками, шариками и прочими девчачьими украшениями. Поэтому вокруг жилища лапутей деревья всегда стояли наряженные и украшенные как новогодние елки. Лапути даже умели лечить деревья, отдавая им часть своей энергии, но деревья редко принимали этот дар от маленьких добрых зверьков. Была у лапутей и волшебная способность лечить друг друга и других зверей и птиц, прикладывая на больное место теплую лапку и направляя в больного поток солнечных лучиков, накопленных внутри себя. После этого лапутям требовался сон и отдых, чтобы восстановить собственные силы. Могли лапути и отбирать энергию у других, опять же забирая ее через рукопожатие, но это был запрещенный прием, за который могли навсегда изгнать из общины лапутей. И за такой проступок деревья в будущем отказывались делиться своей энергией с таким лапутем, да еще и не упускали возможности поцарапать провинившегося своими ветками.

Итак, луна не показывалась. Фрутины родители конечно же запретили своим детям в непроглядную темноту выходить из дома. Еще бы, ведь можно впотьмах раздавить какую-нибудь козявочку, да и самим потеряться. Приходилось все ночи коротать дома. В первую ночь маленьким лапутятам это даже понравилось: все дела, не доделанные за день, удалось закончить. И было интересно выскочить на крыльцо, захлопнуть за собой дверь и пару минут стоять в совершенной темноте и трястись как заячий хвост. А потом с пронзительным  визгом метнуться обратно в дом, прижаться к друзьям и радоваться теплу и свету.

Но потом это наскучило. Шустрые лапутята стали ссориться в закрытом пространстве избы, а мама с папой начали ворчать и шкворчать. Шкворчать могли только лапути, подобных звуков от других зверей вы вряд ли услышите. Этот недовольный звук напоминал шкворчание сковородки, когда на ней поджаривали на масле лук, или скрипучей несмазанной калитки, хлопающей на ветру, или скрипочки, издающей душераздирающие звуки в неопытных шаловливых детских руках, проводящих по ней смычком. И это шкворчание могло свести с ума любого.

Первой не выдержала Фрутя. Она зажала лапками уши, стремглав обежала комнату и промчалась по «беговой стенке». Лапути умели бегать по стенам так же хорошо, как и по горизонтальным поверхностям, но строгая мама-лапутя не разрешала детям бегать где захочется, а выделила для этого только одну стенку в большой комнате, чтобы детки оставляли следы грязных лапок только на ней. Сразу после такой пробежки папа-лапутя неторопливым шагом подходил к бегуну, снимал с вешалки тряпочку, вручал ее малышу и, придирчиво осмотрев «беговую стенку», последовательно показывал указательным пальцем, где нужно навести чистоту.

Он терпеливо стоял за спиной Фрути, пока она в ярости терла еле заметные отпечатки своих голых лапок на стене. Когда она уже хотела закончить уборку и, повесив тряпочку, повернулась идти, папа сгробастал ее в охапку и снова развернул к злополучной стенке, вложив ей в ладошку ту же тряпочку. И вытянутая папина рука планомерно обвела еще несколько «грязных» участков. Фрутя, всхлипнув, продолжила тереть, прекрасно понимая, что отдувается не только за свои отпечатки, но и за кого-то из своих предшественников, умудрившегося промчаться здесь в отсутствии папы. А папа погладил Фрутю по голове, чмокнул в макушку и, шаркая тапочками, направился к своему креслу-качалке, чтобы оттуда в комфорте обозревать плоды Фрутиного труда и тихонько шкворчать себе под нос.

Это стало последней каплей Фрутиного терпения. Нужно было срочно что-нибудь предпринять, чтобы не пришлось еще одну ночь провести таким неблагодарным образом.

- Вот что, - решительно сказала она, и шесть пар глаз с любопытством уставились на нее.
 
Почему шесть пар? Ах, да, вы же еще не знакомы с Фрутиным семейством. И не знаете, откуда появились лапути. Ну, тогда слушайте.