Глава 7. Новые неприятности Филимони

Глава 7. Новые неприятности Филимони.

День проходил неторопливо и нерадостно. Больше всех расстраивалась Фрутя. Ведь это ее идея с таким треском провалилась и причинила всем столько хлопот и неприятностей.

- Папа, - приставала она к папе, который граблями разравнивал на поляне траву, вытоптанную и примятую ночью лапутятами.

- Ну, папа! У меня есть новая идея! Нет-нет, не бойся. Эта идея очень хорошая! Она просто замечательная! – и она, работая своими маленькими грабельками, виновато заглядывала папе в глаза.

- Вот послушай. Наша луна, вывалянная в муке, не светилась. А луна, на которой сегодня ночью будет сидеть с десяток светлячков, будет яркая, как настоящая! Я попрошу светлячков, не будут ли они так любезны посидеть на нашей глиняной луне часик-другой.

- Прелестно, просто восхитительно, - ворчал папа. И продолжал с иронией:

– Ну и как ты будешь, интересно знать, упрашивать светлячков? Примерно так: уважаемые светлячки, не будете ли вы так любезны бросить все свои дела, усесться на глиняную луну на верхушке старого дуба и просидеть там часок-другой, пока небольшая кучка лапутят-бездельников будет бегать и играть на лужайке? При этом я не гарантирую, что весь десяток приглашенных светлячков просидит там хотя бы несколько минут. Добрую половину сейчас же съедят хищные птицы, подумав, что кто-то специально накрыл для них вкусный праздничный стол.

Грабли в лапках папы двигались все быстрее и энергичнее. Папа нервничал.

- Фрутя, - закончил он железным тоном и выпрямился, - не позорь меня перед лесными жителями! Я еще могу смириться с тем, что мои дети иногда любят поозорничать. Но чтобы они по праву сильного эксплуатировали добрых трудолюбивых светлячков! Нет, это выше моих сил! Я не хочу больше слушать ни про какую луну! Ты поняла меня?

- Да, - жалко пропищала Фрутя. И поплелась по тропинке восвояси, всхлипывая и сопя носом.

Фруте было ужасно обидно и стыдно одновременно. Папа с мамой сердились на нее. Братья и сестры злились. Ее авторитет среди них был подорван. И ей вдруг так захотелось доказать им всем, что она умная и находчивая! Что она все-таки сможет найти выход из любой ситуации. И что ее идеям можно доверять. Фрутя подошла к дереву, где еще вчера усердно трудился дятел над своим гнездом, прижалась спиной к стволу, опустилась на корточки и навзрыд зарыдала.

- Фрутенька, дорогая, здравствуй, - услышала она у самого уха.

- Ты даже представить себе не можешь, как я благодарен тебе за то, что злой дятел наконец-то улетел отсюда восвояси, - маленький жук-точильщик с благодарностью поклонился.

- Я сегодня утром снова принимал солнечные ванны, не боясь быть съеденным дятлом. Я прогулялся вдоль всего ствола. Вверх и вниз. И снова вверх и снова вниз.  Я с удовольствием посчитал, сколько новых побегов появилось на моем дереве, насладился ароматом свежих листочков. Я как будто заново прозрел! Теперь я могу снова наслаждаться солнцем, ветром и моим деревом! А не сидеть как жалкий затворник под душной корой.

- Спасибо тебе, - благодарно улыбнулся жук. – Ты теперь мой самый лучший друг! Но почему ты плачешь? Что случилось?

Все еще тихонько всхлипывая, Фрутя рассказала жуку-точильщику, что за неприятности свалились на нее за этот день. И поделилась своим отчаянием, что ее сестры и братья не будут теперь доверять ее идеям. Жук слушал очень внимательно и время от времени кивал головой.

- Я знаю, чем тебе помочь, - сказал он, немного подумав.

- Мы, жуки-точильщики, живущие в деревьях, знаем об этих зеленых великанах все. Знаем, как они появляются на свет и как умирают. Мы прекрасно знаем все тайны маленького, еще зеленого росточка, только пробившегося из-под земли. И старого крепкого дерева, прожившего не одну сотню лет. Бывает так, что дерево умирает, его ствол падает, и остается только пень, старый трухлявый пень, который рассыпается от действия времени, солнца и дождя. Но некоторые погибшие и гниющие деревья светятся. Они светятся в темноте так же ярко, как и светлячки. И так же радуют взгляд и притягивают к себе. Они как будто стараются в последний раз поделиться с миром своим добром, теплом и светом. Так вот, милая Фрутя, я подскажу тебе, где можно найти ближайший такой пенек. Я буду лететь и показывать тебе дорогу. Ты сможешь вытащить несколько небольших светящихся гнилушек из этого пня и приклеить их к своей глиняной луне. У тебя получится отличный фонарик-ночник. Только не забудь поблагодарить старый пень. Думаю, ему будет очень приятно. Тем более деревья очень любят и оберегают лапутей.

- Итак, в путь! – с воодушевлением воскликнул жук-точильщик, - Если у тебя, конечно, нет более важных дел.

- Ну, конечно, нет, - засмеялась Фрутя и чмокнула жука в жесткую спинку.

- Только без нежностей! – попросил жук. - А то еще вдохнешь меня и проглотишь. А сама и не заметишь.

Жук встал на цыпочки, весь расправился и раскрыл свои жесткие кожистые крылья. Из-под них показались прозрачные, в голубых прожилках нижние крылышки. Он их немного проветрил, подсушил на солнышке, и взлетел. Фрутя побежала за ним. Жук время от времени останавливался, зависая в воздухе, чтобы Фрутя сильно от него не отставала. Полянка скоро закончилась, и жук и Фрутя вступили в лес. Здесь были совсем другие запахи, и цвета, и звуки. Лапутята редко забредали сюда без взрослых. Фрутя немного поежилась, но, стряхнув с себя внезапно нахлынувший страх, решительно побежала дальше. Солнечный свет в лесу рассеивался под кронами деревьев и от этого был не таким ярким, как на родной поляне. Поэтому Фрутя все время спотыкалась о корни и упавшие ветки. На правой коленке расцветал свежий розоватый синяк. И вот когда ее усталость и страх выросли до неимоверных размеров, и Фрутя уже была готова расплакаться и попросить жука вернуться обратно, жук-точильщик вдруг прожужжал ей в ухо:

- Фрутя, посмотри-ка вот сюда, - и метнулся вперед из-под нависших еловых веток.

Фрутя отвела в сторону мешавшую смотреть ветку и выглянула из-под нее в ту сторону, куда указал жук.

Перед ней из земли торчали два старых пня. Один из них- пень, как пень, ничего особенного. Но другой светился изнутри каким-то серебристо-голубоватым светом. Это было так удивительно, что Фрутя невольно присела на корточки и ахнула.

- Какая красота! – воскликнула она и подбежала ближе.

- Ну, что я говорил, - с удовлетворением произнес запыхавшийся жук. – А теперь можно взять из пня немного светящихся гнилушек и возвращаться обратно.

Фрутя несколько раз обошла вокруг. Для нее светящийся пень был настоящим открытием. Обычно всему новому и интересному лапутят обучал папа. Он сначала неторопливо и подробно рассказывал о чем-нибудь, а потом демонстрировал это детям на практике. Но он никогда не рассказывал о том, что старые пни могут светиться. Фрутю распирало от гордости, что она первая из лапутят узнала о чем-то, что было неизвестно даже ее папе. Ей захотелось обязательно поделиться со всеми этим своим новым открытием. Она погладила пень. Поздоровалась с ним, как с живым деревом. И вежливо попросила у него разрешения взять немного светящихся гнилушек. Понятное дело, пень ничего не ответил, но Фруте показалось, что на миг свечение стало чуть ярче и теплее.

- Похоже, он не против, - сказал жук-точильщик. Можешь приступать к делу и наполнять свои карманы.

Фрутя еще раз ласково провела лапкой по сухой древесине и, раскачав вперед-назад, вытащила из середины пня небольшую серебрящуюся щепочку. Потом еще и еще одну.

- Я думаю, что этого вполне хватит, - сказала она и еще раз поблагодарила пень за такой драгоценный подарок.

- Одну щепочку я подарю папе. И можно будет организовать сюда целую экскурсию и показать папе с мамой и моим сестренкам и братишкам это удивительное чудо, подаренное природой.

- Ты проводишь нас еще раз на это место? А то, боюсь, одна я его не смогу найти, - обратилась она к жуку, бережно разместив гнилушки в карманах своей жилетки.

- Ну конечно, Фрутя! Я сделаю это с большим удовольствием! Ведь ты столько сделала для меня.

Обратный путь прошел незаметно, хотя они совсем не спешили. Наоборот, они двигались очень медленно, болтая о том, о сем. Настроение у обоих было замечательное! Фрутя то и дело бережно трогала свои оттопыренные карманы и заглядывала внутрь, как будто не верила своему внезапному счастью.

- Ну, вот и пришли, - сказала она, когда впереди показался такой знакомый и родной дом. – До свидания, жук! Отдыхай! И грейся на солнышке! Ведь ты тоже так устал сегодня! И спасибо тебе!

Пока Фрутя шла по тропинке к своему крылечку, она вдруг подумала, что не нужно сразу всем все рассказывать и показывать. И хотя ее переполняли восторженные и радостные чувства, которыми хотелось поделиться со всем миром прямо сейчас, не медля ни секунды, она заставила себя остановиться и три раза глубоко вдохнуть и выдохнуть. Взрослые лапути всегда так делали, чтобы вернуть себе спокойное расположение духа. А еще Фрутя пусть немножко, но все же сомневалась в том, что эта ее идея осуществится. И все получится так, как она задумала. Она все еще опасалась, что над ней будут смеяться ее братья и сестры. Нет, она не могла рисковать. Лучше самой убедиться в том, что глиняная луна будет светиться в темноте. А уже потом пригласить на полянку своих друзей и рассказать об удивительной находке в лесу. Итак, Фрутя решила, что она никому ничего не будет рассказывать до поры, до времени.

Фрутя вернулась как раз к обеду. Вся семья рассаживалась вокруг стола. На почетном гостевом месте важно сидела сова Филимоня. Голова ее была перевязана махровым полотенцем, и Филимоня напоминала заморского падишаха. Она все еще оставалась в доме лапутей, не в силах от пережитых переживаний вернуться домой. От головной боли и нервного срыва мама настаивала успокоительные травы и весь день отпаивала ее. Филимоня никогда раньше не принимала лекарств. Успокоительные травы действовали на нее странным образом. У нее периодически начинало рябить в глазах, в сознании проплывали какие-то странные образы, и сова впадала в дрему. Но зато голова больше не болела. Мама успокоила Филимоню, что к следующему утру действие лекарств закончится, и она снова будет чувствовать себя, как обычно.

Эх, если бы все можно было предвидеть заранее. Тогда Фрутя по крайней мере предупредила бы сову, что на ее родном дереве сегодня ночью будет вывешена новая светящаяся луна. Сове не мешало бы знать о планах Фрути. Но Фрутя никому ничего не сказала.

После обеда, улучив минутку, когда все были заняты своими делами, она  незаметно выскользнула на улицу. Прячась за кустами, она тайком пробралась к старому дубу. Целый час у нее ушел на то, чтобы с превеликой осторожностью залезть на дерево. Ведь в этот раз ей никто не помогал. Она рассчитывала только на себя. Добравшись до разветвленной надвое верхушки, Фрутя поудобнее уселась на ветке перед по-прежнему висящей в бабушкиной сетке глиняной луной, белой от муки. Фрутя отдыхала и разглядывала свою луну, решая, как она будет приклеивать к ней гнилушки. Она заранее запаслась моточком клейкой паутины, с помощью которой можно было крепить гнилушки к глине.

 - Мои щепочки светятся довольно ярко, - думала она. – Поэтому нет необходимости обклеивать луну всю целиком. Можно просто сделать из нее веселую улыбающуюся мордашку. Глаза, нос, рот – этого будет вполне достаточно, чтобы осветить лужайку и повеселить лапутят.

Сказано, сделано.

А в это время сова Филимоня собиралась домой. Она долго прощалась с мамой и папой ляпутями. Уже направившись к выходу, она вдруг снова вернулась, уселась в кресло и задремала. Через минуту встрепенулась, открыла глаза и с удивлением оглянулась вокруг.

- Я ведь должна была уже быть у себя дома. Я помню, что попрощалась с вами, что направилась к двери, - сонно и растерянно забормотала она.

- Дорогая Филимоня, я провожу тебя, - решительно заявил папа. А то из-за действия успокоительных трав ты можешь уснуть по дороге. Или, того хуже, заблудиться. Бери меня под руку и пошли.

- Ах, спасибо, - пробубнила Филимоня, тяжело поднялась с кресла и оперлась на папину руку.

Мама вручила сове гостинцы и помахала на прощание лапкой. Вздохнув, она долго провожала нелепую парочку взглядом, пока та не скрылась за поворотом. Сова была вдвое выше и крупнее папы. Она смешно нависала над ним, растопырив перья. Папа, пыхтя, семенил маленькими шажочками. Он пытался сохранять равновесие, но это плохо получалось. И парочка заваливалась то влево, то вправо от тропинки.

Папа проводил Филимоню до самого дуба. Сова шумно взлетела и скрылась в своем дупле. Папа постоял немного, прислушиваясь. И когда он услышал раскатистый храп Филимони, он, удовлетворенно крякнув, направился обратно.

Филимоня проспала весь остаток дня. После сна голова у нее была какая-то тяжелая, и все еще чувствовалась усталость. Перед глазами немного рябило, очертания предметов расплывались.

- Ничего, - успокоила сама себя сова, - мама лапутя сказала, что к утру все пройдет. Пойду-ка подышу свежим воздухом.

Она шумно чихнула, встрепенулась,  встопорщила перья и вразвалочку вышла из дупла наружу. Она вышла всего на несколько минут раньше Фрути, которая торопливо засеменила в направлении к дубу, чтобы проверить, светится или нет ее новая луна. Филимоня немного посидела на своем «крылечке» и взлетела на ветку выше, чтобы оглядеться вокруг. Перед глазами по-прежнему рябило. Чтобы прийти в себя, сова крепко зажмурила глаза, сосчитала до трех, и снова их открыла. То, что открылось ее зрению, заставило сову отшатнуться. Она переступила по ветке на пару шагов назад, ухнула и в немом изумлении уставилась прямо перед собой. На Филимоню смотрела другая сова. Сомнений быть не могло. Это была чужая, не знакомая Филимоне сова, которая, пока она гостила у лапутей, видимо решила завладеть Филимониным дуплом и навсегда поселиться на старом дубе вместо нее. Сова была какая-то белесая. И ее лицо странно светилось. Не произнеся ни слова, чужая сова в упор нагло смотрела на Филимоню. Она смеялась. Да она просто издевалась над ней. Это было невозможно стерпеть. Огласив поляну воинственным кличем, Филимоня атаковала.

Все, что произошло дальше, как в замедленной съемке, увидела Фрутя. Филимоня как пушечное ядро тяжело налетела на злополучную сетку с луной. Крепким клювом она расколола луну надвое, а острыми когтями продолжала раздирать остатки сетки. Куски глины и растерзанной сетки разлетелись в разные стороны. На ветке не осталось и следа от великолепной улыбающейся луны. Лишь кое-где из травы поблескивали кусочки светящихся гнилушек.

- Вот и все, - с отчаянием подумала Фрутя. Она обняла дуб и заплакала. Только одно немного утешало ее. Одна из трех светящихся гнилушек была надежно припрятана под Фрутиной подушкой. Пришло время вернуться домой и во всем повиниться перед родителями.