Точка возврата. 59

Долгую прожил жизнь,
Я не совершил ничего -
Думалось мне не раз.
Но то, что сделал сегодня, -
Счастье всей моей жизни.

Орибэ Яхэй Канамару

При рождении ее хотели наречь Светланой, а назвали по-тамошнему, Мэри Джейн. Но мама всегда называла ее Светой или «Светлячком». Родители эмигрировали задолго до ее рождения, и даже задолго до того, как надумали стать ее родителями. Она росла талантливым ребенком и скоро превратилась красивую, умную, и до крайней степени честолюбивую девушку.

Она очень хорошо окончила Массачусетский технологический, но медленная карьера в какой-нибудь всемирно известной корпорации с названием из трех букв, ее не прельщала. Нетерпеливый нрав ее жаждал приключений. В то же время, её прогрессивная во всем остальном, мама имела странность не забывать язык предков, и дома всегда говорила с ней по-русски. Эти два обстоятельства и предопределили характер  «работы» в Управлении.

Управлением она была завербована еще в университете. Там же она получила первое задание на внедрение в кружок оккультного свойства. Потом через него она вышла на Конгрегацию, где и была представлена самому Префекту. «Sweet lane», «Одинокая тропинка» - так назвал ее Префект. И это сентиментальное словосочетание стало ее оперативным псевдонимом.


Вообще-то до 1965 года оперативными псевдонимами были сугубо латинские названия, но потом многое изменилось. В далеком одна тыща шестьдесят пятом, Конгрегация, по решению папского Совета, была выведена из непосредственного подчинения Папе, и подчинена соответствующему Префекту. Префект сразу же принялся сотрудничать с директором ЦРУ, а может, сотрудничал и до, судя по тому, как быстро им удалось найти общий язык.

После этого не только Префект, но и вся Конгрегация стала активно работать с людьми Уильяма Рейборна , или это люди из Лэнгли  стали работать Конгрегацией. Так или иначе, Конгрегация получила доступ к широчайшим возможностям Управления, а Управление получила возможность «отдать в аутсорсинг » непрофильные разработки.

Сначала темы для разработок для Лэнгли были диковинкой, и 38-й отдел, состоящий всего из пяти человек, подчинялся непосредственно Рейнборну, потом всё превратилось в рутину, отдел пополнили людьми, очертили круг задач, и переподчинили 5-му департаменту. Одно из направлений – работа по заклятому другу – Японии.

И когда первый раз открыли проект «Юдифь»… Однако, всё по порядку. Долгое время Верховная Священная Конгрегация Римской и Вселенской Инквизиции считала, что вторжение японской армии на континент в 1598 году, и война с Россией 1904-1905гг. и целый ряд более поздних событий, были тесно связаны с древним пророчеством и с неким артефактом.

В начале семнадцатого века некий японец по имени Хасэкура Цунэнага, с соизволения тайко  Хидэёси, совершил первое в истории Японии кругосветное путешествие. Был он и в Риме, где удостоился чести посетить Папский Престол. В этом не было бы ничего необычного – католичество активно продвигалось по всему миру, но Папа Павел V, (неслыханное дело!) встречался с этим японцем семь раз!


Они обменялись некими дарами, и об этом сохранились записи в папской библиотеке, и в этом обмене тоже не было бы ничего удивительного, но все сведения об этих дарах были тщательно уничтожены. Цуненага возвращался домой долгих семь лет. К тому времени Папа успел помереть.

Успел помереть и Тоётоми Хидэёси, что был у власти в момент отплытия первого японского вестника. Захвативший в Японии власть сёгун Токугава запретил христианство и воздвиг железный занавес, а преемник Папы Павла пятого, под знаменем борьбы с непотизмом  тщательно вымарал любые упоминания о визите японца.

Во время Реставрации Мэйдзи в Японии в конце 19 века, в бумагах последнего сёгуна было обнаружено упоминание  о некоем предмете, переданном Папе Павлу V, с которым, по мнению составителя документа, должны быть связаны серьезные события. Что это за предмет установить не удалось.

В 1945году, на линкоре «Миссури» адмирал Макартур вывез огромное количество документов, в том числе и тот самый манускрипт. Позже следы артефакта были утеряны. Инквизиция   активно интересовалась этими фактами, но на открытие оперативной разработки так и не решилась.

Проект «Юдифь» был подписан Префектом в октябре 1965г., закрыт через восемнадцать месяцев за полным провалом, через пять лет открыт снова, и снова – тупик. Полтора года назад для агента Одинокая Тропинка началась первая в жизни операция. Как уже догадались наши многомудрые читатели, это была возрожденная в третий раз «Юдифь».

В 2006году, в ходе очередного просмотра материалов «Юсуповского фонда» была обнародована некая тетрадь с надписью «А.А.». Через три года однозначно было доказано, что это – дневник Великого князя Алексея Александровича Романова, генерал-адмирала русского  флота времен Первой русско-японской войны. В этом дневнике, который Великий князь вел на протяжении сорока лет, нашли упоминание о некоей коробочке, что попала к Алексею Александровичу в последний год войны.


Эту коробочку он вывез с собой в эмиграцию, в Париж, где следы ее, казалось утеряны. Складывалось впечатление, что Конгрегация гоняется за призраком. Этот призрак давно не давал покою и в Лэнгли. Коллеги из Управления открыли  (неслыханное дело!) параллельную операцию!


Агент Одинокая Тропинка получил статус двойного подчинения. Работая по России, именно она, в конце концов, вышла на след этой коробочки, но заветная коробочка и тут ускользнула. А дальше…

Дальше грянул гром, от которого креститься пришлось не только русскому мужику. Ибо было отчего – пролетая над раскинувшимся в поволжских степях, мало кому на Западе известном русским городом Саратовом, вышли из строя последовательно четыре американских спутника-шпиона. Всем агентам, находящимся в трехсоткилометрой зоне от города, в том числе и двойного подчинения, был дан приказ прибыть в Саратов. 

Трое агентов при этом исчезли бесследно. Тропинку в Саратов нашла только «Одинокая Тропинка».