Точка возврата. 70

Тридцать три года мне снилось,
 И снится сейчас, что я умру
 Во имя долга,
 Оба родителя ждут меня в мире мертвых.
 Долг, честь, добродетель, мечта:
 Все это там не имеет смысла.

Такэбаяси Садасити Такасигэ


- Оружейник в отряде – это хорошо! Хвала Небесам, что у нас есть свой оружейник, так вот и бегали бы к дивизионному. – Думал хатамото Нагаи Наокацу, по прозванью ТроньБыка, глядя на слаженную работу кузнеца Синэмона Тадамори с подмастерьями.
Тадамори сноровисто собрал только что отшлифованный меч, подбил сэппа, и улыбнулся смотрящему на него Нагаи. Оружейник Тадамори, маленький, жилистый, с вытянутым черепом и огромными ладоням, черты имел мелкие, испещренные морщинами, с въевшимися навсегда следами угольной пыли и железной окалины. Всем своим видом он неуловимо напоминал хорька. Впрочем, все его так и звали – Хорёк. Но прозвище дивизионного оружейника занимало мысли хатамото в последнюю очередь. С высадкою на Большую Землю Датэ Масамунэ, князя провинции Сендай, прозванного Одноглазым Драконом, в Корейской компании появился новый смысл, а у хатамото Нагаи, прозванного ТроньБыка – новое задание. Сам Тайко Хидэёси, великий объединитель Японии, подписал бумагу об особых полномочиях Одноглазого Дракона. Одноглазый Дракон, прибыв к корейским берегам, приложил свою десницу к приказу о создании большого отряда дальней разведки. Официальный свиток приказа назначал Нагаи командиром этого отряда, и приказал всем командующим оказать ему помощь людьми, оружием и прочими припасами.
Деятельный Нагаи собрал под своим стягом три сотни Нин-дзя, людей тени из войск Като Киёмаса, Датэ Масамунэ, Кониси Юкинага и Укита Хидэиэ. Тронь Быка усилил свое маленькое войско тремя отрядами отчаянных рубак: Тории Дзиродзаэмона, Окубо Тадаё и Маэды Тадакацу. Все – суровые «сацумадзин» - уроженцы провинции Сацума, прославившиеся в веках непокорным нравом и лихой, беспечальной храбростью. Были в его отряде и настоящие аристократы, пусть и обедневшие. И Мацура, и Нагамаса, и Ёсихиса, и Тэрумото. Все они в совершенстве знали язык Средины Мира, Великой Мин. По правде говоря, ежели б не малый, по сравнению с китайцами, рост, нипочем не отличить их от настоящих китайцев. Ни языком, ни манерами, ни знанием истории, трактатов и наставлений Сунь Цзы. Особое место заняли в этом войске бывшие «вака» – японские пираты, много раз ходившие под парусом в Когурё, Страну Утренней Свежести. Когда пограбить, когда – поторговать, но чаще и за тем, и за другим сразу. Язык они знали хорошо, а местность и обычаи – еще лучше. Незаменимая вещь на войне, особенно разведке, и особенно – глубокой. В свое  маленькое обманное войско Нагаи Наокацу набрал не более полутысячи бывалых разведчиков.
Известие о производстве сводного отряда для тайного похода, принято было с радостию необычайною. Засидевшиеся без дела воины, не имевшие достаточно припасов для продвижения, особенно пороха и пуль, возносили молитвы к скорейшему прекращению безделья. Добывание пищи для людей и фуража для лошадей на чужбине было, хотя и затруднено до крайности, но всё же возможно. Однако пули, и особенно порох, пусть даже и японский, стали редкостью. Изрядная часть японского воинства, собранного не из потомственных буси, но вчерашних крестьян, вооруженных «огненными палками», оставалась не у дел, и впала в отчаяние. Многие горячие головы из числа прославленных самураев, роптали и тайно и открыто, выказывая свое стремление стяжать славы одним лишь хладным металлом своих клинков. Но, подобно тому, как птица устремляется к небесам, лишь имея оба крыла, так и войска Ямато имели лишь острую сталь-тамахаганэ, но не имели власти над стихией огня. Птице с одним крылом не суждено стремительно лететь под облаками, и она вынуждена лишь неуклюже ступать по земному праху. Из которого все мы вышли, и в который всем нам суждено обратиться.
Прибывший из провинции Сендай караван судов, возглавляемый самим даймё Масамунэ, неожиданно для всех добравшийся почти без потерь, доставил прекрасный английский порох и огромное множество пуль. Земля Сендай велика и обильна, особенно она славится своими золотыми приисками. Посему прибывшее оттуда войско не знало недостатка ни в чем, имея возможность отправить три каравана судов с припасами там, где другие даймё отправляли лишь один. Адмирал Ли, конечно же, собирал свою кровавую жатву, но, как говориться, долгая вода и камни стирает. Вот и на сей раз, вассалы Масамунэ постарались, и доставили огненных припасов более, чем довольно на один дивизион, но никак не достаточно для всех прибывших на материк японцев. С превеликою охотою записывались самураи в ряды добровольцев, и в сутолоке, в списки сводного отряда попали члены давно враждующих кланов. Кланы Мацура и Нагамаса враждовали прежде яростно, и в материковой операции эти два клана участвовали на разных участках. Друг друга Мацура и Нагамаса увидели лишь в сутолоке сборов в дальний поход. Завидев герб Нагамаса, Мацура Юкио не растерялся и первым подошел к командиру воинов клана, и произнес следующие слова:
- Уважаемый господин Нагамаса, наши кланы враждуют множество поколений. Наши даймё склонили головы перед Хидэёси, и теперь мы состоим в едином воинстве, пусть и в разных рядах. Сейчас же нам предстоит биться плечом к плечу, и, коли так получилось, обещаю, что ни я, ни мои подчиненные ни разу не вспомнят о вражде в этом походе. И не навлекут на себя гнев богов за недостойное чести самурая поведение.
Нагамаса, потрясенный честностью и решительностью Мацуры, долго молчал, но затем поклонился и дал обещание в том же.
Была и еще одна, самая важная составная часть сего предприятия. Задолго до начала корейской войны, японские эмиссары проникли далеко на север Кореи, и сумели склонить на свою сторону чжурчжэней, пообещав тем возрождение государства, некогда державшем в страхе и Корею, и самый Китай. Конечно, только после разгрома японскими воинами Страны Утренней Свежести. Подкрепленное не только ласковыми словами, но и тако же драгоценными дарами, обещание возымело действие. Действие сие выразилось в представлении воинам Ямато проводников, загодя изучившим проходы в лесистых горах Кореи, средь высоких перевалов и быстрых рек. Операция внедрения длилась  долго. Наконец, тайно прибывшие проводники присоединились к войску хатамото Нагаи, и пришла пора пожать так долго ожидаемые всходы. Всходы, которых в ставке японских войск ждали пять долгих лет.