1. Характер философа

Если кто пытается написать роман, детектив или книгу другого жанра. Свою деятельность он обязательно должен начать с описания главных героев, их внешности и характера. Так же, пожалуй, начну и я. Так как мой герой философ, обсуждать и описывать его внешность нет смысла. Этот общепризнанный критерий оценки человека, на самом деле не играет существенной роли в жизни подобных людей. Многие философы не отличались особой красотой, но это совсем не мешало им при желании пользоваться благосклонностью противоположного пола. Такая не постоянная и не стабильная вещь как привлекательная внешность, может компенсироваться приятной логичной беседой, остроумным умом или непосредственно характером философа. И первое, что должно отличать философа от серой посредственности других людей, это то, что он не должен зависеть ни от взглядов окружающих людей ни от среды его обитания. Он должен быть максимально независимым, особенно в своих мыслях и мнениях, быть свободным от предрассудков, верований и суеверий. Некоторые мыслители и вовсе предпочитают полную независимость от разного рода социальных институтов, дабы исключить какое бы ни было влияния на свое мнение извне. Правда, последний вид  независимости редко переходит из ранга предпочтения в действительность. В современном социальном строе абсолютная независимость невозможна, потому человек кричащий из серой массы, что он абсолютно независимый философ, скорее всего, просто невежда. Но, тем не менее, нам почти всегда самим предоставляется выбор, под какое именно влияние нам попасть - это не большая доля свободы, но жаждущий свободы философ никогда не упустит нею воспользоваться.

Следующая черта философа, которую я считаю необходимой, может попасть под критику рассуждающих общепризнанными категориями людей. Но для свободной философской мысли нужна достаточная доля безумия. Именно безумие, но не сумасшествие должно присутствовать в уникальной философской индивидуальности. Это качество даст более обширное виденье жизни, свободное от разного рода моральных и социально устоявшихся границ. В современное время «всего нормально» уже нужно иметь достаточную долю безумства, чтобы высказать свою мысль вслух. Все мы знаем разного рода высказывания от Аристотеля: «Не было еще ни одного великого ума без примеси безумия», до Ницше: «Человечество любит заглушать в своем сознании вопросы о происхождении и началах; и не нужно ли почти лишиться человеческого облика, чтобы почувствовать в себе противоположное влечение?». На ум приходит еще одно высказывания сказанное гениальным математиком Джоном Нэшом, который долгое время болел шизофренией. «Сейчас я мыслю вполне рационально, как всякий учёный, — пишет Нэш в автобиографии. — Не скажу, что это вызывает у меня радость, какую испытывает всякий выздоравливающий от физического недуга. Рациональное мышление ограничивает представления человека о его связи с космосом». Все косвенно или прямо утверждали связь между гениальностью и безумием, особенно в этом преуспел Ломброзо Чезаре в своей книге «Гениальность и помешательство. От гениальности до безумия один шаг».

Философа, как личность, всегда отличала странность, таинственность и скрытость. Взгляд этого человека всегда таинственно устремлен в «вечность», а мысли и поступки иногда стоят вне понимания окружающих. Но каждый из них всегда может оправдать свой поступок какой-то философской системой или идеей, какими бы трудными и запутанными объяснениями это не сопровождалось. Странность философа для других людей иногда граничит с глупостью. Этот факт никогда не должен беспокоить самого философа. Если на него иногда смотрят как на глупца, то можно себе представить, как смотрит он на этих людей. История философии помнит многие странные поступки адептов этой науки, в которых, тем не менее, была своя идея и свой смысл. Известно, например как Диоген ходил днем с включенным фонариком и надписью на груди «ищу человека», или как он принес в академию Платона общипанную курку в ответ на заявления Платона, что человек животное на двух ногах лишённое перьев. После чего к определению человека Платон еще добавил «с плоскими ногтями». У того же Диогена не нашлось другой просьбы к Александру Македонскому как попросить не загораживать ему солнце, это при том, что Македонский был готов дать ему все, что он захочет. Много еще известно историй об этом философе, не говоря, о том, что он жил в бочке. Но как сказал сам македонский царь, если бы он не был Александром Македонским, то он хотел бы быть только Диогеном Синопским. Истории известны и другие, не менее эксцентричные персонажи. Сократ, как-то долго стоял у прилавка разных продаваемых вещей, в итоге сделав вывод, что на свете есть много вещей, которых ему не нужны. Эта фраза и послужила развитию такой философской позиции как «Кинизм» в чьи ряды и вошел уже известный нам Диоген Синопский. Когда Сократа судили за преступления, которого он не совершал, он просил у суда наказания в виде ничтожно малого штрафа. Утверждая при этом, что и этого было бы много, и вообще, за все его старания он скорее заслужил обед, чем какое-то наказания. Судьи сочли такую дерзость недопустимой, что и сыграло решающую роль в судьбе Сократа, которого в итоге засудили на смертную казнь посредством яда. Если перейти к более близким к нам по времени личностям, то получается следующая картина. Ницше как-то взял раскаленный уголь в руку в доказательство своей точки зрения. Врубель нанес себе ножовые ранения в область груди, после того как его возлюбленная прислала ему прощальное письмо. Мишель Фуко резался бритвой. Вагнер нанес себе ножовые ранения. Ван Гог в приступе сумасшествия отрубил себе ухо. Не говоря уже о том, что смерть он встретил, сжимая рукоять собственного пистолета. Но даже это в мире гениев не есть редкостным явлением.  Сенека, Есенин, Хемингуэй, Маяковский, Башлачёв, Отто Вейнингер, Джек Лондон, Фрейд и многие другие ушли из жизни только по собственному желанию.

Изучая биографии известных философов можно заметить, что не просто отделить их черты характера от их мировоззрения. По большому счету философы живут и действуют согласно своим выводам и идеям, потому характер часто зависит от их мыслей. Все предположенные мною характеристики характера философов нельзя принять как раз и навсегда данные. Я только попытался найти то, что в той или иной мере присутствует или присутствовало в каждом мыслителе. Продолжая рассуждать над этой темой, можно назвать еще одну, теперь уже предпочтительную, черту характера, а именно – несерьезность восприятия всего происходящего. После изучения многовековой эволюции человеческой мысли, после всего познанного философом, ему ничего не остается, как принять тщетную попытку человеческого познания ответов на вечные вопросы с достаточной долей иронии. Истина утверждающая, что ничего серьезного в мире нет, а вещи никогда не имели того значения, которыми мы их наделяем, давно уже укоренилась в сознании некоторых современных философов.

Когда мы ставим перед собой задачу представить себе мыслящего мудреца, мы, скорее всего, представим интеллектуального, уединенного человека с пергаментом и пером в руке. Тяжело представить такого человека на дискотеке среди бессмысленной толпы людей. Он чуждым способом не вписывается в эту «карикатуру». Вспомним только Ницше, который не боялся в своих текстах откровенно называть общество – стадом. Группа больше пяти человек – уже стадо, если это конечно не лекция философии, хотя и тут не всегда... Личность философа всегда противостоит «стаду» и общественному мнению. У него свой, иной от «стада» круг приоритетов, который состоит из таких ценностей как разум, истина, или даже искренняя аморальность с нигилизмом. Философ противник толпы еще потому, что в толпе нет личности, нет независимого мнения. В толпе эти понятия рассеиваются в коллективном бессознательном, формируя одно общее сознание на всех. Такое «сознание на всех» можно с уверенностью назвать – сознанием стада.

В заключении, я не могу не упомянуть еще одну отличительную черту философа: стремления к «истине». Существуют философы-скептики, к которым отчасти принадлежу и я. Эти философы уверены, что познания мира не возможно, а за материальным миром не скрывается никакой метафизической сущности. Но не прошло еще ни одного дня, что бы такого человека, если он в первую очередь философ, а не скептик, не интересовали тайны мироздания, или он не стремился к познанию и поиску ответов на вечные философские вопросы. В наш век возникло философское течение под названием «прагматизм, которое, по моему мнению, неоправданно величается «философским». Идеи этого течения, я не могу оспаривать, эти взгляды имеют право существовать, особенно в наше время материальных выгод. Но оно идет в разрез с самой сущностью философа, как искателя скрытых смыслов. Прагматизм спрашивает нас – «неужели так уже и нестерпимо не знать ответы на вечные вопросы? Неужели мы не можем прожить жизнь, не вникая в тайны тонких материй? Разве не можем жить, так как живут другие,  следя только за необходимыми для собственного проживания вещами?». Прагматики уверены в том, что мы можем жить как без истины, так и без ее поисков. Философ, который мог бы жить без этих поисков на самом деле предпочел бы быть экономистом, политиком, представителем правоохранительных органов, врачом или еще кем-то, но не философом. Философ же, является философом именно потому, что он не может быть счастливым вне поиска истин и тайн всего сущего. Не может без стремлений к той самой истины, которая все бы объяснила, дала ответы на все вопросы, и самое главное, на вопросы лично этого философа. Только такому человеку известен тот ужас неведенья, на который многие люди просто не имеют ни желания, ни смелость обратить свое внимания, проживая свои, не обремененные ничем, кроме насущных проблем – жизни. Философы – это люди которые  будут чувствовать неудовлетворение, пока не найдут ответы на свои вопросы, но большинство с которых, их так и не находят.