Точка возврата. 77

Начало Часа Кролика  застало хатамото сидящим в постели, чего отродясь за ним не водилось. Три дюжины раз ТроньБыка глубоко вдохнул, и приказал обыскать всё вокруг на предмет ночного проникновения. Он и сам осмотрел каждую травинку, но никто ничего не обнаружил. Хатамото хмурясь уставился на своего заместителя.
- Я начинаю думать, - медленно сказал он, - что это была сама Бэнзайтэн присутствовала здесь в бестелесном виде.
- Господин Нагаи, если Вы верите, что мы, хоть на мгновение, утратили бдительность, прикажите нам покончить с собой, и мы с радостью отдадим свои жизни.
Нагаи покачал головой, потом хлопнул себя по коленям, показывая, что принял решение, и отослал заместителя прочь. Затем хатамото встал, удалился из палатки на свободное пространство, и добросовестно принялся выполнять упражнения с мечом. До тех пор, пока тело не покрылось испариной, а сердце – сталью. Потом повелел приготовить себе фуро . Подходящей бочки, не оказалось, и бойцы вырыли в земле яму, устлали ее масляной бумагой, наполнили водой, и опустили в нее нагретые на огне куски железа. Когда вода достаточно согрелась, железо вынули, довольный хатамото залез в ароматную воду, и мысли о девушке из сна окончательно покинули его голову.
Однако, ближе к обеду, явился посыльный от Като Киёмаса. Это был Миёси, наряженный корейском вестовым. Нагаи давно знал этого воина. Миёси был «тертым калачом» и дельным разведчиком. Но в этот раз Миёси прибыл на день раньше срока. Он привез с собой лаковую коробку, в какой обычно возят трофейную голову, и послание от Като Киёмаса. И был какой-то странный. Даже не странный, а непривычно молчаливый. Опасное путешествие по стану врага – трудное испытание. И даже самый выдержанный человек разговаривает чуть больше, чем в пути, особенно после трапезы. Миёси же молчал. Он молча выудил тайное послание, каковых оказалось целых три, нахмурившись выбрал то, которое посчитал нужным, и с поклоном передал Нагаи. Нагаи перевел тайнопись: «Погадай на Ицзин . В зависимости от ответа будет продолжение». Нагаи удивился, но подчинился. Выпал знак «Невеста», или «В походе – несчастье», Гуй-Мэй . Нагаи озадачился. По поводу трактовки этого знака, Нагаи помнил только:  «Ничего, что бы было благоприятно». Нагаи нахмурился. Миёси выставил перед своим хатамото лаковую коробочку.
- Кто там?  – Поинтересовался Нагаи.
- Не знаю, господин. – Хмуро ответил Миёси.
Нагаи знаком велел открыть коробку.  Миёси открыл крышку, на дне коробки, вместо отрубленной головы сидел голубь. Нагаи протянул было к нему руку, но птица, казавшаяся спящей, вдруг выскочила из коробки, и упорхнула из палатки. Благо она не взвилась высоко в небо, а полетела над кустами, как обычная перепелка. Миёси же опять полез в рукав, выудил бумаги, осмотрел их, выбрал одну, и передал с поклоном своему хатамото. Нагаи Наокацу, по прозванью «ТроньБыка», остался немало озадачен. Свиток был написан не тайнописью, но, напротив, изысканной кандзи . Нагаи читал, и не верил своим глазам:
«Здравствуйте, мой далекий господин и повелитель моего сердца! Сегодня ночью, я просила Вас бросить оземь монеты, и освободить птицу. Вы в точности выполнили мои просьбы, и вот сейчас я могу Вам открыть своё лицо при свете дня».
Нагаи быстро поднял глаза на собеседника. Напротив него, вместо посланника от Като Киёмаса, сидела Ли Шинь, девушка из сна. Девушка поправила шелковые одеяния. Нагаи в мгновение ока вскочил на ноги, схватив одной рукой ножны, а правой – за рукоять меча.
- Господин! Я прошу, не убивайте меня! – Девушка побледнела и отстранилась. Но осталась сидеть на месте. – Это очень старое колдовство, оно позволяет прибыть сюда только на один фэнь . Я не причиню Вам зла!
- Как ты смогла превратиться в Миёси? Ведь ты его не могла даже видеть? Ты в Китае! – Гневно воскликнул Нагаи.
- Нет, господин. – Испуганно ответила девушка. – Я здесь, в Стране Утренней Свежести. Меня взял в плен Като Киёмаса, а того господина, кем я представилась, я видела позавчера, он собирался к Вам, господин. Он будет у Вас завтра. Поверьте, я здесь, потому что очень хочу увидеть Вас наяву снова. Я совсем недалеко.
Девушка резко закрыла лицо рукавом, и Нагаи вдруг увидел, что этот рукав – всего лишь движение полотнища, закрывающего вход в его палатку. И что перед ним никого нет. Нагаи убрал большой палец, коим несколько времени назад сдвинул цубу , и резким движением вернул клинок в его темное пристанище . И только улетающим светлячком звенел в тишине серебряный голос Ли Шинь. Потрясенный Нагаи усилием воли успокоил сердце, и подумал:
- Я много лет изучал ниндзюцу, но такого не видел ни разу. Эта девушка прекрасна, как цветок лотоса, но её умение прекрасно как десять тысяч цветков. Я должен найти эту девушку. И когда я найду её, и обращу её навыки на пользу воинства Ямато, деяние это и плоды его останутся в веках!
В этот миг он был близок к истине, как никогда.
На следующий день поутру действительно прибыл Миёси-сан, старый и хитрый разведчик, давно убеленный сединами, но всё еще крепкий и жилистый. Умом же проницательный, словно сова, и быстрый, словно оса. Нагаи хотел запретить кому бы то ни было говорить истинному Миёси о том, что вчера здесь был его двойник, но оказалось, что о приезде лже-Миёси никто и понятия не имел. Нагаи это сначала показалось странным, но потом он перестал думать о вчерашнем инциденте. Оставив за себя своего заместителя, и прихватив лишь трех бойцов, Нагаи Наокацу по прозванью «Тронь Быка», отправился в ставку Като Киёмаса.
Здесь, с позволения нашего читателя, мы сделаем остановку, и вернемся несколько назад, дабы рассказать о событиях, кои предваряли сей скромный визит.
Летом минувшего года христианский воитель Кониси Юкинага захватил Ивовый город - Рюгён  и до самых холодов занимался постройкой и укреплением фортов вокруг него. Усилия его начали давать свои всходы уже к осени, к тому самому моменту, когда в игру вступила третья сила. Первое войско, ведомое Чжао Шэн-хунем,  из Поднебесной насчитывало лишь пять тысяч мечей. Разведка вовремя доложила о сем передвижении, и жизнь в фортах замерла, они, казались, безжизненны и не привлекли внимания китайских военачальников. Подойдя к Ивовому городу, китайцы попались на простую уловку: они узрели ворота открытыми, и вошли в город, где их встретил огонь аркебуз, а затем, и острия клинков. Оставшиеся в живых китайцы предприняли бегство, но были изрублены отрядами из фортов. Но сия операция была не более, чем заморозком пред настоящими морозами. В самый разгар зимы через перевал Ляо Тун, форсировав пограничную реку Ялу, с превеликими трудами протекла огромная армия Империи Мин. Лошади, по словам летописей «потели кровью», но к середине месяца Мицуки сия громадина встала у стен Ивового Града. Укрепленные форты лишь ненадолго задержали китайское войско, дав время врыть в мерзлую землю крепкие колья для первой линией обороны. Юкинага встал пред выбором: оставить город, или с превеликими трудами взяться оборонять славный трофей. Помолясь Приснодеве, сей жестокосердный воитель, но ревностный кафолик, выбрал последнее. Два дня и две ночи длилась великая сеча, и, оставив на промерзшей пашне превеликое множество хладных тел, отступили китайцы к своему лагерю, в надежде восстановить силы, и ринуться поутру на штурм. Однако же Кониси решил не пытать судьбы, выбирая «победить или погибнуть». Под покровом ночи все самураи отступили по льду реки Тэдонган, начав с тяжкими трудами свой путь на юг. Отступление сотворено было мастерски – за спинами воинов Ямато остались только трупы. И лишь позорная трусость Отомо Ёсимунэ, прежде времени оставившего свой форт, легла черным пятном на блестящее отступление Юкинага.
С соперником Кониси Юкинага, приверженцем Срединного Пути, Като Киёмаса, дерзостное проникновение до самых пределов Манчжурии, до реки Туанган, сыграло весьма злую шутку. Он сделался заперт в одиночестве на северо-востоке страны Когурё. Но сие обстоятельство не омрачило уверенности Като. Утром в ставку Като прибыл хатамото ТроньБыка, и долго наедине беседовал с ним. А в обед сей благородный муж принимал посланца Империи Мин. В учтивой на словах, и надменной по манере, речи, посланец Желтого Императора требовал сдачи, возвращения наследников и добычи, уплаты пеней и возмещения расходов на союзное китайское войско, и много еще другого. Последним требованием прозвучала незамедлительная передача первой корейской красавицы, каковую Като сделал своею наложницею. Като слушал посланца, и лишь лицо его растянуто было в улыбке. Потом он хитро подмигнул посланцу, и пропел:
У торговца сукном из Киото
Две дочери, 18-ти и 20-ти лет.
Воин сражает мечом,
А красотки – своими глазами.
После этого Като молча удалился, не ответив посланцу ни «да», ни «нет». Однако, вскорости он вернулся. Следом за ним, робко ступая, шла знаменитая красавица, коею и была, как видимо догадался наш многомудрый читатель, та самая Ли Шинь. Като лично провел ее, и поставил пред китайским посланником. Посланник воззрился на девушку, и, как и многие, был сражен ее красотой, и не мог вымолвить ни слова. Тем временем Киёмаса принял у ближнего воина его острое копье, и в мгновение ока рассек тело девушки от талии до плеча. Да так, что она не успела издать ни одного звука. Все застыли в онемении, лишь посланник спросил: «Зачем?». Като же, тем временем, вернулся на своё место и спокойно молвил:
- Тандзан и Экидо шли однажды по грязной дороге. Лил проливной дождь. Проходя мимо перекрестка, они встретили красивую девушку в шелковом кимоно и шарфе, которая не могла перейти через рытвину.
"Идем, девушка,"- сказал Тандзан сразу же. Он взял ее на руки и перетащил через грязь.
Экидо ничего не сказал и молчал до тех пор, пока они не подошли к храму. Больше он не мог сдерживаться и сказал: "Нам, монахам, надо держаться подальше от женщин, особенно от молодых и красивых. Они опасны. Зачем ты сделал это?"
"Я оставил девушку там, - сказал Тандзан.- а ты все еще тащишь ее?"
Потрясенный посланник, не зная, что ответить, удалился восвояси с возмущением в сердце. А Като остался сидеть на своем месте, блаженно улыбаясь. Это происшествие осталось во всех хрониках. Но после ужина Киёмаса зашел к себе в покои, и обратился с сидящим там Нагаи Наокацу по прозванью «Тронь Быка», и Ли Шинь, живой и невредимой.
- По воле Будд, всё случается тогда, когда должно случиться. Ваша шутка с иллюзией была хороша. И теперь я знаю, кому я поручу очень сложное задание. Позавчера ко мне прибыл гонец от Дато Масамунэ, и привез родовую реликвию, волшебный дар Ёримото.
Он откинул шелковое покрывало, под которым дрожала и звенела летними цикадами небольшая дубовая коробочка.