Запах крови. Глава 3

- А сколько тебе было лет, когда ты впервые убил? – словно думая о чем-то совершенно тривиальном, спросила меня Саша вечером, когда мы сидели у костра.
- Восемь. – негромко ответил я и взял в руки валявшуюся неподалеку ветку, чтобы хоть как-то скрыть тот факт, что мне стало не по себе.
- Кого? И почему? – все тем же тоном поинтересовалась девушка.
- Потому что стало интересно. – буркнул я. – Не хочу об этом говорить. Кстати, ты мне не ответила на вопрос.
- На какой? – она небрежно скосила глаза в мою сторону.
- О чем вы говорили с человеком без чувств те последние две минуты?
Девушка повернула ко мне лицо полное грусти, а на глазах ее заиграли звездочки, колыхающиеся в накатившейся внезапно влаге.
- Я не могла не попрощаться. – заговорила Саша и опустила взгляд. – Скорее всего мне нужно было получить его прощение. Я чувствовала себя… - она прервалась. – И чувствую себя виноватой перед ним. Не желала бы я повторить произошедшее той ночью. Не нам решать кому жить, а кому умирать. Не нам делать выводы кто заслуживает смерти, а кто достоин жизни. Но это был не мой выбор. Хотя… - девушка провела рукой по глазам. – Мой конечно. И от этого еще тяжелей. Я могла отказаться. Могла послать Виктора к черту. Но я… Я наверное испугалась… Я не смогла отступить… Это был мой выбор. – сказала она четко и уверенно. – Я открыла дверь и вошла в кабинет. Было очень тихо. Так тихо, что казалось ни звука, ни шороха не было в этой тишине. Он стоял у окна и почему-то не повернулся. Я так и не узнала почему он не повернулся. Может быть его звериное чутье уже все ему подсказало. Я подошла к нему и коснулась легонько спины. Человек без чувств медленно повернулся и посмотрел мне в глаза. Как всегда спокойно. Он даже не удивился, увидев меня. «Я пришла затем, чтобы сказать Вам, что Вас сейчас убьют». – негромко пролепетала я. Мои глаза наполнились слезами. Руки подрагивали. «Не бойся. – ответил он. – У каждого свой час смерти». Я заплакала и закрыла глаза. Его теплая большая ладонь легла мне на щеку. Не я успокаивала его в последний миг перед смертью, а он успокаивал меня. Этот сильный, смелый человек, убивший сотни мужчин, женщин и детей… этот зверь… был в тот момент лучше всех людей на планете. Он не был монстром. Я могу поклясться, что не был. Я открыла глаза. Мужчина смотрел на меня нежно и ласково и в его глазах мерцала улыбка. «Не бойся. – повторил он. – Все хорошо. Правда. Ты ни в чем не виновата. Это жизнь. Это мой мир. Помнишь наш разговор про хищников. Сейчас за этой дверью тоже хищники. И на этот раз они сильнее. – он прижал меня к себе и поцеловал в затылок. – Тихо. – прошептал мужчина и я впервые словно почувствовала его. Хотя скорее это подсознательно прочиталось в его голосе. Он не был напуган. Я не знаю определения этого чувства. Может быть что-то сродни печали. – Как тихо. – повторил он. – А значит мой враг очень силен. Умереть от руки такого врага – честь для меня. Вот видишь… - он отстранил меня, взяв за плечи двумя руками. – Это совсем не страшно. – человек без чувств внимательно посмотрел мне в глаза. – Спасибо, что ты пришла. – несколько секунд помолчал и ласково добавил – Закрой глаза». – я покачала головой и горячо прошептала: «Мне страшно. Очень страшно». «Не бойся. – его ладонь снова легла на мою щеку. – Закрой глаза. Все хорошо». Я повиновалась и прикрыла веки. Еще секунд пятнадцать его теплая рука касалась моей кожи. Потом едва слышно открылась дверь, прозвучал хлопок и пальцы мужчины, слегка скользнув по щеке, отстранились. Я с трудом заставила себя открыть глаза. Обмякшее тело, нелепо прогнувшись в спине, было подхвачено умелой рукой военного, который бережно опускал убитого им человека на ковер. Мир преломился хлынувшими из моих глаз слезами. Мой мозг отказывался принимать действительность. Я что-то беззвучно шептала сухими, внезапно потрескавшимися губами и ничего не понимала, не принимала, не осознавала. Потом пришел Виктор и Дмитрий вывел меня на улицу.
Саша замолчала. По ее щекам катились слезы. Руки бессмысленно мяли край сарафана. А я тогда впервые подумал, что мир, в котором я живу, не имеет никаких категорий, никаких рамок, никаких границ и законов. Он столь многогранен и непредсказуем, что даже, если потратить всю свою жизнь на то, чтобы разобраться во всем этом, все будет всуе. А значит это попросту бессмысленная трата времени. Гораздо проще принять его таким, какой он есть. Со всеми его плюсами и минусами, со всеми плохо и хорошо, со всеми оттенками и тенями. И я порадовался, что мне это вполне удается.
***
На третий день нашего знакомства с Сашей она еще с утра заявила, что хочет попросить меня о некоем одолжении, но о каком наотрез отказалась говорить, объяснив это тем, что еще не решила. Весь день мы провели гуляя по лесу и разговаривая то о природе, то о людях, то о каких-то мелочах. Уже после трех часов девушка наконец серьезно посмотрела на меня и попросила:
- Я хочу, чтобы ты рассказал мне о том, что делал с людьми. Для меня это очень важно. Я хочу, чтобы ты не просто рассказывал, а вспоминал со всеми подробностями. Я хочу почувствовать все то, что ты делал. Я хочу представить себе это. Моя просьба – не каприз, а осмысленное решение. Я уже говорила, как сильно боюсь маньяков. Я уже рассказывала, что этот страх сводит меня с ума. Пришло время взглянуть ему в глаза. И ты можешь мне в этом помочь. И я прошу тебя об этом одолжении.
- Не думаю, что это хорошая идея. И не уверен, что Виктор одобрит это. – возразил я, надеясь, что она передумает и одновременно зная, что этого не случится.
Я очень боялся, что когда она увидит меня во всех красках, то станет относиться ко мне так же, как все вокруг. С отвращением и даже ненавистью. Я боялся этого и одновременно очень хотел все ей рассказать, чтобы быть с ней честным, чтобы видеть ее реальные чувства по отношению ко мне, а не то, что она испытывала сейчас, не представляя до конца, кто перед ней и с кем она имеет дело.
- С Виктором я говорила с утра. Он охренел, но возражать не стал. Так что теперь все зависит только от тебя.
- Ну что ж. – пожал я плечами. Мы помолчали. – Идем. – я взял ее за руку.
- Куда? – поинтересовалась она.
- Ты хочешь, чтобы все было ярким. И у меня есть идея, как сделать это еще ярче.
Мы пришли к Виктору. Он сидел, опершись спиной о ствол дерева, и жевал травинку.
- Саша хочет узнать обо мне больше. – обратился я к боссу. – Мне кажется, что наиболее объективно она сможет взглянуть на эту сторону моей жизни, если мы будем с ней в лесном домике.
Виктор присвистнул.
- Угробить девицу решил? – ухмыльнулся он, но его взгляд стал серьезным.
- Нет. Просто показать все в красках. – я тоже был серьезен.
- Ты все же не передумала? – мужчина покачал головой. Девушка не ответила. – Ну, дело ваше. – пожал он плечами. – Эй, Стасик, отвезешь ребят, куда попросят… - Виктор пожевал губами. – И вернешься, а то ночь скоро. До утра справитесь? – взглянул он на нас. Я кивнул. – А утром тогда заберешь. – босс посверлил меня взглядом. – Обидишь девочку – беды не оберешься, понял? – грубо поинтересовался он.
- Я не буду никого обижать. – удивился я. – Мне этого совсем не хочется. Я бы с удовольствием вообще от поездки отказался, но раз она так просит...
- Смотри мне. – еще с минуту помолчали. – Зря ты все же. – проговорил Виктор и добавил. – Езжайте.
***
Мы приехали, когда солнце уже клонилось к горизонту. В лесу было сумрачно, но на поляне перед домом все еще было светло. Саша вышла из машины и во все глаза глядела на полуразрушенный двухэтажный дом.
- Интересно чей он? – полюбопытствовала она.
- Понятия не имею. – пожал я плечами.
- Миленько. – хмыкнула девушка. – Даже не знала, что в наших широтах строят такие домишки. И ведь ему не один десяток лет. А вид, словно дом сошел с экранов американского ужастика. Точь в точь. И кстати очень в тему. – она поежилась.
- Замерзла? – непонятно зачем ляпнул я, заранее зная ответ.
- Жуть. – то ли ответила, то ли о чем-то своем поведала Саша. – Что это за дом? И почему ты меня сюда привез?
- В этом доме я последнее время мучил и убивал своих жертв. – пояснил я.
- Ясненько. – кивнула девушка. – Пойдем внутрь или снаружи есть что показать?
- Пойдем внутрь. – я зашагал к крыльцу.
- Вау. – воскликнула Сашка, переступив порог. – Да, внутри он еще сильнее похож на классический дом ужасов. Веселая будет ночка. А свет тут есть?
- Нет тут света. Но небо ясное и сегодня почти полная луна, так что не потеряемся. – усмехнулся я.
Мне было не совсем понятно зачем ей все это понадобилось. И я был не рад, что согласился, а потом еще и привез ее сюда. Не место ей было здесь. Совсем не место. А еще я кожей ощутил страх, который не на шутку разыгрался в Саше. Я чувствовал его, как чувствовал его всегда.
- Ну, давай начнем. – предложила девушка. – А дом по ходу осмотрим. Так, наверное, будет более поэтично.
- Давай. – согласился я нехотя. – С чего начать?
- Тебе, пожалуй, видней.
И я начал. Совсем не с того, с чего собирался, обдумывая свои действия все время, пока мы ехали в машине.
- В этом доме мы с Виктором впервые познакомились. Я как раз закончил с очередными своими жертвами: заблукавшей парочкой грибников-ягодников. Мужчина валялся внизу, а я весь в крови склонился над только что почившей барышней. В дверях возник неслышно мой нынешний босс. Я еще находился в азарте своего любимого занятия и потому никаких молниеносных решений попросту не мог принять. Я почувствовал себя волчонком, который только что загрыз беспомощного медвежонка, а тут его застукала медведица. И вот стоит этот волчонок с окровавленной пастью и перепуганными глазенками и понимает, что убежать не удастся и помирать не хочется. Виктор спокойно и не спеша подошел вплотную, даже не взглянув на женщину, взял меня за шкирку и выволок на улицу. И на той симпатичной песчаной полянке отделал меня до полусмерти, все время негромко повторяя: «Запомни, гаденышь, теперь ты у меня убивать будешь только, когда я скажу». Потом меня уже в бессознательном состоянии куда-то увезли. И Витя еще три дня меня избивал нещадно. А я висел, привязанный за руки к деревянной балке, хотел пить и думал только об одном: зачем он меня бьет, если я уже все понял и на все согласен. Через три дня избиение прекратилось. Мне дали воды и хлеба. Еще через пол дня меня отвели в баню и Виктор лично меня отхлестал веником. Потом мне выдали одежду и увезли в лес. Туда, где мы с тобой встретились. И вот я занимаюсь любимым делом строго по указке свыше. И жить или умереть моим жертвам решаю уже не я. Пару раз я правда вырывался на волю и играл в свои жестокие игры с незапланированными беднягами. И каждый раз Виктор методично и молча меня за это избивал. А потому я с каждым разом становился все послушнее. И теперь я уже почти хороший мальчик. Честно говоря, меня такое положение вещей не особо угнетает: свои эксперименты я провожу, кушать есть что, одет, обут, а больше мне от жизни ничего и не нужно. Теперь вот еще ты появилась. Это вообще бонус, какой не всем смертным выпадает.
Я замолчал. И ожидал упреков, удивлений, колких вопросов, но ее вопрос лишил меня дара речи.
- А сексом ты часто занимаешься? – в ее внимательном взгляде не было и намека на сарказм или издевку.
- Ну… - ответил я спустя секунд тридцать. – Когда как. В среднем где-то раз в месяц-полтора.
- А где женщин берешь?
- Меня в разные города вывозят.
- Проститутки?
- Почему? Нет. Я брожу по улице, присматриваюсь к девушкам, как и раньше всегда делал. Нахожу подходящую. Знакомлюсь. Мы идем к ней. Трахаемся и я ухожу.
- И как часто тебе отказывают?
- Никогда. – изумился я. – Я же тебе говорю, что я ищу подходящую.
- Все мужчины ищут подходящую. И даже самым крутым ловеласам четыре из пяти отказывают. Это получается, ты умеешь уговаривать?
- Да, нет. – вспылил я. – Ты не понимаешь. Я же нахожу ту, которая сама хочет именно так… Погоди… не знаю как объяснить.
- Какие девушки в твоем вкусе? – Саша присела на пол.
- Слабые морально. Согласные на все. Те, которые тени своей бояться. Их в толпе видно за километр. Их не возможно не увидеть. И такая одна на тридцать-пятьдесят обязательно есть. А потому я поброжу по городу часа четыре максимум и сто пудей встречу нужную. И такая, как мне нравится, в жизни никому о нашей связи не расскажет. Ей стыдно самой себя.
- Так. То есть ты их насилуешь?
- Да, ну мать твою. – я взмахнул руками. Я был зол. – Я нахожу таких женщин, которые в восторге от этого грубого, даже жестокого секса. Они получают не меньше удовольствия, чем я. Но они серенькие мышки, которые сами себе стесняются признаться, что их возбуждает страх и боль. И потому они молчат и забыть стремятся.
Девушка посидела в задумчивости. Потом негромко произнесла.
- Ясно. – еще чуть помолчала и спросила. – А до встречи с Витей ты их убивал после секса?
Я рассмеялся. Гнев как рукой сняло. На меня снизу смотрела наивная детская мордаха.
- Зачем мне их убивать? Я же тебе говорил, что убийство для меня не суть. И вообще секс сексом, а эксперименты мои над людьми другое совсем. Мы расстаемся удовлетворенные произошедшим. Просто я выкидываю это из головы, так как вообще стараюсь лишнего ничего не держать в памяти. А они стараются забыть от стыда. Все.
Саша сидела на грязном полу и смотрела перед собой невидящим взором. Я решил дать ей время на раздумья и вышел на крыльцо покурить. Вечер был великолепен. Ясное небо наполнилось еще тусклыми крохотными звездочками. Слева по небу разлился молочный туман лунного света, но самой красавицы луны видно не было – она стыдливо пряталась от меня за деревьями. Воздух был прохладным и свежим, наполненным запахом багульника и влагой недалекого ручья. Я глубоко вдохнул и, раскинув руки, закрыл глаза. Мне по вкусу эти тихие спокойные летние вечера, когда никого вокруг на мили и жизнь всего человечества кажется чьей-то нелепой шуткой, выдуманной страшилкой, не имеющей к реальности никакого отношения.
- Мы можем продолжать. – услышал я приглушенный голос из дома. Усмехнувшись, я еще раз глубоко вдохнул и пошел пугать эту странную девушку.
***
- Так, ну, начнем, пожалуй, уже о главном. – сказал я, переступив порог. – Предлагаю начать со спектакля. Это конечно более, чем глупо, и не менее комично, но все же… Вставай, представляй себе самое страшное, что ты можешь обо мне подумать и беги прячься. Дом не большой, но для нашей игры вполне хватит. – Саша поднялась с пола. – Закрывай глаза и думай обо мне ни как о своем знакомом. Вот я с огромным ножом. – Я достал из вшитого в брючину кожаного кармана свой любимый нож, длина лезвия которого была никак не меньше двадцати пяти сантиметров. – И ты такая испуганная, потерянная, одинокая и беспомощная. – девушка стояла с закрытыми глазами и в ней все ярче разгорался страх. – Беги. – устрашающе шепнул я. – Даю тебе фору в минуту. Время пошло.
Она распахнула ресницы и растерянно поглядела по сторонам. Потом сделала пару нерешительных шагов по направлению к кухне. Остановилась и, развернувшись на девяносто градусов, побежала по лестнице на второй этаж. Я еле сдержал смешок. Он был совсем ни к месту. Отсчитав восемьдесят пять секунд, я не спеша стал подниматься по ступеням. Они едва слышно поскрипывали под моими ногами. Дерево за годы поизносилось крепко.
Хотя я намеренно не смотрел куда именно Саша свернула на втором этаже, мое чутье однозначно подсказывало, что побежала она на право. И пройдя метров пять, я разглядел ее в щель между дверью и притолокой. «Прячешься ты отвратно плохо». – хмыкнул я про себя. И чтобы пощекотать ей нервы, прошел мимо двери, заглянул под трухлявый от времени полог скатерти на круглом столе в центре комнаты, бесцельно и не спеша покрутил головой, а потом развернувшись вышел. Я слышал, как она медленно дышит, стараясь не выдать себя. Я ощущал, как колотится ее сердце. Но самое главное, что не умеют скрывать люди, я явственно чувствовал запах страха. Тело девушки источало такой аромат, который невозможно было ни с чем спутать. Страх выкинул в ее кровь адреналин, а тот в свою очередь заставил ее кожу испарять этот яркий запах. Ох, как же она сладко пахла. И может быть потому, что у меня не было ни малейшего желания убивать Сашку, во мне взыграла страсть. Я медленно выдохнул, стоя за стеной и взял себя в руки. Сейчас мое возбуждение было совсем некстати. А вот пугать девицу был самый подходящий момент. Она уже задышала более спокойно и я услышал негромкий шелест: это руки коснулись ткани сарафана. Стало быть, Саша перестала прижимать их к груди и опустила. Она успокаивается. Я сделал два больших неслышных шага и, распахнув дверь, проговорил: «Попалась». Девушка пронзительно взвизгнула и даже слегка подпрыгнула от неожиданности.
- Кто так прячется? – рассмеялся я.
- Ты сразу меня нашел? Да? – заглянула она мне в глаза.
- Конечно. Остальное было фарсом.
- Но как?
- Дыхание, запах тела, но главное… - я подмигнул и поднял вверх указательный палец. – Главное… тебя было видно в щель. Вот и скажи мне: кто так прячется?
Саша растерянно оглянулась на дверь.
- А в кино всегда показывают… - неуверенно начала девушка.
- Мало ли, что там в кино показывают. – пожал я плечами. – То кино, а это жизнь. Беспощадная реальность. Хотя знаешь, никто из тех, кто в этом доме от меня пытался убегать, за дверь не прятался. Ты меня удивила. – я улыбнулся и, склонив голову, посмотрел на нее.
- Расскажи что-нибудь. – негромко попросила она.
- Идем. – я взял Сашу за руку. – Начну с самого сложного для себя. – я повел ее мимо лестницы в комнату с единственным в доме стулом. – Садись. Я буду рассказывать и, чтобы было более наглядно и страшно, буду все это показывать на тебе, но без причинения телесных повреждений. – Только постарайся не перебивать. Хотя бы сейчас. Мне будет трудно об этом говорить. – Я постоял молча с минуту, глядя в пыльное, заросшее паутиной, окно. То, что я собирался рассказать, и на меня навевало ужас и тоску. – Мне было восемь. – начал я свой рассказ. – Мы жили в обычной двухкомнатной квартире, в обычной пятиэтажке, в обычном маленьком городке. Все эти страхи, которые рассказывают о детстве маньяков, меня никоим образом не коснулись. У нас была хоть и не полная (мама, я и сестренка), но хорошая семья. Мама заботилась о нас и любила нас совершенно одинаково. Вниманием меня никогда не обходила. Никто и никогда меня не обижал. Я даже в школе ни с кем не дрался. И никто не был виноват в том, что у меня появился очень неординарный интерес. Интерес к человеческой анатомии и к человеческим страхам, которые рождены физической болью. Я учился тогда только в третьем классе. Самое начало учебы. Ранняя осень. Начало октября. Сломанный пупс, разбитая статуэтка, раздавленный автомобиль – все эти вещи наталкивали меня на мысль, что внутри человека все еще интереснее. Там должно быть целый мир, непонятый и не изученный мной. Обычно в кино показывают, что в детстве маньяки мучают животных. Мол, это самый верный признак социопата. Но меня животные совершенно не интересовали. Я их попросту не замечал. Где-то за год до этого дня я впервые почувствовал запах крови. Ярко так почувствовал. И испытал при этом какие-то непередаваемые чувства. До сих пор не могу найти им названия. И весь этот год я думал о внутреннем строении человека. Я спрашивал маму, но она не могла мне толком ничего объяснить. А так, как я не переставал задавать вопросы и в моих глазах читалось яркое возбужденное любопытство, то со временем мать стали пугать эти разговоры и она начала ругаться на меня. Сначала вяло, но с каждым разом все более жестко. И я замкнулся. Я замолчал. Я остался наедине со своим неуемным любопытством и своими мыслями. И вот как-то днем, в выходной, когда мама ушла по своим делам, я вошел в комнату, где играла моя сестра и сказал, что придумал игру получше. Прости, Саша, но я не в силах рассказывать подробности. – я судорожно сглотнул. – Кухонным ножом я убил свою сестру. Я не хотел этого. Я не понимал, что делаю. Я просто вспорол ее и посмотрел, что внутри. Я видел, как билось ее сердце и как оно остановилось. Я старался ее оживить. Я плакал и сжимал руками ее сердечко, пытаясь заставить его снова стучать. Но естественно все это было напрасно. У меня даже не возникло мысли скрыть следы своего проступка. Когда пришла мать, я сидел на полу, обхватив свою голову окровавленными руками, и шатаясь, что-то ныл. Моя мать повела себя очень странно. Она несколько минут таращилась на труп сестры, а потом, не обратив на меня, казалось, ни малейшего внимания, завернула ее тельце в покрывало и ушла. Вернувшись (уже с пустыми руками), мать вымыла пол несколько раз, раздела меня и искупала и, сложив вещи в пакет, снова ушла. Ее не было около часа. Придя домой, она быстренько приняла душ, высушила волосы, оделась по-домашнему и опять ушла. Следующий раз мама вернулась под утро. Вся заплаканная и постаревшая лет на десять. После похорон, на которые меня не взяли, мама отвезла меня в интернат и навещала крайне редко. За все время, начиная со смерти сестры и заканчивая нашей последней с ней встречей, мать не сказала мне ни слова. Хотя, собственно я ей тоже. Все. Теперь ты знаешь, кого и когда я убил впервые. Сразу скажу, что это единственный человек, о смерти которого я жалею и в смерти которого себя виню. Я пойду покурю. Не ходи за мной.
Я вышел. Спускаясь по лестнице, я думал, что все это фуфло: мол, расскажи кому-нибудь и камень с души упадет. Вот. Рассказал. Ничуть не полегчало. Наоборот. Вспомнилось все так ярко, будто только что было. И опять накатило отчаяние и боль потери захлестнула с новой силой. И эта боль за годы меньше не стала. Так в груди щемит. Так сдавливает сердце. Если бы я умел не только забирать жизни, но и давать их, то вернул бы жизнь сестренке. Она заслуживала жить и быть счастливой. Она была самой наивной и самой смешливой из всех, кого я встречал. Она была удивительной. И я прервал это чудо. Я поломал самую дорогую, даже бесценную игрушку этого мира. На глаза набежали слезы. Я вышел на крыльцо и расплакался. Расплакался как ребенок: горячо и взахлеб.