Хирург

С вершины небольшого холма на петляющую внизу дорогу открывался отличный обзор. В ее конце, граничащим с горизонтом, мелькала черная точка, постепенно увеличиваясь в размерах и превращаясь в поднимающий столбы пыли автобус.
- Едут, - мужчина лежавший в густых зарослях недалеко от вершины холма передал бинокль своему соседу и поудобнее пристроил винтовку рассматривая свой участок дороги сквозь снайперский прицел.
- Предупрежу Асхада, пусть отправляет Марата вниз встречать гостей, – бегло посмотрев на автобус в бинокль и отдав его обратно снайперу, отозвался молодой парень лежащий рядом с ним. - Смотри, Манул не промахнись, на тебе водитель и те, кто будет выбегать из автобуса, а остальное сделает Марат! А, ну, - с досадой добавил он, - не мне тебя учить что делать, - и быстро пополз вниз по склону, оставляя за собой узкую полосу в траве.
Чуть ниже в колючем невысоком кустарнике притаилось еще несколько человек, полностью слившись с окружающими их травой и листьями.
- Они, Асхад. Все как сообщил «Мангуст», - прерывистым шепотом доложил приползший парень прилегшему за небольшим валуном старшему группы. - Не думаю, что это кто-то другой.
 Черные глаза холодно блеснули в ответ, еще раз посмотрели на дорогу и, вернувшись, встретились с взглядом мужчины, лежащему чуть поодаль от остальных. Тот положил руку на ручной пулемет и вопросительно замер, ожидая команды уйти на свою точку. Марат был единственным из группы кто еще полчаса назад, прибыв на место, стащил плотную маску с лица не дающую свободно дышать и засунул в карман, повязав вместо нее черную косынку. И теперь под завистливые взгляды остальных в полной мере наслаждался периодически налетающим прохладным ветерком.
Старший группы Асхад, худощавый высокий мужчина примерно пятидесяти лет слегка кивнул в его сторону головой и Марат, несмотря на свою комплекцию, быстро переместился чуть левее и ниже от них на небольшой выступ образованный лежащим плоским валуном и удачно скрытый с одной стороны кустом. Там же пристроил пулемет и приготовился ждать спешащий на всех парах к своей смерти автобус.
- Уверен, что те двое там? – поинтересовался парень у Асхада, когда пулеметчик уполз.
- Абсолютно Халим, - спокойно раздалось в ответ. – В этот раз они даже не особо старались скрыть зачем едут. Гуманитарная миссия их излюбленная тактика, они действительно несут в мир успокоение, правда, вечное… - зло сплевывая в траву, закончил Асхад. – Всё! Все разговоры на потом, едут! Начали!

Марат неторопливо ходил мимо разбросанных в придорожной канаве тел еще недавно бывших пассажирами автобуса и подходя к каждому из них на всякий случай стрелял в голову. Спешащее за горизонт солнце красило небо и траву в ярко-красный цвет словно хотело поскорее скрыть полосы крови на земле. Марат уже почти дошел до конца импровизированной цепочки, когда его окликнул Асхад.
- Долго еще тебе? – Асхад равнодушно смотрел сквозь прорези черной маски на убитых. Оглядев всех, и задержав свой взгляд на двух телах мужчин лежащих в стороне от других, перевел взгляд на Марата.
- Там еще нескольких проверить и все, – махнул Марат в сторону обочины.
- Доканчивай и уходим. Все кто должен был до нас доехать - доехали. Манул чисто работает, - одобрительно заметил Асхад, указав на тела. - Сегодня хороший день, почаще бы такие «гуманитарные миссии» от федералов приезжали. Али нашел десять ящиков с оружием в автобусе. Информатор не подвел.
Марат довольно улыбнулся и перешел к следующему телу.
- Ты смотри, в этот раз даже баб приволокли! – Марат указал на тело молодой девушки лежащее лицом вниз.
- Ну-ка переверни ее, - подходя ближе, приказал Асхад.
Марат опустился на колено и, дернув за плечи тело, перевернул его. Тело ожило и, издав непроизвольный крик, открыло глаза.
- Смотри-ка, еще жива, - отшатнувшись от нее, пробормотал Марат.
Девушка, села зажимая рукой ободранный пулей бок, неотрывно следя глазами за черным дулом пистолета в его руке.
- Вот тебе и чисто работает, - обрадовался Марат возможности ткнуть носом снайпера, - меньше хвастать будет, - он передернул затвор, - ладно, придется исправлять его огрехи!
- Подожди! – остановил его Асхад, пристально рассматривая побелевшую от ужаса девушку при виде пистолета нацеленного в ее голову.
 Марат отвел оружие.
- Оставь, заберем с собой. Черные глаза Асхада цепко осматривали потемневший край свитера пропитанный кровью, словно решали правильное ли он принял решение.
- С собой? - недоуменно переспросил Марат. – Ее? – и, не услышав отмены приказа, добавил, - как скажешь. Только хромая овца недалеко уйдет после того как волк перекусил ей ноги, - ткнул он стволом на ее бок.
- Пусть Халим ее перевяжет и подколет что-нибудь, чтобы дотянула до базы. Я ее знаю, она нам пригодится. Позови его, пусть займется, а я сам тут закончу, - Асхад перешагнул через девушку и, щелкнув затвором автомата, пошел по обочине, в конце которой виновато приткнулся наполовину съехавший в кювет «Икарус» доделывать за Марата его работу.
Тень, заметив взмах руки Марата, отделилась от ствола дерева и став человеком неслышно подошла к девушке. Молодой парень присел на корточки рядом и с интересом смотрел на нее слегка насмешливыми светло-зелеными глазами. Черная маска как и у остальных скрывала его лицо. Он вытащил нож, подцепил край свитера и с треском разрезал его по шву, оголяя рану на боку. Грубо ощупал ее рукой не обращая внимания на вскрики, вытащил из одного из многочисленных карманов нашитых на камуфляж упаковку бинта и, разорвав зубами, начал заматывать рану. Затянув потуже концы и безрадостно покосившись на тут же окрасившиеся бинты в месте ранения, достал несколько ампул из другого кармана и обычный пластиковый шприц. Выбрав нужную отломил стеклянный кончик и набрав ее содержимое в шприц, через джинсы легко вколол лекарство в бедро.
- Вставай! – скомандовал он девушке, отбрасывая пустой шприц в канаву и поднимая ее с земли за руки. – Всё, - крикнул он в сторону Асхада и собравшихся около него и ящиков с оружием еще пятерых мужчин.
- Уходим! - махнул своим людям Асхад и направился в сторону холма.
 Девушка, едва дышавшая из-за колющей боли в боку еле шла. Халим недолго думая перекинул ее через плечо и быстро догнал остальных.

***

Ее друзья крутили пальцем у виска узнав, куда Настя собралась ехать. В свой отпуск можно выбрать более безопасные места, найденное же ею подходило только самоубийцам. Места недавних боевых действий, неспокойные и сейчас, где нет-нет, да и происходят нападения даже на миссии Красного креста, в составе которой она и уезжала через несколько дней. Ее близкий друг громко хлопнул дверью, посоветовав на прощание найти себе спутника жизни с более крепкими нервами для своих бзиков. После этого она прекратила говорить о месте и цели поездки.
Четыре года после окончания медицинского института, проведенные в качестве участкового врача в районной поликлинике, не совсем то, о чем Настя мечтала. Не сказать, что ей не нравилась ее работа, нравилась и очень, но она чувствовала, что начинает задыхаться от каждодневной рутины. Хотелось почувствовать себя действительно необходимой. О поездке она узнала случайно от коллеги по работе, состоящей в «Красном кресте». Один из врачей миссии, уезжающей в горячую точку, педиатр по специальности, сломал ногу и ему срочно искали замену. Сама коллега Насти поехать не могла, двое детей и больная мама на руках не позволяли ей надолго отлучаться. Тогда Настя попросила порекомендовать себя на ее место.
Координатор поездки, сухая седая старушка, деловито расспрашивающая Настю об опыте работы, долго рассказывала о риске котором они подвергаются, уезжая без официального разрешения в район недавней военной операции. В их задачу ставилось добраться до десяти отдаленных поселений затронутых военными действиями и помочь проживающему там населению. Узнав, что она не замужем и детей у нее нет, Лидия Васильевна дала свое согласие на замену, успокоив Настю тем, что в составе бригады едет опытный военный хирург и основная задача ляжет на него и операционную сестру, ей же придется только помогать им в случае надобности.

До поселений дорога петляла между холмами, поросшими редкими деревьями и кустарниками. Впереди оставались еще сутки пути. Водитель автобуса, пожилой мужчина, неоднократно выполнявший такого рода рейсы, обещал к полудню следующего дня, если повезет с дорогой через перевал доставить их до точки отсчета, а пока развлекал рассказами о местах мимо которых они ехали, и подбадривал нескольких членов группы, напряженно вглядывающихся в окно.
Его звали Рустам, он был местным и погиб одним из первых. Сухой щелчок и автобус, неожиданно потеряв управление, стал съезжать в кювет. А последующая за этим длинная пулеметная очередь прошила бок автобуса, разнося стекла на тысячу осколков вместе с сидевшими около окон помощниками «Красного креста». Что было дальше Настя помнила плохо, через открытую кем-то дверь она выбралась наружу, а за спиной со смертельным свистом уже летел металл, больно ударивший бок и опрокинувший ее в густую придорожную траву…

***
Она пришла в себя от резкого запаха нашатыря. Тот же человек, что остановил Марата, склонился над ней. Все плыло перед глазами, дышать было не так больно, но заметно труднее. Виной тому была тугая повязка заменившая бинт наложенный Халимом. Бок уже не жгло огнем, видимо лекарство действовало, боль стихла, разлившись волной по телу и притупив все остальные чувства. Комната, в которую ее принесли, маленькая темная и душная с единственным узким и длинным окном под самым потолком занавешенное грязной тряпкой едва шевелящейся под слабым потоком воздуха.
Человек отошел от нее к окну и снял маску с лица. Вслед за ней на стол отправились бронежилет и обрезанные кожаные перчатки. Высокий, черные с сильной проседью короткие жесткие волосы, длинные изящные пальцы рук. Он стоял полубоком, пряча свое лицо в сумраке помещения.
Заметив ее движение, он повернулся к ней лицом.
Крик замер не успев сорваться с ее губ. Его она узнала бы из тысячи даже тридцать лет спустя.
- Асхад Темир-жа-нович?! – во рту пересохло и язык с трудом ее слушался.
- Как ты? – сухо поинтересовался он у нее.
- Нормально, - шепотом отозвалась она не в силах до конца поверить в увиденное.
- Каким ветром тебя занесло в этот ад и в такой скверной компании? - скрестив руки на груди и опираясь на стол, поинтересовался он.
- «Красный крест»… - это все что она могла сказать.
- «Красный крест»? – издевательски произнес он. – Это теперь так называется? А оружие для кого везли? Пострадавшим?
- Какое оружие? – она не поняла о чем он ее спрашивал.
-Так тебе и сказали какое, - спокойно произнес он.
-Что теперь будет? – она прикусила губу от боли, попробовав переместиться в кресле в котором находилась из полулежащего положения в сидячее.
- Поменяю тебя у федералов на своего. Я думаю, Настя, они от такого обмена не откажутся. Все-таки ты член «Красного креста», - выделил он голосом последнее.
- Мы ехали сюда нелегально, федералы не в курсе. Иначе бы не пропустили.
- Да ты что? А оружие вам в «Красном кресте» выдали на случай нападения кабанов? - усмехнулся он знакомой до боли усмешкой. Краешки губ слегка растянулись и замерли. – Ты их хорошо знаешь? Тех с кем ехала?
- Нет, впервые увидела несколько дней назад.
- А я некоторых из них хорошо знаю, даже слишком, правда теперь уже «знал», - поправил он себя. - И к врачам они отношения не имели, поверь. Асхад замолчал, смотря куда-то выше ее головы.
- Хорошо, - через несколько минут продолжил он, - допустим, федералам вытаскивать тебя не с руки. Но остается «Красный крест», если ты не врешь. Свои тебя не бросят, надавят, в конце концов, на тех же федералов. А если заартачатся, то мы будем присылать им тебя по кусочку. Не бойся, - успокоил он ее заметив расширяющиеся от страха зрачки, - ничего отрезать от тебя я не собираюсь, надо будет найдем от кого отрезать.
 - Я ехала по замене, у меня как такового нет статуса члена «Красного креста», я негласно в последний момент заменила заболевшего врача, – она опустила взгляд на дощатый пол с крупными зазорами между досками. – Они сказали, что сделали только необходимые для разрешения на выезд документы, а остальное доделают когда мы вернемся. Никто не шевельнет и пальцем, - тихо добавила она и слезы скатились, оставляя за собой светлую дорожку на испачканных землею щеках.
- Не плачь, - торопливо отвернулся он к окну, достал пачку сигарет и быстро прикурил одну из них. – Всегда не мог видеть как ты плачешь.
- Я помню, – Настя быстро стерла слезы, размазав грязь темными полосами по лицу.
-Тебе повезло, что Манул промахнулся, он бывший охотник, такие ошибки у него редкость. Что же мне теперь с тобой делать? - задумался Асхад.
Комната медленно заполнялась светлым табачным дымом. Он сжег сигарету в несколько затяжек и тут же прикурил новую.
 - Отпустить я тебя не могу, с собой таскать тоже. Останешься пока здесь, а там что-нибудь придумаем. Залима за тобой присмотрит.
- Залима? - вопросительно уставилась она на него.
- Залима, моя жена.
- Вы же говорили, что не женитесь и сорок лет это не возраст для такого шага.
- И когда я это говорил? – недоверчиво посмотрел он на нее гася недокуренную сигарету о стол.
- Восемь лет назад…
- О-о-о… Вот именно. Я тогда и не собирался. Ладно, - улыбнулся Асхад, - бок я тебе сам заштопал, так что поболит и пройдет. Сама-то, небось, все забыла чему я тебя учил?
Она покачала головой:
- Я все помню, все занятия, каждое дежурство и почти все операции.
- Надо же какая память! - засмеялся он, подходя к ней ближе. – А я вчера подумал, что это наваждение, а не ты. Пойдем! Он распахнул дверь и вышел первым. Настя, с трудом поднимаясь с кресла и передвигая ноги, медленно вышла следом.

***

- Ну что?! Неужели и вправду читали как правильно накладывать повязки? – гремел голос в учебной комнате по совместительству кабинете ассистента кафедры хирургии. – Вот сейчас и проверим! Кто у нас тут Ковалева Настя? Где ваша староста?
Собравшиеся студенты как по команде дружно скосили глаза на невысокую темноволосую девушку сидевшую у стены.
Она отложила учебник и с готовностью ждала, что будет дальше.
- Иди сюда, - подозвал ее преподаватель, сорокалетний сотрудник кафедры, высокий статный мужчина с темными короткими волосами и яркими восточными чертами лица. Он вытащил из ящика стола пакет с широкими бинтами и торжественно вручил ей.
- Начали! - взмахнул он руками.
- Что начали? - не поняла Настя.
 - Тренироваться начали, а то как в книге написано вы все как попугаи на зачете долдоните, а как на практике так сплошной кошмар! - пояснил Асхад Темиржанович. Его отчество все учились выговаривать половину первого занятия, склоняя на разные лады, чем вызывали у него приступы безудержного смеха.
– Вот на нем и тренируйся, – ткнул он в ближайшего к ней мальчика.
- Что ему забинтовать? – растерялась Настя, сжимая в руках пакет.
- Да что хочешь!
Настя положила пакет на край стола, вытащила первый попавшийся бинт и принялась бинтовать запястье, старательно пытаясь воспроизвести по памяти рисунок из книжки. На рисунке это выглядело отлично, а в реальности у Насти получалось что-то не слишком похожее.
- Мда, - услышала она за спиной. Преподаватель не выдержал и решил вмешаться. – Все неправильно!
Она вспыхнула, услышав то, что уже и так успела понять сама.
- Когда бинтуешь, сильнее натягивай бинт, а то он у тебя как мочалка висит!
Согруппники ехидно заулыбались, услышав замечание преподавателя.
- А вы чего улыбаетесь? Думаете у вас лучше получиться? Так! Разбираем и друг на друге тренируемся! – пододвинул он пакет оставшимся.
- Смотри, показываю на тебе, - повернулся он к Насте, - запоминай, потом будешь на мне тренироваться.

***

Дом Асхада стоял особняком на краю небольшого поселения прячущегося от посторонних глаз высоко в горах. Вдоль дороги мелькали открытые внедорожники с закрепленными на рамах гранатометами. Женщин на улице не было, казалось, в поселении живут только одни мужчины. Высокий металлический забор отделял внутренний двор. Асхад открыл дверь скрывавшуюся в заборе и пройдя внутрь поманил ее за собой.
Одноэтажный кирпичный дом утопал в зелени. Массивная деревянная дверь чуть скрипнула, когда он потянул ее на себя. Из коридора на свет, зажженный в небольшом холле, выглянула молодая высокая черноволосая девушка с мохнатыми угольно-черными бровями одетая в просторное светлое платье с длинным рукавом, из-под которого круглым шаром торчал огромный живот. Серые глаза настороженно рассматривали Настю спрятавшуюся за широкой спиной Асхада.
- Залима, это Настя, займись ею. Она будет жить в нашем доме. Чем меньше она будет отличаться от остальных, тем лучше. Из дома без крайней надобности не выходи, у нас не принято, чтобы женщина разгуливала одна без сопровождения мужчины или родственников. Привыкай! – обернулся он к Насте и, круто развернувшись, вышел на улицу, оставив женщин наедине друг с другом.
Как только дверь за мужем закрылась, в глазах Залимы зажглась открытая неприязнь. Она еще раз оглядела Настю с ног до головы и, оставшись недовольной увиденным, отвернулась и пошла обратно по коридору. Настя осталась стоять в холле, не понимая, что ей теперь делать. Дойдя до конца Залима повернулась:
- Идем! – коротко бросила она.
 Настя, осторожно ступая, двинулась за ней следом.

***
- И все вы хотите стать хирургами? – критически оглядел Асхад группу студентов пришедших на его дежурство. Шесть мальчиков и четыре девочки. Практически вся его группа в полном составе во главе со старостой. Куда бы деть всю эту разношерстную братию?
-Хорошо, поднимите руки те, кто закончил медицинское училище.
Четверо мальчиков и одна девочка с готовностью вытянули вверх руки.
- Отлично, вы к Олегу Николаевичу в гнойную хирургию, там всегда работы хватает. Вы двое, - обратился он к оставшимся мальчикам, - в приемное отделение.
-Так теперь с вами, - покосился он на оставшихся девочек стоящих вместе с Настей в середине широкого коридора отделения. – Идите помогать медсестрам и учиться у них всему, что они умеют.
- А как же операции? – подала голос высокая точеная блондинка в коротком белом халате, недовольно поджав накрашенные губы.
- Вот научитесь руками работать, тогда посмотрим, - отрезал Асхад. – Кто не хочет, я вас тут насильно не держу, можете возвращаться домой, – пристально глядя на нее добавил он. – Так, те, кто решил остаться, за мной. – Наташа! – крикнул он, направляясь в конец коридора. - Я тебе помощь привел, научи, пожалуйста, что надо делать.

***
- Залима молодец, - Асхад стоял в проеме двери и удовлетворенно рассматривал Настю переодетую его женой в привычную для их мест одежду, - хотя, тебя во что не одень – все равно отлично смотрится.
У Насти промелькнула в голове недавняя картинка как Залима привела ее к себе в маленькую комнату, указала на стул и долго придирчиво разглядывала, прежде чем вытащила из шкафа более-менее подходящую по размеру одежду. По-видимому, до беременности Залима была такой же худенькой как Настя, но ростом Залима была выше ее на целую голову и одежда, походившая не то на платье, не то на тунику была Насте длинновата. Темно-синее бесформенное платье с короткими рукавами доходило ей до щиколоток, саван как окрестила его про себя Настя. В придачу к нему Залима выдала непонятного размера тонкий черный балахон, без которого на улице появляться запрещалось. Одевался он через голову, оставляя свободным только кисти рук и лицо. Настя, придя в выделенную ей комнату, оставила его на стуле вместе с ворохом остальной одежды отданной Залимой.
- Это обязательно? – заранее зная ответ, спросила Настя, опускаясь на прямоугольную высокую кровать.
- Да, тебе же меньше проблем, - Асхад колебался, не решаясь заходить внутрь.
- Что дальше?
- Ты детский врач, а такие врачи тут редкость, у нас только знахарка, даже меня к детям подпускают в крайних случаях, а Халима прогоняют едва завидев. Ты женщина, так что к тебе они будут относиться менее настороженно. Но большой любви не жди, ты для них чужая. По крайней мере, пока. Устраивайся, я зайду попозже посмотрю как повязка.

***

- Настя! Анастасия!! Где тебя носит?!! Я уже все отделения прочесал в твоих поисках! – Асхад влетел в ординаторскую, едва не снеся при этом бокал с горячим чаем, оставленный на крае стола забегавшим в перерыве между операциями хирургом соседнего отделения.
- Сестрам помогала, - Настя отложила в сторону ручку, отрываясь от обязательных вечерних записей по тяжелым больным в историях болезней.
- Бросай эту ерунду, после допишешь!
Он вылетел обратно, и она едва успела понять в какой коридор он завернул, выбегая за ним следом. Широкий лифт, в котором без труда помещались и каталка с больным и еще несколько человек, стоял, распахнув двери на их этаже.
- Давай, давай, - заторопил он ее и нажал кнопку пятого этажа, где располагался операционный блок.
В оперблоке ощущалась суета. Анестезиолог с ассистирующим ему медбратом быстро раскладывали на своем столике ампулы и шприцы, споря о том какой размер эндотрахеальной трубки нужен. Медсестры готовили в ногах операционного стола хирургические инструменты. Второй оперирующий хирург успел помыться и одеться, и теперь с поднятыми кверху руками в перчатках о чем-то разговаривал с операционной медсестрой.
- Мойся, третьего хирурга забрали в гнойную, так что будешь стоять на крючках. Выдержишь? – повернулся к ней Асхад, радостно улыбаясь, наконец-то Настина мечта помогать на операциях сбывалась.
 Настя кивнула головой, хотя понятия не имела сможет ли она неизвестно сколько стоять в операционной, крючками и расширителями раздвигая операционную рану, пока хирурги будут делать основную работу.
Быстро троекратно вымыв руки до локтя и им же задвинув кран, она подошла к медсестре уже приготовившейся помочь надеть ей перчатки.
Человек, лежащий на операционном столе, был весь закрыт хлопчатобумажными пеленками, за исключением операционного поля на котором сейчас йодом Асхад рисовал место разреза. Настя заняла свое место слева от стола, встав на небольшую табуреточку.
- Все готовы? – спросил Асхад, поворачивая голову в сторону анестезиолога и ждущий от него разрешения начать.
- Да, - кивнул ему пожилой усатый мужчина, сосредоточивший свой взгляд на мониторе по которому бежали кривые от датчиков, прикрепленных на груди пациента.
- Начали…
Спустя три часа у Насти ломило с непривычки руки так, словно она таскала мешки с цементом, а не просто удерживала железными крючками края раны. Асхад довольно хлопал ее по плечу, заявляя, что она отлично справилась и теперь ее место помощницы свято и незыблемо. Вернувшись обратно в ординаторскую она, с сомнением уставившись на недописанные истории, обреченно вздохнула и принялась их писать дальше, отчаянно зевая и от души завидуя Асхаду, который отправился пару часов поспать. Но у него с утра был полноценный рабочий день, а у нее возможность прогулять ненавистные лекции по медицинской экономике и хорошенько выспаться.

***
Дни медленно тянулись, сменяя ночь на день. Настя уже успела привыкнуть, что малочисленная женская часть села, приходившая помогать Залиме по хозяйству и торчавшая в доме с утра до позднего вечера, от нее шарахается в сторону или сразу же старается скрыться в глубине дома при ее появлении. Залима выходившая посидеть во двор была ее наиболее частой напарницей в вынужденном отдыхе. Никогда не подходившая близко, малоразговорчивая, еще в первый день появления Насти объяснившая порядки в доме всегда отдыхала под густой тенью старого раскидистого дерева росшего около забора. Настя редко видела Асхада, только когда он заходил к ней менять повязку. В эти минуты она хоть с кем–то могла поговорить. Вспоминая прошлые истории Асхад так заразительно смеялся, что у пришедшей к ним однажды на звук смеха Залимы удивленно поднялись брови. Настя ловила себя на мысли, что с тревогой ожидает следующего его прихода, боясь, что дверь не отроется, и он не войдет.
Выходить из ограды дома Настя не решалась. Чтобы хоть как то себя занять она выпросила у Залимы тетрадку и ручку и принялась по памяти писать дозировки всех лекарств, которые ей приходили в голову.
 Вот и сейчас, пристроившись с другой стороны дерева от Залимы, она заполняла новые строки в разлинованных колонках тетради.
- За тобой идет смерть, я чувствую это, - раздался голос за ее спиной. Настя обернулась. Одной рукой поддерживая живот, другой опираясь на ствол дерева, рядом с ней стояла Залима.
- Тогда помоги мне уйти, - Настя смотрела ей в глаза не отводя взгляда. Серые глаза, не мигая смотрели в ответ на нее.
- Уйти? – горько усмехнулась Залима. – Куда ты пойдешь? В горах тебя найдут через час и вернут обратно, если вообще решат оставить в живых. Отсюда дороги нет. Жаль, что Асхад остановил Марата, - закончила она, прислоняясь боком к дереву.
- За что ты так ненавидишь меня?
- Ты чужая, а вместе с чужими всегда приходят боль и горе. Залима оттолкнулась рукой от дерева и, тяжело дыша, побрела в дом.

***

- Настя! Помоги Марине перевезти мальчика из операционной в реанимацию! У них не хватает людей, - голова Асхада мелькнула и тут же исчезла на лестнице.
Марина, крупная для своих лет девушка с сильными мужскими руками, быстро всучила ей ручной дыхательный мешок, присоединенный к катетеру, стоящему в бронхах юноши.
- Качай, и сейчас мы его быстренько спустим вниз! - закрывая свободной рукой дверцы лифта, второй держа навесу капельницу, Марина ловко залезла на край каталки и дотянулась локтем до кнопки первого этажа.
- Я правильно делаю? – засомневалась Настя в производимых ею действиях с мешком.
- Видишь, он же не посинел! Значит правильно! - засмеялась Марина. - Сейчас уже скоро приедем. Ну, вот и все-е-е! – толкнула она ногой дверь, распахивая ее на полкоридора. – Поехали!
- Спасибо! – отозвалась Марина, передавая капельницу подбежавшим медсестрам и забирая у нее дыхательный мешок.
- Забыла спросить, удачно прошла операция? – на пороге отделения реанимации обернулась Настя.
Лицо Марины мгновенно потемнело.
- Дня два еще протянет, слишком поздно привезли, - глухим голосом отозвалась Марина и, повернувшись к медсестрам, добавила, - на какую койку перекладываем? Медсестры засуетились, и каталка двинулась, скользя колесиками по гладкому мраморному полу.
В кабинете Асхада не горел свет, Настя щелкнула выключателем у двери и вздрогнула, увидев его сидящим за столом обхвативши голову руками.
Настя замялась у двери, не зная, что сейчас лучше остаться или уйти. И уже собираясь выйти, услышала его голос:
- Помогла Марине?
- Да, но она сказала, что было слишком поздно, почему?
- Потому что действительно поздно, и мы уже ничего не можем сделать.
- Ему всего восемнадцать…
- Я же не бог, чудеса творить не умею, - оторвал он руки от головы и потянулся за сигаретой из пачки, брошенной на угол стола. Он редко курил при ней, только если был сильно расстроен или слишком устал для того чтобы идти курить на лестницу.
На глаза предательски навернулись слезы, и Настя слишком поздно попыталась смахнуть их рукой.
- Ну вот, и это будущий хирург, - растерялся Асхад глядя на нее. – Ты чего? В жизни, знаешь, сколько еще таких восемнадцатилетних у тебя будет? Ну-ка иди сюда, - поманил он ее к себе, вставая из-за стола. Настя, всхлипнув, разревелась еще больше, размазывая слезы по щекам.
- Настя, Настя, - растерянно гладил он ее по голове, пока она уже не стесняясь ревела у него на плече, - ну хватит, все, не плачь… Он осторожно довел ее до дивана, усадил и устроился рядом.
- Хочешь, я расскажу тебе одну историю? – спросил он. Настя, шмыгая носом, кивнула.
Асхад обнял ее за плечи и, прижимая к себе, тихонько начал рассказывать:
- Жил высоко в горах юноша, который мечтал стать великим врачом. Он поклялся, что будет учиться день и ночь, и сможет спасать всех кому потребуется его помощь. Время шло, он учился, взрослел, и знаний у него становилось все больше и больше. Он стал хирургом и ежедневно боролся за чьи–то жизни. А потом пришел день, когда он не смог спасти человека. И он задумался, а такой ли уж хороший из него хирург? Может это ошибка? Может лучше вернутся домой и заниматься чем-то другим? Что толку от его знаний, если он все равно не может помочь всем как хотел? Он долго думал и понял: иногда победить смерть невозможно, но биться надо до последнего шанса, даже когда уже понятно, что ты проиграл, все равно нельзя опускать руки. И тогда смерть отступает, не часто, но такое случается. И ради этого стоит все продолжать …

***

Дом Асхада напоминал растревоженный улей. С полуночи в доме сновали женщины громко говорящие на своем незнакомом для Насти языке. Самая старая из них периодически прикрикивала на остальных, гвалт смолкал, ненадолго восстанавливая тишину. Настя сунулась было в комнату к Залиме, но та же самая строгая старуха перегородила ей дорогу и что-то злобно зашипела, указывая на дверь в конце коридора, ведущую на улицу. Ничего не оставалось делать как выйти, захватив с собой плед, там она никому не мешала. Несколько раз она заходила в дом за водой и заставала всю ту же суету и бросаемые на нее раздраженные взгляды находившихся в доме и снова уходила во двор. Так продолжалось все утро, весь день и вечер. С темнотой Настя вернулась в дом, прошла в свою комнату и попыталась уснуть под несмолкающие звуки шагов за ее дверью.

***

- Тебя не было на прошлой неделе, ты болела? – Асхад поймал ее за край халата, когда она пробегала мимо перевязочного кабинета.
- Нет, просто не получилось прийти, - Настя отчаянно терла слипающиеся глаза.
- Что-то случилось? – он с тревогой посмотрел на ее уставшее лицо.
- Да, нет…
- Так, отдай истории Кириллу он досмотрит поступивших сам. Идем, - Асхад потянул ее за собой в кабинет.
 Вечно кочующий из кабинета в ординаторскую и обратно чайник рассерженно зашипел на подставке и заплевался кипятком из носика. Асхад достал с полки чашки и пакетики с заваркой.
- Думаю чай сейчас самое лучшее или тебе кофе заварить?
- Чая будет достаточно, - Настя отодвинула стул около составленного из нескольких одного большого Т-образного стола стоящего в его кабинете.
Горячий темный чай с бодрящим ароматом действительно оказался очень кстати. Настя с удовольствием отхлебывала его из кружки. Асхад неторопливо потягивал свой.
- Ну, рассказывай, где ты пропадала все это время? – немного шутливо потребовал он.
- Я не пропадала, - улыбнулась она, - просто устроилась работать на ночь в лабораторию. Надоело сидеть у родителей на шее. А потом очень удобно, ночью работаю, а днем успеваю учиться и не надо отпрашиваться с занятий. Поэтому и не появлялась прошлую неделю, трудно не спать по нескольку дней подряд, я все-таки не такая железная как вы.
- Как часто ты там дежуришь?
- Ночь через двое, - неохотно призналась она.
- И когда сменилась?
- Вчера…
- Ясно, - Асхад поднялся из-за стола подошел к шкафу и вытащил одеяло с подушкой. Донес все это до дивана, положил на край и нетерпящим возражения тоном приказал:
- На сегодня у тебя дежурство отменяется. Ты ложишься спать. И не вздумай мне возражать. Чтобы ни в перевязочной, ни в операционной, ни в ординаторской и уж тем более на сестринском посту – я тебя не видел!
- Но я не устала! – слабо запротестовала она против перспективы проспать все дежурство, не успев никому помочь.
- Я вижу как ты «не устала»! Ты сейчас глаза до дыр затрешь!
- Может действительно лучше поехать домой? – с сомнением пробормотала она, поглядывая на подушку.
- Какой смысл? У тебя завтра лекции в соседнем здании, так что не выдумывай! Ложись и спи! Через полчаса приду - проверю! – притворно сурово погрозил он ей пальцем и, залпом допив чай, вышел из кабинета.
Тихий скрип отодвигаемого кресла от стола разбудил Настю, уснувшую как только ее голова коснулась подушки. Она бросила взгляд на часы «3-15» ночи. Асхад устраивался спать в кресле.
Она поспешно поднялась с дивана.
- Ложитесь.
- Не надо! Мне и так удобно, - отозвался Асхад, с трудом вытягивая длинные ноги под стол.
 -Да уж, в таком положении не то что не поспишь, даже не отдохнешь!
- Анастасия, ложись спать!
- Сколько времени? – прекрасно зная ответ на это вопрос, для убедительности спросила Настя, - и, услышав сколько, решительно направилась в темноте к столу, чтобы забрать оставленный на ночь снятый халат и стетоскоп.
- Я к сестрам, Марина сегодня одна, мы договорились, что я ее подменю после трех.
- Ты не исправима! Ну что мне тебя силой спать укладывать прикажешь? Пожалела бы старика-то!
- Это вы-то старик?! – возмутилась Настя от подобного заявления, шаря рукой по столу.
- По сравнению с тобой – да, не забывай я тебя в два раза старше! - в темноте этого не было видно, но Настя знала, что сейчас он улыбается.
- Вы же сами говорили, что у вас сорок лет не считается за возраст! Даже женится рано! – поддела она его, набрасывая халат на плечи и цепляя стетоскоп за шею.
- Женится рано, - стетоскоп без ее помощи отцепился от шеи и вернулся обратно на стол, - а вот отправлять спать нерадивых студентов в самый раз!
- Я уже выспалась! Правда! – Настя попыталась обойти как ей казалось стоящего слева от нее Асхада и тут же врезалась в него, не угадав с его месторасположением.
- Ну, да, вижу, - обнял он ее за плечи, удерживая на месте. – Знаешь, как это не печально для меня, но с дежурствами тебе придется заканчивать. В таком режиме ты долго не протянешь.
- Печально для вас? – переспросила Настя.
Асхад замолчал и спустя несколько секунд продолжил:
- Я всегда говорил тебе, что хирургия не для женщин, это тяжело и в первую очередь физически. Да! Конечно, я не в восторге, что лишаюсь помощницы! – натянуто засмеялся он.
- Помощницы? – с грустью повторила Настя.
Его пальцы расправляли завернувшийся воротничок ее халата, слегка касаясь ее кожи. Пальцы были теплыми, и Настя не в силах справиться с собой прижалась к ним щекой.
В ответ он крепко прижал ее к себе, зарывшись лицом в ее волосы. Настя готова была так стоять до самого утра, но в кармане его халата предательски завибрировал мобильный телефон, ярко высвечивая номер приемного отделения…
Утром, сдав на утренней летучке дежурство, Асхад догнал ее в коридоре:
- Обещай, заходить как силы будут, просто в гости. Обещаешь? – с тревогой в глазах спросил он.
- Хорошо.
Он просиял и хотел ей еще что-то сказать, но из палаты выглянула медсестра и позвала его. Асхад страдальчески закатил глаза к потолку и, махнув ей рукой, убежал.
Но через неделю, когда Настя забежала в любимое отделение узнать как дела, от знакомых медсестер узнала, что Асхад внезапно уволился и уехал. Его телефон не отвечал. Настя расстроилась, она не могла понять, что произошло. Было грустно, что все так закончилось.

 ***

Звуки быстрых шагов за дверью вывели ее из дремоты. Дверь распахнулась, и в проеме показался встревоженный Халим.
- Настя! Вставай, будешь нам помогать. Асхад сказал, что ты многое умеешь! – громко прозвучал его взволнованный голос.
  -Что случилось?- спросила Настя, вскакивая с кровати и лихорадочно одевая первое, что попадалось ей под руки.
- Залима. Ребенок слишком крупный для нее, - нехотя пояснил Халим, отвернувшись в коридор, - а эти курицы только вечером сообразили за нами послать.
Настя на секунду замерла и тут же снова продолжила одеваться.
- Но ведь уже пошли вторые сутки и …
- Идем! – прервал ее Халим, нетерпеливо переминающийся в коридоре.
Настя потянулась за темной хламидой, висевшей на стуле.
- Да брось ты ее, темно, никто не увидит в чем ты! – не выдержал Халим.
В одноэтажном домике неподалеку от них горел свет. Разделенный внутри на три отсека медпункт, один из которых служил комнатой ожидания, второй перевязочной и приемной одновременно, а третий был переделан под операционную. Низкие стены покрашенные белой масляной краской, узкая железная мойка с краном притулившаяся в углу, вместо привычного бестеневого освещения операционных ламп – обычная пятирожковая люстра без плафонов и две бывшие настольные лампы на гнущихся металлических держателях закрепленные по бокам импровизированного операционного стола, представляющего собой сколоченный из дерева длинный узкий постамент сверху оббитый железом.
Халим заметался из комнаты в комнату, приготовляя необходимые инструменты и лекарства. Все что он приносил, сразу же сваливал в кучу на небольшой с частично облупившийся белой краской металлический столик на колесиках, стоявший в углу комнаты.
Настя, кое-как собрав растрепанные после сна волосы и заколов их валявшимся под столом тонким стальным зондом, присоединилась к нему помогая переносить в комнату все, что могло, по словам Халима, понадобиться.
- Будешь за анестезиолога, - пояснил Халим, вручая ей вынутый из шкафчика ручной дыхательный мешок и тонометр со стетоскопом.
- А наркоз у вас есть? – в замешательстве спросила Настя, оглядываясь по сторонам и одновременно пристраивая выданное ей Халимом в начале операционного стола.
- Внутривенный есть, ты не бойся, я раньше был ассистентом анестезиолога, так что сам все разведу и введу, твоя задача дышать за нее мешком и следить за давлением. Справишься?
Настя кивнула.
- А для ребенка? Нужен хотя бы еще один столик и вода нужна! – спохватилась она, собираясь выбежать из комнаты.
- Стой! Не надо.
- Как не надо? – остановилась она как вкопанная посреди комнаты. - Почему?
- Потому что не надо, - внезапно охрипшим голосом произнес Халим и отвернулся к столику разбирать инструменты. - И еще, помойся на всякий случай, – не отрывая взгляда от раскладываемых скальпелей, попросил он.
Настя послушно отвернула кран, из которого потекла холодная вода и намылила руки кусочком хозяйственного мыла. Смыла и снова автоматически проделала эту же операцию еще два раза.
Глухо хлопнула входная дверь. Настя вздрогнула. Асхад на руках внес жену, завернутую в темное покрывало и положил на стол. Быстро размотал его и бросил в угол.
Залима лежала не шевелясь и не открывая глаз. Настя бросила взгляд на ее живот, ей показалось, что он словно каменный настолько растянута была на нем кожа с проступившими синими венами. Халим уже фиксировал ремнями Залиму, чтобы она не упала со стола. Асхад торопливо мыл руки то и дело оглядываясь на жену.
Халим отошел к столику и щелкал открываемыми ампулами, набирая лекарство в шприцы. Взяв один из них, он выжидающе посмотрел на Асхада.
- Отдай ей, – кивнул он в сторону Насти. – Ты мне тут нужен. Ты все развел?
- Все.
- Будешь говорить, какой шприц брать, а Настя будет колоть.
Настя закрепила манжету тонометра на плече Залимы, подоткнув под нее кругляш стетоскопа, и отложила его трубки в сторону. Забрала шприц из рук Халима и, выбрав по ее мнению лучшее место, вколола содержимое в вену.
- Бросай на пол! – сразу же предупредил Халим, - и качай мешок. Настя сбросила шприц и, прижав поплотнее маску с отходящим от нее эластичным мешком, стала ритмично сжимать и разжимать его.
- Начали! – услышала она до боли знакомые слова.
Настя старалась не смотреть на происходящее на том конце стола, сосредоточившись на цвете лица и губ Залимы.
- Раз, два, вдох, раз, два, вдох, - считала она про себя, непроизвольно вздрагивая каждый раз от звуков удара ненужных металлических инструментов о железный таз под операционным столом.
- Раз, два, вдох…
- Мальчик, - услышала она тихий голос Халима и невольно зажмурила глаза, боясь ненароком посмотреть в его сторону.
Что-то мягкое со слабым шлепком опустили в раковину.
Настя испугалась, поймав себя на мысли что отвлекалась и не помнит с какой частотой сжимала все это время мешок.
- Раз, два, вдох…
Кожа Залимы на ее глазах начала сереть.
- Раз, вдох, раз, два, вдох, раз, вдох… Лицо Залимы не спешило розоветь.
- Сильно кровит, плацента не отходит, приросла… - голос Халима звенел от напряжения.
- Вижу.
- Что решил? – Халим замер в ожидании указаний, что делать дальше. Асхад не мигая смотрел на стену. Настя помнила этот взгляд и сейчас ее била мелкая дрожь, так же он смотрел во время операции, когда шансы на жизнь были не в пользу последней. Смотрел, взвешивая, есть ли хоть одна возможность обмануть смерть. Секунды убегали, а он все медлил.
- Не смей! – срывающимся голосом крикнула она. Халим перевел непонимающий взгляд с одного на другого, не решаясь вмешиваться.
- Для нее невозможность иметь детей равносильна смерти. Тебе не понять… - глухо прозвучал в тишине комнаты голос Асхада.
- Ты не можешь дать ей умереть! – она уже не считала, автоматически сжимая мешок рукой.
- Я знаю ее лучше, чем ты! – оторвал он свой взгляд от стены. Его и без того темные глаза почернели от боли.
- Ты не будешь любить ее из-за этого меньше. Ты же всегда учил бороться до конца, даже если шансов уже нет! Почему же сейчас сдаешься?!
- Для нее это будет не жизнь, - он опустил руки, отойдя на шаг от стола.
- Она сильная, она сможет! Не решай за нее!
Настя замолчала, вытирая глаза о рукав наспех надетого задом наперед платья.
- Раз, вдох, раз, два, вдох… - взяла она себя в руки и снова посмотрела на Асхада.
Он смотрел на Залиму словно заранее просил прощения за то что собирался сделать.
- Халим, зажим, еще… еще… скальпель… зажим…
Минуты, растянутые на бесконечность, и снова бьющий наковальней по слуху звук мягкого шлепка.
Кожа Залимы порозовела, и Настя перешла на прежний ритм сжатий мешка. Пальцы немели от непрерывной работы, короткий отдых, который она им позволяла, меняя руки, не спасал. Периодически ей приходилось бросать мешок и мчаться к столику за очередным шприцем с набранным Халимом лекарством. Ей казалось, время движется по кругу.
Наконец Асхад закончил накладывать швы и теперь послойно зашивал рану. Он на секунду оторвался от своей работы и кинул долгий взгляд на Халима, тот слегка кивнул головой в ответ.
- Настя, иди, отдохни, я покачаю сам, - Халим потянулся рукой к мешку.
- Я не устала, - быстро отозвалась она, упрямо сжав губы.
- Иди домой, мы справимся сами. Все чем ты могла помочь ты сделала, - Асхад вытер тыльной стороной руки пот со лба и продолжил свою работу.
- Но…
- Я сказал - иди.
Халим слегка склонил голову, взглядом показывая, что сейчас не самое лучшее время настаивать на своем.
- Хорошо…
Настя быстро передала мешок Халиму и пошла к двери.
- Если что тебя позовут, - уже мягче донеслось ей вслед.
 О сне не могло быть и речи, тело, отвыкшее от многочасового стояния, ныло при малейшем движении. Она просто лежала, закрыв глаза, с тревогой вслушиваясь в ночь.
Ей казалось, прошла минута, но когда она раскрыла глаза, через неплотно закрытые ставни светилась серая полоска утра.
Настя соскочила с кровати и, стараясь как можно меньше шуметь, выскочила в коридор. Дом спал, если конечно в нем вообще кто-то был. В ранний час на улице ей попалась пара вооруженных мужчин осуждающе проводивших ее взглядом. Она так и не переоделась, а темное одеяние осталось валяться там, где и было брошено в первый раз. Но сейчас ей было все равно. Даже если бы с неба за ее проступок повалили камни, она бы не вернулась назад в дом.
Распахнув дверь медпункта она едва не столкнулась головой с выходящим Халимом.
- Как она? – отступая на ступеньку ниже и освобождая ему дорогу, спросила Настя.
- Умерла час назад… - Халим тер покрасневшие глаза, отчего они становились еще краснее.
 - Оторвался тромб, - пояснил он, опускаясь на ступеньку. – Слушай, подежурь за меня пару часов? Должен прийти один на перевязку, перевяжешь?
- Иди, я все сделаю, - тихо прошептала она, поднимаясь на негнущихся ногах по ступенькам. Ей хотелось задать один единственный вопрос, но она понимала, что у нее нет на это права.
- Я скоро приду.
Она кивнула головой и, только взявшись за ручку двери, обернулась, увидев, как Халим удаляется вниз по улице.
«Вместе с чужими всегда приходят боль и горе…» прозвучал голос Залимы в ее голове, - «боль и горе…»

***

Легкий полумрак в помещении на мгновение заставил ее остановится, после улицы она не сразу определила куда идти из холла. Поколебавшись, она пересилила себя и, подойдя к операционной, толкнула дверь, замерев на пороге. Дверь распахнулась, в комнате о недавних событиях напоминал закатившийся использованный шприц под столик, видимо незамеченный Халимом при уборке. Все чисто, отмыта раковина, металлический таз стоит на своем месте. Настя прикрыла дверь и прошла в перевязочную. Узкий деревянный стол, такие же, как и везде крашеные стены, шкаф, откуда они с Халимом носили лекарства, пара стульев, вот и все. Ничего из того, что она привыкла видеть в типичной перевязочной. Пододвинув стул к столу, она присела, не понимая, что делать дальше. Халим сказал  «кто-то должен зайти». Она глазами еще раз обвела комнату взглядом, ища то, что может понадобиться для перевязки и, найдя это на верхней полке шкафа, немного успокоилась. Пользуясь тем, что ее никто не видит быстро переодела как положено платье. Через верхнюю часть закрашенного на две трети белой краской окна проглядывало утро. Настя устало опустила голову на руки и не заметила как задремала. Проснулась от шагов в холле. Седой мужчина в одетом поверх камуфляжа бронежилете и рукой на перевязи заглянул в комнату и, остановив на секунду на ней взгляд, ничего не сказав, тут же вышел из комнаты.
Ничего не измениться ни через месяц, ни через год. Залима была права - она тут чужая. От нее только проблемы. Настя снова опустила голову на руки и стала смотреть как в окне деревья качают ветвями по ветру. До позднего вечера больше никто не заходил. Халим не спешил ее менять, вероятно, не имел пока такой возможности. Да и тут ее никто не тревожил, ей было спокойнее в окружении привычных вещей, чем в доме Асхада. Ей безумно хотелось туда вернуться, хотя бы ради того чтобы просто посидеть и помолчать с ним рядом, но посчитала что она не тот человек которого бы ему хотелось видеть около себя в такой момент и с возвращение в дом лучше повременить.
   Она вышла из перевязочной в операционную попить воды из-под крана. Прозрачная вода струилась между пальцами рук и убегала по трубе в пол. От долгого держания под холодной водой заломило руки, и Настя завернула кран. Как она ни пыталась не думать о прошлой ночи, воспоминания упорно вставали перед ее глазами. Она гнала их, стараясь переключиться на другое, но стоило ей потерять контроль, снова видела все произошедшее.
За окном темнело, но она не могла себя заставить зажечь свет даже в холле, он, так же как и она, сегодня был тут лишним. Настя вернулась в перевязочную, плотно закрыв за собой дверь.

- Я так и думал что ты здесь, - раздался голос от окна. Высокая фигура вышла вперед.
- Халим попросил на время его подменить.
- И сколько ты собиралась его ждать?
- Пока не придет.
- Такая же как прежде. Ничего не изменилось, - шумно выдохнул Асхад, зашуршав чем-то в кармане. Негромкий щелчок и в темноте загорелся красный огонек зажженной сигареты.
 В воздухе отчетливо почувствовался сигаретный дым.
- Ты возвращаешься домой. Мы все устроили. Тут тебя ничего не ждет кроме смерти.
- Почему?
- Что почему? Почему не ждет?
- Почему ты здесь? Это не твое место, тебя не должно тут быть - ты же врач!
- А кто тут должен быть? Ты?
- Я ехала помогать людям, - в сгустившейся темноте комнаты Настя видела лишь крошечную красную звездочку то вспыхивающую, то гаснущую. - Я так думала... – чуть тише добавила она.
- Я тоже помогаю.
- Раньше ты спасал людей, а теперь убиваешь.
- Ты не права - я спасаю. Спасаю тех, кто мне дорог.
- Но при этом убиваешь больше, чем спасаешь.
- Чего ты от меня хочешь? Понять, почему я здесь или ответить себе на вопрос, почему ты здесь?
- Понять …
- Понять… Ну, хорошо, – вспыхнул красным огонек. - Восемь лет назад федералы убили отца и мать Залимы, а старшую сестру изнасиловали и перерезали горло. Та же участь постигла практически всех обитателей ее села. Ей повезло чудом, сестра успела спрятать ее в погреб за несколько секунд до того как в дом ворвались военные. Они приехали под видом гуманитарной миссии. Собрали жителей, якобы раздать продукты и когда большинство собралось - расстреляли всех. Федералы заявили, что в селе был лагерь боевиков, а оказалось, они просто перепутали название села и приехали не в то. Им было все равно, что никаких боевиков там не оказалось, у них был приказ и они, не задумавшись, его выполнили. Это было не только село Залимы, это было мое село. По-твоему я должен был оставаться в стороне? – замолчал он и, не дождавшись ее ответа, продолжил. - И таких «миссий» было потом еще много. В твоем автобусе ехали двое из тех, кто восемь лет назад приезжал в мое село. Как ты думаешь, я должен был им позволить повторять все снова и снова, только в других местах?
- Нет, - тихо прошептала она, - не должен…
- Вот и я так решил. Я бросил работу, вернулся домой, забрал Залиму, кто-то должен был о ней теперь заботиться и ушел к тем с кем теперь защищаю свой дом, семью и друзей. Разве я не прав?
- Я не знаю… - выдавила Настя.
- Зато я знаю. Иди домой. Залимы больше нет, но ты взрослая девочка и без нее сможешь о себе позаботиться.
Асхад вышел из комнаты, оставив открытой за собой дверь, спустя несколько секунд его тяжелая поступь уже слышалась на улице.

Она прошла в комнату на ощупь нашла стул и присела на него. Домой? Он собирается отправить ее домой? Неужели он не понимает, что стоит вернуться и ей не избежать расспросов. Если все так, как он рассказывает то рано или поздно узнают что она каким–то чудом осталась жива и к ней придут те, кто задаст всего один вопрос - «Почему?». Даже если она не захочет говорить, они найдут способ заставить ее рассказать. И тогда снова сбудется пророчество Залимы, сюда снова придет смерть. Много смертей… Он не может не знать об этом. И все равно собирается пойти на такой риск?
Настя внезапно поняла, что имела ввиду Залима говоря, что обратной дороги нет. Надо увести смерть подальше отсюда. Подальше от него. А раз так, нельзя медлить.

Дом Асхада встретил ее темными безжизненными окнами и зловещей тишиной. Она не стала зажигать свет, двигаясь по уже ставшему знакомым коридору. Старую одежду, которую никто не решился у нее отобрать и сжечь, она нашла в своей комнате на прежнем месте. Перепачканные землей джинсы и распоротый до половины по шву свитер лежали около окна. Вот и черная хламида, отданная ей Залимой, пригодилась. В темноте в черной одежде будет незаметнее. Настя вышла из дома, осторожно приоткрыла дверь в заборе и, посмотрев по сторонам не увидев ничего подозрительного, выскользнула на улицу. Быстро прошла вдоль него до угла и, завернув, растворилась в темноте между деревьями.
Идти по темному незнакомому лесу было сложно, и Настя удалялась от селения медленнее, чем рассчитывала. Огонек одного из домов постепенно становился все тусклее и тусклее пока не пропал совсем.
Ветка с треском сломалась и провалилась вместе с наступившей на нее ногой в канаву. С высокого дерева с шумом взлетела потревоженная ее падением крупная птица.
 Она поднялась с земли, отдышалась и двинулась дальше пытаясь различить в темноте куда идти. Больше всего она боялась пойти по кругу и с рассветом выйти обратно к деревне. Она так спешила, что не заметила, как позади нее шевельнулась и тут же застыла ветка кустарника. За всю ночь она несколько раз останавливалась на короткий отдых, прислушиваясь, не идет ли кто за ней. Но единственные кого слышала, были разбуженные ею птицы.
Едва небо посветлело, идти стало намного легче.
Лес, по которому она шла, поредел, и вскоре впереди замаячили несколько домов. Она остановилась на его краю, меньше всего ей хотелось сейчас выходить на открытое пространство.
Веселый смех ненадолго заставил ее задержаться. По полю в сопровождении старой женщины в черной длинной одежде, шла девушка, едва поспевая за маленьким мальчиком трех-четырех лет несшемуся впереди с огромным красным яблоком в руке. Ребенок прыгал и беззаботно смеялся, откусывая от яблока за куском кусок. Девушка что-то ему кричала, но он даже не останавливался, а еще быстрее принимался бежать. Его голова то выскакивала из высокой травы, то снова пропадала в ней. Настя отвернулась и собралась идти в лес, когда услышала громкие крики со стороны поля. Она обернулась, растерявшиеся женщины, громко крича от ужаса, трясли синеющего на глазах ребенка.
Настя выскочила из леса и через траву кинулась к ним. Уже подбежав, она поняла что произошло - ребенок подавился. Оттолкнув старуху и вырвав малыша из рук девушки, Настя быстро перегнула его через колено и сильно ударила ладонью между лопаток. Кусок яблока вылетел изо рта и поле огласилось обиженным ревом. Вернув ребенка девушке, Настя пошла обратно к лесу. Девушка что-то закричала ей в след на своем языке, но Настя даже не оглянулась, ускоряя шаг.
 - Подожди! Стой! - крикнула с сильным акцентом, догоняя ее девушка. – Идем! Муж…
- Нет! – отшатнулась от нее Настя. - Оставь меня! – она оттолкнула девушку и, не разбирая дороги, побежала в лес. Ветки и сучья цеплялись за края темного балахона, отрывая от него мелкие кусочки, пока, наконец, Настя, зацепившись за отломанную ветку дерева, не рухнула наземь, больно стукнувшись головой о валявшуюся на земле корягу. Она медленно поднялась, оглянулась и, убедившись, что девушки не видно, чуть прихрамывая, побрела дальше.
Постепенно отступая назад, лес открывал перед ней глубокое ущелье.
Отвесные каменные стены с двух сторон сжимали быструю горную реку несущуюся прочь. Настя остановилась, соображая куда теперь идти.
- Дальше прохода нет, - услышала она знакомый голос за спиной. – Куда ты собралась? Привалившись спиной к дереву, позади нее стоял Асхад и внимательно наблюдал за ней.
- Не знаю, наверное, туда, - Настя ткнула пальцем вдоль ущелья.
- Зачем? Кто тебя там ждет? – усталым голосом поинтересовался он.
- Кто? – непонимающе переспросила она и, повернувшись к ущелью, ответила, - ты же сам сказал ничего, кроме смерти меня тут ждать не может.
- Я и сейчас это говорю, - он оторвался от дерева и подошел ближе.
-Ты же знаешь, что мне нельзя домой.
- Почему? – искренне удивился он.
- Многим будет интересно, почему я осталась жива и где была все это время.
- И что с того? Расскажешь им правду, и они от тебя отстанут, - спокойно произнес Асхад, переводя свой взгляд с Насти на ущелье.
- Правду?! – она невольно отшатнулась от него.
- Я не вижу в чем проблема, расскажи все как было. Это просто, – он не отрывал взгляда от ущелья.
- И они придут за тобой…
-Да пусть приходят, знаешь, сколько людей мечтают о моей голове? Еще несколько десятков к уже имеющимся ничего не изменят.
- Я так не могу, - отвернулась от него Настя.
- В горах ты долго не протянешь. Без воды и еды насколько тебя хватит?
- Неважно.
- Идем, я отправлю тебя обратно домой, и ты вернешься к нормальной жизни, будешь, как и прежде работать врачом. Мы отвезем тебя подальше отсюда и переправим в соседний район, оттуда ты сможешь уехать. А документы … Возьмешь Залимы, ей они теперь не нужны.
- Я не могу. Ты не понимаешь…- сжала губы Настя. Как еще объяснить ему, что она не может поставить его жизнь под угрозу. Что ничего не изменилось за эти восемь лет, и для нее он так и остался чем-то большим чем просто преподаватель и друг, даже несмотря на то, что только чудо сохранило ей жизнь. Как сказать ему, что то, что она считала угасшим, снова зашевелилось и разгорелось пламенем в сердце, теперь сжигая его изнутри. Ему, только что потерявшему жену и ребенка. Это невозможно…
- Уходи!
- А если я не уйду? – резко отозвался Асхад.
- Дело твое.
- У нас не принято спорить с мужчиной…
-А у «чужих» равноправие, - перебила его она, - если ты еще не забыл.
Настя повернулась к нему спиной и пошла вдоль края ущелья. Через несколько шагов она быстро обернулась, скорее почувствовав, чем услышав его рядом. На его лице застыла готовность вернуть ее назад даже против ее воли.
- Подойдешь ближе – спрыгну вниз, - спокойно предупредила его она, - ты меня знаешь – я это сделаю.
Асхад недовольно нахмурил брови, но отступил на шаг назад.
Идти по то и дело попадающимся камням и без того уставшей Насте было сложно. Ушибленная при ночном падении нога жалобно ныла при каждом ее шаге. Поднявшееся в зенит солнце немилосердно жгло черное одеяние.
- Ну, все! Хватит! – бросил Асхад раздраженно через несколько часов такого преследования и поставил ногу на край торчавшего из земли на две трети серого валуна. – Сколько ты еще намерена упорствовать?
- Насколько хватит сил, - честно призналась она.
- Это глупо!
- Возможно.
- То, что ты делаешь – самоубийство!
- Мне так уже говорили, когда я собиралась сюда.
- И они были правы! Ты должна вернуться.
- Я не могу.
- Почему? Я же боевик, а не хирург. Что такого, если ты расскажешь про меня? – скривились губы в насмешливой улыбке. Но его глаза пытливо следили за ее реакцией. – Чего ты так боишься? Пусть приходят - мы всегда рады гостям, - злобно сверкнули его глаза.
- Эти гости не оставят после себя камня на камне! - сказала Настя и повернувшись продолжила движение вперед.
- Это еще надо посмотреть, кто, что после себя оставит. Возвращайся домой, - устало повторил он.
- Не могу…
- Хорошо, иди. Я не буду больше тебя уговаривать,- Асхад круто развернулся и пошел назад, быстро скрывшись за деревьями.
Настя подошла к камню, около которого еще недавно стоял Асхад, и без сил на него опустилась. Сердце стучало как сумасшедшее, мучительно хотелось пить. Вода, находившаяся так близко и так недостижимо для нее, только усиливала это чувство. Асхад прав – надолго ее не хватит. Но и отступить она не могла. Решение что делать дальше пришло ей в голову после того как она внимательно оглядела ущелье. Двигаясь вперед в направлении течения реки, ущелье неизбежно выведет ее на более пологий участок, где она сможет спуститься к воде и идти вдоль берега. Стараясь придерживаться тени, Настя продолжила свой путь, все чаще останавливаясь на отдых, пока ночь не вынудила ее остановиться совсем.

Вторые сутки на краю ущелья. Во рту пересохло, а вода так и оставалась недосягаемой. Ущелье не стремилось указывать ей проход к воде. Утренняя роса еще как-то подбодрила ее, но к полудню пить захотелось еще сильнее. Солнце нагревало камни, от которых отражалось удушливой волной, обволакивая ее и заставляя вдыхать горячий воздух. Редкие деревья кидали скудные клочки тени, не спасая от палящего зноя.
Ей постоянно казалось, что кто-то идет за ней и она поминутно оборачивалась, но только ее слабая тень все время встречалась с ней пыльным взглядом. Её поддерживало то, что соседний край ущелья постепенно становился ниже, а значит и ее вот-вот станет спускаться к воде. Она несколько раз подходила к краю и, опускаясь на колени, заглядывала вниз, слабый шум воды успокаивал ее, и она брела дальше. К вечеру слабость и болезненное покалывание в ногах заставили ее остановиться, даже не дождавшись ночи. Устроившись под высоким деревом корнями цепляющимися за камни, она, наконец, призналась сама себе что ее затея кончится для нее печально. С этой мыслью она заснула, а проснувшись утром, не смогла оторвать голову от земли. Голова сильно кружилась, к горлу подступала тошнота. Настя попыталась подняться и, уже почти встав на ноги, тут же упала обратно на землю. Перед глазами стояла Залима, держащая ребенка на руках, и пристально смотрела на нее. Ребенок, пухлый розовощекий малыш, уцепившись крошечной ручонкой за платье, нетерпеливо чмокал губами и едва слышно попискивал. Настя с трудом сглотнула и закрыла глаза, а когда открыла перед ней никого не было. Она попыталась еще раз встать, ей даже удалось подняться на колени, но на этом силы кончились совсем. Где-то над ухом навязчиво жужжала муха, отогнать которую у нее уже не было сил. Над ней раскинулось выбеленное ярким солнцем блеклое голубое небо. От яркого раздражающего света Настя закрыла глаза и погрузилась в забытье.

- Это обморок, Халим. Нужна вода, - Асхад осторожно держал бледную как мел Настю на руках.
Все происходящее с момента появления в его новой жизни Насти не шло у него из головы. Случайное обнаружение ее в автобусе с теми, кто ехал, если верить «Мангусту» с недобрыми намереньями. Она последняя кого он там ожидал увидеть, а когда увидел, едва не потерял дар речи. Не промахнись Манул… Но чем больше проходило времени тем чаще он задавал себе вопрос «а так ли уж случайно она там оказалась?» Нежели не знала о том, что ее ждет впереди? Действительно верила, что едет помогать?
Он вспомнил рассказ годовалой давности. Тогда в одно из сел под видом такой же «гуманитарной миссии» приехала небольшая группа людей. В составе действительно находилась бригада медиков. Они даже успели развернуть небольшой полевой госпиталь и сделать пару операций. А затем оставшиеся члены группы, расстреляв врачей, открыли огонь по остальным. Впоследствии это выдали за величайшую жестокость боевиков, поднявших руку на святое, на врачей, и вынудившие оставшихся участников группы обороняться. Вернувшиеся обратно члены «миссии» были награждены медалями и выставлены как герои. О том, откуда у гуманитарной «миссии» с собой оказалось оружие тактично умолчали. Неужели решили разыграть эту карту еще раз?
А может все гораздо проще, и она знала об истинной цели «миссии»? Восемь лет большой срок, люди меняются и она не исключение. Что если кому-то стало известно, кто скрывается под маской главы их отряда? И ее взяли с собой по одной простой причине - опознать его?
Как это теперь проверить? Даже если это и правда она никогда не признается.
 Тогда он придумал сказать, что отправляет ее домой. На самом деле это было невыполнимо, но ему была важна ее реакция. Но вместо ожидаемой радости она ушла в лес, поступок который поставил его в тупик. Зачем уходить если он и так собирался ее отправить домой? Не поверила? Заподозрила обман?
Все эти дни он с Халимом шел за ней. Они как раз подходили к дому и им показалось странным, что она уходит так поспешно посредине ночи. Не выказывая своего присутствия, они решили проследить за ней, и старались держаться как можно ближе. Их несколько раз ставило в тупик то, как Настя хаотично меняла направление, словно не понимая куда идти, пока, наконец, не вышла к ущелью, окончательно заблудившись. И тогда, пользуясь моментом, Асхад решил выяснить все до конца. Но запутался еще больше, не понимая, почему она не хочет возвращаться домой. Казалось это то, к чему Настя должна стремиться любой ценой. Причина, названная ею, была слишком невероятна для него. Настолько, что он гнал от себя любую попытку в нее поверить. Наблюдая издалека как она слабеет, он заставлял себя ждать. Он ждал, убеждая себя, что еще немного и он узнает, что на самом деле ею движет. И время, и место были подходящие для этой цели.
Пешая дорога тут была одна, и она шла по соседнему склону, спускаясь в долину. Сторона, выбранная Настей, через пару километров упиралась в скалы, но до этого места она так и не дошла. Ни площадок пригодных для вертолетов, не спусков вниз – ничего, только голые камни и редкие деревья.
Восемь лет… Думал ли он восемь лет назад что такое будущее его ждет? Ему оно рисовалось совсем иным. И часть его была связанна с немного упрямой, но искренней и наивной до боли девочкой находившейся рядом.
Ветер смахнул пыль с разогретых камней, закрутил небольшим смерчем и опустил на неподвижно лежащую девушку. Значит то, что во что он боялся верить единственная причина.

Вода проливалась мимо. Асхад разжал потрескавшиеся губы и, откинув Насте голову, влил немного воды. Настя закашлялась и открыла глаза. Заострившиеся черты лица. Двух суток без воды на палящем солнце вполне хватило, чтобы вымотать ее и едва не убить.
- Пей, - хмуро приказал Асхад, прикладывая фляжку с водой к ее губам. – Так-то лучше, - он перебросил пустую фляжку стоящему рядом Халиму. - Идти можешь? – и, увидев угасающий взгляд, добавил, - я на всякий случай спросил, ты же все решаешь сама. Придется отвыкать от этой привычки и приучаться слушаться.
Он поднял ее на руки и, прижимая покрепче к себе, пошел прочь от ущелья.
Яркое пятно света настойчиво мешало даже через закрытые глаза. Настя медленно открыла их. Знакомая комната, та же кровать, окно… Слабость от которой трудно дышать. Она с трудом повернула голову и встретилась взглядом с женщиной сидевшей сейчас напротив ее кровати, той самой которая прогнала ее от комнаты Залимы.
Та строго оглядела ее и, вставая, произнесла несколько слов на своем языке.
Ничего не понявшая Настя закрыла глаза. Женщина поправила край одеяла на ее кровати и вышла из комнаты.
Через пару дней о Настиной прогулке напоминала только ее тяга к воде. Окончательно поправившись, она часами сидела в своей комнате не решаясь попасться Асхаду на глаза. Но словно чувствуя ее состояние, он пришел к ней сам. Прошел в комнату и присел на стул, в упор уставившись на сидящую на кровати Настю.
- Тебе лучше, - констатировал он, - это хорошо. Я так и думал, что пары дней тебе хватит, чтобы прийти в себя.
Настя молчала, предпочитая не говорить, а слушать.
- Завтра утром, ты отправишься с Манулом вниз. Не перебивай, - пресек он ее попытку возразить. – Я не закончил. Он переправит тебя в предгорное селение, а оттуда ты в сопровождении его родственника уедешь к себе домой.
Настя опустила голову.
- Я говорил это раньше, скажу и сейчас. Тебе тут не место. Это не твой дом, не твой народ и не твоя война. Но рано или поздно война закончится. И победителей в ней не будет. Вопрос кто проиграет больше. И если я уцелею, а ты все еще захочешь вернуться – возвращайся. Я буду тебя ждать. А пока мне будет спокойнее, если ты будешь как можно дальше отсюда. Там где тебе ничего не угрожает.
В голове у Насти носились в неистовом вихре тысячи «нет», «не хочу», «не могу», но ни одно из них так и не было озвучено. Она просто кивнула головой.
- Старайся ничего не говорить, голос выдаст тебя с головой и осложнит все дело, - предупредил Асхад, вытаскивая из кармана потертую тоненькую книжечку. – Документы Залимы, - пояснил он, - без них тебе не обойтись.
Настя забрала ее из рук Асхада и положила рядом на кровать.
- Даст бог, еще встретимся, увидимся, - Асхад резко поднялся и, не оборачиваясь, вышел из комнаты.

Спустя три недели Настя снова сидела в своем кабинете на приеме и старательно избегала вопросов коллег об отпуске. А дома тревожно ловила все сообщения в новостях, холодея, когда диктор сухо зачитывала безликие цифры потерь.
Через пять лет война закончилась, но вернуться туда, откуда Настя ушла оказалось не так-то просто. Отыскивая людей помогавших ей вернуться домой, теперь с их помощью она искала дорогу обратно. И, как ни странно, снова помогли документы умершей Залимы. Пусть и настороженно, но ей не отказывали и спустя полгода тот же самый человек, которому ее передал Манул, согласился отвести ее в горы на место, где когда-то было селение. Идя по лесу за стариком вызвавшимся быть ее проводником, Настя много раз ловила себя на странном ощущении, что сейчас из-за дерева снова появиться Асхад или мелькнет голова Халима. Старик, не спеша прокладывающий дорогу среди деревьев, вполголоса рассказывал о том, что им пришлось пережить за годы войны.
Само поселение напоминало поле, через которое тянулись глубокие борозды оставленные снарядами и пулями. Большая часть домов превратилась в руины. От дома Асхада остались обуглившиеся стены и расщепленное с отломанной верхушкой дерево, под которым она с Залимой проводила время на улице.
- И сюда возвращается жизнь, - заметил ей старик, указывая на играющих посредине дороги детей.
- Вернулась… - услышала она за спиной женский голос. Знахарка еще больше постаревшая за эти годы стояла в двух метрах от нее и пристально смотрела ей в глаза.
- Он сказал: закончиться война – можешь вернуться… - прошептала Настя.
- Можешь. Но они давно ушли, - предупредила старуха, - и никто тебе не скажет когда они вернуться и вернуться ли вообще.
- Я подожду…
- Подожду… - неожиданно усмехнулась старуха глядя на нее. Ее глаза, несмотря на строгий голос, смотрели на Настю доброжелательно. – Идем!
- Куда? – растерялась Настя.
- Ждать, - ответила старуха и добавила что-то еще на своем языке. Она развернулась и медленно пошла по улице.
- Я вас не понимаю …
- Со временем научишься, - остановилась на мгновение знахарка. - Тебе еще многому предстоит научиться. Идем!