17. Герои нашего времени

АКТ 1. Действующие лица: Ложкин, волосы писателя Ржевского, подростки.

- Однако, - проговорил Ложкин и это было последнее, что он сказал, потому что потом он подавился, выплюнул через рот свое легкое и, скатившись в овраг, а дело было вечером, когда все овраги уже были закрыты, заснул с открытыми глазами.
Ему приснился черно-белый сон без звука и запаха, где люди бегали в волосах у писателя Ржевского, который лежал на улице с прелестной погодой.
Проснувшись, Ложкин с минуту понимающе глядел в небо, чувствуя бодрость, и в то время ему казалось, что все не так уж плохо.
Лес манил березами. Солнце гладило лучами земляное планетное тело.
Поднявшись с травинкой на рукаве, глубоко вздохнув лесной хвоей, Ложкин, оглядевшись и немного подумав, побрел влево. Там он вышел на путь, где скончался. Умерев, он продолжал идти, балансируя руками, чтобы не упасть.
Подростки. Именно они помогли умеревшему Ложкину перейти через дорогу. Когда они были в комнате номер двадцать три, на них уважительно поглядели, похвалили, записали что-то себе в блокнот, выказав пожелание увидеть в будущем немало подобного.

АКТ 2. Действующие лица: Ржевский, Корягин, Скворцова, труп.

Исследовательская группа писателей-литераторов, шевелящаяся в сетке подземных ходов, расположенных под маленьким, миниатюрным городком, случайно обнаруживает заброшенную библиотеку.
Ржевский (в восторге): Сейчас в моих руках находится последний плод маститого писателя.
Корягин: Он неизвестен ранее?
Ржевский: Плод? Нет, неизвестен. (Смотрит на книгу) Классики. Что может быть слаще?
- Человек - он могуч, он гоняет стаи туч, - читает из какой-то книги Корягин, - как же, помню.
- Я нашла забавную книжицу, -  радостно произносит Света Скворцова, - называется  “Чревоугодие”. Цитирую. Для  тог бы приго суп, возьми лукковки и сольсоли. Вар, смеся, разулучшит воды. Вот ваш супов и гот.
- Смеся, то есть засмеяся, - поясняет Корягин.
- Господа, вы читали вторую книгу Панасеева? - спрашивает Ржевский. - И сказал господь Ниаку: дабы избежать неизбежной гибели своей, отбросить косу подальше, прогуляйся к высокой горе...
Ты пройдись по ее изгибам. Доберись до пещеры заветной. И проникни туда с намереньем чистых помыслов рук помытых... Дальше не интересно... Вот, концовка.
На покатистом же столике под вербой там печеный крест лежит. Съешь его и можешь возвращаться на алтарь диванный в твоем доме...
- Однако книги отсырели.
- Ё.. твою мать! Я нашел продолженье “Мертвых душ”!
- Что там? Что?!!!
- Многие страницы сожжены. Разобрать можно только конец... Они сели за стол и стали думать о былых временах. Насытившись думами, они выпили самогону и души их вновь ожили.
Света Скворцова (читает названия книг): “Чертяка будто в курсе”, “Парадоксы в обе ноздри”...
Ржевский: Между вымышленным сюжетом в книге и реальной жизнью человека, написавшего это, существует некая связь.
Света Скворцова: Как это?
Ржевский: Ну, например, если автор написал, что кто-то из персонажей сходит с ума, то большая вероятность, что свихнется сам автор.
Корягин: Написать книгу и свихнуться? Иссякнуть до капли и не наполниться вновь?
Ржевский: Да, именно так.
Правдивые изотопы Ржевского насквозь пронизывают Корягина.
Из Светы Скворцовой вдруг вырвался возглас. В дверном проеме стоял, покачиваясь, труп.
Ржевский и Корягин тихо начинают беседу.
Корягин: А как отличить живого человека от мертвого?
Ржевский: Существует три признака, по которым я определяю мертвеца. Первый - это потеря интереса к книгам, второе - потеря аппетита и третье, самое главное, потеря чувства юмора.
Корягин (в сторону): Три потери. Надо запомнить.
Труп торчал столбом в дверном проеме. Затем он прошел через всю библиотеку, предусмотрительно обойдя замершего Корягина, и скрылся из виду, выйдя в боковую дверь.
Ржевский осторожно последовал за ним.
- Саша, не надо! - закричала Света Скворцова. - Я прошу тебя.
- Пойдемте за ним. Интересно, куда он идет?
- Поспешим, - сказал Корягин, - давайте поспешим.

АКТ 3. Действующие лица: Орлов, пес, фокусник Караваев.

Орлов, мужчина в годах, гладил своего пса по голове. Тучный и лысеющий он сидел в кресле и сейчас мог наблюдать, как Караваев вбежал к нему в комнату.
- Я так спешил, - сказал, задыхаясь, Караваев, - я пришел вам кое-что показать.
- Нет, не надо, - тут же отказался Орлов.
- Зря вы так. Я же от всей души.
- Прекратите притворство! Какой лицемер!
- Я...
- Уходите!
- Пока что нет, - заявил Караваев.
Пес завыл. Караваев достал платок и обмакнул им лоб.
Приготовились. Фокус-покус. Раз и в спине Орлова уже торчит нож. Орлов вывалился из кресла и повалился на пол, попутно ударившись об батарею. Тут же брызнула кровь. В венах произошел сбой.
Караваев направился к двери. Только у выхода он обернулся и посмотрел на Орлова. Нож уже функционировал и выполнял свою генетическую работу.
Когда они (Караваев, пес, Орлов) попали в комнату №15, каждого из них, воздав в начале должное, поклоном засвидетельствовав почтение и зафиксировав всё на бумаге, немножко пожурили.

АКТ 4. Действующие лица: Он, Она, мальчик с большими глазами, мужчина до 35 лет астенического вида, убийца Караваев.

Он: Люблю тебя, люблю безмерно. Люблю безмерно я тебя. Любимая, тебя люблю я. Любовь моя ты навсегда.
Она (молчит, потупив скромно взгляд).
Мальчик: Знаете, что мне дед подарил? Самолет, на котором он воевал во вторую мировую.
Он: Люблю, люблю, я повторяю. В стихах я мысли излагаю. О, как люблю же я тебя! Люблю возлюбленную я!
Она (видимо, что-то вспомнив): В парке порой встречаются такие деревья, что ловишь себя на мысли, что бежишь.
Мальчик: Когда вражеский генерал проиграл сражение, он заперся у себя в комнате и стал наслаждаться радостью поражения. А дед получил за это медаль.
Он: Люблю, люблю, люблю. Люблю, люблю, люблю. Я бабочек ловлю. Так сильно я ее люблю.
Она (посмотрев на вешалку): Какая гадкая погода на улице! Слякоть, грязь и это после всего того, что я для них сделала.
Мальчик: Судя по цифрам генерал был стар. Не дожив до понедельника, он скончался во вторник. Так дед получил вторую медаль.
Он: Ну а теперь я вам скажу, что я любимую люблю. И буду петь: любовь моя, любимая, мечта моя.
Она (замолкает).
Мальчик: Когда дед был в шестой комнате, его хорошенько отлупцевали ногами и выбросили вон. Потом к нему подошел человек в униформе, обтрусил и вручил третью медаль.
Он: Люблю тебя, тебя люблю. Одну тебя люблю на свете. Я любовную песню пою про любимую свою.
В комнату шумно входит Караваев. Он грубо отталкивает соперника и тот падает лицом в кувшин с водой.
Караваев: Я позаботился о нем. Орлова больше нет.
Она: Ты убил его?
- Я бы выразился иначе.
- Убийца! Ты убил его!
- Нет, я лишь ускорил ход вещей.
- Видеть тебя больше не могу! Палач!
- Он был против нашего брака. Теперь, надо полагать, за.
- Кем ты себя возомнил?! Вершителем чужих судеб?
- Успокойся. Если хочешь, поплачь. Жизнь у нас предстоит долгая и счастливая, без капризов с твоей стороны.
- А у Орлова капризы закончились, - подытоживает мальчик.
Караваев: Замолчи!
- Пусть говорит! Говори, Дима, мама разрешает.
Мальчик: Который час?
1 голос: Час.
2 голос: На моих два.
3 голос: Пол-третьего.
4 голос: Без четверти одиннадцать.
5 голос: Шестнадцать ноль ноль.
6 голос: Полночь, господа.
7 голос: Без трех минут восемь.
Мальчик (укоризненно): О времени не спорят. (Уходит, громко хлопнув дверью)
В комнате появляется незнакомый мужчина.
- Где он? (Заглядывает под кровать) Он сюда заходил?
Молчание. Потом робкий вопрос:
- Кто?
- Труп.
Караваев (затаив дыхание): Какой ещё труп?
- Одет в красную рубашку. При ходьбе шаркает ногами.
- Впервые слышу.
Она (подыгрывая Караваеву): Я даже слова такого не знаю. Труп. А что это?
Караваев (сердито): Это то, в чем воду кипятят.
- Неужели упустили? Ах, черт! Так, значит, трупа здесь нет?
Она: Здесь нет. (Спохватившись) Конечно, нет!
- Очень жаль. Извините.
- Ничего. Заходите еще. Вместе посмеемся.
Незнакомец удаляется.
Караваев: Я с вами. (Уходит с незнакомцем)
Она (молчит).
Он: Люблю, люблю, я говорю. И прокричу, не повторяясь. Что ты любимая моя, произнесу, не заикаясь.

АКТ 5. Действующие лица: те же и другие (хотя они тоже люди).

Ржевский выходит из парадного. За ним Караваев.
Корягин: Ну что?
- Там его нет.
- Под кроватью смотрел?
- Да. Толстый слой пыли, пара засохших насекомых, корабли и пароходы. Больше ничего.
- Ничего? Такие утверждения меня пугают.
- Это ничего... То есть я хотел сказать...
Караваев: Прошу слова.
Корягин (вспоминая): Мы шли за ним два дня. Хотя дорога была скользкая, подошвы наших ботинок оставались шершавыми и поэтому мы шли быстро, уверенно, не боясь поскользнуться и ошершавиться.
Караваев: Прошу слова.
Подходит Скворцова.
- Я нашла его.
- Где он?
- Я покажу. Только идите тихо, не вспугните.
Караваев: Вначале было слово, но когда его произнесли, дело заглохло.
Скворцова всех ведет по круговой дороге и они приходят на то же самое место. Люди осматриваются. Справа роща, слева бык. Из дупла мертвец торчит.
- Чего это он там?
- Отдыхает.
Все рассаживаются под тем же деревом. Скворцова разводит костер.
- А может, ищет кого?
- Может.
Ржевский (Корягину): Как у тебя со временем?
Корягин: Часы идут.
Ржевский (Караваеву): Дай закурить.
Караваев: Не курю.
Ржевский: Нет, сука, ты куришь.
- Нет.
- Да.
- Нет.
- Да.
- Да ну тебя.
Скворцова собирает цветочки. Сзади кто-то руками закрывает ей глаза.
- Саша, это ты?
Трещит костер.
- Костик, ты что ли?
Шуршанье крыльев.
- Сдаюсь.
И заулыбались рты и засмеялись глотки и заговорил язык:
- Это я. Прилетел поздороваться.
Ржевский: Вот те на. Василий Гладко.
Василий Гладко: Я летел на звук знакомых голосов. (Осматривается) А что вы тут делаете?
- Отдыхаем.
Ржевский (Василию, спокойно): А ты умер год назад.
Василий Гладко (смеется): Нет ничего более явного, чем отсутствие человека, не так ли?
Скворцова падает в обморок.
Василий Гладко: Ну, хватит, заговорился тут с вами. Всё, возношусь на небеса.
Возносится.
Корягин: Бежим!
Все бегут.
Ржевский: Скворцову забыли.
Возвращаются. Забирают Скворцову. Снова бегут.
Корягин: Труп пошел туда. Вылез из дупла и прямиком туда.
Скворцова (очнувшись): А Василий Гладко?
- Уже далеко.
Останки живо шли. За ними неотступно, вышагивая, следовали Корягин, Ржевский, Скворцова и Караваев (хотя они тоже люди). Прах двигался, не разбирая дороги, падая, подымаясь и оттирая пыль. Так продолжалось, пока он не впрыгнул в один из подъездов кирпичного дома. Люди хотели за ним пойти, но входа так и не нашли...
- Мы упустили его! И в этом лик судьбы.

АКТ 6. Действующие (главные) лица: Я.

С наступленьем темноты стало меньше красоты. В доме иногда отключали свет. У меня на этот случай всегда были припасены факелы, но сейчас их тоже отключили и они не горели. Они думают (не факелы, конечно, а те, кто резвятся), что в темноте мы перестанем плодиться и размножаться. Обстановку нагнетают.
Семья. Когда-то и у меня были жена, дети, тесть в клетчатой пижаме. Но прошлой осенью (или это было в прошлой жизни, такой ранимой) проводили инвентаризацию и все это у меня изъяли. Мне еще повезло. Вот соседи - это другое дело. Их реквизировали под угодья.
Странно, почему я раньше не приходил в тринадцатую комнату? Когда я туда зашел, мне (не скажу, чтобы кто-то встал за моей спиной) вручили медаль. Я ее прицепил в глаз (ничего не поделаешь, правила хорошего тона обязывают), после чего меня назначили главным в доме. В доме, количество этажей которого зависит от количества проживающих в нем. (Мне бы заткнуться, а я звонко пою. Продолжим.)
Время неумолимо шло вспять. Я медленно парил над длинным коридором. Сотни, тысячи дверей. И за каждой из них кто-то сидит и чего-то ждет (не от меня ли?) Свернув направо,   я  попал  в   (в капкан?)   в   другой   коридор.   Средь множества дверей выделялись несколько. Помеченные знаком новых постояльцев. Интересно.
Вхожу в одну из дверей.
В кресле сидел Орлов.
- Как спина?
- Хорошо.
- Как нож в ней?
- Не беспокоит.
- Молодец.
Выхожу из комнаты. Иду дальше. Вижу раскрытую дверь. Непорядок. Вхожу. Никого нет. Нарастающий шум. В форточку влетает Василий Гладко.
- Чтоб в последний раз, - говорю.
- Ладно, - отвечает он.
- И нечего смотреть в даль. Не поможет.
- Ладно.
- А это что? Опять подушки перьями набивал?
Заношу кое-что в штрафную книжицу.
- Проштрафился ты сегодня.
И вот передо мной еще одна дверь, с тем же знаком, с тем же предвкушением чего-то нового. Открываю и тихо начинаю продвигаться вперед. Труп лежал на столе, а на нем кусок желе. Качаю головой.
- Умирать - это мерзко. Не ожидал от тебя такого. Стань в угол и хорошенько подумай над этим.
Ложкин: Я больше не буду.
- Что не будешь?
- Я больше не буду умирать...