Кружка молока

                Марку Евгеньевичу Бурно

Старший лейтенант Евгений Смирнов получил задание расчистить аэродром неподалеку от Рославля. Дали ему всего 7 человек. Аэродром же, фактически, требовалось сделать заново, и это означало, что нужно будет "организовывать" местное население. Кроме того, в Рославле был глубокий немецкий тыл.
Самолет доставил старшего лейтенанта и семерых его подчиненных ранним утром в Озера и улетел. (Озерами называлась местность возле Рославля, где среди воды и лесов кое-где виднелись избушки, и так же назывался населенный пункт - поселок ни поселок, хутор ни хутор - эти самые избушки среди озер, одним словом). Евгений, почти уверенный в провале операции, собрал тем не менее местных жителей, и объяснил им, в чем дело. Для создания аэродрома нужно было найти людей человек 300 и 10 лошадей. Откуда взять столько людей в маленькой деревушке! Однако тут же, словно из-под земли, появилось 600 человек, и с ними было 30 лошадей. Люди собрались и ждали, что скажет старший лейтенант. И Евгений дал задание этим людям за один день расчистить аэродром, а кроме того, охранять деревню от поджогов, не подпуская к ней немцев. Люди спросили Евгения: где же им взять оружие? Евгений, сам не имевший понятия о том, где можно взять оружие, коротко приказал: найти. И люди нашли оружие, так же быстро и странно, как появились сами. Через час на аэродроме уже кипела работа, и дружина встала охранять аэродром - 26 человек с автоматами и винтовками. Потом уже пришли партизаны.
Все местные жители появлялись с самогонкой. Партизаны тоже пришли с самогонкой. Нужно сказать, что для непьющего старшего лейтенанта это представляло большое затруднение. Чтобы не обижать людей, приходилось принять ото всех по глотку.
А в 14 часов в хату, где остановился командир, зашли два немца с автоматами и спросили обер-лейтенанта Смирнова. Может быть, сказалась самогонка – склонившийся над картой старший лейтенант в первое мгновенье не понял, кто пришел. Немцы были одного возраста с ним, примерно одного роста, одного звания, а один из них, летчик, обер-лейтенант с наградами, даже был похож на него: пепельно-русые, редкого тона волосы, светлые глаза, еще что-то, неуловимое. Сначала старший лейтенант откликнулся на это, человеческое, а потом момент уже был упущен: автомат далеко, пистолет на ремне назад ушел и не достанешь его. Немцы же стояли на пороге, держа руки на автоматах. Перед русским лейтенантом – карта, карандаши, большая кружка с молоком, что принесли местные. Бессознательно, первым побуждением (как он потом анализировал), Евгений по-немецки предложил немцам молока. Немцы еще несколько секунд стояли у порога молча, затем, не переглядываясь, не выпуская оружия, подошли к столу. Наш офицер достал еще одну кружку, разделил молоко. Немцы сели, взяли по кружке молока и стали пить. Какое-то время молчали, затем летчик с наградами по-русски сказал, что они пришли сдаться в плен.
Потом оружие сложили и пошли в гарнизонный лагерь военнопленных. Собственно, лагеря не было, его открыли этими двумя немцами (но к вечеру их уже было 28 человек, все - добровольцы).
В 18.30 прибыли первые автомашины с нашей пехотой. Жители бросили работать и пошли встречать пехотинцев. К вечеру прибыл первый полк гвардейских минометов. 
Позднее моему отцу, старшему лейтенанту Евгению Смирнову, передали слова того немецкого летчика. У них не было четкого плана сдаться в плен, решение пришло за кружкой молока.
Шел 1944 год.

1997-2003.