Шкатулка с сюрпризом

Она проснулась от резкого торможения поезда. Было еще совсем темно. Тускло горели перронные фонари. Напротив окна, на платформе, стояли два сувенирных лотка и на них табличка «Объект находится под видеонаблюдением». «На самом деле под видеонаблюдением или для устрашеиия перронных жуликов? Наверное, на самом деле. Далеко пошел современный прогресс. Конечно, не будут специально делать наблюдение за этими лотками, а так в целом, почему бы и нет для безопасности пассажиров и ее жизни тоже», - подумала она и, вспомнив, что на этом полустанке продают плетеные сувениры, быстро оделась: ей так хотелось купить курочку к пасхе.
На платформе почти никого не было. Продавщица суетливо открыла витрину и что-то подала  пассажиру.
- У вас есть плетеные курочки?
- И курочки есть,   и уточки, - ответила продавщица, подавая сразу трех.
- Куда  столько? Мне надо  одну.
- К сожалению, только в комплекте.
- Хорошо, дайте мне  курочек и уточек. Беру все.
Пока она доставала кошелек, продавщица «хватилась» покупателя:
- А где мужик? - спросила она рядом стоявшего милиционера.
- Ушел, - буркнул тот в ответ.  - Вот банные «причендалы», повесил на дверку.
Положив пакеты под мышку, она поднялась в вагон. И из окна увидела, что продавщица уже закрывает лотки на замок. Покупателей не было. Пассажиры в вагоне спали.
Она очень любила пить в поезде чай, пытаясь понять почему. И пришла к выводу: из-за подстаканников. Уж очень они были хороши, с разными рисунками, то прославляющими космос, то … железную дорогу. От прославления железной дороги она бы воздержалась, особенно той частью, где находилась. Поезд качало, а ее «мотало» так, что иногда почти тошнило. Читать она не могла, ее начинало мутить. А что еще оставалось делать кроме чтения, когда за окном темнота. Да и рассвет мало приносил повышения настроения. Хорошо, если за окном мелькали  ели, «укутанные» снегом. А если сплошной стеной стоял березовый лес? Как было и в этот раз.
Чуть забрезжил рассвет и в окне стали прорисовываться лесные контуры.
Вот тут она вспомнила о шкатулке, которую всегда брала с собой, уезжая из дома надолго. Шкатулку подарил ей муж, занимавшийся прикладной математикой. Она была невелика, величиной с пудреницу, и очень проста в использовании. Как не вспомнить «затертую» фразу: «Все гениальное просто». Вместе со шкатулкой она возила с собой и настоящую французскую позолоченную пудреницу, крышка которой была украшена эмалью молочного цвета. А на ней нанесен «золотистый » рисунок: большое сердце, маленькие цветочки и один большой, на котором было написано французской фирмы. Эту пудреницу она купила в маленьком французском городке под Тулузой. Продавщица, поймав ее взгляд, стала настойчиво рекомендовать купить.
- Пудреница тяжелая, как я буду ее с собой носить. Видимо, она предназначена для домашнего пользования.
- Ну, что вы. Представьте себе, что вы в кампании мужчины и достаете пудреницу, чтобы посмотреться в зеркальце. Любой кавалер по достоинству оценит этот аксессуар. Ведь это лиможская эмаль.
Боже мой, о чем она говорит. Какой мужчина? Нет у нее никаких мужчин.  Не встретила она того, кого бы смогла сравнить со своим мужем. И тут до ее сознания доходит мысль, почему  эта пудреница, так «притягивает» ее. Ведь она как две капли воды похожа на шкатулку, подаренную мужем. Только там ростовская эмаль и на большом цветке можно прочесть инициалы мужа.
- Беру, - с уверенностью в голосе сказала она.
С прошлого лета  у нее хранились вместе два так похожих внешне предмета. Она любила «двойные» вещи. Если ей что-то нравилось, то покупала сразу несколько экземпляров. В Париже на Елисейских полях купила три абсолютно одинаковые шляпы, только разной расцветки.
- Зачем вам одинаковые шляпы? - спросила ее коллега.
- А зачем художнице Башкирцевой несколько одинаковых платьев кремового цвета?
Она прекрасно понимала для чего. Чтобы испытать удовольствие. Что касается одинаковых вещей, все было ясно. А вот людей. У нее был дантист, к которому она ходила лет пятнадцать. Потом, с возрастом поняла, что он не хочет лечить, ему надо, как теперь говорят на жаргоне «срубить». Однажды после одного из посещений она оказалась в больнице. Во второй раз во время обеда она почувствовала неладное. И  ее уже не радовал ни вид на замерзшую Неву, ни Эрмитаж, что простирался на другом берегу. Раздражали официанты, задавшие вопросы как приготовить мясо. В ресторане было безлюдно и веяло холодом. Рядом с Петропавловкой на месте этого корабля, где соорудили ресторан, фитнес-зал и парикмахерскую, раньше был другой, где было всегда уютно. Во время явно затянувшегося обеда она твердо решила больше не ходить к дантисту,  начавшему страдать причудами. В последний раз, когда она ожидала приема в коридоре, он вышел из кабинета, как и подобает, в белом халате, потом появился вместе с мужчиной, очень похожего на него. Оба были одеты  в одинаковые  куртки бежевого цвета. Они стояли  и как бы проверяли на ней  эффект, производимый их поразительным сходством.  «Пусть бы наряжались, как хотели, зачем себя демонстрировать?»  - подумала она.
За окном стало светать. «Чем бы заняться?» - подумала она и вспомнила о шкатулке. Достала из укромного места ключик. Открыла, Нажала на первую кнопку. И из шкатулки, как из косметического набора , вышла панель с небольшим экраном . Она нажала на вторую кнопку и увидела изображение скульптурки красочного петуха, а на нем - китайца. Она была поражена совпадением. Четверть часа назад она приобрела курочек и петухов. И вот на тебе. Чтобы избавится от наваждения,  нажала на третью кнопку. О, боже, всевышний! На экране был  перстень, такой же, что накануне она видела во французском каталоге.
Перед отъездом ее пригласили «друзья» попариться бане. Она с радостью приняла это предложение. Стояли морозы и в общественную баню она идти опасалась, хотя ей баня очень нравилась, вернее не сама баня, а ощущения, полученные после парилки и циркулярного холодного душа. Приглашение ею было с радостью принято. Прихватив с собой  подарки, она села в машину и минут через пятнадцать уже была в гостях.   По привычке, едва переступив порог,  достала коробку с французскими духами, на стол выставила бутылки с алкоголем, предполагая, что хозяева виски оставят себе, а вторая бутылка пойдет в «расход». Но не тут было, оживленные хозяева, предложили не  открывать ничего. А ей так хотелось попробовать «Мartini Asti». Конечно, она знала, что такое  «Мartini» и «Asti».  Но вместе  эти напитки никогда не пробовала.
За столом хозяйка спросила:
- Сколько стоит ваша брошь?
- Не помню.
Она и на самом деле не помнила, так как плохо запоминала цифры.
-Золота много. А что за камень на кольце? О! Да еще  у вас прекрасный перстень с камеей.
- Да, мне этот перстень очень нравится. Камея -  копия скульптуры Родена. У меня дома открытка такая есть. Купила более тридцати лет назад в музее Родена. Долго не могла понять, почему выбрала именно эту открытку. Пока мне муж не сказал, что я похожа на модель Родена. Получается, это мой портрет. Иногда приятно посмотреть на красоту молодости. В душе мы всегда молодые. А вот внешне…
- Какая красота.
- Возьмите.
- Спасибо.
На другой день мать спросила у нее:
- Где твой перстень?
- Подарила.
- Как подарила? Ну, и «простодырая» ты. Все готова отдать. Если бы тебе пальцем показали на другое, тоже бы отдала?
- Не задумываясь.
Ссора явно затянулась.
- Мама, я куплю такой же перстень. Сейчас посмотрю каталог, что с собой привезла. Еще не успела посмотреть.
Но как ни листала она каталог, перстня с камеей так и не нашла. Как в воду канул. Вместо него она приглядела другой.
И утром в шкатулке увидела  изображение этого нового перстня с большим красным камнем и небольшими прозрачными  камушками вокруг, похожими на фианиты.
Рядом со шкатулкой лежпдп фотография, поразившая ее игрой света и тени.
ФОТО HENRI-PIERRE RODRIGUEZ