Река времени 73. Ласточкино гнездо

В середине июня 46-й экипаж направили в отпуск. По этому случаю, наш начальник медицинской службы Иван  Мельниченко разжился целой пачкой санаторных путёвок. Правда, большинство из них были одинарные. Но меня устраивали и одинарные, так как Лида всё равно не могла уйти в отпуск. Взял путёвку на южный берег Крыма в санаторий «Жемчужина» и, ранним утром, в белой тужурке с золотыми погонами капитан-лейтенанта, вылетел в Крым.
 
Из Симферопольского аэропорта,  на  автобусе министерства обороны, подаваемого для прибывающих пациентов  в дни заезда, добрался до места назначения. Дорога заняла около двух часов. Но чтение путеводителя, который остался у меня со времени курсантского путешествия по южному Крыму, и по которому  знакомился с видами, открывающиеся из окна автобуса, заставляли забыть о времени. 

Особенно, когда автобус, миновав Алушту, пошел сначала по Ялтинскому, а потом по Южнобережному  и Алупкинскому шоссе. За окном замелькали памятные места: гора Айю-Даг, Артек, Гурзуф, лесной массив мыса Мартьян, переходящий в Никитский ботанический сад. По городским улицам, заезжая в очередной военный санаторий, проехали Ялту и снова пошли уникальные южнобережные посёлки: Ливадия, Ореанда.
У подножья горы Ай-Никола автобус свернул на Алупкинское шоссе, и, миновав горный  серпантин с названием «Тёщин язык», побежал совсем близко от берега моря.
 Через пару минут водитель объявил: «Санаторий Жемчужина». Вместе со мной вышла группа отдыхающих и направилась по дорожке, идущей воротам санатория. Я пошел вслед за ними к приемному отделению.

Асфальтированная дорожка бежала в тени хвойных и вечнозеленых деревьев, кедров, пихт, лавров, и  магнолии  и, повернув, подошла к  приёмному отделению. Я зарегистрировал прибытие, и, получив курортную книжку, и направление в спальный корпус, пошел, по санаторному парку в заданном направлении.

Мой спальный корпус представлял собой двух этажный флигель, стоящий в окружении кипарисов  в юго-западной части парка, довольно далеко от приемного отделения.
Кастелянша в вестибюле корпуса, провела меня в двухместный номер,  и показала на аккуратно застеленную кровать. «Вторая кровать – офицера, который живет здесь уже вторую неделю. Сейчас он, наверное, на пляже. Если захотите уйти, закройте номер, и  обязательно сдайте ключ дежурной», - сказала мне женщина, и, положив ключи на прикроватную тумбочку, вышла.

Я снял форму и повесил её в стенной шкаф, рядом с желтой рубашкой с погонами капитана 1 ранга. Переодевшись в спортивный костюм, сдал ключи и пошел осматривать местность. Сначала нашел здание столовой санатория, в котором одновременно, находится и клуб. В вестибюле, возле стола, где продавали путевки на экскурсии, толпились последние посетители, но обеденный зал был закрыт.

Обидно, что совсем немного не успел на обед. Прочитал объявление: «Вход в столовую в пляжной и спортивной одежде не разрешён».  Значит, придется к походу в столовую переодеваться. Не очень удобно. Но, хорошо хоть не запретили приходить без галстука.

Вышел из клуба и пошёл по парковой дорожке в сторону, картинно вырисовывающемуся на фоне моря,  знаменитому «Ласточкину гнезду». Архитектурному памятнику, стоящему на отвесной 40-метровой Аврориной скале, и  напоминающему средневековый рыцарский замок.

В нынешнем виде «Ласточкино гнездо» построено в 1912 году, благодаря нефтяному промышленнику барону Штейнгелю, заказавшего проект экзотической дачи архитектору Леониду Шервуду. Ранее здесь стоял деревянный замок с тем же романтическим названием.
Хотел пройти внутрь и посмотреть интерьеры, описание которых прочитал в путеводителе, но замок был закрыт. Насколько я помню, из-за реставрационных работ по переоборудованию здания под ресторан.

Со смотровой площадки идущей вокруг замка открывался потрясающий вид море и прилегающий участок побережья. С сорокаметровой высоты, под яркими лучами южного солнца, невысокие волны, поднятые слабым ветром, дующим с берега, кажутся застывшими. На горизонте, где светло-голубое небо почти сливается с морской далью, тает, в  туманной дымке, силуэт уходящего корабля. Несколько ялов с лодочной станции санатория барражируют в сотне метров от берега.
 
Внизу отвесной скалы, с южной части мыса, волны моря выбили грот. За ним, там, где кончается отвесная скала, начинается небольшой галечный пляж, с причалом для лодок –  закрытая территория белой двухэтажной виллы для высшего генералитета, от которой к воде идет выбитая в скалах лестница.

С другой стороны смотровой площадки хорошо виден двухъярусный пляжный комплекс, вписанный в прибрежные скалы, и примыкающая к нему дуга галечного пляжа санатория.
По дорожке, идущей вдоль крутого берега моря, направился к пляжному комплексу с намерением выкупаться.

Минуя террасу второго яруса, с растянувшимися на топчанах загорающими людьми, вышел на галечный пляж, подыскивая свободный лежак, чтобы оставить на нем одежду.
Не успел сделать и десятка шагов, как увидел знакомую фигуру, сидящую на топчане и  машущую мне рукой.

Это был Василий Николаевич Скородинский, старший преподаватель кафедры КЭЭ. Высокий импозантный мужчина с небольшим шрамом над левым глазом, предающим ему вид настоящего морского волка. Я помни его по учебе на ЭТФ, куда он прибыл  с должности помощника флагманского механика по соединению.
Последний раз с ним виделся  весной, когда, оформляя документы на соискательство, я несколько раз приходил к В.И. Крылову.

Хотя были мы с ним только знакомы, но он меня встретил, как давнего приятеля. Дружелюбно поздоровался,  и, сразу же,  стал знакомить меня с двумя симпатичными девушками,  сидящими на соседних топчанах.

Судя по обращению, с ними он  был хорошо знаком: «Уважаемые дамы, представляю вам моего знакомого, офицера с атомной лодки, но который, желая двигать науку,  собрался переходить к нам на кафедру. Его зовут Юрий Иванович, но поскольку еще нет тридцати трёх, то можно просто - Юра».

« Очень приятно! Меня зовут Елена Васильевна, а рядом со мной Мариночка», - ответила длинноногая, сексапильная девушка лет двадцати восьми.  И, улыбаясь, добавила: « Можно и Лена,  поскольку эта восемнадцатилетняя невинность, моя родная  дочь, тоже меня так зовёт. А мой возраст не разрешает раскрывать».

«Какой же офицер позволит интересоваться возрастом », - сказал я, удивляясь, что  женщина явно старше  меня.
И продолжил: «Чтобы закончить с темой возраста, скажу, что не дал бы Вам и двадцати пяти, но тогда страшно подумать, какой трагедии предшествовало рождение Мариночки».

Девушка, с улыбкой,  посмотрела мне в глаза и сказала: «За 25 лет – спасибо, но я хочу предупредить, что воспитываю Марину в строгих нравах, так что прошу при ней не озвучивать ни каких фривольных ассоциаций о действиях, предшествующих рождению».

Судя по развитым формам, чуть прикрытыми бикини, и взглядом, которым дочь, подернув плечиками, отреагировали на тираду,  утверждение матери, были некоторым преувеличением.

Но я сказал: «Конечно, конечно!».  И желая закрепить знакомство, предложил, обращаясь ко всем: «Пойдемте купаться!».
«Вы можете сходить, охладиться, но, всё же, не советую. Сегодня ветер с берега и всю прогретую воду из бухты унесло в море. А заместившая её вода из глубины не выше 10 градусов. Для «моржей» - хорошо, а для нормального человека – слишком холодно».

«Ладно, пойду, проверю себя на нормальность», - сказал я и пошел в море. Вода  оказалась обжигающе холодной, но я заставил себя зайти по пояс и окунуться с головой.
Чтобы быстрее обсохнуть лег на горячую гальку, подставив спину яркому солнцу и слушая, как переговариваются, играющие в «подкидного» мои новые знакомые.

Еще через четверть часа я к ним присоединился, и мы просидели, играя в карты и загорая, пока Василий Николаевич не сказал: « Пора собираться. А то можно не успеть переодеться к ужину». По дороге в спальный корпус, выяснилось, что Василий Иванович и обе девушки сидят в столовой за одним столиком. Там они и познакомились.

Возле клуба, девушки свернули в сторону библиотеки. «До встречи за ужином!», - махнул рукой Василий Николаевич    и спросил у меня: «Куда тебя определили на жительство?»
«В четвертый корпус,  четвертая палата», - ответил я. «Значит, тебя ко мне подселили, мой сосед уехал сегодня утром. Надо в столовой попросить, чтобы тебя за наш столик посадили. Ведь сосед вместе с нами сидел», - дружелюбно сказал Василий Николаевич.

В номере Василий Николаевич посоветовал мне ходить в столовую в желтой рубашке с погонами.  «А галстук нужен?», - поинтересовался я, прикрепляя погоны к рубашке.
«Демократизм  начальника здешнего  санатория настолько велик, что галстук не требуются, и даже разрешается расстегивать верхнюю пуговицу рубашки», - сказал он, разглядывая своё изображение в зеркале.

В столовой вопрос с моим размещением  легко разрешился.  И следующие 10 дней, до отъезда девушек, мы регулярно встречались  в столовой, а по инерции, и на пляже, и в клубе. Однажды, после ужина, даже съездили в Ялту смотреть американский боевик «Золото Макены».

Побродил я в этой кампании и по здешним достопримечательностям. Самая легкодоступная Харакский парк – регулярный парк, площадью 17,5 гектар, раскинувшийся на территории  двух соседних санаториев «Жемчужина» и «Днепр». Между санаториями расположена главная «изюминка» парка, можжевеловая роща.

 Основной массив парка составляют вечнозеленые и хвойные деревья, ягодный тис, магнолии, лиственницы, кипарисы, лавры, кедры и пихты. Многие деревья имеют возраст от 400 до 1000 лет. В нижнем ярусе произрастают пёстролистный самшит, филлирея, зимоцвет, османтус.
 
Назван парк был  в честь древнеримской крепости «Харакс», которая находилась на мысе Ай-Тодор в I—III веках н. э., и остатки которой, в виде до основания разрушенных крепостных стен, можно ещё увидеть в можжевеловой роще.
Ведущая по парку, над морем тропа выходит к  беседке, откуда виден Ай-Тодорский маяк и «Ласточкино гнездо».  Маяк на мысе Ай-Тодор, находящийся на высоте 165 метров  впервые появился во времена древнего Рима. Нынешний сооружен был в 1835 году по инициативе  главнокомандующего Черноморским флотом адмирала М. П. Лазарева.

Вдоль Харакского парка, между Севастопольским и Алупкинским шоссе проходит часть знаменитой прогулочной царской тропы, которая была одним из любимых мест прогулок Николая Второго.
Устройство парка и прогулочной тропы началось по  указанию Великого князя Александра Михайловича Романова, владельца имения на мысе Ай-Тодор.

Высота тропы над уровнем моря варьируется в пределах двухсот метров, а полная протяжённость около 7 километров. Из-за малого угла наклона, не превышающего трёх градусов, её еще называют горизонтальной.

 Тропинка начинается в Гаспре, идет под тенью дубового и грабового леса и заканчивается  рядом с Ливадийским дворцом. Вдоль тропы стоят оригинальные скамейки для отдыха и декоративные скульптуры.

В самых зрелищных местах устроены смотровые площадки. С них  открываются прекрасные панорамы моря, и амфитеатры горных склонов с парками и дворцами, до революции принадлежащих особам императорского дома и высшей знати. В большинстве из них в советское время устроили санатории и дома отдыха.

От нашего санатория  до царской тропы было проще всего добираться по тропинке, а потом по грунтовой дороге, поднимающейся  серпантином по горному лесу.
Влево царская тропа уходила в Гаспри, а вправо – в Ливадию. По утрам, вместо зарядки я несколько раз доходил до тропы. Туда и обратно – около трех километров.

После отъезда Лены и Марины, через сутки уехал в Ленинград Василий Николаевич, а ко мне в номер подселили седого подполковника, представившегося Игорем Сергеевичем.
В столовой за столиком у меня появились тоже новые соседи: Две совсем юные девушки. Старшая – студентка Киевского университета Юля, а младшая Алла – школьница, перешедшая в 10 класс.

Эти подробности я выяснил в ходе завязавшегося разговора по поводу мягкого, южнорусского выговора моих соседок. Слыша, как девочки произносят букву «г», я предложил угадать, откуда родом мои соседки. Сказал, что из Ставрополя или Краснодара, но не угадал.

 Разговор перешел на тему определения этнического состава населения Ставропольского и Краснодарского краёв. Девочки начали утверждать, что там живут украинцы, переселенные из Запорожской Сечи, и эти земли, логичнее включить в состав Украинской ССР.

Судя по разговором между ними, девочки выросли в семье,  из круга общения тогдашнего Первого секретаря ЦККП Украины Щербицкого. И об идеях объединения этих земель с Украиной, видимо, наслушались в той среде.
Я попытался сменить тему, и вскоре выяснил, что девочки приезжают сюда каждый год с родителями, но только первый раз их отпустили одних.
Девушки были эрудированные, но,  как мне сразу показалось, с идеями украинского национализма, с которыми до тех пор мне сталкиваться не приходилось.

Как-то, за обедом у нас завязался спор на тему, можно ли считать Рюриковичей 14-16 веков украинцами или русскими. После выхода из столовой спор не закончился и, и я предложил продолжить разговоры, совмещая их с прогулкой по Царской тропе.

Девушки согласились, а Юля спросила, прошёл ли я всю тропу. Я ответил, что ходил только в сторону Гаспри. «Самые зрелищные точки находятся в Нижней Ореанде, с другой стороны тропы», - сказала девушка и предложила доехать до Ливадийского дворца на автобусе, а оттуда идти пешком в сторону «Жемчужины».
Мы так и сделали. Сели на рейсовый автобус и, через 10 минут, были на тропе,  у ворот Ливадийского парка.

Роль рассказчика взяла на себя Юля, сказавшая, что за  годы отдыха в здешних местах она знает их историю не хуже профессионального гида.
В далеком прошлом на месте нынешней Ливадии среди густых лесов были большие поляны.  В переводе с языка греков, заселивших эти места в античные времена, слово луг звучит как "ливадион". С 1866 года Ливадия стала летней царской резиденцией.

В  1910 году в Ливадийском парке был построен белокаменный дворец из анкерманского камня.  Ялтинский архитектор Н. П. Краснов спроектировал его в стиле раннего итальянского Возрождения.  С кованными узорными воротами, декоративными вазами в нишах второго этажа и белыми крылатыми львами, украшающими лестницу, ведущую в парк и к морю.

В двадцатые годы в Ливадийском дворце был открыт первый крестьянский санаторий, позже преобразованный в климатический лечебный комплекс,  во круг которого построены новые здравницы.
В феврале 1945 года в Ливадийском дворце состоялась знаменитая Ялтинская конференция.

В то лето, когда мы там были, дворец впервые открыли для посетителей, но мы внутрь не пошли, а, осмотрев его снаружи, направились к Царской тропе.
Рядом с выходом из парка постояли возле солнечных часов, выполняющих, скорее декоративные функции, так как гномон - металлический стержень, устанавливаемый на циферблате перпендикулярно его поверхности, не верно ориентирован.

Пошли в сторону Ореанды, обращая внимание, как на окружающие виды, так  и на встречающиеся указатели пройденного расстояния и высоты над уровнем моря.
Тропа бежит среди горного леса, нависающих скал, виноградников.  За каждым её изгибом открывался новый чудесный вид на гряду Крымских гор или блестящее внизу море.

С начала пути по Царской тропе мы продолжали оживлённый спор, который прерывался только, на смотровых площадках, когда Юля комментировала увиденное.

Я продолжил разговор о жителях Краснодарского и Ставропольского краёв, сказав, что  они не украинцы. В том числе потому, что язык, на котором говорят  в сельской местности – бесписьменный суржик, а не литературный украинский. В процессе рассуждений, имел неосторожность сказать, что  УССР не имеет своей государственной истории. Девушки встретили это утверждение в штыки.

Особенно горячо мне возражала младшая из сестер:
«Вы плохо знаете историю. Украинское государство ведет летоисчисление  с Киевской Руси. Позже, когда Московия была под монгольским  игом, процветало  Галицко-Волынское княжество, правопреемник Киевской Руси. Потом была Гетманщина - казацкая республика, автономным образованием вошедшая в общее Русское государство».

За очередным поворотом открылся вид на гору Ургенда-Исар, по-русски называемую Крестовой. Прерывая спор, начала комментировать пейзаж старшая сестра:
 «Куполообразная, покрытая лесом вершина горы, до революции несла на себе крест, поставленный по распоряжению царствующей династии. В советское время, крест, как символ религиозной пропаганды, сняли.

 На скале, с восточной стороны Крестовой горы проводились чемпионаты СССР по скалолазанию. Михаил Хергиани, о котором Владимиром  Высоцким сложена песня, покорял отвесный склон этой 90 метровой скалы всего за пять минут. Весной 1973 года   этому замечательному спортсмену на горе установили памятную бронзовую доску.

У схода с Царской тропы, на дорожке ведущей к Крестовой горе, можно увидеть таврские дольмены. Подобные могильники,  датируемые в пределах VI–V вв. до  новой эры, находят во многих местах Южного берега Крыма и Главной гряды Крымских гор».

Прослушав комментарии, я в, нетерпении,  продолжил спор:
«Как ты, Алла, смешала всё в одну кучу! До раздела Галицко-Волынского княжества между Польшей и Литвой,   когда северо-восточные княжества были под вассальной зависимостью Орды, еще говорить про Украину и Россию не корректно.

Были восточнославянские княжества, с 10-го по 14-е столетия объединённые «лествичным» правом князей дома Рюрика. Их история это  общая предыстория русских, украинцев, белорусов. В то время, все называли себя русскими».

«Цари Московии просто украли у нас имя «руський», - сердито сказала девочка.
Я же, продолжал, не обращая внимания  на русофобскую колкость:
«Позже в Северо-восточной Руси начала складываться централизованная Московия, превратившаяся  в конце 15 века в независимое государство. Его естественное и непрерывное  развитие  привело к образованию Российской империи, во главе с династией Романовых, чьи дворцы и парки мы наблюдаем, гуляя по царской тропе».

В видимости Крестовой горы,  дальше по движению,  увидели смотровую беседку-ротонду, находящуюся на отметке 1400 метров от начала тропы. Беседка сооружена в 1843 году по распоряжению генерал-губернатора здешних мест  М.С. Воронцова.

Из беседки-ротонды открывается дивный вид в сторону моря, где видна расколотая на две  каменные глыбы скала Мачтовая. Юля сказала, что в скале есть естественный грот, остаток пещеры, в которой была стоянка первобытного человека.  Выше над беседкой поднимаются склоны горы Ай-Никола.

Налюбовавшись видами, пошли дальше, и я продолжил:
 «С начала 15 века территория нынешней УССР переходила из рук в руки. От Литвы к Польше, от Польши к России. В этом плане я и говорю об отсутствии истории государства у УССР.

Гетманщина же, не была государством. Она  была видом местного самоуправления, входящим в состав  Польши. Не даром, титул Богдана Хмельницкого был «Гетман Его Королевской Милости Войска Запорожского». Основным населением Гетмащины были не казаки, реестровые и низовые, а простые земледельцы «посполитые» крестьяне, работавшие на польских магнатов.

После «Переяславской Рады»  Украина воссоединена с Российским государством, а Хмельницкий стал именоваться «Гетман его царского пресветлого величества Войска Запорожского.

  До «Переяславской рады» большая часть гетманов принадлежали к польской знати, начиная с первого, легендарного «Мамая», князя Богдана  Глинского. Эти гетманы менялись, чуть ли не каждый год, и все были  из польских князей и шляхты, вроде Друцких,  Ружинских,  Олишевских. Даже, всем известный гетман Хмельницкий  и предок Н.В.Гоголя гетман Остап Гоголь».

«По Вашим словам, так на Украине не было своего дворянства!», - с возмущением вступила в разговор Юля.

« Из известных нескольких десятков фамилий гетманов, вряд ли наберётся пяток  коренных казаков: Наливайко, Кошка, Дорошенко. Возможно, Подкова, да и тот утверждал, что он из рода Баториев.
И самой горячей мечтой  «старшины»  Гетманщины было получить равные права с польскими, литовскими и русскими дворянами», - сказал я лекторским тоном.

«А граф Разумовский!»,- тут же отреагировала младшая сестра.
 Я же, невозмутимо, продолжал: «После воссоединения Украины с Россией начало появляться  дворянство из этнических украинцев, которым русские цари давали эти титулы. Например, дворянство Разумовским даровала Елизавета Петровна, «приблизив» Алексея Разумовского к своей персоне.
.

 Алексей вызвал в Санкт-Петербург из Малороссии всё семейство Розумов, которые получили дворянскую фамилию Разумовских.
Ради Разумовского императрица согласилась воссоздать, упразднённое к тому времени, гетманское достоинство, и в 1750 году отправила брата Алексея,  Кирилла Разумовкого управлять родными местами — Гетманщиной».

«А князь Безбородько!», - вспомнила еще одну родовитую украинскую фамилию Юля.

«По указу от 1835 года чины  военно-административного аппарата Запорожской Сечи, Гетманщины и Слободской Украины,  получили  в Российской Империи дворянские звания. Среди них был и отец самого знаменитого украинца  Российской политической сцены, светлейшего князя, канцлера Безбородко».

«За ваше пренебрежительное отношение к украинской элите я бы вас лично  расстреляла!», - сказала с улыбкой младшая, но глаза у нее были сердитыми.
«Ну, зачем же так! Просто надо хорошо знать историю, чтобы уметь парировать довод собеседника»,- сказал я, пытаясь уменьшить возникшую неловкость.

 
Перешли по пешеходному переходу Алупкинское шоссе, и тропа побежала параллельно автодороги на Севастополь.

В просветах между деревьями можно видеть, как автодорога, делая крутой зигзаг, поднимается всё выше по склону горы и вскоре с тропы открывается справа величественный вид на гору Хачла-Каясы,  одинокую крутую скалу  обнимаемую серпантином  Севастопольского шоссе.

 Юля, голосом гида, объясняет, что на скале когда-то было христианское укрепление, созданное, вероятно, во второй половине первого тысячелетия руками монахов.
До сих пор там можно увидеть руины храма, среди которого находят фрагменты религиозной атрибутики.

Вскоре дошли до смотровой площадки над санаторием «Горный», с собственной канатной дорогой на пляж. Полюбовались чудесным видом на лесистый, сбегающий к морю склон и бескрайнюю водную гладь с далекой, туманной линией горизонта.

Еще несколько сот метров хода и, около, одинокого, стоящего слева от Царской тропы камня «Утюжок», свернули на сбегающую вниз лесную тропинку, чтоб через пять минут хода, оказаться на территории нашего санатория.
«Встретимся за ужином, но больше спорить не будем», - сказал я, поворачивая на дорожку идущую  к четвертому корпусу.

За ужином я  не ввязывался в споры, а  расспрашивал соседок по обеденному столу, что интересного можно увидеть в ближайших окрестностях.  «Наверное, можно посоветовать сходить в парк Чаир. Это недалеко»,- сказала Алла, и тихо запела, нежным голосом:

«В парке Чаир распускаются розы,
В парке Чаир расцветает миндаль.
Снятся твои золотистые косы,
Снится веселая звонкая даль».

Оказывается, как объяснила мне Юля, слово чаир, именем которого назван  садово-парковой ансамбль, расположенный возле посёлков Мисхор, Кореиз и Гаспра, означает  лесной сад, в котором одновременно произрастают плодовые, хвойные и декоративные деревья.

Чаиры горных районов Крыма это результат многовекового воздействия человека на растительность горных лесов. В чаирах плодовым растениям  не страшны вредители и болезни, там деревья не нуждаются ни в обрезке, ни в поливе, ни в рыхлении земли вокруг стволов. Чаир- некий экологический феномен, где плодовые деревья  растут без всякого ухода.

Некоторые ученые утверждают, что чаиры – изобретения друидов, жрецов  галлов  в доисторические времена, заселявших Европу. От них, в большинстве мест, сохранились одни названия: Галиция, Галлия,Галисия, Голландия.

На следующий день я сел на рейсовый автобус и через пятнадцать минут уже бродил по тенистым аллеям парка Чаир, слушая веселые трели птиц,  чувствуя волнующие ароматы знаменитых розариев парка, вдыхая чистый морской воздух.

На территории парка собраны сотни видов хвойных и лиственных  и плодовых растений с разных континентов: кипарисы, пальмы, магнолии, гортензии, олеандры, в окружении  300-500-летних деревья, сохранившиеся с периода естественного леса.

Осмотрев все, что только можно в  ближайших окрестностях санатория «Жемчужина», я заскучал. От медицинских процедур я отказался еще при регистрации. Погода испортилась, и на пляже делать было нечего.
Написал рапорт на имя начальника санатория, и, за три дня до окончания путёвки, улетел в Ленинград.

Остаток отпуска провел дома, на «родительские дни» уезжая с Лидой в Сиверский, где с детским садом «Якорь» отдыхала наша дочка.

Когда, после отпуска, вышел на службу то узнал, что с  19 августа 1974 года АПЛ К-64 выведена из боевого состава, первый экипаж должен быть расформирован, а наш 46-й экипаж, как и объявлял Игнатенко, отныне считается  вторым экипажем  АПЛ К-373.

 1 сентября 1974 года, наша дочка Анечка пошла в первый класс 366 средней школы, которую мы с Лидой окончили за 15 лет до этого.
В этот торжественный день и я, и Лида отпросились со службы и с умилением смотрели, как наша дочь, в парадной школьной форме, с белыми, пышными бантами в волосах и букетом гладиолусов, стоит в строю первоклассников  на торжественной линейке.

 А в группе учителей, не менее торжественно настроенных, ещё можно было увидеть тех, кого мы помнили по школе: Валентину Степановну, преподававшую нам физику,  Ирину Петровну, учившую нас литературе,  Виктора Нилыча – нашего физкультурника, Людмилу Николаевну, с которой мы ходили в турпоход по Карелии в 1958 году.  http://proza.ru/2010/08/02/233

Продолжение: http://www.proza.ru/2014/02/21/1191






.

.
 
.