Гадюка Баскервилей

                От автора

     …А почему бы и нет? – Подумал я, когда один знакомый заметил, что кивиновские менты стали героями «всех времен и народов». Потом поразмышлял еще и решил, что, к сожалению, это не так. Если уж персонажи Андрея Кивинова и стали народными любимцами, а их создатель даже получил несколько престижных премий из рук высшего руководства МВД (впрочем, далеко не все – артистов чествовали чаще), то со временем шутки плохи. Как жили, скажем, Шерлок Холмс и Неуловимые мстители, так и здравствуют поныне. Ну и правильно. Только интересно, а как бы повели себя наши менты, попади они во «времена былинные»?.. С любезного согласия автора «Убойной силы» я попытался представить эту ситуацию.
     С огромной признательностью к А. К. Дойлю, Бр. Вайнерам, В. Высоцкому, А. Кивинову, Ю. Семенову, А. Чехову, всем создателям «Новых приключений неуловимых», «Семнадцати мгновений весны», замечательных комедий Л. Гайдая и другим авторам, творчество которых упомянуто в этой книге,

                Андрей Воробьев.
 


Автор категорически гарантирует,
что при написании данной книги
не пострадал ни один порядочный
полицейский.
 

                Будет, так будет; а не будет,
                так что-нибудь да будет.
               
                Русская пословица


                Правда необычайнее вымысла: вымысел
                должен придерживаться правдоподобия,
                а правда в этом не нуждается.
                Марк Твен


                Глава 1. Ни фига себе, пельмешка!

     А как славно все начиналось!..
     20 октября «День мента» и ли по новомодному «Day of polise», а попросту говоря, выдача очередной зарплаты в «убойном» отделе, состоялся-таки вовремя. По этому поводу оперативники успели распить пару бутылок водки, побродить немного в поисках приключений по коридорам, незаметно приклеить на спину невесть каким ветром занесенному в РУВД коллеге из ГАИ бумажку с надписью «Продается. Недорого» и приписанным чуть пониже телефоном «02».
     Затем они выслушали краткую лекцию продавца волшебной полосатой палочки на тему, что «голова на ручник не ставится», спровадили в то же ГАИ («по принадлежности вопроса») очередного заявителя, у сына которого кто-то из соседей по коммуналке стащил самокат, а затем, вернувшись в кабинет, по примеру незабвенного Ивана Васильевича Бунши, решили вопрос о необходимости продолжения банкета.
     Такое решение всем представлялось совершенно бесспорным, так как в любом празднике главное – не просто нАчать, как говаривал один из наших президентов, а еще углУбить и усугУбить. Только с «усугУбить», пожалуй, и закрутилась эта странная история.
     Когда старший оперуполномоченный ОУР  Анатолий Дукалис очередной раз засунул руку в сейф, то сумел извлечь наружу под укоризненными взглядами товарищей только поллитровку с бултыхавшимися на самом донышке ста граммами.
     - Послушай, Толя, – не выдержав угрызений совести товарища, вмешался в процесс Казанцев, – у меня в кабинете среди вещдоков где-то пипетка завалялась, погоди немного, сейчас принесу…
     - Из пипетки можешь своих свидетельниц отпаивать. – Не оценил предложения Дукалис, отличавшийся необычайно точным глазомером при разливании общеполезных жидкостей. – А ты, случаем не знаком с законом больших чисел?
     - ...?!
     - Так вот, суть его заключается в том, что на троих невозможно разделить тридцать или, тем паче, триста бутылок. При справедливом распределении кто-то кому-то обязательно или по голове даст, или недовольным останется. А небольшое количество продукта, – Дукалис выразительно потряс бутылкой перед длинным носом  собеседника, – лишь послужит катализатором, чтобы ты побыстрее организовал культпоход до ближайшего магазина, где б затарился еще тремя емкостями. Уразумел?
     Но, услышав такое предложение, Казанова возмущенно засопел, заявив, что он уже давно не мальчик, чтобы за водкой бегать. И если он, капитан полиции Казанцев, из-за недостаточной эффективности системы среднего образования до сих пор толком не научился решать примеры с обыкновенными дробями, пользуясь в необходимых случаях услугами экспертов, то это еще не означает, что опытного оперативника следует гонять, словно стажера или внештатника. Кроме того, инициатива, дескать, наказуема не только в армии. Поэтому, если уж никто не хочет пострадать ради коллектива добровольно, то вопрос можно решить с помощью вытягивания спичек.
     - Армия, армия! – Недовольно бурча, Дукалис принялся шарить в столе в поисках спичек. – Нашел с кем сравнить. Да, между прочим, тут намедни заявитель один заходил, отставник армейский. Даю ему бланк протокола, говорю, мол заполни там где пробелы стоят... Ну, ф.и.о., год, место рождения свои, паспортные данные, а я тем временем предыдущую заяву в дежурку закину, зарегистрирую. А он в ответ: дескать, лучше  подожду, вы, товарищ, вернетесь, так карандашиком заполните, как положено, а я потом ручкой-то все аккуратно обведу. Или, вон, жена в коридоре сидит, она это еще аккуратней сделать сможет, у нее почерк покрасивше будет…
     - А у нас, когда в армии служил, – вмешался в разговор низкорослый Вася Рогов, лишь недавно пришедший в «убойный» отдел, – все перьевые подушки велели заменить на ватные. Потому, что первыми нельзя тушить пожар.
     - И напрасно, – философски заметил Казанова, – пожар лучше тушить, забивая огонь табуретками. Так что можешь написать об этом в Минобороны. – Дарю идею. Хотя, наверное, поздно: любитель мебели уже покинул свой пост, а у нынешнего руководителя других забот хватает. А вообще-то, как говорили раньше, чем больше в армии дубов – тем крепче наша оборона – мы это в школе по ОБЖ проходили…
     Внимательный Дукалис не преминул уличить товарища в лукавстве, заявив, что в прежние времена, то есть, когда капитан полиции Казанцев учился в школе, никаких ОБЖ еще и в проекте не было, а самое криминальное, что тогда изучали, так это «во сколько лет свела с ума Ромео юная Джульета-а». Причем, цитируя известную песню, оперативник даже попытался пропеть строфу, хотя и довольно фальшиво.
     Казанова сморщил свой длинный, похожий на буратинин, нос.
     - А при чем здесь ОБЖ – основы безопасности жизни?
     - А ты бы сам лучше поинтересовался у того же педсовета. – Тут же парировал Толян. – Только не «во сколько лет», а чем закончилась столь трогательная любовная история. И своим бы детям после пересказал, чтоб не думали тебе внуков делать в пятнадцатилетнем возрасте… – Дукалис задумчиво вздохнул. – Да, умный мужик был этот Шекспир. Гляди, как криминогенную ситуацию расписал, настоящее пособие на тему «Не ходите, детки замуж»…
     Вася Рогов, раскрыв губастенький рот, внимательно слушал премудрости старших товарищей. Казанцев же не стал вдаваться в бесполезную полемику, занявшись созерцанием более важного процесса, а именно поиска стакана в недрах дукалисовского стола.
     После непродолжительных, но активных поисков стакан был-таки извлечен на свет Божий. Замечательный граненый стакан, видимо не мытый еще со времен его экспроприации в уличном автомате во времена начала службы хозяином кабинета и терпеливо дожидавшийся своей участи. Вслед за стаканом были обнаружены щетка для чистки обуви, один погон старшего лейтенанта милиции, из-за отсутствия двух звездочек, более подходивший для младшего лейтенанта, мятый кусок весьма интеллигентной газеты «Петербургский час пик», возглавляемой женой экс-полпреда президента, с рекомендациями о занятиях анальным сексом после разжевывания перчика чили. В газету был завернут зачерствевший кусок хлеба, почему-то обильно смазанный гуталином. Затем Дукалис под нетерпеливыми взглядами коллег выложил на стол еще несколько столь же обыденных предметов, но в конце концов отыскал и спички.
     Оперативники бросили жребий и Толян, которому сегодня явно не везло, первым же вытянул короткую.
     - Нет, это нечестно, – тут же активно запротестовал он, – кабинет мой, первый раз за водкой тоже я бегал. Лучше, кто первый сюда постучит – тому и бежать. Как там говорится в законе? – Закон кабинета номер раз: Кто не пьет –тот закладывает…
     В этот критический момент в дверном замке кабинета подозрительно осторожно заскрежетал ключ, затем дверь распахнулась, и на пороге оказался слегка запыхавшийся Ларин: «Ну что, не ждали? – Наливай!»
     - Ждали, Андрюша, ждали, – радостно закивал Дукалис, выплескивая последние сто грамм в один стакан и поднося его вошедшему, – пей на здоровье… И хорошо… Это были последние капли, отобранные у несчастного, но дружного коллектива. Так что, теперь тебе сам Бог велел бежать за угол...
     Еще через несколько минут сопротивление Ларина общими усилиями было сломлено. Из карманов пиджаков оперативники начали поспешно извлекать мятые купюры, но тут Казанова проболтался, что вообще-то, по справедливости, идти в магазин следовало Дукалису. В результате короткой перепалки решили: Толику и Андрею страдать вместе.
     - Я с вами, за компанию, – попытался смягчить ситуацию Вася Рогов, – мне будет полезно получше ознакомиться с территорией…
     - И это правильно, товарищи, – одобрил Казанова, – порядочным полицейским следует ходить по трое. А вам, Рогов, должно быть приятно находиться в компании умных людей…
     На том и расстались до скорого свидания.
                * * *
     Под ногами оперативников, неспешно бредущих по набережной одного из многочисленных Питерских каналов, тихо хлюпали облетевшие листья, наигрывая блюз осеннего вечера . Хмурый Дукалис двигался, засунув руки в карманы плаща, из-под которого виднелась здоровенная бутылка «Синопской».
     -Ты бы поаккуратнее взял ее, Толя, а то разобьешь, – Ларин кивнул в сторону бутылочного горлышка, – я второй раз никуда не побегу.
     - Не боись, у меня всё в сохранности, как в сейфе. – Отозвался Дукалис. – Ты сам-то закусь не посей.
     Андрей хлопнул себя по левой стороне груди, радостно подтвердил, что носит закуску у сердца, а для колбасы, особенно, если ее мало, нет лучшего хранилища, чем наплечная кобура...
     - Почему? – Недоуменно захлопал глазами Вася.
     - А потому, - нравоучительно воздел палец к небесам Дукалис, - что после того, как нас перевели на очередное двенадцатичасовое бдение, никаких денег на «допинг» не хватит. Тем более что за сверхурочные, как обычно, заплатить забудут. Потому закуску надо носить с собой.
     - А мне тут Казанцев рассказывал, - подхватил Рогов, как он шел недавно после дежурства к подруге. Думает, приду, приму ванную, поем и спать, спать, спать... Дошел до лестницы, решает: ну ее на фиг, эту ванную. Главное – поесть и спать, спать, спать... Пока поднимается, говорит, приходит к окончательному выводу: ванную приму завтра, поесть тоже успею. Но сначала обязательно – поспать... Ну, звонит в квартиру...
     Васю хмуро перебил Ларин, продолжив ему в тон: «Открывает мне моя пассия и тут меня осеняет: «Боже, ее же еще и любить сначала придется! А-а-а!.. То же мне, «Ужасы нашего городка»…
     -Бум! Бум! – Два выстрела, раздавшихся из парадной метрах в пятидесяти впереди от оперативников, спугнули нескольких мокрых ворон, до того коченевших на мокрых ветвях нависшего над черной водой тополя. Оперативники недоуменно остановились. Через несколько секунд из парадной выскочил какой-то человек в длинном темном пальто странного покроя и, срывая на ходу с головы темную маску, бросился наутек к ближайшей подворотне.
     -Мокруха, Толян! – Ларин сунул было руку в кобуру, но вместо «ПМ», оставленного в кабинетном сейфе, нащупал там лишь промасленную бумагу от докторской колбасы. – Будем брать!..
     -Андрюха, проверьте парадную…я этого возьму! – Дукалис грузно устремился ко двору, пытаясь достать на ходу пистолет.
     Ларин, а  за ним и Рогов понеслись следом, в то время как Дукалис уже скрылся под аркой. Как на зло в полутьме подворотни он не заметил склизкой лужи, в которую и плюхнулся, взметая фонтаны брызг. Но ни пистолет, ни заветная бутылка не пострадали: оперативник при падении успел удержать их в руках. Эта неожиданная заминка дала возможность незнакомцу юркнуть в подвал, расположенный в дальнем конце двора.
     Ларину повезло не многим больше: на лестничной площадке он обнаружил лежащего человека, который зажимал рукой рану на груди. На уголках рта пострадавшего выступила розовая пена.
     - Кто стрелял? Назови имя! – Оперативник склонился над раненым.
     - I don’t understand… I need a doctor … – С трудом прошептал тот.
     - Блин, - еще здесь фирмачей не хватало, – Ларин закрутил головой, безнадежно рассчитывая увидеть поблизости оружие, из которого несчастный самоубийца только что столь удачно дважды выстрелил себе в грудь, оступившись на лестнице. Потом, напрягая память, попытался применить те скудные познания в иностранном языке, которые приобрел до службы, что опасна и трудна, на семинарах в мединституте, – I’m from criminal investigation department. Please, tell me name of the killer! You must to do it!
     - Mo-ri-ar-ty… – Едва слышно шевельнулись губы потерпевшего.
     - Это кличка того, кто стрелял? – Имя. Назови имя! – Снова начал упрашивать Андрей, в то время как Вася Рогов безуспешно бегал вверх – вниз по лестнице, проверяя, не было ли у убийцы сообщников, которые бы скрылись через чердак. Только на дверях чердака красовался огромный замок. А сквозь выступающую на губах розоватую пену можно было уловить только единственное: «Мориарти».
     -Вася! Давай к раненому, – звони по квартирам, вызывай «Скорую» и опергруппу! – велел Ларин. – Я – к Толяну.
     И, не слушая ответ, опрометью побежал вниз по лестнице.
     Внизу, под аркой оперативник наткнулся на мокрого и злого Дукалиса.
     - Этот козел в подвал ушел, – попытался оправдаться тот. – А водку я спас.
     - Какая к черту водка? У нас мокруха. – Андрей был настроен решительно. – Давай, пока «клиент» не ушел, за ним. Кстати, погоняло «Мориарти» тебе ничего не говорит?..
     Дукалис в ответ лишь недоуменно пожал плечами, и оперативники с предосторожностями устремились к подвальной двери, за которой скрылся незнакомец.
                * * *
     Подвал оказался по старинке необлагороженным, будто до местных дворников не удосужились довести указание о запирании дверей от кошек, бомжей и террористов. Тусклый свет чудом сохранившейся лампочки высвечивал в полумраке обернутые дерюжкой и рубероидом трубы, загаженный всякой бесхозной живностью шлак на полу и несколько полусгнивших досок, которые, по всей видимости, должны были изображать мостки.
     - Слушай, Андрюха, может, подождем лучше группу? – Шепотом осведомился Дукалис. – А то потом не отстираемся, да и блох тут, наверняка, по колено.
     - Нельзя, Толян, – Ларин осторожно поднял с пола обрезок металлической трубы, - если не пойдем – потом не отпишемся по теме типа «на каком основании было принято решение оставить амбразуру без грудного прикрытия». А так, глядишь, по лишней справке в ДОП  сунем. Давай, потихоньку, вперед…
     Спугнув по дороге пару драных кошек, оперативники миновали несколько помещений из подвальной анфилады, но ни затаившегося убийцы, ни другого, открытого выхода так и не обнаружили.
     - Ты представляешь, где мы идем? – Поинтересовался Дукалис у напарника. – Мне кажется, что уже пропёхали дома два.
    - Тс-с-с! – Ларин предостерегающе приложил палец к губам, а затем показал на узкую вертикальную полоску света в дальнем углу очередного помещения.
     Дукалис, направив пистолет в указанную сторону, лишь кивнул – он тоже заметил за неприметной дверью, обшитой неструганными досками, движение какой-то тени. Затаив дыхание оперативники двинулись вперед, но, когда до двери оставалось каких-нибудь три метра, подвал озарил яркий всполох света, подобный фотовспышке. Неизвестно откуда вдруг дунул порыв холодного воздуха, запахло озоном, и из глубины помещения долетел обрывок странной фразы, сопровождаемой каким-то кашляющим смехом: «fuck you! ».
     Полуослепший Дукалис одним прыжком преодолел оставшееся между ним и дверью расстояние, рванул на себя ручку, сунув перед собой пистолет: «Стоять! Я контуженый афганец! У меня справка есть!», но ответом ему было лишь дыхание Ларина над ухом и его голос: «Ша, Толян, поздно пить «Боржоми», если почки отвалились. Тут пусто».
     И действительно, в каморке, на пороге которой оказались оперативники, больше напоминавшей размерами платяной шкаф выпуска пятидесятых годов, не наблюдалось ни одной живой души.
     - Андрюха, помнишь анекдот? – Недоуменно озираясь, поинтересовался Дукалис. – Слон обвалялся в муке, смотрит на себя в зеркало и удивляется: «Ох, и ни фига себе, пельмешка»!.. Вот и я про то же…
     Ларин, вслед за Дукалисом посмотрев по сторонам, удивленно присвистнул: в недрах загаженного подвала каморка – супершкаф выглядела нереально чистой. Ее пол и стены были облицованы светлым кафелем, у стены красовался щиток с непонятными приборами, смутно напомнившими внутренности командно-штабной машины, которую Андрей когда-то видел на военной кафедре в институте. На встроенном в стену небольшом столике, чуть пониже мерцающего экрана монитора, красовалась компьютерная клавиатура. Входная дверь, такая неприметная снаружи, внутри каморки была покрыта блестящим белым металлом и, очевидно, могла плотно закрываться, так как была снабжена сложным замком, ригели которого одновременно входят в четыре паза со всех краев.
- Ни фига себе, пельмешка! – Еще раз задумчиво повторил Дукалис, оглядываясь по сторонам. – Куда же он, гад, делся? Андрюха, здесь должен быть еще выход... Ага, нашел!.. – И потянулся к большой красной кнопке  с надписью «Exit» .
- Подожди!.. – Ларин не успел закончить фразу, как его напарник уже вдавил палец в кнопку.
Снова – ослепительная вспышка света, легкий запах озона, затем – грохот, темнота, ощущение стремительного полета, будто во сне срываешься с заоблачных высот и летишь в небытие.
- «Андрюха, ты жив»?..
* * *
- Я же предупреждал: «Подожди», – Ларин укоризненно смотрел на друга, – что за манера – технику проверять путем «тыка»?..
Обалдевшие оперативники стояли посреди каморки, недоуменно разглядывая друг друга. И если после проклятой вспышки света и последующего мрака короткая прическа Дукалиса почти не изменилась, ну разве что стала напоминать «ёжик», то Ларин вполне мог бы пробоваться на роль Бивиса – его волосы красовались над головой, распрямившись вертикально во всю длину.
- А тебе не кажется, что здесь что-то изменилось, пол, например? – Дукалис покосился на кафельную плитку, казавшуюся теперь не голубой, а розовой. – И дверь, вроде бы, другого цвета была…
- Ты бы еще больше на кнопки жал, – огрызнулся Ларин, – вот доберутся до тебя фэйсы , скажут, что их технику испоганил...
«Да я н-ничего. Я п-просто... Я скажу»... – Начал, заикаясь, оправдываться Толян, вызвав дополнительный прилив недовольства напарника:
- Скажу!.. «Товарищ, верь: зайдет она, звезда разгула гласности. Припомнят наши имена тогда в госбезопасности»!.. – Продекламировал Андрей. – Пошли-ка отсюда поскорее, тем более что выход ты, кажется, все-таки нашел, а убийца где-то рядом бродит.
Дукалис обиженно хмыкнул и первым шагнул за дверь. Через мгновение последовавший за ним Ларин чуть ли не был сбит с ног, так как Толян со всей силы втолкнул в каморку какого-то тщедушного мужичка, похожего на бомжа, до того, видимо, торчавшего у выхода снаружи. Схватив бедолагу за широкие лацканы клетчатого балахона, в который незнакомец был одет, оперативник яростно тряс его, требуя немедленно сообщить, куда тот дел пистолет и назвать заказчика убийства.
- Говори быстро, а не то по стенке размажу! – Не желая терять драгоценных секунд, покуда задержанный находился с перепуга в полуобморочном состоянии, требовал Дукалис. – Говори!..
«I don’t… I don’t…»  – Лепетал задержанный, до тех пор, пока Ларин повис на руках напарника: «Толян, тебе мало кнопки? Оставь его в покое... Блин, я же предупреждал!»... Спина мужичка пару раз была плотно припечатана к стоящему в каморке шкафу прежде, чем из укрепленных на нем приборов посыпались искры, и погасло основное освещение, вместо которого где-то под потолком замерцала лишь одна неяркая лампочка...
Задержанный, оставленный в покое мрачным Дукалисом, скрючился в углу каморки на корточках и при этом невразумительно бормотал. Андрей, сообразил, что мужичок изъясняется по-английски и, не желая упустить инициативу, постарался успокоить его, старательно подбирая когда-то выученные в институте слова. Попутно Ларин быстро ощупал карманы незнакомца на предмет поиска там оружия и убедился в отсутствии такового. Документов тоже не нашлось. Андрей понимал, что перед ним не убийца, во всяком случае – не исполнитель, так как тот был иначе одет и (по крайней мере, на улице) выглядел значительно выше бедолаги.
Тем не менее, старая истина о плохом и хорошем дядях-следователях, очевидно, сработала. Перепуганный бомж понемногу начал приходить в себя, его речь оказалась более связной. Как понял Ларин, преступник только что выскочил из каморки и куда-то убежал. Более конкретно, как ни старался выяснить оперативник, ничего выяснить не удалось.
- Ты где живешь? – По-английски поинтересовался Андрей.
- «I live in London». – Незамедлительно последовал ответ.
- Да не слушай ты его, – встрял в разговор Дукалис, – что не видишь, он просто издевается. Давай, оттащим его в отдел, а там разберемся.
- Ладно, кивнул Ларин, – пошли на выход. «Let’s go, sir. Big biasnesses vate us» .
Бомж суетливо закивал и поднялся с пола. Когда вся троица покинула каморку, задержанный и оперативники повернули было в сгустившейся тьме налево, задержанный снова залопотал по-английски, показывая рукой в противоположную сторону.
- Ладно, пойдем, если здесь короче, – милостиво согласился Дукалис. – Но смотри, не вздумай удрать!
Дверь на улицу, действительно, оказалась неподалеку. Выбравшись из душного помещения, оперативники оцепенели: прямо перед ними, за покосившимися строениями прибрежных трущоб величественно текла широкая река, по которой, дымя трубой, шлепал лопастями колес старинный пароход. Вдалеке, разрывая шпилем клочья дыма и сырого тумана, тянулась вверх странная башня.
- What’s this? - Что это такое? – Уставившись на открывшуюся панораму, застыл Ларин.
- What do you mean?.. There’s The Thems, The Big Ban… – Незнакомец озадачено почесал затылок. – All as usual. London …
- Какая, на хрен, Темза? Кто Биг Бен? При чем здесь Лондон? – Изумился Андрей. – Ты под психа-то не коси и из нас психов не делай, мы и так...
Тут оперативник почему-то закашлялся, а затем грозно погрозил бомжу.
- Ну, ни фига себе, пельмешка! – Третий раз за вечер помянул старый анекдот Дукалис...

Глава 2. «Белочка»

- Не, ты, Роб, погоди. – Андрей схватил нового знакомого за руку, чтобы тот не успел очередной раз отхлебнуть из открытой оперативниками с горя бутылки. – Давай-ка, повтори еще раз. Только медленно. А то ни я, ни мой друг тебя толком не поймем: давай все по порядку. Understand me? – Понимаешь?..
Роб, а правильнее Роберт Уильям Дьерк, с которым полицейские грустно сидели на берегу Темзы, понял вопрос и очередной раз, растягивая слова и помогая себе жестами, попытался объяснить ситуацию.
Оперативники не обманулись, заподозрив в нем бомжа. Роб когда-то работал инженером, но стал чрезмерно попивать, потом его фирма вообще обанкротилась, так что Дьерк лишился последних средств существования. Неделю назад домовладелец выставил его на улицу за задержку квартплаты, милостиво пообещав не обращаться в полицию, а компенсировать недоимку кое-каким имуществом, оставшимся в комнате Роба. Новоиспеченный бомж уже обдумывал, что будет легче – утопиться или же, плюнув на все, ночевать под мостом, как вдруг ему улыбнулась удача.
Она оскалилась желтоватыми зубами высокого джентльмена, поймавшего Роба у набережной Темзы и предложившего дело. Суть работы сводилась к тому, что инженер должен постоянно находиться около помещения (ну, того, из которого, господа, вы вышли). Строгий наказ посторонних внутрь не пускать, благо двери надежно запирались, неукоснительно выполнялся. В саму каморку Роб не заглядывал до сегодняшнего дня (тут он выразительно посмотрел на Дукалиса, кивнувшего головой: «Я все «андестенд», продолжай»). Днем работодатель, представившийся сэром Мориарти, сказал, что ему необходимо некоторое время побыть одному в каморке. Где-то через час-полтора, он выскочил оттуда и, по словам Роба, как ошпаренный понесся прочь, успев только крикнуть напоследок: «Запирай!». Ну, а потом (англичанин еще раз выразительно взглянул на Дукалиса), появились гости, с которыми он сейчас и выпивает.
- А друзей, родственников у тебя, конечно, нет? – Осведомился оперативник. – И трудовой контракт с тобой, естественно, не заключали, обещали заплатить завтра? И вопрос с вещами уладить? А потом – и с квартирой?..
- Да-а, а откуда вам это известно? – Недоуменно захлопал ресницами Роб.
Дукалис только зло сплюнул и указал на бутылку: «Пей лучше»…
Дьерк, пока его снова не удержали, приложился к «Синопской».
-Все, Толян, влипли! – Подвел итог Ларин. – Я понимаю, что теперь нам деваться некуда: это точно какой-то фэйсовский канал. Если не МИ-6 или, хуже того, МИ-5 . Не знаю, как это у них получается, но что-то на эту тему я читал. Теле... Теле... В общем, перемещение в пространстве.
- Телепортация, – подсказал Дукалис, – но ты че, Андрюха, такого не бывает. Это ж белая горячка – белочка натуральная. Ребятам скажешь – в «дурку» отправят.
- Отправят – не отправят, но одинаковых галлюцинаций у двух людей не бывает, – возразил Ларин, – мне об этом Вася Рогов рассказывал, после того, как его с «Пряжки» выпустили . Давай-ка лучше думать, как отсюда выбираться.
- А фигли тут думать? – Толян отобрал у англичанина бутылку и сделал здоровенный глоток из нее. – Надо по-тихому обратно и кнопку эту, «выход», понажимать.
Но тут же потупился под взглядом товарища, напомнившего, что кнопку они уже нажимать пробовали и без толку: после того, как Дукалис впечатал Дьерка в приборы, там, видно, что-то сломалось, закоротило и, в результате, путь домой был отрезан.
- Представляю, что сейчас в «конторе» творится, – вздохнул Ларин, – вместо свежей водяры свежая мокруха. А тут нас ловят посреди Лондона как русских шпионов.
- О, да-да, рашен, – оживился Роб, – мне очень нравится ваш царь Александр. Россия и Великобритания в преддверии нового тысячелетия должны дружить!..
- Наш – не Александр, а Владимир, – возразил Дукалис, – просто Во-ва. Все ПУТем, понимаешь? И он не царь. Андрюха, как по-английски будет «президент»?..
- Так и будет. – Вдруг насторожился Ларин и, старательно вспоминая забытые иностранные слова, обратился к Дьерку. – А скажи-ка, Роб, ты давно, бухаешь, как это, «дринкинг», по-вашему, что ли?..
- Нет-нет, – запротестовал бомж, – я теперь сильно не пью. Но, неужели я так плохо выгляжу, будто пил несколько дней?
- Да не несколько дней, мой друг, а лет пятнадцать, судя по всему, – не согласился Ларин, – милениум-то уже давно весь мир отпраздновал. Или у вас в Англии свой календарь?
- Почему же свой? – Обиделся Роб. – У нас, как во всем цивилизованном мире, календарь считается от Рождества Христова. Не думайте, у меня с памятью все в порядке: сегодня – десятое октября тысяча восемьсот восемьдесят восьмого года... Да, а что такое «милениум»?..
- Какого-какого года? – Ларин уставился на бомжа. – Repeat Please. But don’t quickly – Повторите, пожалуйста, но не быстро.
- Одна тысяча восемьсот восемьдесят восьмого, – подозрительно глядя на собеседников, повторил Дьерк, – а вам, господа, что-то кажется здесь странным?..
Андрею удалось незаметно наступить на ногу Дукалису на миг раньше, чем тот успел начать высказывать свое мнение по поводу странностей и сумасшедших алкашей: «Нет-нет, Роб, все в порядке. Все о’кей... А у тебя, случайно, не найдется хотя бы корка хлеба на закуску?»
Когда Дьерк удалился в странное строение за едой, друзья воспользовались моментом, чтобы еще раз разобраться в ситуации, которая казалась все более нереальной. В конце концов они решили допить «Синопскую» и попытаться осторожно вытянуть из нового знакомого еще какие-нибудь сведения, которые могли оказаться полезными. В любом случае было решено не выяснять, где находится Скотланд-Ярд: встреча с местными стражами порядка, как справедливо рассудили друзья, не предвещала ничего хорошего. В лучшем случае можно было рассчитывать на пару ударов по почкам и последующую ночевку в «гадюшнике» , так сказать, до полного вытрезвления.
- Толян, представляешь, что будет, если мы туда сунемся? – Хмыкнул Ларин. – Находим местную ментовку, вваливаемся к дежурному: «О, здравствуйте, мы есть два рашен бобика (маленьких полицейских по-местному)... Тудэй мы мало-мало дринк ин Россия. Теперь, нау, по-вашему, не знаем, как добраться домой»... Держу пари, что ты на их месте ответил бы что-нибудь вроде: «Иес, конечно, вы есть совсем похожи на иностранных бобби или даже на марсиан. Сейчас марсоход подъедет и вас будет увозить… Ой, простите, у вас оружие, рашен водка... Криминал... Это есть подрывная джоб против нашей Грейт Британ энд Краснознаменной полиис!.. Энди, позвони, пожалуйста, господину Джи Бонду. Да-да, его намбер зироу-зироу-севн»... У них же тоже полицейский синдром наверняка есть. Найдется шибко бдительный и – очередные две палки срублены … Нет уж, давай-ка, лучше, сначала послушаем этого Роба.
Дукалис обреченно махнул рукой, спросив невпопад, чем в английском языке отличаются неопределенный артикль «a» от определенного «the» – я, дескать, как-то не очень понимаю, что говорит Роб.
- Это очень просто. В русском языке неопределенный артикль означает: «типа», а определенные – «конкретно» или «в натуре»...
Через некоторое время на набережной снова появился Дьерк, который притащил пару луковиц и довольно престарелый сэндвич, завернутый в обрывок газеты. Пока англичанин раскладывал закуску, Ларин показал товарищу глазами на газету, мол, смотри, но не падай. Под сохранившейся частью заголовка «…news» красовались сведения о дате выпуска издания «1888, october»...
* * *
-Такого, Андрюха, просто не может быть, – очередной раз пытался убедить товарища Дукалис, – я понимаю еще, если бы чекисты телепортацию изобрели и втихаря сношались... я, естественно, имею в виду внешние сношения, ну, международные, значит, а не те, о которых постоянно треплется Казанова... Но машина времени – это уж слишком!..
- Слишком – не слишком, а выбираться отсюда все равно надо. Это – во-первых. Во-вторых, в любом случае соваться к официальным властям нельзя – точно в клетку забьют. – Начал рассуждать Ларин. – Конечно, поймай мы этого Мориарти, можно было бы и к местным бобби сунуться. Победителей, как говорится, не судят. Но где мы его тут разыщем? А нам он нужен как воздух – этот урод должен знать, как починить машину, чтобы обратно попасть...
- Точно, Андрюха, – оживился Дукалис, – я знаю, что делать. Надо найти частного сыскаря, ну вроде Холмса местного, с ним договорится проще. А заодно бомжа прихватить, может сыскарь с ним общий язык легче найдет, чем мы... Я ж говорю, что понимаю его через два слова – на третье...
- О, мистер Холмс! – Услышав в чужом языке знакомое слово, встрял в разговор Роб. – Это замечательный господин. Вы его друзья?
- Друзья. – Подтвердил Ларин. – Если он – сыщик. Давай-ка, проводи нас к нему.
- Мне нельзя отсюда уходить, – попытался возразить Дьерк, но увидев выразительный взгляд Дукалиса, начал суетливо подниматься, – конечно, это не очень далеко…
Удивительной была прогулка по городу: скудное освещение, полное отсутствие машин и светящихся реклам, две-три подозрительные личности в мятых котелках, торопливо прошмыгнувшие через дорогу подальше от путешественников... Впрочем, проводник и не старался показать гостям все прелести города или помочь завести приятные знакомства. Более того, пару раз он изменял направление движения, мотивируя это тем, что можно натолкнуться на полицейских. Минут через сорок петляний по узким и темным закоулкам вся троица добралась до более-менее широкой и прямой улицы.
- Бейкер-стрит, – прокомментировал Роб, – следующий дом как раз тот, который вам нужен.
- Слушай, Андрюха, – снова засомневался Дукалис, – а тебе не кажется, что все это похоже на белую горячку: «уехала навсегда. Твоя крыша». Лондон, девятнадцатый век, Холмс... Помнится, я где-то читал, что его в природе не существовало...
- Вот сейчас это и уточним, – Ларин решительно дернул за шнурок, болтавшийся у входной двери дома с номером 22-Б.
Где-то в глубине раздалось звяканье, затем шаркающие шаги и надтреснутый старушечий голосок, послышавшийся в образовавшейся у двери щели: что вам угодно, господа?
- Нам нужен мистер Холмс, мэм, – Андрей старался быть максимально вежливым.
Дверь открылась шире и в щелку высунулся остренький носик, обрамленный желтоватыми седыми кудряшками волос под белым чепцом.
- Боюсь, джентльмены, что мистер Холмс отдыхает. – Вздохнули кудряшки. – Вероятно, он будет рад вас увидеть завтра утром.
Старушка попыталась закрыть дверь, но Ларин уже успел выставить вперед ногу: «Полиция, миссис... извините, запамятовал ваше имя... о, миссис Хадсон! Да, я виноват! Но у нас, правда, срочное дело к мистеру Холмсу».
Дукалис утвердительно закивал головой.
Слово «полиция» возымело действие, и путешественники удостоились чести войти в помещение. Воспользовавшись потерей бдительности гостей, Роберт Дьерк сначала осторожно отступил на пару шагов назад, а потом попросту задал стрекача. Дукалис хотел рвануться следом за беглецом, но был остановлен товарищем («Мы его сейчас все равно не поймаем, а свое дело он уже сделал»).
Откуда-то сверху, из глубины дома донеслась довольно странная мелодия. Казалось, кто-то водит металлической пилой по стеклу. Андрей, которого мама в детстве около года безуспешно пыталась учить музыке, непроизвольно поморщился, словно у него разболелись зубы.
- Я же предупреждала вас, господа, что мистера Холмса лучше было побеспокоить завтра...
Но друзья уже устремились наверх.
* * *
- Чем могу быть полезен, джентльмены? – Высокий худощавый мужчина в шелковом халате, отложил скрипку. – Вам известно, что мои гонорары достаточно высоки, да и заказов я сейчас не беру?..
- А вы знаете, – Ларин решительно пошел в наступление, – что общего между деньгами и наркотиками? – Если начинаешь их получать – дозу приходится постоянно увеличивать, а «соскочить» практически невозможно...
Холмс глубокомысленно поднял бровь, словно анализируя столь глубокую мысль.
- ...А что общего между деньгами и пищей? – Продолжил оперативник, – без них жить невозможно, но переизбыток никогда не доведет до добра...
- Да-а-а? – Задумчиво протянул хозяин дома.
- А между деньгами и женщинами? – Плохо, когда их нет, но проблемы, когда их много. Поэтому давайте уйдем от меркантильных вопросов. Вы же сыщик, а мы из полиции...
В этот момент из соседней комнаты послышалось непонятное утробное рычание.
- При чем здесь полиция? – Удивился хозяин. – У меня все в порядке, а там (он махнул рукой в сторону закрытой двери, из-за которой снова послышался рык)... Там отдыхает мой друг и коллега, доктор Уотсон. Правда он мучается похмельем и мешает мне играть... А вы ведь не из Скотланд Ярда! Хотя, физиономии у вас, точно, полицейские...
Друзья попытались объяснить, что им необходимо срочно разыскать господина, имеющего имя или кличку Мориарти. Но сыщик лишь замахал руками, заявив, что и не подумает взяться за такое дело.
- Во-первых, джентльмены, всё же это будет очень дорого стоить, а денег, как я понимаю, у вас мало. Во-вторых, вы, кажется, не представляете, в какую авантюру пытаетесь меня втянуть. Люди вы приезжие, так что можете не знать наших реалий, а лондонцам они, к сожалению, хорошо известны. Впрочем, послушайте…
По словам Холмса выходило, что столицу крепко держит в руках некая Девонширская преступная группировка, получившая свое название потому, что ее основатели родились не далее, чем в паре сотен миль от этого города. Лидером этих братков считается именно господин Мориарти. Шайка славится своей жестокостью и полным пренебрежением ко всем правилам, включая законы преступного мира. Так, некоторое время назад девонширцы решили взять под контроль один из «блошиных» рынков, который прежде опекали «шотландские». Как было принято между злоумышленниками, сначала решили собраться на ланч за городом и там обсудить проблему. Но «девонширские» приехали не согласно установленным нормам поведения – не в трех кэбах, а в десяти. Кроме того, они вопреки традициям, оказались вооружены. Когда же «шотландские» попытались объяснить, что рыночная торговля – их бизнес, шайка Мориарти просто перестреляла всех конкурентов, получив за это прозвище: «фриизеры»…
- Я бы перевел это как отморозки, – подсказал более образованный Ларин перевод иностранного слова Дукалису, который едва говорил по-английски.
- Точно, отморозки, Андрюха, – Дукалис нахмурился, – быкуют не по понятиям. Мочат друг друга без разбора…
- …Поэтому, господа, помочь вам ничем не смогу, – Холмс поднялся, демонстрируя, что разговор окончен, – желаю удачи!
В этот момент внизу послышался настойчивый звонок, зашаркали шаги миссис Хадсон («Иду-иду! Перестаньте же трезвонить на весть дом!»). Потом раздался грохот, будто в дверь со всей силы пнули ногой, испуганный писк старушки, топот сапог по лестнице и вот уже в комнату ворвался посетитель, внешним видом напоминающий разъяренного орангутанга.
- Кто здесь Холмс?! – Прямо с порога заорал он и, угадав в сыщике искомого субъекта, ткнул в его сторону толстым волосатым пальцем, более напоминающим баварскую сардельку. – Ты!.. Если ты будешь совать свой длинный нос в мои дела... Я... я тебе отверну голову!..
- Простите, сэр, – Холмс на всякий случай отступил от вошедшего за кресло с высокой спинкой, – мы, кажется, незнакомы... С кем имею честь?..
- Ни хрена ты не имеешь, придурок! – Взревел гость. – А я тебя иметь буду, чтобы ты не переходил дорогу дядюшке Ройлотту!.. Ты, педофил драный! Попробуй-ка, еще раз пристань к моей племяннице! Я тебя тогда…
Страшно вращая глазами, Ройлотт подскочил к камину и, схватив оттуда кочергу, начал связывать ее в узел: «...Вот так!.. Я тебя, паршивый мент, точно так же узлом завяжу»!..
Холмс испуганно начал приседать за кресло.
Слово «мент», а точнее «бобби» понял даже туго соображающий по-английски Дукалис. Переводить же эпитеты он не счел нужным: интонация и действия непрошенного гостя говорили сами за себя.
- Эй, комрад, – оперативник шагнул к Ройлотту, – положи-ка железку, пока из тебя «ласточку»  не сделали…
Громила из сказанного, кроме фамильярного «комрад», ничего не понял, но, почувствовав угрозу, грузно повернулся всей тушей к Дукалису.
«Это что еще за придурок»?! – Рыкнул Ройлотт, замахиваясь кочергой на оперативника…
Наверное в Великобритании в конце позапрошлого века лишь избранные имели хотя бы отдаленное представление о термине «рессора от «Тойоты». Во всяком случае, когда дебошир очнулся на полу, то мог лишь тупо косить глазами по сторонам, вопрошая «What’s mattered with me»?.. – Что со мной произошло?
Ларин, перед тем душевно разбив стул об голову хулигана, сокрушенно развел руками, пытаясь объяснить сыщику, что действовал исключительно в пределах необходимой обороны, а не имел намерения причинить вреда имуществу мистера Холмса. Что касается Дукалиса, то он лишь удовлетворенно хмыкал, любуясь остатками кочерги, которыми были аккуратно связаны руки Ройлотта...
- Что это, Андрюха, за криминальная столица такая? – Не переставал удивляться Дукалис. – «Шотландские», «Девонширские», этот вконец обнаглевший бычара, пытавшийся гнуть пальцы...
- Yes, they’re, - поддакнул Холмс, услышав в чужом языке знакомые слова. Я же говорил, что преступники совсем обнаглели. Впрочем, джентльмены, вы мне нравитесь и я (будь что будет!), наверное, помогу вам. Не затруднит ли вас вывести мистера Ройлотта на улицу (я потом все объясню) и немного выпить за знакомство?..
- Да-да, выпить – это хорошо! – В комнате послышался новый голос. – Я ничего не упустил?..
И пред взорами друзей предстала всклокоченная голова со следами подушки на щеке, высунувшаяся из соседнего помещения.
- А, вот и наш Уотсон проспался! – Прокомментировал Холмс это явление.
- Джентльмены, – меж тем продолжил доктор, занимая место у стола и пододвигая к себе стакан, – мне только что пришла гениальная идея: я обязательно опишу победу мистера Холмса над негодяем Ройлоттом... Рассказ будет называться, ну, скажем, «Пестрая лента», - закончил проснувшийся писатель, выкидывая со стола в дальний угол комнаты забытую какой-то посетительницей сыщика цветастую подвязку от чулка.
- О, Боже! – Чуть ли не вскричал великий сыщик. – Умоляю вас, Уотсон, бросьте вы свои графоманские замашки, а то опять все перепутаете, как обычно!..
Но доктор в ответ справедливо возразил, что в «паблик рилейшенз» важны не действия, а конечный результат.
- Победителей не судят, – заметил он, – главное, что people (народ) хавает. Посмотрите, я из вас чуть ли не национального героя сделал, а вы опять за свое... Да будь у того же Лейстрейда пресс-секретарь хоть чуть-чуть напоминающий меня, инспектор давно бы в палате пэров заседал или, на худший случай, возглавил бы Министерство внутренних дел...
- Да будь у Лестрейда такой пресс-секретарь, – парировал Холмс, – бедняга уже давно бы спился и отправился психиатрическую клинику  с белой горячкой...

Глава 3. Метод дедукции

Вообще-то история с Ройлоттом оказалась довольно банальной: к сыщику намедни обратилась племянница неудачливого визитера, сообщившая о своих сомнениях по поводу смерти сестры. Холмс обещал лично разобраться с этой историей и потому не хотел впутывать полицию.
- Надо только не забыть подробно рассказать Уотсону о сегодняшнем визите. – Спохватился великий сыщик, когда его летописец отлучился из комнаты, чтобы умыться и причесаться. – Доктор, честно говоря, верно заметил, что делает мне рекламу и отвечает за паблик рилейшенз. Так сказать, на условиях бартера. Врет, конечно, но за то, весьма красиво. Рекомендую поговорить с ним – заслушаетесь. Впрочем, – поправил себя Холмс, – про меня он пишет все точно. Только свои подвиги приукрашивает. Но все райтеры такие. А пипл наш любит экшн. Бестселлер без мордобоев, крови и трупов ни за что не купит. Так что, о Ройлотте я непременно Уотсону подробнее расскажу.
Друзья были вполне довольны тем, что Холмс решил не впутывать полицию в историю с дебоширом.
- Я сам выведу этого негодяя на чистую воду, – заявил великий сыщик, – у меня есть один испытанный метод. Он не раз помогал мне успешно раскрывать самые запутанные преступления. Не знаю, как у вас, в Америке (всё – т-с-с! Я никому не проговорюсь, что догадался, откуда вы, джентльмены!), а в Лондоне полиция постоянно пользуется услугами известных частных детективов... Ну-ка, попробуйте-ка, быстро определить, кем работает во-он тот господин...
И Холмс, ткнув пальцем в окно, указал на человека с роскошными бакенбардами. Штаны прохожего украшали широкие блестящие лампасы, мундир поблескивал начищенными металлическими пуговицами. А на согнутой руке прохожего висел длинный коричневый плащ.
- Вы, конечно, думаете, что это какой-нибудь генерал, – продолжал развивать свою гениальную мысль сыщик, горделиво посматривая на гостей, – ничего подобного! Вы ошиблись. Это обычный швейцар: генералы не носят в руках гражданской одежды – это удел их денщиков. Кроме того, военные предпочитают украшать свои мужественные лица усами, а не бакенбардами... Ну,  господа, каково? Думаю, добавить к сказанному вам нечего...
- Почему же? – Обиделся Дукалис. – Говорить – не мешки ворочать: рот закрыл –рабочее место убрано. Могу и дополнить. Этот человек, думаю, вор. А форму напялил для маскировки.
- С чего вы это взяли, мистер Дюк? - Оживился сыщик, - приведите хотя бы один аргумент.
- А посмотрите, висит ли внизу ваше пальто, Шерлок, – ухмыльнулся Дукалис, - думаю, что именно его и уносит сейчас этот господин...
Холмс очередной раз выглянул в окно, потом резво сбежал вниз и тут же оттуда раздался возмущенный вопль, который в более-менее приемлемом литературном переводе на русский звучал бы как «Убью падлу!». Затем хлопнула входная дверь и наши герои увидели долговязую фигуру великого сыщика, с проклятьями несущегося вдоль улицы за удаляющимся «швейцаром».
- Слушай, Толян, – удивился Ларин, – я что-то не до конца понял твою мысль. Ну, про вора ещё куда ни шло: где это видано, чтобы швейцары в ливрее в двенадцатом часу ночи шлялись по улицам? – Они свою униформу в кабаках переодевают. Да и в это время местные рестораны, как утверждает доктор Уотсон, еще открыты. И вообще, порядочный мент должен знать: честные люди в такую пору шмотки не таскают –сколько «палок» мы срубили с помощью наших бдительных пэпээсников ?..
Дукалис, соглашаясь, утвердительно кивнул.
-...А вот каким образом ты сообразил, что пальтишко принадлежит Холмсу – что-то не въезжаю.
- Ничего я не догадывался, – буркнул Анатолий, – я просто так, прикололся, чтобы он не умничал. А пальто такое же, кажется и правда, у входа висело. Наверное, Уотсон, когда за виски бегал, дверь запереть забыл...
- Ну, ты даешь! – Только и смог вымолвить Андрей. –Голова!..
Минут через пятнадцать Холмс вернулся с слегка разбитым, но весьма довольным лицом.
- Видели бы, как я ему врезал! – Хвалился он, тряся перед гостями спасенным пальто. – Хук слева, затем апперкот, он мне: я, дескать, генера-ал! Ну и получил от меня в ответ сразу же свинг правой! Блестяще!..
- А ваше лицо? – Ларин сочувственно посмотрел на победителя.
- Пустяки! – Отмахнулся гениальный сыщик. – Это он не захотел свой мундир отдавать в качестве компенсации за причиненный мне моральный вред. Но я ему все-таки задал трёпку!..
Продолжая описывать подробности своих подвигов, Холмс снова спустился на первый этаж, чтобы повесить на место пальто. «Что за черт?» – Услышали друзья его голос.
Ларин, осторожно выглянув через резные перилла лестницы вниз, вопросительно взглянул на Дукалиса: «Знаешь, Толя, боюсь, тебе придется придумать какое-нибудь другое обоснование на тему «Почему ты решил, что пальто принадлежит Холмсу». И на безмолвный вопрос товарища добавил: «Видишь ли, теперь там, внизу не одно, а ДВА пальто...
Еще через полчаса под окнами квартиры на Бейкер стрит послышались крики и грохот. Эй ты, подлый трус, выходи! – Раздалось довольно стройное скандирование.
- Мистер Холмс, мистер Холмс, – раздался снизу надтреснутый голосок миссис Хадсон, - внизу волнуется народ...
- Чего волнуется? – Интеллигентно зевнул сыщик.
- Не знаю, наверное нет денег.
- Ну, пусть заходят без денег, – великодушно согласился знаток дедуктивного метода...
Тем временем под окном бушевал как минимум, взвод решительно настроенных солдат. Чуть позади этой команды, закрывая подбитый глаз белым платком, маячила фигура господина с роскошными бакенбардами. Господин был одет в рваную белую рубашку и форменные штаны, вдоль которых посверкивали широкие лампасы... Тем временем с обеих сторон улицы к дому стройными рядами подбежало еще несколько десятков военных. Они, хотя и поддержаали лозунги своих товарищей, но, в остальном, вели себя мирно, во всяком случае, двери высадить еще не пытались. Может, поджидали, пока подтянутся главные силы.
«...Под-лый трус, вы-хо-ди!» – Молодцевато неслось из-под окон.
- Реб-бята, – сыщик от волнения даже начал слегка заикаться, поглядывая из глубины комнаты на окно, которое вот-вот могло разлететься вдребезги от брошенного кем-нибудь булыжника, – давайте жить дружно...
- Сейчас точно замочат, – констатировал Дукалис, – что делать будем?
- Не волнуйтесь, джентльмены, гарантирую, что первая медицинская помощь вам будет оказана квалифицированно, – авторитетно вставил доктор Уотсон, перед тем благоразумно забившийся под диван.
Андрей, закусив губу и нахмурившись, быстро огляделся по сторонам. «Ждите. Есть идея!» – Крикнул он, быстро сбежал вниз и загрохотал какими-то кастрюлями, в предостаточном количестве имевшимися у миссис Хадсон.
Еще через некоторое время перед глазами изумленных пикетчиков предстал боевой офицер в странной униформе, решительно шагнувший на улицу из осажденного дома.
«Хальт! Шат ап! Ху из зе мэйджэ офисииэ? Ком ин, квикли!»  – Грозно рыкнул он в толпу, из которой тут же выступил вперед военный, выделявшийся своей огненно-рыжей шевелюрой.
- Я – капитан О’Хара, – представился он, – с кем имею честь?..
- Кэптиин Ларин, Спешал труупс, – козырнув под край одетого на голову медного тазика для варки варенья, позаимствованного у миссис Хадсон, немедленно отозвался Андрей, – уот кэн ай ду фо ю? – Капитан Ларин, спецназ... Чем могу помочь?
Последующие несколько минут О’Хара пытался объяснить Ларину, что какой-то негодяй недавно напал на их боевого генерала, отобрал форменный мундир и пальто. Теперь же товарищи по оружию готовятся взять штурмом дом, дабы наказать обидчика. Андрей же, нетерпеливо постукивая пальцами по пиджаку, под который был всунут небольшой поднос, призванный изображать бронежилет, внимательно слушал и кивал головой. Потом он доверительно взял капитана под руку и отвел его на несколько шагов подальше от любопытной толпы.
- Послушайте, коллега, – громким шепотом начал Ларин, – Родина гордится вами. Именно так должен был поступить каждый порядочный офицер. Я обязательно доложу Ее Величеству о вашем подвиге. Но сейчас следует немедленно отвести войска на исходный рубеж, иначе сорвется секретная операция по разоблачению вражеского диверсанта. Мы контролируем ситуацию...
О’Хара, слушая Ларина, начал было сомневаться, заявив, что ничего не слышал о спецназе и не видел в королевских войсках формы, подобной той, в которую одет коллега.
- Конечно, – охотно подтвердил Андрей, – это очень секретные войска. А форма специально придумана так, чтобы издали не бросаться в глаза, но надежно защищать от рыцарей «плаща и кинжала» (он подергал за лацкан свой пиджак и негромко постучал согнутым пальцем по подносу, демонстрируя надежность брони).
- А ваш акцент, – поинтересовался О’Хара, – он откуда?
- Да, вы правы, в Ирландии такой не часто услышишь. – Согласился Ларин. – К сожалению, работа на благо английской короны в различных точках мира оставляет свой отпечаток. Впрочем, об этом – т-с-с!.. Попросите-ка лучше командировать вас куда-нибудь. Например, в Россию. Для общего развития... А пока подождите. Если негодяй, которого мы собираемся задержать, уже уснул – я попытаюсь вынести вам пальто и мундир генерала. А то потом – всякие протоколы, опознания, бумаги – в общем, набегается старик по канцеляриям... А про вас я не забуду – нам нужны настоящие офицеры...
«У вас, конечно, есть соответствующие документы»? – Продолжал сомневаться капитан.
Ларин начал было доставать из нагрудного кармана пиджака лотерейный билетик, отодранный накануне от сигаретной пачки. О’Хара успел прочитать на цветной глянцевой бумаге грозное имя герцога Мальборо прежде, чем «кэптиин Ларин» сунул документ обратно в карман, явно передумав удовлетворять праздное любопытство ирландца.
- Простите, сэр, – начал оперативник, брезгливо поджав губы, – я всегда полагал, что в Великобритании джентльменам верят на слово... Если бы не ваше благородное поведение, то я бы вынужден был бросить вам перчатку...
- Нет-нет, – запротестовал О’Хара, – вы не так меня поняли. Я-то, конечно, знаю, что сэр Мальборо и помогающие ему джентльмены решают важные государственные проблемы... Я только поинтересовался, нельзя ли показать какую-нибудь бумагу моим солдатам?..
- Увы, нельзя, – Андрей сменил гнев на милость, – ит’с топ сикрет. А ю андестендид ми ?.. Идите, друг мой, вас ждут великие дела.
И покровительственно похлопал военного по плечу.
Пока ирландец предавался мечтам о грядущем росте карьеры, Андрей быстро забежал в дом, схватил там злополучные пальто и мундир, после чего быстро вернулся на улицу. Там он как более торжественно передал вещи О’Харе, козырнул ему («Ведите свои войска, МАЙОР, операция по задержанию не должна сорваться!»...) и, круто повернувшись на каблуках, скрылся в доме...
Глядя через щелку между окном и занавеской осажденные видели, как О’Хара сначала о чем-то доложил господину с роскошными бакенбардами, тот, приняв мундир, махнул рукой, после чего солдаты начали строиться в походную колонну. Вскоре их шаги, удаляясь, загрохотали по Бейкер-стрит.
«Куда ты их отправил»? – Осведомился Дукалис и тут же получил лаконичный ответ: «Казань брать».
- Тоже неплохо, – заулыбался Толян, – были демоны, но, как говорится, самоликвидировались. Сейчас запоют: «Ма-аруся, от счастья сле-зы льет»!..
-Тихо ты, а то еще услышат, – оборвал разошедшегося товарища Ларин...
* * *
С помощью очередного стакана виски Холмса удалось привести в чувство после пережитого, и он попытался реабилитироваться, заявив, дескать, бывают случаи, в которых даже дедукция бессильна.
- Иногда все зависит от конкретного человека, – рассуждал великий сыщик, – у Уотсона, к примеру, был сослуживец по имени Льюис . Нет-нет, настоящую фамилию, конечно, не скажу, пусть будет Кэрроэл. Так вот, мистер Кэрроэл и мистер Уотсон здесь, на Бейкер-стрит, однажды очень бурно отметили день Английской армии (а проще – свою встречу). Когда же наш гость собрался уходить, мы вызвали кэб. Но, как выяснилось несколько позднее, единственное, что сумел произнести друг Уотсона, сев в экипаж, так это свое имя: Льюис, после чего заснул. Открывает глаза через некоторое время, видит вокруг какие-то поля, ни одного домика. А кэбмен его успокаивает, спите, мол, ехать еще далеко, пока еще только Ливерпуль миновали...
Ларин собирался в ответ поведать историю, как один его знакомый по фамилии Гагарин ездил в Москву. Остановился в гостинице «Космос» и ближе к ночи собрался навестить Белый дом, как некоторые москвичи опасливо величают Ленинградский вокзал. Не зная точно дорогу, решил ехать на такси. Только поездка сорвалась, потому что ни один диспетчер почему-то не соглашался принять вызов машины в космос для Гагарина.
Но оперативник вовремя сообразил, что Холмс вряд ли поймет эту историю и замолк на полуслове, взамен поинтересовавшись, какая же гениальность позволила догадаться Шерлоку, что сам Андрей и его друг приехали именно из Америки.
Великий сыщик немедленно вновь принялся расхваливать свой дедуктивный метод, благо больше сильно возражать ему  гости не решались. Он скромно заметил, что все крайне просто: ведь только американцы с их полным отсутствием вкуса способны так по-идиотски одеваться (простите, джентльмены!). К тому же акцент из Нового света никуда не скроешь. Оперативники не стали спорить.
- А еще проще определить профессию, – заметив интерес к своему методу, изрек Холмс, – помогает деформация, которую накладывает на человека любая работа. И она, надо сказать, интернациональна. Вот, например, шахтер хоть с Аляски, хоть из Африки - его всегда можно узнать: угольная пыль, въевшаяся в кожу, грязь под ногтями, черная шея...
- Так вы же бродягу описываете, – не выдержал Дукалис, – бомжа, по-нашему.
- Нет, – ничуть не смутился Холмс, – от бродяги еще пахнет помойкой, а от шахтера только ромом или виски. В этом-то и состоит метод дедукции, чтобы не упустить ни одной мелочи. Вот вы, например: можно с уверенностью утверждать, что основное ваше занятие – игра на фортепиано!
- ...?!
- Посмотрите-ка на пальцы господина Дюка. Их конечные фаланги слегка расплющены, как если бы человек постоянно нажимал на клавиши ...
Дукалис, растопырив пальцы, недоуменно всматривался в них, будто видел впервые. Действительно, стройностью они не страдали.
- Ну, знаете, - не выдержал Ларин, - это не аргумент. Представьте-ка, что, скажем, несколько часов назад мой друг пытался на практике продемонстрировать молодому коллеге, какие методы допроса, называемые незаконными, нельзя применять... Ну и сунул неудачно руку между дверью и косяком...
Щеки Дукалиса чуть порозовели, и он тяжело вздохнул, вспомнив утреннюю воспитательную беседу с Васей Роговым, после которой случайно зажатые дверью пальцы, действительно, побаливали.
- Нет-нет, – замахал руками Холмс, – я понимаю, что вам не хочется соглашаться с очевидным – гениальное всегда сразу не воспринимают. Сначала говорят «этого не может быть», потом – «в этом что-то есть» и уж напоследок «кто же об этом не знает»... Но я ж говорил, джентльмены, что метод дедукции основан на множестве мелких признаков, из которых складывается единая, грандиозная картина. Пальцы – только один из них в нашем случае. Но есть и другой: взгляните, Энди, на сюртук своего друга. Обшлага на рукавах потерты. Это прямо подтверждает мою теорию: именно при работе на клавиатуре на одежде возникают подобные следы.
- Ой, Шерлок, – не сдавался Ларин, – и тут можно попасть впросак: а вдруг у моего товарища, извините, проблемы с выплатой зарплаты или он работает машинисткой?..
- Ха-ха-ха! – Неожиданно громко и заливисто рассмеялся великий сыщик. – Это вы, мой друг, попали впросак. Жалование у сыщиков всегда большое, это общеизвестно. Потому не надо прибедняться. Но третий, самый важный признак, наблюдая который я пришел к выводу о роде занятий мистера Дюка, его облик: только у человека интеллигентной профессии, а не у простой машинистки может быть такое одухотворенное лицо! Взгляните ему в глаза – это же истинный джентльмен... Ну, подтвердите же, я прав?..
Ларин задумчиво посмотрел на расплывшуюся от неожиданного комплимента физиономию товарища, который поспешил заверить, что полностью согласен с гениальными выводами английского коллеги...

Глава 4. Рашен-Ярд

Андрей задумчиво посмотрел на расплывшуюся от неожиданного комплимента физиономию товарища, который поспешил заверить, что полностью согласен с гениальными выводами английского коллеги.
Польщенный Холмс, наконец, вернулся к главной теме разговора.
-Я постараюсь помочь найти этого Мориарти, тем более что этот господин и мне попортил немало крови. Но, джентльмены, вынужден сообщить пренеприятнейшее известие: я тоже хочу кушать. Если же я буду заниматься только поисками вашего злодея, то кроме неприятностей больше ничего не заработаю.
Оперативники грустно потупились. Заметив это, Холмс хитро улыбнулся.
- Но не печальтесь, господа, – думаю, у вас не все потеряно. Мне кажется, что вы некоторым образом понимаете в сыске и потому можете облегчить мне расследование некоторых текущих дел (нет-нет, конечно, я сам бы сделал это гораздо лучше и быстрее, но ведь я должен буду заниматься другим делом!..). Поэтому предлагаю сотрудничество: вы освобождаете мое время, помогая раскрывать преступления, а я ищу вашего Мориарти. А заодно даю уроки дедукции, причем, абсолютно бесплатно. Ну, по рукам?..
Друзьям ничего не осталось делать, как согласиться на столь великодушное предложение.
Довольный заключенной сделкой Холмс мельком взглянул на задремавшего у стола Уотсона, затем принялся перерывать комод и платяной шкаф. На недоуменный вопрос, что он ищет, великий сыщик пояснил, что собирается переодеть своих коллег в более подобающую и неприметную одежду.
- Я, кажется, примерно одного роста и телосложения с вами, Энди, а мистеру Дюку вполне должен подойти костюм из гардероба Уотсона, – рассуждал сыщик, – если мы сейчас ничего подходящего в вещах доктора не обнаружим, то придется снять сюртук с него, пока мой квартирант не проспался. А то потом шума не оберешься...
Но раздевать спящего не пришлось, так как Холмсу удалось подобрать всю необходимую одежду. Через некоторое время Андрея и Анатолия уже нельзя было отличить от настоящих англичан второй половины девятнадцатого века.
- Холмс, – а может нас не стоит брать с собой на дела? – Со слабой надеждой поинтересовался Ларин. - Ведь вы сами говорили, что у меня – акцент, а Дукалис вообще понимает через слово.
- Пустяки, – отмахнулся Холмс, – в Лондоне все говорят с акцентом. Понаехала всякая деревня - шотландцы, там, ирландцы...
- Лимита, то есть, по-вашему? – Уточнил Ларин.
- При чем тут «ограниченный» . Едут безо всяких запретов. Вырастут, работать не хотят и в столицу. Боже, что скоро с английским языком будет? – То букву «r» как русские рычат, то «h» на немецкий манер г’ыкают («Это по-нашему, южнорусски», – хотел было заметить Ларин, но промолчал)... А что касается мистера Дюка, то пусть все думают, что он – Уотсон – все равно у них физиономии похожи. А доктор, известно, долгое время провел в Афганистане. Вот, скажем, там акцент и приобрел. Ну, в конце концов, на контузию спишем...
- Это как, «на контузию»? – Заинтересовался Дукалис. – Не надо меня...
- Тихо, Толя, это понарошку, – перебил друга Ларин, – я тебе потом все точно переведу.
Ситуацию спас раздавшийся внизу звонок, вскоре после которого на лестнице зашаркали шаги миссис Хадсон.
- Господин Холмс, вам письмо... И почему корреспонденцию сюда все время таскают какие-то оборванцы?..
- Не волнуйтесь, дорогая миссис Хадсон, они же все равно не переступают порог дома, – миролюбиво заметил сыщик, разрывая конверт, – ага, наконец-то! Вот для нас и первое дело. Надо думать, что скоро приедет и такси...
И правда, вскоре под окнами зацокали копыта. Потом все стихло. Миссис Хадсон проворно спустилась вниз по лестнице.
- Ну, вот, сразу же и приступим, – обрадовался Холмс, – транспорт подан. Можно ехать разбираться с одним весьма запутанным случаем. Мой знакомый инспектор Лейстрейд из Скотленд-Ярда еще вчера утром просил помочь.
Дукалис, выглянув в окно, заметил, что внизу остановился черный кэб, у которого нетерпеливо прохаживался полисмен.
- Мистер Холмс, к вам пришли, – послышался из прихожей голосок миссис Хадсон.
- Да-да, мы сейчас спускаемся!..
Потеряв еще несколько минут, Холмс вкратце объяснил друзьям суть дела. Оказывается, у одной весьма влиятельной персоны неожиданно пропала любимая собачка. Персона, имя которой сыщик не счел нужным называть, считала, что бедное животное похищено, дабы расстроенный владелец, занятый поисками, не смог участвовать в переговорах между английской короной и одной из европейских стран, отношения с которой были весьма напряженными. Злодей, укравший собачку, рассчитал точно: ее хозяин будет безутешно рыдать все время, вместо того, чтобы решать государственные вопросы.
- Лучше бы найти хотя бы труп этой животины. Когда ее судьба будет известна, наш клиент, хоть и будет скорбеть, но будет работать, не мучаясь безвестностью... Вы понимаете, господа, что прямо вмешаться в дипломатические дела полиция не может. Единственное, на что они способны – оказать помощь с транспортом. – Объяснял великий сыщик. - Ну, если, конечно, мне удастся найти какие-либо останки, тогда – другое дело. Да и то после пресса все переврет, напишет что-нибудь вроде «половина тела собаки съедена дипломатом», а в следующем номере все опровергнет: «половина тела собаки НЕ съедена дипломатом». Или, хуже того, «половина тела НЕ собаки съедена»... В общем, никакой огласки. А сейчас мы едем к вероятному похитителю собачки. Он – завсегдатай некоего «Клуба поэтов»...
- Неужели во всем Лондоне не найти нужного тельца мини колд дога ? – Удивился Ларин.
- Нет, такого дога не найти днем с огнем. Порода больно редкая: RussianYard  (Рашен-Ярд).
- Хорошо, тогда внедрили бы туда «барабана», – Андрей, спохватившись, быстро поправил непонятный для англичанина термин, - я говорю – агента. Глядишь, он чем-нибудь и помог...
- А как же, – самодовольно улыбнулся сыщик, – Кто самый лучший в мире резидент? – Холмс. У меня в клубе давно сидит свой человек. Кстати, записка пришла именно от него. Вот, взгляните.
Оперативники с удивлением вчитались в странный текст:
«Give me your hand:
Have you to say?..
Few words, but, to effect, more than all yet;
That when we have found the king, - in which your pain
That way, I’ll this, – he that first lights on him
Holla the other» .
- Вы видите, видите? – радовался Холмс. – Мой человек вышел на пропажу! Теперь надо немедленно ехать к нему, чтобы разоблачить злодея.
- Андрюха, может я ни хрена не смыслю в английском, но про собаку тут ни слова. - Засомневался Дукалис.
- И правильно! – Опять возрадовался гениальный сыщик, и без перевода поняв сомнения гостя. – Ведь мой агент не мог прямо написать. Тут, главное – иносказательно, чтобы не разоблачили. А по смыслу очень даже подходит: «Кто первым встретит – пусть сразу сообщит другому». Вот мне и сообщили.
Логика Холмса казалась железной и оперативники отправились в «Клуб поэтов», чтобы там найти злополучную Рашен-Ярд.
* * *
«Клуб поэтов» располагался в симпатичном домике в ближайшем пригороде Лондона и скорее напоминал замок: высокий кирпичный забор, кованые ворота, башенки по углам строения, витражи в окнах.
При поддержке нескольких полицейских, объяснивших свой визит поисками беглого каторжника, который, якобы, мог прятаться поблизости, сыщикам удалось быстро проникнуть внутрь дома. Там они увидели трех джентльменов, расположившихся за столом из красного дерева, посреди которого стояла початая бутылка виски.
- Бумаги от окружного прокурора у вас нет случайно? – Поинтересовался один из обитателей дома-замка. – Вот вызову своего адвоката, он устроит кому-то неприятности...
- Правильно, сэр Максвелл, – поддержал говорившего его сосед, у которого на руке синела татуировка «Николсон», – думаю, что у кого-то эполеты завтра с плеч полетят. Точно, сэр Джеймс?
- Какой разговор? – Живо отозвался третий, – здесь частный дом, клуб поэтов заседает (ха-ха!), а вы с «дон’т андестендом»  каким-то...
Ларин чувствовал себя не очень уютно: с одной стороны нельзя ударить в грязь лицом перед английским сыщиком, а с другой его отнюдь не радовала перспектива официального разбирательства, которой грозил сэр Максвелл. А тут еще Холмс шепнул на ухо, что не знает агента в лицо («Тоже мне, резидент чертов, кто так с собственной агентурой работает!»), а потому гости должны обязательно помочь выпутаться из неприятной ситуации. И тут Андрея осенила идея.
- Я детектив Ларин, – по привычке представился он, махнув перед носами джентльменов брелоком от ключей в форме круглой открывашки для бутылок, – клуб поэтов, говорите? Про заек пишете? А где же стихи? Или эта бутылка со стаканами (он кивнул на стол) – единственные приспособления для творчества?
- Да вы, мистер Ларин, видимо, перегрелись в жарких странах, – возразил сэр Джеймс, - при чем тут зайки? Мы о жизни пишем. Про конкретных молодых джентльменов.
- Ага, – встрял в разговор сэр Николсон. И про «бобби»  тоже. И про «копов» американских.
-Гы-гы-гы! – Захохотал сэр Максвелл, которому явно понравилась шутка приятеля, – про «бобби» обязательно.
Хозяева явно издевались над Лариным, но тот, как ни в чем не бывало, предложил:
-Ит’с гууд – это хорошо. Если вы тут все такие поэты – напишите по короткому стишку. Ну, хоть бы на тему нашего визита. Получится, пожалуй, поверю на слово, а нет – вам придется оставить стол в покое и продолжить общение в Скотланд-Ярде.
Это предложение повергло господ Максвелла, Николсона и Джеймса в уныние. Еще больше загрустили они, когда оперативник протянул каждому по листку бумаги: «творите». Но, поразмыслив, вся троица заводила по бумаге перьями.
Первым закончил работу сэр Максвелл:
Я, в натуре, не понял,
Это что за прикол?
Бобби, вроде, в законе,
Так при чем же здесь стол?
Если виски желаешь –
Попроси – я налью.
Но, блин, понимаешь,
С бобби вместе не пью .
Ларин медленно дочитал этот шедевр и терпеливо дожидался, пока закончат творить остальные двое. Следующее произведение подал сэр Джеймс.
Душу поэта
Вам не понять –
Свободы и света
Век не видать!
Что за приколы
Врываться в дома?
Жизнь – это школа,
Но школа – тюрьма!
Оперативник усмехнулся и взял листок со стихами сэра Николсона. Ему тоже было далеко до Шекспира.
Только остается
Руки заковать,
Уголовка рвется
Посадить опять.
Воли век не видеть
После их утех.
Опера до гроба
Доведут нас всех.
Вроде честный парень,
А сажать спешит.
Люди вы едва ли,
Если без души!
- Ну вот, – сэр Николсон облегченно вздохнул, – теперь вы убедились, что мы настоящие поэты? Так что разговор окончен, я думаю?
- Правильно, – подхватил Максвелл, – давай, разойдемся по-хорошему.
А Джеймс миролюбиво добавил: «Слушай, брат, давай-ка лучше стакан налью. Качественное виски. I giving a tooth (Зуб даю)!»
Но оперативник не спешил с ответом: пока хозяева «Клуба поэтов» занимались писаниной под надзором Ларина, полицейские и Дукалис живо прошлись по дому, осмотрели дворовые постройки... Теперь Андрей и Холмс ждали результата. Вошедший в комнату Дукалис поманил Ларина к себе. Но оказалось, что поиски были тщетными: ничего предрассудительного обнаружить не удалось.
- Ну что, вляпались, придется извиняться перед этими? – Анатолий кивнул в сторону «поэтов». – Или, может, посоветуем растащить их по разным комнатам и тогда сумеем переговорить с человеком Холмса?
- Извиняться не будем, – возразил Ларин, – повод для задержания есть серьезный, а говорить с агентом нет никакой нужды.
- Вы что, Энди, решили отказаться помогать раскрывать это дело? – То ли в растерянности, то ли испуганно спросил великий сыщик. – А что же мне тогда делать?
- От работы мы никогда не отказывались, а вам, думаю, следует перечитать Эдгара По... Давайте-ка, отойдем чуть подальше и я все объясню.
И Ларин, взяв великого сыщика под локоть, потянул его в сторону от стола, за которым сидели «поэты».
- Посмотрите внимательно, Холмс, на плоды творчества этих господ. Ваш человек догадался дать нужную информацию, используя акростих. Вот, произведение Николсона. По первым буквам строк складывается вполне конкретный текст: «ТРУП В ПОДВАЛЕ». Вы поняли?
- О-о! – Обрадовался Холмс. – Считайте, что первый экзамен вы сдали успешно. Я, конечно, сразу обратил внимание на стихотворение Николсона. Вообще, всякие записки и литература – мой конек. Просто мне захотелось проверить вашу наблюдательность.
Ларин, естественно, сделал вид, что полностью поверил объяснениям знатока дедуктивного метода, а Дукалис даже подхалимски несколько раз хлопнул в ладоши...
Через некоторое время поисков останки несчастной собаки были обнаружены по месту захоронения. Увидев это, сэр Максвелл зарыдал и, вымаливая снисхождение, заявил, что хочет сделать добровольное признание.
- Это все сэр Джеймс, – размазывая по толстым щекам слезы, причитал Максвелл, – он заставил меня! Я не хотел никого убивать. А он... Он постоянно продает собачатину на Блошином рынке под видом зайцев!
- Молчите, сэр позорный! – Возмущенно вскричал Джеймс. – А кто, спрашивается, склонял меня к этому аморальному поступку, не вы ли?..
Довольные полицейские, не слушая препирательств сэров, живо повязали всех троих и также живо уехали, прихватив с собой из подвала в качестве вещественных доказательств два свиных окорока и несколько бутылок виски.
- Блошиный рынок! – Вдруг осенило Дукалиса. – Джеймс торговал именно там. Но ведь это – территория «девонширских». Правильно, Шерлок?
- Да-а, вы абсолютно правы, – задумчиво протянул великий сыщик, – чтобы сделать рагу из зайца, нужно иметь, как минимум, кошку...

Глава 5. Окорочка от сэра Лерсона

К моменту возвращения сыщиков доктор Уотсон успел не только проснуться, но и допить остатки виски, неосмотрительно забытые Холмсом на столе в гостиной. Поэтому, вместо того, чтобы попытаться разработать хоть какой-нибудь план на следующий день по поводу визита на Блошиный рынок, друзьям пришлось выслушивать истории похождений гениального сыщика в изложении его летописца. И если Дукалис, который понимал по-английски с пятого на десятое, мог позволить себе дремать, делая вид, что усиленно слушает, то Андрей чувствовал себя значительно хуже: ему приходилось то и дело восхищаться писательскими талантами доктора.
«…Покойник, – читал автор свои мемуары,  – был молодым мужчиной высокого роста и огромной физической силы... Но, когда мы прибыли, труп уже уполз с места происшествия... Выяснилось, что с ранних лет он начал набивать воровскую тропу... Затем убитый занимался сбором милостыни и избежал заслуженного наказания, поскольку был признан сумасшедшим. Впоследствии его снова признали психически ЗДОРОВЫМ... Тогда он открыл фирмы «Вдохновение» по осеменению крупного рогатого скота, «Эфа» – по лечению зубов и «Пандора» – по созданию семьи... Труп был единственным взрослым среди сорока учеников находящегося поблизости колледжа... По подозрению в убийстве полиция задержала троих школяров, среди которых были три девушки и двое молодых людей... Мистер Холмс заподозрил, что имело место непреднамеренное убийство с особой жестокостью... И правда, как выяснилось позднее, по замыслу преступников умереть несчастный был должен смертью, по возможности, естественной, например, от удушья»...
Андрею эти перлы напоминали творчество некоторых «криминальных» журналистов, обожающих в своих репортажах яркие заявления, должные вызывать оцепенение у читателя. «Он вошел в нее с разбега прямо посредине комнаты» (о любовных похождениях героя). «Увиденное (труп, деньги, обед, водка – нужное подчеркнуть) потрясло даже видавших видов оперативников» (они, бедолаги, судя по публикациям и телепрограммам, вечно отчего-то трясутся или потрясаются). «Во время очередного изнасилования его «приборчик» чудным образом сработал. На ЕГО половых губах нашли сперму Пенькова». «Он безумно любил (жену, кофе, чай с сахаром… – нужное подчеркнуть)»...
Перед мысленным взором стройными шеренгами вставали вечно трясущиеся (или трясомые – ?!) оперативники, сумасшедшие любители, владельцы «приборчиков»... Подобные изыски напоминали рекламу вечно вонючих, потных, целлюлитных, немытых американок с гнилыми зубами, привести которых в человеческое состояние могли только «Орбит», «Риксона», синие «тампаксы», крылышки с прокладками и прочие достижения цивилизованной культуры...
- Послушайте, Шерлок, – осторожно, чтобы не помешать чтению мемуаров, обратился Ларин к великому сыщику, – а когда же мы отправимся на Блошиный рынок? Думаю, тамошние торговцы смогут помочь найти Мориарти.
- Боюсь, что они смогут лишь подсказать этому негодяю, как лучше расправиться с нами, – засомневался Холмс, – впрочем, есть у меня в тех краях одна знакомая леди. («Кокаином» там приторговывает, – вставил доктор, – если в стенке видишь люк, значит виделся с мисс Глюк»)...
- Вы ошибаетесь, сэр Уотсон, она работает в бифштексной. Дайте-ка, я напишу ей записку. Закажем столик, а поближе к ночи заглянем на огонек.
Вскоре нужное письмо было составлено. Холмс, свистнул, высунувшись в окно, под которое тут же подбежал какой-то малолетний оборванец: «Почтальон ожидает ваших указаний, сэр»...
Велев беспризорнику непременно дождаться ответа, сыщик вернулся к гостям.
Ужин, поданный милейшей миссис Хадсон, позволил скоротать время до возвращения почтальона. Ларин с Дукалисом по причине присущего им природного такта не стали интересоваться, зачем следует идти в бифштексную на сытый желудок, рассудив, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят, а, кроме того, что наличие пищи лучше, нежели ее отсутствие. Убеждая товарища в необходимости принятия столь ответственного решения, Анатолий заметил, что органы пищеварения это такая интеллигенция в организме, которая постоянно набита г...ом, в случае чего жидко гадит, но требует, чтобы её постоянно и вкусно кормили.
Аргументы возымели свое действие, и ужин удался на славу.
Наконец, затренькал долгожданный звонок. Это вернулся маленький письмоносец.
- Ничего не понимаю! – Гениальный сыщик удивленно крутил в руках записку. Что за абракадабра? Эй, где мальчишка?..
Холмс снова высунулся в окно и пытался свистеть, безуспешно подзывая почтальона до тех пор, пока на улице не показался шлем полицейского, привлеченного шумом. Сыщик, прекратив безуспешные попытки досвистеться, тяжело опустился в кресло.
Записка гласила: «МОХ ВРОС В ЛЕД МИСС, САВАНЫ – ЖДИТЕ ДНЯ И КРОВЬ ТАМ! МУЖ.» .
- Ох уж эти женщины! Вечно они все напутают. Посмотрите-ка, что нам передали вместо любезного согласия накормить бифштексами. Вот, держите, – Холмс протянул Ларину письмо, – но, боюсь, мою знакомую ожидают неприятности… А я и не знал, что у нее есть муж. Был, правда, бой-фрэнд…
Андрей взял протянутый ему листок бумаги, внимательно прочитал, потом о чем-то зашептался с Дукалисом.
- Точно, спалили явку. – Кивнул Толян. А ты уверен, что перевел правильно?
- Вроде правильно, – пожал плечами Ларин, – послушайте, Шерлок, What d’you think this letter from her man? – Почему вы считаете, что это письмо от сожителя вашей знакомой?
- Вы что, читать по-английски не умеете? Стоит же подпись: «муж».
- Послушай, Андрей, – засомневался Дукалис, - ты что, лучше лондонцев в их языке разбираешься? Я и то знаю, что муж – это хазбенд, а мэн – просто мужчина. Не спорь, лучше пойдем на этот чертов рынок.
- Да, как ни переводи, а соваться к этой телке нельзя. – Парировал Ларин… – Дорогой Холмс, поверьте, я тоже крайне возмущен этим посланием.
На вопрос сыщика, что же так возмутило его гостя, Андрей вытащил из кармана шариковую ручку, молча подчеркнул каждую третью букву и знаки препинания в записке, протянув ее адресату: «Боюсь, что ваша «М.» не желает сотрудничать».
Холмс некоторое время безумными глазами вчитывался в текст:
«МОХ ВРОС В ЛЕД МИСС, САВАНЫ – ЖДИТЕ ДНЯ И КРОВЬ ТАМ! МУЖ.»
- Негодяй! - Вскричал великий сыщик, комкая злополучную бумажку. – Он за все ответит! Немедленно идем на рынок!.. Уотсон, да протрезвейте же, наконец, вам следует сейчас же бежать в Скотланд-Ярд, вызывать инспектора Лейстрейда. Но, боюсь, мы опоздали...
- Вы говорите «он». Кто это? – Недоуменно переспросил Ларин.
- Мориарти, мой друг, Мориарти. Только этот негодяй мог направить мне такой пасквиль, подписавшись лишь одной буквой... Ах, бедная мисс Энн Глюк, этот подонок наверняка запугал ее до смерти... Джентльмены, прошу вас, поторопитесь!
Несмотря на призывы Холмса, доктор Уотсон отправился в полицию лишь после того, как записал в свой дневник основную идею будущего рассказа о подвигах великого сыщика. «Пляшущие человечки» – гласила единственная строчка, торопливо выведенная практикующим литературным творчеством врачом…
* * *
Три черных кэба с грохотом мчались по направлению к Блошиному рынку. Когда оперативники поинтересовались у сыщика, зачем столько экипажей, если втроем они спокойно едут в одном, Холмс заметил: «Так принято. Правильные джентльмены должны приезжать на назначенное свидание с другими правильными джентльменами точно в срок и на транспорте, в количестве, достойном положению правильных джентльменов в обществе.
- А почему мы тогда весь таксопарк... Ой, простите, побольше кэбменов не взяли с собой? – Поинтересовался Андрей.
-Видите ли, сэр Энди, – тоном опытного учителя пояснил Холмс, – у правильных джентльменов существуют определенные rules – нормы поведения. Нельзя обижать других правильных джентльменов недоверием. Они могут не так понять.
- Да какие же они правильные? – Отморозки какие-то! Возмутился Дукалис (про «rule’s gentlemen» он понял, несмотря на ограниченные познания в иностранном языке). – Будем мочить!.. Найдем в сортире – замочим и в сортире!
- Хватит, Толян, плагиаторством заниматься, – посоветовал Ларин, – здесь все равно не поймут. И, чувствую, влипли мы в историю! Закроют нас самих в клетку – в век не выпустят…
- Не дрейфь, что-нибудь придумаем... Но нельзя же было Шерлока одного отпускать. К тому же там этот Мориарти.
- Ага, с компанией таких же «фриизеров», как он сам. Сидят и ждут нас. Ты, кстати, «ствол» не потерял?..
- Не-а, - Дукалис похлопал себя по груди. Куда ж его, без сейфа?..
Заметив это движение, Холмс оживился и, порывшись в карманах, протянул Андрею револьвер с коротким стволом диаметром примерно с десятикопеечную монету.
- Простите, чуть не забыл. Только вы не должны сразу показывать оружие. Это – на всякий случай…
- Что, мы на «стре;лках» никогда не были? – Сами знаем, – поблагодарив сыщика, подумал про себя Ларин...
* * *
Холмс, прежде чем встретиться с бросившими ему вызов «девонширскими», остановил кортеж у неприметного дома, скрывшегося в узких лондонских улочках за пышными кустами сирени.
«Господа, нам необходимо взять еще одного спутника, – заявил великий сыщик, – на случай непредвиденных конфликтов». И быстро покинул кэб.
Друзья уже потирали руки в предвкушении поимки Мориарти и скорого возвращения домой, а потому не заметили, когда Холмс вернулся к экипажу. Из состояния благостных размышлений оперативников вывело странное похрюкивание, раздавшееся у кэба.
- Ой, свежие окорочка забегали! – Обрадовался было Дукалис, но тут же осекся, так как в этот момент Холмс, поднатужившись, засунул внутрь экипажа огромную слюнявую пасть, позади которой виднелись несколько упитанных складок и четыре когтистые кривые лапы.
Пасть еще раз недовольно хрюкнула и весьма подозрительно уставилась на вмиг притихших оперативников.
- Свои, сэр Лерсон, – успокоил сыщик нового пассажира, – это Мистер Энди, а это – Дюк... Не волнуйтесь, джентльмены, он обычно не кусается. Только умоляю, ведите себя достойно – сэр Лерсон не переносит непочтительного отношения…
Пасть слегка ощерилась, выражая полное согласие с говорившим, и одновременно продемонстрировала некое подобие улыбки, огороженной частоколом белых блестящих зубов. Затем она миролюбиво поочередно ткнулась носом в колени оперативников, старательно вытирая о них слюни и, наконец, невероятным образом подпрыгнув, взгромоздилась на ноги Дукалису, отчего тот лишь тихонько охнул, не смея пошевелиться.
- О, Дюк, вы понравились сэру Лэрсону, – заметил Холмс, – да не бойтесь же, можете почесать ему за ушком, он это страшно любит.
Всю оставшуюся дорогу великий сыщик рассказывал о породах собак, всячески подчеркивая при этом достоинства английских бульдогов и заискивающе посматривая на похрюкивающего от удовольствия сэра Лерсона.
Постепенно ужас от первого общения с новым пассажиром прошел и Дукалис даже вспомнил историю, связанную с собаками из собственной практики.
Однажды дежурную группу вызвали на задержание какого-то страшного маньяка – позвонили жильцы одного из домов, сказавшие, что в соседнюю квартиру ворвались преступники, напав на маленькую девочку.
Оперативники приехали в нужный адрес. Бабуля, вызвавшая милицию, лишь указала пальцем на дверь квартиры и быстро исчезла в соседней. Недоуменно пожав плечами, стражи порядка двинулись вглубь жилища. Там они застали жуткую картину: стены, пол, мебель и даже потолок отдельной квартиры были в «пятнах бурого цвета» как пишется в протоколах. На шкафу в большой комнате взору милиционеров предстали двое мужчин, изрядно залитых кровью. Они скрючились и обнялись, словно несчастные бандерложки перед мрачно танцующим Каа из известного мультика.
Прямо под шкафом лежало нечто, напоминающее большой белый шерстяной диван, который старательно подгрызал ножку шкафа. А рядом с «диваном» на ковре притулилась девчушка лет пяти. Она засунула ручонки в густую шерсть и тоненьким голоском безуспешно упрашивала: «Миша, ну пожалуйста, не кушай шкаф! Мама придет – нас ругать будет... Хочешь, я тебе котлетку дам»?.. В ответ же снизу раздавалось лишь сосредоточенное урчание и безысходное поскуливание сверху.
Увидав вошедших ментов «бандерложки» хором запричитали, начали просить, чтобы их немедленно убрали отсюда и посадили… «За что вас сажать?» – Удивился Дукалис, к тому времени проработавший в милиции не более полугода.
- За покушение на разбой и серию квартирных краж! – Снова запричитали несчастные. – Только уберите отсюда это чудовище!..
Тут только оперативник и разобрался, что у шкафа лежит огромная южно-русская овчарка, более чем целенаправленно подбирающаяся к своим жертвам. Прикрыв двери с другой стороны, милиционеры осторожно осведомились у девочки, что произошло и где ее родители. Малышка кое-как объяснила, что в квартиру позвонили «дяди». Она отперла дверь, думая, что это вернулась мама.
- А один дядя меня спросил: «Ты одна дома»? Я говорю: «Нет, я с Мишей». Дядя тогда: «А сколько Мише лет»? – «Пять годиков, как и мне»… Дяди тогда меня толкнули и домой к нам побежали. Один еще спросил: «Говори, где Миша»? Я тогда испугалась и заплакала, а Миша сам пришел... Теперь мама ругаться будет...
Ротик у девчушки начал складываться в форму сковородничка, на глаза опять навернулись слезы. Положение спасло возвращение хозяйки квартиры, которая, разобравшись в ситуации, после некоторых уговоров согласилась убрать собаку от шкафа и не наказывать свое чадо за испорченную мебель. Правда, это вряд ли сильно помогло злоумышленникам, так как оточенные маникюршей ногти мамаши были не безопаснее собачьих зубов, а оттаскивать разбушевавшуюся родительницу от обидчиков оказалось не многим проще, чем уговаривать «коврик»...
«Собачью» тему подхватил Андрей, с грехом пополам переведя на английский анекдот, который, вообще-то вполне мог относиться и к бульдогам, но из уважения к сэру Лерсону, был рассказан про шарпея:
Встретил как-то шарпей сучку и давай перед ней хвастаться, подтягивая свою складчатую шкуру вперед и тыкая в нужные места лапой:
- Вот этот шрам на шее я получил во время битвы с колли (подтягивает складки дальше)… Эти следы на лопатке – от зубов ротвейлера (еще подтягивает шкуру)... Эта дыра у крестца – после сражения с тремя боксерами (опять потянул)... А здесь, под хвостом дыра... Здесь дырка... Здесь... Ну, в общем, не важно... Я все равно героический пес!..
- Подъезжаем к рынку, мистер Холмс! – Раздался голос кэбмена. Скажите, где следует остановиться?..

Глава 6. Страшная месть

Лондонский Блошиный рынок жил своей жизнью и прибывший кортеж кэбов никого не заинтересовал. Разве что пара уличных торговцев поспешила переместиться чуть подальше, на более безопасное расстояние. Наши друзья выбрались из экипажа. Сопровождаемые сэром Лерсоном, ни на шаг не отходившим от уютного Дукалиса, они начали продвигаться к обшарпанному домику, на котором красовалась выцветшая вывеска, изображавшая пивную кружку и некое творение коричневого цвета, напоминающее... ну, скажем, настоящий английский бифштекс.
-Джентльмены, – предупредил Холмс, – я захожу первый и выясняю, где моя знакомая. Если за нее письмо написал Мориарти, либо его подельники – ее в пабе не будет. Но зато у нас появится шанс узнать, куда делся сам главарь «девонширских». Главное, найти повод, чтобы предъявить злодею претензию. Для этого надо выразить недовольство работой бифштексной. Хозяин сам решать ничего не станет. Тогда we’ll invite for talks they ...
- Cover! – Вставил Дукалис.
- Двоечник! – Андрей дернул товарища за рукав. – Во-первых, надо говорить «a cover». Только, это означает «крышка», а Шерлок имел в виду «roof» – крышу...
- При чем здесь крыша и крышка? – Удивился Холмс. – Нам нужны they partners – их партнеры. Хозяин тогда и позовет кого-нибудь из девонширских. А дальше придется действовать по обстановке. Я попрошу это сделать вас, Энди. Вы начнете возмущаться качеством еды, а говорить буду я – мой истинно лондонский выговор будет более доходчив. Понятно?
- Понятно, – кивнул Ларин, – а полиция?
- Полиция, думаю, приедет не раньше, чем через час-полтора, – успокоил оперативника великий сыщик, – у них все равно сейчас обеденный перерыв. Пока Уотсон объяснит, что к чему, пока они соизволят собраться, затем найти овса, чтобы накормить лошадь перед поездкой, пока уговорят кучера не менять рессору на экипаже... В общем, рассчитывать следует только на собственные силы...
- А что, без овса лошадь не поедет? – Поинтересовался Андрей.
- Естественно, – подтвердил Холмс. Где это видано, чтобы транспорт ходил без топлива? Попробуйте-ка сесть в паровоз, если в нем нет угля... Впрочем, не будем тянуть время, let’s go – пойдемте.
- Мистер, мистер! – Дукалиса неожиданно дернула за рукав смазливая девица, протягивая ему какой-то клочок бумаги. - Стойте! You’re lucky. That’s prize... winnings ...
- Что она хочет? – Заволновался оперативник, умоляюще смотря на товарища, более сведущего в малопонятном языке.
- Чего-чего? – Лохотрон это местный. Говорит, что ты выиграл. Погоди, сейчас торговаться начнут...
- О, мистер – иностранец? Гость Лондона? - Радостно защебетала девица, повисая на руке Дукалиса. – Вы должны получить приз... Держите деньги (она протянула несколько монет). Посмотрите номер. Если в нем есть цифры – вы выиграли. Если нет – вы обязательно выиграли...
Оперативник зажал протянутые ему деньги в кулак раньше, чем Холмс успел вмешаться и запретить играть в азартные игры. В этот момент из толпы выскочил весьма всклокоченный господин. Он затряс перед носом Дукалиса какой-то бумажкой, бормоча, что тоже может рассчитывать на приз, так как на его счастливом билете оказался точно такой же номер.
- Да-да, живо подтвердила девица, – теперь вы должны торговаться между собой. Можете дать мне подержать несколько фунтов, тогда приз будет ваш...
Но игра не удалась. Дукалис, собрав все свои знания английского, как говорится, «врубил дуру», заблажив, словно нищий, неожиданно получивший щедрое подаяние: «Сэнкью, май дарлинг. Сенкью. Ю халпт ми анд Год уилл хелп ю!..» – Спасибо, моя дорогая, спасибо. Вы помогли мне, и Бог поможет вам!
В этот момент из толпы вперед выдвинулись две довольно угрюмые личности и молча направились к оперативнику.
- Верните им деньги, – испуганно прошипел Холмс, обращаясь к Дукалису, – они на все способны...
Но Толя уже закусил удила.
- Are you know something about «pfigvams»?» – Вам что-нибудь известно о фигвамах? – Осведомился он у великого сыщика и, не дожидаясь, пока Шерлок разберется с переводом последнего слова, опять обратился к девице.
- ...Передайте наилучшие пожелания моему большому другу мистеру Мориарти. Скажите, что я мечтаю увидеться с ним... Сэр Лерсон, вы согласны?
Сэр Лерсон утвердительно хрюкнул, клацнув своими акульими зубами и плотоядно облизнулся на приближающийся ланч. Воспользовавшись замешательством громил и тем, что Холмс смотрел в другую сторону, Андрей исподтишка показал лохотронщикам ствол револьвера. «Эй, ребята, у вас какие-то проблемы»? Но выяснилось, что никаких проблем уже нет. Поэтому друзья смогли беспрепятственно зайти в бифштексную. Единственное слово, которое Дукалис сумел понять из ворчания великого сыщика, было «madness» - сумашедствие.
Не волнуйтесь, Шерлок, – постарался успокоить Холмса Ларин, – если они приняли нас за людей Мориарти – мы просто заработали несколько фунтов. Если же эти господа не довольны – они обеспечат скорое прибытие сюда девонширских. Мы же за этим пришли, не так ли?..
Сыщик только что-то нечленораздельно и сердито буркнул в ответ...
* * *
Друзья вошли в полутемное прокуренное помещение, где стояло несколько деревянных столов, подле которых красовались здоровенные обрубки бревен, заменяющие стулья. Народа в дневное время было немного. Лишь в углу зала расположились двое посетителей, с аппетитом хлебавших из глиняных тарелок.
«А что, сегодня мисс Глюк не работает»? –Холмс подозвал бармена. У того как-то подозрительно забегали глазки, он пробормотал «нет» и тут же достаточно недружелюбно продолжил: «Ну, будете брать чего-нибудь»? Холмс тихонько толкнул под столом Ларина, подсказывая, чтобы тот начинал.
- А что ты, друг такой невежливый? – Нахмурился Андрей. – Позови-ка сюда хозяина.
- Я сам хозяин этого заведения. – Халдей постарался сгладить свою ошибку. – Прошу прощения, если мой тон показался гостям неприветливым. Мы всегда рады посетителям...
- Эля! – Неожиданно потребовал Дукалис. – Неси три больших эля!
- Один момент! – Хозяин бифштексной быстро побежал к стойке выполнять заказ.
- Господи, ну неужели вы не можете спровоцировать скандал? – Страдальчески закатил глаза Холмс. – Ну, скажите, что он не долил эль, если скажет, что долил – скажите, что напиток несвежий. Когда возразит – обвините в хамстве. А тут и я вступлю...
- Ага, – хмыкнул про себя Андрей, – как в анекдоте про крокодила Гену и Чебурашку: «...А что вы курите, сигареты или папиросы?.. А от чего желаете прикурить, от зажигалки или от спички?.. Послушай, Гена, да дай ты просто ему в рожу!»...
- Простите, не понял, – начал было Холмс, но тут его внимание отвлекли господа, расположившиеся за угловым столиком, которые неожиданно громко рассмеялись.
Несколько секунд хмурое лицо гениального сыщика отражало титаническую работу мозга, затем Холмс повеселел и, сев на любимого конька, начал очередной раз объяснять спутникам суть своего дедуктивного метода.
- Знаете, джентльмены, что за люди сидят подле нас? – Это моряки.
- …?!
- Можно даже не проверять: только люди этой профессии будут пить ром, когда в пределах досягаемости находятся бренди или виски . Посмотрите, вон, над баром висит прайс. Там ясно написано, что кроме рома в этом заведении имеются и нормальные напитки... Гениальное умозаключение, isn’t it? – Не правда ли?
- Боюсь вас разочаровать, Шерлок, – осторожно заметил Андрей, но я бы на вашем месте еще раз взглянул на меню: цена рома примерно в два раза меньше, чем предпочитаемого вами «Джонни Уокера» или, тем более, выдержанного бренди. А посетители этой бифштексной, судя по ее интерьеру и, главное, их одежде с заплатами на коленях, не так уж богаты. Значит...
- Значит, мистер Энди, вы правильно оценили мой метод: эти господа еще не стали настоящими морскими волками, а еще ходят в юнгах, – закончил мысль великий сыщик.
Андрей с сомнением еще раз взглянул на двух бородатых сорокалетних дядек, попивавших дешевый ром, но благоразумно не стал спорить с Холмсом, тем более что к столику вернулся бармен с кружками эля.
Великий сыщик опять толкнул под столом ногой Ларина, намекая, что, мол, пора. Андрей немедленно отреагировал.
- Эй, мужик, а скажи-ка, какого черта вы уволили мою подружку? Она что, прогуливала?
- Нет-нет, любезный господин, – запротестовал бармен, – она была очень хорошей девушкой.
- А что это ты говоришь «была»? - нахмурился Ларин. – Она что, теперь не девушка?
- Нет-нет, мой добрый господин, она самая настоящая девушка.
- А откуда ты знаешь, что она – девушка? – Грозно приподнялся из-за стола Андрей.
- О, простите, сударь, вы меня не так поняли, Энн Глюк уволилась по собственному желанию ровно час назад. Я никогда не хотел ни словом, ни делом вас обидеть...
В этот момент входная дверь с грохотом хлопнула о стену и в помещение ввалились шестеро молодчиков, двоих из которых друзья уже видели раньше у лохотрона. Настроение хозяина бифштексной чудесным образом изменилось: бросившись чуть ли не с распростертыми объятиями к вошедшим он что-то старательно начал им объяснять то и дело тыкая пальцем в сторону наших друзей.
- Ну, что, придурки, довыеживались? – Главный из громил, демонстративно вытащив из кармана кастет, хмуро шагнул к столику, за которым сидели оперативники и сыщик. Примеру главаря последовали и остальные.
- Да вы чего, ребята? – Дукалис захлопал глазами и примирительно улыбнулся неосмотрительно приблизившемуся к нему бандиту. – Мы тут пивком балуемся…
Громила, хотел было нравоучительно съездить Толяну кастетом по голове и даже начал замахиваться, но, видно, слишком медленно. В следующий момент донышко тяжелой деревянной кружки с полутора пинтами доброго эля точно угодило нападавшему в лоб. Бандит только охнул, когда по его физиономии разлетелась кудрявая пена вперемешку со щепками от кружки, но устоял на ногах.
- Ух ты! – Удивился Дукалис. – Были бы мозги – точно получил бы сотрясение. Но должно же быть у этого бычары хоть что-то святое... После чего саданул громиле ногой в пах.
Эксперимент прошел успешно. Бандюган тоненько заголосил, словно альт из церковного хора и, приняв позу эмбриона, рухнул на грязный пол. Поэтому он не видел, как умудренный в боксерских поединках Холмс первым же ударом нокаутировал второго из злоумышленников и начал пританцовывать вокруг третьего. Андрею пришлось хуже. На него одновременно набросились сразу двое, и он чуть было не пропустил удар в голову. Но разящая рука на миг застыла в воздухе, а потом резко опустилась вниз. Все это сопровождалось отчаянным воплем нападающего, заглушившим деловитое урчание сэра Лерсона.
На бульдога, до того мирно обслюнявливавшего под столом брючину милого его сердцу Дукалиса, сначала никто не обратил внимания. Присутствие четвертого бойца со стороны обороняющихся стало очевидным в тот момент, когда огромная пасть, раскрывшись чуть ли не на сто восемьдесят градусов, подобно пасти заглатывающего змея, вцепилась в толстый живот одного из противников Ларина, а затем начала, пожевывая и урча, медленно передвигаться вверх. Злодей нещадно орал, пытаясь оторвать от себя бульдога, но каждая попытка лишь причиняла дополнительную боль, так как громадные челюсти были плотно сведены и потому сэр Лерсон мог быть отодран от живота лишь с приличной частью пережевываемой плоти.
Собачий подвиг ввел в замешательство второго из противников Андрея, чем оперативник не преминул воспользоваться, пару раз вмазав громиле по физиономии, а затем отступив на более безопасное расстояние.
Неожиданно к обороняющимся прибыла помощь: любители рома, как говорится, в едином порыве, ринулись к месту драки, где довольно успешно схватились с двумя оставшимися злоумышленниками. В этот момент Холмсу удалось нокаутировать очередного бандита и сыщик бросился на помощь Андрею.
Дукалис заметил, что подлый бармен, поняв провал акции возмездия, скрылся в подсобном помещении и побежал следом за ним.
А сэру Лерсону наскучило ползти вверх по толстому животу, получая при этом тумаки. Он на миг разжал свои челюсти, но только на миг, чтобы тут же вцепиться в более аппетитный окорок обезумевшего от собственного крика громилы. Конечно, догадайся трехсотфунтовый бедолага, сесть на бульдога, может, сэру Лерсону пришлось не сладко. Но рационально мыслить бандит уже не мог, а потому, плюхнувшись на четвереньки, пытался выползти из бифштексной, увозя на своей пятой точке плотоядного пассажира.
Из подсобного помещения, где скрылся Дукалис, разносились истошные вопли: «I’m not student… I don’t…»!..

* * *

Через непродолжительное время битва была закончена. Поверженные бандиты были свалены в один из углов бифштексной, добровольным помощникам выдана пара призовых бутылок настоящего виски из хозяйских запасов и благоразумное предложение уходить отсюда побыстрее, пока не пришла полиция. «Юнги» благоразумно воспользовались добрым советом, пожелав на прощание друзьям всяческих успехов.
Довольный Дукалис вылез из подсобки практически одновременно с грохотом входной двери, выбитой тяжелым пинком правоохранительного ботинка и с истошным криком: «Halt! It’s police!» – Стоять! Полиция!
Впрочем, сопротивляться никто и не думал. Поверженные громилы потихоньку постанывали в уголке бифштексной, приходя в чувства, законопослушные мистер Холмс с друзьями застыли на своих местах, а сэр Лерсон благоразумно смотрел на происходящее, поблескивая глазами из-под стола.
- Здравствуйте, Холмс! – Вперед выбежал невысокий худосочный господин в клетчатом пальто и огромном кепи, покоящимся на не менее огромных ушах. – Я смотрю, мы прибыли вовремя. Что происходит?
- Дорогой Лестрейд, – дипломатично начал великий сыщик, – вы, действительно, прибыли как нельзя более вовремя. Здесь только что местные хулиганы пытались свести друг с другом счеты. А владелец бара, я в этом уверен, замешан в похищении своей сотрудницы Энн Глюк. Но как вы обо всем догадались?..
- Работа у нас такая, – самодовольно усмехнулся Лестрейд, – кстати, а где этот негодяй – бармен?
Дукалис незаметно для полицейского инспектора указал Холмсу на дверь в подсобку, и великий сыщик смог ответить на поставленный вопрос: «Думаю, он скрывается там»!
Но, когда полицейские, сопровождаемые Холмсом и его друзьями, включая прибывшего Уотсона, заглянули в служебные помещения, их глазам предстала ужасная картина: на полу кухни лежал труп хозяина заведения. Лицо трупа было сине-красное, под обоими глазами виднелись свежие синяки, нос разбит, язык вывалился изо рта, на шее отчетливо выделялась странгуляционная борозда – след от удушающего предмета.
- Ба! – Сразу же оживился Лестрейд. – Я смотрю, здесь не только похищение человека, но и убийство. Но причина этому (вы правы!) – женщина. Посмотрите-ка на стену. Видите, убийца хотел написать кровью ее имя, но мы его спугнули. Как, мистер Холмс, вы говорите, звали бедняжку, Рэчел?..
- Не-ет, – удивленно протянул сыщик, – ее звали Энн. Энн Глюк.
- Ну, значит, тут была замешана еще одна женщина. – Ничуть не смутился инспектор. – Лесбиянка. Она приревновала хозяина к своей подружке и убила, оставив свой автограф: «Rache» … Господа, – обратился инспектор к спутникам Холмса, – я думаю, что вам будет лучше подождать в зале, пока полиция осмотрит место происшествия.
«Это мои ассистенты», – попытался возразить Холмс, но Лестрейд лишь бросил в ответ: «Это касается и вас. Если понадобится – я позову». И кивнул рослому бобби: «Проводите их»…
* * *
- А скажи-ка мне, друг Толя, – Ларин повернулся к своему коллеге, виновато хлопающему глазами, – какой иностранный язык ты изучал?
- В школе – английский, в техникуме – немецкий, – не понимая, куда клонит Андрей, отозвался Дукалис, – а что?
- А то, – зло заметил Ларин, что «Rache» это не начало имени Рэчел, как думает этот Лейстрейд. Мне почему-то кажется, это по-немецки «месть». Может, возразишь, Толя?
- Да ты чего, Андрюха? – Дукалис уставился на Ларина. – Думаешь, это я его замочил?..
- Я не думаю, а интересуюсь, что у вас произошло.
- Да ничего особенного, – потупился Дукалис, – этот козел побежал в подсобку, хотел через окно удрать... Ну я его и прихватил...
- ...Рукой – на удушающий захват, а разбитым носом, как фломастером по стене… - перебил друга Андрей. Потом, заметив, что Толян скромно потупился, закончил. – Ты что, книжек начитался? Решил по примеру богатырей былинных города зачищать и начал с Лондона: «Где махнет рукой – там – улица, где махнет другой – там переулочек»!..
- Да не убивал я бармена! Он раскололся, что девицу человек Мориарти увел в гостиницу «Нор-тум-бер-ленд» (Дукалис с трудом выговорил название). Я и отпустил этого халдея, к вам вернулся... Подожди-ка, а ведь окно в подсобке было открыто! – надо местным операм подсказать, пусть пальцы откатают...
- Откатать – не откатают, а переломать могут, – угрюмо отозвался Ларин, – какой год на дворе, забыл? Наверняка про отпечатки здесь ничего не слышали, не изобрели еще. Кстати, кто это орал, что он «нот стьюдент»?
Толян снова опустил голову и виновато похлопал глазами.
- Да я ничего... Ну, захожу в подсобку, говорю этому гаду: «Не беспокойся, бить буду аккуратно, но сильно. Ты понял, студент»? А он в ответ ка-ак заорет! Ну я и...
Ларин только обреченно вздохнул.
Последующий час, пока полицейские осматривали место происшествия, друзья обсуждали негодяйства, учиненные злобным Мориарти. Все единодушно пришли к одному выводу: провокация с поездкой на рынок, похищением мисс Глюк, дракой и последующим убийством бармена была затеяна лидером девонширских с одной целью – подставить мистера Холмса и его новых друзей в надежде, что доблестная полиция арестует их по подозрению в совершении серии тяжких преступлений.
Оперативники и сыщик выдвинули правильную версию. Все обстояло примерно так, как они и рассчитывали. Ошибочен был лишь мотив убийства бармена – лидер девонширских заподозрил бедолагу в пособничестве Холмсу и потому немедленно расправился с торговцем во избежание разоблачения. Единственное, что упустил гениальный преступный ум Мориарти – не менее гениальный ум инспектора Лестрейда: полицейский так увлекся своей версией о несчастной любви лесбиянок, что у него даже тень сомнения о причастности кого-то другого к убийству не возникла. Кроме того, Мориарти никак не мог просчитать, что неуловимый мститель – Дукалис учил в техникуме немецкий язык.
«It’s my revenge. Terrible revenge» ! – Думал убийца, терпеливо ожидая в рыночной толпе, когда же полицейские, наконец, выведут закованных в наручники питерских оперативников…

Глава 7. Гадюка выходит на охоту

- Зачем нам отель «Нортумберленд»? – Переспросил Холмс у Андрея, настаивавшего на немедленной поездке в это заведение. – Может, это обычный дом толерантности? А мисс Глюк, как я понимаю, была нам нужна только для сервировки вкусного ужина...
- Но ужин же в бифштексной нам не подали, – заикнулся было Ларин.
- It’s there troubles. - Это их проблемы. – Парировал Холмс.
- Но мисс Глюк уехала в «Нортумберленд»…
- It’s her troubles. – Это ее проблемы.
- Но она уехала с человеком Мориарти…
- It’s his troubles. – Это его проблемы... Но, дорогой Энди, запомните: если леди выходит из экипажа – лошади легче везти его в гору .
Британское спокойствие великого сыщика вывело Ларина из себя и Андрей заявил, что если Холмс не желает ехать в нужный отель, то оперативники это сделают сами: раз с мисс Глюк находится человек Мориарти, значит и сам лидер девонширских где-то неподалеку. Но Холмс ответил, дескать, быстро только кошки размножаются. Сейчас же следует, как минимум, пообедать.
«Йес, – поддержал своего кумира доктор Уотсон, – война войной, а обед – вовремя». Даже сэр Лерсон, услышав знакомое слово «кошка», навострил уши и весьма подозрительно облизнулся.
- Не спорь, Андрюха, мы-то можем потерпеть, а песика этого кормить надо вовремя.
- Да лучше бы его почаще выпускали на рынок, охотиться, – махнул рукой Ларин, - ладно, поехали.
Сэр Лерсон обиженно чихнул в сторону Ларина, затем благодарно вытер слюни о брючину Дукалиса и поспешил поскорее забраться в кэб. Следом двинулись и остальные участники... хм,.. прогулки...
* * *
На Бейкер стрит друзей ждал очередной сюрприз в виде чьей-то трости, забытой в прихожей. На трости, чуть пониже набалдашника красовалось серебрянное кольцо с надписью «Джеймсу Мортимеру, Ч. К. Х. О., от его друзей по ЧКЛ».
Миссис Хадсон пояснила, что Холмса разыскивал некий крайне взволнованный джентльмен, который обещал наведаться еще раз позднее. После этого оперативникам пришлось выслушивать пространные рассуждения великого сыщика, касающиеся владельца трости. Причем протрезвевший Уотсон все время пытался встрять в разговор, выдвигая самые невероятные версии относительно рода занятий визитера.
Доктор тут же заявил, что буквы «КЛ» означают «клуб», скорее всего, охотничий. Это восхитило Холмса как приверженца дедуктивного метода: «Вы превзошли самого себя!.. Я в неоплатном долгу, друг мой!» 
Уотсон немедленно принялся записывать комплименты великого сыщика, чтобы впоследствии с точностью воспроизвести их в очередном нетленном творении. А Холмс, между тем, принялся рассуждать сам, не оставив камня на камне от выводов доктора. Для начала он обратил внимание благодарных слушателей, что буквы «ЧК» означают ни что иное, как «Черингкросская».
- Вот, никогда бы не подумал! – Искренне удивился Ларин. – Я-то всегда считал, что аббревиатура «ЧК» расшифровывается иначе!.. Послушайте, Шерлок, а почему бы последние буквы на палке не прочесть как «Чрезвычайная комиссия Лондона»?
- Потому что, – немедленно возразил Холмс, – «Л» в данном случае означает лечебница. Я в этом уверен...
«А доказательства»? – Продолжал настаивать Андрей. Его визави, казалось, смутился. Но тут ему на помощь пришел звонок у входной двери. Сыщик заторопился и бросился открывать.
- Вы бы не подшучивали над Шерлоком, Энди, – зашептал Уотсон, – он очень обидчив. Впрочем, если уж вам так интересно, могу данный случай объяснить: сэр Мортимер был у нас еще третьего дня и подробно рассказал, кто он и откуда. Но ведь мой друг должен постоянно демонстрировать свой талант?..
Андрей поспешно согласился, тем более что на ведущей в комнату лестнице послышались шаги и голоса трех человек.
- …А теперь услуга за услугу, - еще быстрее зашептал доктор Уотсон, обращаясь к Ларину, - я раскрыл вам страшную тайну Шерлока, но сейчас должен уйти. Прошу вас, попытайтесь что-нибудь объяснить Холмсу. Ну, скажем, что я обнаружил на столе поджидающий меня срочный вызов к больному. Договорились?.. Кстати, у вас не найдется взаймы пары шиллингов на покупку лекарств? – Нет? – А жаль. Ну, всего доброго!
Доктор спрятался за открывшейся в этот момент дверью и, подождав, пока гениальный сыщик с новыми гостями войдут в комнату, потихоньку выскользнул из нее.
- Джентльмены, – Холмс торжественно повернулся к оперативникам, – разрешите вам представить: Сэр Мортимер. Сэр Генри Баскервиль... А где же доктор?
Ларин торопливо объяснил, что компаньона сыщика срочно вызвали к больному. В ответ Холмс лишь пробурчал, что знает этих больных и докторов тоже. Раз виски закончилось – интерес к беседе у Уотсона обязательно потеряется. Но тут же спохватился и продолжил знакомство: «Это мои ассистенты, джентльмены»...
Пообещав оперативникам, что все подробности объяснит им чуть позднее, сыщик приступил к беседе с сэром Генри, который тут же принялся сетовать на отвратительные жилищные условия и сервис местной гостиницы.
«Заплатите налоги – и спите спокойно», – вставил слово великий сыщик, но гость лишь отмахнулся, заметив, что дело совсем в другом. По словам этого замечательного джентльмена выходило, что вороватые служащие намедни куда-то дели его старый башмак, выставленный в коридор отеля для чистки. Сегодня же пропал очередной, уже новый, штиблет.
Андрей по оперской привычке для начала прикинул, что отказать пришедшему господину в возбуждении уголовного дела по данным фактам нетрудно. Главное – додуматься, где бы достать справку о разгуле цунами в районе Темзы или, на худший случай, об ураганном ветре, сметавшем со своего пути не только чью-то обувь, но и целые мотоциклы . Но тут оперативник с горечью сообразил, где находится, загрустил и молча продолжил выслушивать стенания сэра Генри.
- Вы представляете, – возмущался канадский гость, – а сегодня мне еще подкинули какое-то странное письмо. Вот, почитайте. – И он протянул Холмсу бумагу.
Ее текст был вырезан из газеты и наклеен по отдельным словам: «Если рассудок и жизнь дороги вам, держитесь подальше от торфяных болот».
Пока Холмс с помощью лупы рассматривал письмо, Ларин заинтересовался конвертом, из которого было извлечено странное послание. На месте, предназначенном для адреса, виднелась надпись «Отель Нортумберленд». Андрей незаметно ткнул локтем в бок Дукалиса: «Смотри, Толян! Точно, туда надо сейчас же ехать». Дукалис, в ногах которого пригрелся и мирно похрапывал сэр Лерсон, не шевелясь понапрасну, только утвердительно заморгал в ответ...
Через некоторое время великий сыщик выпроводил своих посетителей и, обратившись к оперативникам, поинтересовался, что они думают обо всей истории. Те еще раз подтвердили, что ехать в отель необходимо, хотя, по их мнению, «дело» о пропаже ботинок явно отказное.
- Ну, «отказное», это значит... – Андрей постарался доходчиво объяснить английскому сыщику непонятное слово – ...Это значит, Шерлок, что «ви хэвн’т криминал» – преступления нет вообще.
- Ну почему же? – Холмс задумчиво почесал переносицу. – Все зависит от размера гонорара. Давайте-ка, поедем сейчас в отель, тем более что вы, Энди, туда, кажется, и так собирались. А по дороге продолжим нашу беседу.
Воспользовавшись благоприятным моментом, проснувшийся сэр Лерсон выклянчил у Дукалиса остатки его обеда. Благополучному исходу этой акции способствовало тщательное и неоднократное вытирание сопливой морды о штаны оперативника. Правда, после того как Дукалис, дабы спасти одежду, сунул бульдогу последний кусок бифштекса, сэр Лерсон достойно удалился и удобно расположился в мягком кресле, разложив на нем трапезу.
- Сэр, – почтительно обратился Холмс в сторону жующей пасти, – не могли бы вы оставить в покое мое кресло и перейти пообедать куда-нибудь в другое место? Тем более что мы сейчас уезжаем без вас…
Но увещевания сыщика оказались тщетными. Расстроенный сэр Лерсон, демонстративно повернувшись с невежливому джентльмену толстыми окорочками, лишь обиженно пукнул в сторону говорившего, показывая всем своим видом, что аудиенция окончена.
* * *
По дороге в «Нортумберленд» великий сыщик, действительно, довольно подробно поведал о проблеме мистера Мортимера. Клиент, оказывается, показал Холмсу манускрипт, датированный 1772 годом. В документе воспроизводилась старинная легенда о проклятии рода Баскервилей и о циничном насильнике Хьюго, пострадавшем за свои развратные наклонности. Ларин, было, заметил, что и «у нас насильников не жалуют, могут всей камерой любить по очереди», но сыщик сказал, что здесь дело совсем в другом. Мистер Хьюго скончался либо при совершении насилия, либо непосредственно после его окончания. Слуги погибшего слышали жуткий вой и видели самого настоящего болотного дьявола около места преступления.
- Я лично ничего необычного в этом не нахожу, – запротестовал Ларин, – наверняка местные полицейские не захотели ухудшать показатели раскрываемости, нажали на свидетелей, разъяснив, что при иной версии происшедшего они сядут как соучастники. Вот и все дела... Помнится, в прежние времена криминал чуть ли не полностью на нечистую силу списывали. Сидит себе какой-нибудь шериф, рост преступности в округе – ноль процентов. А что касается трупов, да хищений – так во всём то домовые, то тролли, то еще какая-нибудь нечисть виновата. То же с вашими приведениями и Болотным дьяволом. Неужели не слышали местный фольклор: «Козы в Бельгии съели капусту, воробьи – рис в Китае с полей, а в Британии дьяволы с хрустом истребили полезных людей»?» …
В фольклоре великий сыщик не был силен, но возразил своему оппоненту, что случай с Баскервилями не так прост, как кажется. Дело в том, что, по словам Мортимера, недавно неожиданно скончался потомок Хьюго – почтенный сэр Чарльз Баскервиль. Вышел из дома и не вернулся. Труп бедолаги обнаружили у тропинки, ведущей через болота.
- Да, возможно, вы где-то правы, – нехотя пошел на попятную великий сыщик, – осматривая место происшествия, наши бобби не удосужились толком даже описать следы. А вот Мортимер заметил, что отпечатки ботинок покойного на песке сначала были полными, но затем – лишь одни носки. А ведь это, безусловно, означает, что человек бежал .
Ларин в ответ хмыкнул, заметив, что «почтенный» человек не в состоянии бежать на носках, а при быстром беге по песку как таковой отпечаток «носка» не сохранится: нога при этом ставится на почву не вертикально сверху, а как бы бьет, отталкивается от земли под углом. Значит, след уже будет деформирован, не отображая «носок» (такое возможно лишь при «аккуратном» оставлении отпечатков, например, при ходьбе на цыпочках). К тому же, неспортивный, пожилой, «почтенный» и видимо, грузный человек даже при быстром беге будет передвигаться, ставя на песок полную стопу или даже сначала пятку. Носком же он, в лучшем случае, будет лишь завершать соприкосновение.
Сыщик недоверчиво слушал рассуждения оперативника.
- Послушайте же, Шерлок! – Не выдержал Андрей. – Если вы не верите – проведите следственный эксперимент. Ну, попросите если не Уотсона, то хотя бы моего упитанного друга пробежать пару раз туда – сюда и вы легко убедитесь в моей правоте!..
Но Холмс, увлеченный собственным рассказом, только отмахнулся: «Пустяки, расскажу Уотсону, он распишет как-нибудь позаковыристее – пипл  и схавает», а затем продолжил описание трагедии, происшедшей с сэром Чарльзом. Оказывается, полицейские не отметили в протоколе обнаруженные доктором Мортимером телесные повреждения на теле погибшего, а пониже крестца у трупа виднелись две ровные ранки. Доктор уверял, что они очень напоминали укус гадюки, только гигантских размеров, так как расстояние между следами зубов было не менее восьми дюймов. Об этом даже сообщила одна из местных газет...
- А сколько это, восемь дюймов? – Переспросил у Андрея Дукалис.
- Примерно сантиметров двадцать. Не мешай, я потом тебе перескажу...
- ...А самое интересное, – продолжил Холмс, что неподалеку Мортимер видел следы копыт дьявола.
- Но, может, там просто прогуливалась лошадь? – Не унимался недоверчивый Ларин. – Или, на худой конец, корова?
- Нет, дорогой Энди, – отверг это предположение сыщик, – копыта были раздвоенные, а по тому не лошадиные и, чтобы больше сомнений у вас не было, меньше, чем у коровы. Это Гадюка выходила на охоту... Болотный дьявол! Но главное (Холмс вознес вверх длинный палец)... Главное, что сэр Мортимер явно чувствовал отвратительный серный запах! При этом доктор клянется, что однажды он видел этого дьявола, несущегося по болоту, собственными глазами! Надеюсь, этот эскулап не столь почитает виски, как его коллега Утосон... Впрочем, мы уже подъезжаем к «Нортумберленду»…

Глава 8. Любовник охранника

Отель, к которому прибыли наши друзья, отнюдь не напоминал современные «пятизвездки». Обшарпанные стены, заплеванные ступени лестницы, ведущей к подъезду, отсутствие солидного швейцара, всего один одинокий кэбмен, безуспешно поджидающий на улице пассажиров...
Однако едва Холмс со спутниками очутились в вестибюле, к ним бросилась дородная служащая отеля, очевидно, выполнявшая на «reception» обязанности дежурного администратора.
- О, господа, наконец-то! Мы ждем полицию уже второй час! Вы не представляете, как это ужасно!.. – Причитала эта дама, увлекая прибывших за собой вверх по лестнице. – Я вам сейчас покажу номер, в котором произошло убийство!.. Господи, репутация отеля!.. У нас такое добропорядочное заведение!..
Холмс благоразумно не стал разубеждать администраторшу в ее заблуждении относительно полиции и потребовал немедленно сообщить подробности происшествия.
Выяснилось, что злополучный номер сегодня с утра заняла молодая пара. Служащая отеля даже запомнила, что мужчина обращался к своей спутнице по имени – Энн (Энн Глюк! – пронеслось в голове у Андрея).
- Потом я с охранником отеля зашли в служебную комнату попить чаю, – волновалась администраторша, – он, проказник, еще такой смешной анекдот рассказал... Я смеялась... Я так смеялась, что мы чуть с постели не упали! Но, представляете, в этот момент... Ну, когда мы спокойно принимаем ланч, вбегает в комнату какая-то кокотка и кричит: «Джон, там клиента твоего зарезали»!.. Ну, мы втроем бросились к этому номеру, я открываю дверь, Господи! Все в крови!.. Я никого внутрь не пустила, велела Джону отправить рассыльного за полицией, а сама оставила горничную охранять номер, чтобы туда никто не вошел.
- А поставка уличных женщин тоже входит в комплекс услуг отеля? – Съехидничал Холмс. – Или в определенном возрасте девушек уже не соблазнять, а покупать надо?
- Что вы! – Замахала руками администраторша. – У нас приличное заведение! Сейчас, слава Святой деве Марии, не времена инквизиции. Свечку ни над чьей постелью мы держать не должны. Это личное дело наших клиентов, кого они приглашают в гости... А шлюху ту Джон задержал. Он и сейчас ее охраняет. Там, внизу, у «Reception».
- Послушайте, Холмс, давайте сразу же хотя бы коротко переговорим с этой сотрудницей по оказанию секс-услуг. – Вмешался в разговор Ларин и, наклонясь к самому уху сыщика, закончил фразу шепотом. – А вдруг это и есть ваша барышня? – Я имею в виду Энн Глюк.
Холмс немедленно остановился и, оценив предложение оперативника, двинулся в обратную сторону, к месту дежурного администратора...
Как и следовало ожидать, путана находилась в служебном помещении под неусыпным контролем мистера Джона. Причем, охранник так рьяно исполнял свой долг, что бедной девушке ничего не оставалось делать, как завопить: «Невинова-атая я, он са-ам прише-ел!». Причем, сделать это она успела прежде, чем разъяренная администраторша с не менее громким боевым кличем вцепилась задержанной в волосы.
Кое-как оперативникам с помощью Холмса удалось растащить всех по разным углам комнаты и приступить к получению объяснений.
Сударыня после заданной ей трепки выглядела испуганной и, запинаясь, пролепетала, что ее вызвал в номер клиент, передав записку через рассыльного (при этом администраторша зло сверкнула глазами и, исподтишка показав девице кулак, что не ускользнуло от Ларина, поджала губы). Путана, постучавшись, вошла в номер, где буквально с порога увидела, что из-под кровати торчат чьи-то ноги, а на полу – кровавое пятно.
- Я очень перепугалась, побоялась, что меня могут обвинить в том, что я убила этого рыжего и украла у него дорогой бумажник с деньгами и какими-то документами. Поэтому я сразу же, ничего не трогая, выскочила в коридор, а потом побежала вниз, к охране. Когда я нашла Джона, то сразу же обо всем рассказала...
- Ага, еще бы не рассказала, – вмешался в разговор здоровенный парень в форменной одежде, – только это не ты «натолкнулась» на меня, а я тебя поймал чуть ли не за задницу, когда ты пыталась свалить к выходу...
- Ну, это уже не имеет значения, – перебила мужчину путана, – я тоже не дура, чтобы себе приключения искать, да в «мокрые» дела ввязываться. А ты, козел, и рад при случае своими лапами похватать за всякие места!
Холмс на вопросительный взгляд Ларина лишь отрицательно мотнул головой, проститутка была оставлена дальше составлять компанию охраннику, а наши герои снова начали подниматься наверх.
В коридоре у злополучного номера бдительно дежурила горничная. Внутри аккуратно убранной комнаты распростерся труп мужчины. Его голова и туловище находились под кроватью, закрытой пледом, наружу вверх пятками высовывались лишь ноги в нечищеных штиблетах. Посередине помещения растеклась лужа крови, смазанная в направлении кровати.
«А убили-то, скорее всего, с помощью этого ножа». – Задумчиво произнес Дукалис, заметив неподалеку от кровати, на полу здоровенный тесак, клинок которого был, как пишут в протоколах, «в пятнах темно-бурого цвета, внешне напоминающих кровь». – После убийства, очевидно, труп попытались затащить под кровать, чтобы он не был слишком заметен посреди комнаты. Анатолий, приподняв плед, осторожно заглянул под кровать, посветив себе спичкой, и присвистнул: «Ого, судя по всему «замочили» с одного неслабого удара: там, кажись, дыра на спине, а лужа крови внизу».
Никаких вещей постояльцев или же следов борьбы видно не было...
В это время по коридору глухо загрохотала обувь нескольких человек, послышались решительные голоса, и в комнате появился тщедушный Лейстрейд в неизменном клетчатом пальто и огромной кепке.
- О, Холмс! – Воскликнул инспектор. – Как вам удалось появиться здесь раньше полиции? Это подозрительно. Вот велю вас всех арестовать (ха-ха!)... Нет, скажите же откровенно, как вы разнюхали, что здесь произошло убийство?
Холмс вымученно посмеялся остроумной шутке Лейстрейда. Затем нашелся и сообщил, что в гостиницу прибыл вместе с ассистентами совершенно по другому поводу, к остановившемуся тут сэру Генри Баскервилю.
- И если бы служащие отеля хотя бы попытались выслушать наши объяснения, то не потащили бы в этот номер, приняв за полицейских.
- Ха, Холмс! – Снова обрадовался Лейстрейд. – Я же всегда говорил, что у вас физиономия классического бобби. Если вас выпустить на рынок, рядом не произойдет ни одной кражи: таким людям, как вы даже форма не нужна – им само лицо помогает. Впрочем, на этот раз ваша помощь не потребуется: убийцу мы сейчас же арестуем и доставим в Скотланд-Ярд.
На вопрос Холмса, кого же подозревают полицейские в убийстве, инспектор тут же объявил, что это – администраторша отеля. Дескать, только у нее были ключи от номера, и именно она могла спокойно зайти внутрь и зарезать постояльца.
- Для чего? – Непроизвольно вырвалось у Ларина.
- Из ревности, молодой человек, из ревности, – нравоучительно изрек Лейстрейд. – Пусть ваш патрон объяснит подробнее, но суть такова: эта женщина приревновала постояльца к своему любовнику Джону, который одновременно был любовником погибшего. Пока Джон находился внизу, администраторша ненадолго отлучилась, совершила убийство и, никем не замеченная вернулась продолжать ланч... Ну, вы, джентльмены, можете идти, а нам придется еще немного поработать.
- Спасибо за науку, мистер Лестрейд. Это просто гениально! – Восхитился прозорливостью полицейского Ларин. – Я думаю, Скотленд-Ярд уже связал это преступление с изобличенной вами лесбиянкой из бифштексной?..
- Мы изучаем этот вопрос. – И детектив полез под кровать, чтобы получше рассмотреть лицо трупа...
* * *
Холмс попытался высказать неудовольствие Андрею за то, что он влез в разговор с Лестрейдом, но Ларин возразил, пусть, мол, полиция приложит силы к поиску неуловимой госпожи Глюк, тем более, это может способствовать освобождению из Тауэра невиновной администраторши.
Великий сыщик тут же возмутился наивностью мистера Энди.
- Конечно, определяя мотивы убийства, Лейстрейд ошибся. На самом деле дежурная по отелю скорее всего являлась пособницей Мориарти, должна была помочь прятать миссис Глюк. Мужчина же, наверняка, захотел воспользоваться девушкой (поэтому и вытащил нож). Но Глюк удалось бежать с помощью более опытной дамы из отеля. Обороняясь, администраторша и зарезала нападавшего. Вот он, мой великолепный метод, Энди! Лейстрейд-то ничего не знает о миссис Глюк. Но она была. А теперь ее нет! Вот вам и разгадка убийства. А теперь пойдемте-ка к сэру Генри. Он заждался нас.
- Не знаю, как вы, Шерлок, – заупрямился Ларин, – а я предлагаю дождаться здесь, у входа, когда отпустят путану и переговорить с ней еще раз. А потом уж пойдем к Баскервилю.
- Какого черта? – Не выдержал сыщик. – Объяснитесь!
Но тут Андрей неожиданно расплылся в улыбке и, заговорщицки подмигнув Холмсу, заявил, что разгадал его хитроумный план – заставить гостей, воспользовавшись гениальным методом дедукции, самим прийти к выводам, уже понятным великому сыщику. Тот, польщенно раскланявшись за «великого», что-то неопределенно промычал в ответ. Пауза позволила Ларину восстановить пошатнувшиеся было отношения и рассчитывать на дальнейшую помощь.
Андрей заметил (естественно, только после самого Холмса!), что гостиничная проститутка солгала: если она и правда, лишь заглянула в номер, то не могла знать, что убитый – «рыжий» – его голова и туловище были скрыты под кроватью. Кроме того, девица проговорилась о некоем «дорогом» портмоне покойника, набитом деньгами, о чем она также ничего не могла знать. Следовательно, задержанная может быть причастна к убийству. Но сама она убить не могла. (Холмс при этом удивленно вскинул брови).
- Дело в том, – продолжил Ларин, – что девица на вид достаточно слабенькая, тесак огромный, рана (скажи, Толян?) – сквозная. Чтобы причинить такую, нужна немалая мужская сила. Я бы еще отработал и этого мистера Джона. Помните, что проститутка, по словам администраторши, обращалась к охраннику по имени, а потом, при нас, делала вид, что видит этого человека впервые? – Значит есть, что скрывать... Скажите, Холмс, я правильно угадал ход ВАШИХ мыслей?
Сыщик величественно кивнул головой: «Да, мои уроки пошли вам на пользу», а потом поинтересовался, куда же, по мнению Ларина, делась миссис Глюк.
Но Андрей никакого понятия об этом не имел, о чем честно признался сыщику, заметив, правда, что данный вопрос его интересует гораздо меньше, нежели местонахождение Мориарти.
- Думаю, этот гад просто убирает ненужных свидетелей и при этом внимательно следит за нами. Цепочка фактов вырисовывается очень любопытная: только мы хотим наведаться на Блошиный рынок, от имени вашего человека, Шерлок, приходит послание, что вы,.. хм,.. ну, в общем, оскорбительного содержания. Затем, когда мы попадаем в бифштексную, нас уже ждут какие-то головорезы, с которыми заодно бармен. Только он открывает рот, как тут же становится трупом. Мы направляемся в «Нортумберленд» – буквально перед нашим приходом еще труп (А как я просил поехать сюда пораньше!)…
- А вот этого-то делать и не следовало! – Замахал руками Холмс. – Ну, прибыли бы мы во время убийства, еще неизвестно, сколько трупов оказалось бы по соседству. Скажите спасибо, что Лейстрейд одержим идеей любовного треугольника, а то бы мы уже к завтрашнему утру признались не только в этих прегрешениях, но и в попытке завладеть английской короной.
* * *
Дружеская беседа неожиданно прервалась в связи с появлением из дверей гостиницы знакомой леди. Девица выскочила наружу и, подобрав длинные юбки, припустилась наутек. «Вперед!» – крикнул Холмс, устремляясь в погоню за беглянкой. Его примеру последовали и оба оперативника.
Пытаться догнать средь бела дня на городских улицах миловидную женщину – дело неблагодарное. Очевидно путана быстро сориентировалась в ситуации и принялась на ходу истошным голосом орать на весь Лондон: «Help me!.. They’re raping»! – Помогите! Насилуют!
Холмс, умудренный общением с добропорядочными обитателями туманного Альбиона, приумерил свою прыть. Следом притормозил и несколько растерявшийся Андрей. Но Дукалис то ли не слышал из-за свиста ветра в ушах криков беглянки, то ли не сумел их перевести, а потому лишь прибавил темп, сметя со своего пути каких-то двух джентльменов, неосмотрительно попытавшихся преградить ему дорогу. Джентльмены, не ожидавшие такого неблагородного поведения и, к тому же заметившие, что к ним бегут еще двое решительных господ, поспешили ретироваться в ближайшую подворотню, очистив место для непредвиденного кросса.
Удирать девице было сложно: мешали широкие юбки и туфли на каблучках, то и дело подворачивающиеся на каменной мостовой. Кроме того, к несчастью барышни на ее пути оказался разносчик молока, непозволительно медленно везший свою тачку с бидонами посреди узенькой улицы. Впрочем, девица быстро нашлась и буквально повисла на шее опешившего молочника, продолжая кричать об изнасиловании и указывая в сторону догонявших ее мужчин.
В этот момент из ближайшего паба выскочила троица его завсегдатаев и, быстро оценив обстановку, бросилась на помощь к леди. К ее последующему великому сожалению, спасатели не заметили из-за повозки с бидонами жестов жертвы насилия и потому ориентировались только на ее голос.
Бедный молочник ничего не мог сказать в свое оправдание, поэтому был немедленно сбит с ног, после чего добровольные стражи порядка приступили к воспитательной работе, мигом забыв о спасенной ими жертве. Воспользовавшись этим, Дукалис благополучно успел перепрыгнуть через тачку, отчего пострадала лишь пара перевернувшихся бидонов, обильно окропивших своим содержимым место справедливого возмездия и его участников…
К тому времени, когда запыхавшиеся Холмс с Лариным, истошно вопя что-то вроде «Стоять, полиция!» умудрились с большим трудом отодрать джентльменов от несчастного молочника, Дукалис со слегка расцарапанной физиономией привел к своим коллегам пойманную беглянку. Чтобы не злоупотреблять впредь благородными чувствами лондонцев, был найден кэб и в скором времени задержанная уже с максимальной откровенностью давала показания на Бейкер-стрит, 22-Б.

Глава 9. Устрицы из Лозанны

...Выполняя просьбу Ларина, заплаканная путана после некоторых весьма нерешительных колебаний извлекла из-под своих юбок толстенный кожаный бумажник и бросила его на стол: «Все. Все заберите, бобби позорные! Лишили бедную девушку последних средств существования!» Впрочем, эти стенания не произвели особого впечатления на присутствующих, которых гораздо больше интересовали подробности происшествия в гостинице.
Задержанная, назвавшаяся Лили, довольно быстро сообразила, что из предложенной ей альтернативы Канары все же предпочтительнее, чем нары, а потому довольно быстро все рассказала. По ее словам выходило, что охранник Джон подрабатывал на жизнь сутенерством. Именно он велел Лили обслужить нового клиента. Когда она поднялась в номер, постоялец был там не один, а с девушкой, которую при появлении секс-руум-сервиса запер в туалете. Едва путана успела оказать клиенту «небольшую услугу» и ненадолго скрылась в ванной, как в номер без разрешения вошел неизвестный. Лили услышала какой-то шум и благоразумно притихла. Затем до ее ушей донесся короткий крик девушки и грубый мужской голос, требовавший, чтобы та немедленно пошла с ним. Хлопнула входная дверь. Затем все стихло. На всякий случай просидев еще несколько минут в ванной, Лили вернулась в комнату, где увидела труп постояльца.
- Ну что, я, по-вашему, должна была работать бесплатно? – Размазывала по щекам слезы задержанная. – Я раньше заметила, что клиент клал бумажник под подушку. Ну и достала его оттуда... Я бы потом вернула сдачу-у-у!..
И Лили зарыдала еще громче.
Пока длился ее рассказ, Дукалис внимательно изучал содержимое бумажника, раскладывая на столе содержимое. Вдруг оперативник удивленно присвистнул и окликнул Ларина:
- Смотри-ка, Андрюха, тебе это ничего не напоминает?
Перед глазами оперативника лежала четвертинка полосы газеты, из которой кем-то были вырезаны отдельные слова.
- Шерлок, куда вы засунули принесенное Баскервилем письмо? – Обратился Ларин к великому сыщику.
Тот, порывшись в разбросанных по комнате бумагах, извлек оттуда нужную и удивленно протянул Андрею. Даже невооруженным глазом было видно, что слова предупреждения, наклеенные на письмо, вырезаны именно с обнаруженного в бумажнике фрагмента газеты.
- Вот оно! – Воскликнул Холмс. – Я так и знал, что злодей использовал номер лондонской «Times»! Но при чем тут сэр Генри? – Об этом следует подумать.
- Главное, что люди Мориарти каким-то образом причастны к Баскервиль-холлу, - решил Ларин. Это значит, Шерлок, что наши намерения опять совпадают? Вы мечтаете заработать гонорар, мы – отловить негодяя Мориарти. Поэтому решайте, что делать с Лили и поехали назад в отель, пообщаемся с Генри и Мортимером.
Холмс надолго замолчал. Мозг великого сыщика лихорадочно работал, просчитывая различные варианты развития событий. Наконец, гениальное решение пришло.
- Энди, я думаю, что с работой в Баскервиль-холле вы справитесь и без меня... Нет, лучше это сделает ваш товарищ (Холмс выразительно посмотрел на Дукалиса, безуспешно пытающегося понять ход талантливых рассуждений). А мы останемся в Лондоне. Юной леди я займусь самостоятельно. Тут некоторые вещи требуют дополнительного изучения...
- Что он хочет? – Толян недоуменно дернул Ларина за рукав. – Я что-то не въезжаю.
- Все элементарно, Толя, – по-русски отозвался его товарищ, – он мечтает поймать жирную халяву, уцепиться за ее хвост и купаться в лучах чужой славы. Говоря проще: чтобы ты самостоятельно отработал вариант в болотной гадюкой, я побатрачил в столице, а наш сыщик «дополнительно изучал» у Лили, как он говорит, «некоторые вещи».
- Фиг вам! – Обиделся Дукалис. – Халявы не бывает! Пусть его Уотсон сам и отправляется на болота. Ему все равно, где пить…
Холмс, услышав знакомое слово «Уотсон», казалось, все понял и лишь замахал руками, утверждая, что никак невозможно лишить несчастных пациентов их благодетеля. «...А тебя – пиарщика», – снова буркнул по-русски Дукалис.
Но Андрей неожиданно поддержал великого сыщика: «Yes, of course! Your should walk job in London, but Djuck must go to out the Devil».
- Ruff!  – Возмутился проснувшийся сэр Лерсон. – Puff! Ruff!  – Прокомментировал он раздавшийся внизу грохот...
* * *
Когда Холмс отправился выяснить причину грохота на первом этаже, Дукалис поинтересовался у товарища, что тот задумал. На это Андрей резонно пояснил, что от Холмса толку в Баскервиль-холле будет мало. Но приглядеться, нельзя ли разыскать в тех краях Мориарти, следует.
- Не зря же его люди отправили письмо сэру Генри. – Может, они какие-то виды на тамошнюю недвижимость имеют или «дольку малую» от наследства в 740 тысяч фунтов получить хотят... В общем, ты съезди, посмотри, что там и как. А с твоим знанием английского в деревне спокойнее. Я останусь здесь, постараюсь раскрутить Холмса, чтобы он вывел меня на «шотланских» – эти только рады будут узнать, что на лидера девонширских у кого-то зуб есть: сами на блюдечке все выложат. Ну, а Шерлок... Шерлок пусть прикрывает нас от полиции, где у него все схвачено.
Учитывая, что группировка Мориартри носила название «девонширской», Толян счел предложение друга резонным и согласился на поездку. Только Дукалис заявил, что предпочел бы ехать в сопровождении сэра Лерсона, оказавшегося, по мнению оперативника, единственным существом в этой гнилой стране, которое его хорошо понимает. Андрей поклялся, что замолвит словечко перед Холмсом. Переставшая плакать Лили, воспользовавшись тем, что о ней забыли, незаметно протянула руку к пачке ассигнаций, лежащих на столе, но покушение не удалось, так как бдительный сэр Лерсон исподтишка кусанул ее за ляжку. Девица коротко взвизгнула, но руку отдернула.
«What’s matter»?.. –  Что случилось? – Осведомился Ларин, на что Лили обиженно пискнула, дескать, этот кобель – такой же маньяк, как все мужчины, что-то хочет, а денег нет. Сэр Лерсон оскорбленно фыркнул. Андрей философски заметил: «Нэйчерэл инглиш джентльмен дон’т тэйк мани фром ледииз» – Настоящий английский джентльмен денег с ледей не берет...
Эту мирную беседу прервало вхождение, точнее, внос в комнату тела доктора Уотсона.
- Не смотрите, что я худой, – прокомментировал Холмс свои действия по транспортировке, – за то я жилистый. – И скинул пресс-секретаря с плеча на мягкий диван. И, кстати, можете еще раз проверить эффективность моего дедуктивного метода. Вы знаете, где был мистер Уотсон?
- Известно, где, – встряла в беседу обиженная Лили, – развлекся с честными девушками, нажрался, будто скотина в притоне и не заплатил при этом.
Тема своевременной и добросовестной оплаты  услуг явно была близка к сердцу этой леди, но Холмс чуть ли не захлопал в ладоши от удовольствия:
- А вот и не угадали! Он заплатил! За все заплатил, так как ни одного пенни в карманах не осталось. И лицо у него не битое. Значит, ушел по-хорошему, после всех расчетов. И не в притоне он был, а в приличном частном клубе. Посмотрите-ка, на брюки и сюртук Уотсона. Видите, вот следы от русской икры... Это пятно (великий сыщик потянул носом) – от прекрасной мадеры... А это... Да, конечно! – Это организм доктора отказался принять очередную устрицу из Лозанны – вон ее останки прилипли к сорочке... Где вы видели, чтобы в притонах давали такие деликатесы?..
- Правильно, – поддержал Андрей сыщика, – и девушек доктор не обижал.
- Как вы догадались, друг мой? – Изумленно вскричал Холмс.
- У нас... (я имею в виду – в Америке) говорят: либо пить, либо любить. Кроме того, за время, которое отсутствовал Уотсон, невозможно так нажраться и еще успеть заняться любовью.
- Уай ит импосбл? – Почему же невозможно? – Приподнял брови Дукалис. – А наш друг Казанова?
- Неужели вы были знакомы с этим красавчиком? – Лили заинтересованно уставилась на Толяна. – Это правда, что он мог (хи-хи!) сорок раз за ночь?..
Ответить Дукалис не успел, так как из кресла, где покоилось тело Уотсона, донеслось вполне различимое бормотание: «Вот щас встану и все запишу!.. Че вы там говорите про любовь»?..
В конце концов Лили была выпровожена из квартиры на Бейкер-стрит, Уотсон уложен спать, оперативники с великим сыщиком еще раз наведались в «Нортумберленд», где в спокойной обстановке побеседовали с сэром Генри.
Наследник Баскервилей выписал на имя Холмса чек, сумма которого, судя по увлажнившимся от умиления глазам сыщика, заканчивалась не одним нулем, и выразил радость по поводу приданной ему охраны в лице опытнейшего мистера Дюка.
Попутно сэр Генри упомянул, что англичане, видно, не такие вороватые, как ему казалось: утерянный новенький штиблет был обнаружен в шкафу. Наследник Баскервиль-холла уверял, что о его приезде из Канады посторонние не знали, и ничего подозрительного вокруг себя он не заметил.
Было решено, что завтра с утра Генри с Дукалисом поедут в Девоншир, где доктор Мортимер попытается познакомить оперативника с тамошними обитателями.
- Только давайте, для конспирации, будем называть моего ассистента, ну скажем, доктор Уотсон, – решил Холмс, – так будет удобнее.
- Только, ради Бога, не позволяйте ему никого лечить, – вставил Ларин.
Затем, улучив момент, когда великий сыщик увлекся обсуждением премиальных, Андрей напомнил товарищу, чтобы тот подробно записывал все, что увидит и пересылал письма на Бейкер-стрит.
- Только не вздумай, как в ОРД  писать: «Несмотря на комплекс оперативных мероприятий... задания, поставленные лицам, находящимся на связи... не представилось возможным»... Ну и прочую чушь. Нам конечный результат нужен – взять Мориарти. И, пожалуйста, не лезь сам в болота. Это только танки, да «КамАЗы» грязи не боятся, а мы нужны Родине живыми. Вляпаешься в какое-нибудь дерьмо – в век не отмоемся. Усек?
- Да ты чего, Андрюха? В первый раз, что ли? – Обиделся Дукалис, задумчиво почесывая за ухом похрюкивающего от удовольствия сэра Лерсона. – Если что, он у меня вроде «Орбита» – защищает зубы с утра до вечера. Съел – и порядок!
* * *
Дукалис и сопровождающий его сэр Лерсон остались в отеле, дабы не бросать без присмотра наследника Баскервилей. Последнее, что перед уходом донеслось до ушей уходящих Холмса и Ларина – истошные вопли сэра Генри, начавшего вновь скорбеть по безвременно утраченному штиблету. Из этих стенаний становилось ясно: что не удалось местным воришкам – лишить благородного Баскервиля его собственности, с успехом сделал сэр Лерсон. Оказывается, он умудрился в буквальном смысле этого слова сожрать пресловутый ботинок, пока клиенты обсуждали с великим сыщиком вопросы гонорара последнего.
Холмс решил не возвращаться в номер, его благоразумному примеру последовал и Ларин. Уже через полчаса они без приключений добрались до Бейкер-стрит, где убедились в отсутствии настоящего доктора Уотсона, который, очевидно, пошел с визитами к очередным тяжелым больным.
Холмс некоторое время безуспешно рылся в своей картотеке, пытаясь по просьбе Андрея найти какую-нибудь информацию о лидерах «шотландских». Потом, отчаявшись, пообещал гостю, что-нибудь разыскать позднее и схватился за свою скрипку, из которой вскоре полился душераздирающий мотив старинной шотландской баллады про болотного дьявола: «Call me with you – I’ll came back across angree nights...» . При этом великий сыщик еще умудрялся тихонько подпевать себе под нос о том, как чудовище, вылезая из своего логова, обещает вернуться, чтобы «сделать день короче». Эта гадюка грозилась достать жертву везде, даже, если та попытается рисовать в небе звезды и (Ларин не успевал на слух перевести все слова) что-то сотворит с мечтами...
Только Холмсу не суждено было допеть песню о местном терминаторе. Раздался звон оконных стекол, в комнату влетел какой-то предмет. Взрыв, яркая вспышка, клубы дыма... Кто-то истошно закричал на улице: «Пожа-ар»! ..
Ларин едва успел присесть за огромное кресло, чтобы укрыться от возможных осколков, как услышал твердый голос великого сыщика:
- Не смейте, Энди! Они только и ждут, чтобы мы бросились к спрятанным в стенах сейфам извлекать оттуда свои секретные бумаги. Так всегда поступают люди в подобных ситуациях. Но мы на зло врагам не сделаем этого! Вставай, проклятьем заклейменный!..
Дальнейших указаний Андрей услышать не успел, так как очередным взрывом Холмса смело к дверям и великий сыщик, кубарем покатился вниз по лестнице, а затем, не теряя скорости, вывалился через входную дверь на крыльцо дома, у которого затормозил, наткнувшись на приплясывающего на мостовой Уотсона.
- Ага! – Обрадовался доктор, от которого щедро несло виски. – Я знал, что вы поступите именно согласно вашему замечательному методу! А ну-ка, покажите, какие документы вы захватили с собой! Банзай!
И Уотсон кинул очередной взрывпакет вдоль улицы, где тот со страшным грохотом сдетонировал, заглушая хрипы злоумышленника, в горло которого мертвой хваткой великий вцепился сыщик.
- Говорите, доктор, кто вас научил этому?! Говорите, кто-о-о?! – Холмс яростно орал и тряс своего летописца. – Кто это придумал?..
- Вы-ы, сэ-эр-р... – прохрипел перепуганный Уотсон, пытаясь отодрать от собственной шеи руки сыщика...
* * *
Ларину, выскочившему вслед за Холмсом на улицу, с трудом удалось предотвратить казавшееся неизбежным смертоубийство и затем заставить обоих разгоряченных джентльменов вернуться в квартиру. По дороге уже втроем они извлекли из камина забившуюся туда миссис Хадсон. Старушка была так перепугана, что не могла это сделать самостоятельно и лишь всуе поминала всякую нечисть.
Затем Уотсону был учинен допрос с пристрастием. Несчастный террорист не запирался и поведал, каким образом ему в голову пришла мысль «пошутить». Оказывается, едва доктор, решив похмелиться, вышел на улицу, как к нему подошел неизвестный высокий худощавый джентльмен в темном плаще и предложил соединить капиталы, чтобы купить бутылку. «Макс», – представился он. Уотсон охотно согласился. Потихоньку разговорившись, доктор начал рассказывать о подвигах Холмса, подогреваемый подхалимскими восклицаниями вроде «Да ну?!» и «Не может быть!». Услышав историю о скандале в Богемии, Макс и вовсе не поверил, предложив поспорить, что всё – проделки «черного PR», а сам гениальный сыщик обязательно бросится к сейфу при криках: «Пожар»!
- Ну, тогда мы с Максом хлебнули еще и решили тормознуть кэб, – рассказывал доктор, – райское наслаждение, скажу я вам, мчаться в китайский квартал, чтобы купить пиротехнику… Купили, приехали на Бейкер-стрит. Он мне и говорит: «Абдулла, поджигай»! «Я не Абдулла», – отвечаю. А он: «Все равно поджигай». Ну, тут ка-а-ак!..
- Это точно. – Подвел черту Холмс...
Некоторое время великий сыщик суетливо бегал по комнате, кидая в саквояж несессер с бритвенными принадлежностями, рубашки, револьвер и прочие, необходимые в пути вещи. На недоуменный вопрос Андрея, куда Шерлок так быстро собрался, Холмс только буркнул: «А мы уйдем на север».
Ларин попытался было попросить более вразумительные объяснения, но сыщик, продолжая собирать вещи лишь пояснил, что Мориарти пошел «ва-банк».
- Вы, дорогой Энди, видно, так насолили ему, что теперь за жизнь находящихся рядом, никто не даст и полпенса. Лидер «девонширских» начал устилать дорогу трупами: хозяин бифштексной, постоялец отеля, сэр Чарльз Баскервиль, наконец, я уверен, тоже жертва Мориарти... А хитроумная организация нападения на мой офис? – Да никакая полиция в следующий раз не поедет сюда, думая, что вызов – ложный. Поэтому нам следует срочно покинуть Лондон и поскорее добраться до Швейцарской границы.
- Почему же полиция не приедет? – Удивился Ларин. – Вон они уже, кажется, уже внизу.
- Как приехали, так и уедут, – обреченно махнул рукой Холмс, – жертв-то нет. Вот, если бы вас убило, то у дома обязательно бы выставили полицейский пост. Кстати, эту гениальную мысль, пожалуй, следует обдумать...
И он как-то странно взглянул на Андрея.
- Впрочем, вы можете оставаться. Мы же с Уотсоном непременно должны срочно расследовать одно происшествие в Альпах. But I’ll came back – Но я вернусь...
После непродолжительного шума внизу, на пороге комнаты возникла целеустремленная фигура инспектора Лейстрейда, выглядывавшая из-за плеч двух рослых полицейских, вооруженных револьверами.
Убедившись, что спасать, по крайней мере сейчас, никого не надо, инспектор решительно шагнул вперед.
«А где же тело»? – осведомился он у Холмса. Доктор Уотсон, у которого уже не было сил стоять после продолжительной беседы с Максом и дружеской – с сыщиком – медленно сполз по стене на пол: «Здесь тело». Но Лейстрейд, принюхавшись, не обратил на доктора особого внимания, придвигаясь к письменному столу.
- Ну, хорошо, – деловито произнес он, – так и запишем: вследствие прошедшей на Бейкер-стрит грозы возникли незначительные повреждения стекол в одной из квартир, которые жильцы самонадеянно оставили открытыми и без присмотра. Претензий хозяева ни к кому не имеют... Не правда ли, мистер Холмс?..

Глава 10. Отчет о проделанной работе

Дукалис, так и не узнав о происшествии на Бейкер-стрит, благополучно отбыл в Девоншир, где провел последующие дни. После упорных поисков следов злодея Мориарти и предварительного расследования обстоятельств смерти сэра Чарльза Баскервиля оперативник нашел в себе силы, чтобы заняться составлением подробного отчета для Ларина.
Прежде, чем вывести первую букву, Толян несколько раз пугливо оглянулся на двери и окна, покосился на темное распятие, по обе стороны от которого тянулись полки с книгами, и прерывисто вздохнул. Бумага лежала на скамье, а сам он стоял перед скамьей на коленях.
Нацарапав по привычке в правом верхнем углу «Сов. секретно. Экз. № 1», Толян принялся за работу.
«Дорогой мой товарищ, Андрей Владимирович! – Бормотал он. – Вот, пишу тебе письмо. Поздравляю тебя с днем рождения уголовного розыска и желаю всего... Нет у меня здесь ни отца, ни матери, ни даже «Мухомора» сердитого. Только ты один остался…
Я не знаю, Андрюха, откуда появилось само название «девонширские»: станция, на которой доктор Мортимер соизволил высадить нас с поезда, по количеству жителей напоминает тот общественный туалет, которому стараниями нашего руководства был придан статус «убойного» отдела . Правда, общего у Девоншира и нашей конторы больше: и там и тут в окрестностях бродит множество ментов. Водила, который вез нас в тарантасе до Баскервиль-холла, уверяет, что «пасут» какого-то беглого зека. Только его никто в глаза не видел. Я уж не говорю даже о жалком подобии фоторобота. Впрочем, не думаю, что это Мориарти или кто-то из его братков: здесь любой человек на виду, о постороннем сразу бы стукнули операм.
Болота, скажу тебе, вещь определенно гнусная – трясина, вонища кругом и ни одной живой души. Мортимер уверяет, что там ошивается только некий Стэплтон, сосед Баскевилей (хотя «сосед» – с большой натяжкой, до его фазенды, как говорится, семь лаптей по карте). Этот тип работает под легендой ботаника, если только он полный «крейзи» (по местному – сумасшедший). Представь, что человек целыми днями собирает на этих болотах коллекцию бабочек . Да какие тут бабочки? – Джунгли, что ли? Я еще понимаю, речь шла бы о коллекции комаров, коих в Девоншире немерено или, на худой конец, лягушек. Но бабочки... Еще бы на пингвинов охоту открыл...
В общем, отработать этого субъекта не мешает. Попроси Холмса, пусть через ИЦ  местного ГУВД Степлтона на всякий случай прокинет. А я попробую аккуратно войти с ним в контакт, тем более что ботаник сам в гости напросился (с чего бы это?).
Неплохо было бы получить и дополнительную информацию на некоего Бэримора, прислуживающего в Б.-холле. Мужик себе на уме: уверяет, что несколько поколений его предков тут жили и работали, а сам через болота пути якобы не знает – никогда не поверю – если уж Степлтон, появившийся в окрестностях недавно, с болотами разобрался, то этот еще со школьного возраста должен был в трясине втихаря от мамки курить и уроки прогуливать... Нет, ты прикинь: какой-нибудь ханыга начнет тебе впаривать, что не знает парадняка, в котором можно бутылку «льдинки» раздавить!.. Лапша на уши, да и только!..
С кормежкой в Б.-Х. фигово. Напоминает наши «Кресты» . Подают нечто цвета детской непосредственности. Генри интересуется, мол, что это? А Бэримор еще и издевается: «Gruel, sir»!.. Черта с два – Gruesome, как говорит Баскервиль!
В общем, еды здесь нету никакой. Утром дают кашу, в обед кашу и к вечеру тоже кашу, а чтоб чаю или щей, то даже ни хозяева, ни Бэримор и сами их не трескают.
Этот лакей невозмутим, будто бомж после отмены 198-1-й . Вечером вдруг на болоте какая-то дрянь завыла. Генри, и так уже весь дерганый из-за ужина, спрашивает: «Что это, Бэримор»? Тот: «Собака Баскервилей, сэр». Потом, слышу визг и невозмутимый комментарий: «Это – кошка Баскервилей». Затем что-то шипит. Лакей со своей рожей, постной, словно его каша: «Это – гадюка Баскервилей». Сидим дальше. Тишина жуткая. Генри даже стакан боится ко рту поднести, только пальцы стучат: «А что это за ужасная тишина»? – «Рыба Баскервилей, сэр»… Я так и не понял, при чем здесь рыба?…
В общем, чувствую, скоро сэра Лерсона придется на охоту выпускать, как Шарика из Простоквашина – пусть пользу приносит (если, конечно, всех соседей не пожрет).
Да, что касается соседей. Здесь, говорят, можно общаться всего с двумя-тремя, только боюсь, что инспекция по личному составу за такие связи бы со службы вышибла. Стэплтон – яркий тому пример. В самом Б.-Х. кроме дворецкого и его жены никого нет. Но у этой парочки явно какие-то заморочки. Во всяком случае, в первую же ночь тетка рыдала. Я с утречка попытался вразумить Бэримора, а он: «Я, – говорит, – дон’т андэстенд» – не понимаю, дескать. Ну, с этим точно разберусь – если уж не выпущу Лерсона к соседям – пусть по замку ночью погуляет, зубами поклацает.
И все же, возвращаясь к Стэплтону: он, очевидно, мечтает пойти на контакт. Утречком вышел я посмотреть, что в окрестностях делается, вдруг ботаник навстречу и в гости зазывает. А сам все интересуется, кто вы, да откуда, где ваш друг – мистер Холмс... Им что, «маляву» сюда по поводу сыщика уже заслали?..
Попытался я договориться со Стэплтоном, чтобы дорогу через болота показал, да куда там! Отвечает, что это очень опасно и потому не в состоянии взять на себя ответственность за мою драгоценную жизнь. И, что интереснее, начинает впаривать мне ужастик про болотную гадюку! Я так думаю, что он может находиться на связи у «девонширских»: если они пытаются Баскервилю «крышу крыть», то им самый резон напугать Генри до смерти, подобные слухи распуская. Ну и, полиции, в случае чего мозги запудрить, чтобы на гадюку очередную «мокруху» списать.
А вот, что Степлтон признал во мне друга нашего сыщика, тоже наводит на размышления – значит, ботаник видел нас вместе где-то. Но это было возможно только в Лондоне. И сие все больше укрепляет мою версию о причастности ботаника к делам Мориарти. В завершение «случайной встречи» я оказался приглашенным в Меррипит-хауз, где живет Степлтон с сестрицей. Надо будет сходить, посмотреть, что к чему»...
После описываемых событий очередной раз улыбнувшись ботанику, Дукалис собрался было возвращаться в Баскервиль-холл, но в этот момент со стороны болот раздался душераздирающий вой.
- Это – болотный дьявол! – Побледнев, прошептал Степлтон. – Люди говорят, что он так очередную жертву зовет.
«Сейчас посмотрим, что это за дьявол». – Оперативник, нащупав под одеждой пистолет, побежал было в сторону, откуда доносились ужасные звуки, но ботаник проворно ухватил его за одежду: «Умоляю, не ходите туда! Вам ни за что будет не выбраться из Гримпенской трясины!»…
Немного поразмыслив, Дукалис пришел к выводу, что в словах Степлтона есть определенный резон: с разбега плюхнуться в болото – перспектива малоприятная. Поэтому он решил, что обязательно наведается на болота позднее, запасшись хотя бы слегой, а еще лучше – более надежным спутником, хотя бы сэром Генри.
- Вы правы, – Анатолий миролюбиво улыбнулся, – мне не следует рисковать. Лучше пойду-ка я к дому. Всего доброго!..
- Мистер Уотсон, – вдруг опять заволновался Степлтон, – если вы не спешите, то может, согласитесь навестить Меррипит-хауз? – Моя сестра будет очень рада вас видеть…
За неимением срочных дел и подозреваемых Дукалис-Уотсон с благодарностью принял любезное приглашение.
* * *
«...У Степлтонов дом как дом, – читал Андрей в письме друга, – во всяком случае, он не напоминает ни бомжатский гадюшник, ни наркоманский притон. И Бэрил, сестра ботаника, бабец, скажу тебе, что надо. Уж Казанова, точно, начал бы ее сразу же «раскалывать». На самом деле с ней и, правда, следовало бы нормально поговорить: едва Степлтон отлучился ненадолго, как она мне прошептала нечто вроде, чтобы я поскорее убирался отсюда (если я, конечно, правильно понял ее выражение «go out to London»). Тут возвращается ботаник, а Бэрил эта сразу же начала на стол накрывать, вот, дескать, какая я хозяйственная.
Накормила, правда, прилично: свежая картошечка, мясо не чета нашему, столовскому, закуски всякие, молочко козье... Но сама после всего на меня даже глаз не подняла. А Степлтон как увидел это угощение – вдруг наехал на сестрицу, что ты, дескать «милк» даешь для «дринк». Ну и выкатил литровку «Джонни Уокера», да давай подливать мне. Что бы он не рассчитывал, но теми «дринками», которыми тут хлещут эту самогонку, споить разве что молодого Рогова можно и то сомнительно, что удастся. Хотя, перед тем, как отключиться, ботаник еще порывался меня проводить…
Забегая чуть вперед, скажу, что к сестричке Степлтона вдруг проявил интерес и Генри. И, что удивительно, ботаник, вместо того, чтобы обрадоваться выгодному знакомству, что-то уж больно рожу кривит. Не нравится мне этот тип…
Но не все так плохо. Нашел я тут одного перспективного, напоминающего внештатника . Зовется Френклендом. Сидит этот дедуля в своем Лифтер-холле, ненавидит всех потихоньку и, что, по-моему, очень интересно, несет чуть ли не круглосуточную вахту у подзорной трубы, наблюдает за окрестностями.
Так вот, взаимопонимание мы нашли, наверное, потому, что я по понятным причинам не рвался много говорить, а больше слушал. Ну, и Френкленд показал место на болоте, где видел непонятного человечка. Оттуда до Баскервиль-холла рукой подать, вот я и подумал, а не пасется ли там снайпер, проводя предварительную рекогносцировку (обязательно надо сходить, проверить) – больше в тех краях шариться некому.
…Заходил опять Мортимер, все про болотного дьявола что-то бурчит. – Святая наивность! Вычислил я этого урода, гадюку, в смысле. Все оказалось просто, как трехлинейка.
Ложусь как-то спать. Сэр Лерсон заволновался. Прислушиваюсь – шаги в коридоре, крадется кто-то. Ну, я песику-то говорю, сиди мол тихо, сам осторожно выглядываю, смотрю – Бэримор со свечой, да на цыпочках... Двигаю осторожно за ним. А он к окошку, что на болото выходит и ну махать перед ним огоньком. Разведчик хренов!
Подхожу аккуратненько к лакею и ласково ему так, шепотком: «А «Мурку» могёшь?.. Сдается мне, мил человек, что ты – стукачок»! Тут еще сэр Лерсон приковылял. Бровки свои поднял, похрюкивает мрачно и как-то странно на задницу бэриморскую косится. Тот аж в стенку вжался с перепугу.
Что касается бульдога – тут для меня все ясно: тоже не люблю, когда спать мешают… «Ну что, – продолжаю, – ночь, говоришь, непогодь?.. – Квартира рабочего Иванова, в смысле, Баскервиля… Стук в дверь… – Кто там?   – Это я. Меня нужно нако’гмить и сп’грятать. П’генеп’геменно сп’грятать. Это а’гхиважно»!..
Видел бы ты, Андрюха, выражение лица Бэримора! Я думал, что его откачивать придется. Но ничего, мужик крепкий, выдержал, хотя трясся, словно пародия на, типа, хвост сэра Лерсона, когда тот миску с едой видит и лопочет по-английки что-то вроде «не будите спящую собаку» . – Напугать меня хотел, ха! Это кто еще разбудил!..
Ну, тогда я свечечкой-то у окошка помахал, а затем по «горячим следам» и расколол этого Бэримора, как говорится, по самые уши! – Оказывается, зэчара беглый, о котором я в начале письма упоминал, какой-то родственник прислуги. Прячется на болоте. Потому его и подкармливали по ночам (кстати, еще нестыковка: Бэримор уверял, что пути через болото не знает, а невесть откуда взявшийся урка по этой самой трясине ночью, как «мажор» по Невскому )…
Такой случай упускать было нельзя (см. Приложение № 1 к Отчету)»…
Андрей бегло просмотрел последние листы дукалисовского послания и наткнулся на страничку, где явно неграмотным человеком под диктовку не шибко сведущего в английском Толяна, было выведено:
«I’m, man Barimor, promise, I,ll job wish «murder» department of St.Peterburg police and promise, I don’t speak someone, that a detective may be spoken me» .
Чуть ниже текста стояла дата и корявая подпись.
«Вербанул! – Восхищенно констатировал про себя Ларин. – Теперь сумеет квартальный отчет закрыть... Только дату зря поставил – все равно исправлять придется»...
Оперативник отложил расписку вновь испеченного агента о сотрудничестве и продолжил чтение отчета.
* * *
 …«Этот Бэримор поведал еще пару интересных вещей: оказывается, перед смертью сэр Чарльз получил письмо от какой-то женщины. Естественно, совершенно случайно (!) содержание послания стало известно прислуге – некая тетка вызывала Баскервиля на болота. Любопытно, лакей говорит, видел, дескать, в районе трясины какого-то мужика. Но при этом божится, что не своего родственника. Я все же склоняюсь к мысли, что тут не обошлось без «девонширских» – наверняка присмотрели для себя перспективную недвижимость на природе в виде Баскервиль-холла, ну и дальше по сценарию: есть собственник – есть проблемы... При местных нравах, похоже, любой труп можно хоть на гадюку, хоть на НЛО списать...
После беседы с Бэримором я сначала хотел отправиться в сопровождении сэра Лерсона поближе к болотам, чтобы там пообщаться с зеком. Можно, конечно, было бы взять для страховки Генри (он, вроде бы, парень не плохой), но тот где-то шлялся, наверняка пытался подбить клинья к сестре ботаника. В общем, пошли одни. Но только мы спустились вниз и вышли на улицу, как со стороны трясины раздается жуткий вой, потом вопль. Одна моя знакомая судья (кстати, очень симпатичная и большая умница) в таких случаях говорила: «Орет, как потерпевший». И действительно, крик был на всю округу. Я подумал было, что Генри столкнулся с зеком, хотя они бы оба не взвыли так омерзительно. А тут и сам Баскервиль-младший бежит: он, оказывается, со свидания возвращался, услыхал какой-то «хлюп» сзади, ну и ускорился. Видно, вовремя. В общем, тут не соскучишься, хотя даже поговорить толком не с кем: все так и норовят что-то невразумительное сказать, а я и не знаю, как ответить, чтобы поняли хотя бы слово. Не стволом же в каждую харю тыкать...
Приезжай, Андрюха, пожалей ты меня, опера несчастного, а то тоска такая, что и сказать нельзя, чуть ли не плачу. Пропащая жизнь, хуже гадюки всякой. А еще кланяюсь Шерлоку и его летописцу Уотсону, а пиджак мой никому не отдавай. Остаюсь твой товарищ Анатолий Дукалис, приезжай, Андрюха».
Толян свернул вчетверо исписанные листы бумаги и вложил их в конверт, купленный накануне за полпенса... Подумав немного, он, старательно подышав на стержень шариковой ручки, в котором заканчивалась паста, начал выводить адрес:
«To the London... Ларину».
Потом почесался, еще подумал и прибавил: «Андрею Владимировичу». Довольный тем, что ему не помешали писать, он свистнул сэра Лерсона и, не набрасывая на себя плащика, прямо в рубахе выбежал из дома...
Убаюканный сладкими надеждами, он час спустя крепко спал... Ему снился родной туалет «убойного» отдела, в туалете сидит «Мухомор» и читает письмо оперативникам... Около туалета ездит машина ППС и все вертит, да вертит голубым огоньком...

Глава 11. Охота на поросенка

За несколько дней до того, как Андрею передали с оказией в виде замызганного беспризорника письмо Дукалиса, ситуация в Бейкер-стритском офисе сыскной конторы складывалась драматически.
После выходки Уотсона со взрывпакетами Ларину ни какими силами не удалось уговорить Холмса остаться в Лондоне и помочь в поисках Мориарти. Великого сыщика не убедили в этом ни обещания помощи в раскрытии других дел, ни напоминание о том, что под видом Уотсона под носом у «девонширских» батрачит оперативник. Ни, наконец, весьма недвусмысленный намек, что Холмсу неплохо бы держать данное слово. Впрочем, ничуть не смутившись по поводу последнего замечания, сыщик заметил, что он обещал лишь помочь в поисках, чем и занимался все последние дни на свою голову.
- Теперь же, как я говорил, мы уйдем на север, – попытался закончить неприятный разговор великий сыщик, – а вы, думаю, очень скоро встретитесь со своим Мориарти.
- Послушайте, Шерлок, – окончательно разозлился Ларин, - что вы заладили «на север», да «на север»? Вы что, географ? – Все равно дальше Льюиса не убежите, больше года не пробегаете. А девонширские, если они такие крутые, каковыми вы их представляете, отыщут вас и там. И образцово-показательно... (Как там, блин, по-английски «мочить»? – «To wash», что ли? Или, может, «watering»?.. – Ох, не зря же говорят: «Учите, ребята, материальную часть: там бьют больно»)... Ну, в общем, убьют. – А ю андэстенд ми? – Вы понимаете?..
Упоминание о возможных кознях Мориарти и его подельников отнюдь не привели Холмса в доброе настроение. Правда, собирая вещи, он милостиво разрешил Андрею (если тот, конечно, хочет) бежать вместе от греха подальше и заметил, что путешествие долго не продлится.
- И бегать в течение года нам не придется. Доживем до понедельника, а там Мориарти обязательно поймают наши бобби. Мне по секрету сообщил Лестрейд, что начальник городской полиции объявил борьбу с «девонширскими» делом своей чести, борьбы за чистоту Лондона, потому и операция названа символически: «Чисто «тайд» . Он так и сказал: «Девонширцы проникли во все властные структуры и в полицию. Пора кончать их»!..
- Кого кончать? – Не понял великого сыщика Ларин. – Полицию?..
- Н-не знаю... – Смутившись от неожиданного вопроса, замялся Холмс, но тут же нашелся. – Я говорю, что с безобразием будет покончено. И я верю в это, нутром чую! Если бы вы читали мою монографию об органах осязания у сыщиков»...
Закончить свою мысль Холмс не успел: на середину комнаты на четвереньках выполз проснувшийся Уотсон, перед тем с грохотом свалившись со стула. Доктор услышал конец разговора и решил принять в нем активное участие.
- Джентльмены, а известна ли вам старинная индийская мудрость: «Досадно попугаем жить, гадюкой с длинным ве-еком»? – Старательно икнув, изрек он. – Дав-вайте побегаем, Энди. Все равно все в землю ляжем, все прахом будет, но лучше умереть стоя, чем жить на коленях.
- Вот и встаньте, Уотсон, – Андрей помог мудрецу подняться и дотащил его до кресла. – Вы бы поберегли свое здоровье? Нельзя же так резко вскакивать.
Но доктора, как говорится, уже несло. Он принялся развивать мысль о тленности бытия и мудрости жителей Индии, где несколько лет ему пришлось прослужить.
- А вы знаете, как славно мы охотились на крокодилов в пенджабских степях? Мы пытались сначала глушить их с помощью пороховых зарядов. Грохот, скажу вам, стоял страшный! По сравнению с ним моя сегодняшняя шутка – детский лепет... Так вот, кидаем мы заряды, а крокодилы не выползают. Гадюки там разные, скорпионы, ноусэры, а этих тварей не поймать. Уходят, понимаешь, как песок сквозь пальцы. Хорошо, что нам местные подсказали, как охотиться следует. Вырываешь яму, маскируешь ее листьями лотоса, затем берешь поросенка, привязываешь на веревку и тащишь за собой. Крокодил, услышав визг, выползает из засады и следом. Тут, главное, не торопиться – у земноводных лапы не приспособлены для быстрого бега, значит надо следить, чтоб не отстал, «my favourite». Ну, а когда крокодил-то до ямы доползает, то в нее хлоп! Тут-то его и забивают как мамонта…
- А поросенок? – Невольно вырвалось у Ларина, которого вдруг осенила некая мысль.
- А что поросенок? – Бежит себе дальше, по своим свинским делам, хвостиком виляет, похрюкивает радостно, – миролюбиво ответил доктор.
- Это вы похрюкиваете, когда перепьете, – сварливо оборвал его Холмс, – прекращайте рассказывать байки и скорее собирайтесь. Мы уходим сейчас же... Энди, так вы тоже с нами нами?
- Безусловно, – неожиданно обрадовался Андрей, – я восхищен вашей проницательностью и уже готов к походу хоть в Альпы, хоть через Альпы.
Великий сыщик, казалось, был несколько смущен столь поспешным согласием, но, как истинный джентльмен, виду не подал, хотя и радости не проявил. А оперативник не стал объяснять причину своего решения, хотя она была до предела проста: охота на «поросенка».
- Вот те раз! – размышлял Ларин, слушая хвастливый рассказ пьяненького Уотсона о фантастической охоте на крокодилов в пенджабских степях. – А ведь в этом бреде есть рациональное зерно. Что мы имеем? – Мориарти заинтересован в устранении оперативников и, не исключено, самого Холмса, который после общения с нами тоже стал потенциально опасен. Организовать убийство в Лондоне или, что не многим лучше, проблемы с полицией – не проблема. Подтверждением тому являются и происшествие в бифштексной, и убийство в «Нортумберленде», и, наконец, даже последняя выходка Уотсона, вернее, провокация со взрывпакетами…
Андрей про себя был вынужден признать, что сам бы он уже давно попытался засадить в клетку потенциальных преступников, на которых должны были шибко смахивать обитатели дома 22-Б с Бейкер-стрит. Лишь весьма неординарное мышление инспектора Лестрейда и его личное знакомство с Холмсом в конкретном случае помешало осуществлению дьявольского плана.
По расчету Ларина, лидер «девонширских», как крокодил из докторского рассказа, услышав истошный визг, должен был выползти из своего укрытия и броситься в погоню за жертвой. Причем, естественно, что погоня не будет напоминать крестовый поход короля Артура. Андрей усмехнулся про себя, на миг представив, как из лондонских трущоб, словно тараканы вылезают толпы бандюганов, выстраиваются в походную колонну и, помахивая дубинками, с походной песней следуют в сторону Альп.
«Нет, братцы, – размышлял оперативник, – вы все останетесь здесь. Кто же в противном случае будет снимать дань с нищих и трясти местных барыг? А это значит, что Мориарти, поползет за нами сам, ну, в лучшем случае, с двумя-тремя помощниками. Извести всех «девонширских», окопавшихся в Лондоне, не помогут ни «Чистые руки», ни «Чистые зубы», ни «Чистые уши».  За то даже без участия «масок-шоу» можно неожиданно взять бандитского лидера, когда его братва будет прохлаждаться в столице. Шок – это по-нашему»!..
* * *
Получив согласие Ларина на побег из Лондона, великий сыщик начал менторским тоном инструктаж о том, как лучше это осуществить, чтобы избежать возможной слежки .
- Вы должны внимательно выслушать мои инструкции, – потребовал Холмс, – и следовать им буквально, так как нам предстоит вести борьбу против самого талантливого мошенника и самого мощного объединения преступников во всей Европе. Итак, слушайте. Энди, вы нынче ночуете вместе с Уотсоном (у него есть еще одна квартира). Свой багаж, не указывая на нем станции назначения, следует сегодня же вечером отослать с надежным человеком на вокзал «Виктория»…
Андрей, взяв лист бумаги, старательно конспектировал талантливые наставления сыщика. Правда, попутно оперативник записывал и свои мысли, разлиновав бумагу в виде таблицы. В результате получился следующий документ:

№№
п.п. Тезисы наставлений Холмса Результат (версия Ларина)
1. (Видимо сегодня вечером) найти надежного человека; отослать с ним багаж на вокзал «Виктория»; не указывать станцию назначения. Во время поисков «человека» люди Мориарти, если они ведут наружное наблюдение, обязательно вычислят объект (инструкций по «найти надежного человека» не дано) и, соответственно проследят дальнейшие действия. Будет, во-первых, зафиксирован факт передачи багажа, во-вторых, вокзал. Отсутствие указания станции назначения – повод для организации дополнительного наблюдения уже на самом вокзале и сигнал к усилению слежки на Бейкер-стрит (на это у «девонширских» вся ночь впереди).
Учитывая дурные наклонности Мориарти и его братвы, есть шанс, что «надежный человек» будет захвачен после поездки на вокзал и допрошен с пристрастием со всеми вытекающими последствиями…
2. Утром послать слугу за кэбом, предупредив, чтобы он не брал ни первого, ни второго экипажа, попавшегося навстречу. Если слежка ведется, то за всеми, находящимися в доме – действия слуги обязательно будут проконтролированы. Рассчитывать, что в проходящих «такси» – люди Мориарти – глупость. Кроме того, откуда можно знать, в какую сторону пойдет ловить «тачку» слуга?.. Гораздо эффективнее и проще, если есть хотя бы два экипажа, вести на них слежку за тем, который будет нанят.
3. На кэбе поехать в Стрэнд, к Лоусерскому пассажу, дав письменный адрес кучеру и предупредив, чтобы тот не выбрасывал записку. В этом случае все предыдущие наставления вообще теряют смысл: наблюдение будет вестись непосредственно за мной и Уотсоном, когда мы сядем в кэб. Записка с адресом, которую, видимо, «грузчики»  получат от кэбмена, – лишний повод усомниться в истинности легенды маршрута, особенно с учетом предупреждения «не выбрасывать» (водила это обязательно расскажет).
3. Расплатиться с кэбменом заранее и, когда тот остановится у пассажа, немедленно бежать туда, чтобы в четверть десятого оказаться на другом конце, где будет ждать экипаж. Предварительная оплата тут же насторожит: кэб, где кучер сидит снаружи – не закрытое такси – передача денег будет моментально зафиксирована «девонширскими» и заставит их усилить бдительность. Если в наше время в Англии за «объектом» ходит до 60-и (!) машин , то организовать десяток-два кэбов – не проблема.
Остановка кэба: еще до того, как оттуда выйдем мы с Уотсоном, часть «грузчиков» подтянется ближе и успеет за нами пройти через пассаж (особенно, с учетом того, что бегущий «объект» прекрасно виден в неторопливой толпе).
Скорость кэбов невелика. Поэтому, если по параллельной улице пойдет еще экипаж «наружки», при остановке у пассажа к нему успеет добежать один из наблюдателей первого кэба, предупредив: «Встречайте»!
Точно рассчитать время прибытия при пользовании общественным транспортом невозможно. Значит, могут быть накладки с ожиданием очередного экипажа, а следящие успеют перегруппироваться.
4. На указанном Холмсом экипаже ехать на вокзал, чтобы попасть на поезд, следующий к континенту. Встреча с сыщиком в вагоне. Все предыдущие меры предосторожности прахом: «наружка» экипаж вычислит, конечный пункт – вокзал – известен заранее. Кроме того, там наверняка уже работает страхующая группа наблюдения…

 - Ну что, вы все записали, Энди? –Холмс, закончив наставления, гордо взглянул на Андрея. – Тогда желаю удачи. Забирайте доктора и в добрый путь!
Ларин радостно подтвердил, что все будет сделано по точно инструкции. Про себя же отметил, что его расчет оказался верным: только самый тупой наблюдатель сумеет при таких условиях упустить «объект». Особенно с учетом того, что Уотсону, судя по всему, ни разу не приходилось сталкиваться с методами работы «наружки».
«То есть, – размышлял Андрей, выходя с доктором из офиса сыщика, – что мы имеем? – Холмс сейчас «засвечивает» запасную квартиру доктора, подставляет его «надежного человека», нас аккуратно «пасут» до вокзала и сажают в поезд. А там уж будет поджидать сам Мориарти (если, конечно, его люди не «доведут» нас до укромной «норки» в Альпах, где Шерлок рассчитывает дожить до понедельника). Всё это лично (за исключением проблем с носильщиком багажа) меня вполне устраивает. Что ж, будем готовиться к отъезду...
На следующее утро обитатели Бейкер-стрит, как и рассчитывал Ларин, благополучно добрались до вокзала «Виктория». Там они сели на поезд и поехали в сторону континента под неусыпным контролем «девонширских». Сам Холмс появился в каком-то жутком гриме, очевидно, призванного изображать дедушку-священника. При этом он страшно гордился собой, как здорово удалось провести Мориарти, улизнув с утра из квартиры, которую, кстати, злоумышленники умудрились-таки поджечь еще ночью.
Андрей не стал оскорблять великого сыщика недружелюбными репликами относительно сообразительности людей Мориарти: только круглый идиот, по мнению оперативника, ведущий длительное наблюдение за квартирой с единственным входом-выходом, «проспал» бы невесть откуда появившегося на Бейкер-стрит святошу, тем более, удаляющегося с пепелища. С не меньшим эффектом можно было нарядиться в костюм папуаса и попытаться незаметно проскочить в палату лордов. И вообще, где это видано, чтобы затрапезный поп перемещался в купе повышенной комфортности, не поехав в платцкартном?..
Что же касается поджога офиса сыщика – эта акция лишь укрепила Ларина в его подозрениях насчет планов бандитского «папы».

Глава 12. Милые бранятся…

Как и рассчитывал Ларин, люди «профессора преступного мира» не дремали. Холмс, велев оставить багаж в поезде, принудил своих спутников покинуть вагон, чтобы пересесть в другой состав. Мудрость сего трюка была достойна гениального сыщика: «грузчики», следовавшие вместе с беглецами по железной дороге, не позарились на бесхозный багаж, а продолжали вести наблюдение за его владельцами. Поэтому в конкретном случае смена транспорта была на руку разве что клеркам стола находок.
Тем не менее, беглецам удалось-таки попасть в Страсбург. Шерлок дал оттуда телеграмму в лондонскую полицию, на которую вскоре пришел и ответ. Доблестным бобби, увы, не улыбнулась удача задержать Мориарти – он предусмотрительно скрылся («Не удивительно, если тут все работают как Холмс с Лестрейдом», – решил Андрей, услышав это известие). И сыщик бежал все дальше и дальше, надеясь уйти от длинных рук «девонширских».
Холмс со спутниками осмотрели Женеву. Затем они зачем-то побродили по долине Роны, а потом, миновав Лейк, направились через перевал Греми дальше – миновав Интерлакен – к деревушке Мейринген. Уотсон, перепробовав везде местных напитков, счел, что «это была чудесная прогулка – нежная зелень внизу и белизна девственных снегов наверху». Данный пассаж Андрей успел прочесть, случайно прочитав открытую страницу в путевом блокноте доктора, интригующе озаглавленную «Последнее дело Холмса».
Местная гостиница с претензионным названием «Англия» оказалась последним прибежищем на маршруте путешествия. Хозяин сей лачуги, прежде знакомый с сыщиком, почему-то все время настойчиво рекомендовал гостям осмотреть Рейхенбахский водопад, находящийся где-то на окраинах этой глухомани. Сыщик с благодарностью принял любезное предложение, Уотсон чуть ли не захлопал в ладоши, прознав про возможность выпить на природе, Ларин тоже не стал возражать. Но доктору не повезло. Когда вся троица выходила из гостиницы, к ним бросилась какая-то всклокоченная фрау, у которой под глазом красовался весьма живописный сине-зеленый фингал, слегка желтеющий по краям.
- Битте!.. Плииз!.. – Запричитала она, отчаянно жестикулируя и тыча пальцами в сторону Андрея и Уотсона. – Я знаю, вы есть цвай доктор! Вы мне помогать! Шнеллер!.. Я сейчас защищаться от мой хазбенд (муж). Он на меня сейчас напасть, подбить лицо... Я защищалась... Он теперь лежать молча... Натюрлих... Дас ист терребл (ужасно)!..
Ларин попытался успокоить фрау, предложив ей поискать врача в гостинице или, на худой конец, полицейского в ближайшем околотке. Но несчастная не унималась, требуя немедленно именно доктора. При этом, отчаянно жестикулируя, она пыталась еще и еще раз убедить всех в собственной невиновности.
По словам женщины выходило, что она, сущий ангел во плоти, сегодня вечером мирно лежала дома в постели и смотрела в окно на изумительный закат альпийского солнца. В это время заявился с работы муж и нагло начал требовать, чтобы ему подали ужин. Фрау совершенно вежливо ответила, дескать, она имеет право досмотреть закат, а если кто хочет кушать, так пусть идет на кухню и начинает готовить. Но на «негодяя» эти добрые слова почему-то произвели ужасный эффект, он начал орать, а заодно и врезал своей благоверной в глаз.
Правда, Андрею удалось понять, что и дражайшая половина довольно удачно запустила тарелкой прямо в физиономию «этого изверга». Но сие действо было исключительно «защита мой непорочный честь как мютттер унд фройляйн ».
- А раньше этот гад никогда не смел поднять на меня руку. Ни-ког-да!..
Ларин со товарищи замучились успокаивать разбушевавшуюся фрау, в результате чего вынуждены были выслушивать ужастики, как все лишатся лицензий на занятие врачебной практикой, потом окажутся за решеткой, если немедленно не помогут мужу.
- Извините, – попытался вставить хотя бы одну фразу Андрей, – а как же он позволил вам выйти из дома, раз он такой злобный?
- Еще бы не позволил, – торжественно отозвалась женщина, – я же говорить, что тарелку об его голова бить. Он сразу умывальник бежал осколки смывать... Не сметь задавать мне дурацкий квешн! Я буду лишать вас аусвайс!..
- Мы должны отменить прогулку, – обреченно промямлил Уотсон, – без лицензии мне оставаться не хочется, да и помочь человеку – долг каждого врача.
- Безусловно, доктор, – поддержал говорившего Ларин, – у меня тоже нет никакого желания связываться с местными властями. Мы с Холмсом подождем вашего возвращения у водопада. Правда, Шерлок?
Сыщик усердно закивал в ответ. Затем, несмотря на возражения фрау, требовавшей, чтобы ей оказывали помощь хотя бы два человека, Уотсон двинулся в сторону деревни, а Холмс с Лариным остались обсуждать происшествие.
- Уверен, что она солгала, Энди, – заметил Шерлок, – хотя рациональное зерно в ее словах было. Я, например, тоже терпеть не могу, когда кто-то спит в то время, как я бодрствую. Поэтому, чисто теоретически, скандал и мог произойти. Только мой метод говорит, что эта леди, поссорившись с мужем, простите, хочет наставить ему рога. Впрочем, не исключено, что ей просто нужно алиби на случай квалификации ее действий как непредумышленных.
- Может вас заинтересует другая версия? – Живо отозвался Ларин. – В доме этой гражданки лежит труп, а потенциальных убийц давно поджидает полиция. – В результате, пока суть да дело, доступ к вашему телу, дорогой Шерлок для кого-то окажется свободен, а Уотсон – в камере...
- Я как-то об этом не подумал. – Ненадолго замялся Холмс, но, чуть подумав, продолжил. – Мои уроки вам явно идут на пользу, но не до конца – полиции тут днем с огнем не сыскать. Все-таки готов держать пари, что Уотсон будет нынче образцово-показательно полюблен. Хотя об этом мы узнаем чуть позднее. Давайте, не будем терять времени и продолжим прогулку к водопаду.
Андрей согласился пройтись пешком и, нащупав в кармане, револьвер, двинулся по тропинке вслед за великим сыщиком, размышляя о том, что их ждет в ближайшее время.
По всем прикидкам выходило, что фрау откровенно лгала: ее рассказ о происшествии не соответствовал внешнему виду синяка. Хоть и не с отличием, но все же закончив некогда мединститут, Андрей прекрасно знал, что синяк на лице или, по-умному, гематома, в зависимости от времени, когда он был нанесен, имеет определенную последовательность расцветки: сначала – красноватый, затем – багрово-синий, позднее – зеленеющий и в конце – желтый (во времена СССР говорили, что цвет синяка меняется от десяти рублей к рублю – по цвету тогдашних денежных купюр). А вот, по словам фрау, она травму получила непосредственно перед обращением за помощью. Значит, фингал мог быть лишь багрового цвета, в крайнем случае, начать синеть. Но ни зеленого, ни, тем более, желтого оттенков быть не могло: они появляются не раньше шести-восьми дней после травмы. Вывод из всех размышлений был только один: долгожданная встреча с «профессором преступного мира» должна была вот-вот состояться. И Мориарти должен был прийти на нее один, в лучшем случае, с напарником.
- А если я ошибаюсь, – размышлял Ларин, – то какого чёрта было отсылать меня и Уотсона? – Нас бы всех втроем успешно уложили у водопада. Что ж, теперь поборемся...
* * *
И все-таки Андрей недооценил Мориарти. Когда до Рейнбахского водопада оставалось всего несколько десятков метров, за спинами наших туристов раздался зловещий хохот лидера «девонширских». Ларин решил, что сразу же извлекать из кармана револьвер рискованно и потому просто медленно повернулся назад.
«Профессор преступного мира» стоял на единственной тропинке, ведущей меж скал в направлении деревушки и, широко растопырив ноги, делал странные пассы руками, ужасно при этом гримасничая и шипя наподобие экзотической гадюки.
- Вам что, плохо? – Участливо поинтересовался Ларин, глядя на извивающегося и пошипливающего Мориарти. – Может, вам необходима помощь врача? – И попытался шагнуть к злодею.
Тот в ответ еще сильнее задергался, будто невидимый кукловод начал наигрывать на пианино джазовую мелодию, позабыв освободить пальцы от ниточек, на которых болталась марионетка. Холмс схватил своего спутника сзади за пальто и на лице сыщика Андрей успел заметить неподдельный ужас: «Не подходите близко! Это смертельная борьба боруцу, которой в совершенстве владеет мистер Мориарти. Она крайне опасна»!
- Да? А я думал, что у профессора начинается эпилептический припадок... Послушайте, Мориарти, вы уверены, что вам не нужен доктор?
От такого вопиющего непочтительного отношения к собственной персоне и смертельной борьбе лидер «девонширских» перестал дергаться и остановился.
- Кто это тут гавкает? – Неуверенно поинтересовался он.
- С тобой, собака, не гавкает, а разговаривает капитан полиции Ларин, – оперативник был твёрд. Руки в «гору» и – медленно ко мне!
- А боббика – мусорка своего ты нам оставишь? – Ехидно поинтересовался профессор преступного мира. – Который сейчас к фрау домой побежал?
- А пусть он сам об этом скажет, – не сдался Андрей и, не дождавшись ответа, добавил, – фиг вам, а не Толя Дукалис!
- Подождите, вдруг спохватился Мориарти, а вы-то что здесь делаете? – Вас же сейчас должны любить вместе со вторым спутником Холмса?..
- Ага, вот вы и проиграли пари, – вступил в беседу великий сыщик, – я же говорил, что причина отсутствия моего спичрайтера – исключительно женщина!
- Если только профессор сам ей не разукрасил физиономию недели полторы назад, – возразил Ларин и, обращаясь к Мориарти, добавил, – я думаю, что вас уже давно заждалась уютная клетка с видом на реку. Не возражайте, мой друг.
И Андрей извлек из кармана револьвер. Только вид оружия не произвел на злодея особого впечатления. Гримасничать он, правда, перестал, но снова громко рассмеялся.
- Послушайте, неразумный бобби! Неужели вы думаете, что вам удастся засадить меня за решетку? Меня будут защищать лучшие адвокаты. Что вы сможете доказать в суде присяжных? Я чист перед законом.
- А что вы скажете по поводу смерти хозяина бифштексной? – Профессиональный интерес Холмса заставил его забыть о смертельной угрозе боруцу. Да и револьвер в руке Ларина показался сыщику достаточно весомым аргументом. – А о похищении Энн Глюк? Об убийстве ее спутника в отеле? О баскервильских делах, наконец? – Вам не выкрутиться.
- Забудьте, Холмс, – заупрямился Мориарти, – Тауэр не для меня. Присяжные в жизни не согласятся с этой версией. Кстати, положа руку на сердце, скажу, что это частная инициатива Степлтона. Эксцесс исполнителя, так сказать. Что же касается Петербурга... Да, признаю, что убил там человека, причем практически на глазах вашего бобби. Но это был мой человек. Он, подлец, хотел сбежать от девонширских конкретных джентльменов. Только у нас длинные руки. А, попробуй-ка кто-нибудь из вас здесь заявить, откуда появился – сразу окажется в дурдоме. Причем, вместе милейшим Шерлоком... Ну, да ладно, забудем. Я не зверь. Пишите письма мелким почерком: я готов подождать несколько минут, перед тем, как убить вас обоих. А вы, джентльмены, не станете же стрелять в безоружного?..
«Он прав, – прошептал Холмс, – я успею написать несколько строк доктору» и достал свой блокнот. Андрей, продолжая держать револьвер направленным на противника, усмехнулся.
- Нет, Мориарти! Вы слишком часто ошибаетесь. Это не я буду убеждать местных врачей, что я – нормальный. Это вы будете пытаться доказать нашим медицинским светилам, что не косите под дурака. И, ради Бога, не думайте, что окажетесь в Тауэре. Я-то имел в виду панораму из «Крестов» на Неву. Так что вставайте-ка в позу, приличествую случаю: руки – в гору, ноги – шире плеч. И вообще, с чего это вы взяли, что после предупредительного выстрела в воздух я не смогу вести стрельбу на поражение при задержании преступника?..
- Нет у вас методов против Мориарти! – Не очень уверенно, но также зло возразил лидер «девонширских». А у меня есть право на адвоката.
- Чего-чего? - Ай дон’т андесенд. Ай дон’т спиик Инглиш. – Парировал Ларин. – Это типа «Стой, стрелять буду!» – «Стою». – «Стреляю». – На случай, если кому-то вздумается махать руками. А что касается методов...
Андрей еще раз улыбнулся и извлек из кармана портативный диктофон, позаимствованный на днях у знакомого журналиста, приходившего в «убойный» отдел получить информацию. Правда, информация оказалась тогда для акулы пера неподъемной, в результате чего пришлось договариваться с дежурным вытрезвителя и отправлять спецтранспортом слабочувственное тело домой. Диктофон же ожидал в кармане оперативника возвращения настойчивого корреспондента.
- Так вы знаете, что это такое?.. –Ларин с удовлетворением заметил, как глаза Мориарти округлились, а длинные узловатые пальцы непроизвольно потянулись к чуду техники. – ...Будешь сидеть. Я сказал!
- Я все расскажу, только отпустите меня! – Заканючил «профессор». – Это все Степлтон. Это он хотел, чтобы вас посадили!.. Я помогу вам вернуться... Честное благородное сло...
Но закончить свою мысль лидер «девонширских» не успел: почти неслышно из-за шума водопада хлопнул одинокий выстрел. Пуля, попав в глаз, снесла на выходе задержанному полголовы и толкнула тело со скалы в бездну.
Ларин не стал ждать очередного выстрела, а кинулся к каменной стене, дабы не повторить последний полет Мориарти. Не менее расторопным оказался и сыщик, живо бросивший блокнот на землю и последовавший примеру оперативника.
- Все, Шерлок, уходим!..
Но очередной выстрел, грохнувший откуда-то сверху, заставил обоих вжаться в холодный камень…
Когда Уотсон, сумевший освободиться от своей пациентки, добрался до водопада, то обнаружил лишь записку великого сыщика: «Дорогой мой Уотсон! Я пишу эти строки только благодаря любезности Мориарти»...
* * *
Что же касается обитателей Девоншира, то они ничего не знали об альпийских событиях, а потому продолжали мирно заниматься своими делами.
Дукалис, отрабатывая версию о киллере, скрывающемся в трясине, снова отправился к наблюдательному мистеру Френкленду, чтобы воспользоваться его подзорной трубой и воспользоваться ценными наблюдениями прошлых дней. Дабы не оставлять без присмотра Генри и Лерсона он взял обоих сэров с собой к их явному удовольствию.
В этот раз владелец трубы был гораздо более приветлив, чем во время первой встречи. Он радостно сообщил, что видел на болоте каторжника.
- Нет-нет, посмотрите-ка сами! – Потребовал мистер Френкленд, подталкивая плохо понимающего быструю английскую речь Дукалиса к трубе. – Во-он там, у гранитных столбов!
Оперативник взглянул в указанном направлении. Сквозь клочья тумана, окутывавшего окрестности, в кустах неподалеку от груды каменей, невесть откуда появившихся в здешних местах, можно было увидеть странную фигуру скрывающегося там человека.
Решив, что с одним-то злодеем при помощи бульдога и пистолета справиться можно всяко, Дукалис, поблагодарив радушного хозяина, потрусил вниз по лестнице. По дороге к нему присоединился и Генри, уже окончательно соскучившийся в девонширской глуши. Сэр Лерсон не разделял намерений бегать по трясине, а предпочел бы довольствоваться куском мяса поближе к камину. Тем не менее, он мужественно поковылял следом, лишь ворча и обиженно похрюкивая.
Вдруг со стороны, куда направлялись оперативник в сопровождении обоих сэров, раздался жуткий вой, заставляющий похолодеть всех добропорядочных христиан, услышавших этот звук.
Дукалис и Генри, услышав завывание, на какое-то время, похолодев, остановились. Сэр Лерсон, наоборот, пришел в благодушное настроение и живо припустил в нужном направлении, отчего бульдожьи брыли развевались по ветру, словно белье, вывешенное для просушки на свежий воздух, обнажая капкан влажно-белых клыков.
- Генри! – Заходи слева! – Крикнул Дукалис длинноногому Баскервилю, в глубине души надеясь, что этот сэр в результате окажется подальше от незнакомца, к которому стремительно несся Лерсон.
Добровольный помощник не заставил себя упрашивать и живо сменил направление под аккомпанемент ужасающего воя с болота, а оперативник последовал за собакой. Каково же было расстройство Дукалиса, когда, домчавшись до заветных камней, он обнаружил там только бульдога! Сэр Лерсон, напрочь забыв о необходимости погони, обхватил передними лапами здоровенную мостолыжку, невесть каким образом очутившуюся в этих безлюдных местах и старательно сдирал с нее остатки мяса. Анатолий хотел высказать бессовестной животине все, что думает о ее деловых качествах, но не успел: со стороны, откуда должен был появиться молодой Баскервиль, раздались крики. Мысленно плюнув на безответственного пожирателя мяса, Дукалис бросился в нужном направлении и, пробежав пару десятков метров меж гранитных обломков, наткнулся на клубок из двух тел, нижним из которых оказался сэр Генри.
Верхнее тело, обряженное в лохмотья, вцепившись в несчастного англо-канадца, истошно вопило о необходимости вора сидеть в тюрьме и одновременно нещадно трясло противника за шиворот. Самым ужасным было, что крики раздавались на русском языке и перемежались выражениями, которых нет ни в школьных, ни в институтских словарях.
- … Ты понял, …ля, что тебе сказано?! …а! …ть!.. Должен сидеть!.. ...ть! ...ть!.. Сам ...ля!.. Без ансам-бля!..
- Стоять! Всех перемочу! Я – контуженный! – Не растерявшись, также по-русски, заорал Дукалис, наставив свой «ПМ» на вопящий клубок. – Уголовный розыск!.. У меня справка есть!
- Ро-озыск! – Эхом отозвалась верхняя часть клубка, медленно поворачивая чумазую физиономию в сторону оперативника и прекращая экзекуцию. – Ой, мамочки! Толя-ян!..
Через миг на шее обескураженного Дукалиса, радостно смеясь и одновременно заливаясь счастливыми слезами, повис одичавший на болотах... Вася Рогов!..

Глава 13. «Мирные дни»

Когда радость первых минут встречи улеглась, а сэр Генри был более-менее приведен в чувство после объятий Рогова, настало время вопросов и ответов. Правда, для проведения беседы в рамках протокола пришлось воспользоваться «нательной» фляжкой с виски, которая к счастью оказалась у Баскервиля. Затем – скормить вновь обретенному товарищу сэндвич, предназначенный для внепланового прокорма сэру Лерсону. Впрочем, последнему до этой пищи дела не было, так как все внимание бульдога занимала «болотнай» мостолыжка.
Вася поведал, что с ним произошло после обнаружения в парадной жертвы Мориарти. Когда приехала следственная бригада, он потихоньку ускользнул с небезопасного места происшествия, где любой начальник только и думал, чем бы озадачить празднующего «день мента» оперативника. Но, как честный человек, Рогов в отдел не вернулся, а отправился во двор, чтобы разыскать исчезнувших там товарищей. В случае удачи можно было бы разделить с ними радость поимки опасного преступника со всеми вытекающими последствиями.
Какая-то сердобольная старушонка, выглянув из окна первого этажа, указала на вход в подвал, где скрылись Ларин с Дукалисом, и Вася двинулся в тьму и сырость. Проплутав некоторое время по неуютному лабиринту, он наткнулся-таки на заветную освещенную комнату-шкаф и, естественно, нажал кнопку «Exit».
Видимо после неожиданного визита на берега Темзы предыдущих гостей уже прошло достаточно времени и Рогова встретил только сторож.
- Роб Дьерк? – Переспросил Дукалис. – Так он попил водки на халяву, потом утащил нас на Бейкер-стрит и, оказывается, обратно на рабочее место свалил. – Вот гад!
- Вот и я говорю, что гад, – радостно поддакнул Вася, – он как меня увидел – давай лопотать что-то по-своему. А я по-местному, сам знаешь, ни бум-бум. Только и разобрал, что Толь’ян, да Эньдьи… Ну, я понял, что вы здесь были и потому поддался на эту провокацию…
Вася мотнул головой, отгоняя внезапно подступившие слезы, и отхлебнул из фляги, чтобы хоть немного успокоиться. Дукалис, почувствовав настроение друга, постарался отвлечь его от грустных воспоминаний, переведя разговор ближе к настоящему времени: «А болото? Что ты на болоте делал»?
- Болото… – одичавший Вася глубоко вздохнул и снова вытер грязной ладонью глаза. – Это просто «писец» какой-то!.. Я же говорю, что не понимаю по-английски ни слова... Вокруг какие-то мужики на конях с винтовками... Бежать некуда... Ну вот и прятался здесь...
Дукалис, тронутый искренним рассказом товарища, восхитился его мужеством и постарался подбодрить, заметив, что лишь настоящий опер способен высидеть более недели на одном месте, без еды, без воды, причем в то время, как поблизости бродит страшный болотный дьявол.
- Какой дьявол? – Несказанно удивился Рогов? – Где бродит?
- Как какой? Ты что, не слышал этого ужасного загробного завывания? – Вопросом на вопрос ответил Толян. – Вон, даже храброго сэра Генри до костей пробрало.
Вася нервно рассмеялся.
- А что мне оставалось делать? – Поинтересовался он. – Я же говорю: кругом – мужики с ружьями, я ни слова по-английски. Того и гляди повяжут. Ну, я и придумал. Как кто появляется поблизости – повою немного, все стороной и обходят... К тому же, ты не представляешь, как тяжело одному... Посидел бы с мое, еще не так бы взвыл!.. И бежать некуда. Я раз попробовал – едва из трясины выбрался!.. Это пииз…ец натуральный!.. Но я верил, что вы меня найдете… – И Вася очередной раз смахнул скупую мужскую слезу.
«Pease days»… – Что он говорит о «мирных днях»?  – Вмешался в разговор сэр Генри, но Дукалис лишь отмахнулся: «Wait, please. I’ll explain later» – Подожди, я объясню позднее… Вася, пойдем... Тут недалеко. Мы тебя умоем, накормим и переоденем»…
* * *
Каково же было удивление Дукалиса, когда Френкленд, увидев Рогова, вдруг неожиданно забрюзжал, заметив, что всегда был уверен в определенных умственных способностях полицейских.
- Я же вам говорил, что на болоте скрывается каторжник! – Возмущался наблюдательный джентльмен. – А вы наплевали на мои слова привели в мой дом какого-то бродягу и теперь надеетесь получить премию. Но я разоблачу вас! Народ должен знать своих героев! Завтра же напишу в «Times», как наша полиция, вместо того, чтобы ловить убийц, расправляется со свободными гражданами!
- Подождите, – недоуменно перебил поборника справедливости Анатолий, – вы же сами показали мне этого господина... Там, на болоте...
- Не надо меня путать, Уотсон! – Снова возмутился Френкленд, направляясь к подзорной трубе. – Если вы слепы, то можете взглянуть еще раз... Ну вот, я так и знал! Посмотрите, этот каторжник так и сидит на своем месте, а какой-то мальчишка ему еще и еду таскает.
Дукалис глянул в окуляр и увидел, что, в пелене тумана по болоту, с кочки на кочку перескакивает пацаненок, несущий в руках узелок.
- Что он говорит? – Поинтересовался Рогов. – Он не хочет, чтобы я остался в доме? – Но я больше не выживу в этой проклятой трясине... Не бросай меня, я еще пригожусь!
- Не беспокойся, он говорит не о тебе, а о катрожнике, – постарался успокоить друга эрзац-Уотсон, – где-то там местный бандюган ползает. Его, кстати, полиция и ищет.
- Вот, скотина! – Возмутился Вася. – Да я же этого гада поймал...
- Как поймал? – Не на шутку удивился Дукалис. – Где он?
- Ну, где он сейчас – не знаю, – замялся Рогов, – а когда я только попал на болота, смотрю, мужик какой-то шарится неподалеку, будто бы ждет кого-то. Ну, я затаился, смотрю, что будет. Через некоторое время непонятно откуда тетка появилась. Положила неподалеку от этого чувака узелок и обратно пошлепала. А из узелка тако-ой запах!..
Из дальнейшего рассказа Васи можно было понять, что, почувствовав запах еды, он позабыл про все остальное и направился к узелку. В том же направлении двинулся и незнакомец, но, увидев Васю, развернулся и попытался скрыться.
- Но кто же бегает в присутствии опера! – Самодовольно заметил Вася. – Я инстинктивно бросился за ним и... Ну, в общем, повязал. А этот гад улучил момент, пока я ел и сумел удрать...
- Ладно, теперь не удерет, – Дукалис решительно направился к выходу. – Мы прямо сейчас возьмем его!..
Оба оперативника, сэр Лерсон и увязавшийся за ними Генри снова отправились на болото, по следам мальчишки. Но того и след простыл. Проплутав некоторое время среди развалин камней, кустов и кочек, троица наткнулась на небольшую пещеру, из которой тянуло запахом костра.
- Граждане бандиты! – Крикнул Толян вглубь пещеры. – Вы окружены. Выходить по одному! Оружие складывать у входа!
«Ruff! Ruff» ! – Заявил сэр Лерсон, поддерживая справедливое требование.
Но пещера хранила молчание. Тогда Дукалис, снова достав пистолет, осторожно шагнул внутрь. Следом за ним, прихватив валявшуюся поблизости палку, проследовал и Рогов. Однако в пещере посторонних не оказалось. Гостей встретил лишь догорающий костер и узелок, очевидно оставленный мальчишкой. Естественно, оперативники поинтересовались его содержимым.
Поверх буханки хлеба, нескольких огурцов, зелени и куска хорошо прожаренного мяса лежал клочок бумаги с корявой записью: «Доктор Уотсон уехал в Кумьи-Треси».
- Блин! Я так и думал, что «девонширские» следят за нами!.. Вася, мы, кажется, неслабо влипли! – И оперативник, резко повернувшись, направил пистолет в сторону входа в пещеру, откуда послышался странный шорох.
Вася Рогов поднял свою дубину, словно бейсбольную биту, готовясь помогать другу отражать нападение…
* * *
- Эй, в пещере, не стреляйте! – Раздался снаружи до боли знакомый голос. – Толян, убери «ствол».
На фоне светлого выхода из пещеры появились два темных силуэта и вскоре Дукалис с Роговым уже обнимались с Лариным, а Сэр Генри фамильярно похлопывал по спине Холмса. Сэр Лерсон тоже выразил свою радость. От полноты чувств он подбежал к вновь прибывшим и, подняв когтистую лапу, быстро пометил штанину великого сыщика. Правда, выразить подобным же образом свое расположение к Андрею ему не удалось, так как тот успел вовремя отскочить в сторону.
Некоторое время после встречи все обменивались последней информацией. Ларин с Холмсом коротко рассказали об альпийских приключениях, о гибели Мориарти и о том, как они были вынуждены, оставив Уотсона в объятиях горячей фрау, бежать, спасаясь от духового ружья, на выручку Дукалиса.
- Ты понимаешь, Толян, – этот «профессор» успел расколоться, что Степлтон работает на него. Значит, тебя тут могли запросто замочить. Но мы не знали, каким образом. Потому решили, что немного посидим в засаде на болоте, последим за этим ботаником. Ты же не зря писал, что он тут ошивается. Вряд ли он дома «волыну» держит или еще что криминальное. Скорее всего где-то в районе трясины у него нычка есть. Вася, а ты в этих краях посторонних не встречал?..
Рогов отрицательно помотал головой и, жуя кусок аппетитного мяса, попросил объяснить ему, что происходит.
Андрей, как мог коротко подвел итоги. Судя по всему, Мориарти не мог или, скорее, не желал перекрыть «канал доставки» гостей из Питера в Лондон. Поэтому, чтобы сохранить тайну, ему следовало обязательно устранить проникших сюда оперативников. Для этого он сначала попытался их скомпрометировать в глазах местной полиции, втянуть во всякие криминальные разборки. Потом, когда это не удалось, лидер «девонширских» принял решение убить полицейских. Но, на всякий случай, решил убрать их подальше от заветного входа-выхода. Именно поэтому были организованы проблемы с Баскервиль-холлом. Только оказалось, что Ларин с Холмсом остались в Лондоне. Тогда Мориарти пошел на прямые провокации, угрожая убийством, правильно рассчитав, что великий сыщик решит бежать.
По прикидкам Ларина выходило, что именно теперь, когда они находятся на удалении от столицы, «девонширские» начнут физическое устранение нежелательных свидетелей. Первая попытка оказалась неудачной для самого Мориарти: кто-то из его подельников испугался, когда «профессор» начал говорить лишнее и застрелил главаря. Теперь рассчитывать можно было только на помощь Степлтона, бывшего по прикидкам Ларина, ближайшей связью покойного Мориарти.
Андрей заметил специально для Дукалиса, что мнимая жена Степлтона на самом деле ни кто иная, как разыскиваемая ими Энн Глюк, бывшая осведомительница великого сыщика.
- Шерлок ее узнал, когда мы наблюдали за их домом. – Пояснил Ларин. – Думаю, ее прежнее знакомство с Холмсом и объясняет, что Энн посылала предупреждение, а во время Толиного визита просила его убраться из Девоншира. Кстати, я теперь начинаю догадываться и о мотиве убийства спутника Глюк в отеле «Нортумберленд»: скорее всего Степлтон, который у девонширских никак не меньше бригадира, приревновал рядового «быка» к своей подруге... Но сейчас это не важно. Главное, что после гибели Мориарти, если кто и может восстановить «канал доставки» для нашего перемещения в обратном направлении, так только ботаник.
- Ты все понял, Вася? – Переспросил Андрей, закончив свой грустный рассказ. – Если мы не возьмем этого козла, то никогда не сможем вернуться назад, в Питер.
-Постой-ка, Андрюха, – перебил товарища Дукалис, – ты говоришь «козла»? – У меня тут возникла интересная мысль…
Но закончить он не успел: со стороны болот раздался истошный крик, который позднее доктор Уотсон назвал в своих воспоминаниях «страшным воплем ужаса и муки».
Все бросились в сторону трагедии, но было поздно. Метрах в двухстах к западу от пещеры, среди обломков камней распростерлось тело человека. Его голова была повернута в бок, глаза широко раскрыты, а на мертвом лице отпечаталась гримаса боли и ужаса.
- Это он, мужик, которого я пытался задержать, – прошептал Вася.
Оперативники обступили убитого. Ларин, некогда закончивший мединститут, а потому считавшийся в отделе непревзойденным специалистом в области медицины, попытался нащупать на шее потерпевшего хотя бы тоненькую ниточку пульса. Все попытки оказались тщетными.
- O, shut! - Проклятье! - Вскричал Холмс, Look it! It’s devils mark! – Посмотрите: метка дьявола! Болотная гадюка…
И великий сыщик ткнул длинным пальцем в направлении ягодиц убитого.
Действительно, сзади, на ткани штанов каторжника виднелись два точечных надрыва, окрасившихся кровью.
- Какой дьявол? При чем здесь гадюка? – Это же фантазии местных сказочников. – Обескураженно пробормотал по-английски Ларин. – Таких гадюк не бывает. Мы это в школе проходили.
- Еще как бывает! – Возразил Холмс. – Вы что, не верите своим глазам?!
- Блин, козлы девонширские! Это их проделки! Не знаю, как они это умудрились сделать, но ботанику, точно, не поздоровится. – И Андрей взвел курок револьвера.
That’s right. – Правильно, Андрюха, – поддержал друга Дукалис. Только не козлы, а козел. Один козел.
- Ну, пусть один – все равно не жить этому гаду! – Продолжал возмущаться Ларин все так же по-английски.
- Что ты сказал? – Я не понимаю, – заволновался Рогов.
В этот момент совсем неподалеку от места происшествия раздался дробный топот на четыре такта, и из тумана прямо на Васю неожиданно выскочило мохнатое существо с ярко светящимися в начинающих густеть сумерках глазами. Оно неслось прямо на оперативника, угрюмо наклонив голову и выставив вперед страшные длинные рога, а из-под копыт чудовища в разные стороны отлетали мелкие камешки…
* * *
Все замерли от неожиданности. Только одичавший на болотах Рогов, с диким криком «Бей девонширских козлов!» размахнулся своей дубиной и, что было сил, опустил оружие прямо между длинных рогов.
Чудовище, пролетев вперед по инерции еще несколько метров и едва не зацепив Васю, рухнуло на землю. Запоздало грохнули револьвер Ларина и пистолет Дукалиса. Их пули чуть в нескольких сантиметрах просвистели над сэром Лерсоном, с боевым воплем «ruf-f!!!»  отважно прыгнувшего и вцепившегося в загривок чудовища.
- Ну вот и все, – выдохнул Дукалис, изумленно разглядывая поверженную тушу, – а вы: «гадюка, гадюка»! Я же говорил – козел...
Когда эмоции чуть улеглись, и сэра Лерсона удалось убедить, что его ужин дожидается своей участи совершенно в другом месте, великий сыщик, осторожно поинтересовался: «Скажите, Дюк, а как вы догадались... Ну, что это – козел»?
- Да, расскажи народу, – поддержал великого сыщика Ларин, услышавший негромкий вопрос.
- Это элементарно, Шерлок, – гордо начал Дукалис, – ни в каких огромных гадюк и болотных дьяволов я, естественно, не верю. Это – сказки для старших. Но доктор Мортимер уверял, что рядом с трупом Чарльза Баскервиля были обнаружены отпечатки копыт, а ранения напоминали следы «укуса большой гадюки». Я отбросил эмоции и попытался представить, на что это похоже. Андрюха, помнишь, ты еще прикалывался насчет коровы, а доктор сказал, что следы меньше. Кто у нас парнокопытные? – Свинья, коза. Но у свиньи нет рогов... А когда я был у Степлтонов, Энн дала мне козьего молока. Тут ботаник (я тебе об этом сообщал в отчете) вдруг заволновался и начал поить меня виски. Это была ошибка (спиртное после молока – после никакой иммодиум не поможет!). Тут-то я и подумал, что ботаник пытается направить мои мысли в другом направлении…
Дукалис победно взглянул на все больше хмурящегося Холмса и, догадавшись о причине его расстройства, поспешно добавил: «Но все это стало возможным только благодаря гениальному методу нашего замечательного Шерлока и его урокам»! Затем Анатолий торжественно склонил голову перед великим сыщиком как истинный джентльмен.
- Вы молодец, Дюк, – величественно согласился Холмс, - у достойного учителя должны быть достойные ученики. Впрочем, продолжайте.
Дукалис, пожав плечами, сказал, что продолжать, в общем-то, нечего. Ну, разве что за исключением нескольких незначительных подробностей. «Это – самое главное»! – Торжественно изрек Холмс, очередной раз поучающе воздев к небу указательный палец.
Оперативник не стал спорить, решив до конца удовлетворить интерес благодарных слушателей.
- Ну, предположив, что в деле замешан какой-то козел, я навел справки у местных и покопался в библиотеке Баскервилей. Оказывается, в давние времена в этих краях разрабатывалось некое секретное оружие, на которое правительство выделило колоссальные средства. Как водится, денежки исчезли, а попытки создать новое средство уничтожения окончились крахом. Но мне удалось выяснить, что речь шла не о чем-нибудь, а о специальных боевых козлах. Они неприхотливы, не требуют дополнительной заправки, кроме небольшого количества скипидара, которым им смачивают определенные места непосредственно перед атакой. А что касается «техобслуживания», то надо только не забыть слегка подточить рога и смазать их ядом настоящей болотной гадюки. Нападение практически всегда оканчивается гибелью противника. Любое ранение смертельно. Ну, и кроме того, в старину люди знали, что там, где пехота не пройдет и кэб с братками не промчится – козел всегда тропу найдет и ничего с ним не случится. Во всяком случае, так было записано в книгах...
Друзья с восхищением смотрели на Дукалиса, а он тем временем продолжал.
- ...Да, джентльмены, в болотах нет лучшего воина, чем козел. Об этом, наверняка, догадался Мориарти со своими людьми. А в современных условиях козлы просто неоценимы. Оказалось, с их помощью можно развести кого угодно и, причем, совершенно безопасно: все списывается на мифических гадюк и прочую нечисть. Надо просто взять, например, ботинок...
- А мои башмаки, они тут при чем? – Удивился сэр Генри.
- Посмотрел бы я на вашу реакцию, дорогой Баскервиль, – вмешался Холмс, – если бы вам – скипидару на задницу и, одновременно, сапогом по морде... Что же касается запаха серы, который учуял Мортимер возле трупа, то, понюхайте, какой дрянью с болот несет. Ну, еще, может, непроизвольная дефекация... Вот и Степлтон...
- Что Степлтон? – Неожиданно раздался голос вынырнувшего из пелены тумана человека, держащего сачок. – Что тут произошло с доктором Уотсоном?
- Пиис дейз (Мирные дни). – Вдруг невпопад вспомнил роговское выражение сэр Генри.

Глава 14. Козел отпущения

...«Мирные дни!» – вскричал сэр Генри и перед глазами изумленных джентльменов предстал никто иной, как ботаник, с которым они так мечтали познакомиться. Заметив, что Дукалис жив и здоров, а у его ног покоится туша козла, Степлтон осекся.
- Ой, доктор, я так рад, что вы живы...
- Не радуйтесь, это для вас, по-моему, значительно хуже, – вставил Холмс, – боюсь, вскоре вы отправитесь в тюрьму или вслед за вашим главарем. А чтобы вам жизнь медом не казалась, замечу: сэр Дюк не доктор, а полицейский. Поэтому вас ждет не клизма, а в лучшем случае кандалы.
Оперативники меж тем угрюмо обступили Степлтона со всех сторон, а Ларин успел для профилактики похлопать по карманам ботаника и отобрать у него сачок.
- Какие кандалы? Что вы от меня хотите? – Завозмущался бандит. – Я ничего не сделал!
- Вы задержаны по подозрению в убийствах и прочих гадствах, – объявил Ларин, – у вас нет права хранить молчание и пользоваться услугами адвоката. Второе в здешних краях невозможно, первое – абсолютно бесполезно. Не правда ли, сэр Лерсон?
«Ruff!» – Радостно подтвердил проголодавшийся бульдог.
- Ах, вы, бобби позорные! – Не выдержал необоснованных обвинений Степлтон. – Да что вы удумали? – Из полезного человека козла отпущения делать? – Не выйдет!
- Послушайте, Степлтон, – твердо стоял на своем Ларин, – во-первых, не все козлы одинаково полезны. А, во-вторых, если бы проводился мировой конкурс козлов, то вы бы, лично, заняли на нем второе место...
- Почему же второе? – Обиделся ботаник.
- Да потому, что вы – большой козел! Кто рога полировал этому чудовищу, не напомните? – Андрей указал на повергнутую тушу. – А про отпечатки пальцев  забыли?
- В Англии еще никто ничего об этом не знает! – Неуверенно возразил Степлтон. - Это все ваши фантазии, а отвечать за всякого бродячего козла я не намерен!
- Так вы не знакомы? – Искренне удивился Дукалис. – Ну-ка, Андрюха, помоги мне...
И Толян, подскочив к задержанному, крутанул тому за спину руку, подталкивая Степлтона поближе к отполированным, смазанным ядом и фосфором рогам.
- Что вы делаете? Ку-уда? – Прохрипел ботаник.
- Сейчас мы поставим вам на ягодицы небольшой козлиный значок, – честно ответил Дукалис, – а потом  катитесь на все четыре стороны!
- Не имеете права! Это убийство! Рога отравлены! Не-е-ет! – Истошно заорал бандит, пытаясь упасть на землю.
- Ну вот, вы и попались. – Удовлетворенно констатировал Холмс в то время, как оперативник отпустил руку ботаника. – Если бы козел был бродячий – вы бы не знали, что у него на рогах яд. Теперь попробуйте-ка уверить присяжных в обратном. Но я абсолютно уверен, что показания добропорядочного свидетеля, достопочтенного сэра Генри, в присутствии которого вы только что признались в убийстве, покажутся большому жюри более весомыми, нежели ваши гнусные измышления.
- Бобби позорные! – Всхлипнул Степлтон и вдруг, неожиданно вскочив, стремительно бросился в сторону трясины, разбрасывая во все стороны грязь.
- Стоя-ять! Буду стрелять! – Запоздало крикнул вслед беглецу Ларин и, виновато взглянув на друзей, опустил револьвер. – Не могу в спину...
- Take him! – Взять его! – Дукалис попытался подключить к погоне сэра Лерсона, но в ответ услышал возмущенно-обиженное «ru-u-uff» .
Тем временем бандит сквозь клочья тумана затравленно все дальше и дальше несся по болоту, перепрыгивая с кочки на кочку. В какой-то момент зыбкая почва ушла у него из-под ноги, и он провалился в трясину сразу же по пояс. Беглец попытался хвататься руками за жесткую траву, но та легко выдергивалась из грязной жижи и обжигающе резала ладони. Тогда Степлтон начал кричать, безуспешно призывая помощь: «Help! He-elp me»! Рогов попытался броситься спасать тонущего, но на третьем десятке метров сам провалился в болото и был извлечен оттуда только благодаря самоотверженному сэру Лерсону, вцепившемуся в воротник васиного пиджака, а также – остальным джентльменам, в конечном итоге вытащившим друга из трясины при помощи брошенного ботаником сачка.
А тем временем Степлтон, в последний раз булькнув «Help-p-p», исчез в страшной трясине.
* * *
- Все, приплыли. – Дукалис обреченно опустился на камень. – Теперь нам крышка. Мориарти мертв, его подручный тоже. Обратной дороги нет... – И оперативник горестно застонал.
Сэр Лерсон, глубоко сочувствуя горю друга, поднял морду вверх и несчастно взвыл, предоставив жителям близлежащих «холлов» и «хаузов» пищу для новых пересудов о болотном дьяволе. Пригорюнились и остальные джентльмены. Вдруг Ларин хлопнул себя рукой по лбу: «Ну-ка, Вася, расскажи еще разок, как тебя сюда занесло. Кажется, у меня есть одна идея»...
Рогов недоуменно пожал плечами.
- Чего тут еще говорить? Никуда меня не занесло, а охранник этот гадский привез. И оставил на съедение козлу. А сам, вражина, удрал...
- Вот! – Андрей чуть не захлопал в ладоши. – Вот он – выход! Толян, давай, вспоминай, как мы с этим Робертом Дьерком водку пили!..
- А фигли тут вспоминать? – Недовольно отозвался Дукалис. – Все как обычно, из горлышка, только закуски сначала не было...
- Нет, я не о том, – Ларин досадливо махнул рукой, – ты помнишь, что Дьерк говорил о своей работе?.. Во-первых, он уверял, что живет у машины и никуда не может отлучаться. Так? (Дукалис кивнул)... Говорил, что он – простой сторож. Так? (Толян кивнул еще раз, явно не понимая, куда клонит товарищ)... А тогда, спрашивается, какого хрена он поперся с Васей аж в Девоншир? – Что, нет хуже сторожа, чем сторож с инициативой – фигушки: он нам лапшу на уши вешал. Дьерк этот не просто сторож! И не бомж алкашевидный – такому бы ни то, что сложную технику, даже пустой сортир охранять не доверили бы! А с учетом того, что Роб этот проболтался, что он инженер... В общем, думай, Толян, думай!
- А что тут думать? – Вскочил на ноги обрадованный Дукалис. – Надо ехать, брать подонка. Кто кроме него мог навести на наш след Мориарти? Кто завел Васю точнехонько к козлу Степлтону?.. Я просто уверен, что и машину он починил!
- И, думаю, правильно уверен, – поддержал Ларин, – иначе какого рожна было нас убирать в эту тмутаракань? – Только для того, чтобы мы не засветили канал транспортировки. Причем, именно рабочий канал!.. Listen me, Holms! We must go to London. Quickly. – Послушайте, Холмс, мы должны срочно ехать в Лондон...
Великому сыщику хватило такта не задавать сразу же массу вопросов, он лишь кивнул головой: «Let’s go» – поехали! И широко зашагал в сторону дороги, ведущей к вокзалу...
* * *
Роберт Уильям Дьерк не ожидал визита оперативников, к тому же, в сопровождении сыщика. При виде этих джентльменов у бедного инженера даже случился острый приступ медвежьей болезни, отчего заветная хибара наполнилась страшной вонью. Правда, благодаря приступу, Дьерк счастливо избежал близкого знакомства с сэром Лерсоном, который сначала плотоядно хрюкнул, посматривая на задницу охранника, но, поведя носом, потерял всякий аппетит и благоразумно отступил назад.
- Только не по голове, господа! – Умолял приспешник Мориарти, ожидая скорой и безжалостной расправы за свою подлость. – По голове нельзя – гадить буду!..
- Ты уже и так нагадил сверх всякой меры, – оборвал его причитания Ларин, – но если ты, козел, сейчас же не отправишь нас обратно, то тебе никакой имодиум не поможет. Считаю до трех... Два уже было.
Насмерть перепуганный инженер суетливо закивал головой и распахнул дверцу транспортера.
- Не волнуйтесь, господа!.. Все будет в лучшем виде!.. Счастливого пути!..
- Это вы не волнуйтесь, Дьерк, – в голосе Шерлока Холмса прозвучал металл, – эти джентльмены уезжают, а мы с сэром Лерсоном остаемся и, видит Бог, если вы вздумаете выкинуть какую-нибудь пакость, вас уже ничто не спасет.
- Нет-нет! Никаких пакостей! – Еще сильнее затрясся Роберт Уильям. – Все будет в лучшем виде... Нажмите, пожалуйста, красную кнопочку...
Друзья тепло попрощались с великим сыщиком.
- Приезжайте к нам еще, джентльмены! – Любезно предложил Холмс оперативникам. – А то Уотсон вконец меня замучает вопросами о наших последних приключениях.- Нет уж, лучше вы к нам – за всех ответил Дукалис, вся физиономия которого уже была обслюнявлена расчувствовавшимся сэром Лерсоном, никак не желавшим расставаться с новым другом...
Эпилог.
- Давай, давай потихонечку! Да поднимай же ее, о, донна Роза!.. – Хрипел Дукалис, с трудом удерживая за один угол громоздкий шкаф с приборами.
- Погоди, щас перехвачу… Уф, тяжелая зараза!.. – Вася Рогов пытался поудобнее взяться за другой угол шкафа и был бы наверняка раздавлен, если б не своевременная поддержка Ларина, подставившего свое плечо под заваливающуюся на товарища аппаратуру.
- Слушай, а что мы дежурному скажем? – Поинтересовался Рогов у товарищей, когда шкаф был с грехом пополам извлечен из подвала на улицу.
- Чего-чего? – Вещдоков, что ли, не видел? – Сплюнул Дукалис. – Нет, ребята, без транспорта мы эту хреновину в контору не доволочем. Послушай, Андрюха, давай, хлебнем чего-нибудь, да тормознем тачку…
Но опять в разговор вмешался неверующий Вася, рассуждая, мол, зачем мучиться с аппаратурой, если она вряд ли заработает без специалиста.
- Почему не заработает? – Удивился Толян. – Ну, хорошо, Андрюха – доктор по специальности. А мы-то с тобой инженеры или кто? Разобрать сумели, значит и собрать сможем. Думаю, за пару часов с помощью лома и чьей-то любимой мамочки все это хозяйство запустим.
- А мамочка тут при чем? – Захлопал ресницами молодой оперативник.
- Исключительно для связки слов, – хохотнул Дукалис, – идите, ловите машину, а я тут поохраняю...
Минут через сорок после этого разговора к «убойному» отделу подъехал огромный дорожный каток, на капоте которого аккуратно покоились очередные «вещественные доказательства» в виде напичканного приборами шкафа и какой-то странной аппаратуры.
 
                А конец ли?..