1 Из записей моего брата Германа

Г. Ларская: Перепечатывала материалы, связанные с уходом брата Германа из жизни. Все обстоятельства вели его к гибели в 2007 году. Но за него много людей молилось, его отмолили, он прожил ещё пять лет.

Что ему дали эти годы? Он много болел. Но он очень любил жизнь, много размышлял, много читал, вбирал в себя всё интересное, что жизнь ему дарила. От него мне шла забота и помощь. Он был врач от Бога, не будучи врачом по специальности.

Он прекрасно знал анатомию и прочее. Когда люди болели, он всем давал ценные советы, лечил массажем, себя он в молодости вылечил от больных почек китайскими иголками, по телефону лечил меня, ставил диагноз, потом говорил, что я должна делать. Он не мог только вылечить мои головные боли и бессонницу, во всём остальном очень мне помогал. Он был человеком энциклопедических знаний.

Герман Грибакин:

С 14—16 лет до минуты написания этих строк автор пытался найти и сформулировать для себя смысл всего, что происходит с отдельным человеком и человечеством в целом.

Его поражало, что в океане книг и публикаций крайне мало источников, в которых лаконично и ясно подводились бы итоги накопленных знаний по самым злободневным вопросам бытия личности и цивилизации.

Труды Платона, Аристотеля, Сенеки, Монтеня… этот ряд можно продолжать до нескольких блестящих умов современности, классики философии и богословские источники, ученые... образуют разрозненные фрагменты понимания и объяснения реальности (к которой мы должны отнести законы «иррационального» подсознательного и религиозного).

Существование меня и читателя — как наблюдателей и свидетелей индивидуального опыта и социальных стихий, — какие вопросы мы можем задать себе и друг другу об их смысле и закономерностях?

Что — самое актуальное, и что — «главное из главных в каждой актуальности»?

Погаснут звезды (и наше Солнце, прежде вспыхнув и испепелив свои планетные системы), человечество погибнет ли раньше от космических или рукотворных катастроф — что оправдывает изнурительную и тягостную «борьбу за существование», итог которой для каждой особи — стать пищей или прахом в «пищеобороте» эволюции или вселенском «движении материи»?

Одной смерти (всех особей живого) достаточно, чтобы разум потерялся в вопросе: не благостнее ли «промелькнуть» на лике Земли вне такого?

Чем он может утешить самого себя — что может сказать по этому поводу отец сыну (как будто бы оправдывающему все его старания «выжить» ли, «заработать» ли очередной миллиард, создать малое или великое творение)?

Читатель этих строк может разделить с автором его попытки совместить Разум с явным Абсурдом личностного и «общечеловеческого» существования.

Иначе говоря, автор предлагает ему некую схему и логику, которая в «актуальнейшем» и «главнейшем» удовлетворяет здравый смысл — способность задавать и отвечать на «животрепещущие» вопросы.

Вне «здравого смысла» существование радующихся жизни и следующих своим инстинктам «неразумных тварей» (до момента их гибели в чьей-то пасти) представляется предпочтительным...

В самом деле, нужно ли ищущему забвения наркоману или алкоголику напоминать о том, что полное забвение он найдет лишь «заснув и не проснувшись»?

Не является ли сама жизнь лишь бегством от боли (а «наслаждение» — лишь временным снятием страдания)?

Не этим ли мотивируется наш выбор?

Не ради него ли рушатся любые нравственные и рассудочные барьеры?

Не это ли подвигает каждого из нас (как наших предков и потомков...) увяданию или крушению чего бы то ни было?

Способен ли «здравый смысл» смириться с очевидной бесплодностью ожидать его от «масс» и «вождей»?

Способен ли он вынести бремя самого себя?

По-видимому, нет ни одного «читающего книги», кто не ищет в них ответы на подобные вопросы.

Не пойти ли нам вместе, исходя из реальности (но не иллюзии!)?

Трезво мыслящий и пытливый Читатель не может не искать ориентиров в грандиозной разноголосице мнений и многоликом чаду мракобесия.

Без погружения в здравый смысл и осознания его места в эволюционном становлении Разума каждый из нас остается один на один с абсурдом происходящего на Земле и кошмаром личного бытия.

Ни богатство, ни здоровье, ни любовь, ни дети, ни творчество, ни признание, не избавляют нас от страшного вопроса: «Стоит ли игра (ЖИЗНИ) свеч (борьбы за существование)?».

Гармония живой Природы жестока.

Но вне «пищевой цепи» нет и невероятного разнообразия и красоты флоры и фауны.
Пока их представители здоровы, их бытие полноценно и самодостаточно: удовлетворив животные инстинкты, «неразумные твари», безусловно, наслаждаются бытием и взаимным общением.

Таков ли Homo sapiens?

Разумен ли он, предпочитая в своей подавляющей массе не сотрудничество, но соперничество?

Иначе не объяснить устройства государственных пирамид: массовое насилие древних и новейших диктатур невозможно без достаточного числа алчных, жестоких и трусливых исполнителей карательных и истребительных приказов.

Много ли «хороших» людей знает Читатель?

Если они редки, то преобладают «плохие»...

Сколько их: 60, 75, 90, а может быть и 98%?

Из всех «видов реальности» (физическая, биологическая, физиологическая, психологическая и социальная) к самой важной, определяющей судьбы человеческих масс и бытовое самоощущение каждого, следует признать социальную.

Как оценивали её «великие люди всех времен и народов»?

Что они говорят о своём восприятии гипотетических «98» с высоты мощи своего интеллекта?

Этим вопросом автор задался много лет тому назад и более 20 лет систематизировал более чем 10 тысяч выписок из них в виде 4-уровневой рубрикации по темам: «Жизнь», «Человек», «Отношения (любовь, ненависть)» и «Общество».

Сухой остаток из более чем десяти тысяч извлечений автор предлагает вниманию читателя, назвав под заголовком «АД» («Афористические диалоги»).

Предварим наше исследование извлечениями из саркастической фантазии Станислава Лемма («Звездные дневники Йона Тихого», «Путешествие восьмое»), Герберта Уэллса («Остров доктора Моро) и ужасающего по силе реализма неизвестного мира шедевра Леонида Андреева («Красный смех» в публикации Максима Бычкова)

Перефразируя название книги Тейяра де Шардена «Феномен человека», подзаголовок к «Аду» назовем «Феномен троглодита».

Фотография Германа.