очередной опус

 Иван Палыч сидел в своей маленькой комнатке и трудился над очередным рассказом. Да-с...я не оговорился, именно трудился и трудился "в поте лица своего", так как всё то, что он считал литературной деятельностью,
был несомненно труд - и труд каторжный! Писатель - это сталевар, любил частенько говаривать Иван Палыч; как из руды образуется сталь, так из слов появляется нечто, что потом должно привести читателя или в восторг, или в полное смятение чувств...
 Писательская эйфория настолько овладела Иван Палычем, что из его комнаты довольно часто раздавались то гомерический хохот, то какие-то поросячьи повизгивания, переходящие в довольно неприличное похрюкивание...
 Жена и сын-гимназист писателя, разинув рты, замерли как античные статуи под дверью и, с мистическим чувством, внимали священнодейству главы семейства...
 наконец экзальтированные звуки затихли, послышалось довольное кряхтение, затем - "Да уж...хороша мерзавка!" Вслед за этим, раздавался благосклонный рык: "Входите же мои дорогие слушатели!"
 Супруга и отпрыск бледнели, тоскливо глядели друг на друга, мать торопливо крестило своё чадо и, с безнадёжным выражением - "О Господи!.." они перешагивали порог.