Лапы, крылья и хвосты...

 

            "Кто кошек любит, будет жену любить».
            «Кошка да баба в избе, мужик да собака во дворе».
            «Собака обжора, а кошка сластёна».
            «Сердце соколье, а смелость воронья». 

            (В.И.Даль. «Пословицы русского народа»).
 


        «Братья наши меньшие»… Что мы знаем о них, понимаем ли их – таких, кажется, простых, доверчивых и наивно преданных? Они живут с нами не одно тысячелетие, они каждодневно смотрят нам в глаза и ожидают от нас – чего? Сострадания, понимания, участия? Или простого корма, питания? А, может быть, это они изучают нас, удивляются, пытаются безуспешно понять неразумных людей и научить нас тому, чем обладают сами, чем их наделила матушка-Природа, но  что растеряло человечество на пути к прогрессу: перекрестить нас в свою веру, научить бескорыстной любви, преданности, инстинкту самосохранения, терпимости к нашим недостаткам, умению понимать окружающих тебя живых существ и ладить с ними, - то есть тем навыкам, которые человеком просто не замечаются либо давно утеряны в борьбе за выживание и место под солнцем…

        А потому они, живущие рядом с нами, но потерявшие веру в нас либо безжалостно брошенные нами, вынуждены объединяться в стаи и жить по её суровым законам – признанием старшинства силы, беспрекословного подчинения большинству, выживанию любой ценой…

        Так кто же кому нужнее?
        А пока люди безуспешно пытаются подвести своё чувство привязанности под некую, почти научную, идею,  и с её помощью сначала поделить себя на «собачников» и «кошатников», а затем определить: кто же из них умнее, кто важнее, кто более социально состоявшийся, кто больший «друг животных»… И в этом стремлении перестают замечать, что этими бесплодными попытками лишь всячески оскорбляют и унижают друг друга, а заодно и своих домашних питомцев. А их «братья меньшие», что о четырех лапах, словно посмеиваются над ними – неразумными, и сами себе думают: «Ну, что с них взять?! Только одно – продолжать воспитывать, пытаясь освободить этих двуногих от чувства собственной исключительности и злости, зависти и снобизма».


        Банальна истина, что все люди разные, как разнится и их отношение к животным, птицам, насекомым. А, по большому счёту, и к самой природе. И вовсе не потому, что на Земле стало слишком много этих самых «Царей Природы», а Вселенная, хоть и бесконечна, но разумна. Нет, скорее потому, что человечество в своем понимании бережного отношения к местам обитания продолжает находиться в зародышевом состоянии, а в оправдание  собственной глупости, очень любит по любому поводу бездумно цитировать классиков. Оно, словно неразумный ребёнок, которого добрые  родители ещё не успели научить уму-разуму, различию между понятиями «хочу» и «могу», к месту и не к месту любит повторять: «Мы не можем ждать милостей от природы; взять их у неё – наша задача», забывая о том, что великим русским биологом И.В.Мичуриным это было сказано по конкретному поводу – возможности изменять наследственные формы организмов, приспособляя их к нуждам человека.

        К чему ведёт весьма неразумная цивилизация, мы все давно ощущаем на себе, на изменении климата, на качестве пищи и чистоте воды, на исчерпании полезных ископаемых и исчезновении «зелёных легких» Планеты – лесов, эрозии почв и таянии ледников… Человечество постепенно, но неотвратимо рубит сук, на котором сидит, а в итоге начинает ощущать собственное сиротство на Планете Земля.

        Не отсюда ли попытки как-то защититься от брутальных «прелестей» цивилизации, уйти от безысходности жестоких рамок бытия, зажатого между бездушностью «электронно-железного» мира телевизоров, компьютеров и личных автомобилей и собственными одиночеством, несостоятельностью или неудовлетворённостью жизнью, работой, семьёй.

        Наверно именно в этом проявляется потребность ощутить рядом с собой живое, но такое безмолвное и преданное существо, от которого не требуется быть собеседником или оппонентом в споре, а лишь молчаливым соучастником собственных переживаний или утешителем в раздражении и печали. Для городского жителя давно прошли те времена, когда содержание домашнего животного носило сугубо прикладной характер: охрана дома от непрошенных «гостей», будь то заурядный вор-домушник или хитрая, но настырная мышь. Сейчас с этим справляются другими, современными «цивилизованными» средствами. А использование этих животных по своему, так сказать, прямому историческому назначению, осталось только в сельских, да кое-где в дачных условиях.

        Правда, в последнем случае оно частенько перерастает в трагедию, когда к концу дачного сезона кое-кто из хозяев (по разным причинам) «забывает» забрать своего домашнего питомца на «зимнюю квартиру», превращая его из «охранника» в «бомжа». Видимо, не сумел бедолага достойно воспитать своих «папу» или «маму», за что и поплатился. Я, имея в течение полутора десятка лет дачный участок, наблюдал такие случаи, а пару раз даже нарывался на таких, полуодичавших псов, уже отчаявшихся, сбившихся в стаю и пытавшихся отомстить человеку (пусть и постороннему) за подобную  «доброту» его сородичей.

        И совсем не обязательно в оправдание собственных приоритетов любви к собаке, а не к кошке, либо наоборот, отыскивать какие-то мифические предрасположенности своей исключительной особы к тому или иному существу, которое живёт рядом с собой, а заодно и какие-то выдающиеся свойства себя – любимого. Все эти деления на: «интравертов» и «экстравертов»; ответственных и безответственных; воспитателей и наблюдателей; подсознательно страждущих командовать или подчиняться; обладающих скрытыми симпатиями и антипатиями к противоположному полу; а также различия в сексуальных направленностях и предпочтениях владельцев – весь этот, извините, бред не имеет под собой ровно никаких оснований по отношению к живущим рядом с вами животным.

        Рискуя быть обвинённым во всех смертных грехах, включая отсутствие поэтики и романтики отношений к «братьям нашим меньшим», всё же беру на себя смелость утверждать, что во всех наших предпочтениях и антипатиях лежат более приземлённые и прозаичные интересы, которые можно разделить на три основные группы факторов.

        Первая из них, повторюсь, носит сугубо прикладной характер – охрана и защита дома; оказание помощи больным членам семьи и инвалидам; стремление родителей через присутствие в доме животных научить детей доброте и состраданию к малым и беззащитным существам, и не по книжкам, а «вживую».

        Вторая – твёрдо укоренившиеся и передаваемые из поколения в поколение глубокие чувства привязанности и любви к домашним животным, с младенчества и до глубокой старости являвшихся неотъемлемой частью или даже членами семьи, либо благоприобретённые навыки, возникшие на почве любопытства, а также в виде безотказного способа спасения от естественного одиночества.

        И, наконец, третья – ей подвержены особы, вернее «особи», которых в народе принято относить к снобам, «жлобам» и «куркулям». Это, как правило, претендующие на  изысканно-утончённый вкус, любители экзотичных рептилий, насекомых, птиц, животных, в том числе собак бойцовых пород, которых любят (видимо, в назидание всему человечеству) выгуливать без намордников: чтобы одновременно их и боялись, им и завидовали. К ним, без сомнения, относятся и те, кто организовал свой бизнес на разведении и продаже животных.
 
        Мне возразят: разрешено всё, что не противоречит закону. Но мне почему-то стыдно смотреть в глаза этим несчастным котятам и щенятам, устало и жалобно глядящим из тесных и душных хозяйских клеток на стихийных рынках, будто это я сам выбросил их за ненадобностью, а потому напрочь отпадает охота покупать их. Уж лучше принять эти беззащитные существа из добрых рук твоих знакомых и друзей, как подарок, или просто подобрать на улице, чем покупать на рынке, словно ненужную вещь.
       
        Все кошки и коты, рыбки и морские свинки, которые прошли через нашу семью за долгую жизнь, были подарены нам добрыми друзьями, а не купленными, подобно куску колбасы. Они росли вместе с нашими детьми, не только даря им что-то наивно-доброе, пушисто-мягкое, но и обучая их умению ладить с окружающим миром, лучше понимать его мудрость, прелесть и разнообразие. И все они оставили свой добрый след в наших душах и нашей семейной памяти вместе с горечью утрат, словно от потери близкого человека.
 
        Ведь это непросто и очень ответственно – держать в своем доме и семье любое животное. Да, порой так хочется сделать приятное своим детям, внукам, да и себе, раздумывая над тем – взять или не взять котика, щенка, морскую свинку, попугайчика или рыбок. Но собственный жизненный опыт частенько начинает ехидно нашёптывать обратное: «А позволяют ли тебе условия содержать животное? А не будет ли оно мешать твоему домашнему спокойствию и благополучию? Не придётся ли делить твоё, такое короткое и оттого драгоценное, свободное время со зверем, требующим особой заботы и внимания? А «кормёжка», вычёсывание насекомых, поиски мест выгула (если пёс) или опасения, что умудрится сбежать на улицу по весне либо начнет «метить» территорию (если кот)? А приучение к отхожему месту или дрессировка и привитие хороших манер? А болезни, прививки? А всякие там вязки, роды, проблемы пристройки потомства?».

        И вот все проблемы побеждены, дети (внуки) вытерли слёзы, которые стали последним доводом на чаше весов и… вы обладатель живности. Ну, держись, хозяин, ты – за всё в ответе!..

        Новый член семьи начинает изучать вас, а вы все – учиться у него общению с живым существом, который требует внимания, заботы, терпения, имея свои характер и привычки, к которым всем вам предстоит привыкать и принимать как данность.

        И постепенно перед вами открывается новый мир – мир иного живого существа, который, как оказалось, совсем не готов находиться в том «прокрустовом ложе», в который вы его пытаетесь загнать. Оказывается, у него есть свои врождённые навыки, с которыми либо придется бороться, но тогда готовьтесь получать в ответ массу неприятностей и неудобств, либо принимайте нового члена семьи таким, каков он есть, поступаясь собственными жизненными принципами и меняя некоторые существовавшие до него домашние устои. Любые столкновения чреваты не самыми благоприятными последствиями.
 
        Так, наш кот Кузя, проживший, по кошачьим меркам долгую жизнь – тринадцать лет, который рос вместе с моим сыном, и кто кого больше воспитывал – ещё можно поспорить, иногда заявлял свои претензии на право быть «вожаком стаи», видя в моём лице конкурента номер один, а потому частенько, особенно в последние годы жизни, старался мстить мне разными способами. Так, видя мою привязанность к книгам, умудрялся «метить» наиболее толстые и интересные исторические романы, неосторожно  расставленные мной на нижних полках стеллажей.
 
        Забираясь, казалось бы, с самыми добрыми намерениями ко мне на колени по вечерам, когда я приходил с работы, он блаженно вытягивался и ждал, когда я начну его гладить. Но, видимо перед этим, учуяв своим острым кошачьим обонянием присутствие спиртного в моем организме, выбирал момент и, вдруг, вцепившись мне в руку острыми зубами, тут же рывком спрыгивал на пол, пребольно отталкиваясь задними лапами от моей руки, на которой до того, казалось бы, безмятежно лежал. Да так, что десятисантиметровый шрам до сих пор остаётся свидетельством нашей «дуэли», хотя Кузи нет уже много лет.

        Несладкая, но вполне содержательная жизнь сложилась у кошки, которая жила у моей дочери. Звали её Багира, и своей грациозной изящностью и чёрным окрасом она вполне оправдывала своё имя. А если добавить к этому дикий нрав, удивительную независимость, самостоятельность и неприязнь к любым попыткам взять её на руки и погладить без её согласия, реакция маленькой «пантеры» на эти «телячьи нежности» была молниеносной – от выгнутой спины и шипения с диким оскалом до удара лапой с выпущенными когтями. А ещё она обладала завидной прыгучестью и даром охотницы.

        Так сложились обстоятельства, что в одно прекрасное время Багиру пришлось отдать моим родителям, живущим отдельно от моей дочери. Привыкала она к новой обстановке долго, но постепенно притёрлась к новым хозяевам и стала проявлять не только свой дикий нрав, но и проявила недюжинные воспитательные способности. Как водится в семьях с большим опытом совместной жизни, простота общения между супругами, порой, отличается прямолинейной грубоватостью, незаметной для окружающих и простительной для обоих. Но, как оказалось, только не для нового члена семьи – Багиры. Она, как особа женского пола, однозначно встала на сторону мужчины, признав его «вожаком стаи» и стала сначала внимательно и ревниво следить за поведением другой женщины в этой семье – моей мамы.
 
        Постепенно она стала проявлять беспокойство, быстро переросшее в недовольство, тем, как и в каком тоне её соперница разговаривает с «вожаком». Поначалу она просто подходила к маме и ненавязчиво клала лапу на руку или касалась ноги, мол, измени свой тон и поведение. А в одно прекрасное время она просто бросилась на маму, покусав и оцарапав её руки.

        Вечером, перед сном, она лихим прыжком запрыгивала на высоченный платяной шкаф, стоящий рядом с кроватью, и грациозно прогуливалась по нему, не обращая внимания на то, что хозяйка уже легла. Но как только «вожак» занимал своё место, она точно и метко прыгала со своего наблюдательного пункта к нему в ноги и устраивалась на ночлег, чётко разделив семейное ложе своим, свернувшимся калачиком, тельцем на две равные половины.

        Увы! Её пребывание в квартире родителей оказалось не долгим – мама тяжело заболела, и отец на семейном совете потребовал убрать животное в другое место. И Багиру пришлось, уже в третий раз, пристраивать на новое жильё – её отвезли в одно из сёл, к дальним родственникам, где её жизненный путь закончился трагично. В один из весенних паводков она, перед этим родив несколько котят и проявляя материнские чувства, бросилась спасать своё потомство, начав, естественно, с самого сильного и жизнестойкого, которого успела перетащить в более высокое и безопасное место, а со вторым в зубах, переплывая бурную водную стихию, утонула.

        Были в нашей семье и морские свинки, которых завел и с которыми с упоением возился мой сын, уже будучи студентом. Забавные Машка и Дашка с веселым гульканьем  бегали друг за другом по его комнате и пробовали на зуб всё, что можно было грызть и до чего доставали их маленькие толстенькие тельца. Поэтому все обои в его комнате на высоте их роста были аккуратно сжёваны, будто срезанные бритвой. Любимым их лакомством, кроме одуванчиков и газет, был пророщенный в кюветке овёс. Когда он прорастал до 5-7 сантиметров, сын ставил кюветку на пол и с интересом наблюдал, как Машка – первая из появившихся в доме свинок, на правах хозяйки забиралась в эту молодую поросль, ложилась на неё и со смаком поедала это лакомство, а все попытки Дашки расположиться рядом и присоединиться к пиршеству категорично пресекались – Машка просто отталкивала подружку задней ногой, не давая ей устроиться рядом.

        Самое трагичное в наших отношениях с живущими рядом «братьями меньшими», это их смерть. Она бывает разная, но всегда оставляет такие раны на сердце, что после каждого такого случая даешь себе зарок: «Всё, больше никого не заведу – слишком больно!». А бывают и издержки другого рода. Так, в моём детстве, в Кишиневе, наша любимица и долгожительница кошка Мурка перед собственной смертью заразилась бешенством, что, говорят, часто случается с ними. На моё счастье я в это время находился в пионерском лагере, а вот мама и бабушка пострадали – оказались покусанными и поцарапанными нашей любимицей, из-за чего они вынуждены были обе пройти неприятную процедуру, получив по нескольку десятков весьма болезненных уколов.

        В Амурской области, в конце 1970-х годов, в нашей семье проживал с нами красавец-кот по имени Амур – беленький, статный и точёный как статуэтка, без вредных привычек и капризов, очень аккуратный и интеллигентный. Все знакомые восхищались им, а когда он как-то приболел, и жена носила его в ветлечебницу, увидевший его там мужик, который привел на лечение быка, восхитившись нашим Амуром, предложил ей обменять его на этого самого быка. Однажды природа взяла своё – он по весне сбежал от нас и несколько дней отсутствовал.
 
        А потом мы его нашли, голодного и грязного. Но самое страшное было в другом -   кто-то из соседских мальчишек, воспользовавшись его доверчивостью к человеку, просто переехал его на велосипеде. Амур умирал тяжело, но со своим удивительным кошачьим достоинством. Сердце рвалось на части, наблюдая, как он полз, превозмогая боль, в туалет, приученный к нему с детства. Мои коллеги, видя его страдания, усыпили его, освободив от мучений.
 
        Почему-то вспоминается фраза героя одного из кинофильмов: «Чем больше я постигаю людей, тем больше я люблю животных»…

                *    *    *

        Говорят, каждый человек хотя бы раз в жизни должен съездить в санаторий. Редко встретишь человека, который любит лечиться. Это – уже когда совсем, что называется, «припечёт» и деваться некуда. Но совсем другое дело – санаторий. Тут сочетаются много, казалось бы, несовместимых, но приятных вещей – и, как правило, путешествие в другие места; и обильное и разнообразное питание в столовой, больше похожей на нечто среднее между кафе и рестораном (увы, без спиртного!); и проживание в отдельном номере, с телевизором, холодильником и тесной, но индивидуальной, душевой кабинкой.

        Это и разнообразное лечение, с внимательным и подчёркнуто вежливым санаторным медперсоналом, не в пример традиционно замордованным поликлиническим врачам; и предлагаемый, наряду с основным лечением, широкий дополнительный набор процедур (как платных, так и бесплатных); и неожиданно свалившееся на тебя сказочное, неправдоподобно большое количество свободного времени, с широкими возможностями гулять и изучать живописные окрестности. И, наконец, твоя благоверная,  наслаждающаяся всем этим вместе с тобой и при этом абсолютно не обременённая вечными магазинами, кухней, стиркой и уборкой. Ну, чем не рай?!..

        И совсем не обязательно для поправки собственного здоровья стремиться уезжать на какие-нибудь знаменитые, но такие далёкие от нас западные санатории и курорты. У нас на Дальнем Востоке есть свои отличные места, где можно прекрасно подлечиться и отдохнуть. Одно из таких мест находится совсем рядом, в Еврейской автономной области. Это – комплекс санаториев Кульдур, что расположен в 290 километрах от Хабаровска и в 27 километрах на север от станции Известковая, по железнодорожной ветке, идущей на Ургал и Чегдомын.

        Эта сеть санаториев располагается в живописной долине реки с тем же названием, окруженной отрогами Малого Хинганского хребта. Чистейший воздух, преобладающее безветрие, более 80 процентов солнечных дней в году, резко континентальный климат, наиболее благоприятный сезон для лечения и отдыха – весна. Сопки, окаймляющие долину, невысокие, пологие, покрытые лиственными лесами, поднимаются на высоту не более 600-700 метров. Своим внешним видом и расположением они ассоциируются у поколений отдыхающих с тем, что и сам поселок, и санатории на его окраине расположены как бы в кратере некоего, ныне потухшего, вулкана. Народные предания о подобном геологическом происхождении этих мест имеют под собой весьма достоверные объяснения и подкрепляются самой формой лечения.
 
        Дело в том, что главным лечебным фактором и жемчужиной здешних мест, вне сомнения, является уникальная лечебная термальная, минерализованная вода, обладающая чудодейственными свойствами, позволяющими лечить многие болячки: от артритов и остеохондрозов до кожных и гинекологических заболеваний. Сильный (до 72 градусов) нагрев и минерализация этой уникальной воды происходят вследствие большого гидравлического напора в недрах земли и близости раскалённой магмы.

        Всё это вызывает нескончаемый поток страждущих излечить свои хвори, со всего  Дальнего Востока и не только. Сюда едут люди  всех возрастов и социальных групп в надежде поправить подорванное возрастом и тяжким трудом здоровье, родители везут детишек с нарушениями опорно-двигательного аппарата, молодые женщины – в надежде восстановить заложенную природой способность рожать. А всех приехавших объединяет единое стремление – излечиться и набраться сил. Что может быть важнее и благороднее этого?

        Годами и поколениями здешних высокопрофессиональных медиков выработанный рабочий ритм санаториев быстро втягивает всех в своё русло, графики осмотров, лечебных процедур чередуются с приёмами пищи, послеобеденным сном, прогулками по чудесным парковым зонам и лесным просекам… Человек легко привыкает к хорошему, а потому время летит незаметно и быстро.


        Обычно, первая половина санаторного дня проходила в лечении и принятии процедур, заканчивавшихся обедом и послеобеденным отдыхом, а затем наступало свободное время. Его мы с женой, как  и большинство наших соседей, использовали для прогулок. Март в этих местах очень хорош не только с точки зрения качества самой лечебной воды, но и своей погодой. При здешнем континентальном климате разброс ночных и дневных температур был разительным.

        Сохранилось фото, где отражён метеобюллетень на 23 марта, на котором осталось запечатлено, что ночная температура воздуха составила минус 9 градусов, в 8 часов утра минус 15, в 12 часов дня 0 градусов, а в 16 часов – плюс 7.
 
        Сам санаторий расположен у подножья горы, а все его вспомогательные службы уже поднимаются по её склону. В углу парка, в небольшом благоустроенном углублении бьёт подземный источник с удивительно вкусной, ледяной водой. Санаторий и все окрестности покрыты снегом, но не тем, который мы привыкли видеть в городе в это время года - просевшим и превратившимся в грязно-бурое месиво. Здесь он девственно чист и сверкает на солнце. Воздух такой, что его хочется пить, вкушать как ту, хрустальную воду из источника. А вечерами, когда округа погружена в первозданную темноту и тишину, от которых мы – городские жители тоже давно отвыкли, ночное небо сверкает бриллиантами звёзд, неправдоподобно ярких для этого времени года. Сказка, да и только!..

        Гуляя по аллеям местных санаториев, мы вначале были удивлены местным жителям, в большом количестве продававшим посетителям семечки. Только несколько позднее мы поняли, для чего. Расширив маршрут своих прогулок за пределы санаторных территорий, мы стали осваивать прилежащие горы и лощинки между ними, и тут нам всё стало ясно. Бродя по лесным просекам, протоптанным нашими коллегами, углубляясь в лес, мы заметили, что нас сопровождают стайки птиц, перелетавших с дерева на дерево, с ветки на ветку, зорко наблюдая за нами и нашими движениями, особенно рук. И стоило вытянуть руку, как тут же на неё планировала какая-нибудь птаха. Рассмотрев, что в руке ничего нет, она, недовольная, вспархивала, а на её место уже спешила другая.

        Пришлось спешно запасаться кормом и наши прогулки стали более весёлыми и предметными. Птицы, рассмотрев, что мы пришли к ним в гости не с пустыми руками, уже не отставали от нас. Не будучи назойливыми, они не были и особо пугливыми, и иногда к вытянутой с едой руке подлетало сразу несколько птичек, по очереди склёвывая семечки. Назвать их домашней живностью не повернётся язык, но присутствие доброго человека, не дающего им замерзнуть от холода, а главное, от голода в это суровое время года, приучило их доверять «двуногому зверю».

        А мы наверно стали больше ощущать себя неотъемлемой частью этой природы, и оттого было как-то теплее на душе.

        Здесь же мы стали наблюдателями ещё одного удивительного явления, над которым стоило задуматься. Как я уже сказал, утрами здесь было ещё очень холодно. Наша столовая была расположена выше по склону сопки, чем сам корпус, и до неё приходилось подниматься по довольно крутой лестнице, окруженной высоченными соснами. В этом был наверно свой особый оздоровительный смысл: на пустой желудок легче взбираться в гору, да и этот подъём был своего рода утренним тренингом. Вход в столовую был тоже оборудован широкой лестницей с площадкой перед входной дверью.

        И вот, совершив очередной такой утренний подъем, мы увидели на лестнице и площадке перед дверью несколько собак, которые стояли и смотрели на входивших с какой-то затаённой надеждой. После завтрака некоторые наши соседи брали с собой остатки не съеденной еды и выносили их. Собаки уже ожидали их и с каким-то сдержанным достоинством, без суеты и драки съедали вынесенное.
Но тут внезапно появлялись кошки, общее число которых намного превышало собачью стаю. Собаки, как-то молча, ретировались, как бы уступая место более мелкой, но и более настырной «братии». Не возникало ни драк, ни криков.

        Выглядело это неким молчаливым, но отработанным почти театральным действом. В обед это всё повторялось, но с одной, очень важной и ещё более зрелищной разницей.

        Дело в том, что помимо обеда нам положено было, по существовавшим здесь нормам питания, дополнительно что-то вроде полдника, в виде какого-нибудь фрукта, либо упаковки йогурта или кефира. Этот полдник забирался с собой, но не всеми доносился до своего номера, а шёл также на подкормку «братьев меньших», терпеливо ожидавших на крыльце. И вот тут всё повторялось вновь, но в более расширенном составе. И каком!..
 
        Площадка перед столовой вдруг встретила нас пронзительным вороньим гомоном. Пристроившиеся поесть молочное лакомство кошки внезапно были атакованы стаей ворон, которые с пронзительным криком посыпались на них с окружавших столовую сосен. Кошки с позором бежали, а прожорливая стая ворон проворно хватала клювом уже открытые пластмассовые коробочки с йогуртом и, расплёскивая их содержимое на удивлённых и растерянных людей, уносили их на деревья. Там вороны удивительно ловко  пристраивали их в расщелины веток и преспокойно лакомились содержимым, победно взирая на нас с недосягаемых высот. Вот это было зрелище, скажу я вам!

        Как видите, в природе всё распределяется не так, как у людей, где сильнейшие побеждают. Там, где царствуют «лапы, крылья и хвосты», своя продуманная иерархия. Табель о рангах, основанная отнюдь не на наших представлениях, ошибочно закрепленных человеком в придуманном им понятии: «как кошка с собакой». Нет, понимая, что, даже живя вне человеческого дома, без человека им не обойтись, не перезимовать, эти звери выстроили свою линию поведения, куда вынужденно вклинились и настырные птицы. По принципу: «всем должно хватить, если не ссориться понапрасну».

        Вот бы нам поучиться этой мудрости у «братьев наших меньших»!