Квартира и книга

 Года Лайме "Гранатный переулок"
дом №6 (Окно в центре - квартира автора).

В 2000 году мы вместе с поэтом Владимиром
Гомерштадтом решили издать свою первую книгу. Денег не было. Опыта издательского никакого. Не ясно было с чего начинать. Начинать надо было с поиска денег. Продавать столовое серебро было жаль, спонсоры не находились, и мы решили продавать картины у меня на квартире. К нам присоединился художник Анатолий Морев, став третьим участником «Конторы Мыльный пузырь», так шутя я называл наше объединение. Он писал рассказы и тоже хотел их издать. Но абстрактные картины Толи продавались плохо, - «Нет имени» - говорили приходившие покупатели, - Может быть это и гениально, но раз имени нет, то это не продастся»  В это время я жил и работал у своих знакомых в усадьбе Шмидтов-Зволинских в Крюково. (Об иноке Никите  Зволинском, крупном ученом я написал воспоминания. Добивался увековечивания его памяти, и даже выступал по этому поводу в Московской городской думе в сентябре 2011года.)  «Надо написать вид Крюково, усадьбу, и предложить картину хозяину усадьбы, человеку состоятельному, владельцу типографии, - сказал я Анатолию, - А за забором у нас усадьба крупного денежного деятеля, разбогатевшего в лихие девяностые. Он выстроил дом в виде большой армянской сакли, среди северных елей и сосен, очень «оригинально» получилось. Явно он тоже захочет иметь изображение своей усадьбы»  Мы отправились в Крюково.
Владелец ресторанов и ЧОПов жил за колючей проволокой, держал свору злющих собак и на контакт не шел. Но бегал по утрам с гантелями по лесу. Мы приоткрыли ворота, чтобы было видно, как Толя стоит за мольбертом. К тому времени он уже написал «дворцовую саклю» среди сосен. Очень неплохо получилось. Сосед клюнул. Увидев изображение своего дома, зашел к нам. Но сколько мы не расписывали достоинства картины, заявил, что больше пятидесяти долларов не даст. Пришлось соглашаться и на такие крохи. Леонид потребовал, чтобы картина была подписана. А через несколько лет, узнав, что Анатолий и его жена стали заслуженными художниками России, стал живо интересоваться, сколько же теперь она стоит. Все эти годы  картина пролежала у него в котельной. Леонид никак не мог понять, почему квадрат, закрашенный черной краской, может стоить семь миллионов долларов, что там нарисовано? И почему этот квадрат висит в Третьяковской галерее?.
В разговоре с мной о живописи он бросил загадочную фразу – «Подумаешь, девятый вал Левитана» Было непонятно шутит ли он или говорит серьезно.
Трехэтажная «сакля» нового армянского русского была запечатлена не только на холсте, но и в стихах. Поэт Владимир Гомерштадт живший у меня в Крюково две зимы и написал целый сборник стихов, посвященный усадьбе, среди них и стихи о доме соседа.
                ***

Кирпичный дом с трудом в ландшафт врастает —
природу он едва воспринимает,
он чужд всему.

Берёзе и сосне
покажется, что не в своём уме
загадочный пришелец краснокожий —
кирпич, с природой дерева несхожий,
возопиет с азартом петуха,
увидев солнца луч сквозь облака.
Отпрянет перепуганная роща —
хотелось бы кого-нибудь попроще —
увидеть бы на этом бугорке
избушку и тропу невдалеке…

Но годы дом с природою сближают.
Природа постоянство уважает.
Ель снег сметает с сумрачных бровей —
дом не чурается её ветвей.
Сосна, как таитянка молодая,
его раскраске тайно подражает —
он как бы в роли мудрого вождя,
способного для всех забыть себя.

И каждого лицо, улыбку знает,
и роща его шумно обступает,
с ним говорит на птичьем языке,
который дом своим родным считает.

Иван, хозяин усадьбы Шмидтов-Зволинских не стал приобретать пейзаж, вид своей усадьбы, но он и сделан был халтурно.  Итак, у нас было пятьдесят долларов. Друзья купили Толины пейзажи на сто долларов. Я пытался продавать портрет апостола, выполненный на дереве. Но тщетно. Состоятельный человек, племянник пресс-секретаря президента продержал Апостола дней десять у себя, потом вернул обратно с ссадинами.
 Как-то теща моего друга Инна Иосифовна, привела к нам на квартиру женщину, работавшую «экспертом» в частной галерее. У Елены был нюх на картины. Она посещала старушек и старичков, находила старые потемневшие полотна, сообщала о находке галерейщице, та приезжала и скупала за бесценок произведения искусства, а старушки были счастливы полученным копейкам.
Нечто подобное должно было произойти со мной (Конечно, Инна Иосифовна к этому была не причастна)  Войдя в комнату, увешанную абстракциями и дешевыми картинами IXX –XX века Елена сразу положила глаз на замызганный пейзаж, висевший  у меня над диваном.
Когда-то мне его подарила Мария Владимировна Дриневич, Маросейская старушка, духовное чадо ныне канонизированного о.Сергия Мечева. Ее предки были выходцами из Венгрии, о чем говорила и сама фамилия «Дриневич» по реке Дрина. В годы советской власти Мария Владимировна на старенькой машинке «Ундервуд» перепечатывала церковную литературу. Ей приносили свои труды Сергей Иосифович Фудель, Николай Евграфович Пестов, Александр Николаевич Некрасов.

Мария Владимировна подарила мне этот пейзаж после смерти своего формального мужа, больного человека, которого она опекала по маросейской общине. Мы разбирали его квартиру, заваленную антиквариатом. Подарила она мне также с десяток картин самодеятельной художницы Рыбаковой, но я их выбросил как откровенно слабые, самодеятельные, хотя и написанные с большим энтузиазмом и любовью. А этот старый пейзаж оставил, чувствовалась рука мастера. Вешать мне его был некуда, и я поместил его под потолком в темном коридоре коммунальной квартиры. Коридор был метров сорок, когда-то детстве я учился в нем кататься на велосипеде. В этом коридоре картина провисела лет пять.  Потом соседи, добивавшиеся нашего отъезда, сами сбежали, после многочисленных пакостей в наш адрес, и мы заняли всю квартиру. *(Воспоминания о коммунальной квартире породили у меня стихотворные строчки:

- В длинном, темном коридоре
Жили-были три коровы.
Со свечой они сидят
И тихонечко мычат.
Кофе пьют, бренчат гитарой,
Лишь аккорды подбирают.
Огонек в глазах блестит,
Моль зигзагами летит.
Эхо по углам гуляет,
Ветер мусор подметает.
Дверь облезлая скрипит,
А за ней старушка спит.
                … и т.д.)

 В новой комнате я повесил картину над диваном, и в упор рассматривая пейзаж, лежа на диване, поражался его живописности, явленную, несмотря на темный слой грязи, покрывавший всю картину. «Если бы я не знал, что это картина Марии Владимировны, я бы подумал, что вижу перед собой пейзаж Сислея»
 **) Сислей знаменитый французский импрессионист.

 И вот именно эта картина сразу привлекла внимание «эксперта»
По ходу разговора Елена заявила, что эта картина может  стоить тысячу двести долларов, но потом, спохватившись, снизила цену до пятисот. Будь эти деньги у нее с собой, я бы сразу отдал пейзаж. Когда мы с Инной Иосифовной вышли из комнаты, Елена бросилась к картине, и попыталась перевернуть ее, чтобы рассмотреть заднюю сторону холста. Но в этот момент картина вывалилась из рамы, и когда мы вернулись обратно, то увидели Елену, стоящую на коленях на диване, держащую двумя руками и раму, и вывалившееся полотно. Елена объяснила, что хотела получше рассмотреть подпись  художника. Подпись была необычная, я просил знакомого дьякона специалиста по скандинавским языкам, свободно читающего в подлиннике античных авторов, знающего английский, немецкий, французский языки, прочитать ее, но он не смог.
С Еленой мы договорились, что с галерейщицей она придет через неделю и моя картина будет куплена за пятьсот долларов. Я был очень рад, появлялись деньги на издание книги. Через неделю Елена позвонила, сообщила, что они уже едут ко мне с хозяйкой галереи, только завезут дочь на занятие фигурным катанием, но сама владелица галереи готова купить картину уже только за двести долларов. Я был разочарован.  Позвонил дьякону. У дьякона дома был музей, его собрание картин было хорошо известно у искусствоведов и коллекционеров Москвы. Его предок был известный черносотенец депутат дореволюционной Думы,  восемь человек из его рода погибли в годы террора и в тридцать седьмом и восьмом годах. В истории этой коллекции очень прикровенно упоминался заместитель наркома НКВД. Людей арестовывали, а их имущество, произведения искусства присваивалось нквдешым начальством, выписывающим ордера на арест. Несмотря на идеологический разгром формалистов, они ценили картины художников Русского Авангарда, и держали их у себя дома.

Услышав, что цена  за мою картину снизилась уже до двухсот долларов, дьякон сказал: «Несите ее ко мне домой». Благо, что он жил через две улицы от нас, в сталинском элитном доме.

(Надо заметить, что дьякон просто заставлял меня заниматься литературой, говоря – «Вы за сорок минут можете написать то, на что мне, филологу, потребуется месяц». Я читал ему свои произведения во время дежурств в храме, перед литургией, пока дьякон гладил подрясники. Он брал на себя работу алтарников, ежедневно приходя в храм за два часа до начала службы, и зимой и летом, приводя в тихое оцепенение сторожей, особенно зимой в пять часов утра, когда тьма и мороз царствуют над миром, и почти невозможно вырваться из темных глубин сна. Сам он говорил о себе: «Я встаю  в три часа ночи, и не знаю, жив я или мертв. Отжимаюсь раз десять от пола, чтобы проснуться и иду на службу. По дороге разговариваю с милиционерами посольств».
О. Онисима очень хорошо знали и милиционеры, и дамы собачками, продавщицы в магазинах, на улице его постоянно приветствовали.
Иногда по вечерам после церковных служб мы вместе  с о.Онисимом в тихих Московских двориках  пили коньяк из горла, обсуждая абстракции Кандинского, квадраты Малевича, фантастический реализм Шагала. И чем больше выпивали коньяка, тем больше проникались Авангардом и приходили в экстаз. А рядом бегали собачки, прогуливающихся дам. Не хватало только старого абажура в окне.
Оценивая мои творения,  о.Онисим  отмечал труднодостижимую простоту языка.  Мы были друзьями. Благодаря его неустанной поддержке я включился в писательский процесс.)
 
Сняв картину со стены, и завернув ее в полотно, я отправился на смотрины. Минут через десять я оказался в элитном доме «Сталинского репресанса»,  где жили всевозможные бонзы, в их числе писатель Сергей Михалков, секретарь союза писателей СССР. Высокая бронированная дверь отворилась и я впервые оказался в  квартире «о.Афанасия». Она состояла из нескольких просторных комнат, стены которых были сплошь увешаны картинами от пола до потолка высотой четыре метра. За иконами, картинами стен не было видно. Роскошные ковры, тоже  произведения искусства, были постелены в каждой комнате. Антикварная мебель, скульптуры, произведения мелкой пластики, книги заполняли квартиру. Это был музей квартира вельможи уровня Юсупова. Квартира принадлежала  жене о.Онисима, ей же принадлежала и половина коллекции. Ирина писала картины подражание  Мир искусникам. Хорошо получалось. Приняв из моих рук картину, о. Онисим с женой, поставили пейзаж  на диван, благоговейно встав перед ним  на колени как дети, как будто  молились на произведение искусства. Подпись художника не удавалось прочитать.
Наконец Ирина определила:
- Это венгерский язык. А имя художника - Карпати Иено.

По каталогу продаж мировой живописи, которого не было даже в Третьяковской галерее, так что сотрудницы галереи приезжали консультироваться на квартиру о. Онисима, определили, что это венгерский импрессионист парижской школы, живший в конце IXX и первой половине XX века.
- Если вы захотите продавать картину в таком виде как она сейчас, без реставрации, то сможете получить за нее шесть тысяч долларов.
Если отреставрируете, и предложите венгерскому посольству, можете продать за девять тысяч. А на аукционе она может стоить двенадцать тысяч долларов – заявила Ирина.
До приезда галерейщицы оставалось часа два. Я позвонил своей куме из Третьяковской галереи, я был крестным ее сына, и сообщил, что удалось определить автора картины. Но ко мне едет галерейщица, которая собирается купить картину за двести долларов.
«Немедленно вези картину ко мне, - почти кричала по телефону Наташа, - я знаю этих людей. Тебя скрутят как кролика, сам отдашь за сто долларов. Это кровавый бизнес, а они профессионалы. Ты не знаешь, какие драмы происходят у нас в галерее каждый понедельник»   По понедельникам в Третьяковской галерее проводилась экспертиза картин, которые приносили их владельцы. Определялась подлинность картин, авторство, приблизительная стоимость. Это был первичный осмотр. Сама экспертиза занимала достаточно много времени. В истории галереи был случай, когда из-за ошибки в экспертном заключении, или из-за подлога, профессору искусствоведения, проводившему экспертизу, пришлось стреляться. Он погиб. Речь могла идти о миллионах долларов. И от подписи профессора зависела их судьба. В это время в Европе всплыла фальшивая картина Малевича. Говорили, что подделка была такого высокого уровня, что ее привозили показывать королевской семье Англии. Но королева Елизавета не захотела приобретать эту картину, и оказалась права.
- А что я скажу галерейщице? – спросил я Наташу.
- Скажи, что тебя измордовала кума, сказала, что надо провести экспертизу, и забрала картину к себе в Пушкинский музей, не говори, что в Третьяковскую галерею.
Через полчаса приехал муж Наташи, забрал несколько картин и быстренько уехал.
Негодованию приехавших теток не было предела. Я действительно чувствовал себя кроликом перед двумя удавами. Если бы картина оставалась в доме, я бы безропотно отдал  ее из чувства вины, которое мне создали эти тетки. В итоге они купили за сто долларов портрет молодой матери с ребенком перед зажженным светильником. Это была копия на фанере, с какой-то известной картины. Бабушка моя, простая домохозяйка, мать пятерых детей, очень любила живопись, и во время войны, несмотря на нехватку денег, покупала на рынке у какого-то старика художника его копии.  В квартире висела большая картина «Тамара и Ангел»
«Я так люблю картины, так люблю,  - говорила бабушка, - А в Третьяковской галерее ни разу не была» Ее детям «Тамара и Ангел» не нравилась из-за религиозного сюжета. Портретом молодой женщины со светильником некоторое время закрывали мусорное ведро. И вот именно этот портрет и купили. Копия выглядела такой старой, что возможно ее приняли за подлинник. Утешились. А я возрадовался, деньги прибавлялись. Матушка же моя огорчилась, что без ее ведома я продал портрет молодой женщины, картина почти пятьдесят лет находилась в семье, и вот теперь ее нет. Это была еще память о бабушке, о военных годах.
Бабушка моя была из крестьян, помимо  способности шить,( она обшивала всю семью так что в школе делали замечание, что ее дети хорошо одеты) в ней явно обнаруживались способности к медицине, к сожалению не реализованные. Себя она причисляла к простонародью   и, как ей казалось, была человеком неверующим. «Я басурманка» - говорила она о себе. Но, случайно сказанная ею фраза, наверное, будет жить в веках. Через тридцать лет я ее услышал с экрана телевизора от академика Игоря Волгина. В восьмидесятом году, глядя на фотографию Туринской плащаницы, изображение лика Христа, бабушка сказала:  «Я всегда считала, что Христос был. Но только Он не был Богом, а был простым человеком. Просто Он перешел в нашу русскую веру, и евреи его за это распяли»
Когда на богословских чаепитиях с друзьями я поделился этой фразой, мой друг Миша математик, еврей спросил: «А в кого же тогда Христос крестился?» Потом эта фраза пошла по Москве, о чем я не подозревал, пока  не услышал об этом от редактора и издателя Володи Ерохина. 
Будучи человеком вроде бы простым, бабушка, однако очень не любила Сталина, еще при его жизни, интуитивно чувствуя в нем  преступника.

Дело с реставрацией  и продажей картины растянулось месяца на три. Будучи в Париже Наташа просматривала местные каталоги с картинами Карпати Иено, чтобы определить, сколько же стоит мой пейзаж. Выбиралась самая дорогая картина мастера, в каталогах указывалось, за сколько, и в каком году она была продана. Потом она находила самую дешевую картину художника. Учитывались размеры картин, и из разницы цен определялась средняя цена на картины этого художника. Выходило не очень много – тысяч шесть-семь долларов. Тысячи две должны были потрачены на экспертизу и реставрацию. Со страхом я согласился на них. Картину забрали на реставрацию, и больше я ее уже не видел. Говорили, что обновленная она была очень красива. Эксперты, объевшиеся живописью, «ненавидевшие искусство» вынесли вердикт – « Она не противная»

В марте 2000, когда еще судьба картины была неясна, я обратился за помощью в издании книги к Александру Исаевичу Солженицыну. Я написал ему о человеке,   который не только не сломался на допросах в тюрьме, но еще сумел «скрутить» своего следователя, наверное, потому что сам какое-то время был чекистом. Это был отец нашей знакомой.
Иосифа Генина революционера, начальника лесного отдела промбанка в 1937 году обвинили в подготовке покушения на жизнь товарища Сталина. Он был арестован.
В тюрьме следователи выколачивали из Иосифа чистосердечное признание непрерывными допросами, один следователь сменял другого. Главный следователь, Зам.  Начальника  8  отделения  4  отдела  ГУГБ  старший  лейтенант  госбезопасности  Деомидов,  ведущий дело о контрреволюционной организации в промбанке уговаривал Иосифа не мучить  себя и их, следователей, и во всем признаться. Иосифу грозила «вышка». В конце-концов Иосиф «сдался»  «Давно бы так» - обрадовался Деомидов. Иосиф заявил, что сам хочет написать чистосердечное признание. Ему дали бумагу и ручку. Иосиф написал, что он входил в контрреволюционную организацию промбанка, которая готовила покушение на товарища Сталина. Они собирались на заседания на в Малаховке, (дачном кооперативе промбанка). В целях конспирации организация была разбита на тройки, и никого кроме членов своей тройки (которые донесли на него) Иосиф, не знал. Но сейчас в своем следователе Деомидове он узнал одного из руководителей организации.
Прочитав такое «признание» следователь побелел, тут же порвал лист бумаги в мелкие клочки. – Ты что написал, ты что написал!- начал кричать он.
- А я буду утверждать это на каждом следующем допросе – ответил Иосиф.
Больше Иосифа ни разу не вызывали на допрос, и своего следователя он не видел.
Следственное  дело ''  №  13150 ''  было  направленно  на  рассмотрение  Особого  совещания  при  НКВД  СССР  - ''тройки'',  которая  выносила  приговор.  Три  человека  решали,  будет  ли  жив  человек,  или  он  будет  расстрелян.   В  деле  было  упомянуто,  что  Иосиф  Генин  виновным  себя  не  признал.  Осужден  по  показаниям  Казацкого  и  Арбитмана. К  делу  прилагалась  справка.

1)  Генин  Иосиф  Савельевич  1896 г. р.  Арестован  22/8 –1937г.   Содержится  в  Бутырской  тюрьме.
2)Вещественных  доказательств  по  делу  не  имеется.
Зам.  Начальника  8  отделения  4  отдела  ГУГБ  старший  лейтенант  госбезопасности  Деомидов.

1го  апреля  1938  года  ''Тройка''    вынесла  приговор :
''Генина  Иосифа  Савельевича  за  к.-р.  троцкисткую  деятельность  заключить  в  испр.трудлагерь  сроком  на  ПЯТЬ  лет,  сч.(считая) с  22/8 –37г.  Дело   сдать  в  архив.'

Спасая  себя, следователь  постарался.

К письму  к Александру Исаевичу я приложил свои рукописи о церковных подвижниках, прошедших лагеря, попросил оказать помощь в их публикации. И письмо и рукописи  передал  его секретарше Мурине, молодой  женщине, постоянно пребывающей в офисных помещениях фонда Солженицына в Козицком переулке.
 Александр Исаевич позвонил через день.

В этот момент у меня в квартире находились «лукавые тетки», представительницы инвестора, который хотел захватить наш дом. На нас постоянно осуществлялись «наезды» вплоть до угроз физической расправы. Наш столетний трехэтажный дом стоял в Гранатном переулке, тогда улица Щусева, по соседству с домом, где жила Галина Брежнева. Рядом был маршальский дом, дом  высших чиновников. Мы случайно уцелели. По плану, после постройки Брежневского дома, половину улицы Щусева собирались снести, и на этом месте построить очередной  ЦК-ский замок. Но в это время первым секретарем Московского городского комитета  партии стал Борис Николаевич Ельцин, который заявил, что строительство нового замка для ЦК, это разбазаривание государственных средств, и снос домов остановил. Очевидно, тогда жильцы стали «государевыми людьми», дом был переведен в федеральную собственность, и никто из московских властей, ни частных компаний не мог нас выселить, что тщательно от нас скрывалось. Мы с матушкой жили вдвоем на девяносто пяти метрах, а наша соседка старушка одна на девяносто. Рядом располагалась усадьба 19 века, которую занимал институт стандартов. Собственностью института было также здание церкви митрополита Филиппа на Олимпийском проспекте. К тысячелетию Крещения Руси Исполнительный Комитет принял решение - у института здание храма отобрать в пользу Русской Православной Церкви, а взамен передать институту два наших дома с жильцами. Мы стали крепостными института стандартов. Грянул путч, и СССР перестал существовать. Как бы и решение прежней власти утратило свою юридическую силу. Жилищное  начальство постоянно предлагало нам взамен наших официальных двадцати шести метров переехать в отдельную квартиру большую по метражу. Лишь бы мы покинули ту, которую занимали. Директор института стал проворачивать какие-то  аферы с домом, поселив в нем богатых кавказцев, которые и угрожали проломить мне голову, говоря, что я сам буду ползать на коленях просить, чтобы они поселились в нашей квартире. Союз Архитекторов захотел заполучить наши дома. Окно моей комнаты как раз выходило на Дом Архитектора. В борьбу включились и фирмы, «ширмы» за которыми стояло Лужковское городское правительство. Частные инвесторы присылали своих агентов. (Присылал своих агентов и богатый сосед по Крюково
Леонид, которому мы продали картину вид на усадьбу, присматривал квартиру для дочери.) Почти каждый день нам звонили, приходили, уговаривали, обещали, угрожали. А сделать ничего не могли, мы были «государевы люди». Моя квартира была федеральной собственностью, и я сам не мог ею распоряжаться. Мы были лишены права приватизации, с нами можно было только поменяться. По каким-то документам мы вообще не существовали. Я направил письмо запрос в Пресненскую газету. Оно начиналось так:
«Если Гамлет в трагедии Шекспира задавал себе вопрос – Быть или не быть? – то жители дома №6 и № 8 по улице Щусева задают себе вопрос – Мы есть или нас нет? – И это не филиал психиатрической больницы. …и т.д.»
Мое письмо-запрос опубликовали в сокращенном виде в газете, ответив, что мы на самом деле есть, но приватизация в домах № 6 и № 8 запрещена.
Районные чиновники,  врали мне, когда я спрашивал  статусе нашего дома, в два раза занижали возраст дома.
Как-то придя в кабинет главного инженера ДЭЗа, я застал там  взволнованных людей мужа и жену. Они совершили обмен, въехали в квартиру, и вот теперь бабушки во дворе говорят им, что у них в кладовке прописан мужчина.
- Если прописан, то все по закону – не моргнув глазом, ответил Афтандил, главный инженер.
Потом его посадили за махинации с квартирами.
Деловые люди старались не упустить своего.

Вот и на этот раз пришли две елейные лисы вести переговоры от имени инвестора по поводу обмена. Однако очень скоро лисы стали превращаться в разъяренных пантер. Раскрасневшиеся тетки кричали, что инвестор может вышвырнуть нас из квартиры. Я собрался вышвыривать самих теток. Разговор шел на повышенных тонах. В этот момент раздался телефонный звонок. В трубке я услышал голос пожилого человека:
- Мне нужно поговорить с Сергеем Федоровым.
-Да, я у телефона.
- Вы Сергей Федоров?
- Да, я. -  Распаленный баталией с тетками, я с раздражением подумал: «Какой-то старик из ДЭЗа звонит, наверное, тоже по поводу квартиры»
-А как ваше отчество? – спрашивал старческий голос – Я без отчества не могу.
- Иванович, - ответил я.
- Так вот, Сергей Иванович, вам звонит Александр Исаевич Солженицын.
Я тихо сел.
Тетки продолжали возмущенно переговариваться между собой.
- Тихо, Солженицын звонит! – сказал я, прижав трубку к груди.
Наступила тишина.
- Я получил Ваше письмо и материалы, - продолжал Александр Исаевич, - Могу ли я   использовать их?
- Все это принадлежит Вам, Александр Исаевич. Распоряжайтесь ими как угодно. Я буду счастлив, если они Вам пригодятся.
- Спасибо.
Солженицын спросил, в какое время я приходил в его фонд. Оказалось, что мы разминулись с ним на полчаса. Стал говорить о созданной им еще за границей Библиотеки русского зарубежья, где собирались рукописи, мемуары, документы, посвященные русской истории, судьбам людей. Дорого каждое свидетельство о  произошедших событиях. Сейчас эта библиотека в Москве  на Таганке. Александр Исаевич предложил мои рукописи отнести туда, им будет присвоен номер, и они будут положены на хранение, будут доступны читателям. Рукописи перечитываются сотрудниками библиотеки, и наиболее значимые из них  издаются. Каждый год публикуется не меньше десяти рукописей. Сказал, чтобы я обратился по поводу материалов к его секретарю.
-Она не поверит, что Вы звонили мне домой.
-Поверит, ее зовут Мурина.
С Муриной мы встречались раза два-три, предварительно созвонившись. Александр Исаевич благодарил Толю Морева за рисунки характерные портреты его самого, сделанные с экрана телевизора. Записку с поручением Мурине поблагодарить Анатолия Морева я передал Толе как автограф  Александра Исаевича.
 Через Мурину и я получил автограф на первом томе собрания сочинений.
«Сергею Ивановичу Федорову с добрым чувством.. А.Солженицын.   Март 2000г.»
 
    В  своем письме к Александру Исаевичу я не стал  скрывать, что являюсь последователем о.Всеволода Шпиллера («духовным внуком»,) мой духовник был ближайшим  его чадом .В течение шести лет, до самой кончины о.Всеволода я приходил в Николо-Кузнекий храм на его службы, получая его благословение, и ответы на вопросы. Как-то спросил: «Как искренно считать себя ничто? (как святые)» На что о.Всеволод ответил, что не искренно  считать себя ничто нельзя. Увидев, что такой ответ меня не удовлетворил, добавил, что это вопрос не масштабов, для этого не надо атомной бомбы с шестнадцатью расщепляющимися боеголовками, это вопрос любви. Когда человек по настоящему любит  другого  человека, он забывает о себе, о собственной значимости.
В 1974году, когда стоял вопрос  высылке Солженицына из СССР  в связи с публикацией  «Архипелаг ГУЛАГ» за границей,  Александр Исаевич стал главной фигурой сопротивления советской власти. Его поддерживала светская и церковная интеллигенция.                В это время о.Всеволод в интервью АПН высказал мнение, что ненависть не может быть движущей силой «религиозного писателя», высшие проявления любви жалость и сострадание распространяются не только на безвинно страдавших, и что добро это онтологическая сущность, а не только моральное и этические нормы.  Онтологическое добро взращивается любовью и через любовь. Через любовь христианин находит в себе « единственно чистый источник духовной творческой энергии», которой преодолевается онтологическое зло. Царство Божие внутрь вас есть. Лук.17:20-21 Злость же и «самые лучшие и возвышенные наши чувства превращает в зло и ложь»
Это интервью наделало много шума и оттолкнуло от о.Всеволода церковно - диссидентскую интеллигенцию. Николо-Кузнекий храм наполовину опустел. О.Всеволод хотел уходить  с настоятельства, но его духовник старец о.Павел Троицкий не дал на это благословения.
В письме к Александру Исаевичу я писал, что являюсь прихожанином Николо-Кузнецкого храма, последователем о.Всеволода Шпиллера, но в то же время с глубоким уважением отношусь к творчеству Александра Исаевича. (Хотя после чтения «Архипелаг ГУЛаг» рука тянулась к оружию. По молодости я считал, что такое государство не должно существовать и его надо «взрывать»)
Может быть это обстоятельство, общение с о.Всеволодом и подтолкнуло Александра Исаевича более внимательнее отнестись к письму и даже позвонить мне.
Иллюстрацией того о чем говорил о.Всеволод, о добре, о сердечном устроении мог бы быт эпизод, произошедший в реальной жизни.
  В восьмидесятые годы рассказывали как к о.Всеволоду обратился мальчик по поводу того, что в школе к нему пристает другой мальчик, лезет драться. Как быть, смиряться? Но тогда мальчишки в школе  «заклюют» его. О.Всеволод ответил:
- Когда он будет приставать к тебе, ты тихо и твердо скажи – «Отойди»  Если он будет продолжать приставать, ты еще раз скажи- «Отойди» А если он не послушает  и опять полезет драться, то ты размахнись и с большой любовью, дай ему оплеуху.

(Во время революции о.Всеволод был кадетом. Воевал на стороне белых в гражданскую войну. В семидесятые годы, когда он лежал в больнице, выяснилось, что его сосед по палате бывший красноармеец воевал в одних и тех же местах и был участником тех же сражений, что и  о.Всеволод. Они стреляли друг в друга. Вместе в больнице провели неделю, вспоминая прошлое. Когда о. Всеволода выписывали, красноармеец сказал: «Душевный ты человек, Дмитрич») 


Я отнес свои рукописи в Библиотеку русского зарубежья. Им действительно присвоили номер и взяли на хранение.

Делать верстку книги, готовить ее к печати я попросил своего знакомого писателя диссидента Эдуада М. лауреата всяческих западных премий. Мы познакомились с ним в старом здании МХАТ, где в 1978 году работали пожарными. Очень устраивал график дежурств, сутки работы, трое суток свободных. Эдуард люто ненавидел советскую власть, занимался литературой, он окончил университет, но смысла жизни не находил. Попытался покончить жизнь самоубийством, неожиданно на остановке бросился под автобус. Увидел небо между бампером и корпусом автобуса. И окаменевшее изваяние, водителя за рулем. Водитель успел затормозить. Знакомые женщины говорили ему – Тебе нужен ребенок.
Эдуард с недоумением смотрел на них.
- Ты не знаешь, какое счастье улыбка ребенка.
В пятьдесят лет, уже разведясь с  женой, Эдуард узнал от нее, что будет отцом. Родилась девочка. Эдуард попал в рай. Все его мысли были только о ребенке. В два месяца, когда она плакала, он читал ей Гегеля, ребенок начинал внимательно слушать. Эдуард считал, что она по жизни все понимает.
Написал об этом рассказ, духовная встреча с уже взрослой дочерью, тельце, которой в это время спало в колыбели, она  объяснила  ему и смысл жизни, и какова мудрость детей, которые от природы все знают.
Эдуарда поражала благодатная сила, исходящая от «святого» существа, когда все вокруг обретало смысл. Его сердце наполняли любовь и умиротворение. Вроде бы и советская власть уже  казалась терпима. «Она, дочь, открыла мне Бога» - говорил он. К сожалению, сама дочь стала для него Богом. А любовь перешла в исступленное поклонение и охранение своего божества, своего счастья. С женой они не могли поделить ребенка.
Подал в суд. После суда жена, забрав ребенка, уехала в Израиль, а Эдуард, все потеряв, начал разваливать Советский Союз. В восьмидесятые годы он входил в Совет демократической партии. Однажды в  целях конспирации,  чтобы КГБ не организовало прослушку, заседание Совета партии проходило в морге медицинского института, где Эдуард работал заправщиком кислородных баллонов. В обществе покойников была выработана политическая линия партии и принята программа действий. Когда они победили, Эдуард жестоко разочаровался в демократическом движении, друзья, знакомые бросились хапать.  Грабанули и самого Эдуада. Технический директор издательства, которое создал Эдуард, он выпускал газету «Свободное слово», снял все деньги издательства и тоже уехал в Израиль.
Деньги Эдуард получил в Швейцарии, куда прибыл как один из лидеров и создателей демократической партии. Деловая встреча с двумя очень влиятельными банкирами проходила во время обеда, на который Эдуард был допущен только на время десерта. Сначала банкиры решали свои дела. За два дня до встречи, сопровождающие Эдуарда управляющие, объявил ему, что с поврежденными,  как у него зубами, нельзя приходить на переговоры со столь важными персонами. (Это будет для них оскорблением.) Эдуарду срочно были вставлены фарфоровые зубы по высшему классу за счет принимающей  стороны.                Ему предлагали лечение не только зубов, но он отказался. Он был смущен. Переговоры прошли хорошо.  Эдуард получил четыреста тысяч долларов на свою деятельность. В девяностые это были большие деньги. Но когда Ельцин пошел на перемирие с коммунистами, Эдуард посчитал, что Ельцина он поддерживать не будет. Он не сможет поступать соответственно заявленным целям,  разрушение коммунистической партии, и решил, что будет продавать оборудование типографии, и возвращать деньги бизнесменам в Швейцарии. Те никак не могли понять, почему к ним приходят переводы по сорок тысяч долларов из России. Но Эдуард  был человеком принципиальным и подчеркнуто порядочным, и продолжал высылать деньги. Такая принципиальность  разрушила и его семью. Общественная жизнь его перестала интересовать, он отказался от депутатства,  вместе с любимым котом  затворился в квартире, читая книжки и играя в преферанс с компьютером.  Когда я попросил его помочь с изданием книжки, он откликнулся и приехал ко мне в Крюково. До этого мы много лет не общались, Эдуард  был обижен на меня за то, что я не принял участие в суде по поводу его дочери. Мы долго беседовали, попивая коньяк. Пришло время ложиться спать. Как я уже упоминал,  у Эдуарда был любимый кот, подаренный ему Сергеем  Аверинцевым, у кота был такой «интеллигентный» вид, что ему только золотого пенсне не хватало. Эдуард в нем души не чаял. Было поздно. Увидев на приготовленной для него постели спящего местного рыжего кота, Эдуард заявил, что не будет будить кота, а ляжет на полу на коврик  у кровати. И лег. ( Лауреат европейских премий по литературе) Рыжий кот дрыхнул часов  до двух ночи, потом встал и ушел на улицу. Только тогда Эдуард с коврика перебрался на освободившуюся  постель. 
Утром я сетовал, что он испортит мне кота, кот не привык к такому почтительному обхождению.
Эдуард взялся за работу над книгой. Его поразили стихи Владимира Гомерштадта своей тонкостью и лиризмом. Он влюбился в них.
- Это талант, талантище! – восклицал он, полагая, что стихи Володи  это самое ценное, что будет в книге.
 Стихи для книги отбирал я. Почти восемьдесят процентов были отвергнуты как надрывные, с чувством обиды и упреками к окружающим и Судьбе за боль и несправедливость по отношению к нему. На вопрос, почему я отвергаю эти стихи, я отвечал, что нельзя в людей разряжать свои отрицательные эмоции. Пушкин так не делал. Но отобранные стихи мне тоже казались гениальными.

Я начал ходить по редакциям журналов, предлагая свои рукописи. Меня внимательно слушали, брали рукописи и  … не печатали. Как-то Володя Гомерштадт сказал мне, что он побывал на небольшом празднике в храме Косьмы и Домиана в Столешниковом переулке, посвященном юбилейному выпуску журнала «Приходские вести». Ему очень понравилась доброжелательная  атмосфера, одухотворенные лица авторов, и трепетное отношение к авторам членов редколлегии. Главным редактором журнала был Владимир Петрович Ерохин. Музыкант саксофонист, с университетским  образованием, автор нескольких книг. Последняя из них «Вожделенное отечество» Созвонившись, мы встретились в храме после Всенощной, (Владимир пел в церковном хоре). Меня удивила краткость и простота встречи, я передал рукописи, Володя взял их, сказав несколько слов, мы простились. А через  месяца два-три они были напечатаны в его журнале. В августе по телефону меня поздравляла племянница Марии Владимировны Дриневич, Марина Дмитриевна, которая была прихожанкой этого храма. Когда я с волнением раскрыл журнал, то увидел фотографии и статью «Встреча с архимандритом Таврионом Батозским», большую статью «Праведница», а также краткие материалы, «Из обихода», которые вызывали неудержимый смех читателей. Потом эти анекдоты из церковной жизни составили отдельное произведение «Записки церковного сторожа», которые тоже были напечатаны в журнале.
В последующем Володя Ерохин опубликовал все рукописи, которые я предлагал Александру Исаевичу.
(Не могу удержаться, чтобы не привести один из эпизодов из «Записок церковного сторожа», чему я лично был свидетелем, поскольку речь идет о моих друзьях. Почти все «записки» написаны с натуры, при моем непосредственном участии. «То, что я видел своими глазами, и то, что осязал своими руками»)


                Благочестивое  желание

Некая очень  благочестивая   жена  прочитала  в  ''духовной''  книге  о  том,  что  человек,  ограбивший  другого  человека,  принимает  на  себя  его  грехи.
Жене  захотелось  быть  ограбленной  и  таким  образом  избавиться  от  многих  грехов.  Ее  желание  было  таким  сильным,  что  оно  было  исполнено.  Квартирант итальянец  сбежал  с  квартиры,  не  заплатив  за  три  месяца.  Затем  пришел  огромный  счет  за  международные  телефонные  переговоры  квартиранта.*)   У  мужа  угнали  новую,  только-только  купленную  машину.  Затем  ограбили  дачу.
  Муж  не  знал  о  горячем  желании  жены  таким  путем  избавиться  от  грехов  и  недоумевал:  За  что  такие  искушения?
        Однако  вскоре  пришло  утешение.   Квартиру  сдали  под  офис.  Муж  стал  работать  в  Центральном  банке.   Была  куплена  новая  машина  (японская).   Бог  даровал  им  третьего,  а  потом  и  четвертого  ребенка.   Супруги  счастливы.  А  жена  усердно  молится  Богу.
               
               
                Неосторожное  желание

Муж тяготился дачей и, часто  шутя, желал,  чтобы  она  сгорела.  Дача  сгорела  30  августа  1999 года.
( Теща**  на  обогревателе  сушила детский  матрац.)
Жена  укоряла  мужа  за  то,  что  по  его   слову сгорела  дача,  однако продолжает  очень  любить  своего  мужа  и детей.

*) Хитрый итальянец устроил так, что телефонные счета приходили на столовую ГУМа, где он снимал помещение. Когда счета  через два месяца пришли по настоящему адресу, достигнув цены автомобиля, итальянец уже сбежал.
Машина, которую угнали у моего друга  «по молитвам жены», была им накануне куплена у Властелины за четырнадцать тысяч рублей.
А счета за международные переговоры составили десять тысяч.
После переговоров с телефонным начальством оплатили половину суммы. По глазам начальницы мой друг понял, что как-то она тоже оказалась втянутой в эту махинацию.

**) Теща  - Инна Иосифовна


Время шло, картина Карпати Иено  через Третьяковскую галерею была продана какому-то предпринимателю по нефти. Со всеми выплатами у меня на руках оказалось три тысячи восемьсот долларов. Книга  тиражом в тысячу экземпляров была напечатана в типографии медицинского института  на проспекте Мира  меньше чем за тысячу долларов. К директору типографии меня направил Эдуард, это был его знакомый. Через неделю тираж был готов. Этот человек  ранее пережил большую трагедию, в беседе со мной он сказал, что у него умер сын,  подающий большие надежды полиграфист. Родители вернулись с дачи, где пробыли два дня, и дома обнаружили мертвого сына, сидящего за столом, перед ним стояла открытая бутылка  водки. Врачи подтвердили отравление метиловым спиртом.
Владелец типографии собирался удочерить ребенка. Жена колебалась. «Время пройдет, наступит старость, кому мы будем нужны?» - говорил он.
Я надеялся, что содержание книги, мои свидетельства о явлении умерших,  могут как-то облегчить боль такой страшной потери.
 В книгу входила «Беседа архимандрита Иоанна Крестьянкина о посмертных явлениях прт.Всеволода Шпиллера»  В ней он дал ответ по поводу пяти явлений о.Всеволода о которых я написал ему, поскольку сам оказался в числе свидетелей их. Другим «свидетелем» был духовник. Я написал и о выходах духовника в метафизику, так что с высоты иконостаса он видит присутствующих в храме, и о старце затворнике иеромонахе Павле Троицком обладавшем запредельной прозорливостью, что делать, сообщать  о. Иоанну, категорически было нельзя. Я думал, что старцы знают друг друга. О.Павел был очень не доволен.
(Я не знал, что официально он числился умершим в в советском концлагере ещё в годы войны.)
 

Рисунок  о.Иоанн Крестьянкин в метафизике
http://www.proza.ru/pics/2010/01/06/1448.jpg?3511
 
Далее я приведу фрагмент самой книги:


«О.Иоанн проверял письмо тем, что появился у нас в гостинице. Почувствовалось раскрывающееся пространство и мощное духовное присутствие о.Иоанна, подобное явлениям о.Всеволода. Посещение продолжалось меньше 3-4 минут. О.Иоанн смотрел на нас как бы из открывшейся вечности. Мы с Никитой Вячеславовичем (духовное чадо о.Иоанна, тайный монах, математик) в это время собирались заняться трапезой. Никита Вячеславович не видел о.Иоанна, сидел перед тумбочками на которых мы раскладывали консервы, бутерброды, ножи. Я несколько раз перекрестился, по возможности незаметно для Никиты Вячеславовича, хотя он что-то заметил, и мысленно обратился к о.Иоанну:«Благословите, батюшка.» Присутствие о.Иоанна продолжалось еще недолго, потом все стало обычным.
Вечером в монастыре я встретил о.Иоанна идущего на службу в сопровождении непрерывно спрашивающих его людей. О.Иоанн благословил, поцеловал в лоб и сказал: « Я прочитал, Сереженька.» Я почувствовал некоторую опасливость о.Иоанна не читаю ли я его мысли. О.Иоанн торопился на службу, которая уже давно началась. Это была Всенощная, посвященная памяти апостола Иоанна Богослова. На следующий день, после литургии о.Иоанн сказал мне : « Я все прочитал.» Чувствовалась скрытая восхищенность событиями изложенными в письме, но о.Иоанн добавил :« Там есть один смущающий помысл.»  Назначил встречу.  У дверей братского корпуса стояла очередь на беседу с о.Иоанном. Началась вечерняя служба посвященная свт.Николаю. Люди ожидающие о.Иоанна ушли в храм. Я остался один. Вышел о.Иоанн и провел меня в приемную. Он специально оставил двери приемной открытыми. Никого не было, только при входе в братский корпус стоял привратник. Первыми словами о.Иоанна, когда мы сели на диван были :
« Знаете ли, вы этим очень увлекаетесь …
о.Всеволода я знал, был у него на даче после его лекций и сидел с ним также рядом, как сейчас сижу с Сергием на диване. Там же была его сестра, певица.
- Да, Наталья Дмитриевна Шпиллер.
- С мужем, дирижером Большого театра, не знаю, жива ли она?
- Жива.
- Был отец Владимир (фамилия). (Все это в пятидесятых годах.)
О.Иоанн хорошо отозвался о лекциях о.Всеволода, о нем самом, о его духовном устроении. По поводу явления о.Всеволода Патриарху привел пример как в прошлом веке наместнику Троице-Сергиевой Лавры явился один умерший монах и сказал: « Мы очень хорошо знаем, кто за нас молится». О.Иоанн говорил, что мы земные, у нас преграда перед умом, у умерших эта преграда снимается, находясь в духовном мире, они видят тех, кто за них молится. Почему так важны молитвы за умерших. «У вас свои, особые отношения с о.Всеволодом. Вы молитесь за о.Всеволода и он может откликаться на ваши молитвы. Он видит вас. Ведь через молитву происходит непрерывное общение Небесной Церкви с Церковью Земной » и то, что «.Василий» (автор изменил имя). беседовал с о.Всеволодом, так вот о.Иоанн о себе может сказать, что когда он во время литургии совершает проскомидию и вынимает частицы за людей, он видит тех, кого поминает. Он не читает книжки поминовений (синодики), хотя прочитывать надо, он помнит всех. «И не воображаю себе тех, кого поминаю. А вот видишь каждого. Вот они живые. Целая очередь. Подталкивают друг друга -Давай не задерживай, времени мало. - И вот я вижу Никиту Вячеславовича, а за ним Сергия вот с такой шевелюрой и бородой - о.Иоанн посмотрел на мои волосы, - а за Сергием Ольгу Михайловну, а там иеромонах Герасим, и с каждым беседую. А когда времени не хватает, поминают до «Херувимской», после «Херувимской» уже не поминают, перекрестишь (частицы? синодики?) и скажешь: – Помяни, Господи, всех зде поминавшихся» …и т.д.
Мне это напомнило эпизод из Деяний Апостолов, когда служанка сообщает, что в двери стучится Апостол Петр чудом Божиим освободившийся из тюрьмы, ей не верят, и говорят – «Это Ангел его» 
Мне казалось, что мои тексты, свидетельства могли как-то ослабить горе отца, потерявшего сына. Но духовник сказал, что книга вредная. Он прочитал ее уже после выхода в свет. И сожалел, что из-за своей занятости пропустил ее. Таковы были его мысли.

Тираж книги мы раздели между собою. Книга пользовалась успехом. Но мнения разделились. Одни видели в ней самым ценным стихи Володи Гомерштадта, другим нравились мои тексты. Очень красочны были литературные зарисовки Анатолия Морева, сразу чувствовалось, что писал их художник с хорошо поставленным глазом, замечающим мельчайшие характерные детали, и в то же время видящий всю картину в целом.
География распространения книги была от Парижа до Якутска,*) от Санкт-Петебурга до Рима. Книга фигурировала в телепередаче о творчестве художника Анатолия Морева.
*) Володя Гомерштадт родом из Якутска.
Два экземпляра я отнес в фонд Солженицына для передачи Александру Исаевичу, подарил и Мурине.

Как-то книгу «Встреча» увидела соседка, живущая этажом выше, пришедшая к нам позвонить по телефону. Захотела прочитать ее. Амина была женой брата Бориса Алисовича, того человека, который с племянниками, на глазах у моей матушки, угрожал мне физической расправой. Через год  Борис Алисович умер сам, от инфаркта, и его брат, директор овощной базы, занял его квартиру вместе с женой, детьми и престарелой матерью. Эта семья не была агрессивной, пятеро детей внесли радость и оживление во всем доме. Прочитав книгу, Амина, очень красивый и благородный человек,  спросила можно ли помолиться на могиле о.Павла Троицкого?
«Я другой веры (мусульманка), но это святой, которого слышит Бог. А Бог Он для всех  один Бог»
Я ответил, что почти никто не знает, где могила о.Павла, такова была его воля.
Странную закономерность отметила моя двоюродная сестра Ольга.
«Я заметила, что люди, которые нас обижают, через год умирают» Я поразился, вспомнив недавнюю смерть Бориса Алисовича.
В последние два года совместного проживания соседка по квартире люто нападала на матушку, желая выжить нас из квартиры. Все это происходило в мое отсутствие. «Матросы так не ругаются как Катя» - говорила матушка. Ее трудно было вывести из себя, но Катя  постаралась. Соседи сами сбежали с квартиры. Мы вроде бы примирились, а года через полтора Катерина Сергеевна умерла от инфаркта. *)
*)Мною был сделан рисунок, посвященный явлению души Екатерине Сергеевны, она взглянула на меня во время свадьбы моего двоюродного брата в золотом зале  ресторана Россия. Потом мы узнали, что Катя накануне умерла
 




 Рисунок На свадьбе Неведомая душа http://www.proza.ru/pics/2011/01/01/925.jpg?3899               


В году девяностом состоялась женитьба моего двоюродного братца Андрея. Свадьбу играли в золотом зале ресторана  Россия. Когда начались танцы, я тоже присоединился к танцующим. Выпито было не мало, и танцы понеслись ударными ритмами. Народ веселился и дрыгал ногами. Я тоже подергивал ножкой. Неожиданно на меня взглянули из потусторонности. Я остановился. Ужас перед открывшейся реальностью, упрек, прошедшая ненависть, возмущение «несправедливостью» тем, что я веселюсь, дрыгаю ногами, а  «она идет на суд» были во взгляде этой души. «Кто же это на меня так смотрит? - подумал я, - Вроде бы душа не знакомая, но она-то меня хорошо знает» Так каторжник может взглянуть на благополучных людей, сидящих за столиками, если вдруг его будут проводить по улице мимо ресторана. Впечатление было сильным, и состояние беззаботного веселья ушло. «Кто же это был?» - думал я.
Оказалось, что в эти дни умерла наша бывшая соседка по коммунальной квартире на Гранатном переулке Екатерина Сергеевна. Под конец нашего проживания в коммуналке отношения с соседями испортились. Они добивались, чтобы мы покинули квартиру, а в итоге им самим пришлось бежать из ее, так что мы с матушкой остались одни  на девяносто пяти метрах. После отъезда соседей в этой четырехкомнатной квартире мы прожили еще тринадцать лет. Но мы примирились с Екатериной Сергеевной, она тяжело переживала, что ее младшая дочь, устроившая «бучу» из-за квартиры, после переезда оставила ее одну. Ее взяла к себе старшая дочь,  добрая и чуткая. А через год Екатерина Сергеевна умерла, о чем нам поведала другая соседка по дому, которая дралась со своими соседями.

Матушка очень огорчилась за архимандрита, выгнавшего меня из монастыря, когда мне было трудно. «Он выгнал праведника» (хотя я никакой не праведник)
Странное совпадение - через месяц архимандрит выбрасывался из окна митрополичьих покоев, спасаясь от бандитов в рясе. Сломал позвоночник, и. проболев год, умер. (Надо сказать, изгнание из монастыря было поставлено архимандритом на поток, хотя он не  был наместником. Один монах предсказал, что местное население пойдет на монастырь с вилами из-за этих увольнений. Но пришли не селяне  с вилами, пришли  бандиты грабить сокровищницу митрополита, там были дары со всего света, и сводить счеты с архимандритом, который их выгнал, когда они были монахами-оборотнями.)
     Матушка переживала, что не может попасть на концерт в Дом композиторов, куда ходила постоянно. В этот день рухнула часть балкона, концерт не  состоялся.  Его перенесли на другой срок, и тогда матушка смогла придти на концерт.
Она молилась за духовное лицо, по его просьбе. «Молюсь, но молитва не идет в небеса. Стоит стена» У духовного лица оказалась вторая жена.
 Меня же  пугает  одна закономерность - деревенские дома, в которых я проживал у своих друзей, горят. В течение двенадцати лет сгорели три дома. У меня было правило в день прочитывать полностью одно Евангелие, чаще всего это было Евангелие от Иоанна, Апостола Любви. Первой сгорела дача Иосифа Генина, потом сгорел дом на реке Мере, который купил мой  друг взамен сгоревшего. В Крюково сгорела двухэтажная кухня, едва огонь не уничтожил всю усадьбу. Есть в этом какая-то тайна. 
Но смешно было, когда матушка из своего дома, из  самого центра,  поехала на окраину Москвы в Беляево смотреть в кинотеатре Витязь третью серию «Войны и мира», пожар Москвы. Пока она смотрела пожар 1812 года, горел наш дом. Вся улица была заполнена  пожарными машинами. Дом отстояли, горел чердак.
Можно было и не ехать в Беляево.
Я уехал в Углич, очень рассердив матушку, не взял с собой еду, которую она готовила всю ночь для общей трапезы. (У меня руки отваливались от тяжести.) Когда мы приехали, началась гроза. Молния ударила в дом под кровлю крыши. Казалось, дом разорвало. Я объяснил Ольге, что произошло. Сестра, сама обладающая такими же способностями, просила меня немедленно звонить матушке и просить прощения. Ее муж, подполковник КГБ, не мог понять, как матушка из Москвы запускает молнии, да еще попадает. Я ответил, что никаких молний она не запускает, а это состояние сердца, которое реализуется в молнии.
Александр был техническим специалистом и мыслил конкретными категориями. Огорошил меня вопросом – «За всю историю человечества умерли миллиарды человек, и сейчас умирают новые и новые миллионы, как же им всем там, на том свете  хватит места?»
Ни капли иронии. Хотел разобраться, как все устроено и как это работает. Я ушам своим не поверил.

Наши новые соседи на Гранатном были люди дружелюбные, но старушка стала доставлять нам много хлопот. Одно время я вскакивал по ночам от грохота воды ударяющей в железный карниз окна. Слышался детский голос. Я не сразу догадался, что старушка выливает детский горшок в открытое окно с третьего этажа. Потом она стала это делать не только ночью, но и днем. Как-то облила соседа с первого этажа, копошившегося около своей машины.
«Эй, потише там!» - крикнул он, не поняв, что именно на него вылили. Мне пришлось объясняться с Аминой. Старушка больше горшок в окно не выливала, но обрушила нам потолок на кухне, в ванной и коридоре. Нас могло убить штукатуркой, когда половина потолка на кухне с грохотом упала на пол. Оказалось старушка мыла мясо. Огромный кусок бросила в раковину и ушла. Мясо закрыло сток и вся вода хлынула на пол.
Матушка пришла в негодование, пошла жаловаться в ДЭЗ и милицию, но до ДЭЗа не дошла, сломала себе руку. Старушка оказалась сильнее, или не было воли Божией начинать военные действия против приехавшей с Кавказа семьи с пятью детьми.
Состояние нашей квартиры было плачевным. Ржавые водопроводные трубы были как фольга, их почти невозможно было чинить. Обнажившаяся дранка на потолке, вместо штукатурки. Обшарпанные стены. Нам предложили интересный вариант обмена, но матушка ни за что не хотела уезжать. Без соседей в этой коммуналке с длиннющим коридором мы прожили тринадцать лет. Одна из четырех комнат была почти пустой. В ней стояли только стол, два стула, раскладушка и телевизор. «Здесь нельзя ничего ставить, - говорила матушка, - Это комната, где отдыхает мой дух» 
«Ты открыл мне глаза!» - воскликнула Наташа, Третьяковская кума, услышав о комнате для духа, - Мне теперь понятно, что мне не хватает для счастья, комнаты для духа» Когда мы все-таки согласились переехать на другую квартиру, работающие в храме старушки спрашивали меня, а будет ли на новой квартире комната для духа матушки?» Но квартира была трехкомнатной, и выделить отдельную жилплощадь для духа не получилось.*)


*) Старушка соседка по Крюково, рассказывала как раньше в деревне, когда переезжали в новый дом, после того как все вещи были перевезены, хозяева ставили домовому корыто, прочитывали молитву обращение,  просили домового сесть в корыто и пожаловать в новый дом. Потом с пением на себе несли это корыто в новый дом.



За переезд в Коньково, я сам выбирал этот район, нам еще заплатили десять тысяч долларов.
Официально по документам все это выглядело как обмен – Хозяйка трехкомнатной квартиры захотела поменяться с нами на наши двадцать шесть метров в бывшей коммуналке, а в качестве моральной компенсации доплачивала нам еще десять тысяч долларов. Мы же перебирались в «ее» уже обставленную квартиру. Матушка очень не хотела переезжать, но коммуналка уже дышала на ладан. Я начал собирать вещи.
В это же время мой друг тоже занимался переездом. За дом, в котором жила его семья, в самом центре Москвы шла нешуточная борьба. Один старик, проживший в этом доме всю жизнь, выбросился из окна восьмого этажа. Некая фирма стремилась выселить жильцов. Давили и на Александра. Квартиру, где они жили, еще в двадцатые годы выбрал себе революционер Иосиф Генин, дедушка жены Александра. (Той самой, которая захотела быть ограбленной, чтобы избавиться от грехов.) Квартира была просторной, несколько комнат, с отдельным входом, очень подходила под офис. В девяностые годы ее начали сдавать.
Большие деньги большие искушения. Самыми аккуратными съемщиками были  немцы. Самым хитрым итальянец. А компания «Русское дело»  вообще ограбила множество людей, и сбежала. Когда к дому пришла толпа разгневанных людей, Александр решил, что ему отрежут голову. Но его не тронули как тоже пострадавшую сторону. После «Русского дела» офис заняла еврейская организация. Александр хотел снять вывеску, но его попросили оставить ее на месте,  перед входом. Года два еврейская контора просуществовала под вывеской «Русское дело».
Как и мне, Александру предлагали разные варианты обмена. Подключилась мэрия Москвы. Как-то ему предложили даже двухэтажную квартиру. Но потом один из высших чиновников посчитал, что это будет слишком жирно, и не подписал договор. Инна Иосифовна отправилась на очередные переговоры в мэрию с нашей книжкой «Встреча», где был очерк о ее отце Иосифе Генине, хотела передать чиновникам: «Пусть знают, кому они отказывают»               
Я работал в храме Воскресения словущее, где находится икона святителя Спиридона с частицей мощей, по вторникам перед ней читались акафисты. Считалось, что святитель Спиридон помогает в квартирных делах. В храм стала приезжать жена Александра Марина молиться, чтобы обмен квартиры благополучно состоялся. Через два дня в храм приезжает сестра Марины Татьяна и припадая к иконе свт.Спиридона горячо молиться святителю, чтобы обмен  не состоялся. У Татьяны была своя квартира, но она не хотела терять квартиру, где прошло их детство. Раза два обмен срывался. Сестры и меня просили молиться, чтобы  обмен состоялся и не состоялся. Святителю Спиридону стала молиться их мать Инна Иосифовна, когда приезжала в мэрию. (Храм почти примыкает к мэрии.) Как-то все семейство вместе четырьмя детьми появилось в храме на литургии. Все вместе молились перед иконой свт. Спиридона. Соборная молитва превозмогла молитву Татьяны, обмен состоялся. Удивительно удачный и выгодный. Надо ли говорить, что я, работая в храме, тоже молился Спиридону Тримифунтскому.
Ранее Марина и Таня были участницами ночных молений перед чудотворным образом Божией Матери «Взыскание погибших», это была главная святыня храма Воскресения славущего. Молитва заключалась в том, чтобы спать на ступенях под чудотворным образом (на ковраху, топая в цветах). Начались чудеса. Эта практика стала быстро известна среди своих, выстроилась целая очередь, из желающих молиться таким образом, в основном это были женщины. Люди спали с верою, и по вере и получали. Но в 1996 году в храм был назначен новый настоятель из Нью-Йорка, и народное моление прекратилось. Через несколько лет переделали ступени перед иконой Божией Матери, они стали маленькими, на них уже не поспишь.   

Так получилось, что мы вместе с Александром на его машине перевозили вещи на новые квартиры, помогая друг другу. Александр нашел коммуналку на Новой Басманной, и должен был ее расселить на деньги мэрии, четыре семьи.  Когда обитатели коммуналки узнали от Александра, что им предоставят новые квартиры, один дедушка умер от радости. Александра просили подождать сорок дней.
Наш дом  на Гранатном находился недалеко от Никитских ворот, рядом на Большой Никитской параллельной переулку стоял дом Натальи Гончаровой, жены Александра Сергеевича Пушкина. Совсем рядом, на Малой Никитской дом возлюбленной Сергея Есенина. Его снесли, но он остался у меня на картине. Потом этот пейзаж я подарил женщине уезжающей в Америку, за большие деньги купившую у меня икону Ангела, когда еще не успела просохнуть краска  на золотых волосах. Я мог полгода не работать.

С Александром мы курсировали от Никитских ворот до Новой Басманной, потом до Коньково. Загружали машину, разгружали, перетаскивали вещи по лестницам, в нашем доме на Гранатном  не было лифта.  По соседству с домом Александра на Басманной стоял дом Чаадаева. Мы жили  рядом с Пушкинской эпохой. Я балдею от Пушкина. Читал и перечитывал его, особенно когда сам начинал заниматься писанием своих произведений.  После очередной поездки  с  Гранатного, с Никитской на Новую Басманную, желая отдохнуть душою, я взял томик Пушкина и  начал читать первое, что попалось. Это был Гробовщик. Первые же строчки меня сразили:               
           «Последние пожитки гробовщика Адриана Прохорова были взвалены на похоронные дроги, и тощая пара в четвертый раз потащилась с Басманной на Никитскую, куда гробовщик переселялся всем своим домом. Заперев лавку, прибил он к воротам объявление о том, что дом продается и отдается внаймы, и пешком отправился на новоселье.»
Пушкин был рядом. Незадолго до этого в августе 2000 года я побывал на могиле Пушкина в Святогорском монастыре. Колоссально реальное присутствие Пушкина. Он возвышался над своей могилой как духовный столп, как русские святые, созерцая всех приходящих к нему.
- Пушкин, помоги издать книгу. – сказал  я. 
- Помогу, - ответил Пушкин с пятидесятиметровой высоты.
В декабре 2000 года книга была напечатана.




Февраль 2014

Мистические рисунки

Рисунок "Отец Всеволод Шпиллер накануне своего отпевания" Явление после смерти  http://www.proza.ru/2009/12/25/1601

Рисунок "Призывание" Явление о.Всеволода на литургии Василия Великого, через неделю после смерти  http://www.proza.ru/2010/01/30/62

Рисунок "Явление прт. Всеволода Шпиллера патриарху Пимену 7 февраля 1984г. Николо-Кузнецкий храм. Праздник иконы Божией Матери "Утоли моя печали" http://www.proza.ru/2009/05/25/733   

Рисунок "Беседа с о.Всеволодом в день его поминовения" http://www.proza.ru/2010/12/26/64

Рисунок "о.Всеволод на празднике иконы Божией Матери Взыскание погибших 1984г. (еще не прошло 40 дней)" http://www.proza.ru/2010/03/01/138

Рисунок "Пречистая. Николо-Кузнецкий храм 6 февраля 1985 г".http://www.proza.ru/2010/01/23/34   

Рисунок Набросок. "Явление Пречистой в Кузнецах 6 февраля 1985 г."  http://www.proza.ru/2009/12/26/31

Рисунок "О.Всеволод на Всенощной в храме на Преображенской http://www.proza.ru/2009/12/26/56

Рисунок "На службе о.Владимира" http://www.proza.ru/2010/12/26/1038

Рисунок "О.Всеволод на кухне своей квартиры. (после смерти)" http://www.proza.ru/2009/12/26/75

Рисунок "О. Всеволод в прихожей. После смерти."   http://www.proza.ru/2011/01/18/1712

Рисунок "Панихида в Кузьминках" http://www.proza.ru/2009/12/26/5

Рисунок "Агриппина Николаевна и о.Всеволод у дверей храма. Кузнецы" http://www.proza.ru/2011/01/07/264

Рисунок "Слушая литургию о.Всеволода" http://www.proza.ru/2011/01/07/961

Рисунок "Прозрачный силуэт"  http://www.proza.ru/2009/12/26/433

Рисунок "Архм. Иоанн Крестьянкин выход в метафизику" Печоры Псковские http://www.proza.ru/2010/01/06/1448

Рисунок "О.Иоанн Крестьянкин среди нас на квартире (метафизически)" http://www.proza.ru/2010/12/27/81

Набросок "Архм. Иоанн Крестьянкин после кончины" Михайловский храм.  http://www.proza.ru/2010/01/01/169

Рисунок "Ангельские силы и о.Иоанн в духовных небесах" http://www.proza.ru/2011/02/06/141

Рисунок "О.Павел Троицкий моление"  http://www.proza.ru/2010/01/30/71

Рисунок "О.Павел в полнеба" http://www.proza.ru/2010/04/04/812

Рисунок "О.Павел на отпевании старушки"  http://www.proza.ru/2011/01/01/197

 о.Павел Троицкий в день Ангела http://www.proza.ru/2012/11/15/1271

Рисунок "Митрополит Антоний Блюм. Выход в метафизику" http://www.proza.ru/2010/01/22/1649

Рисунок "Архимандрит Авель Македонов над головой в электричке" http://www.proza.ru/2010/01/06/1198

Рисунок "Патриарх Алексий II, выход в метафизику"  http://www.proza.ru/2010/01/23/53

Рисунок "Духовник созерцает свое чадо через стену кабинета" http://www.proza.ru/2010/01/23/490

Рисунок "Архимандрит Кирилл Павлов на исповеди" http://www.proza.ru/2010/03/01/1016

Набросок "Старец. Выход в метафизику на литургии" http://www.proza.ru/2009/12/12/626

Рисунок "Старец в метафизике на Всенощной  праздникаПреображения" http://www.proza.ru/2011/01/15/159

Рисунок "Выход семейного старца в метафизику" http://www.proza.ru/2011/01/18/72

Набросок "Отец Илий в Оптиной" http://www.proza.ru/2011/01/09/238

Рисунок "Прп. Савва Сторожевский явление в храме Успения на Городке. Звенигород 1985 г." http://www.proza.ru/2010/01/30/55

Рисунок "Первое явление схм. Серафимы Кочетковой старицы Спасо-Влахернского монастыря" http://www.proza.ru/2010/01/23/84

Набросок "Явление схм.Серафимы Кочетковой дом причта при храме Вознесения в Перемилово" http://www.proza.ru/2009/12/19/171

Набросок "О.Александр Мень на своем отпевании в Новой деревне" http://www.proza.ru/2010/01/01/751

Рисунок "Явление высоко-духовной личности" http://www.proza.ru/2010/01/01/228

Рисунок "Псалтырь по княгине Пересветовой" http://www.proza.ru/2010/01/06/1319

Рисунок "Ангел маленькой Лизы" http://www.proza.ru/2011/01/29/1184

Рисунок "Ангел крестника Алеши" http://www.proza.ru/2010/12/26/1316

Рисунок "Спасаем колодец. Ангел" http://www.proza.ru/2011/01/15/291

Рисунок "Игорь Борисович Померанцев на своем отпевании. Храм Ильи Обыденного" http://www.proza.ru/2010/01/23/106

Рисунок "Явление Игоря Борисовича Померанцева на даче. (Загорск)" http://www.proza.ru/2010/02/20/1330

Рисунок "Смерть Пантелеймона Ивановича Васильева" http://www.proza.ru/2010/01/26/113

Рисунок "На свадьбе" http://www.proza.ru/2011/01/01/925

Рисунок "Горький в своем доме-музее на Никитской" http://www.proza.ru/2011/01/01/802

Рисунок "Темный дух арбатской квартиры" Иллюстрация к "Арбатской старушке" http://www.proza.ru/2011/01/29/1661

Рисунок "Встречи друзей на квартире одержимого человека" http://www.proza.ru/2011/01/30/121


Рисунок "В автобусе". Иллюстрация к "Арбатской старушке" http://www.proza.ru/2010/01/23/546

Рисунок "В крематории. Души как дети." http://www.proza.ru/2010/01/23/120

Рисунок "На поминках Ольги Дриневич" http://www.proza.ru/2011/01/21/252

Рисунок "Улыбка Натальи на ее отпевании" http://www.proza.ru/2011/01/17/148

Рисунок "Отпевание Леонида К. Храм Ильи Обыденного 2008г." http://www.proza.ru/2011/01/29/543

О. Всеволод Цветы http://www.proza.ru/2011/12/18/140