Странный сон

Был дядя Костя машинистом паровоза. Когда паровозы повсеместно сменились электровозами, ему поздно было переучиваться. Пришлось устроиться на стрелочный завод, где ещё использовался паровоз на внутренних заводских путях этого большого завода.
Дядя Костя не блистал никакими талантами, но отличался дисциплинированностью, большой ответственностью. Главным в его жизни было отработать своё рабочее время и отдохнуть дома со своей любимой женой Раисой. Не было у него никаких увлечений. Рыбалку, охоту, которой увлекались его пасынки, считал баловством. Книг не читал, довольствуясь тем, что слышал от любознательной своей жены. Помогал ей по хозяйству – наколоть дров, воды принести, угля,  убраться в стайке.
Был предсказуемым, часто едва он начинал говорить фразу, домашние подхватывали её со смехом и заканчивали.
Что мирило его со всеми – так это совестливость. Жил по совести, никогда не обижал пасынков, хоть и любви особой к ним не питал.  Когда они выросли,  он уже мог рассчитывать на то, что останется, наконец, со своей женой вдвоём в тесной квартире. Квартира в старом бараке состояла из комнаты и кухни.  Но у молодых своего жилья не было, и дядя Костя  не выселял молодые семьи, мирился с теснотой, любил внуков. Иногда только приговаривал:
- Скорей бы уж дали вам квартиру. И вам бы хорошо и нам – тоже. 
У дяди Кости  болел желудок.  Что бы он ни съел, еда ложилась тяжестью, потом появлялись боли. Желудок у него болел с детства, после отравления мышьяком, которое подстроила мачеха. В девятнадцать лет случилось прободение желудка, его прооперировали и едва спасли.
Всю жизнь желудок являлся его «слабым звеном», он неукоснительно соблюдал режим питания. Совершенно недопустимым было, чтобы по возвращению с работы в доме не был готов обед
- Курсак пропал! – кричал он, войдя в квартиру, что означало - голоден мол.
 Единственным отступлением являлось пристрастие к рюмочке. Пил не допьяна, а для хорошего настроения. Выпив, остро нуждался в ласковом обращении, сам приставал к Раисе с нежностями. Если выпивал в кругу таких же работяг как он сам, без конца хвастался своей Раисой, её красотой и прочими достоинствами.
Когда вышел на пенсию, выпивать стал чаще - от незанятости. В то же время, экономя, стал пить не чистую водочку, а дешёвые вина – «Агдам»,  «Солнцедар».
- Вот видишь,- говорила Раиса, - разве не говорила я тебе, чтоб прекращал. С твоим ли желудком пить!
Возраст у дяди Кости и Раисы был под  шестьдесят. Вроде  рано было думать о смерти, но они часто говорили об этом.
- Ты, Раиса, будешь долго жить, вон какая здоровая, на желудок не жалуешься. А я раньше тебя умру.
- Да ты что, Костенька, ты же на два года моложе меня. Побережёшься – до ста лет жить будешь.
Они лукавили, каждый в душе не верил, что уйдёт из жизни  первым.
Дядя Костя  приболел, обследовался.
- Операция, притом срочно! – такое было заключение врачей.
И дядя Костя лёг в больницу. Врачей он очень уважал, относился к ним  как к чудотворцам. Когда операцию отложили на недельку из-за того, что коллектив больницы послали, как тогда было принято, на уборку урожая в совхоз, дядя Костя очень возмущался. Предложил хирургу:
-  Давайте я за вас поеду, у меня и сила есть. А вам руки свои беречь надо.
Его предложением не воспользовались, и это его очень огорчило.
   Раиса потрясена была приговором врачей. Она никак не думала, что Костенька не выздоровеет. Но взяла себя в руки, поддерживала в нём веру в то, что сказал хирург при выписке:
- Вы знаете, вам предстоит вынести многое. Будет всё хуже и хуже, а  потом начнётся улучшение. Крепитесь.
И дядя Костя верил.
Раиса поражалась его кротости и терпению:
- Никакой в нём досады,  терпеливый какой! И верит! – и заливалась слезами.
В это время Раиса с дядей Костей жили уже в однокомнатной благоустроенной квартире. Нарадоваться не могли удобствам, которые появились впервые.
-   Теперь бы только и пожить, не то, что в бараке! Вот только бы здоровье было! – говаривал дядя Костя.
Радовали его приезды одного из пасынков с внучкой. Любил внучку Танечку. Припасал для неё конфеты «Мокко», которые она очень любила. Напоминал Раисе, чтоб не забывала их покупать. Часто спрашивал:
- Любишь деда?
И когда ребёнок прижимался к нему, на глазах у него появлялись слёзы.
Когда сидели все за столом, приговаривал:
- Ешьте, ешьте, пока можете. Эх, и поел бы я с вами, если бы мог!  Как выздоровею, поем уж тогда.
Даже мысли не допускал о смерти.
С какого-то момента стал дядя Костя быстро слабеть. Однажды, проснулся в большом страхе и рассказал Раисе странный сон:
 - Иду это я, Рая, по дороге. Поле по обе стороны, тишина, только птицы поют. Один иду.
И вдруг замечаю, как от горизонта вырастает и двигается в мою сторону тёмное, тёмное облако, нет, не облако, - туча. И стало мне что-то не по себе. Я скорей пошёл, от неё. И чую, туча, уже почти чёрная, тоже двигается быстрее. Оглядываюсь и понимаю, что мне не успеть. Я – бежать. Страх напал, мочи нет. Колени трясутся. А сам думаю, чего это я так тучи испугался! А она уже в полнеба. И стала снижаться надо мной. Захолодело внутри у меня всё. Понял – спрятаться надо. А куда?  И бросился я в придорожную канаву, залёг и смотрю. Край тучи стал приближаться к самой земле. И вдруг соскочил с неё чёрный человек. Лица его я не рассмотрел, только в чёрном он с головы до ног. И идёт в мою сторону. Тут уж я чую, что руки-ноги у меня от страха отнимаются.
Может мимо пройдёт, - думаю. А он остановился надо мной, что-то сказал, а что дальше было - ничего не знаю. То ли отключился я от страха, то ли проснулся.
Раиса почувствовала, как её окатило холодом. Как могло такое присниться  Костеньке, который  снов никогда не видел!? Да и представить себе, что такая картинка могла возникнуть в его голове, было трудно. У него никогда не было никаких фантазий.
   Этот сон застрял у Раисы в голове, не давал ей покоя. Неужели и впрямь человеку дано предчувствовать что-то? Кто послал ему такое видение? Ему, который не отличался никакими фантазиями и никогда не читал художественных произведений
Казалось, дядя Костя забыл о своём странном сне. И по-прежнему верил, что когда станет уж совсем плохо, то потом наступит облегчение.
Перед самой смертью он понял, что это конец. И перед тем, как потерять сознание, с трудом проговорил:
- А умирать не страшно, Рая. И я вспомнил, что сказал мне чёрный человек…
Но что он ему сказал, дядя Костя выговорить уже не мог.