Дом

   
  Где-то в конце  двадцатых годов прошлого столетия, приехал из Италии в Америку молодой паренёк.  В Лос Анджелесе устроился он на киностудию Фокс - плотником. Видать плотник-то был не плохой, потому, как уже в тридцать первом году смог купить два участка земли.
На одном заложил дом, а второй засадил виноградниками.
Дом хозяин строил на итальянский манер, добротный, кирпичный. С толстыми стенами и огромным количеством окон, винным погребом, печкой для выпечки хлеба, камином в гостиной и высоченными потолками.
 Дубовый пол, досочка к досочке. Деревянные рамы окон со старомодными, музейными  замками. Сегодня в Лос Анджелесе кирпичных домов осталось меньше двух процентов, вымирают...
 Всё в этом доме осталось нетронуто, словно в капсуле времени, законсервированно.
 А время шло, жизнь текла своим чередом. Рождались дети, собиралось большое семейство с друзьями под тенью виноградников, пили самодельное вино, пели песни, пекли хлеб. Наверное пиццу тоже пекли.
А Дом, впитывал в себя, как губка, все эти радости и горести человеческие. И был членом семьи, добротным и хозяйственным, серьёзным и озорным. И игрались свадьбы на заднем дворе, и пеленали детишек в детской.  А в огороде выращивались помидоры и другие овощи.
На кухне готовились итальянские блюда. На огромной плите, бабушка колдовала.
 Позже, участок с виноградом был застроен тем же хозяином. На нём красуется трёх квартирный дом. Не такой конечно, как хозяйский. Строился он для сдачи. Видать в то время выгодней было ренту собирать, чем виноград.
 Но виноделие в доме продолжалось, вся крыша навеса, что вдоль въезда, была увита.
Последние документы, разрешающие производство домашнего вина, датированы тысяча девятьсот семьдесят восьмым годом. Где-то в то время, хозяин и умер.
Потом дом перешёл в руки сына, а затем внука. И все они ушли, осталась лишь невестка. А ей зачем такой домина, ему ведь хозяин нужен, уход и забота.
 А в подполе остались стоять памятниками старины: давильная машина, старинный пресс, деревянные бочки, большущие бутыли с травленными названиями уже давно не существующих компаний.
 И около сотни разных банок, оказывается из виноградного жмыха получался превосходный джем. Ах да, чуть не забыл, в саду апельсиновые и мандариновые деревья, им лет по пятьдесят не меньше.

Мы с женой давно мечтали иметь свой дом, да всё никак не получалось, столько разных пересмотрели. Но ничего за душу не брало.
  А этот притянул, будто магнит. Раскрыл свои объятия, словно бабушкиными тёплыми и натруженными руками и не отпускал. И разговаривал с нами на непонятном своём языке, певучем, как итальянский и весёлом, как молодое калифорнийское вино.