Глава I. Побег 4

4

Гришаев нервно расхаживал по веранде, ожидая Запруду. Он готовился к трудному разговору. Риторика не относилась к сильным сторонам натуры Гришаева, а Запруда был упрям, с детства был упрям. Убедить его будет непросто.
На сигнал автомобиля охранник отворил ворота. Гришаев не доверял электронным сторожам. Лучше уж живой человек. Хотя и он может предать, но не так... неожиданно.
Джип проехал по дорожке мощеной желтой плиткой и остановился у веранды. Гришаев стал спускаться по лестнице. Из машины вышел Макс Семинюк, картинно огляделся на предмет возможного нападения. «Заигравшийся идиот», – подумал Гришаев. Макс открыл заднюю дверку. Из утробы машины нехотя выбрался Запруда.
– Батон! – воскликнул Гришаев.
Он подходил к машине, раскрыв руки и изобразив на лице неподдельную радость встречи с другом детства. Гришаев обнял гостя, похлопал его по спине. Запруда не сделал попытки ответить такой же радостью.
– Ты чего, Кощей, – бормотал опешивший Запруда, – вроде только вчера виделись.
Гришаев понял, что переиграл, и он пообещал себе быть сдержанней в предстоящей игре. Они устроились на застекленной веранде. Стол был сервирован фруктами, легкими закусками и французскими винами.
– Угощайся, – широким жестом пригласил Гришаев.
– Не хочу, Николай. Ты же знаешь, с утра я пью только кофе.
Помолчали. Гришаев не знал с чего начать. Запруда сам начал.
– Так что это за срочное дело, – спросил он, – ради которого ты меня вытащил сюда?
Гришаев хитро улыбнулся.
– У тебя когда день рождения?
– А то ты не знаешь, – разозлился Игорь, – в октябре.
Вся эта таинственность, сентиментальные объятия, такие чуждые Кольке Гришаеву, стали Запруду раздражать. Колька, казалось, не обратил внимания на выпад Игоря.
– Я хочу тебе сделать подарок.
Запруда встал.
– Знаешь что, Кощей... Я тебя, конечно, уважаю, и всё такое... но... Я подожду до пятнадцатого октября и поблагодарю тебя за подарок. А сейчас...
Гришаев растерялся. Запруда не догадался, о каком подарке идет речь.
– Ты ведь хотел купить Партизан, – перебил Гришаев поток обидных слов друга.
– Ну, хотел, – Запруда сразу успокоился, – и сейчас хочу.
Валентина Мостовая, хозяйка ресторана, сваливала в Европу и продавала своё заведение. Запруда узнал эту новость одним из первых. Он пришел в кабинет Мостовой. Валентина Федоровна пригласила певца сесть и вопросительно посмотрела на него.
– Валентина Федоровна, это правда, что вы уезжаете из страны?
Вопрос Мостовой не понравился.
– Вам-то что за дело, Игорь Михайлович, уезжаю я или нет!
– Видите ли, Валентина Федоровна, если это правда, то правда и то, что вы хотите продать ресторан, а я хочу его купить.
Мостовая выразила сомнение в способности певца Пантеры совершать столь грандиозные покупки. Певец Пантера заверил Мостовую, что сомнение это необоснованно. Он оплатит покупку сразу, и оплатит в той форме, в какой удобно продавцу. Валентина Федоровна подумала немного, постукивая костяшками пальцев по столу. Рассеяно глядя в окно, назвала цену.
Запруда был уверен, что сможет сбить десять, а то и пятнадцать процентов, но торговаться ещё рано. Пантера поинтересовался: сколько у него есть времени, дабы собрать обозначенную сумму.
Сделка должна состояться не позднее октября.
– Другими словами, – Валентина Федоровна впервые заинтересовано посмотрела на Запруду, – у вас три месяца.
Вот теперь пора. Полчаса торговли и сговорились на минус двенадцати процентах. Пантера пообещал, не позже тридцати календарных дней, считая от сегодняшнего, внести задаток в размере десяти...
– Двадцати, – поправила его Мостовая.
– Пятнадцати процентов от общей суммы, тогда же будет составлен договор купли-продажи.
– Пусть будет пятнадцать, – подвела черту Валентина Федоровна.
В тот же вечер Запруда обратился к Гришаеву с просьбой о кредите. Своих средств ему едва хватало на задаток. Гришаев обещал подумать. Случился этот разговор две недели назад.
– Я хочу подарить тебе Партизан на день рождение, – сказал Гришаев, открыто глядя на Запруду.
Игорь сел, налил себе красный как кровь Бордо, залпом выпил, поморщился.
– У тебя водка есть?
Гришаев помахал в воздухе рукой, не прошло минуты, как появился лакей, нарядом и гордой осанкой неотличимый от английского лорда.
– Водку, – коротко приказал Гришаев.
Лорд исчез, словно растворился в кондиционированном воздухе веранды, спустя мгновение материализовался с золотым подносом, на котором стояли две хрустальные рюмки и три бутылки. Запруда выбрал Абсолют.
– Полегчало? – участливо спросил Гришаев.
– Уже легче.
Запруда налил ещё рюмку и опрокинул её в себя с тем особым шиком, который он приобрёл в бытность свою крупного коммерсанта.
– Слушай, Кощей, я опасаюсь таких крутых подарков. Дерьмом от них воняет. Выкладывай, что тебе от меня надо.
– Ничего не надо! – с фальшивой искренностью воскликнул Гришаев, прижимая руку к сердцу.
– Вот как!
Запруда выпил третью рюмку, легонько хлопнул ладонью по столу.
– Благодарствую, Видив, за угощение. Мне пора.
– Чан проникся идеей Великого Китая, – буркнул Гришаев, упершись взглядом в белую скатерть.
– Ну, ну, – ободрил его Запруда, – кто такой Чан, и как связан Великий Китай с жарким украинским днём. Откройся, Кощей, тебе станет легче.
Запруду понесло. Не стоило так разговаривать с сегодняшнем Гришаевым. Виновата была упавшая в пустой желудок водка. В детстве Кощей в их компании был самым младшим, – объект незлого подтрунивания Батона. Тогда Кощей не обижался, только беспомощно улыбался и моргал глазами.
– Помнишь, весной я тебе рассказывал о хакерах сети четвертого поколения, – Гришаев посмотрел Запруде в глаза.
– Нет, не помню, – беспечно ответил Запруда.
Это было не так. Он сразу вспомнил разговор, хотя был тогда изрядно пьян. Запруда, кожей чувствуя, что начинается кокая-то поганая история, хотел выиграть время.
– В общем, неважно.
Гришаев взял из вазы яблоко и стал его грызть. Запруда мог поклясться, что грызет он машинально.
– Я создаю виртуальных диверсантов. Засылаю их в сеть. Они подламывают банки, фонды, страховые компании. Один из них, Чан, в сфере ответственности которого находится Китай, взбунтовался. Не представляю, каким образом китаёзы перехватили управление им. В общем, Чан требует начать переговоры.
Гришаев замолчал.
– Кажется, я понял, – сказал Запруда, – ты хочешь, чтобы я провел переговоры с китайцами, а за это ты мне подаришь ресторан. Не вопрос, Видив. Когда вылетать в Пекин?
– Тупой ты, Батон, – искренне огорчился Кощей, – всегда был тупой, ты уж прости меня за откровенность. Ни хрена ты не понял.
– А как же тогда? – растерялся Запруда.
– Переговоры требуют не китайцы, а Чан. Лететь никуда не надо. Может китайцы и не перехватили управление, а Чан самостоятельно додумался освободиться от моей опеки.
– Ты так говоришь о нём, будто это не программа, а живой человек.
– Ты даже не представляешь, Игорёк, как ты близок к истине. Место переговоров не Пекин или Шанхай, а интернет.
– Как это?
– Мы подошли к самому главному. Как бы тебе объяснить, – Гришаев положил огрызок яблока на тарелку, аккуратно вытер салфеткой рот, задумался, подперев рукой подбородок. – Короче, Игорь, томографом послойно сканируется твой мозг, его трехмерная модель переводится в машинный код, встраиваются блоки, добавляются приложения, и получившаяся сущность засылается в паутину.
– А это не опасно, – поинтересовался Запруда.
– Не опасней, чем обычное обследование мозга.
– Тогда я готов.
– Всё не так просто, Игорь, – Гришаев встал, со скрипом отодвинув стул, принялся нервно расхаживать. – Всё не так просто.
Он снова сел рядом с Запрудой. Глядя на него в упор, продолжал.
– Понимаешь, Игорь, то, что отправится в сеть, – это, собственно, ты. Копия тебя.
– Ну и что, – не понимал Запруда волнения Гришаева, – зайду в интернет, поговорю с твоим Чаном, и назад, таким же манером – через томограф.
– Обратного пути нет. Это как полёт на Луну с запасом топлива только туда. Тот ты навсегда останется в сети.
На веранде повисло тягостное молчание. Опьянение прошло и мысли Запруды, то ли с похмелья, то ли по другой причине, ворочались тяжело и медленно, как каменные жернова водяной мельницы.
– А что произойдет со мной, с этим мной?
– Ничего. После расщепления ты получишь Партизан в подарок, или как плату, как тебе будет угодно рассматривать, и будешь жить дальше, ничего не ведая о приключениях того тебя.
– Зачем ты мне это рассказал? Я мог бы лечь под томограф, ничего не зная. Ведь так?
– Всё не так просто, – в третий раз произнёс Гришаев пароль этого дня. – Не зная главного, тот ты не будет иметь шанс выжить. Природу этого феномена я не знаю, но его наличие показали четыре неудавшиеся попытки.
– Почему я, – тихо спросил Запруда. – Зачем ты, Кощей, своего друга втягиваешь в это дерьмо.
Гришаев смутился. Небрежностью жеста постарался скрыть смущение, но получилось это у него плохо.
– Есть на то веские основания. Во-первых, ты уже знал о наличии сущностей в сети. Чем меньше людей это будут знать, тем лучше для них и для меня. Во-вторых, китайцы...
– Какие китайцы? – перебил его Запруда.
– Вчера в ресторане ко мне подошли двое китайцев. Разве ты не видел их со сцены.
– Ах, эти! Да, видел. Мне они показались странными, особенно девушка. Она так увлеклась поглощением кока-колы, будто... будто сто лет не пила её.
– Да, прямо скажем, загадочные личности.
Гришаев встал, потянулся, подошел к застекленной стене. Во дворе по-прежнему бушевало лето, такое яркое, что клёны от избытка хлорофилла сбросили часть листьев. Автоматический полив, разбрызгивал воду по обе стороны от дорожки. Солнечные лучи, преломившись в мельчайших капельках, построили семицветную радугу.
– Как ты думаешь, Батон, долго ли ещё продлится жара?
– Курить у тебя можно?
– Кури, – пожал плечами Гришаев. – Пепельницу, – крикнул он в пространство.
Из пространства выплыл лорд с пепельницей на золотом подносе.
Запруда закурил. Гришаев сел на дальний стул, чтобы дым не доставал до него. Табачный дым Гришаев не любил.
– Так что китайцы? – спросил Запруда, пуская струю дыма в потолок.
– Китаец передал привет от Чана и попросил прислать тебя на переговоры. Да что, попросил, – Гришаев в волнении вскочил, – потребовал! Представляешь, кокая наглость! – он быстро ходил по веранде. – Нахальство! Зря я их отпустил.
– У меня есть идея.
Гришаев резко остановился возле Запруды. Рукой он отогнал от себя дым.
– Какая идея?
– Пошли этого Чана куда подальше. Ты ведь говорил, что есть у тебя другие сущности. Чаном больше, Чаном меньше...
Гришаев нервно рассмеялся.
– Ну ты даешь, Запруда. Если Чан станет работать на китайцев – это крах всего предприятия.
– Неужели всё так фатально?
Настроение Запруды портилось от минуты к минуте. И он ощущал, что не до конца ещё испил горькую чашу неприятностей.
– Никто не знает, что происходит в сети. Какие монстры там обитают. Человек создал интернет. Сеть всё ещё зависит от человека, но контроль над нею человек давно потерял.
– Всё-таки я не понимаю, почему измена Чана должна означать конец грабежа банков.
– Чан последняя матрица, самая сильная. Если китаёзы перехватили Чана, рано или поздно, скорей всего – рано, они обнаружат и подчинят остальных.
– А ты сделай матрицу ещё сильней, и пусть она надерёт Чану уши.
Гришаев хлопнул Запруду по плечу.
– В корень зришь, братан. Вот ты и будешь этой суперматрицей.
Запруда прикусил язык. Он сам себя загнал в ловушку.
– Теперь главное, – Гришаев налил в бокал красную кровь вина, отпив добрых два глотка, поставил бокал на стол. – Переговоры только повод проникнуть тебе в сеть. На самом деле ты должен обезвредить Чана.
– Как ты себе это представляешь, Кощей? Я что, должен замочить его?
Лицо Гришаева сделалось жестким.
– Если понадобится, если другого выхода не будет – убьёшь его.
На веранде воцарилась долгая, гнетущая тишина. Каждый был погружен в свои мысли.
– Отказаться я могу? – спросил Запруда, наперёд зная ответ.
– Нет, не можешь. Ты даже не представляешь, Батон, сколько человек сидят на моём бабле. И бандиты, и менты, и чиновники. Если они лишатся пайка, все они, все, – Гришаев указательным пальцем подчеркнул в воздухе длинный список у его кормушки, – предъявят мне предъяву. Знаешь, что это такое?
– Знаю, на собственно шкуре испытал, – печально молвил Запруда. – Когда?
– Мне требуются сутки, чтобы всё подготовить.
– Могу я эти сутки провести дома.
– Конечно, конечно!
Дело было улажено, и к Гришаеву вернулась интеллигентная мягкотелость. Они встали. Гришаев протянул руку. С небольшой заминкой Запруда пожал её.
– Макс отвезёт тебя. Не обижайся на меня, Игорь. Постарайся понять – у меня нет другого выхода. Поставь себя на моё место, – он обнял Запруду, – мы всё же друзья.
– На твоё место... друзья... гм... Там видно будет.