МУР есть МУР!

Труп висел в комнате, чуть-чуть раскачивался и нагло улыбался. Или так казалось, поскольку висел он на шнуре от электрической лампочки, которую я и включил войдя. Вряд ли кто из современных обывателей помнит,  что такое был электрический шнур в годы войны. Он, важно развалясь на две половины, входил в комнату через отверстие над дверью, а затем путь его был к лампочке,по центру, посередине потолка к крюку для люстры или абажура, и одной розетке. Через каждый метр на пути провода стояли привинченные к стенам и потолку белые фарфоровые изоляторы. Довольно серьёзная конструкция, надёжная. И повеситься на ней можно было легко,хоть бы и с удовольствием. Это если будущий покойный был из эстетов. Попал я сюда случайно.Так вышло, что в сорок первом году, в декабре месяце, немецкая тяжёлая фугасная бомба поразила старый московский дом на улице Маросейка, в первом этаже которого располагалось 46 отделение милиции города Москвы. Почти все сотрудники погибли на месте, кроме нескольких, которые в этот морозный день уже успели уйти по домам, или куда там и своё уже отдежурив.Я работал в то время старшим опером 2 отдела МУРа, в ведении которого тогда находилось раскрытие преступлений имущественных, таких как простые квартирные кражи, кражи из гос. учреждений,карманные, грабежи и прочее. Чёткого разделения у нас между отделами не было, но Первый  все же специализировался на убийствах и разбоях. Я вам не  скажу, кому было легче.Почти все наши сотрудники и оперативные работники ушли в дивизии московского народного ополчения, бригаду ОМСДОНа  или в части НКВД. А тем, которые остались в кабинетах, про эти места рабочие пришлось забыть. Ибо, опера, как и волка, ноги кормят! Да и остались те, кто после ранений, или по-болезни не могли нести строевую службу и поправлялись, попутно осуществляя свою работу.Сам я с сентября 1941 имел проблему с левой рукой. Пальцы всё ещё плохо гнулись, повреждения заживали с трудом. Да и постоянный напряг, как физический, так и моральный, давал себя знать. Тогда, в сентябре, я шёл по Большому Каретному и в подъезде одного высокого дома увидел немую сцену, отразившуюся в стекле двери.  Явно женский силуэт, заслоняя лицо руками, стремится уйти от занесённого над головой ножа. Когда я влетел в подъезд, то понял, зря я не обнажил ствол заранее. Два грабители, отняв у молодой девушки сумку, силой заставляли её снять кольцо с пальца и вынуть серёжки из ушей. Капитан МУРа Дерковский, -  заорал я ,  стоять на месте , бояться, огонь открываю без предупреждения. И тут же, заехал в челюсть тому, кто стоял ко мне поближе. Второй, оставив в покое жертву, кинулся на меня. Выставив вперед правую руку, я , движением вверх в сторону локтя, и, как бы, обвивая руку противника, выбил нож. Кто ж знал, у этого типа ножи были в каждой руке. Я успел только подставить левую под прямой удар в живот, и нож перерезал мне  плоть чуть выше кисти.Но, в это время я уже успел достать мой табельный наган и прострелить типу голову. А в подъезд тот  вбегал патруль НКВД. Остальное было делом техники. Правда,рука, с повреждёнными сухожилиями, заживает медленно и требует постоянных тренировок.
Так я и таскаю в кармане теннисный мячик и разминаю пальцы! На Щипке, месте трамвайного круга между Политехническим и домом 2 по проезду Серова, работали карманники.  Света на улицах не было, город светомаскировался от воздушных налётов,  да и трамваи не освещались, только номер тускло обозначала триада разноцветных ламп. Например, трамвай, "А", всем известная " Аннушка",  имел сине-зелёно-красный код. Троллейбусы тоже не ходили. Город берёг энергию для работающих предприятий.  При подходе вагона толпа брала его штурмом. Вот тут и было раздолье полное для карманников. Васю Карзубика я увидел сразу. Он стоял вроде в сторонке, делая вид, что ждёт другой номер. Но тут подошёл трамвай, щипач встрепенулся, как-то построжал и двинулся, ввинчиваясь в толпу. Одна рука его была прикрыта тряпкой, так что видеть её было невозможно. Работает с ширмой! Вот он на мгновенье прижался к толстому дяде в борчатке и бурках, и отвалил. Поздно! В бок ему упирался мой наган. После 15 октября все сотрудники МУРа могли применять оружие, в случае совершения преступления без всякого предупреждения! Граждане!- громко объявил я. На ваших глазах произведено задержание опасного вора рецидивиста. Гражданин! Проверьте свой внутренний карман. И к Карзубику: Даже и не думай сбросить лопатник что из дядиной скулы. На курок случайно нажму и скажу, что так и було. Руки, скажу, очень замёрзли!Вы и вы пойдёте со мной. Видите в руках чужой кошелёк? Подтвердите. И вы, потерпевший. Всё! Я связал руки Васи его же ремнём, и мы вчетвером пошли к  отделению. Путь шёл по проезду Серова, через проходняк в Лучников переулок и затем по Большому Комсомольскому к Маросейке. После уничтожения старого здания, милиция временно расположилась в подвале соседнего дома. Сдав задержанного дежурному, я уже хотел возвращаться к себе. По Бульварам идти было минут сорок! Морозило. Да и поесть бы не мешало. Москва была на осадном положении. Продукты по карточкам и талонам. Я мог расчитывать на тарелку супа из горохового концентрата и миску овсяной каши с постным маслом. Да вот была вся эта благодать на Петровке-38, где на четвёртом этаже сейчас и располагался, как весь МУР, так и  второй отдел.В помещении милиции вошла женщина с тонкими и красивыми чертами лица. Её каракулевая шубка и такая же шапочка были покрыты сверху большим вязаным пуховым платком. Я ещё успел подумать о том, что в таком прикиде, да в военной Москве... На фронте и то бы безопаснее. Женщина представилась дежурному. Оказалось, что это очень даже известная в стране оперная певица, и она вот только  приехала с Южного фронта, где была с долгой шефской поездкой в составе фронтовой бригады. Пришла к себе в дом и квартиру, где она проживает с дирижёром мужем, но попасть туда не смогла. Замок был кем-то  сменён, и её ключи никак не подходили. Каким образом можно объяснить происшествие, она, естественно, не знала. Кстати, муж был тоже в командировке. С оркестром театра и солистами ездил по гарнизонам и кораблям далёкого Заполярья.У дежурного под рукой никого сейчас не было,вот и попросил капитан капитана помощь оказать посильную. То есть, разобраться в этом безобразии и помочь по мере возможности. Пошли!
Это был огромный серый дом прямо напротив старинной церкви. По старому преданию, именно там и подписывали в 1654 году клятвенные бумаги казаки Богдана Хмельницкого. Оттого и улица стала называться Маросейкой. Малоросейкой попервам, да подсократилась со временем. Лифт не работал, и нам пришлось идти пешком. Хорошо хоть этаж был третий. Да, действительно, на двери квартиры имелся совершенно новый английский замок. Новым был и замок внутренний. Причём ключ был в замке с обратной стороны. Управдом, а это была пожилая татарка, был со мной, но вот слесаря в её штате не было.  Двое призваны в армию и ушли на фронт, а третий, старик-калека со ссохшейся от  старого ранения ногой, во время налета немцев тушил на крыше зажигательные бомбы и получил серьёзные ожоги Я попросил вызвать  двух понятых, и скоро соседские старушки-одуванчики присоединились к нам. Достав большой складной нож, я отогнул ригель верхнего замка, но дверь не открылась. Значит сработал внутренний замок. Быстро сняв со стены план противопожарных мероприятий, я аккуратно подсунул его под дверь, а затем своим карандашом вышиб наружу ключ из двери.  Остальное было просто.  Легко потянув на себя плакат, я достал ключ, открыл нижний замок, а затем и замок английский.Войдя в квартиру, мы обнаружили, что вся мебель вывезена подчистую. Гарнитур из карельской берёзы, перед самой войной купили, - только и сказала хозяйка. Премию Сталинскую муж получил! И картин нет. Подлинники были. Рерих. Куинджи. Этюд Репина. Подлинники плакатов Роста Маяковского с дарственными надписями. Шкатулки со всеми  нашими драгоценностями. Вместе с сейфиком, со стены содранным, украли.Она пошатнулась и упала бы, но я успел её подхватить. Ни сесть, ни лечь было не на что. Пусто абсолютно. Певица присела у стены на корточки, а одна из бабушек вместе с управдомом принесли от себя довольно длинную скамейку и даже со спинкой. Пройдя на кухню, я увидел, кухонную утварь тоже вывезли. А в соседней комнате  висел тот труп, с которого  началось наше повествование. Телефон работал, и я вызвал оперативную группу. Причём, начальник отдела, поручил мне заниматься раскрытием данного преступления, не преминув заявить, что дело уже  на контроле у наркома НКВД. Певица и её муж были народными артистами СССР, и их судьба интересовала высшее руководство страны. Самое высшее,- подчеркнул мой начальник,- понимаешь? А чего тут было понимать? Приехавший следователь прокуратуры и судебно-медицинский эксперт занимались трупом. На мне была дерзкая квартирная кража. Распросив владелицу квартиры, я установил, в отсутствии была она около трёх недель. Люди продолжали всё ещё эвакуацию из города, так что вынос вещей откуда-то из дома не мог привлечь ничьё  внимание.
Описав место происшествия и забрав труп, убыл медэксперт, а за ним и следователь прокуратуры.Я предложил старушкам уйти, сказав, что загляну к ним. Уехала к своей подруге и хозяйка, у которой я предварительно взял телефон для связи. Так я  остался один на один с управдомом. Она сидела на скамейке вся какая-то потерянная. И я начал! Доигралась, ковырялка? Отсюда только под конвоем и в тюрьму. Русский язык понимаешь? Секим башка тебе. И сектым. По самое не балуйся. Ам мчже? Давай, колись, сука. Кому помогала? Ты думаешь, я не видел, как ты на покойного этого смотрела? Кто такой? Куда вещи дели? И, тут же сменил тон. Вы меня поймите правильно. Сейчас военное же время, в городе Москве осадное положение. Вас расстреляют прямо тут, у стены. А я на это уж  глядеть не могу. Сердце просто кровью обливается. Вас жутко  обманули. Сами в стороне останутся, а вам пропадать. И опять! Котак мчже? Анания сектым джаляп. Мен сен сектым сеакка кеттым? Ну! Колись, шалашовка. Бикса бановая!  Пасть порву, моргалы выколю!  Мне бы напарника, да вот не было его.И приходилось играть за двоих. И опять. Молодая, бабе было лет пятьдесят, красивая, и под забором сгинет. Попадёт  в тюрьму, да зону. Там нравы строгие. Война. Это вам не детский сад. Зеки вашу красоту не пожалеют.Обслужите весь барак.Каково это для приличной и даже интеллигентной женщины? Да ещё и управдома. Таких особенно не любят. Паспортистки всякие, управдомы там - первые милиции помошники. Жуть что с ними в зоне делают. Просто на части рвут, начиная снизу. Извращенцы и звери! Не спешите меня осуждать из вашего прекрасного далёко! Шла война, каждый день гибли сотни тысяч людей. В Москве на рабочий паёк давали триста грамм хлеба, а детям и всем иждивенцам по двести грамм. В день! Город держался. В холоде, мраке, при неубранных улицах. А рядом преступники обнаглели, чувствуя что наши ряды серьёзно поредели. Эта женщина работала управдомом в огромном доме, построенном до первой войны.  Все такие строения имели чугунные ажурные ворота, сейчас, к примеру, запертые на солидный амбарный замок. Вынести вещи из любой квартиры было можно, но вывезти их без помощи данной женщины никак нельзя. Ключ был только у неё! Ну, и на что она надеялась? А только на одно. Кто-то сообщил ёй про хозяев квартиры, что не вернутся они никогда. Вот при таких обстоятельствах можно и вещи вывозить и квартиру, с её ведома,  занимать новому жильцу! Благо, что вопросы прописки все тоже она решала. Только с последующим уведомлением паспортного стола отделения милиции. Но, так как в 46 отделении и документы были при взрыве бомбы уничтожены, все  концы в воду! Из глаз пожилой женщины покатились крупные слёзы. До неё в полном объёме стал доходить весь ужас происходящего. Со своей, прямо скажем, хлебной должности, да в зону? Всё скажу,- вырвалось у неё. Шайтан попутал. Поверила я брату. Он появился в ноябре, зашёл к ней. Рашид был бодр и весел. Сообщил ей,  что в командировке от своего Казанского АХО Восточно-Сибирской железной дороги. Продукты привёз и денег много. Всё с документами, видно, было в порядке, так как уходил утром и возвращался вечером.К нему иногда приходили приятели, пили спирт. Все были они по национальности татары. Приносили вещи, продукты, играли в карты. Через пару дней брат сказал, что имеет точные сведения о гибели под бомбами жильцов этого дома. Мол, знакомый энкаведешник ему по-пьяни рассказал. И навёл на эту квартиру. Раз квартира бесхозная, то и вещи в ней подлежат соответствующему обращению. По описи всё передать в нотариальную контору, для выявления возможных наследников. Хотела она так и поступить, да не успела. Подогнал брат фургон с надписью "Продукты" и в три заезда всё вывез. А она вот помогла ему документы оформить на вывоз канцелярского имущества и мебели в ближнее Подмосковье. Со слов брата, куда-то в район платформы Ухтомская. Я принял от неё эти показания, оформив их в виде явки с повинной. За разговорчивость полагается поощрять. А бабе срок всё же будет, но, меньше. Это уж не мне решать. Писать пришлось на широком подоконнике, чернилами и ручкой, которые я взял у соседей, тех самых старушек. Есть хотелось безумно, но выбора не было. По здравому разумению, надо было опросить свидетелей в доме, особенно, на этом этаже. Так что я  позвонил в 46 и мне выслали мотоцикл с коляской, задержанная поехала  в КПЗ, а я пошёл на обход и выявление хоть чего-нибудь к делу относящемуся. Я постучал в дверь и, когда мне открыли, вошёл в квартиру старых сестричек. Имелось в наличие четыре комнаты, один туалет, ванна и кухня. Три комнаты были опечатаны и старушки мне сообщили, хозяева в эвакуации.Свет горел в полнакала. Единственная электрическая лампочка еле освещала помещение комнаты. Большая незастеленная кровать, толстые одеяла. Видно старые женщины грелись таким образом. Отопления не было, но имелась чугунная печь-буржуйка, дымоход которой был выведен в отверстие в стене. Топили мебелью и книгами. Одна из женщин сразу попросила меня наломать как можно больше стульев и разобрать большой шифоньер соснового дерева. Вещь солидную, созданную на века! Только кто сейчас о веках думал? День прошёл, живы, и Слава Богу! Так то я был парень крепкий, но с моей рукой? Сделав, что смог, я присел за стол. Огонь в буржуйке весело разгорался. Ровно гудело в дымоходе. Меня даже в сон потянуло. Старушки поставили на огонь верхней конфорки печки очень большой медный чайник. Слазив куда-то в глубину старинного комода, одна из них, я их и на взгляд почти не отделял, положила на стол несколько ванильных довоенных сухариков. Другая поставила тарелку с варёной картошкой. Меня чуть слеза не прошибла.Это были все их запасы, они и за хлебом по карточкам ходили с трудом. Третий этаж - это  всё равно не первый,но, воспитанные в традициях русского гостеприимства, они сразу же делили еду с гостем. Ни  суровая война, ни трудности послереволюционного времени, ни предвоенные годы,  не смогли отучить старых москвичек от давних семейных традиций! В кармане своей кожаной куртки я хранил упаковку копчёного сала немецкого производства. Не так давно заезжал наш сотрудник, служивший в дивизии НКВД, он то и привёз нам рюкзак с продуктами. Немцы сбрасывали на парашютах своим войскам пищевые посылки в виде огромных сигар, так одна такая и досталась бойцам. Сотрудник как раз ехал в тыл за пополнением, вот и прихватил подарок. Большая часть была отправлена в милицейский детский сад, но кое-что перепало и нам. А не тратил я эту вкуснотищу потому , что в любой момент мог быть послан в засаду. Или застрять на ночь в Подмосковье. Или ещё чего-то подобное. Запас был необходим! Но сейчас был не такой случай. Так что я достал сало и порезал его на прекрасной, старого фарфора, тарелке. Старушки как могли отказывались, но потом мы все приступили к трапезе. Я старался есть поменьше, и после пары кусочков заявил, что сыт. И как ни призывали меня гостеприимные хозяйки взять оставшееся сало с собой, я на это пойти не мог. А потом мы пили прекрасный филипповский чай, чудом сохранившийся с довоенного времени. Тонкие фарфоровые чашки, блюдца, чудесный заварной чайник. Сахара, конечно, не было, но горячий напиток бодрил. За окном уже наступил вечер. Я позвонил в 46 отделение и попросил направить под конвоем задержанную в наше ДПЗ на Петровке. И тут одна из старушек вспомнила две важные для меня вещи. С недели полторы назад она видела, как из квартиры артистки выходил мужчина, которого обнаружили повешенным сегодня. Он разговаривал с управдомшей о том, что они с братом будут  на даче у Фатимы, и что вещи отсюда им надо побыстрее перегнать по назначению. Когда тот мужчина одевал перчатки, то из его кармана на пол выпал скомканный листок  целлофана,  похожий на те,  что мы сегодня видели на сале. Вот так! Поскольку старая соседка не любила грязи на лестничной клетке, то она и подобрала мусор, а дома поместила в мусорное ведро, и с тех пор мусор не выносила. Я отыскал среди разных отходов так нужную мне упаковку, записал показания старушки и оформил протокол добровольной выдачи, а затем, допив чай, пошёл домой. Жил я на Кировской, бывшей Мясницкой улице, в доме, где внизу расположился магазин "Рыба", на самом углу переулка Банковского. У меня была в запасе каша овсяная "Геркулес", как раз и предусмотренная для таких случаев. Её то  я и сварил и тут же съел, с солью, но на  воде и без всякого масла. Сказать, что было вкусно нельзя, но чувство сытости у меня появилось. В войну и такое вот подобие еды было подспорьем. Засыпая, я подумал о том  что было бы неплохо завтра отоварить мои пищевые талоны за декабрь! Ровно в девять утра я уже был у себя в отделе. Мой начальник, майор милиции Игнатьев, с интересом выслушал доклад о проделанной вчера работе, а затем попросил всё оформить рапортом, зайти в спец. отдел и зарегистрировать дело  по факту кражи и убийства. Тут надо пояснить, все дела об убийствах вела Прокуратура района и города, а по кражам наши милицейские следователи работали. Однако следователь только даёт нам поручения, а  сотрудники уголовного розыска ищут убийцу,грабителя или вора, задерживают, крутят и добывают доказательства. Откровенно говоря, сам следователь только приводит в процессуальную форму следственное дело. Раскрытие же полностью лежит на операх УГРО! Так что работать по делу предстояло в основном мне! Я приказал доставить в кабинет задержанную, а сам тем временем включил радиосводку!  Женщина  за ночь разительно изменилась. Постарела лет на десять. У меня было к ней несколько вопросов, но надо было дамочку сначала разогреть. И я прямо в лоб заявил о том,  что поскольку по подследственности дела об убийствах расследует Прокуратура, то я ей официально об этом объявляю и показал даме акт судебно-медицинской экспертизы. А вот там стояло, что некто, обнаруженный по такому-то адресу повешенным, был сначала задушен, судя по всему пальцами очень сильного человека, а уж затем его тело поместили в петлю на проводе электрической лампы.Сам же я в это время думал о том, что я имею. Итак: задержанная Гульнара Айваровна Мухаммадова. 1896 года рождения. Уроженка города Казань.Образование среднее-техникум коммунального хозяйства. Вдова. Имеет одного сына 1923 года рождения. Сейчас он на фронте. Не судима. Проверена по пальцам. Ничего. Труп в квартире. Пробили!  Неизвестным он был не долго. Вор-рецидивист Хасан Насрулла. Пять ходок, три побега. Последний раз бежал из под стражи в июле 1941 года. А вот брата никакого наша Гульнара совсем не имела. По данным паспортного стола была она в семье третьей дочерью. В деле есть также вовсе неизвестная мне Фатима, пропавшая  начисто мебель, местечко под Москвой и обёртка от упаковки немецкого сала! Буду крутить! И пошло-поехало. Теперь я уже допросил нашу Гульнару в качестве подозреваемой, поскольку уголовное дело имело место быть, вот что услышал и записал. Брат был. Это у  нас русских троюродное родство ничего не значит. Не так у татар! Когда в начале ноября она встретила его под аркой дома, то была немало удивлена. Брат служил в далёком Брест-Литовске, был в частях аэродромного обслуживания  БАО в звании старшины. Ничего, кроме того что был ранен и демобилизован, брат ей путного не рассказал.А потом, мол, устроился на работу в административно-хозяйственную часть на железной дороге. Рашид имел в Москве какие-то связи, уходил, приходил. Однажды он заявил, что немцы вот-вот возьмут город, все жители которого обречены, кроме тех, кто с ними сотрудничает. Сказал, что после победы немцев станет жить здесь, и что он уже присмотрел и приобрёл дачу в Ухтомской, но ему нужна хорошая меблировка. А город Москва будет полностью разрушен по приказу фюрера. О бывших же владельцах думать не надо, им уже никогда в Москву не вернуться. В пустой квартире прямо на полу часто ночевали какие-то люди.Они приходили, уходили, приносили тюки и свёртки. Она и заходить туда боялась. Татары были и казанские и крымские и даже астраханские. Однажды она говор татар касимовских слышала! Рашид пару раз ночевал у неё, принёс продукты, пользовался кухней и душем. А когда в начале декабря советские войска перешли в контр.наступление под Москвой, все разом снялись и исчезли. Кроме повешенного. Брат сказал, что Хасан ссучился и решил выйти из дела. Мол, он вор в законе, а не то, да сё! Сама она ничего, конечно, про это не слышала. Знает только со слов Рашида. Вот они и схватились. Рашид  врага задушил, а потом на месте люстры подвесил. Ну, как была закрыта изнутри входная дверь, мне, как сыскарю, и так всё было понятно. Тут никаким и Натом Пинкертоном, или Ником Картером не надо было быть! Просто! Верхний замок захлопнулся, а вот в нижний ключ вставили изнутри, да снаружи и повернули по оси специальной отмычкой. Люди в замке ключи оставляют, думают, так вору работать тяжелее. Ага!  В воровских делах обычные нормы не применимы. Теперь по поводу Фатимы. Рашид был давно женат, однако, сообщил, жена погибла под городом Гродно во время эвакуации. Фатима была сестрой его жены и проживала в Москве в районе Лялина переулка. Для самой Гульнары родство это было совсем уж далёким, встречались редко, там на Рамазан может. А он раз в год! Вообще они были не сильно верующие. Перед самой войной Рашид в отпуск приезжал. Красавец. Форма  лётная, пять треугольников в петлицах. Орёл! Гуляли у родственников в Сокольниках. Рашид перепил, всё грозил Гитлеру и его клике, а потом ещё и песенку соромную спел. Я попросил записать текст на бумаге, и вот что вышло:
Кут, кут, куташен, кильмандашен кильбашен!
Кильмандашен кутак башен, кильмандашен кильбашен!
Пригодится! Буду я ещё допрашивать бывшего старшину! Я набрал номер дежурной части попросил прикинуть адрес женщины по имени Фатима, проживающей по Лялиному или рядом с ним. Из ЦАБа, позвонив минут через двадцать, сообщил дежурный, дали ответ. Женщин с таким именем в округе не имеется, но с татарскими фамилиями в тех краях проживают всего две семьи. Такому ответу я вовсе нисколько не удивился. В Центральном Адресном Бюро были записаны одни только ответственные съёмщики. Я сразу же перезвонил дежурному и попросил уточнить по членам этих двух семей. И вот пожалуйста. Зарипова Фатима была прописана по Лялину переулку, дом 4.строение два, квартира 7. Отправив в камеру подозреваемую, я решил сделать оперативную установку по выявленному адресу. Соваться вот так, без всякой подготовки, было не осмотрительным, не следовало лезть в неизвестно какую, но явно законспирированную группу одному, без поддержки. Судя по всему переплетение бандюков с похожими на засланных к нам немецких диверсантов было не малым. А о том, что это могли быть пособники фашистов говорило и сало немецкое из рациона одного члена банды, и ссора, произошедшая между вором и как-то оказавшемся в глубоком тылу бывшем старшине! Они вполне могли не поделить власть в группе, или конечные цели были разные. А вот так, прогуляться вокруг и понюхать, чем там пахнет, для опера святое дело. Отправив в камеру арестованную, я, пока суть, да дело, перекусил в столовой перловой кашей на машинном масле. Выбора не было, когда удасться поесть в следующий раз, не мог знать никто! И вот я в Лялином переулке. Зашёл к управдому местному, попросил показать мне все дела по прописке нужного мне адреса. Посмотрел. Все, вроде, были в эвакуации, кроме Фатимы. Та работала в распределителе при Казанском вокзале, дома бывала редко. Временно прописала у себя демобилизованного по ранению родственника. По описанию, это и был Рашид. Работает вновь прописанный тоже на железной дороге, в форме ходит соответственно чёрной. И гости у него бывают. Но всё тихо. Пьянок нет. У Фатимы домик есть в посёлке Ухтомская. Не её, вообще-то, а дяде принадлежащий. Дядя сейчас в лагере вкалывает. Перед самой войной посадили за расхищение государственного имущества в крупных масштабах. Вагонами крал! И срок соответственный – четвертак! Адресок узнать можно просто. Она выписку приносила в домоуправление оттуда,  заверяла временную прописку и право на владение. Дядя ей доверенность оставил. Там имущество всё конфисковали, а сам дом жене оставили. Та почти парализованная, так Фатима вроде за ней ухаживать будет! Так перед войной и эта к аллаху перебралась. Домик  на деле к Фатиме и отошёл. Управдом сделал мне выписку с адресом. Комната Фатимы здесь, на Лялином переулке, располагалась на втором этаже двухэтажного флигеля. Один вход, с крутой,почти отвесной лестницей. Окна забиты досками от ворья. А может стёкла повылетали от бомбёжки, таким образом утепляли.И ещё я заметил, никого дома нет, а из трубы над флигелем дымок идёт. Так себе, не сильный. Да ведь топит кто-то! А некому. Специально у управдома уточнил, ушла ли Фатима? Сказал, что сам видел, рано утром ушла и при встрече ему сказала, придёт вечером и жилец её тоже из командировки вернётся только завтра. Я попросил управдома выйти на пару минут и позвонил в отдел. Доложил обстановку и предложил понаблюдать из квартиры с окнами напротив и за самим флигелем и за комнатой Фатимы. Вскоре я сидел один в холоднющей квартире, и наблюдал в окно через щель в светомаскировке за нужным мне объектом. На удивление, телефон здесь работал. А вот топить буржуйку  было нельзя, отблески огня в стёклах пустой квартире могли насторожить любых наблюдаемых. Скоро из подъезда флигеля выскользнул человек в солдатской форме, но без погон. Вернулся он через час с небольшим. Дым из трубы стал погуще. Видимо что-то готовили. А я замерзал. Хорошо, что заехал Ванька Мараков из Первого отдела и привёз мне в котелке суп и краюху хлеба. Нас стало двое, и жизнь пошла веселей! Ваня был парень не очень разговорчивый, но зато из тех, чей кулак не требовал второго удара. Не вставали и после первого! Он мне рассказал, что  по плану мы должны делать и с наступлением темноты мы всё это и осуществили. В единственный подъезд флигеля  была положена дымовая большая шашка, рассчитанная на триста метров нежилого помещения. Рекомендовалось применять её от грызунов и тараканов! Ваня её поджёг, раздался звон подъезжающего пожарного рассчёта, а я бегал на улице и изображал панику. Пожар, горим, спасайся кто может, - громко орал я, стучал по трубе флигеля и вообще паниковал. Дым мгновенно поднялся снизу в более тёплые верхние помещения. Вскоре он повалил и из окон. В дымном тумане подъезда показались две кашляющие фигуры. Вот их мы с  Мараковым и приняли. Связанных, хрипящих и отплёвывающихся, мы засунули внутрь кабины "пожарки", и та с бубенцами и лязгами увезла их прямым путём на Петровку! Прихватили и изъятое у незнакомцев оружие: два ТТ, финские ножи и гранату! Вскоре дым протянуло. Уже можно было идти наверх.Но мы не спешили. Лучше подождать Фатиму. И дождались. Уезжающая пожарная машина осветила приближающийся женский силуэт. На фоне фар я увидел, женщина остановилась и всматривается в темноту подъезда флигеля. Оттуда всё ещё тянуло смрадом какой-то химии. Я подошёл и спросил, не надо ли  чем помочь? А Мараков, ни о каких тонких материях не задумываясь, крепко взял женщину под руку и легко повёл наверх.  Там мы связали ей руки, ноги прикрепили к стулу и стали ждать. В любой момент мог придти Рашид, так что во рту у задержанной было некое подобие кляпа, сделанное из носового моего, не очень чистого платка. Свет не зажигали.Я вынул кляп и спросил: Рашид когда придёт? Фатима видимо собиралась играть в молчанку, но я легонько нажал ей на впадинку над ключицей.И руку не убирал!Боль быстро нарастала, и Фатима прошипела: Скоро уже. Мы на работе утром виделись, обещал сегодня! Ваня, наблюдавший в окно за двором, быстро подбежал к задержанной и сунул кляп на место. Идёт кто-то, сказал он, и встал за дверью, которая без скрипа распахнулась,и вошедший оказался на хомуте у Ивана. Кто не знает, это такой приём задержания, обхват сзади за шею и одновременный толчок под колени.
Я подскочил и нанёс удар в солнечное сплетение. Миндальничать было некогда. В боевых условиях, в разведке например, я бы нанёс удар туда же финским ножом! Иван перехватил правую руку совсем обеспамятевшего человека, и, как оказалось, вовремя. В руке была ручная граната типа "лимонка"! От нас бы четверых мало что осталось в условиях маленькой комнаты. Связали и этого. Ваня быстро смотался к управдому, вызвал следственную группу, а заодно добыл и понятых. Приступили к обыску, и сразу, в маленьком комоде, чуть прикрытую бельём обнаружили рацию и толовые шашки. Всё! Дальше искать мы не стали. Из разряда уголовных дело становилось подследственным военным Приехала группа из НКВД во главе со старшим майором, а мы, передав всё, включая, правда гораздо позднее, и уголовно-розыскное дело, успешно обо всех этих делах забыли.Но вот  в конце февраля в списке награждённых орденами Красной звезды были и наши с Иваном фамилии. И я совру, если вам скажу, что не был рад этому.