Звёзды не гаснут

    «Дважды рождённые» - так называется книга Константина Брендючкова, подаренная мне учащимися местной школы № 10. Её автор испытал муки фашистского концлагеря Бухенвальд. Сколько страданий, унижений пережили люди, оказавшиеся за колючей проволокой, в особенности, советские люди! Он никогда не забудет, как они жили, боролись и победили.
    Бухенвальд! Тот самый... Открыв редчайшую книгу, я так и не смог оторваться от неё. За окном брезжил сиреневый рассвет, а спать всё ещё не хотелось. Тогда я решил, что непременно напишу Константину Григорьевичу о том, с каким волнением прочел его книгу, выскажу слова благодарности. Торопливо открыл карту - схему концлагеря, подаренную немецким писателем Хайнсом Альбертусом, чтобы ещё раз представить страшную браму (ворота) Бухенвальда с циничной надписью "Каждому - свое", аппельплац с многочасовыми проверками, расположение бараков.
    Каждый раз, когда внимательно рассматриваю её, мне кажется, что всё это я вижу наяву. Мерцают звезды над Бухенвальдом. Мерцают, но не гаснут. И тут же задумываюсь. Почему они должны гаснуть. Они тогда, пятьдесят с лишним лет назад, должны были гореть ещё ярче, напоминая узникам, что и над их Родиной те же самые звезды.
    ... Однажды Николай Хмелев, проходя по мрачным улицам Бухенвальда, встретил мальчика в арестантской форме. Ребёнок смотрел на него снизу вверх.
    - Здравствуй. Сколь тебе лет?
    -  Одиннадцать. Миша я, Селезнев, запорожец, - быстро ответил мальчик, видимо, уже привыкший к подобного рода беседам со старшими.
    - Как же ты, Миша, попал в концлагерь?
    - Бежал домой на Украину! - не по-детски важно отвечал он.
    - А давно ли в лагере?
    - Да полтора года.
    Позже Хмелев узнал, что Миша был увезён в Германию с матерью. Отец его партизан. Мама умерла в изоляционном бараке. Сироту  усыновил криворожский старик Роман Карпутенко. Оба они бежали с завода, но неудачно. Поймали полицаи. Из тюрьмы старика и ребёнка перегнали в Бухенвальд. Старик здесь не вынес мучений и вскоре умер. Военнопленные блока № 57 заменили ему отца и мать. Так благодаря им он остался в живых. Его послевоенная судьба нам неизвестна.
    Из рассказа последних свидетелей  известно, что среди политических заключенных была особенно развита замечательная черта, как любовь к детям. Маленькие узники умерли бы, как  мухи, если бы политзаключённые - русские, немцы, французы, поляки, чехи теплом своего тела, собственным пайком не спасали бы их от верной смерти. И все-таки смертность среди детей была высокой.  Эти маленькие жертвы - самое тяжкое обвинение в перечне преступлений гитлеровской своры.
    Не долго  пришлось ждать ответ от Брендючкова. Константин Григорьевич писал: «Война застала меня в Горьком на заводе «Красный якорь», где я был главным энергетиком. До этого в Горьком окончил энерготехникум, был послан на строительство Челябинского тракторного завода, одновременно учился в Свердловском энергетическом институте. На войне был техником в 52 стрелковой дивизии, участвовал и боях под Ржевом. Под Славянском был контужен и попал в плен. Был в лагерях во Владимире-Волынском, в Ченстохове, в Лимбурге, а в августе 1943 года с группой офицеров был вывезен в Бухенвальд.
    Не знаю, за что я туда попал, то ли неумело вёл себя на допросах, то ли «продал» кто (такое бывало). А дальше пошли события по книге  «Дважды рождённые", где я сколько-то «Константин», а сколько-то «Григорич». После войны работал преподавателем, старшим  научным сотрудником, заведующим лаборатории местного НИИ. Получил полтора десятка авторских свидетельств, издал три книги, стал членом Союза писателей - вот и всё, что удалось сделать. Правда, написано мною раза в четыре больше, но пробить издательские заслоны не смог: видно, мал мой удельный вес или тяготеет клеймо бывшего военнопленного. Так и влачу теперь свою одинокую старость».
    Грустное письмо наводит на размышления. Не достает нам внимания, заботы к тем, кто подорвал свое здоровье на чужбине, кто в муках своих не дрогнул, выстоял. Нет, немало сделал для Родины Константин Брендючков, потому что он сильный духом, потому что он наш, русский человек!