Ночь в психушке

     Его звали Ричард, этого странного человека, который спас меня от многих проблем. И вытащил из психиатрической больницы для душевно больных Сент-Мэриленда. Ему было двадцать пять. Он говорил что за ним придут в день его рождения, говорил что он умрет в дватцать шесть. За ним действительно пришли, седьмого июня... Но обо всем по порядку. 

 
          Началось все в июне, прекрасное время года, теплота солнца пронизывало все тело. Казалось что ты находишься внутри теплой печи, которая не обжигала тебя, а нежно согревала своим мягким теплом. Но были часы когда можно было получить солнечный удар. Так что для нашей безопасности  с двенадцати до четырех нас держали в общем зале. Там был бильярд, настольный теннис, но никто толком не играл. Была не большая библиотека. Я любил почитать, конечно выбор был не большим но время от времени  я находил там интересные книги. В первом же месяце мне попалась «Война и Мир» Толстого, которую я решил осилить. Но оказалось что кто-то сделал дыру в страницах, вероятно хранил что-то в этой книге.
         За два месяца проживания тут я более менее свыкся с тем что меня считали душевно- больным. И мне даже начало нравится жить здесь, выбора все равно не было и пришлось смериться. Единственное что мне здесь не нравилось так это таблетки, мне давали двух видов, утром и вечером. Это «Аминазин» для успокоения по утрам, и мощный «Галоперидол» перед сном. Иногда когда кто- то срывался им давали  «Диазепам»  это Реланиум, или как его еще называют, «таблетка счастья».  Это был белый или желтоватый порошок, который не возможно растворить в воде, эта дрянь могла сделать из нормального человека шизофреника. Именно шизофреникам его и давали. Так же его использовали в качестве наказания. Один раз мне пришлось узнать его вкус, после того как я без разрешения вышел во двор. Это посчитали как попыткой побега. И  в меня вкололи эту пакость. 
        Жил я среди более спокойных психов. Вообще душевно больных здесь делили на три категорий.   Первая категория, или первый ярус, как говорили санитары, более спокойные больные, которые не бушуют, и ведут себя скромно. Жили как дома, общались, ходили на всякие терапии, смотрели телевизор. Однажды был случай когда один парень после того как его любимые «Бостон Атлетикс» проиграли «Ред Соксу» был найдет в попытке суицида, этот придурок откусил кожу у себя на запястье. Как только это обнаружилось, его перевели во второй ярус, но вскоре он вернулся обратно. После этого случая матчи перестали показывать по прямому эфиру и приходилось смотреть матчи которые санитары записывали на магнитную кассету.  И где обязательно выигрывала команда за которую мы болели. Эти больные не понимали подмены. Да и сам я заметил это после того как кто-то случайно поставил запись на паузу.  Многие из моих теперешних друзей попали в первый ярус по своей воле. Видимо скучно им жить на свободе.
        По воскресеньям нас водили в бассейн. Честно говоря я не очень люблю плавать, наверное это потому что я отвратительно плаваю, и даже не умею нырять с мостика. Но здесь я был одним из лучших пловцов. Конечно гордится не чем, все таки я был среди психов.  В среду был день посещения, я не любил этот день, потому что никто ко мне не приходил, приходилось одному гулять на улице. А одному как известно очень скучно. В остальные дни когда нас уже выпускали во двор с четырех  до семи часов, предварительно дав некоторым пациентам «Амитриптилин» это лекарство слабее чем реланиум, но эффект от него был, от у всех пропадало любое желание делать что-нибудь активное. Все просто бродили по парку похожие на зомби. Мне же его не выдавали, поэтому я не был похож на зомби.  Наслаждался солнцем, болтал и подначивал  псевдо-психов сделать что-нибудь безумное.
      Например один раз я посоветовал Френки Баттому прыгать как лягушка, будто бы от этого у него появится супер-зрение, которое позволит ему видеть сквозь стены.. Конечно же он поверил моим басням и начал прыгать. Санитары нас не видели. Так что ожидаемого наказания Френки не получил, что меня не очень то расстроило. Френки потом долго ходил и дулся на меня из-за того что я его обманул, про супер-зрение.  Френки был главной целью моих издевок и подколов так что  другой раз я придумал более жесткую шутку. Я сказал моему не далекому другу что один из санитаров крадет его еду в столовой. Вот это было весело когда Френки подошел к санитару которого я указал и влепил ему пощечину, его сразу же схватили, и он еще долго кричал санитару что бы тот не трогал его еду.
           Френки оказался в карцере. Который находился в подвали. Его называли третьим ярусом, или ярусом дьявола. Там держали буйных. Тех кому «Диазепам» кололи круглые сутки. Им давали препараты и по хуже «Диазепама», Конечно это держалось в секрете. Так как некоторые препараты запрещалось применять на больных.  Иногда по ночам я просыпался от криков и стонов исходящих из подвала, слушать это было безумно мучительно, я и понятия не имел что там происходило, но эти звуки так врезались в мои мозг что я не мог уснуть до утра, а если засыпал, сон длился не более получаса, мне снились кошмары, и я просыпался снова.         
          Я привык к этим белым стенам, прошло уже четыре месяца с того момента как я здесь оказался. Я с ужасом вспоминал ту ночь, ту черную пещеру, и огромного безумного зверя. В первые дни белые стены давили на меня, я видел в них очертания того кто убил Мака. Потом я свыкся с ними. 
          В ту ночь, на пятое июня я опять не спал. Из яруса дьявола исходили такие страшные звуки, какие я еще не слышал за все четыре месяца прибывания здесь. Поняв что сегодня я не смогу уснуть я начал думать о всякой бредятине.  По ночам для этого даже не нужно вкладывать много труда, разные мысли и без того лезут в голову.  Я вспомнил о том что завтра должны выпустить Френки из карцера, по моей вине он просидел там две недели, не думаю что он сильно на меня обижен. Скорее он обижен на того санитара который якобы крадет его еду.  Что бы такое ему придумать?
          Что бы я не придумал этот чертов Джек Ричи подпортит мне все удовольствие. Сколько раз он делал это. Пять, шесть, а может и все десять. Он был одним из тех кто попал сюда по своей воле. С ним я познакомился в первый же день, лежал он здесь каждый год, от начала осени до конца весны. После этого он выходил на волю на три месяца. Не знаю почему но в этот раз он остался здесь еще на месяц. Говорили что он здесь отдыхает, как в санаторий. Еще говорили что у него фобия, он боялся времен года. Мне это показалось самым глупым что я когда либо слышал. Он боялся все времена кроме лета. Поначалу он мне понравился,  помню как мы с ним познакомились. 
     Я сидел на скамейке, это был первый день, суббота, он подошел ко мне и сказал. «Меня зовут Джек, Джек Ричи. Завтра мы идем купаться, я надеюсь ты не забыл свои облагающие плавки.»  Он вел себя как педик.  Так я и решил по его первым словам, его писклявый противный голос.  Сколько раз он мне снился. На следующий день в бассейне он начал преследовать меня догонял и  шлепал по заднице. Я пожаловался санитару но он на это лишь посмеялся и толкнул меня в воду.  После чего в душе Джек сказал что у меня огромный фаллос. И что он хотел бы его потрогать. Это взбесило меня,  я размахнулся что бы удраить его, но этот сукин сын увернулся от удара грозящего разнести его челюсть, а я потеряв равновесие шлепнулся на мокрый пол. Потом мне объяснили что он никакой не педик, все чем Джек здесь занимается это подшучивания над другими пациентами. От этого он получал удовольствие. И тогда я понял что начну войну против этого гада. После этого я много раз пытался сделать пакость этому придурку, но он всегда знал о моих намерениях. И каким то образом отражал удары.
            Последний раз когда я попытался что-то сделать было в апреле, десятого апреля, в тот день я понял что для мести можно использовать Френки.  Но идеи не было, и тогда Френки сам того не понимая предложил план. Он вытащил из кармана пакетик с белым порошком, и сказал что это реланиум, который он стащил у санитара. О как же я был рад этому. Я купил у Френки «порошок счастья» за восемь камней, и пробку от «Пепси» которые я без труда нашел на земле, Френки остался доволен такой торговлей. Я сделал ему предложение, что  я дам ему в два раза больше камней, если он насыпет порошок в тарелку супа Джека. И сказал что будет весело На что Френки ответил, да я люблю веселье. Все почти прошло по плану, но как всегда Джек узнал что я что-то замышляю и заметил что я пялюсь на его тарелку с супом, он поменялся тарелками, с добродушным Френки.  И мы с Джеком уставились на него. Тот глотнул пару ложек супа, и упал на пол.
          
            Вот уже наступило утро, я быстро оделся, и пошел умываться. Френки выпустили ближе к обеду, так что я как только получил еду, подсел к нему и спросил как у него дела. На что он ничего не ответил. Видимо жизнь в третьем ярусе не сладкая. Мне показалось что он немного побледнел. Прошло десять минут, я справился с салатом и супом, и приступил ко второму. Вот наконец Френки поднял голову на меня, и прошептал: «Тебя ждут, там!»  И начал дальше доедать свои суп. Эти слова на меня сильно впечатлили меня, холод пробрался в меня, сердце сжалось от страха.  Я не мог больше есть, ком сидел в горле. Дальше я ничего не помню, возможно я потерял сознание, и упал на пол. Но очнулся я у себя в постели. Рядом сидел Френки.
         -Э хитрюга Джек! -улыбаясь пробасил Френки.
   И тут я все понял, это был реланиум, Френки подсыпл его мне по просьбе Джека. Вот же сукин сын. Понимание того что меня опять сделал этот «хитрюга Джек» взбесило меня, я всегда держал себя в руках но на этот раз я вышел из себя и готов был убить этого человека.  Его палата пустовала, я спросил у соседа о том куда подевался Джек. Но что тот ответил что он уехал после обеда. Я накинулся на него, на Джоржа, на соседа Джека, не знаю почему, просто мне нужно было выплеснуть весь гнев. Мой разум отключился, и моя память просто стерла тот момент когда я избивал его, его увезли в реанимацию. А меня три санитара утащили в подвал.
         Я был здесь впервые, много раз мне приходилось фантазировать о том как выглядит это место, мне несколько раз снилось это место. То как будто я оказался здесь и меня разрывают на куски эти шизофреники. Но даже в самых страшных фантазиях не было и половины ужаса который был здесь на самом деле. Длинный коридор, двадцать камер по десять на каждой стороне. Черные стены, в некоторых местах были пятна иссохшей крови, сырой грязный потолок, откуда капала вода. Я был в ужасе, теперь я понимал почему этот придурок Френки был таким бледным. Но больше всего ужаса вселяли те кто жил здесь, если в первых нескольких камерах люди немного походили на то что они есть. То в конце коридора держали самых отпетых сумасшедших. Почти все камеры были заняты, кроме последней, и меня потащили туда. Сопротивляться было без полезно, усмирительная рубашка крепко накрепко держала меня. Все выли приветствуя меня, и тянули ко мне свои руки, санитары дубасили им по рукам дубинкой. Коридор шириной два с половиной метра не позволял им дотянутся. Оглядываясь я понимал что этот ужас происходит наяву. Жертвы санитаров все в к крови и синяках от множества избиения, смотрели на меня безумными глазами. Мне казалось что этот коридор никогда не кончится и я никогда не дойду до своей камеры, страх того что мое сердце не выдержит и я  свалюсь по середине коридора  на грязный мокрый пол, где не боясь компании людей бегали крысы с размером с кошку.
     Но я не умер, к сожалению, и ужас продолжался. Меня бросили в камеру, за мной заперли железную дверь с решетками. Как только ушли санитары меня кто-то окликнул с соседней камеры, его не было видно он был в той части камеры куда свет не попадал.  Он сидел в последней камере напротив меня. Это самый сумасшедший псих подумал было я. Но его мягкий голос почему то начал успокаивать меня.
    -Приветствую тебя, Чак. -С этими словами мой сосед вышел на свет
     Уродливое лицо, с огромным количеством шрамов, вместо правого глаза у него зияла пустота, мрачная чернильная пустота, из него стекала гниль.  Он улыбнулся мне, своими черными зубами.  Засохшая кровь по всему его лицу. Он был одет в оборванные тряпки.
Когда этот странный человек протянул мне руку, я закричал не знаю почему. Я не контролировал себя, я кричал, не знаю сколько мне пришлось кричать. Но на мои крики пришел санитар сначала он оглушил меня дубинкой, а после вколол что-то скорее всего это был реланиум, или что-то похлеще потому что  я моментально  потерял координацию упал на пол и заснул.
 
     Кто-то щекотал мой пятки, и пальцы на ногах, проснулся я именно из-за этого. Поначалу было приятно, что-то мягкое и шерстяное гладило мне ноги. Именно от этого я начал просыпаться. А полностью проснулся когда это мягкое и шерстяное откусила мне палец на ноге. Убийственная боль пронизывала все тело, я кричал, но не издавал звуков, от чего еще больше испугался. Мои попытки что-то выговорить были тщетны.  Я был нем. Взглянув на свою ногу я увидел что  мизинца не хватало, около моих ног сидела огромная черная крыса. Ехидно улыбаясь она смотрела на меня, пришлось со всей дури пнуть что бы она ушла. Она ушла прихватив мои мизинец. Голос не возвращался, паника вновь охватила меня.
       -Успокойся. -Услышал я с соседней камеры. -Тебе вкололи «Фенотриптизин». Именно он сделал тебя немым. 
       В ответ я мог только замычать, вспомнив как именно выглядит мои сосед меня опять охватил приступ истерики. Но кричать я не мог. Видимо этот «Фенотриптизин» вкалывали особым крикунам, дабы они сидели тихо.
       -Этот препарат придумали здесь, в этой дурке. Смешали несколько препаратов, реланиум, «Тиоридазин» и еще кучу лекарств для шизофреников. Я удивлен что ты еще жив. Обычно новенькие умирают после первой дозы. 
         Я забился в угол,  и смотрел на соседнюю камеру. И потихоньку начал успокаиваться.
       -Меня зовут Ричард, и я знаю почему ты оказался здесь, и почему здесь оказался я. Это все они, те самые. Дорогой Чак,  ты здесь по моей вине. Прости но ты был нужен мне, я приложил не мало усилий что бы тебя поместили в карцер, именно напротив меня. У меня есть связи в этой больницы, но они очень маленькие. У меня есть только один санитар. Его зовут Майк, и он делает все что нужно. Это он вколол тебе «Фенотриптизин». Прости Чаки  но вскоре здесь начнется такой ужас что ты даже не можешь себе представить. Это страшнее чем тот  зверек который убил твоего друга. 
        Меня очень удивило осведомленность моего соседа, то что он знал отчего я здесь. У меня было огромное желание спросить, но я не мог говорить, и только мычал.
        -Не нужно, не нужно попусту мучить свои связки. Голос придет через десять часов, а пока лучше не мычи. Говорить буду я, а ты слушай. То что случилось в той пещере, это не плод твоего воображения. Это прислужник самого... -В этот момент он запнулся, он не хотел говорить. -Того кого мне нельзя называть. Ты проклят, ты видел их обитель, то что ты выжил это они постарались, просто твои час еще не пришел. А мои пришел, сейчас ночь последняя моя ночь. Я расскажу тебе историю а потом объясню тебе как отсюда выбраться.
       «После этого этот странный человек начал свой рассказ, я слушал его внимательно, так его осведомленность о моей жизни сильно впечатлила меня. Весь рассказ я не пербивал его. Да и не мог, только иногда многозначно мычал.»

      Сейчас мне двадцать пять, когда все это началось мне было шестнадцать, я был обычным студентом, первокурсником. Мой лучший друг Артур, с ним мы проводили много времени, хотя учились в разных училищах. Тот день я никогда не забуду, день когда все изменилось. В тот день меня прокляли, и нас начала преследовать сама смерть. Была среда, мы как обычно встретились с ним, пообедали поговорили. Мой друг Арутур был писателем, любителем. Писал мелкий рассказы, и очерки. В тот день он уговорил меня съездить с ним в издательство. Что бы предложить его рукописи.  Я согласился, мы сели в маршрутный автобус. Сидя мы пошучивали друг над другом. И тут девушка сидевшая на против спросила нас не наш ли бумажник лежит на полу. Конечно бумажник  никому из нас не принадлежал. Но Артур быстро сориентировался и сказал что это он уронил его. И быстро поднял. Я ничего на это не сказал. Мы оба были предвкушение что в нем окажутся деньги. Которые мы бы с удовольствием поделили. Наконец первая остановка, мы выбежали. И найдя укромное местечко открыли его. Денег там не было, вместо них мы нашли водительские права на имя Френсиса Хэмпа. Покопавшись  еще мы нашли бумажки, с непонятными иероглифами. Так же в кошельке был листок, где было написано на не понятном языке. Мой друг забрал права, якобы что бы использовать его потом, а бумажник со всем содержимым мы выбросили. 
           Прошел день, не знаю как но Артур нашел адрес этого Френсиса Хэмпа, и заявил что отнесет его права хозяину. Я говорил что не нужно этого делать, что это до добра не доведет, но он меня не слушал, он лишь отвечал что получит вознаграждение за возвращение документа. И он пошел один по адресу. В этот день он исчез  Прошла неделя с а его все не было, я не знал что делать. В тот день, это была пятница, кто-то постучал ко мне в комнату, в общежитие, я открыл на пороге стоял Артур. Он был весь бледный. Подняв на меня глаза она прошептал, «Ты умрешь в двадцать шесть». Он договорил и убежал.
         С тех пор я его не видел, за то я начал видит не обычные вещи. Со мной происходило что-то необычное.  Люди погиабли, они погибали...
            
     В этот момент Ричард, набросился на решетки, и начал кричать, я уже не разбиарал его слова, он кричал без остановки, кричал что все умрут, что он умрет, в следующую ночь. Санитар подошел к камере моего соседа, схватил его руку и всадил в руку транквилизатор. Скорее всего это был слабый «Аминазин», так как уже скоро Ричард проснулся.

      -Уже утро? -Спросил он меня, Я не мог ответить и лишь промычал. На этот вопрос у меня не было ответа. Я не знал день сейчас или ночь, вечер или утро.
       -Сейчас утро, видишь санитары начали бегать. Сейчас будет жрачка, но не советую тебе ее есть. -Действительно, несли еду, в каждой комнате лежал таз, и в него выливали что-то мерзко-жидкое, желтое, по запаху да и по виду это походило на рвоту.  От всех этих пережитых страданий я не хотел есть.  За то мои соседи ели эту дрянь, увидев как один из них окунает голову в таз, меня вырвало. Ричард то же не ел.
     -Я проклят, и сегодня ночью за мной придут, они придут, советую тебе напичкать себя препаратами, что бы крепко спать. Гарри! -Крикнул он в коридор, тут же около его камеры появился молодой санитар.  -Это Гарри, тот самый, который поможет тебе выбраться.
     Это был тот самый санитар который вколол Ричарду снотворное. С виду обычный санитар, в белом халате, мне показалось странным что он все еще не сбрил свои мальчишеский пушок с верхней губы, которая была довольно густой, и вызвала отвращение, его карие глаза бегали из стороны в сторону, будто бы он боялся чего то, что не удивительно, но по в остальном он был спокоен.
     -Гарри, ты должен вывести этого человека после этой ночи, ты должен вывести его на волю. Что бы не случилось, и что бы со мной не произошло, этот человек должен оказаться на воле. Теперь иди.
     -А вам мистер Чак  я советую поспать, и приготовится к шоу, которое будет ночью.
 Я последовал его совету. И лег спать, на удивление я уснул быстро. Я всегда не любил спать, то есть любил слишком сильно что это даже вызывало у меня отвращение, когда я засыпал то засыпал так сильно что меня никто не мог добудится. Но было одна хорошая особенность, когда дело было действительно для меня важным, то я просыпался без труда. На этот раз меня разбудили мои соседи, они кричали. Как тогда, когда я был в первом ярусе. Впервые в своей жизни я был здесь в качестве участника а не слушателя. Даже когда я слушал я боялся больше чем сейчас, здесь же не было страха, внутри был покой. И только оказавшись здесь я понял что эти душевно больные, поют, они поют на каком то не понятном языке. Но я понимал их, понимал каждое их слово. Неужели я то же сошел с ума?. Я посмотрел на своего соседа. Он не пел. В его красных воспаленных глазах я впервые увидел страх. Он боялся чего то.
     Это началось в полночь, наступило седьмое июня. Я не знаю откуда я знал точное время, но я его знал. Все перестали петь, и вообще перестали издавать какие либо звуки. И только Ричард шепотом говорил что-то.
     -Он придет, сегодня ночью. Он придет. Он придет!  -Шептал безумным голосом Ричард.
     -Кто? -Спросил я, удивившись своему голосу, который будто бы шел не из меня.
     -Тот кто скребется по ночам, когда ты один дома, тот кого мы никогда не видим, но они всегда следят за нами. Они доберутся до каждого, и никому не избежать его кары. -Глаз Ричарда стал белым. -Он уже пришел.
       И только сейчас я заметил что в карцере стало холодно, все душевнобольные забились в угол, были слышны всхлипы. Кто-то булькнул, потом я узнал что это один из психов откусил себе язык и захлебнулся кровью, еще двое повесились, еще один расшиб голову об стену.
        Но это я узнал лишь через год, а в тот момент во мне был ужас, мое сердце жалостно сжалось, я не мог двинутся с места, но видел как Ричард стоя и держась за решетку бьется в конвульсиях. Он боялся так же как и я. Но мне было не понятно почему я боюсь. Тогда то я и понял что седьмое июня настало. Я посмотрел в коридор, то что я там увидел ввергло меня в шок, я до сих пор не могу себе точно ответить видел ли я это на самом деле, или это был плод моей восполненной фантазий.
      Это был огромный черный шар, в человеческий рост, его тьма отличалась от простой черноты. Оно приближалось все ближе и ближе. Казалось что оно идет к своей цели, оно парило. Я никогда еще так не боялся, казалось время остановилось. Оно остановилось перед моей камерой,  у него не было лица, и тем более глаз. Это был огромный черный дым. Но я могу поклясться что она посмотрела на меня, и в этот момент я потерял сознание.
       Меня привел в чувство Гарри. Я видел как на носилках уносят тело Ричарда. Кто то говорил что у него переломаны все кости. Череп был покрошен на мелкие кусочки. Я слышал это и не мог поверить. Я знал этого человека не больше тридцати часов. Но мне было его жаль. Ему исполнилось только двадцать шесть.  Он говорил что за ним придут в день его рождения, говорил что он умрет в двадцать шесть.   A.G.