Толя-секьюрити

— Хлопцы, — сказал он, — я только с Кеннеди, трэці дзень пад бордвоком начую. Може ў вас для мяне якая праца знайдется?
— Откуда ты?

— З пад Мінска.

На вид ему было лет тридцать. Одет, не смотря на три дня бездомной жизни, довольно чисто, и всем своим видом вызывал у меня ностальгическую симпатию.

— Голодный?

— Паеу бы чаго.

— Видишь кафе через дорогу. Сходи к ним, скажи что ты от нас, они тебя покормят. Вернешься, поговорим о работе.

— Что ты умеешь? — спросил я.

— Усё магу, сталярку ведаю, электрыку, шыць ўмею, сеткі вязаць.
— У нас музыкальный магазин и книжный.

— Ня, з гэтым не очень.

— Хорошо, - сказал я, - попробуем тебя в секьюрити.

— Гэта што?

— Смотреть, чтобы не воровали.

Наш магазин стоял на Брайтоне уже год. Его приметили местные воры,  мы несли потери.

— Я дам тебе шесть долларов в час и за каждого пойманного вора дополнительно десять долларов.  Кормить тебя будут в кафе через дорогу бесплатно, спать будешь в магазине. Тебя как зовут?

— Толик.

В первый же день он поймал двух черных подростков.

Подвел он их ко мне, удерживая как котов за шиворот:
 — У іх у штанах.
  - Давай выкладывай, — сказал я подросткам. Они подчинились.

— Што з імі рабіца, - спросил Толя, - выпісаць ****юлей?
— Нельзя, — сказал я. — Во первых — это черные, а во вторых — это дети.

— Ну нічога сабе дзеці. Ды ў гэтых дзяцей у чорных яйках чорныя дзеці пішчаць.
 - Толя, выведи их за дверь и отпусти.

— Ну, хоць падсрачника.

На другой день за стенкой, где выставлен был русский рок, услышал звук тяжелой оплеухи.

Я выскочил из за стойки и увидел на полу средних лет господина и склонившегося над ним Толю.

— Ты что, ударил его?

— Якое ўдарыў, трохи пагладзіў.  Ды ты не бойся гэта наш, рускі. Глядзі, што скраў, — и Толя предъявил вещдок — концертный тройник Крематория.

— Слушай, — спросил я у вора, который уже пришел в себя после оплехухи, но боялся поднятся с пола, — ты любишь группу Крематорий?

— Да ну, - пояснил Толя, - што красці яму похер. Ён браў самае тоўстае
— Выведи на улицу и отпусти, — сказал я.

— Яшчэ раз пападзешся, я цябе убью, — сказал Толя любителю Крематория и сопроводил свое заявление сильным пинком в зад. Вор вылетел под ноги двум наркоманам грузинам. Грузины потоптались на месте, но в магазин заходить не стали.
Несколько часов мы простояли без приключений, я ушел обедать,  когда вернулся, Толя встретил меня в дверях возбужденный и зашептал:

— Глядзі, глядзі, зараз браць будзе. Ужо трэці круг робіць.
Я обратил внимание на благообразную старушку, которая сняла с полки довольно дорогую книгу и опустила в сумку.

— Возьмем з паличными на выхадзе, – предупредил он мое движение.

— Ах, ты карга старая! - взревел Толя радостно, когда женщина шагнула за пределы магазина. Мала табе твайго велфера, дык ты яшчэ да нас прыходзіш красти. — Он отнял у старушки сумку и вытряхнул ее содержимое на пол. Высыпался всякий убогий хлам, выпала книга.  — Выклікаем паліцыю! Паліцыя! Дзе паліцыя!я!

— Толя, - сказал я, - ты не полицию, ты ей сейчас скорую будешь вызывать. Собери все в обратно в сумку и выведи ее на улицу на свежий воздух.

— Ага, щас. Можа ёй яшчэ і кнігу пакласці.

— Толя, если хочешь работать у меня, делай то что я сказал.

Он подчинился, но до конца дня не сказал ни слова. Стоял обиженный  посреди зала сложив на груди свои огромные лапы.

— Слушай, Толя, - сказал я ему в конце дня,- ты не можешь бить людей. Ты даже не можешь дотрагиваться до них руками.

— Я ж не ўсіх падрад, я толькі тых хто крадзе. Яны крадуць, я іх наказваю.

— Нет! Ты не имеешь права наказывать. Наказывает судья в присутствии адвоката, в противном случае ты даже не можешь публично назвать человека виновным. И вообще, что ты охотишься на них как на дичь. Преступления нужно предупреждать. Нужна профилактика преступлений.

— Як гэта? — спросил обескураженный Толя.

— А вот так. Видишь вора. Ты же их распознаешь как–то?

— Так, я іх чую.

— Стань напротив, смотри в упор и всем своим видом показывай, что ты знаешь, кто он такой, помимаешь его намерения и не позволишь ему совершить преступление.

— Так ён тады нічога не возьме.
— Ну, и хорошо, что не возьмет. Пару раз не возьмет, а потом перестанет к нам ходить.

— А як жа мая прэмія? Дзесяць даляраў за кожную галаву?

— За каждое предупрежденное преступление я буду платить тебе, как за полное.

— Абы што, - сказал Толя, — но с новыми условиями согласился.

Конфликтов в магазине стало меньше, и я было возрадовался такому своему мудрому педагогическому решению, как тут случилось неожиданное. Я ушел на склад, а когда вернулся, мне сообщили, что Толя выставил из магазина Розенбаума.

— Как это случилось? — спросил я.

— Ды разумееш, - рассказал Толя, - заходзіць такі чмыруга, ну чыста  лацінас - галава лысая, вочы чорныя, сам нейкі чорны, доўгія вусы, у майцы і ўвесь у татуха.  Пайшоў у аддзел, дзе ўся бандыцкая музыка і ў гэтым Розенбауме капаецца. Я стаў насупраць , гляджу і кажу: начорта ён табе патрэбен,  што ты там капаеш, ты ж ніхрана ў гэтым не разумееш.  А ён кінуў дыск і пайшоў з магазіна.

— А ты?

— А я ему вслед кричу: давай валі нахуй, шмат вас такіх на Брайтане швэндаецца. Я ж не ведаў, што ён усё разумее.

— Вот, что Толя. Иди в Интернейшенал найди там Розенбаума и попроси у него прощения.

— Потым схаджу, - сказал Толя. Зараз школьнікі з гэтай хайскул пойдуць, трэба будзе глядзець.

Из ресторана Интернейшенл Толя вернулся счастливый.

— Класны пацан, гэты Розенбаум. Па нашай добра гаворыць.  Выпілі з ім троxи. Ён мне дыск падарыў з аўтографам.
— Покажи.

Толя протянул мне диск на обложке которого был изображен голый молодой Розенбаум в эмбриональной позе. "На плантациях любви".
— О, свежак, у нас такого еще нет. Я развернул книжку. На внутренней стороне альбома было написано: "Рабиновичу от Розенбаума с любовью."

— Что это значит? — спросил я у Толи.

— Вось, хацеў табе прыемнае зрабіць. Тваим  прозвішчам назваўся.

 Я посмотрел в его пьяноватые веселые глаза и подумал, что ведь он это вполне искренне.

Воровать стали меньше, у Толи уменьшились доходы и я добавил ему постоянной зарплаты, вместе с тем добавил и обязанностей.

— Толя, спросил я?, — как ты избавляешься от мусора.

— Выстаўляю.

— Куда выставляешь?

— Вось бяру скрынкі ад апаратуры і запакоўвалі ў іх смецце. Раблю акуратна, каб выглядала ўсё як новае і выстаўляю на вуліцу.  Зараз выстаўлю, а праз паў-гадзіны ўжо скрадут. Гэта ж Брайтан.

День выдался нервный. После двух часов по Брайтону прошлись черные тинейджеры из соседней школы. Они разгромили овощную лавку напротив, сцепились с китайцами, которые работают в этой лавке и уже к нам подошли злые. Я поставил Толю на входе и сказал:

— Войти может не более пяти человек. Магазин маленький. Это требования пожарной безопасности.

Подростки постояли, бросили несколько помидоров в витрину и пошли дальше.

Я бессильно смотрел на это бесчинство и думал: Где эти тупые, ленивые, толстопузые и толстожопые ньюйоркские менты. Я плачу огромные налоги, каждый мой шаг облагается регуляциями, ограничениями. За любую ошибку я немедленно получаю штраф. А свой бизнес я должен защищать сам и при этом ограничен в средствах.

Подошел Толя. По его лицу я понял, что что то случилось.

— Вотс ап мен? – спросил я у него шутливо.

— Б***зь, я яго зараз ухуячу.

— Кого, черного?

— У якога там чорнага, нашага, белага. Па-руску размаўляе. Я гадзіну за ім хаджу, ён мяне не баіцца. На маіх вачах крадзе. Я яму кажу, што ты робіш? А ён мне кажа, што я сабака цапной. Старажу гаспадарскае дабро. Вось ўкрадзе, прадасць і са мной падзеліцца.
— Ладно, сказал я, — стань на выход, я с ним сам поговорю. Где он стоит?

— У еўрапейскім аддзеле. Там жа ўсё самае дарагое.

В европейском отделе я увидел молодого парня в костюме, который собирал с полки диски и аккуратно укладывал в свой дипломат.

— How May I help You? – спросил я.

— Деньгами, — ответил он, не поднимая головы.

— Поздравляю вас, - сказал я, - вы десятитысячный русский, кто ответил на этот вопрос таким образом. Верните диски на место и вы можете получить свой выигрыш на кассе: изделие Добрушского фарфорового завода под названием 'Лиса карадущаяся'.

— Нет, сказал он, я возьму дисками.

— То что вы делаете, — сказал я,- квалифицируется,  как открытое хищение имущества, грабеж. Это тяжелое уголовное преступление.

— Почему тебе можно грабить, а мне нельзя, — сказал он. У тебя пол магазина левака. Я хочу получить свою долю.

— Свою долю ты можешь получить...

— Только попробуйте до меня дотронуться, я вызову полицию.

— Ты подсказал мне хорошую мысль, — сказал я - давай вызовем полицию.

— Давай-ка, — сказал парень в костюме и выбросил из дипломата все диски на пол.

Полиция приехала через полчаса. Толю я отправил на второй этаж в книжный отдел.

— Тебе лучше не светиться, ты нелегал. Иди листай книжки, типа ты покупатель, — сказал я ему.

Английский у парня в костюме оказался значительно лучше моего, и когда я попытался изложить свою версию, один из ментов оборвал меня и спросил:

— У тебя есть свидетели?

— Нет?

— У тебя есть запись на камере?

— Нет.

— Тогда получается: ты сказал – oн сказал.

— Но это вор, он хотел украсть, этот мой магазин, я плачу налоги городу, штату и федерал.

— Sorry, — сказал мент.

— Сорри, заебало ваше сорри. Чуть что, сорри, по всякому поводу сорри. Если вы сорри, то помогите мне, защитите меня или дайте мне возможность сделать это самому! — закричал я по–русски.

— Ми не можем арествать, — ответил по–русски один из полицейских. Судья его отпустит. В тюрьме нет рум его держать. Мы скажем ему, чтобы он не ходил в твой store.

— A если он придет еще раз?

— Тогда ты сделаешь нам звонок и мы его арестуем.

Менты уехали, а вечером, перед закрытием магазина парень в костюме появился снова.

— Ну, что — сказал он, — племя торгашеское, помогли вам ваши менты?

— Ах, как хорошо, что ты вернулся! — радостно воскликнул и я раскрыв объятия пошел ему навстречу, — Я знаю зачем ты пришел, ты пришел получить свою долю. — Эх, подумал я, — сейчас убью человека и меня посадят на электрический стул — 220 вольт, 5 ампер.

— Пачакай, - сказал Толя, предупреждая мои намерения. - Ідзі, выключы святло ў зале.

От волнения я забыл каким тумблером выключается свет в торговом зале и, чтобы не ошибиться, перевел влево большой выключатель, обесточив весь магазин полностью. На первом и на втором этаже погас свет, выключилась музыка и в наступившей тишине я услышал уже знакомый мне звук тяжелой оплеухи. Я подождал несколько минут и включил свет обратно. В зале никого не было.

— Толя, - позвал я, - Толя, где ты?

— Я здесь, — ответил он из книжного отдела со второго этажа.

— Что ты там делаешь?

— Кнігі чытаю, — ответил Толя–секьюрити.