***

* Мэри - респект за тему!
** трек - AQUASCAPE -  "Deep and Massive".

«ПОКАЖИТЕ МНЕ ЗВЁЗДЫ!»

  «Рука начертит спокойно
загадочных знаков ряд,
и выпадут, камень за камнем на кон,
грядущего смутные тени.
И где-то за тысячу миль зазвенят якоря,
и пристань покинет корабль моих видений».
ANAMA «Феникс».

  Если уж ты влез в магию– неумн`о как-то притормаживать в середине пути? Бубен – бубном, Руны – рунами … нормально всё! Меч – он должен по руке лежать. Меньше возьмёшь– нет смысла, больше – не поднимешь. Так и здесь. ГАНЕШ одним словом линию прочертил. Кто-кто, а ОН это умеет! Да только на академию генштаба я не тянул. Впрочем, не особо тянуло и меня самого, если честно))). Пусть себе воюются! Я – безродный аэд. Забросил Марала, взял гитару и стал странствовать. Подобный образ существования претил служительницам Гиппократа. Как и нормальным всем представительницам рода феминскага. Жрицу мою обуяла идея оформить «житие свое»(ну, и мое) в русло куда как более удобоваримое, чем неопределённые скитания по мирам и весям. Я же желал остаться при свободе.

  У свободы есть два конца – «свобода от» энд «свобода для». Свобода от – явилась сама. Свободу «для» – следовало найти. Но она никак не находилась … С грустью-тоской вспоминалось мне уже о златых сетях, и я расчехлил Марала. Но напел мне Он совершенно иную тему. Мужчина в свободном состоянии склонен к выпиванию, как суициду в изощрённо-замедленной форме. Самоуничтожение меня нисколько не забавляло … но тем не менее я его интенсивно юзал. Будь я трезв – ни за что бы не согласился на уговоры жрицы, когда она мне позвонила. А поутру было некорректно отказываться. Вот кто их поймёт, женщин!

  История началась! Воскресай Марал! – тут я обрёл эту самую свободу ))). Но, по-порядку: старая тема «не помог доктор – зови шамана». Эскулапы сами – те ещё персонажи. Сосватала меня жрица таким образом в камлание. И мы с Маралом устремились к очередному месту назначения. Там нас ждал «сюрприз». Не только нас, но и жертву так же. Едва вошед, я мигом опознал медичку, что мурыжила меня с обезболивающими для мамы. А мама тогда умирала. В мои камлания мама никогда не верила – ну, не учат яйца наседку! Помочь ей я ничем не мог. А эта – могла, могла хотя бы боль облегчить. Но не сделала. Привет, сказал я – Дженни, ты безнадёжна. Усмехнулся и вышел вон. Я Гипократову клятву никому не давал. Пусть нас рассудит Бог. А жрице кинул – к этой суке больше не зови! Марала не распаковывал. Колотило.

  Через три дня жрица позвонила сама – я всё знаю, сказала она. Разнообразное бла-бла про надобность мудрости и всепрощенчество пролетели сквозняком через уши, нимало не коснувшись струн сострадания. Эмоциональная составляющая перевесила за явным преимуществом. Я был основательно зол, но понимал, что люди – разные. И жрица моя оказалась из клана «нормальных». Смерть всех уравняет, правых и левых – ответил я, бай. Бай! Златые кольца тускло звякнули и почили в бозе. Вкупе с ними иссяк и наш лямур. А дальше, как не тянул я довольную мину при плохой игре, озверевшая свора кошек заскребла по «сложному понятию из области философии и религии».

  Но! Скитальца – лечит дорога. Открутив пару десятков оборотов по стенам и потолку в безраздельной тоске, я снарядил челн. И Великая Река радушно предоставила страдальцу в моём лице великолепный шторм. Покуда рефлексирующее сознание скрупулезно обгладывало косточки благих воспоминаний и наслаждалось самобичеванием, погодные предзнаменования я упустил ничтоже сумняшеся. Мощный шквал чуть было не опрокинул мою утлую лодочку, зато одномоментно привёл в боевую готовность. Две минуты неравной борьбы вынудили признать неоспоримое превосходство стихии, и запустили все механизмы самосохранения, вплоть до стодевятого чувства. Оно же и вытащило меня к заветному гроту. Тело сотрясал неслабый тремор, а от переизбытка адреналина во рту как солью насыпало. Зато Чувство Жаления Самого Себя испарилось напрочь! Базовый инстинкт – не секс! Врут киношники.

  Грот одарил надёжной защитой, а уж организовать пламень было делом техники. Несколько метров скальной породы над головой плюс костёр быстро восстановили былую уверенность в завтрашнем дне. А снаружи боги играли в чехарду. Природа развеселилась не на шутку – вакханалия, не меньше! Термин «гроза» никак не опишет происходящее, то был настоящий катаклизм – с громом и молниями. Марал сам собой очутился в руках. Точка сборки завибрировала и улетела в трансценденцию … О, как мне нравилась эта буря! А буре понравился бубен – мы быстро нашли общий язык. Вскоре фиолетовые разряды начали танцевать под песню Марала. Незнаемая прежде эйфория потекла струями над Великой Рекой, озон можно было пить – он пьянил выше, чем настойка из мухоморов деда Михея! Я бы назвал происходящее безумством. В моменты, когда экстаз достигал апогея – молнии зависали во времени и танцевали друг с другом. От грохота разрядов уши давно заложило, но я слышал Марала каким-то третьим слухом. Голос Его непостижимым образом вливался во всеобщее буйство стихии и творил рисунок, который можно было пощупать … а я точно знал где и какой абрис прочертят огненные линии. И знание это было бессловесным. Восторг накалял атмосферу до плотности водяных жгутов, низвергающихся с разбушевавшихся небес. И останавливаться мы не собирались!!! Тогда небо окончательно почернело, молнии перекочевали под тучу и затанцевали там, уже не прекращая беспрерывно змеиться. Воздух засеребрился. Явственно обозначилось ощущение напряжённого ожидания чего-то совершенно потрясающего. Вот-вот и …!!! Не знаю, что должно было произойти, но возникло опьяняющее предвосхищение совершенно явственного присутствия. И ОНО ждало последнего штриха. Я был готов нарисовать этот штрих, и точно знал, где на поле бубна находится эта земля. Однако что-то мешало … какая-то странная патока вливалась в бурлящий континуум обволакивающим спокойствием. И баюкала меня, как мама расшалившегося малыша. Кураж перегорал и оседал мягким нежным пеплом. Попытки заново раздуть ярость не увенчались успехом, и я сдался в полон этому миротворению. Вслед за тем угомонилась и природа. Дождик мерно зашелестел по лесу. Лишь Великая Река билась шумной волной, но вскоре и прибой заметно подуспокоился. Я запаковал Марала в привычное обиталище. Остатка сил хватило на установление палатки под каменными сводами. Когда спальник принял меня в свои тёплые объятия, я моментально провалился в сон. И в этот кон мне совершенно ничего не снилось, или я просто ничего не запомнил …

  Из сна меня выцарапало чужое присутствие. За бортом сияло солнечное лето. Это грот гасил прямые лучи. Показалось, что я лишь на миг сомкнул вежды, а уже полдень. Вот это покамлался я вчера! Костёр методично потрескивал … Проснулся, шаман? – женский голос с неуловимым акцентом, - у тебя чай найдётся? Чай-то у меня найдётся, но вот кто это так бесцеремонно …? Да ещё – «шаман»! Однако … Странное уверенное спокойствие невидимой гостьи отменило во мне желание поудивляться. Я выпростал из спальника правую длань, и покопался в рюкзаке. Чай был обнаружен. Настал черёд облачиться в боевые доспехи. Джинсы с успехом заменили наколени, штормовка – кирасу, а бейсболка – шелом. И я явил себя миру…а мир явил мне очередное чудо. Таким образом удивляться всё-таки пришлось . А в уме моментально сорганизовалась мысль, что наверное я как-то не до конца проснулся. Миры сновидений всегда поражали своей одуряюще-«твёрдой» гиперреалистичностью. Видимо это было что-то из подобной серии. Да только мне ещё ни разу не приходилось просыпаться в другой реальности столь нагло похожей на нашу! Появление ГАНЕШИ – не в счёт, то особый случай.

  У самого входа в грот сидела якутянка(почему-то не возникло никаких иных трактовок её национальной принадлежности). Только вместо кухлянки(что было бы по крайней мере резонно) одежду, нет – наряд её составляла расшитая индейская уипиль. А у ног возлежал зверь чуть поменьше среднего размера медведя. Хорошо ещё этот монстр принадлежал к известной человечеству киноидной расе, значит я всё же у себя. Впрочем, учитывая размеры псины, ещё неизвестно – хорошо ли сие есть? Я защёлкнул нижнюю (отвалившуюся) челюсть (заодно больно прикусив язык), воззрился на явление, и забыл про чай. Гостья весело рассмеялась – тонкие лучики побежали от уголков глаз, и протянула руку – давай уже! Я осторожно протянул ей коробку. Зверина у ног меланхолично окинула меня скучающим взглядом и, видимо сочтя – недостойным внимания, даже не пошевелилась. Вид у меня, наверное, был тот ещё! А гостья отсыпала в горсть нужное количество чёрных крупинок, и вернула мне пачку. Я послушно принял. Так, во вселенском молчании мы и употребили напиток. За это время я внимательно рассмотрел сей якуто-индейский симбиоз, столь неожиданно представший пред моим ошарашенным взором. Всё-таки была она очень симпатичная, но не чистых кровей, каковыми случаются только метисы. Высокая, почти с меня ростом. Чёрные пряди пронизывали серебристые сединки и вплетённые тонкие кожаные ленточки. Возраст угадать было сложно, но судя по изысканной достаточности аксессуаров – не пацанка далеко. Да и вообще – весь этот колоритный антураж являлся, скорее всего, данью какой-нибудь местной традиции. На Великой Реке летом отдыхались совершенно разнообразные кланы и племена. От первобытных аборигенов на больших белых посудинах – поклонников чревоугодия, непомерных возлияний и шумных фейерверков (коих наблюдалось подавляющее большинство) до суровых аскетичных йогов. А вот индейцы мне ещё не встречались, разве что фестивальные размалёванные пародии на оных. Но те представляли собой скорее яркий образчик вырождения нации, коему весьма поспособствовала «огненная вода».

  Пойдём что ли,- сказала скво. И добавила, перехватив моё удивление – там у нас пуэбло, приглашают тебя. Какой вопрос – пуэбло, так пуэбло … приглашают – чего ж не пойти? Вот теперь всё расставлялось по своим кармическим полочкам, как тому быть и положено. Ага, на хрена он сдался тебе этот Тарун! – пробормотал я про себя, припоминая деда Михея, в связи с несостоявшимися златыми оковами. Скво любопытно обернулась, но уже не сказала ничего, лишь подхватила кофр с Маралом, когда я упаковал палатку в рюкзак. Как никогда я был уверен, что верный спутник сейчас в самых надёжных руках. А с берега углядел на противоположном островке пару «типу» среди дерев. Значит пуэбло располагалось там. Мы загрузились в байдарку, а пёс, обежав мысок, вычислил неглубокую косу и вскоре уже обогнал нас.
Поселение краснокожих (вперемешку с пока ещё бледнолицыми) выглядело весьма потрёпанно, после вчерашнего шторма. У меня же где-то, ещё достаточно глубоко, зачесались прыщи стыда. Как-никак, а к этой разрухе я вчера имелсамое, что ни на есть прямое касание. И если уж эта якуто-индейка без колебаний вычислила меня в гроте – разъяснения всем своим накопившимся вопросам я смогу найти только здесь. Услышать бубен посреди грозы на Великой Реке? Не смешите меня – нормальному человеку такое не по ушам … однако. Это вам не за сто метров в тихом сумеречном лесу по дороге в Тарун – такое и путешествующий эскулап сможет)))!

  Не смотря на опасения, народ встретил меня очень даже приветливо. Хотя и весьма насмешливо – а вот и наш Тор! Каких йотунов я вчера гонял? Просьбы поделиться рецептом мухоморной похлёбки))). И самый главный вопрос, забавлявший практически всех – не я ли там развлекался на Великой Реке пять лет тому назад? Ну, да я и сам не припоминаю, чтобы в наши края забредало торнадо. А тогда было. Видимо кто-то в тот кон тоже не скучал! Мне же оставалось разделить общее веселье, и подключиться к восстановлению заваленных вигвамов. Селение представляло собой порядок, далёкий от канонического, присущий скорее неозабоченым туристам, чем организованному племени. Выстояли только натуральные «типу» - к моему, нужно сказать немалому, удивлению. Ну и хижины тех обитателей, что не поленились закрепить штормовые растяжки.

  Покуда боевая раскраска у воинов текла и плавилась собственным потом, примерные скво организовывали своё «коло» у костра. Запах яств дразнил ноздри … Великая Река остужала наше неистовое рвение сиюсекундно бросить всё в Хелль, и предастся чревоугодию! На одном из таких омовений ко мне подошло милое создание с вплетёнными в косы пёрышками удода. Я поднял её в свой горизонт, дабы общаться на равных. И тогда она поведала мне великие тайны вселенной о том, как Сова угомонила Тора, который чем-то опечален и поэтому злится. Всех вопросов почему-то сразу исчезнуло. Зато у Удода их не иссякло ничуть! Чем это Тор опечален? И за_чем(тут ударение) ломать палатки, нужно прийти к Сове – она хорошая, или поиграть с Тергэном … … … тогда у меня уже и ответов не отыскалось! Я тупо ляпнул, что Тор печалится о судьбах мира(лучше бы я этого не говорил))). Мне пришлось пересказывать в вольном переводе на детский – Эдду. Потом материализовался Тергэн, и они убежали играть … а новоявленный Тор, созерцая идиллию сию, прискорбил уже о собственной судьбе – живут же люди как люди. Почему мне всё время – война? На такой экзистенции я и был принят во всеобщий хурал. Там мы употребили «сому», а я раскурил по кругу «McBarren»-ом трубку мира. Жизнь обретала новые смыслы!

  Когда ночь высыпала бисер на покрывала из чёрного индиго – «удодов», «кукушек» и прочих желторотых отправили в поля Морфея клевать зёрнышки. Шаманы же, воины и их верные скво, вкупе с гостем в моём лице, устремились к апогею. Вот тогда и прозвучала фраза одной из недоперённых – «Покажите мне звёзды!». Мы переглянулись с Совой. Сова переглянулась с Какаду … я и раньше приметил сюрреалистическую конструкцию предметов, развешенных по гамме «С#» в пентатонике( Удод доверительно поведала, что Какаду скучно без «драйва», а что такое драйв? и драйв такой прикольный, да? …Ох, уж эти женщины!))). На свет звёзд явился бубен Совы. Просыпайся Марал, здесь интересно!!! Если вы знаете, что такое бинауральное пение – вот оно самое и случилось. Просто одному нужно было сидеть ближе к костру. А Какаду сделал ритм. Остальному я удивляюсь сам.

  Бубны запели справа и слева от «жертвы». Мне удалось поймать биения резонанса. Остальное получилось, повинуясь неведомой batuta. Здесь меня не стало. Марал же с радостью включился в игру. Разнообразные бутылочки и колёсики на гирлянде у Какаду прорисовались затейливым ритмом. И действо имело место быть!!!
… плавные колыхания тела «подопытной птахи» переросли в некий удивительный рисунок. Не скажу, что именно это мы ваяли. Скорее – совместное макраме со звёздными небесами. И в тот момент, когда стало сложно остановиться …она плавно так изогнулась назад. Застыла на миг, а потом … медленно, как в кино – раскинула руки и … опустилась на землю. Спиной. Тело ещё раз вздрогнуло, и вслед мягко осело в песок. Сантиметров на десять. Вглубь. От контуров выстроились барханы с чётким рисунком волн. Тогда наши бубны растворили пение в безмолвное ОМ. На земле так не падают. Плавно. Так не бывает. Всё племя было ринулось на помощь, но на физиономии «жертвы» растекалась улыбка блаженства. И мы отторглись – в непонимании. «Как же там красиво!!!» - сказала она. Вопрос пламенел на лицах … «Там», - повторила она, и взглядом указала на звёзды. «А-а-а» - ответили мы. Будто бы что-нибудь поняли.

  Я остался там ещё на три дня. А потом мы простились. Но не с Совой. Там же ещё есть место, - сказала она, кивнув на байдарку, констатируя факт. И плечами пожала – то ли снова спросила, то ли сама ответила – нам же по-пути?