Точка возврата. 83

Итак, японцы ретировались, китайцы принялись наступать им на пятки. За три дня до конца «Месяца Одежды», Кисагари , командир шестой дивизии Кобаякава Такакагэ из провинции Тикудзэн острова Кюсю, которому недавно исполнился шестьдесят первый год, заявил, что он достаточно удалился от противника, и пришла пора старому воину показать молодым, как превратить поражение в победу. Сказано это было просто, ибо не было хвастовством, а лишь правильной арьергардной стратегией. Десять тысяч его самураев собрались вступить в схватку со всей армией Империи Мин. Пристыженные командиры двух других дивизий, выделили по три тысячи мечей. Невозмутимый Като Киёмаса без колебаний присоединился к желающим помахать мечом. Круглому холму Пьёкчжэ, где у дороги разместилось сразу восемь постоялых дворов, суждено было стать ареной самого кровопролитного сражения этой войны. Разумеется, сражения в подлинном смысле этого слова, в чистом поле.
Туман в то утро был столь плотен, что, казалось, его можно резать ножом. Далее головы коня ничего не было видно. Когда посланный вперед отряд Татибаны Мунэсигэ уткнулся в строй китайцев, ни понять, сколько сил у противной стороны, ни куда он двигается, не было никакой возможности. Самураи Татибаны опустили пики, и смешались с первыми рядами вражеского строя. Китайцы тоже не понимали, с какими силами столкнулись. Они лишь затеяли перестроение, да выставили перед собою пики. Столкновение оборотилось невнятной сутолокой. Бестолковая рубка вслепую продолжалась до часа змеи . Слабосильное зимнее солнце нехотя взошло над полем битвы только через час. Неисчислимое китайское воинство, слабо разбавленное корейскими бойцами, наконец-то разобралось с диспозицией. Воины Поднебесной вдруг обнаружили, что силы противника ничтожны, и, хотя склон холма многочисленная конница давно превратила в сплошное полотно грязи, неизбежная победа казалась лишь вопросом времени. Им пока не дано было знать, что Кобаякава отдал приказ левый фланг охватить отряду Авая, а правый – Иноуэ. Сам же, со свою дивизией, отступил к вершине, и частью – за нее. В полдень Ямато ударили с трех сторон. Началась самая большая в истории Имджинской войны рукопашная схватка. Воины Ямато в течении часа устлали склон трупами врагов, да так, что ступать приходилось лишь по телам. Несмотря на потери, колоссальная армия Ли Чжусуня продолжала медленно, но верно теснить японцев к вершине холма. К часу лошади , как бы негодуя против сего неисчислимого убийства, пошел частый мелкий дождь. Добравшись до гребня, китайцы вскоре решили, что победа совсем близка, и ринулись вниз по склону. Но к тому моменту почва под ногами превратилась в болото. Смешение наступающих одновременно конницы и пехоты, сыграло с китайцами злую шутку. Люди и лошади, во множестве своем увязли в грязи, а сзади на них наваливались всё новые и новые силы, что еще больше увеличивало неразбериху. Пытаясь выбраться, часть бойцов освобождалась от громоздкого вооружения, повсюду, меж барахтающимися в жиже людьми и животными, валялись копья и доспехи. И тут Кобаякава изменил тактику. Те из японцев, кто остался жив и на ногах в рукопашной, отступили назад, а из строя арьергардной дивизии выступили асигару с ружьями и мушкетами. Повторилась бойня как в битве при Нагасино . Увязшие в грязи китайские и корейские воины стали прекрасной мишенью для пуль. То, что в Европе станет известно лишь через семьдесят лет, применялось самураями массово и повсеместно. Поточная стрельба вместо залповой (что была в те поры в ходу в Европе), дала страшные результаты. Противоположный склон холма покрылся еще большим количеством тел. Многие раненые захлебнулись в стылой липкой жиже. Продолжающие наступать дивизионы Мин, рвались вперед, к полному разгрому ненавистных Ямато. Но, перевалив за гребень, они обнаруживали нескончаемые груды из копошащихся в болоте умирающих соратников. Не в силах сдержать напирающий с тыла поток, китайцы вливались в это ужасающее море смерти. Так продолжалось более часа. А потом китайцы остановились. И побежали назад. Все, кроме тех десяти тысяч, что остались лежать на поле боя. Говорят, прославленный Ли Чжусунь проплакал всю ночь, но зная твердый характер этого знаменитого полководца, мы не склонны сему верить.
«Когда в древности императрица Дзингу  вторглась в Корею, – подумал Кобаякава, поднимая с походного стульчика свое старое, но твердое, как позапрошлогодний кусок солонины, тело,  – ей помогали боги. Кто знает, может быть, и сейчас они помогли нам вновь?». Через восемь месяцев, этот, в высшей степени, достойный самурай и полководец, выйдет в отставку и удалится от дел. Навсегда оставшись в истории образцом храбрости и скромности.
Две недели японцы отступали на юг в одиночестве, ни китайцы, ни корейцы их не преследовали. Воинство Ямато было спасено от разгрома, и укрылось в Ханяне . Объединенные корейские и китайские силы выслали гонцов для переговоров. Коротких и деловых. На войне нет времени на длинные церемонии. Мать-история замерла в ожидании…