Змеиная тропа фанфик к литературной серии Анабиоз

Туман. Густой и тяжелый.

Я умерла?

«Смерть – это иллюзия», - всплыло в сознании.

Я определенно должна была умереть. Почему? Но я мыслю, а значит...

Веки, казалось, были налиты металлом. В узкую полоску меж ресниц на мгновение ворвался яркий свет, пришлось зажмуриться, а затем накатила боль. По всему телу: снаружи и внутри. Больно дышать, больно открывать глаза, больно думать, невозможно шевельнуться. Это какой-то отвратительный сон – скорее бы он закончился.

Послышалось чье-то тяжелое дыхание. Мое? Значит, я все-таки жива? Боль сосредоточилась в голове и плече, я попыталась сделать глубокий вдох, но дыхательные пути отозвались невыносимым жжением и последующим кашлем. Плечо заломило еще сильнее, добавилась боль в районе виска. Вторая попытка открыть глаза далась уже легче.

Пол. Я лежала на деревянном полу, покрытом толстым слоем пыли, попыталась поднять затуманенный взгляд, но все, казалось, пришло в движение, словно я очутилась на палубе попавшего в шторм корабля. Следом подступила тошнота, которую тут же угомонил нарастающий ужас: я не могла пошевелить ни одной конечностью. Хотелось подняться хотя бы на четвереньки, но тело отказывалось подчиняться разуму, лишь посылая в мозг болевые сигналы. К горлу подкатил комок, однако глаза не спешили наполняться слезами.

Нельзя паниковать. Мысли. Рассуждай. Двигайся!

«Почувствуй энергию внутри своего тела. Направь разум в солнечное сплетение», - снова выдало сознание на английском с характерным индийским акцентом.

Разум – ключ к телу. Шевельнулось правое плечо, за ним левое, потом отозвалась поясница. Тазобедренные кости больно уткнулись в грязный пол. Прошло еще минут пять, и мне удалось согнуть в локте правую руку, однако ног по-прежнему не чувствовалось. Паника вновь стала подползать к рассудку.

«Направь разум в живот». Почувствовалось, как напрягаются икроножные мышцы. Ну, давай! Чтобы подняться, нужно подтянуть к себе ногу и упереться коленом. Давай же! Рассохшаяся половица скрипнула, я изо всех сил пыталась поднять корпус на трясущихся руках, но тело подвело и на этот раз. Щека вновь больно ударилась о деревяшку, из глаз, наконец, выкатились две тяжелые слезы. Поднимайся!

Страх душил разум все сильнее, словно удав, сжимающий свои смертоносные кольца на шее жертвы. Удав. Bionae. Чешуйчатая змея. Семейство ложноногих. Медленно начали возвращаться обрывки воспоминаний. Боже! Я должна была умереть! Сердце заколотилось быстрее, посылая в виски болезненное эхо. Нужно подниматься. Руки вновь уперлись в грязный пол, следом подключились колени, мне, наконец, удалось подняться на четвереньки, и тут же к горлу хлынула горячая удушающая волна. Мышцы живота сократились, помогая вытолкнуть прочь из тела скопившуюся внутри желчь.

Откашлявшись и отплевавшись, я, наконец, подняла глаза, дыхание перехватило: мой убийца лежал неподалеку, предпринимая вялые попытки перевалиться со спины на бок. Пистолет валялся в полуметре от него, покрытый таким же невероятным слоем пыли, как и все, что меня окружало. Тошнота тут же исчезла, на мгновение я услышала собственное участившееся дыхание, а потом перестала слышать что-либо. «Бей или беги». Тело, как обычно, среагировало быстрее сознания. Мозг мгновенно рассчитал расстояние до пистолета, мышцы напряглись, еще полчаса назад не слушавшийся корпус превратился в пружину. Я прыгнула вперед, неуклюже брякнулась животом на пол, но успела схватить оружие раньше, чем убийца поднялся на колени. Глухой удар – крепкий коротко остриженный мужчина рухнул на пол. Испугавшись собственных действий, я выронила пистолет, которым била незнакомца, и отползла назад. То же самое было, когда я впервые столкнулась с гюрзой: никакой осмысленности действий – одни инстинкты. Гюрза. Macrovipera lebetina. Чешуйчатая змея. Семейство гадюковых. Я мотнула головой, прогоняя воспоминания о гигантской гадюке, и оглядела комнату: выцветшие стены, осыпающаяся штукатурка, покрытая пылью кожаная мебель, журнальный столик с разбитой столешницей аккурат рядом с тем местом, где я лежала, книжный шкаф в заросшем плесенью углу, секретарский стол... Под окном виднелись подтеки от дождевой воды, под потолком – паутина. От мысли о количестве пауков, которые ее плели, меня передернуло. Взгляд зацепился за посеревшего от пыли двуглавого орла, висящего на стене. Это ведь посольство! Почему я здесь? Я убегала. Вспомнив о вырубленном убийце, я вновь подползла к пистолету, ухватила его обеими руками и прицелилась. Что-то противно хрустнуло – изорванная майка окончательно разошлась по обоим швам. Дешевый ширпотреб. Я пригляделась к своему убийце – теперь он больше напоминал бомжующего грузчика, чем кровожадного бандита. Сколько же, получается, мы оба были в отключке? И, главное, почему? И как все вокруг пришло в такое запустение? Я пыталась вспомнить, почему он за мной бежал, но сознание не отозвалось – в голове будто по-прежнему стоял густой туман.

Нужно вспоминать по порядку: кобры, - я приехала изучать сокращение популяции королевской кобры. Ophiophagus. Что-то произошло – за мной гнались не то браконьеры, не то другие бандиты... Олег! Нужно найти его! Они наверняка попытаются добраться до него! Я медленно поднялась на ноги, сбросила ошметки майки, оставшись в бюстгальтере теперь уже неопределимого цвета, и, слегка пошатываясь, вышла к темноте. Из фойе в коридор проникал тусклый свет, впереди была разбитая напольная ваза. Кажется, это я опрокинула ее, когда убегала. Обшитые деревянными панелями стены, как и все вокруг, были покрыты пылью и паутиной. Половицы стали поскрипывать, как в дешевом фильме ужасов.

Я выставила вперед пистолет, хотя в жизни не стреляла из чего-либо серьезнее рогатки. Российское посольство в Бангкоке представляло собой небольшой особняк с несколькими служебными помещениями и ухоженным садом. Когда я входила сюда впервые, повсюду были расставлены вазы с огромными охапками мелких роз, пол сверкал чистотой, а проникающие в высокие эркеры фойе солнечные лучи отражались от песочного цвета стен. Сейчас тусклый свет на серой паутине впереди выглядел не иначе как свет в конце туннеля. Я вышла к широкой лестнице и замерла, сердце моментально пронзил страх: первый этаж был залит водой примерно по пояс; на полу лежит огромная люстра, окна разбиты, и в них, словно голодный монстр, вползает густая тропическая растительность. Но самым ужасающим оказалось тело... точнее, скелет в лохмотьях, отдаленно напоминающих одежду. Корпус практически полностью был в воде, на ступеньках лежали лишь ноги и левая рука, а на руке...часы...платиновые...с треугольным циферблатом. Не смотря на слой пыли, одного взгляда было достаточно, чтобы узнать их. В голове моментально возникла картина: Олег хватает меня за руку, сжимает со всей силой и пытается увлечь за собой, я каким-то образом вырываюсь, бегу наверх – прямиком к кабинету посла...а дальше туман... Дыхание перехватило, я быстро замотала головой и попятилась, пока не наткнулась спиной на грязную деревянную панель. Все это походило на кошмар. Просто сон, после которого подскакиваешь с постели и бежишь к окну, чтобы как можно скорее избавиться от все еще висящей в сознании ужасающей картины. К горлу подкатил комок, руки затряслись, я рухнула на колени и зажала рот ладонью, чтобы не закричать, но через секунду горестный стон все равно вырвался из глотки. Его нет. Его больше нет! Через полгода...когда закончится его миссия и моя командировка...через полгода мы должны были пожениться, а теперь его нет... Как такое могло случиться? Что происходит? Я схожу с ума!

На стене мелькнуло какое-то пятно. Огромный паук перебежал от пола к потолку и нырнул в темную дыру, оставшуюся после люстры. Как ни странно, но детский страх засевший глубоко в психике, вернул меня к реальности. Как бы больно и горько сейчас не было, нельзя терять рассудок. Нужно разобраться в том, что здесь произошло, чтобы знать, что делать дальше. Какой сегодня день? Я машинально схватилась за карман джинсовых шорт, но тут же вспомнила, что еще у ворот отдала охране свой мобильник и сумку. Спускаться в воду я так и не решилась. В одной стороне коридора уборная, в другой – приемная и кабинет посла. Посол! Я с трудом поднялась с грязного пола и, все еще держа перед собой пистолет, вернулась в приемную. Убийца по-прежнему лежал без сознания. Осторожно проскрипев половицами, я приблизилась к потрескавшейся деревянной двери, ухватилась за ручку, однако она тут же отвалилась и с грохотом рухнула на пол, рассыпав вокруг себя ржавую труху. Невозможно. Даже если было наводнение, взрыв атомной электростанции, судный день, и я впала в кому на несколько суток (а дольше я бы не протянула без медицинской помощи), не могло тут все превратиться в...прах... Взгляд упал на истлевшую майку, которую я бросила в дверном проеме, потом на убийцу – времени мало, он скоро очнется, до этого мне нужно найти хоть кого-то и выбраться отсюда. Стоп. Если это наводнение, значит, снаружи... Я метнулась к окну и замерла. Улица, бывшая некогда оживленной, оказалась покрыта водой, из которой торчали ржавые крыши замерших в пробке автомобилей. Неподалеку стоял перевернутый автобус с открытыми окнами. Я отшатнулась, страх сковал горло так, что даже вскрикнуть было невозможно. Улица пустовала, соседние дома посерели и покрылись черными подтеками, будто сезон дождей тут затянулся лет на десять. Вдалеке виднелись несколько серых небоскребов, взирающих на мертвый город пустыми глазницами окон.

Я подбежала к двери кабинета посла, ухватилась за отверстие, оставшееся после дверной ручки, и рванула ее на себя. Огромная тиковая деревяшка слетела с петель и с оглушительным грохотом рухнула на пол. Напротив входа располагался резной деревянный стол, на котором, помимо останков монитора компьютера лежал...череп, а под столом, довершая ужасающий натюрморт, - кости... едва сохраняющие очертания человеческого скелета, рассыпающиеся, покрытые пылью и ошметками прогнившей ткани.

Не может быть. Этого просто не может быть! Это сон! Ужасный сон! Пусть он закончится! Я не хочу сходить с ума!

Солнце осветило водную гладь, и потрескавшийся потолок разукрасили светлые блики. Лежавший на полу мужчина со стоном поднялся на четвереньки, мотнул головой из стороны в сторону, затем уселся на грязном полу, привалившись к огромному горшку с высохшей пальмой. Проморгавшись, он удивленно – не испуганно, а именно удивленно – посмотрел на меня. Я сидела на подлокотнике кожаного дивана, нацелив в его сторону его же пистолет. Мне ни разу в жизни не доводилось стрелять, руки предательски дрожали, и время от времени я сама себя ловила на том, что буквально пытаюсь спрятаться за этим пистолетом. Он попытался что-то сказать, но издал лишь нечто, напоминающее хриплое кукареканье.

- Поднимайся, - приказала я.

Он прокашлялся и, вновь мотнув головой, как помирающий изюбр, попытался встать на ноги, послышался треск расползающейся по швам футболки.

- Посмотри в окно, - я постаралась придать своему голосу побольше «стали».

- Что...

- В окно посмотри!

Он сделал шаг и, споткнувшись о валяющуюся на полу дверь, порвал ботинок, точнее, то, что от ботинка осталось. Глянув в кабинет посла, мужчина замер.

- Окно! - напомнила я.

Он зашагал вперед, волоча по полу оторванную подошву, и по мере приближения к раме с разбитым стеклом, все больше замедлял шаг.

- Это..., - в его взгляде читалась такая растерянность, что я на несколько секунд расслабила руки, отводя вниз пистолет, потом поджала губы, пытаясь не разрыдаться. – Что...произошло? – наконец, выдавил он.

Я вновь взяла его на мушку и, с трудом пытаясь не сорваться на истеричный крик, рыкнула:

- Это я тебя спрашиваю: что здесь произошло?

- Я понятия не имею.

- Не смей мне лгать!

- Слушай... не нужно тыкать в меня этой штукой – я в таком же смятении, как и ты, и представления не имею, что случилось.

- Почему ты пытался меня убить?

- С чего ты взяла, что я пытался тебя убить?

- С того что ты в меня стрелял!

- Думаешь, стреляя в тебя, я бы промахнулся? – задал совершенно логичный вопрос он.

- Не беси меня, - я еще сильнее сжала в руках оружие.

Незнакомец зажмурился и потер переносицу:

- Ладно. Давай, по порядку. Я только перевелся. Первый день – даже форму еще не выдали... Услышал крик в коридоре. Когда выскочил, какой-то человек в штатском лежал на лестнице со свернутой шеей, а ты вбегала в приемную. Я погнался за тобой и... Вот черт! – мужчина ломанулся в кабинет, но мой крик остановил его на полпути.

- Не дергаться!

- Слушай... перед тем, как я отрубился, из кабинета послышался выстрел. Посла убили!

Теперь остолбенела я:

- То есть...это не ты стрелял?

- Ну, разумеется, нет! Но если убийца где-то здесь, нам обоим грозит, - он осекся. Очевидно, в его мыслях, наконец, стала вырисовываться реальная картина происходящего...хотя назвать это реальностью было весьма и весьма непросто.

- Здесь никого нет, - упавшим голосом констатировала я. – Все, кто находился в посольстве, мертвы, и, как бы странно это ни звучало, мертвы давно. И на улицах никого нет – только разрастающиеся над водой джунгли и то, что их населяет.

- Не может быть...

- Может. Я лазила на крышу – вокруг ни души, одна вода. Стоять! Я все еще тебе не верю.

Мужчина поднял вверх указательный палец, интеллигентно отвернулся к подернутому плесенью шкафу и закашлялся, отплевываясь желчью. В любой другой момент меня бы вытошнило за компанию от такого зрелища, но эта стадия уже позади. Хватит. Отрыдалась, отблевалась, пришла в себя – пора брать ситуацию в свои руки.

- Что ж ты...не сбежала? - попытался отдышаться он.

- Потому что тебя я боюсь меньше, чем того, что происходит вокруг.

- Это радует. Ты позволишь? – он осторожно вошел в кабинет посла, оставив в дверном проеме окончательно отвалившуюся подошву, приблизился к столу и взглянул на череп, пробитый подголовник кожаного кресла, дыру в деревянной панели на стене...

- Это не убийство, - незнакомец присел рядом со скелетом, - не та траектория.

- Его ищешь? – я достала из-за спины еще один пистолет и тут же заткнула его обратно за пояс.

- Ух ты, - наигранно восхитился он. – Ты ограбила покойника.

- Я перестраховалась на случай, если ты попытаешься выбить первый пистолет.

- Не хочу тебя пугать, но если ты будешь держать пистолет так, как сейчас, во время выстрела рискуешь серьезно повредить палец. Целься лучше одной рукой.

- Слышь, умник, тебе череп не жмет? – процедила я сквозь зубы, опуская левую руку. – Почему он мог покончить с собой?

Мужчина задумался:

- Лучше объясни, почему ты пыталась прорваться к нему за секунду до его самоубийства?

- Не знаю...то есть не помню. Похоже, при падении я разбила головой журнальный стол – все воспоминания обрывками. Я от кого-то убегала, - я на мгновение замолкла, чувствуя, как наполняются слезами глаза.

- Ты в порядке?

- Там, на лестнице труп человека, который должен был стать моим мужем, а передо мной человек, который, возможно, пытался меня убить. Похоже, что я в порядке?

- Я не пытался тебя убить. Я вытащил пистолет, когда услышал выстрел.

Я промолчала, изо всех сил стараясь сдержать плач.

- Марк, - протянул раскрытую ладонь человек. – Федеральная Служба Охраны. Хотя...теперь уже и не знаю.

Я осторожно, не опуская пистолета, ответила на рукопожатие:

- Ева. Фонд защиты дикой природы.

- Ева, когда угрожаешь кому-то пистолетом, не забывай снимать его с предохранителя, а тот, что суешь за пояс – на предохранитель ставить.

От досады я закусила губу и, отойдя от наглеца на несколько метров, поменяла пистолеты.

- Неужели ты по-прежнему думаешь, что я представляю для тебя опасность?

А что еще можно думать в такой ситуации? Я оценивающе его оглядела и перевела взгляд на пистолет, которым застрелился посол.

- Слева, - подсказал он. Из пушки чуть не вывалилась хреновина с пулями, когда я нажала на прямоугольную защелку. Значит, не то. – Выше, на затворе. Сначала аккуратно введи магазин обратно.

- Кого я пытаюсь обмануть? - проворчала я себе под нос, - Рембо с сиськами... Это? – над моим пальцем был еще какой-то рычажок.

- Да. Отдай его лучше мне.

- Ага. Еще какие пожелания будут?!

- Ботинки новые сорок четвертого размера.

На шутку я не отреагировала:

- Нужно уходить. Неподалеку проходит монорельсовая дорога – по ней можно выбраться к нашему исследовательскому центру – там должна быть одежда и, возможно, люди...я надеюсь.

Слишком быстрый переход от угроз к предложениям спастись, но время поджимало. До полудня нужно было попасть в центр, иначе солнце сожжет нас в первые же пять минут. При обезвоживании, как у нас, схватить солнечный удар – раз плюнуть. Марк, не говоря ни слова, поплелся за мной в темноту.

Я подошла к лестнице и, не в силах двигаться дальше, вытерла покатившиеся по щекам слезы. Да сколько можно рыдать?! Возьми себя в руки! Это не он! Это лишь кости!

- Ева...это он?

Я кивнула.

- Почему он там?

- Не знаю. Помню только, что он пытался отговорить меня от чего-то. Не хотел, чтобы я шла к послу, наверное. Я как-то вырвалась и...дальше только помню, что за мной кто-то погнался...ты погнался, а потом выстрел – и все. Как такое могло произойти? – слезы опять хлынули на грязные щеки.

- Как ты его опознала? – грубо, как на допросе, спросил он, словно в чем-то меня подозревая.

- Часы, видишь? Это подарок посла. Настоящая платина. Он так берег их - однажды чуть не убил меня, когда я положила их на полку циферблатом вниз. Кому теперь нужна эта чертова побрякушка?

- Ну все, успокойся. Хочешь, я... отодвину его?

- Не говори глупостей, - мой голос вновь стал стальным. – Это всего лишь кости.

Я двинулась вперед и, подойдя к кромке воды, дважды топнула ногой:

- В воде могут быть змеи – стук их отпугнет, но, боюсь, они тут не единственные, так что нужно скорее добраться до станции скайтрейна.

- Надо бы зайти на пост охраны, - предложил Марк, - там могут быть боеприпасы для твоих пистолетов.

- Там моя сумка, - призадумалась я. Но какой в ней толк, если даже одежда на нас превратилась в лохмотья? - Станция в другой стороне. Получается, мы сделаем крюк.

Мужчина осторожно шагнул в воду, очевидно, пытаясь босой ногой ощупать дно, спустился по ступенькам, мутная вода доходила ему почти до пояса. Пытаясь совладать с собственным ужасом, я пошла следом. Вода была слегка прохладной. Наверное, за день она превращается в «парное молоко». Сквозь дверной проем показалась некогда ухоженная территория, превратившаяся сейчас в надводные джунгли. Пост располагался сбоку от основного здания, а впереди из воды выглядывали ржавые пики железных ворот. Значит, там глубина больше. Исчез вечный густой смог, которым был покрыт Бангкок, дышать теперь стало на удивление легко. Солнечные лучи беспрепятственно проливались на водную гладь, отражаясь ослепительным светом. Я осторожно двигалась рядом с чекистом, держа в руках оба пистолета, вода скрывала меня чуть больше, даже не смотря на высокие подошвы походных ботинок.

- Черт! – вдруг рыкнул он, заваливаясь на бок.

- В чем дело?!

- Порезался. Ничего особенного.

- Твою мать! Плыть можешь?!

Он с прищуром глянул на меня, вероятно, подозревая в невменяемости.

- Успокойся, я не отрезал себе ногу – просто небольшая царапина.

- Заткнись и плыви к воротам! Скорее! – я бросилась наружу.

Преодолев метров пятнадцать брасом, чекист остановился.

Я уже не ощущала дна, поэтому плыла спиной веред, держа оружие над водой:

- Скорее!

- Постой! А патроны?

- Они не понадобятся, если нас сожрут!

- Вот придурочная.

- Что?!

- Ничего! – рявкнул он, делая рывок вперед.

Ворота полностью проржавели, поэтому, стоило лишь коснуться, и они плавно с гулким звуком опустились на дно. До станции скайтрейна на невысокой эстакаде оставалось около ста метров.

- Быстрей, быстрей!

- Хватит истерить! – взорвался мужчина. – Здесь акулы не водятся!

- За то вараны водятся, идиот! Или ты думаешь, тело посла само на части рассыпалось?!

Мужчина на мгновение замер, потом рванул еще быстрее.

Я первая взобралась на лестницу, ведущую к станции. Марк был буквально в пяти метрах от ступенек, когда я заметила вильнувший в зеркальной глади длинный хвост. На сомнения времени не было, вытащив из одного пистолета магазин, я со всей силой швырнула оружие в рептилию и, ухватив чекиста за руку, потянула его вверх. Через полминуты мы уже стояли возле монорельса, пытаясь отдышаться.

- Вараны... чуют кровь похлеще акул, - пояснила я. – Их даже в Бангкоке полно. Я мало чего о них знаю, но некоторые особи ядовиты и весьма опасны. Он не укусил тебя?

Марк мотнул головой:

- Ты не умеешь стрелять.

- Я не выстрелила, чтобы в тебя не попасть.

- Об этом и говорю.

- Знаешь, что?! Это отпугнуло ящера! Мог бы и спасибо сказать, чекист чертов.

- Я из ФСО.

- А ФСО – это не чекисты...

- ФСО – это ФСО, - раздраженно буркнул он.

- Как угодно, - я ступила на подернутый ржавчиной рельс и медленно, осторожно зашагала вперед.

Некоторое время мы молчали. Внизу покрытые мутной водой стояли цепочки автомобилей, точнее, виднелись только их ржавые крыши. На большом перекрестке, рядом с которым поворачивала эстакада железной дороги, сгрудились несколько помятых машин, два автобуса, сквозь разбитые окна которых виднелись скелеты. Меж невысоких домов обосновалась густая тропическая растительность.

- Что тут могло произойти? – тихо спросил Марк.

- Как человек, очнувшийся в запустевшем мире наедине с предполагаемым убийцей, я бы подумала, что кто-то изобрел машину времени и перекинул нас всех из настоящего в мир будущего, который загнил, пока мы перемещались во времени, но как ученый...я напрочь исключаю этот вариант.

- Ты – ученый? – опешил он.

Я остановилась, обернулась и метнула в меня полный презрения взгляд:

- Я серпентолог, - и вновь зашагала вперед.

- Серпентолог...это который по змеям? – он громко хохотнул. – Мстишь родителям за данное тебе имя?

- Не блеснул. Ты уже сто восьмидесятый, от кого я это слышу.

- Прости, не смог сдержаться.

- Я думаю, это что-то вроде комы, но, будь это кома, мы бы сдохли раньше, чем наступил сезон дождей, а тут...словно заброшенная на десятилетия цивилизация, и невредимые мы. Разве что ученым удалось придумать, как ввести человека в анабиоз, - я умолкла, пугаясь собственных гипотез.

- Зачем?

- Чекисты, очевидно, книжек не читают. Межпланетные перелеты, возможность продлить себе жизнь на пару веков. Когда организм впадает в состояние анабиоза, замедляются все жизненные процессы. Ученые на протяжении десятилетий пытались найти способ, как ввести в это состояние человека, фантасты тысячи раз предлагали свои варианты развития событий... Возможно, что-то пошло не так...

- Определенно что-то пошло не так, мадам Кюри.

- Единственная умная женщина, которую смог вспомнить?

- А что, в истории человечества были и другие умные женщины? – огрызнулся он.

- Остро. Вопрос в том, почему очнулись только мы?

- Боюсь...многие просто не сумели, - выдохнул он.

Страх снова сковал дыхание. На зеркальную поверхность один за другим начали всплывать трупы. Никаких сомнений – эти люди расстались с жизнью совсем недавно.

Я остолбенела, и чекист, двигаясь скорее по инерции, едва на меня не наступил. Вдруг одно из тел будто нырнуло, резко скрывшись в мутной воде, за ним еще одно и еще... Я была абсолютно права: под водой было нечто смертельно опасное, и это нечто уволакивало тела одно за другим. Крокодилы? Вараны? Питоны? Нет, питоны охотятся по ночам. Некогда суперсовременный, процветающий город превратился в затопленные, кишащие хищниками джунгли. Сколько же времени прошло?

- Не останавливаемся, - будто самой себе приказала я. – Нужно поскорее обработать твою ногу, чтобы эти твари не увязались за нами.

Спустя полчаса молчания мы приблизились к станции, именуемой у туристов бангкокским зоопарком, я указала в сторону двухэтажного длинного здания:

- Пришли.

Наш исследовательский центр располагался рядом с крупнейшим в Юго-восточной Азии серпентарием. Здесь были не только местные образцы, но и экземпляры из Лаоса, Бирмы, Вьетнама... Сейчас то, что когда-то казалось мне храмом науки, больше напоминало пейзажи времен Второй Мировой. Почерневшие от дождей, полуразрушенные фасады, трупы, проплывающие мимо лестничных маршей и вездесущие, пожирающие камень джунгли. Природа вновь перехватила бразды правления и успешно уничтожала плоды человеческой интервенции. На наше счастье остановочная станция скайтрейна располагалась в паре метров от ступенек. Я понимала, что, если за нами увяжется какая-то тварь, выстрелить метко мне вряд ли удастся, но доверять чекисту оружие по-прежнему было опасно. Хотя...зачем я тащу его с собой, если он не будет меня защищать? Ответ нашелся достаточно быстро, и от этого сердце сковало холодом – возможно, Марк - последний выживший человек помимо меня. В таком случае и он вряд ли захочет меня убить.

Над станцией проходила широкая эстакада, мы зашли в тень и остановились.

- Посмотри, перестала ли кровоточить твоя нога.

Чекист подогнул ногу, будто пытался принять позу дерева, и я в очередной раз вспомнила о своем учителе йоги. Только благодаря тому, чему он меня научил, я все еще не «съехала с катушек». А, может, съехала?

- Кажется, нет. Не кровоточит. От лестницы до лестницы метра четыре. Успеем перейти, пока эти твари не учуют нас?

- Не знаю. Вокруг столько трупов, что вода, скорее всего, кишит варанами и другими падальщиками.

- Их яд смертелен?

- Вроде, нет, но...

- «Вроде»? – он недоверчиво посмотрел на меня. – Я думал, ты - ученый. Ученая.

- Я изучаю змей, а не ящериц. Хочешь поэкспериментировать – вперед, скорая как раз неподалеку, - я указала на проржавевший остов неотложки, наполовину скрытый водой.

- Что ты предлагаешь? – спокойно спросил Марк.

- Я точно знаю, что вараны чуют запах крови...значит, нужно отбить этот запах.

- Каким образом? – он задумался, потом поднял на меня удивленные глаза.

- Есть только один способ, - злорадно протянула я. – Ты ведь не успел еще сходить в туалет, верно?

- Ты мыслишь, как мужик.

- Сочту это за комплимент. Приступай. Я пока спущусь к воде.

Нет. Я вовсе не мыслю, как мужик. В любой момент я готова разрыдаться.. Я проснулась в мертвом городе, превращающемся в джунгли наедине с человеком, которого считала своим убийцей, на мне почти нет одежды, с собой нет ничего, что могло бы помочь в трудной ситуации и...я одна. Мой бывший будущий муж превратился в груду костей, обглоданных зверьем, все близкие остались в России – за тысячи километров отсюда, и с ними никак не связаться...а что, если их тоже нет в живых? Чтобы сердце не разорвалось от боли, я просто заставляла его окаменеть, из последних сил подчиняя эмоции разуму. Но рано или поздно наступит предел, и тогда я или сойду с ума, или покончу с собой. Наверное, это еще одна причина, по которой я не сбежала из посольства, а дождалась, пока придет в себя Марк – его присутствие дает мне какую-то надежду. Надежду на то, что я не одна. Необходимо найти людей.

- Пойдем быстрее, меня подташнивает от самого себя, - послышалось сзади.

- Тебя от сотрясения подташнивает – я тебя по голове жахнула, когда ты в первый раз очнулся.

- А, ну теперь мне стало легче, - после паузы пробубнил он. – Ладно, побежали. Раз...два...пошли!

Мы одновременно прыгнули в воду, рассыпая во все стороны брызги сверкающих капель. Марк двигался быстрее, не смотря на то, что был босой и в любой момент мог еще раз порезать ногу.

Я всегда боялась тропических рек – мутная вода, непонятная глубина, течение... В морях все проще – там с десяти метров можно разглядеть детеныша пеламиды. Pelamis. Семейство: морские змеи. Говорят, в стрессовых ситуациях, чтобы сохранить ясность ума, нужно повторять стихи, таблицу умножения – в общем, воспроизводить любые накопленные знания... Кажется, мой запас знаний подходит к концу.

Когда чекист выбрался из воды, мне оставалось всего полтора метра, но тут что-то коснулось моей ноги.

- Марк!

Он резко обернулся и, едва успев поймать брошенный мной пистолет, выстрелил по выпрыгивающему на ступеньки огромному ящеру. Зверя отшвырнуло обратно в мутную глубь. Я буквально взлетела на лестницу, колени дрожали, руки побелели, сердцебиение раздавалось по телу барабанной дробью.

- Ты в порядке?

Я не ответила. «Направь сознание в сердце». Я сделала несколько глубоких вдохов, как учил Сахадж, дрожь начала стихать.

- Пойдем, пока еще кто-нибудь не появился, - Марк потянул меня наверх. – Не молчи, скажи что-нибудь.

- Халва.

- Что?

- Халва! – рявкнула я.

- Какая, нах*р, халва?! Тебя укусили?!

- Нет! Не ори, истеричка!

Марк выдохнул:

-  Убираться надо из этого города. Нужно подумать, как залезть на ту эстакаду. Хайвей не затоплен – это наш шанс.

- Нужно найти выживших.

- Предлагаю искать их там, где нет воды и скрывающихся в ней монстров.

Он, конечно, был прав, но хоть кого-то мы должны встретить и в этом городе.

Я шагнула в разгромленное фойе:

- Эй! Есть тут кто-нибудь? Ла? Кан?

На покрытом пылью каменном полу виднелись многочисленные следы животных – в том числе и змеиные. Нужно громче топать.

- Ла и Кан – это охранники? – спросил Марк.

- Да.

Он указал на виднеющуюся из-за стойки поста руку. Точнее, на то, что от нее осталось:

- Похоже, и здесь живых мы не найдем.

Комок подкатил к горлу:

- Пойдем, - низким, грубым голосом сказала я, пытаясь унять дрожь.

Ржавый турникет противно скрипнул и рухнул, развалившись на несколько частей. Склад располагался в конце здания - там мы держали походное снаряжение для экспедиций. Проблема заключалась в том, что добраться до склада мы могли лишь по длинному коридору, в который свет проникал только из открытой двери нашей же лаборатории. Опять на ум пришел пресловутый свет в конце туннеля – нехорошая тенденция. Бонусом к этой ситуации служило близкое расположение огромного зоопарка. Если в прах развалился стальной турникет, то вольеры, сдерживавшие животных – уже воспоминание, а значит, по окрестностям сейчас вовсю разгуливает голодное дикое зверье.

Я ухватила Марка за запястье и, громко топая, двинулась на свет. У змей отсутствуют внешние уши, но всем телом они очень тонко чувствуют вибрацию земли, поэтому, едва почуяв приближение человека, они стараются убраться подальше. Очень грамотное поведение, надо сказать. Еще пара метров, в глаза хлынул слепящий свет. Дело в том, что наша лаборатория совмещена с большим двадцатипятиметровым вольером. Фонд установил его специально для исследования королевской кобры, это напоминало огромный аквариум: высокие стенки с большими оттоками для дождевой воды из прочного прозрачного полимера, внутри точная имитация джунглей, аквариум не подвержен коррозии и способен выдержать не один сезон дождей. В самой лаборатории царил обыкновенный порядок: все оборудование на своих местах, ряды книг с выцветшими корешками на полках. Нарушала эту чистоту лишь вездесущая пыль и паутина. Я помнила точное расположение каждой пробирки, каждой ватной палочки, даже каждого файла в компьютере, но так и не могла вспомнить, зачем меня понесло в посольство, и почему меня хотели убить. Стоп. Компьютер. Были какие-то файлы. В сознании возникла мутная картина: я перед монитором, быстро мелькает какой-то текст с формулами и таблицами, чувство тревоги нарастает все сильнее. Но это был не мой компьютер.

- Держи, - голос Марка выдернул из тяжелых воспоминаний, чекист протянул мне пистолет.

- Оставь себе. Свое оружие я уже нашла.

В углу, под слоем серой пыли лежал раскрытый чемоданчик, в нем – большой нож, с, кажется, титановым бритвенно-острым лезвием и ножны, застегивающиеся на бедре и присоединяющиеся к ремню.

Чекист нагло усмехнулся, когда я начала застегивать эту конструкцию на ноге:

- Красиво. Не порежься.

- При нападении анаконды у тебя нет иного выбора, кроме как позволить ей начать заглатывать тебя. Обычно она делает это с ног. Ты должен лежать, не двигаясь; любое движение, и в тебя вонзятся несколько рядов огромных клыков, растущих по направлению к глотке змеи. И вот ты лежишь, дожидаясь, пока чудовище проглотит твои колени, а, когда наступает подходящий момент, самым крепким и самым острым ножом разрезаешь ей челюсть. Так говорили мне друзья из Бразилии, когда дарили этот нож. Никогда не думала, что доведется им воспользоваться.

- Ты страшный человек, - после короткой паузы протянул Марк.

- Ты даже не представляешь, насколько.

- Может, я загляну на склад, пока ты собираешься? Неловко как-то в присутствии такого гениального ученого в одном ботинке разгуливать.

- Соседняя дверь. Только топай погромче – тут много змей, - я  бросила взгляд на стеклянную стенку. Вот она! Рядом с дверью стояла петля – устройство для ловли змей – длинная трубка почти в мой рост с петлей на одной стороне и тросом для захвата на другой. Просто, как все гениальное, а главное – надежно.

Я накинула петлю себе на ботинок и проверила прочность троса – по-прежнему идеально. Не знаю, что заставило меня посмотреть туда, взгляд как-то сам упал на торчащую из-под зеленого листа змеиную голову. Это была взрослая королевская кобра. Я осторожно открыла дверь, шагнула в вольер и потопала – змея не шелохнулась. Кажется, мертва. Петля затянулась на ее шее, и я аккуратно подтащила офиофагуса к себе. Не может быть! Шеша! Определенно мертва, но совсем недавно. Я принялась вытягивать тяжелое тело из вольера, медленно отходя назад.

- Там темно. Лучше найти... Что ты делаешь?

- Я должна кое-что проверить.

- По-моему, сейчас не самое подходящее время для этого. Я выбил дверь, но на складе не видно ни зги – нужно найти какую-нибудь зажигалку.

Кончик хвоста упал на пыльный кафель. Я попыталась выдвинуть один из ящиков, но его фасадная часть тут же отвалилась, рассыпая по полу деревянную труху. Измерительная лента, которую я искала, также развалилась прямо у меня в руках. Не собираясь сдаваться, я схватила пластмассовую сорокасантиметровую линейку и принялась измерять длину змеи.

- Ева... Ева, опомнись!

- Тихо! – глазомер, к сожалению, меня не подвел – чуть длиннее пяти метров. Я приземлилась на грязный пол и посмотрела на чекиста: - Не найдем мы зажигалки – ничего не найдем.
- Что случилось?

- Это Шеша, королевская кобра – один из наших питомцев. Кобры растут в течение всей жизни. Когда я последний раз выходила из лаборатории, она была еще детенышем. Сейчас ее размер соответствует двадцати семи – тридцати годам. Понимаешь? Мы были в отключке около тридцати лет.

- Как такое возможно?

- Не знаю. Я уже ничего не понимаю.

- Это точно ваша змея?

- Абсолютно. На ней наша метка. Все человечество впало в спячку на три десятка лет. За это время коммуникации города вышли из строя, тридцать сезонов дождей затопили город. Когда я очнулась, все, что мне удавалось делать – дышать – ни пошевелиться, ни закричать – только дышать. Люди, очнувшиеся на затопленных улицах, были обречены – поэтому там сейчас плавает так много трупов. Но видно же, что трупы совсем свежие. Как люди могли просуществовать под водой так долго? – я рассуждала скорее для того чтобы не свихнуться.

- Не забывай, что вокруг полно опасного зверья. Непонятно, почему нас всех не сожрали, - подлил масла в огонь Марк. – Нужно найти выживших, - он протянул мне руку, помогая подняться, - но перед этим как следует экипироваться. Предлагаю найти линзу, чтобы разжечь огонь и обследовать ваш склад.

- Не обязательно. Там есть триболюминесцентные фонарики.

- Не слабо. Вы как будто готовились к катастрофе всемирного масштаба.

Меня словно током дернуло. «...это приведет к катастрофе всемирного масштаба!» - зазвенел в сознании собственный голос. Я кричала это, когда Олег схватил меня за руку. На руке был деревянный браслет...именно благодаря ему я смогла высвободиться.

- Ты идешь? – вновь отвлек голос Марка. Я подобрала петлю и зашагала к выбитой двери склада. – Ты собираешься охотиться на змей?

- У тебя свое оружие, у меня – свое. Еще спасибо скажешь, - я шагнула в темный проем, несколько раз топнула, постучала корпусом петли по шкафчику слева, открыла дверцу, осторожно нащупала пальцами один из фонарей, вытащила и принялась энергично сгибать и разгибать эластичную трубку. Тусклый оранжевый свет разлился по центральной части склада. Я достала еще один фонарь и бросила его Марку.

- Отлично, - улыбнулся парень, засовывая пистолет за пояс джинсов.

Моя кабинка была в углу. Ключ, как и предполагалось, не понадобился – ржавый замок рассыпался от первого прикосновения. Отлично. Два практически невредимых комплекта: плотные брюки с защитой от влаги, майка и куртка, пара ботинок с высоким голенищем – набор змеелова.

Я переодевалась первой, пока нашедший аптечку Марк посыпал порезанную ногу тридцатилетним стрептоцидом. Самое полезное, что нам удалось найти на складе – это палатка, динамо-фонарь, топор, котелок, несколько полимерных тросов, просроченные на пару десятков лет аптечки и - самое главное – несколько упаковок сухого горючего.

Увидев меня, чекист присвистнул:

- Тебе идет, не смотря на то, что ты отдаленно напоминаешь мужчину.

- Спасибо. Ты тоже напоминаешь. Отдаленно, - огрызнулась я.

Марк усмехнулся и поплелся переодеваться, я взвалила рюкзак полегче себе на плечи и, вернувшись в фойе, подошла к лежащему за стойкой скелету. Круглые очки с толстыми линзами – это был Кан. На глаза навернулись слезы. Он был отставным военным, очень хорошим и невероятно мудрым человеком...

Это мародерство, но линзы вполне могут послужить для разжигания огня, а огонь – для приготовления пищи. Только сейчас почувствовалось, как голод безжалостно сжимает желудок. Я осторожно сняла с черепа очки, одна из линз была расколота пополам, видимо, от падения. Позади послышались шаги.

- Как думаешь, отчего он умер?

Ответа не последовало. Шаги замерли, но только на мгновение. Каким-то инстинктивным движением я прыгнула вперед, опрокидывая на место, где стояла, деревянную стойку поста охраны. Незнакомец споткнулся, но не упал, вовремя ухватившись за остатки турникета. Грязная, порванная в нескольких местах рубаха и так же изорванные бамбуковые брюки.

- Солянский?! – я даже улыбнулась. – Ну слава Богу...

Здоровенный широкоплечий эколог в истлевшей одежде был похож на бомжа, он ошарашено смотрел на меня, не выпуская из рук длинный кусок стекла. Послышался щелчок, Марк навел на него пистолет:

- Без резких движений брось стекло и подними руки, - поразительно спокойным голосом приказал чекист.

Эколог разжал пальцы:

- Ева, это же я.

Радость от обнаружения еще одного выжившего быстро сменилась подозрительностью:

- Ты пытался напасть на меня?

- Нет, что ты! Я взял стекло для защиты! Посмотри, что творится вокруг!

- ...Марк, опусти пистолет. Это мой коллега – Дмитрий.

Чекист не спешил представляться, он подержал Солянского на мушке еще пару секунд и медленно опустил оружие.

- Ты знаешь, что случилось? – без предисловий спросила я.

- Понятия не имею. Я проснулся в своей квартире, а весь город оказался затоплен и зарос джунглями. Первое, что пришло мне в голову – поискать здесь кого-нибудь из наших, и вот я нашел тебя, - эколог распахнул руки и сделал шаг вперед, я отступила, а Марк вновь взял его на прицел. – Может, хватит?! Неужели я похож на того, кто может напасть на вас?!

Откровенно говоря, Солянский с нашей первой встречи производил на меня именно такое впечатление: с телосложением греко-римского борца, постоянными грязными намеками и шутками он походил на маньяка-насильника. Иногда в его плутоватом взгляде угадывалось нечто звериное – непредсказуемое и опасное. Он знал, что я встречаюсь с Олегом, поэтому намеки и даже откровенные предложения я получала, лишь оказываясь с ним наедине. К счастью, это происходило нечасто. Солянский был всего лишь замерщиком – он подавал нам данные об изменениях в атмосфере, воде и почве.

- А где Олег? – будто прочтя мои мысли, спросил эколог.

- Не знаю, - после короткой паузы соврала я.

- А ты уже завела себе телохранителя, попка? Боишься кого-то? – его плутовской взгляд тут же облапал меня с головы до ног.

- Не твое собачье дело. Хочешь остаться здесь с пулей в ж*пе, умник? – краем глаза я увидела, как ухмыльнулся Марк. Удивительно, но он, человек, которого я считала своим убийцей, сейчас вызывал у меня куда меньше подозрений, чем этот так называемый коллега.

- Ладно-ладно, не психуй – я же просто шучу. Олегу может..., - эколог говорил что-то, но я его уже не слышала.

Мое внимание было сосредоточено на силуэте очень высокого худощавого мужчины, возникшего в проеме выхода на территорию зоопарка. Седой, небритый, в изорванной одежде он с вымученной улыбкой взирал на меня, тяжело дыша и слегка пошатываясь. Я бросилась к нему, толкнув плечом Солянского:

- Василий Петрович!

- Привет, ужик, - он еле стоял на ногах, я перебросила его руку себе через плечо, но вес его грандиозного тела оказался непосильным, и мы вместе опустились на грязный пол.

В Таиланде Василий Петрович был руководителем нашей группы, но познакомились мы еще в университете – тогда он являлся заведующим моей кафедры. И для меня он во всех смыслах был идеалом: сильный наставник, интересный собеседник, надежный человек и настоящий патриот. Он никогда сам не прыгал по лесам в поисках образцов, и при этом о змеях знал все.  Прозвище «ужик» он дал мне, когда я впервые пришла к нему на кафедру, ему казалось, что я слишком домашняя и безобидная для работы со змеями. Боже мой, как давно это было. Сейчас он практически лежал передо мной, пытаясь удержаться на локте, из горла его изредка стал вырываться свист, по лицу градом стекал пот, а истлевшая одежда прилипала к мокрому телу.

- Василий Петрович!

- Вот и мое наказание...

- Что с Вами?!

- Крайт, - коротко ответил он.

У меня перехватило дыхание. Bungarus. Семейство: аспидовые. Яд этой змеи на втором месте по токсичности после яда кобры. Но как такое вышло? Он же профессионал, а крайта можно услышать за несколько метров.

- Когда? – я бросилась к его левой ноге – она согнулась первой при падении, значит, укус именно там. Не ошиблась. В первую очередь паралич наступает в той части тела, на которую пришлась атака. Комок тут же подкатил к горлу.

- Утром. Уже ничего не сделать. Молчи и слушай. В «русской деревне»... в хим-хранилище нашего центра, законсервирован офиорин, - я замерла, слово казалось невероятно знакомым, руководитель поморщился, - это нейротоксин – сильнее и опаснее зарина.

- Василий Петрович, прошло тридцать лет...

- Нарушить консервацию может только человек. Если офиорин попадет, - дыхание давалось ему все с большим трудом, - если он попадет к мародерам... будет катастрофа, - сложно было представить катастрофу серьезнее того, что уже произошло, но перебивать я не стала. – При соединении с воздухом... поражающее действие усиливается. Какой идиот... Людей теперь очень мало. Офиорин убьет всех вас... Тысячи человек задохнутся..., - он скривился в горькой усмешке, - как я сейчас... Прости... ужик.

Наставник с хрипом глотал воздух, глядя на меня заслезившимися глазами, а я ничего не могла сделать – прошло слишком много времени, и яд безжалостно атаковал его нервную систему, поражая всю дыхательную мускулатуру. Сдерживать рыдания уже было невозможно.

- Как его уничтожить? – присел рядом Марк. В отличие от меня, его сознание не было затуманено эмоциями.

В ответ раздался лишь очередной хрип. Отнимающейся правой рукой Василий Петрович начал выводить на полу круги и полукруги, пока кисть безвольно не упала в пыль. Конец близко. Мозг умирает. Я сжала огромную руку наставника и прижалась губами к его пальцам. Он посмотрел на меня и с трудом растянул губы в улыбку. Взгляд полуприкрытых карих глаз застыл на моем лице. Он, как всегда, смотрел на мое лицо, словно ждал чего-то. Именно он устроил меня в Фонд. Он всегда говорил, что я обязана защищать природу от людей, но для людей. Его грудная клетка дважды дернулась – дыхание полностью прекратилось, но карие глаза продолжали смотреть на мое лицо.

- Ева... Ева... Ева, ты слышишь меня?

Я слышала, но ответить не могла – плач душил меня сильнее питона. Pythoninae. Семейство: ложноногие.

- Ты знаешь, что это за знак? – обратился чекист к замершему у турникета Солянскому.

Эколог подошел ближе и присмотрелся:

- Похоже на...полумесяц чтоли... понятия не имею. Может, это просто предсмертная судорога?

Из моей глотки вырвался горестный стон. Тут нечто ухватило меня за плечи, подняло и поволокло к выходу. Солнце больно ударило по воспаленным от слез глазам. Марк усадил меня на ступеньках, зачерпнул найденным на складе котелком воду и плеснул ее мне в лицо. От удивления я даже поперхнулась и чуть не дала ему пощечину.

- Смотри на меня. Дыши глубже. Через нос.

«Сила йоги в дыхании. Вдыхай и выдыхай через нос», - вспомнился тихий голос Сахаджа. Истерика быстро сходила на нет. Я ошарашено вытаращилась на чекиста. Серые глаза, неприметная короткая стрижка, скуластое лицо, широкие плечи, сухие мышцы. В форме кого-то из наших он напоминал американского солдата, и пистолет весьма гармонично вписался в образ. Ах, да...пистолет. Я вытащила из кармана запасной магазин. Марк, облегченно выдохнул, взял магазин с моей ладони и уселся рядом.

- Пистолет называется МР-448 или «Скиф». Эта кнопка, - он указал на рукоятку, - защелка для магазина. Емкость у этого магазина – двенадцать патронов. Это рычажок ручного предохранителя. Это мушка и целик, - чекист поочередно дотронулся до двух маленьких деталей на верхушке пистолета. – Когда целишься, ты должна мысленно прочертить прямую линию, которая будет захватывать одновременно целик, мушку и объект. Не выпрямляй полностью руки, когда целишься, иначе у тебя легко будет выбить пистолет. И не обхватывай его пальцами. В одной руке держишь пистолет, другой поддерживаешь вот так, - он наставил оружие на торчащий из воды столб, потом расслабил руки и протянул мне тот же самый магазин: - Оставь себе. Будет нашим неприкосновенным запасом. Пистолет можешь забрать у меня, когда сочтешь нужным. Но: впредь думай, прежде чем целиться в людей.

- Я никогда бы не убила человека. Мне просто было страшно.

- Что будем делать? – присел рядом Солянский.

Марк снова засунул пистолет за пояс:

- Расскажите про этот офеорин. Если он действительно так опасен, нужно уничтожить эту дрянь.

Эколог лишь пожал плечами:

- Я понятия не имею о том, что это. Но знаю, что такое зарин. И это ж*па.

- Я в курсе, что такое зарин, и, если этот офеорин на самом деле опаснее...

- Офиорин, - поправила я.

- Что?

- Офиорин. От «офиофагус»... Переводится как пожирающий змей. А еще это международное название королевской кобры. Мы приехали сюда изучать сокращение популяции королевских кобр, и каким-то образом я узнала об этом токсине, поэтому меня пытались убить.

- «Каким-то образом»? – переспросил эколог.

- Ты что-то вспомнила?

- Нет. Но аналитический склад ума все еще при мне, - шмыгнула носом я.

- Ты потеряла память?! – не унимался Солянский.

- Частично. Митя, не пойти бы тебе на склад? Там одежда и все такое, – меньше всего мне сейчас хотелось видеть его отвратительную наглую рожу. – Ты ведь за этим пришел?

- Точно, - опомнился он. – Я быстро.

Я задумалась. Возможно ли такое, что в составе токсина есть яд королевской кобры? Но почему именно ее? Есть и более ядовитые змеи. Разве что у королевской кобры из-за ее размеров этого яда больше, и он обладает нейротоксическими свойствами. Значит, вопрос не в качестве, а в количестве?

- Как нечто подобное могло храниться тридцать лет? -  спросил Марк, когда Солянский скрылся из виду.

- Не знаю. Какая-то консервация.

- Если все это правда, ты представляешь, какой боевой потенциал имеет этот токсин? И что будет, если он попадет не в те руки?

Его слова заставили меня насторожиться:

- И что ты предлагаешь?

- Нужно найти эту дрянь. И уничтожить.

Я облегченно выдохнула:

- Да. Хотя я уже сомневаюсь, что «не те руки» еще существуют. Оглядись – в миллионном городе одни трупы и три русских придурка, проспавшие конец света.

- Я уверен, что выжил еще кто-то. Токсины вроде зарина просто так не создаются – они создаются для кого-то или чего-то. Мы должны найти яд первыми, иначе последствия будут еще более катастрофическими.

- Зачем тебе это? – вдруг задала тупой вопрос я.

Марк усмехнулся:

- Есть такая профессия...

- Ты понимаешь, что мы сами можем умереть?

- Ты слышала своего коллегу. Если это дерьмо вырвется наружу, мы и так умрем. Поверь, я знаком с поражающим действием того же зарина.

- А так мы умрем героями, - заключила я.

- Это сейчас прозвучит до тошноты пафосно, но, видимо, мы не случайно встретились и не случайно пришли сюда. Я в любом случае пойду искать этот яд, но мне нужна будет помощь ученого. И твоя, и его, - чекист мотнул головой в сторону нашего центра.

- Солянский не ученый – он тут по блату и недоразумению, рыкнула я, и это была чистая правда.

- Ну тогда в случае чего мы скормим его хищникам. Так ты со мной?

Горизонт начал желтеть от клонящегося ко сну солнца. Нам удалось найти небольшую ржавую лестницу и взобраться на шестиполосную эстакаду. Довольно широкий участок дороги был абсолютно чист, разве что многочисленные лианы ползли прямо по потрескавшемуся асфальту. Ужасающее зрелище было примерно в ста метрах к югу – рядом с пропускными «будками»: ржавая груда искореженных, буквально сваленных в кучу автомобилей, которую также пожирали неудержимые джунгли. Наверное, от этого зрелища у меня должно было сжаться сердце, но в нем уже был лед – искореженный, колючий кусок льда. Ничего уже не будет как раньше – сейчас я в первую очередь должна думать, как спасти себя от голода и смертоносного яда, созданного людьми, которых, казалось, я знала. Без лишних размышлений я двинулась к покрытому растительностью месту авто-бойни.
- Куда ты? – послышался голос Марка.

- Там может быть еда, - я обернулась и бросила ему очки Кана, - солнце садится.

- Помощь нужна? – поинтересовался Солянский, скидывая с плеч рюкзак.

Я лишь мотнула головой и отправилась дальше. Пошел ты. Нужно отвлечься.

У меня никогда не было проблем с поиском образцов, коллеги даже считали, что я чувствую змей. Возможно, они были правы. По крайней мере, на этот раз я была совершенно уверена, что кто-то из пресмыкающихся ночных охотников там.

Крепкий ботинок случайно задел лежащее на асфальте нечто. Нечто оказалось осколком щербатого черепа. Прямо из горы изуродованных машин, покрытых грязью и пылью, росло два деревца, множество кустов и лиан. Я осторожно подкралась к зарослям, приготовив петлю. Чутье не подвело: на одном из ржавых остовов, укрытая большим густым кустарником наступления ночи ждала зеленая бойга. Boiga cyanea. Семейство: ужеобразные. Маленькая тушка – на троих не хватит, но все же лучше, чем ничего. Стоп. Вокруг, можно сказать, кишащие дикими животными и птицами джунгли, а этот маленький уж лежит в доступном даже человеческому взору месте? Слишком легкая добыча – где-то рядом должен быть хищник. Я присела и на корточках осторожно начала двигаться от одного края дороги к другому. В тени, под одной из машин была видна полосатая фигура – и на этот раз я не ошиблась. Не сразу поняв, что это за змея, я подцепила серпента крюком и выволокла из-под обломков. Дух тут же перехватило. Змея напрягла свое полосатое тельце, отодвигая голову назад. Это был ленточный крайт. Крайт! Такая же змея убила Василия Петровича! Аспид бросился в атаку, но мне удалось среагировать быстрее, отпрыгнув в сторону. К счастью, при свете солнца крайты медлительны. Черная голова попалась аккурат в петлю, я затянула трос, прижимая змея к асфальту, выхватила нож и быстрым движением буквально отрубила ядовитую часть. Сердце отбивало бешеный ритм, руки вновь побелели.

- Ева! – послышались два мужских голоса.

- Все в норме! - я подняла змею за хост и, неся над землей, двинулась к своим спутникам. Чекист и эколог пытались установить какую-то конструкцию над котелком с грязной водой и пылающим «сухим горючим».

- Что вы задумали, Кулибины?

- Устройство для очистки воды, - деловито пояснил Солянский.

- Круто, - я принялась сосредоточено выжимать из змеи остатки крови.

- Это то, о чем я подумал? – осторожно спросил эколог.

- Это ужин.

Комментировать никто не стал, очевидно, сказывался тридцатилетний голод. Когда я выпотрошила и очистила от кожи тушу, мои спутники уже остужали очищенную воду. Завернув куски змеиного мяса в ту же самую змеиную кожу, я бросила все это в наскоро почищенный котелок.

План на будущее был прост: я веду мужчин к «русскому поселку», а они придумывают, как избавиться от нейротоксина, способного погубить тысячи жизней. Осложнялось все тем, что один из этих так называемых героев был не то чекистом, не то вообще убийцей (я все еще не забыла, что именно он гнался за мной за пару секунд до впадения в анабиоз), а второй – «золотым» ребенком богатых родителей, не умеющий даже чай заварить самостоятельно. О том, что оба они, мягко говоря, далеки от науки, можно и не упоминать. Хотя я сама имела весьма смутное представление о, допустим, химии. Какое вещество может уничтожить мощный нейротоксин? Василий Петрович так и не успел этого сказать. Василий Петрович...как же так? Как он мог влезть во все это? Он – человек-идеал!

- Когда будет готово? – осторожно заглянул в котелок Солянский. – Это вообще съедобно?

- Любая змея съедобна. Еще примерно полчаса, потом лучше дожарить на огне.

- Ладно...голод – не тетка. Сойдет и змея. Никогда не понимал, почему такая девушка как ты может пойти в змееловы?

- А почему ты пошел в экологи?

- О-о, мне эта дорога еще со школы была заказана, когда отец устроился в Фонд, потом – в министерство природопользования. Мне, в общем-то, было по барабану. Не увиливай от вопроса.

Я уставилась на еле заметное пламя сухого топлива и принялась мять триболюминесцентный фонарик:

- Меня очаровала кобра. На мой взгляд, это одно из самых благородных существ в природе. Она никогда не бросится в атаку без предупреждения. Защищаясь, она может поднять до трети своего тела и, распустив капюшон, гипнотизирующее покачиваться. Кобра способна регулировать поток своего яда при укусе. Охотясь, она обычно впрыскивает в жертву дозу, в десятки раз превышающую смертельную. Однако, если кобра обороняется, она может делать холостые укусы и выпады, пытаясь напугать противника, но не пытаясь убить его.  И из-за этого благородства часто погибает сама. У кобр есть особый «приветственный» ритуал: когда они встречаются, они поднимают свое тело и стараются коснуться макушки друг друга, чтобы определить доминантное положение одной из них. Та, которой удается это сделать, остается, другая, признавая ее лидерство, сгибается и уползает. Никакого кровопролития – в отличие от нас, людей. Хотя кобры очень ревнивы. Если самец понимает, что самка, за которую он боролся, уже оплодотворена, он может даже убить ее, - я не заметила, как начала улыбаться. – Это главная проблема всех серпентариев – приходится каждой паре искать отдельный вольер.

Ночная тьма полностью поглотила город, небо усыпала сияющая звездная пыль. Кто бы мог подумать – в Бангкоке видно звезды... Мир перевернулся с ног на голову. Даже полумесяц висел в небе так, словно его подстрелили, и теперь он стал напоминать пугающую улыбку. Мясо крайта было пресным, не похожим ни на рыбу, ни на мясо в его традиционном понимании, однако после тридцатилетнего голодания оно показалось вкуснейшим из деликатесов и исчезло раньше, чем мы успели насытиться.

Марк практически все время молчал, пристально следя за каждым действием Солянского, а тот, в свою очередь, болтал без умолку, как брехливая псина. Я разлеглась прямо на потрескавшемся асфальте, положив голову на рюкзак:

- Наверное, палатки ставить не будем, - ответ меня уже не интересовал, веки сомкнулись сами собой. Не уверена, что я даже произнесла эту фразу до конца.

Лестница, грохот. Паутина на стенах. Я бегу вперед, слышу мужской голос позади – меня преследуют. Опрокидываю напольную вазу, судя по грохоту, человек спотыкается. Уже совсем близко. Я вбегаю в приемную посла. На полу валяется тяжелая тиковая дверь, разорванный ботинок, битое стекло, а за столом, в посольском кабинете сидит Василий Петрович и целится в меня из пистолета. Грянул выстрел.

Я подскочила, с грохотом опрокинув ногой котелок, и тут же резкая боль сковала голову, кто-то схватил меня за волосы и отшвырнул в сторону. Еще один выстрел – рядом со мной упал какой-то человек. Мужчина. Кажется, европеец. Я не сразу поняла, что за бурая жидкость брызнула на рукав моей куртки. Послышались звуки ударов.

- Марк! – крикнула я.

- Беги!

Солянский подскочил ко мне и, помогая подняться, поволок в сторону:

- Скорее, уходим!

Пистолет упал рядом с одним из фонарей, я встретилась глазами с грязным измазанным в крови европейцем. «Бей или беги». Слух притупился, мышцы напряглись, дыхание участилось, я бросилась к оружию, схватилась за него одновременно с бандитом и, сжав со всей силой холодную сталь, случайно нажала на спусковой крючок. Один из людей, пинавших Марка, с воплем повалился на асфальт, чекист также отчего-то вскрикнул. Европеец, пытавшийся отнять у меня оружие, левой рукой ухватился за мои волосы, но вовремя подоспел Солянский, несколько раз ударив налетчика котелком по голове. По виску незнакомца поползла капля крови. Эколог тут же бросился на подмогу Марку.

Все это напоминало даже не сцену из боевика, а какой-то скандальный шокирующий триллер. Два трупа, подсвечиваемые тусклым красным светом триболюминесцентных фонарей, трое мужчин пинают четвертого, на них пытается напасть пятый, но получает сначала кулаком в живот, потом коленом в нос. Ноги буквально выбросили меня вперед; размахнувшись, я со всей силой ударила одного из налетчиков пистолетом по голове.

- Стоять! – заревела я, прицеливаясь в того, что был напротив.

На несколько мгновений все замерли.  Мои глаза буквально сверлили грязный перебитый нос белобрысого европейца. Он смотрел на меня свирепым взглядом голодного зверя, и от этого, казалось, леденели конечности; хищная ухмылка ужасала и гипнотизировала одновременно, и я не заметила, как бандит, пару секунд назад бивший Солянского, бросился на меня. Чья-то рука обхватила мою кисть, развернула пистолет к нападающему и выстрелила, потом вернула в исходное положение и выстрелила еще раз. Оба бандита повалились на забрызганный темной жижей асфальт.

- Скорее, нужно уходить! – практически проорал мне под ухо Марк, забирая пистолет.

Он убил их. Не задумываясь.

Чекист забросил себе за спину два рюкзака и протянул мне петлю.

- Ты убил их, - попятилась я.

- Они пытались убить нас, и, пока не подтянулся еще кто-нибудь, нужно убираться отсюда.

Я тряхнула головой, пытаясь привести мысли в порядок. Марк был прав. Солянский затолкал котелок в свой рюкзак и побежал первым. Чекист схватил меня за запястье и, прихрамывая, двинулся следом, но, едва приблизившись к груде мятых машин, остановился. К борту эстакады прижалась девушка в изорванном подобии офисного костюма, она смотрела на нас полными ужаса глазами, по щекам катились слезы, губы тряслись... Марк поднял раскрытые ладони и спокойно проговорил что-то по-тайски, но девушка замотала головой и, с криком запрыгнув на ограждение, бросилась прочь, однако нога ее тут же соскользнула: пытаясь удержать равновесие, тайка замахала руками, Солянский бросился к ней, но пальцы его ухватили лишь воздух. Девушка с криком полетела вниз. Послышался гулкий звук удара и плеск воды. Она все видела. Она посчитала нас убийцами...

Издалека начали доноситься голоса.

- Скорее, - подтолкнул меня вперед чекист. – Дмитрий первый, ты за ним. Будь осторожнее. Лучше на четвереньках.
Чтобы обогнуть заросшую кустами и лианами гору ржавого железа, нам пришлось взобраться на то же самое ограждение, с которого только что упала девушка. Преодолев на четвереньках расстояние примерно в восемь-десять метров, мы очутились на другой стороне эстакады. Не останавливаясь и не переговариваясь, быстрыми шагами мы двинулись вперед. Марк слегка подволакивал ногу. Глянув на разорванную окровавленную брючину, я вспомнила, как он вскрикнул после моего случайного выстрела.

- Марк, это я сделала?

- Пустяк, - слегка запыхавшись, ответил он. – Пуля прошла мимо – это просто царапина.

- Почему они напали на нас? – подал голос Солянский.

- Я не знаю. Возможно, искали еду, возможно – оружие. Я тоже спал, когда они пришли.

Сразу вспомнился свирепый хищный взгляд белобрысого налетчика:

- Они одичали, - я хотела найти выживших, в итоге они нашли нас сами. Это были настоящие звери – без интеллекта, без жалости, ведомые одними инстинктами. Цивилизация погибла, а с ней и человечность. На ходу я прокручивала в голове сцены драки и понимала, что вскоре рискую превратиться в такое же чудовище. Граница, отделяющая меня от убийства, с каждым часом рушится все больше. Я никогда не умела стрелять, я никогда не умела драться, и, наконец, мне никогда не было так страшно. Тяжелым камнем на сердце висело признание Василия Петровича. А что, если я была причастна к созданию этого токсина? Нет, это невозможно. Я совершила достаточно ошибок в своей жизни, но так глубоко в дерьмо не влезла бы. Или влезла?

Шпиль небоскреба перечеркнул полумесяц, проливающий свет на затопленную улицу. Из жидкой тьмы выглядывали скелеты навсегда застывших автомобилей. Впереди – чернота, позади – тоже. Из соображений безопасности мы спрятали фонари в рюкзаки и, громко топая, двигались вперед. Тропическая духота и последствия пресловутой реакции «бей или беги» выжимали из нас и без того скудные запасы влаги, с каждым часом все сильнее накатывала слабость.

Горизонт начал светлеть, откуда-то снизу стал доноситься стрекот насекомых. Не глядя под ноги, я наступила в лужу, провалившись до середины лодыжки, и, тихо выругавшись, двинулась дальше.

- Стоп, - Марк достал из рюкзака фонарь и поднес его к воде. – Думаю, это можно пить, как только осадок уляжется.

- Внизу полно воды, но мы ее не пили, - заметил Солянский.

- Внизу полно трупов и неизвестных тварей. Эта вода не застойная и без трупных ядов.

Я присела рядом, положив петлю на асфальт:

- Он прав – это просто лужа, не испарившаяся за день. Нам необходимо пить, чтобы не сдохнуть от теплового удара. Марк, раз уж мы стоим, нужно обработать твою рану.

Засыпав так называемую «царапину» стрептоцидом, я вернулась к воде, в которой уже должен был опасть осадок. Пить пришлось прямо из лужи, как животному. Жидкость слегка отдавала не то песком, не то землей, но была достаточно прохладная. Напившись таким образом, мы попытались набрать хоть немного в пластиковую бутылку, найденную в Центре – получилась ровно половина.

Путь продолжился.

Почерневшие здания залил слепящий свет, солнце то и дело косилось на нас из-за полуразрушенных домов. Лучи стали подогревать и без того разгоряченную движением кожу. Мы ускорили шаг, надеясь найти укрытие хотя бы до полудня, иначе этот свет мог стать для нас убийственным, но на пути попадались лишь ржавые и обгоревшие остовы автомобилей. В пустых глазницах окон периодически стали мелькать люди, несколько человек я заметила на соседней эстакаде, но они тут же спрятались за высоким бетонным ограждением. Человечество, наконец, проснулось, однако никакой надежды на выживание это не прибавляло. Впереди, на крайней правой полосе, у перевернутого грузовика на коленях сидела женщина, азиатка, а рядом с ней, тяжело дыша, лежал мужчина. Его грудная клетка то поднималась, то опускалась, словно в конвульсиях.

- Надо помочь, - двинулась в их сторону я, но Марк ухватил меня за запястье и подтянул к себе. – Что ты делаешь?

- Не дергайся, - процедил чекист, доставая из-за пояса пистолет. – Он лежит на ноже.

Женщина протянула руки в нашу сторону.

- А мне бы какое-нибудь оружие тоже пригодилось, - задумчиво протянул Солянский. – Ева, пупсик, нафига тебе такой большой...

- Заткнись, - прошипела я, пытаясь разглядеть нож под «умирающим» мужчиной. Из-под его бедра, действительно, выглядывало нечто черное, но это могло быть все, что угодно: от автомобильной детали до рукоятки кухонного ножа.

- Не тормозить, - распорядился чекист.

Женщина опустила руки и метнула в него свирепый взгляд, умирающий тут же перестал дергаться. Господи...что произошло с этим миром? Голодные тигры в индийских джунглях не так опасны, как эти так называемые хомо сапиенс.

К полудню мы все же добрались до укрытия – идущая параллельно эстакада поднималась и пересекала ту, по которой двигались мы. Спасительная тень укрывала лежащий на боку микроавтобус. Прикончив жалкие запасы воды, набранной из лужи ночью, мы привалились к прохладной стене, расслабляя гудящие от долгой дороги ноги.

- Ева, зачем мог быть создан этот токсин? – подал голос Марк.

- А зачем создается оружие массового поражения?

- В мире, в котором жилы мы, это было средством влияния, - после некоторой паузы вздохнул он.

- Нет больше того мира. И влиять больше не на кого – одно зверье вокруг.

- Когда-нибудь люди начнут объединяться, и тогда подобное оружие может пригодиться.

Солянский поднял на чекиста удивленный взгляд, потом посмотрел на меня. Видимо нас обоих насторожила эта фраза.

- Люди превратились в монстров, - мотнула головой я. - Даже если нам повезет, и токсин найдет человек разумный, едва ли он будет знать, как обращаться с этим ядом.

- А ты знаешь? - спросил эколог.

- Понятия не имею. А если и знала, то ничерта не помню.

- Ты могла быть в этом замешана?

- Нет. Не знаю.

- Как его уничтожить? – будто на допросе прорычал чекист.

- Я не знаю.

- Как его уничтожить?! – вдруг заорал он.

- Я не знаю! И то, что ты на меня орешь, этого не изменит!

- Возможно в стрессе какие-то воспоминания начнут возвращаться, - его тон тут же изменился на убийственно-спокойный.

- Ты издеваешься?! Я очнулась, спустя тридцать лет после отключки, в одной комнате с человеком, который, предположительно, пытался меня убить, будущий муж превратился в гору костей, на моих руках умер мой друг и наставник, пару часов назад мы перебили несколько человек, а в ближайшее время нужно уничтожить опаснейший нейротоксин, который, скорее всего, убьет нас самих! И в, наверное, самом важном отрезке моего прошлого, по-прежнему тьма! Да я, твою мать, один ходячий стресс!

- Согласен. Прости.

- Пошел ты! – подскочила я и отошла на противоположную сторону дороги. Уткнувшись лбом в холодную стену, я старалась не всхлипывать от ползущих по щекам слез.

- Так Олег не выжил, - послышался сзади голос Солянского.

- Пошел вон.

- Слушай... знаю, я не пользовался авторитетом в нашей группе...и у тебя в частности... Но сейчас мы с тобой в одной лодке, и мы нужны друг другу. Нужно как можно скорее найти этот яд... Может, ты помнишь о нем хоть что-нибудь?

- Я уже сказала, что нет. Отвалите от меня оба!

- Ладно. Просто...не делай глупостей, Ев. Если что – я с тобой, - он еще пару минут помялся и пошел обратно к чекисту.

Когда жара спала, мы двинулись дальше. Голод время от времени сводил желудок, но за пищей пришлось бы спускаться вниз, на что не было ни времени, ни возможности. По самым скромным моим прикидкам идти предстояло еще часов двенадцать, пока эстакада плавно не спустится к земле, а там...неизвестность. Надежду вселяло то, что уровень воды на улицах уменьшался – возможно, за городом нет потопа. Решив, что там и будем искать пищу, мы шли как можно быстрее. Однако природа брала свое – голод, жажда и усталость сказывались как на движении, так и на настроении. Сумерки вновь начали заглатывать город. Мимо проплывали руины домов и останки машин, почерневшие храмовые комплексы и вездесущие надводные джунгли. Казалось, деверья росли даже из бетона, а многочисленные ящеры сидели едва ли не на каждом клочке суши. Пару раз попадались ползущие мимо крайты, бойги, кое-где меж деревьев можно было разглядеть огромных питонов. Люди встречались нам еще реже и, едва завидев, предпочитали обходить нас стороной, впрочем, как и мы их. Это напоминало какой-то тривиальный американский ужастик: разрушенный город; грязные, в изорванной, испачканной кровью одежде зомби медленно двигались каждый в своем направлении.

- Вы это почувствовали? – прервал мои размышления голос Солянского.

Эколог скинул с себя рюкзак, присел, судорожно вытаскивая котелок. На меня упала тяжелая прохладная капля.

- Скорее, нужно достать всю тару, - Марк и я последовали примеру Мити и, вынув три пустые пластиковые бутылки, составили их на потрескавшийся асфальт.

Через несколько секунд с небес обрушился неудержимый поток воды. Ливни в этих широтах хоть и кратковременны, невероятно жестоки: казалось, льющиеся с неба струи пытались заколотить нас в эстакаду словно гвозди. Не смотря на силу, с которой атаковал нас дождь, прятаться от него совершенно не хотелось. Мы стояли на коленях, подняв головы вверх, будто монахи, ощущающие божье благословение. С кожи стекали пыль, грязь, следы крови, усталость... Солянский, как ребенок, распахнул рот, пытаясь напиться прямо от этого неистового ливня, Марк впервые за долгое время улыбался. Я зажала меж коленей пластиковую бутылку и, скрестив под собой ступни, выпрямилась. «Расслабься, - возник в сознании голос Сахаджа, - направь сознание в сердце. Вдыхай и выдыхай через нос». Моментально исчезла усталость, стихли страхи. Глаза мои были закрыты, но, казалось, я видела и эстакаду, и перевернутый неподалеку автомобиль, и находящуюся за полторы сотни километров русскую деревню, и один из наших исследовательских центров...и расположенный поодаль бункер. Однако в бункере я ни разу не была. Я видела фото: вид бункера внутри и снаружи, а также карту, где отмечено его расположение. Я видела все это на мониторе чьего-то компьютера. Точнее, лэптопа. Черного. Чьи-то шаги, все, что я успеваю сделать, - закрыть компьютер, подскочить и, поспешно выходя из своей лаборатории, столкнуться с кем-то плечом. На потолке в коридоре моргает ртутная лампа.

- Ева! – слышится через пару секунд. Человек выбегает за мной, я с криком бросаюсь вперед.

- Кан, вызывай полицию! – ору я на английском.

Щелчок. Расположенный на стойке охраны светильник будто взрывается, встревоженный таец падает, я, буквально перепрыгнув через турникет, выскакиваю из Центра, бегу к станции скайтрейна и, расталкивая людей, запрыгиваю в вагон. Что делать? Куда ехать – не знаю. Главное, я убежала. А что дальше? Они все равно меня найдут. Посольство! Там Олег, там власти – там меня защитят.

Я резко распахнула глаза, дождь стихал, по асфальту неслись быстрые потоки чистейшей воды.

- Я знаю, где он...

- Что? – переспросил Солянский.

Марк тут же напрягся:

- Ты что-то вспомнила?

- Обрывок. Я знаю, где именно спрятан токсин. Нужно торопиться.

Первый луч осветил проржавевший дорожный указатель. Мы остановились, переводя дыхание.

- Наконец-то.

Эстакада закончилась, затопленный город был позади, а перед нами простиралась погружающаяся в джунгли трасса.

- Там бананы! – указала я вперед, и мы, как дикари, рванули к увесистой грозди еще зеленых фруктов. Есть хотелось неимоверно, поэтому абсолютно не интересовал ни вкус продукта, ни смутное ощущение того, что ешь мыло.

Набив желудки неспелыми фруктами и дождевой водой, мы вновь выползли на середину дороги. План на день был прежним: найти укрытие, переждать там жару, по возможности поспав, и двинуться дальше.

- До Русской деревни сотня с лишним километров, если не сворачивать с трассы.

- А если свернуть?

- Если свернуть, Митя, можно заблудиться и сдохнуть, - ласково ответила я.

- Учитывая наше положение, можно сдохнуть, и не сворачивая, если кто-то найдет яд раньше нас, - так же ласково отозвался эколог.

- Я согласен с Евой. Думаю, у нее больше опыта в путешествиях по джунглям.

- Спасибо, Марк.

- Да, - протянул Солянский, - и пристрелить там, опять же, никого нельзя, а тут нет-нет, да попадется какой-нибудь мародер бродячий.

- Ключевое слово «мародер», - спокойно отозвался Марк. – В момент опасности важно принимать правильные решения.

- Согласен. Всегда правильнее стрелять в голову, а не, скажем, в ногу. Чтоб уж наверняка.

- В твоем деле предупредительные меры хороши, а в моем нерешительность может стоить жизни. Жизни нескольких ублюдков против нейротоксина, способного убить тысячи – по мне, это неравнозначный обмен.

Я поймала на себе взгляд эколога. Было видно, что он не доверял Марку, и я начинала придерживаться того же мнения: уж очень рьяно этот чекист рвался к токсину.

- Вы еще подеритесь. И так в дерьме по макушку, - прервала наметившуюся перепалку я.

Солнце начало раскалять изуродованный асфальт, рисуя над ним дрожащие миражи. Под выцветшей крышей длинной пагоды располагались семь небольших потемневших статуй Будды – там мы и укрылись от солнца, а во второй половине дня снова двинулись в путь. Пары часов сна катастрофически не хватало для нормального человека, но как-то успокаивающе действовал тот факт, что мы проспали целых тридцать лет.

- Когда все это закончится, я готова заснуть еще на год.

- Главное, чтобы это закончилось так, как надо, - выдохнул Солянский.

- Ева, ты так и не вспомнила, что значат круг и полукруг, которые рисовал твой коллега?

- Не уверена, что они вообще что-то значат. Это могли быть просто мышечные спазмы.

- Ты говорила, эта дрянь должна быть основана на яде кобры. Чем нейтрализуют яд кобры?

- Антидот обычно создается на основе лошадиной крови, в которую вводят яд. А это не простой яд. Даже будь среди нас гениальнейший химик всех времен и народов, вряд ли он смог бы создать вещество, нейтрализующее нечто вроде газа зарин.

- Если мы не можем его уничтожить, что мы будем с ним делать? - спросил эколог.

- Не позволим ему попасть не в те руки, - Марк напрягся, замечая впереди тонкую полоску дыма.

Я же напряглась, в очередной раз поймав настороженный взгляд Солянского. Да и фраза чекиста прозвучала довольно странно. Я мотнула головой, стараясь не подпускать к себе сомнения. Марк все это время был нашим защитником – нет повода ему не доверять.

- Там люди.

Впереди, рядом с полуразрушенной автозаправочной станцией и минимаркетом стоял проржавевший насквозь туристический автобус, а вокруг крутилось четыре человека.

- Думаешь, они опасны?

- Сомневаюсь. Там дети, - вгляделся вдаль чекист.

Мы осторожно приблизились к заправке, движение на ней заметно стихло. Из-за автобуса вышел низкорослый усатый мужчина.

- Русские? – с прищуром спросил он.

- Да, - мы, как три дрессированных идиота, ответили одновременно.

Он несколько секунд изучал нас взглядом, потом, наконец, улыбнулся и пробасил с характерным украинским акцентом:

- Тогда прошу к нашему шалашу.

Я облегченно опустила плечи.

- Есть хотите? У нас тут суп через час-другой будет, - он указал на большой костер с висящим над ним глубоким чаном.

- А вы, простите...

- Серега. Мы на экскурсию во дворец короля ехали, когда вся эта херня случилась. Нас тут солянка сборная: мы с друзьями, семья русских, немца два... А вы откуда такие? – он повел нас к магазину. – Внимание, господа! У нас новенькие! Они русские!

Внутри царил настоящий хаос: покрытые пылью стеллажи, обертки, пакеты и прочий мусор на полу. На столе кассира лежала девочка-подросток и время от времени посыпала свой живот монетами из разбитой кассы, у стеллажей среди шоколадных оберток сидели два европейца, а под разбитым окном трое здоровенных мужиков резались в шашки. Возле входа с какими-то травками и пакетиками крутилась немолодая женщина и мальчик лет десяти.

- О! Ручная виселица! – хохотнул один из мужчин, глядя на мою петлю.

- Уважаемые жители деревни, выходите виселиться! Виселица стоит на крыльце! – поддержал второй.

Серега покачал головой:

- А как ей еще от таких жлобов, как ты, отбиваться?

- А от меня не надо отбиваться – я хороший. Девушка-красавица, идите к нам, только виселицу на пороге оставьте.

- Полегче, - осадил развеселившихся игроков Марк.

- А то что? – самый развеселый злобно сверкнул красными глазками.

На помощь пришел тот же Серега:

- Уймись, быдло. Нам люди нужны. Не обращайте на них внимания...э-э...не расслышал ваши имена.

- Марк.

- Дмитрий.

- Ева.

- О! – опять донеслось со стороны играющих. – Ева...

Следующие полминуты ржания я постаралась проигнорировать:

- Не хотим вас расстраивать, Сергей, но мы не можем остаться с вами.

- Да не бойся ты их – с них только болтовни много.

- У нас родные на юге – мы идем их искать, - подхватил Марк.

Тут же между Серегой и развеселыми друзьями начались какие-то странные переглядки.

- Кхм...ну ладно, - после некоторой паузы прокашлялся мужчина, - останьтесь хоть на суп.

- С удовольствием, - просияла я, мои спутники согласно закивали.

Не смотря на сальные шутки и намеки играющих в шашки, я не могла не радоваться такому теплому приему: здесь нас никто не пытался ограбить и убить. Человек разумный все же остался человеком, несмотря на гибель цивилизации.

Суп был готов, уже когда солнце поползло в закат.

- Это что, мясо? – ошарашено воззрилась в чан с водой и травами я. – Но как?

Серега и мужик, что поздоровее, с улыбками переглянулись:

- Обезьяну поймали. Только мясо мы детям отдаем – уж извините.

Женщина разлила бульон по разрезанным пластиковым бутылкам.

- Ну, приятного..., - радостно выдохнул один из мужиков. – Эй, фрицы! Ужин!

Европейцы, потягиваясь, вышли из минимаркета.

- Мама! Мама, змея! – мальчик стоял у контейнера с песком, а перед ним, раскрыв капюшон, пошатывалась кобра.

- Не двигайся! – закричала женщина.

Мужики, включая Серегу, дружно подоставали ножи.

- Не надо! – я подошла ближе к змее, повнимательнее разглядела ее позу: ничего страшного, она просто обороняется. Даже кусать не будет. Быстрым движением я ухватила ее под челюстью и, подобрав хвост, взяла на руки. – Все хорошо! Пожалуй, унесу ее подальше, - стараясь громче топать, я направилась за минимаркет, чтоб выпустить спасенного от расправы серпента.

Мимо шустро пробежала крыса (теперь ясно, что здесь делала кобра), вдруг с еле ощутимым ветерком в нос ударил отвратительный запах падали. Я зашла за магазин и, не выпуская змею из рук, замерла. Позвоночник будто сковало льдом, сердце бешено заколотило по ребрам, к горлу подступила тошнота. Рядом с потрескавшейся стеной лежали два трупа, из них были буквально вырезаны куски мяса. Хотелось закричать, но из-за невыносимой вони невозможно было даже вздохнуть. Почему я не почувствовала этого запаха раньше? Я обернулась на шелест, за мной с ножом наперевес шел гостеприимный Серега.

- Тихо-тихо-тихо... Заорешь – сама сдохнешь и мужиков своих погубишь. Будешь ласковая и молчаливая, я тебе все прощу. И, может быть, даже отпущу.

- Это...человечина...

- Каждый выживает, как может, - мерзко ухмыльнулся мужчина. – Отпусти гада и раздевайся. Только без глупостей – нас все равно больше.

Кобра по-прежнему была в моих руках. Казалось, я чувствовала ее крохотное сердечко.

- Отпусти змею. Медленно.

- Конечно, - я разжала пальцы, державшие глотку серпента; моментально распахнулся узорчатый капюшон, кобра поднялась в боевую стойку прямо на моей руке и, покачиваясь, устремила взгляд на мужчину. – Яд кобры – это сильнейший нейротоксин. Он парализует дыхательную мускулатуру, и через десять минут ты уже не можешь дышать, а через пятнадцать – дохнешь. Средняя доза может убить слона, прикинь сам, через сколько сдохнешь ты. Назад, сука.

Я прекрасно знала, что в таком положении змея не сможет атаковать, но, к счастью, этого не знал мой противник. Он медленно попятился.

- Брось нож.

Мужчина не отреагировал, продолжая двигаться спиной вперед. Вдруг он рванул ко мне, резким движением срезав змее голову, замахнулся... Слух притупился, руки мгновенно похолодели.

Голова людоеда словно взорвалась, нечто брызнуло мне в лицо, плечо резанула внезапная боль. Мужчина ударился лбом о мою грудь и рухнул в траву. Я так и стояла, сжимая труп змеи, с которого тонкой струйкой стекала темная кровь.

Марк что-то крикнул мне, но я не слышала, тогда он ухватил меня за руку и поволок к дороге, на которую уже выбегал Солянский с двумя рюкзаками и моей петлей. Трое мужиков, было, ринулись за ним, но, увидев целящийся в них пистолет, замерли.

- ...лечь всем лицом вниз! – проорал чекист.
Ко мне, наконец, возвращался слух. Сообразив, что произошло, я рванула к экологу и отобрала свою петлю. Отойдя от бензоколонки метров на двадцать, мы синхронно бросились вперед, выжимая из своих ног максимальную скорость бега.

Солнце сверкнуло последним лучом, отдавая джунгли в распоряжение серым сумеркам. После продолжительного спринта мы шли. Быстро. Жадно заглатывая чистейший воздух. Не переговариваясь. За все это время Марк и Солянский оглядывались раз восемьдесят, но погони, к счастью, не было.

- Это...людоеды были, - решилась подать голос я.

- Мы поняли.

- Мне ноготь в бульоне попался, - пояснил эколог.

Вот тут уж я не выдержала и, отойдя ближе к зарослям, зашлась в приступе тошноты. Парни же, надо сказать, держались молодцами: лица зеленые, губы поджаты, но ни один еще не облевался.

Марк порылся в своем рюкзаке и протянул мне пакетик стрептоцида:

- Лучше сделать это на ходу. Не будем останавливаться.

Невозможно было с ним не согласиться. Я, на пару секунд затормозив, высыпала на оцарапанное пулей плечо антисептик и засеменила за своими спутниками.

Невероятно: я на самом деле решила, что в этом мире остались вменяемые люди. Этот тупой оптимизм едва ни стоил мне жизни. Если бы не ребята, я не продержалась бы и дня... Однако нельзя не отметить, с каким хладнокровием Марк все чаще жмет на спусковой крючок. Да, он, можно сказать, военный, но...это ведь люди – живые, настоящие. У меня начало складываться впечатление, что я стала персонажем какой-то тупой компьютерной игры, где каждый встречный - враг, в которого нужно стрелять, не задумываясь, но все это было реальностью. Отвратительной, изуродованной катастрофой реальностью, и следующая катастрофа не за горами.

Я посмотрела на своих измазанных в грязи и крови спутников:

- А с чего мы решили, что сможем выдержать такую тяжелую ношу как спасение тысяч людей? И надо ли спасать такое зверье?

- Потому что от этого токсина можем погибнуть и мы, если он окажется в чужих руках, - весьма логично рассудил Марк.

- И потом, - подал голос Солянский, - мы ведь не превратились в зверье. Значит, не все потеряно, и где-то разумный человек уже предпринимает попытки восстановить общество.

Я обалдело уставилась на эколога, не услышав в его словах ни намека на идиота, которым он мне всегда казался. Неужели экстремальные ситуации настолько быстро способны изменить человека...

- Спасибо, что взял мою петлю.

- Не за что. Я подумал, вдруг ты захочешь приготовить свое фирменное блюдо.

- Это вряд ли, - мотнул головой Марк, - ты не взял ее рюкзак, а там было сухое горючее. И запасной магазин.

Чекист напряженно вглядывался в темные джунгли. Его холодный тон и хищный, целеустремленный взгляд стали пугать меня. Возможно, поэтому я не сказала ему, что запасной магазин лежит у меня в кармане. Этот человек стал жать на спусковой крючок все чаще. Вроде, это и было необходимо, но...

Когда закончилась эстакада, мы вышли на дорогу, еще больше поглощенную джунглями. Днем нам на пути частенько встречались обезьяны, но к сумеркам хвостатые прохожие исчезли, и это могло означать только одно: на охоту вышли ночные убийцы. Отовсюду доносился стрекот и редкие птичьи крики. Мы шли по искореженному асфальту, никуда с него не сворачивая. Так легче было ориентироваться – я сотни раз моталась по этой дороги от Бангкока до нашего центра в Русской деревне. Невероятно, как давно это было. Теперь джунгли буквально пожрали все придорожные постройки, а по асфальту то и дело бегают ящеры и пауки, которых я когда-то боялась до дрожи в коленях. Удивительно, как смехотворны оказываются человеческие фобии перед лицом настоящей опасности.

- Друзья, я вынужден сделать остановку, - Солянский скинул рюкзак, вытащил из него фонарь и вприпрыжку пошел к кустам.

- Митя, ночью там опасно, - предупредила я, - сделай это тут, я отвернусь.

- Не могу – я джентльмен.

- Топай тогда громче, джентльмен.

Когда эколог скрылся в зарослях, Марк взял из-за пояса пистолет и вытащил из него магазин:

- Долго нам еще идти?

- Около суток. Смотря как будем идти. Плюс в том, что от солнца нас теперь будут укрывать джунгли, да и заросший ими асфальт не так накаливается – не нужно будет пережидать дневную жару.

- Хорошо, - он вернул магазин обратно, - нужно скорее найти этот токсин.

Мне снова не понравилась эта фраза – уж слишком он торопится. Хотя, и на это есть свои основания.

На темном небосклоне замерцали неизвестные мне созвездия. Идти по джунглям без фонарей было куда опаснее, чем по эстакаде, поэтому мы с Марком, не сговариваясь, принялись мять несчастный пластик в ожидании Солянского.

- Ты слышишь? – замер чекист.

- Что?

- Стук.

Я затаила дыхание, прислушиваясь к странным звукам.

- Это он! – мы рванули в заросли, оставив на трассе рюкзаки

Эколог стоял под ветвистым деревом, изо всех сил колошматя фонарем по стволу. На его плечах лежало нечто. Я поняла, что это, лишь увидев морду с широко распахнутой вцепившейся в плечо пастью. Надглазничная кость. Это питон, а вверху, на ветках, еще один. Ложноногая змея своим могучим телом обхватила шею и грудь весьма немаленького и неслабого мужчины, не давая ему вздохнуть. Марк тут же ухватился за пистолет.

- Нет! – рявкнула я. – Ты можешь его ранить! Хватай голову змеи! Его зубы растут вовнутрь; когда скажу, тяни верхнюю и нижнюю челюсти в стороны и вверх, - я схватила ложноногого за хвост и переломила кончик, змей тут же ослабил хватку. – Давай!

Солянский жадно глотнул воздух, Марк буквально вырвал из его плеча челюсти змеи, мне на руку брызнули мелкие капли крови. Сняв питона с шеи эколога, чекист зашвырнул змею подальше:

- Пошли отсюда.

- Какого хера тебя поволокло туда, я же сказала, ссы здесь! – заорала я, стоило нам вернуться к рюкзакам. – Покажи плечо! – я вцепилась в рану, выдавливая из нее кровь. К счастью, змеиных зубов в мышце не осталось – Марк идеально сделал свое дело. – А ты какого хрена сразу хватаешься за пистолет – пришить его решил?!

- Я пытался ему помочь, - спокойно ответил Марк, пронзая меня холодным взглядом.

- Два идиота, - выругнулась я и зашагала вперед. Было понятно, что за половину этой выволочки ответственен адреналин, ведь, в отличие от этих болванов, я прекрасно видела, что над нами нависала еще одна змея, которая могла атаковать при любом резком движении, но это было далеко не единственным, что пугало меня.

Марк, чуть что хватающийся за оружие, все больше стал напоминать мне бомбу замедленного действия. Ему сносило крышу, и я прекрасно это видела: в нем исчезли все эмоции, голос стал механическим, речь – односложной... Но, главное, у него был пистолет.

 - Прекрати истерить, - послышался голос чекиста.

- А то, что? И на меня пушку наставишь?!

- Давайте успокоимся, - призвал Солянский. – Спасибо вам обоим.

- Пошел ты, Митя! - отозвалась я. – Пошли вы оба... Пошли быстрее, пока наши крики кто-нибудь не услышал.

Ночью снова грянул ливень. Тяжелые струи буквально пытались сразить нас наповал. Плотная и якобы влагостойкая ткань брюк прилипла к ногам, куртка, казалось, прибавила в весе килограмма три, в ботинках противно хлюпала вода. Каждый шаг давался с невероятным трудом. Пару раз мы останавливались, подкрепляясь бананами и неспелыми манго, потом, словно в бреду, шли дальше. Разговоров практически не было, каждый, видимо, боролся со своими демонами: с усталостью, сонливостью, страхом... желанием убивать... Я бросала осторожные взгляды на чекиста.

Когда небо начало светлеть, мы решили сделать остановку. Я привалилась спиной к дереву и, обняв свою петлю, забылась коротким сном. Разбудил меня напряженный Солянский, чекиста поблизости не было:

- Ев, ты спишь?

- Нет, Митя, я прикидываюсь, чтобы поменьше разговаривать с вами двумя. А где Марк?

- Не знаю, отлить, наверное, пошел. Как раз о нем я и хотел поговорить. Тебе не кажется, что с ним что-то не так?

- Что ты имеешь ввиду? – на самом деле я прекрасно понимала, о чем он.

- По-моему, у него крыша едет.

- С чего ты взял?

- Он собирался меня пристрелить!

- Когда это?

- Да когда меня змея душила!

- Расслабься, он собирался пристрелить змею.

- Ты прекрасно знаешь, что пуля задела бы и меня.

- И что? У тебя какие-то предложения? – его стенания начали меня раздражать. – У него вообще-то пистолет за поясом.

- Не нужно было вообще брать его с собой.

- Митя, это не экскурсия по Золотому кольцу; ссыкливая девочка и лабораторный лошпед не дожили бы и до полуночи в этом дурдоме, не будь рядом с нами этого Рембо.

- Но теперь он стал опасен и для нас, и ты не можешь этого не замечать. Нужно забрать у него..., - эколог замолк, прислушиваясь к шороху в кустах.

Через мгновение из-под листвы выбралось нечто размером с маленькую собаку с темно-коричневой лоснящейся шерстью. Нечто кряхтело и неуклюже переваливалось с лапы на лапу.

- Ух ты...пожрать..., - мгновенно забыл о своих опасениях Солянский, подманивая зверька поближе.

- Митя не..., - больше я ничего сказать не успела, эколог всей своей огромной тушей прыгнул на животное, хватая его обеими руками. Зверь заревел изо всех сил, из джунглей донесся еще более громогласный рык.

- Отпусти его!

Слишком поздно. На нас, ломая все преграды на пути, уже неслась разъяренная медведица. Что делать? Бежать? Лезть на дерево? Туман паники рассеял уже знакомый грохот. Марк выстрелил несколько раз, но зверь по-прежнему не останавливался. Воздух словно загустел, Солянский вскрикнул, нечто брызнуло мне на плечо, но я даже не обратила на это внимание. Ревущее чудовище неслось прямо на меня. После следующего выстрела я отчетливо увидела, как из головы медведицы вырвался кровавый фонтан, туша, двигаясь по инерции, повалила меня на землю, протащив несколько метров. Сердце отстукивало бешеный ритм где-то в затылке, слух, как обычно притупился, и я не заметила, как в драке сцепились раненный эколог и потерявший голову чекист. Увидела я уже результат: Марк, валяющийся на земле и стоящий над ним Солянский с пистолетом в руках. Левая половина майки эколога была залита кровью, из раны в плече сочилась темная струйка. Я уперлась коленями в тяжелую тушу медведицы, переваливая ее на бок.

- Ты убил его!

- Нет, - сквозь гул в ушах донесся до меня голос Солянского. – Он просто без сознания. Патроны закончились. Нужно уходить, пока он не очнулся.

- Мы оставим его здесь?

- Ева, он пытался убить меня!

Я перестала понимать, что происходит, пульс по-прежнему отколачивал в голове бешеный ритм, эколог схватил меня за руку, вручил мою петлю, подобрал два рюкзака и поволок вперед. Но как же так? Марк несколько раз спасал нам жизнь. Неужели все это настолько подкосило непробиваемого на вид чекиста, что из образчика силы и благородства он превратился в чудовище, выпускающее пули направо и налево? А может, просто открылось его истинное лицо? Ведь он гнался за мной с пистолетом. Если бы я только могла вспомнить, что происходило в тот злополучный день, все встало бы на свои места: я бы смогла понять, кто друг, а кто враг.

Около двадцати минут мы неслись без оглядки, и все это время я тщетно пыталась привести мысли в порядок. «Направь разум в голову. Вдыхай и выдыхай через нос». Нужно сосредоточиться на уничтожении токсина. Сейчас наличие цели – это единственный способ выжить.

- При контакте с воздухом поражающее действие яда усиливается, - начала вслух рассуждать я, - значит, нужно не допустить этого контакта. Может, его сжечь?

- Для начала его нужно найти. Долго нам еще идти?

- Если не будем останавливаться, к вечеру доберемся до деревни. Но токсин законсервирован в бункере. Я знаю, где он расположен, но, боюсь, джунгли пожрали его так, что найти с первого раза его не получится, тем более, в темноте.

- Главное, чтобы его не нашли раньше нас.

Эта фраза мне напомнила то, что повторял всю дорогу Марк. Правильно ли мы поступили, оставив его в джунглях? Впрочем, если я успела достаточно хорошо узнать Марка, он там не пропадет. Тут мне в голову стукнула неожиданная мысль, я приложила ладонь к карману и нащупала магазин:

- Митя, где пистолет?

- Что? А, он остался там – все равно в нем не было патронов.

От досады я едва не грохнула петлей по его широченной шее.

- А что такое? – остановился он, пристально глядя мне в глаза.

И тут я впервые в полной мере осознала, что нахожусь с ним наедине. Я всегда опасалась оставаться с ним наедине из-за его сальных шуток, намеков и предложений, а тут я абсолютно одна.

Я как-то машинально положила руку на подарочный нож:

- Ничего. Жалко – наш центр в деревне тоже был охраняемым объектом – там могли бы быть патроны, - соврала я.

- Думаю, мы не будем за ним возвращаться.

Не будем. Ведь там, позади, убийца, но кто передо мной? Хоть все это время он преподносил приятные сюрпризы, это по-прежнему Дмитрий Солянский – самовлюбленный выкормыш богатых и влиятельных родителей. Или уже нет? Я тряхнула головой, пытаясь прогнать эту паранойю.

- Все в порядке? – спросил эколог.

- Да. Нужно торопиться.

В конце концов, эта катастрофа на каждом оставила свой отпечаток: у кого-то он проявляется раньше, у кого-то – позже.

Беспощадное тропическое солнце сделало свое дело, и к концу дня мы в очередной раз рухнули на рюкзаки, жадно допивая остатки собранной за ночь воды. По моим прикидкам деревня была от нас километрах в семи-десяти. Вереди уже виднелись почерневшие полуразрушенные строения, но самым опасным было то, что они могли скрывать.

Солянский вылил в себя последние живительные капли и хотел, было, что-то сказать, но замер, испуганно глядя мне за спину. Сердце сжалось от страха, я медленно обернулась. Позади меня стоял мужчина, таец, судя по виду, он наставил на меня палку с привязанным к ней кухонным ножом и прищурился:

- Что вам здесь нужно? – спросил он с сильным акцентом по-английски.

- Мы из Бангкока. Идем в Русскую деревню, - ответила я.

- Там никто не живет - только звери и бандиты, - мужчина опустил свое копье и кивнул на мою петлю: – Нам нужен змеелов. Если вы ищите дом, можете приходить к нам, но мы не грабим и не едим людей – только животных.

Кажется, у меня даже плечи опустились в облегчении:

- Мы – тоже. Но нам необходимо попасть в Русскую деревню. Если можно, мы пополним запасы воды и провизии у вас и двинемся дальше.

- Мы не кормим чужаков. Что вы можете дать?

Я обернулась к Солянскому, тот пожал плечами. У нас, действительно, не было ничего ценного.

- Я хочу твой нож, - сказал таец.

- Нет. Но я могу прогнать или поймать змей, которые вас беспокоят.

Мужчина подумал и кивнул:

- Идет. Следуйте за мной.

Незнакомец нырнул в заросли.

- Как вас зовут? - крикнула я, пытаясь угнаться за тайцем. Солянский, молча, трусил следом.

- Лутан.

- Меня зовут Ева. Лутан, куда мы идем?

- В мою деревню, - коротко ответил он.

Я увернулась от бананового листа, потом еще от одного, едва не сбила лбом плод какого-то дерева, и тут мне в глаза ударил свет заходящего солнца. Я замерла. Солянский врезался мне в спину, но я почти не пошевелилась. Это было самое прекрасное зрелище во всем этом одичавшем мире: это были люди. Простые люди. Разных национальностей. Не убийцы. Не каннибалы. Просто люди. Одни таскали ветки и бревна, другие стучали импровизированными молотками по маленьким деревянным постройкам, третьи ставили забор. По вытоптанным дорожкам бегали дети, где-то над костром висели котелки, рядом с которыми собирались женщины и старики. Я почувствовала, как по обожженным солнцем щекам сами собой покатились слезы. Это были люди. А еще надежда. И вера в будущее. И смысл всего нашего пути.

- Видишь, в самом конце, под деревьями. Там два гнезда, - указал таец.

«Деревьями» оказались заросли какого-то пестрого кустарника – для змей это высококлассный таунхаус.

- Змея уже укусила человека, вчера утром. Спасти не удалось.

- Подожгите автомобильную резину рядом со всеми кустами. В гнездах, скорее всего, будут кладки с яйцами, змеи их не оставят просто так – они будут защищаться, поэтому отведите людей подальше. В будущем нужно срубить кусты и насыпать золы по периметру. Мусор в поселении не складировать, выгребные и компостные ямы делать как можно дальше от человеческих жилищ. Это ясно?

Лутан кивнул:

- Я найду резину, - он отошел в сторону и перекинулся парой фраз с мужчиной в выцветших джинсах.

Не теряя времени зря, я направилась к гнездам.

- Тебе помочь? – поплелся следом Солянский.

- Да. Не мешать. Я пока не знаю, что там за змеи – лучше не лезь. Помоги Лутану.

Гнезда представляли собой довольно большие кучи перегнивших ветвей и листьев. Я несколько раз стукнула корпусом петли по одному и гнезд, послышалось недовольное шипение. Все возвращается на круги своя: люди вновь начинают теснить природу ради своего собственного комфорта. Я стукнула еще раз, широкая коричневая лента выскочила ко мне и, подняв свое тело примерно на метр, раскрыла капюшон.

Некогда элитные виллы обветшали и покрылись растительностью, на серых стенах виднелись черные подтеки, асфальт искореженным полотном разделял пустынные кварталы. Кое-где стояли проржавевшие насквозь внедорожники и спорткары. Пару раз мы видели зверо-людей в изорванных одеждах с горящими от голода и страха глазами. Кое-где на асфальте проглядывались запекшиеся, смазанные лужи крови. На подходе к нашему центру разлагался труп коровы. Лутан был прав: тут людей нет.

Центр располагался на окраине поселка, а бункер – чуть поодаль. Направо или налево? Я закрыла глаза, пытаясь вспомнить схему. «Расслабься. Вдыхай и выдыхай через нос. Направь разум в голову».

- Налево.

- К тебе возвращается память?

- Только обрывки. Я помню схему расположения бункера.

Среди густой растительности виднелась небольшая бетонная постройка c приоткрытой ржавой дверью, сердце застучало быстрее:

- Он открыт.

- Это он?

- Да.

Мы осторожно приблизились ко входу в бункер, достали фонари и начали спускаться в кромешную тьму. Ступеньки были измазаны чем-то темным, и мне не хотелось думать о том, что это... Я и так знала. Это все, что осталось от охранника. Стальная, фактически сейфовая дверь также была приоткрыта, мы с Солянским замерли, не решаясь войти. Что нас там ждет: бандиты, дикие звери, опаснейший нейротоксин? Все это можно описать одним словом – смерть.

Я шагнула вперед, ржавая железка противно заскрипела, открывая нам просторное помещение с множеством раскрытых шкафов, битых пробирок и хим-защитных костюмов. Люди тут уже побывали, но, судя по всему, не нашли того, что ищем мы. Разбитое оборудование хрустело под жесткими подошвами походных ботинок, тусклый оранжевый свет фонарей рисовал ужасающие иллюзии на каменных стенах. Посреди помещения располагался широкий постамент, накрытый сверхпрочным не то стеклом, не то полимером с вмонтированными в него перчатками. Видимо, в этом «аквариуме» и работали с токсином. Значит, он должен быть где-то под ним, в противном случае, мародеры уже нашли бы его. Я засунула руку в одну из перчаток, но та рассыпалась прямо на моей кисти.

- Что ты делаешь? – спросил Солянский.

- Нужно ощупать днище. Посмотри, нет ли на постаменте какой-нибудь дверцы.

На дне с противоположной от меня стороны было небольшое углубление, мне удалось подцепить его пальцами, но днище поднялось лишь а пару сантиметров. Я просунула в истлевшую перчатку вторую руку, и принялась поднимать неподдающийся кусок полимера.

- Это он! – воскликнул Солянский.

- Под поднявшимся на половину дном среди белого пластика лежала герметичная пробирка со стальной пробкой, а внутри – прозрачная темноватая жидкость. Я уже видела эту пробирку на мониторе лэптопа.

- Я думал, это будет газ.

- Митя, заткнись, - я изо всех сил потянула на себя днище и левой рукой аккуратно ухватила пробирку.

Сердцебиение участилось, по лицу поползли капли пота. В моих руках находилось оружие массового поражения. Я аккуратно вытащила пробирку из аквариума и тупо на нее уставилась:

- Что же с ним делать?

- Ты уверена, что это то, что мы ищем? Разве мы ищем не газ?

- Это концентрат. Если его распылить, погибнут тысячи, а, может, и больше людей.

- Тогда отлично, - Солянский снял со спины рюкзак и извлек оттуда... мой нож..., - давай пробирку мне.

Я будто застыла на несколько секунд:

- Ах ты с-сука...

- Давай. Сюда. Пробирку.

- Зачем она тебе?

Он усмехнулся:

- Вот ты, вроде, умная баба, а задаешь такие тупые вопросы. Зачем человеку оружие массового поражения в мире, где царит анархия?

- Диктатором решил заделаться. Да ты сдохнешь раньше, чем найдешь способ этим оружием управлять.

- Ева-Ева, ты всегда меня недооценивала. Я все-таки ученый. Давай сюда токсин...и раздевайся.

Я схватила со стола одну из разбитых колб, но Солянский среагировал раньше. Острое лезвие полоснуло меня по руке, колба полетела на пол, разбрызгивая в стороны мелкие осколки, тиски мужских пальцев со всей силой сжали мою кисть и тут же вырвали из нее пробирку, нож уже был приставлен к моему горлу. Глаза наполнились слезами от бессилия.

Эколог положил пробирку на соседний стол и откатил подальше, огромная рука ухватила меня за грудь, нож спустился ниже, к животу, грязные пальцы начали расстегивать пуговицы моих брюк. Моя ладонь судорожно принялась ощупывать стол, пытаясь найти хоть какое-то средство самообороны.

- Лучше не брыкайся – я все равно оттрахаю тебя живой или мертвой.

Вдруг нечто будто отбросило его от меня.

Появившийся ниоткуда Марк отшвырнул Солняского к постаменту, размахнулся для удара, но эколог вовремя увернулся, параллельно пытаясь воткнуть в чекиста нож. Бывший сотрудник ФСО перехватил руку эколога, выбил из нее оружие и пинком отбросил его подальше. Каким-то образом Солянскому удалось вырваться, и драка продолжилась. Они оба рухнули а пол, катаясь спинами по битым стеклам. Я смотрела на это, не в силах шевельнуться, по щекам катились слезы, по лбу – пот, руки и ноги дрожали. Кто друг, кто враг? Все перемешалось, как эти двое на полу.

- Ева, бери яд и беги! – заревел Марк.

Но я не могла пошевелиться. Ну же! Действуй! «Бей или беги»! «Вдыхай и выдыхай через нос. Направь разум в сердце». На полу, рядом с моим фонарем лежал выпавший из-за пояса Марка пистолет, я схватила оружие и судорожно принялась нащупывать кнопки и рычажки, которые показывал мне чекист. Наконец, пустой магазин выпал, я трясущимися руками ввела в пистолет новый, щелчок, глухой удар...

Марк медленно поднялся на ноги и, переступив эколога, пошатываясь, двинулся ко мне:

- Ты...в порядке?

- Марк! – только и успела крикнуть я, прежде чем Солянский ударил чекиста по голове чем-то, отдаленно напоминающим лэптоп.

Сотрудник ФСО рухнул на устеленный осколками пол, эколог схватил пробирку и хищно ухмыльнулся:

- Положи пистолет. Выстрелишь, я уроню токсин, и все мы тут сдохнем.

Я опустила растерянный взгляд на Марка, тот едва заметно поморщился, приоткрыл глаз и, посмотрев на меня, слегка кивнул.

Где та, грань, что отделяет нас от зверя? Где черта, переступая которую мы становимся убийцами? Имеем ли мы право отнимать у человека жизнь, которую не мы ему подарили? Все это дерьмо перестает волновать, когда ты смотришь в глаза тому, кто хочет убить тебя.

 Я подняла пистолет, держа его в одной руке, прямая линия пересекла целик, мушку и объект.

- Ты не сможешь..., - прошипел эколог.

Выстрел.

Голова Солянского запрокинулась, черные брызги легли на стену, крепкие пальцы ослабли, пробирка полетела на каменный пол, упала в руки подскочившему Марку, стальная пробка отломилась, и темноватая жидкость узкой струей вылилась на пол.

Чекист замер, боясь сделать вдох.

Страх мелкими иглами пронзал моей тело, не давая пошевелиться, перед глазами, будто в перемотке «назад» мелькали воспоминания. Нож у моего горла, пасть медведицы перед моим лицом, мертвая кобра в моих руках, прибивающий к земле ливень, передо мной глаза бандита, я случайно нажимаю на спусковой крючок пистолета и раню Марка, уворачиваюсь от ленточного крайта, на моих руках умирает Василий Петрович, его тонкие пальцы рисуют на полу круги и полукруги. ОС... СО... CO...CO... Оксид углерода! «При соединении с воздухом поражающее действие усиливается». Надписи с чужого компьютера стояли перед моими глазами. Состав воздуха... Диоксид углерода... Офиорин вступает в реакцию с диоксидом углерода... Необходимый уровень концентрации диоксида углерода в воздухе – 0,037%. Концентрация углерода в воздухе на момент проведения исследований – 0,038%.

Все сразу прояснилось. Я выдохнула, опустила плечи, подобрала свой нож, петлю, протянула Марку его пистолет.

- Ничего не произошло, - озадаченно констатировал он.

- Офиорин начинает действовать при определенной концентрации углекислого газа в атмосфере. Тридцать лет назад он убил бы тысячи людей, а сейчас это просто жидкий яд. Я все вспомнила. Нас спас анабиоз.

Чекист бросил пробирку, заткнул за пояс свой пистолет. Его майка и брюки были изорваны и вымазаны кровью, в плечах торчало несколько осколков стекла. Мы, медленно выползли из бункера. Тропическое солнце вылило на израненную кожу свое гостеприимное тепло, мимо пробежала мартышка.

Мы медленно, не сговариваясь, шли по пустынной Русской деревне в одном общем направлении.

Мы шли обратно – к людям.