Пепел Черных Роз - 135

''Пепел Черных Роз'' - 135


***

''ТЕ, КТО НЕ ПОМНИТ ПРОШЛОГО -
НЕ МОЖЕТ ПРЕДВИДЕТЬ БУДУЩЕГО''.
          ТОРНТГОРН - ОСНОВАТЕЛЬ
          Архив Цитадели   



РУССТРИМ

***

Пошел снег – первый в этом году. Раньше, когда она была совсем ребенком, в этот день мать обязательно купала ее в воде, растопленной из собранного снега, называя его небесной водой, и, пока она сохла, укутанная теплой накидкой из козьего пуха, жарила на вертеле гусыню.

Маленькая Минитрит, которую мать называла Мими, дрожала, постепенно согреваясь, и капризным тоном просила, чтобы мать не забыла про яблоки. Когда же мать, наконец, ставила приготовленное на стол, она выковыривала из кусков гусыни яблочную начинку и плакала, что они совсем не такие, как она хотела. Ей просто нравилось, что ее уговаривали и успокаивали.

Сейчас же, как только воспоминания стали почти реальными, ей захотелось как в детстве, поднять голову и, открыв рот, ловить на язык колючие снежинки, ожидая, когда раздастся тревожно – негодующий голос матери. Но она не могла этого себе позволить.

Полк был разделен на две равные части, шедшие в боевой готовности по обеим сторонам дороги и внимательно вглядывающимися в придорожные заросли. Оттуда в любой миг могли свистнуть стрелы, скрывающихся в засаде таулеров.

Минитрит пустила коня вскачь между шеренгами и за ней с тяжелым грохотом понеслась знаменитая конница Братства – все как на подбор статные и крепкие воины, отобранные лично Ильбакаром – командиром кавалерии Ордена Перста Указующего..

Они подъехали к вернувшемуся передовому дозору и те указали на проглянувший сквозь облака Русстрим.

- Таулеры на склонах, - глухо сказал разведчик сквозь забрало и склонил голову в тяжелом шлеме, – Посторонних нет – ни сазаларов, ни Рыцарей.

- Их и не может быть, - надменно ответила Минитрит. – Они уничтожили друг друга. Путь к сердцу языческих гор открыт силой и волею Творца. Восславим же имя его.

Последние слова она выкрикнула, чтобы ее услышали все, и полк, один за другим, по цепочке встал на левое колено.

- Усильте передовой отряд, - приказала она. – Создайте плацдарм для арбалетчиков и прикройте их… поставьте в переднюю линию обращенных. Они должны доказать свою преданность.

Русстрим с его золотыми копями всегда являлся заветной мечтой для Братства, испытывавшему постоянную нужду в средствах, необходимых для покупки оружия и строительства новых храмов – двух способов уничтожения недовольства черни, не желающей понимать  и принимать политики руководства.

Кроме Братства на эти земли претендовали когда-то и имперцы, но регион, сильно  удаленный от их границ и к тому же находящийся на стыке территорий Нэстара, Маллена и сазаларов перестал их интересовать после первой, одной - единственной и весьма неудачной операции.

 Только Братство знало, куда исчез легион ‘’Стремительный’’ посланный к Русстриму.

Зайдя слишком близко к югу, и решив остановиться на ночевку, они решили переждать в необжитом чудесном лесу. Потом их обнаружили Вуднунги очень недовольные кострами и шумом, и с тех пор легион так и остался там, пополнив собой флору леса.

Между тем попытки покорить и прибрать Русстрим к рукам продолжались.

Однажды сазаларам удалось сильно потеснить таулеров, но на помощь тем пришел Черный Орден. Потом Братья почти дошли до его стен, но тут опять сунулись Рыцари. Эти язычники со своим культом Устава и Положений были камнем в сапоге Дхака. Добраться до их высокогорного гнезда не представлялось возможным, так как помимо патрулей белые плащи Братства очень не любили два исчадия ада – Вороны Хугин и Мунин, встречавшие их уже в предгорьях, а в открытом бою рыцари избегали встречи с конницей и втягивали их в пешие бои. А пехота братьев была на голову слабее - им всегда были непривычны горы.

Вот потому то народ дагеров - таулеров представлял для Дхака дополнительный интерес. Равнинная часть таулеров была давно обращена в новую веру и начала уже поставлять адептов в гвардию Братства, но неприступный Русстрим, как и тысячи лет назад, сохранял языческие верования и, обладая золотом, мог стать когда-нибудь серьезной угрозой для дальнейшей экспансии.

Этот поход был первым для Минитрит знакомством с таулерами. Она еще раз посмотрела на их пеший отряд, одетый в цвета Братства размеренным шагом, выходящим в головную часть колонны.

Они уже неплохо показали себя в начале операции, уничтожив две деревни своих  соплеменников, перешедших на сторону Русстрима.

В правой шеренге раздался крик. Оказалось, что в придорожных кустах обнаружился дозор таулеров, теперь поспешно улепетывавших по сильно пересеченной местности. Догонять их не стали – арбалетчики грамотно взяли упреждение и поправку на ветер, и оба аборигена, кувыркнувшись, исчезли в высокой заснеженной траве.

Подскакавший Ильбакар резко осадил коня, и белый плащ Минитрит покрылся россыпью пятнышек грязи. Несколько липучих комочков мокрой глины попали в лицо, и Минитрит недовольно счистила их кончиком мизинца.

- Арбалетчики очистили первый ярус, - глухо произнес он из-под шлема и склонил голову.

Минитрит пришпорила коня. Черный Орден, уже не сможет помешать им добраться до Русстрима, равно как сазалары, Вороны и кто–либо еще.

Тропа начинала подниматься, отрываясь от холмистого горного плато. Здесь уже сидели вперемежку братья и обращенные таулеры устало, переговариваясь и проверяя оружие. Появились и первые раненные – их расположили под навесом скалы, защищая от снега. Отдельно лежали четверо, укрытых с головой плащами.

- Там дальше три деревни и по левой стороне все время почти отвесные склоны, а справа ущелье. На склоне в засаде таулеры – горцы. Я собираюсь послать обращенных с частью стрелков поверху в обход и, как подадут знак, двинуться к деревням, - при всем своем уважении Ильбакар сейчас скорее объяснял девушке ход операции, а не докладывал командиру о выполнении приказа.

- Начинай, - Минитрит поежилась – из ущелья тянуло сыростью и прохладой. – Пусть кто-нибудь переведет раненных, и… - она помедлила и показала глазами на мертвых, – перенесут их вниз. Пусть разобьют лагерь и не забудут про охранение.

- Не стоит, - посоветовал Ильбакар. – нам понадобятся все братья. Нельзя разбивать силы и растягивать порядки.

Не смея перечить, он облекал свои замечания в форму совета.

Минитрит согласно кивнула.

- Тогда разбейте лагерь прямо здесь и разожгите костры. Горцы все равно уже предупреждены о нас, а раненные нуждаются в помощи.

Ильбакар был опытнейшим командиром, и она не собиралась перечить ему, но и не хотела признавать в нем лидера над собой. К тому же ей отчаянно хотелось присесть к костру и погреться у огня.

Ильбакар покорно поклонился и стал отдавать приказы.

К концу дня обращенные обошли сверху, сидевших в засаде горцев, и со стороны было видно, как сбитые стрелами и камнями стрелки Русстрима посыпались с уступов. Путь был свободен.

Минитрит огляделась…

Здесь почти не осталось жителей – основная часть их, скорее всего, укрылась за стенами Русстрима и мелькающие между приземистыми домишками белые плащи вскоре обшарили каждый закуток и доложили, что задача выполнена.

Стало еще холоднее, снег пошел хлопьями. Разгоряченная Минитрит, согнувшись, зачерпнула из сугроба и растерла снегом лицо. Не удержалась и лизнула снег.

- Нельзя так делать, - поучительно сказал один из телохранителей. – Горло заболит.

Голос его был грубым и хриплым, но слова были сказаны те же, и на миг у нее остановилось сердце, когда мысль соединила воедино вкус снега и память о голосе матери.

- Что с тобой сестра? – спросил Ильбакар, вытирая снегом запачканный меч, и поглядел туда, куда смотрела Минитрит.

Из-за ближней стены домика вышла гусыня, и, неуклюже переваливаясь на красных лапах, попыталась убежать от догонявшего ее арбалетчика.

- На тебе! - солдат с досадой, под градом насмешек товарищей, ударил птицу мечом, и Минитрит неожиданно вырвало.

Она едва успела склониться, чтобы не сделать это на холку коня