5. Богадельня в разгар сезона

Палата без окон, на стене противоположной двери нарисовано солнце и туча. В палате четыре койки. На койках лежат люди. Все равнодушно смотрят в потолок.

Карнизов (равнодушно, не поворачивая головы): Нет, все-таки у меня удобная койка. Столько лет лежу на ней и пока никаких претензий.
Мылин (равнодушно, глядя в потолок): Да, койка - это серьезно. Это на всю жизнь.
Карнизов: Это единственное, что я могу по настоящему оценить. Ну, разве что, еще этот потолок.
Мылин: И ты дорожишь этим?
Карнизов: Нет, конечно. Но все же это мир, в котором я живу. Маленький, но непонятный мир. Койка и потолок. Потолок и койка. Для меня это немало. Для меня это много.
Мылин: Для меня тоже.
Бубнов (равнодушно, не поворачивая головы): Знаете, я вам немножко даже завидую. Вас еще что-то интересует, имеет значение.
Мылин: Не то, чтобы сильно.
Карнизов: Едва-едва.
Бубнов: Меня всегда поражала ваша энергия, сила воли, стремление бороться, узнавать что-то новое, обдумывать это. Вот если мне ничего не надо, значит у меня всё есть?
Мылин: Да. Ты достиг совершенства.
Карнизов: Полного.
Бубнов: И что же дальше? Что следует за совершенством?
Карнизов: За совершенством следует... следует...
Мылин: Давайте спросим у Ореха Ивановича. Орех Иванович, как вы думаете, что следует за совершенством?
Орех Иванович (равнодушно, не поворачивая головы): Ничего хорошего. Только регресс, разочарование, нет места, чтобы шагнуть дальше. Не советую представлять это.
Карнизов: Я не представляю, что за этой дверью, а вы о таком.
Мылин: А ты выйди, посмотри.
Карнизов: Не вижу смысла.
Мылин: Но тебе же интересно?
Карнизов: Абсолютно неинтересно. Я - теоретик. Вот теоретически, там коридор. А дальше?
Мылин (Бубнову): Помнится, ты выходил раз-другой. Расскажи, что там.
Бубнов: Да, я пару раз ходил по коридору, но как-то не обратил внимание, я не смотрел по сторонам.
Мылин: Давайте спросим у Ореха Ивановича. (Орех Ивановичу) Вот вы тут дольше всех, не знаете, что там дальше находится?
Орех Иванович: Сам я не знаю, но слышал, будто рядом есть другая палата. Женская.
Карнизов: Ну?!
Мылин: Не ожидал.
Орех Иванович: Мало того - палаты чередуются. Мужская. Женская. Мужская. Женская.
Карнизов: Вот так так.
Мылин: М-да.
Бубнов (Орех Ивановичу): Вы хорошо осведомлены. Может, вы это сами видели?
Орех Иванович: Нет.
Бубнов: Ни разу не вставали и не ходили смотреть?
Орех Иванович: Нет.
Бубнов: Как же - нет, когда - да.
Орех Иванович: Зачем мне это надо? Да я уже многие годы лежу, не вставая. Одного хочу, чтобы меня не теребили. Забудьте обо мне. Меня нет. Я за пределами пространства, там, где заканчивается космос.
Бубнов: Значит - нет?
Орех Иванович: Нет.
Бубнов: А я вот, например, видел, как вы вчера ночью сидели.
Орех Иванович: Я? Сидел? Невозможно.
Бубнов: Сидели, поджав коленку, и смотрели в окно. (Показывает на обрисованную стену)
Орех Иванович: Какое окно? Спятил? Ах ты, сопляк! Вот подожди, дотянусь я до костыля. (Шарит возле себя руками)
Мылин (Бубнову): Ты все же того... поосторожней.
Карнизов: Выбирай слова.
Орех Иванович: Что придумал? Спятил совсем. Сопляк. (Засыпает)
Карнизов: А не хотел бы бог, чтобы мы сошли с ума?
Мылин: Ну... Орех Иванович, вы как считаете?
Орех Иванович не отвечает.
Мылин: Вряд ли... Хотя... Орех Иванович, выручайте.
Орех Иванович (просыпается): А? Что? Я долго спал?
Бубнов: Уже светает.
Орех Иванович (слегка озадачен): Как же может светать, когда нет солнца и нечем лучи испускать?
Бубнов (показывает на нарисованное солнце): А это что?
Орех Иванович: Набросок. Причем мой собственный. Грехи молодости, период исканий. Пытался выразить свою концепцию жизни.
Бубнов (приподымается на койке): О, теперь темнеет.
Орех Иванович: Как же может темнеть, когда нет солнца и нечем его затмевать?
Бубнов (показывает на тучу): Ну а это что?
Орех Иванович: Я же только что все рассказал.
Бубнов: Нет, что это?
Орех Иванович: Да так. (Зевает) Пятнышко на небе. (Засыпает)
Бубнов: Как-то, давно, когда я еще интересовался жизнью, я набрался храбрости, подошел к девушке и заглянул ей в глаза.
Карнизов: Вот как?
Бубнов: Смотрел внимательно, пристально.
Мылин: И что?
Бубнов: А там темнело и светало.
Карнизов засыпает. Орех Иванович начинает громко храпеть.
Мылин: Несколько дней назад к нам приходили посетители, слушали, как храпит Орех Иванович.
Бубнов: Что-то не помню.
Мылин: Ты тогда спал.
Бубнов: И что?
Мылин: Странные это были посетители, с хвостами.
Бубнов: Коты, что ли?
Мылин: Да нет. Люди. Долго стояли в дверях, потом каждому положили что-то в тумбочку и ушли.
Бубнов: Что положили?
Мылин: Сказали, необходимая вещь философского назначенья.
Бубнов: Что же ты раньше молчал? Смотрел?
Мылин: Нет еще. Потом посмотрю.
Бубнов: А... Я тогда тоже... Как-нибудь... Позднее... (Засыпает)
Мылин: Надо попросить, чтобы никого к нам не пускали, потому как... мешают... отвлекают... Такие вторжения нам ни к чему. (Засыпает)

В палату входят врач и помощник с чайником.
Врач: Ужин. Сейчас культурно будем все есть. (Никто не реагирует) Начнем с Ореха Ивановича.
Орех Иванович: Может, обойдемся сегодня без этого? Я обычно ем мало, два-три зернышка в день.
Врач: Ну, Орех Иванович, вы же у нас давно, знаете наши порядки. Покажите подобающий пример.
Орех Иванович послушно открывает рот.
Врач (помощнику): Вливайте.
Помощник вливает четверть чайника.
Врач (показывает на Карнизова): Теперь ему.
Карнизов: В прошлый раз вы лили слишком быстро и я чуть не захлебнулся. Нельзя ли немного сбавить темп?
Помощник вопросительно смотрит на врача.
Врач (снисходительно): Ладно, сбавьте.
Помощник медленно льет Карнизову из чайника.
Врач (помощнику): Стоп, ему хватит.
Карнизов: Спасибо. (Засыпает)
Врач (помощнику): Переходите к следующему.
Помощник подходит к Мылину. Мылин сцепливает зубы и закрывает себе рот рукой.
Помощник: Он отказывается.
Врач: То есть как? (Подходит к Мылину) Так, что у нас тут, бунт? Уберите руку, прекратите бунтовать. И не такие восстания подавляли.
Мылин не реагирует.
Врач: Ты, я вижу, не хочешь по хорошему. (Помощнику) Принесите сверло. (Мылин убирает руку) Будем делать дыру для влива.
Мылин открывает рот.
Врач (одобрительно): Сразу бы так.
Помощник вливает Мылину содержимое чайника.
Врач: Глотать. Глотать. Не выплевывать. Хорошо. (Помощнику) Достаточно. (Подходит к Бубнову)
Бубнов: У меня к вам вопрос. Вы тонко разбираетесь в человеческих организмах, уверен, знаете мои физические возможности. Скажите, сколько мне осталось?
Врач: Четверть чайника.
Бубнов: Нет, вы не поняли. Сколько мне осталось жить? Год там или больше. Как-то опротивел я себе в последнее время.
Врач: Хандрим? Духовно размякаем? (Помощнику) Влей-ка ему, чтобы не размякал.
Помощник вылевает Бубнову оставшуюся часть.
Врач: Всё. Здесь всё. (Помощнику) Идем дальше. Чайник не забудь.
Оба выходят. Минутная пауза.
Бубнов (Мылину): Зачем ты это делал? Закрыл себе рот, есть не хотел.
Орех Иванович: Позер он. (Засыпает)
Мылин: Вам не понять. Это вызов обществу, мой удар по устоям, по однотипному мышлению. Умы надо подстегивать, все время заводить, как механическую игрушку, будоражить.
В палату входит лжеврач.
Лжеврач: Добрый день. Как самочувствие, настроение? Есть ли какие-то сдвиги?
Бубнов (показывает на Мылина): Хотите, он вас подстегнет?
Лжеврач: Шутим? Это хорошо. Уже ужинали, да? Отлично. (Подходит к Бубнову, кладет руку ему на лоб, многозначительно) Сдвиги наблюдаются. (Поворачивается в сторону Мылина) В вас я заметил скрытые зачатки оратора, но они пока что невостребованы. Начните с монолога, опошлите что-нибудь или преподнесите это до небес. Разрешаю вам осквернять святое и освящать скверное. (Подходит к спящему Карнизову) Помните, вы как-то спрашивали у меня, как жить, не старея, каков путь к бессмертию? Так вот, я узнал. Рассказать? (Пауза) Рассказать?
Мылин: Он передумал.
Бубнов: Ему это больше не нужно.
Лжеврач: Что ж, не настаиваю. (Поворачивается к Орех Ивановичу) Я долго к вам присматривался, сопоставлял факты. Вы уже давно ведете с самим собой неравный бой, но никак не можете ни победить, ни проиграть. Тут я бессилен, остается только наблюдать вас, корректировать ваши потуги. (Поворачивается к выходу, собираясь уходить)
Бубнов (хитро): Постойте. Там, в моей тумбочке лежит необходимая вещь философского назначенья. Не хотите ли взглянуть?
Лжеврач: Да, было бы весьма любопытно. (Подходит к тумбочке, открывает) Ух ты, лезвие для бритвы! (Достает)
Бубнов: Берите себе.
Лжеврач: Спасибо, пригодится.
Мылин: А у меня тоже есть. В тумбочке. Можете посмотреть.
Лжеврач открывает тумбочку, оттуда вылетает бабочка.
Лжеврач (осмотрев тумбочку): Там больше ничего нет... (Смотрит на Мылина) Издеваемся, да? (Уходит)
Просыпается Орех Иванович.
Орех Иванович (недовольно): Что за манера так громко разговаривать? Ни поспать, ни отрешиться.
Мылин: Обход был.
Орех Иванович: Снова? Минутку, а кто приходил? Такой низенький, лысый?
Мылин: Да.
Орех Иванович: Так это просто постоялец, выдающий себя за врача, такой же как и мы.
Бубнов: А для чего?
Орех Иванович: Я не знаю, но после него пропадают вещи. Кстати, где мой костыль? (Шарит руками по сторонам)
Мылин: Орех Иванович, несколько дней назад к нам приходили посетители с хвостами, положили Бубнову в тумбочку лезвие для бритвы, а мне - бабочку. А что у вас? Смотрели?
Орех Иванович: Да ну тебя. Кажется, костыль пропал. (Проверяет карман) И мелочь, которую я не успел истратить в юности.
Мылин: Не переживайте, Орех Иванович, найдется. Давайте разбудим Карнизова, он ближе всех к вам, пусть поищет.
Орех Иванович: Да ладно... Мне-то что... Я разобраться хочу... (Засыпает)
Мылин: Найдется. Нет причин для беспокойства.
Зачем-то вытягивает руку, ему на ладонь садится бабочка.
Мылин: Ой, что же мне теперь делать?
Бубнов: Лелеять. (Привстает с койки, свешивает ноги, затем нетвердо становится на пол, долго качается, но не падает) Голова что-то кружится.
Мылин: Ты куда?
Бубнов: Да надо сходить. Все время откладывал. (Осторожно ступая, идет к двери)
Мылин: Орех Иванович, он уходит. Он уходит, посмотрите.
Орех Иванович (просыпается): Куда смотреть? (Увидев Бубнова) Вернется. Не впервые.
Бубнов уходит.
Мылин (Орех Ивановичу, нерешительно): Я... Это... Вслед за ним... Вы как?
Орех Иванович: Да иди уж, иди.
Мылин (делает над собой усилие, встает и, покачиваясь, подходит к Ореху Ивановичу, протягивает ему бабочку): Полелейте ее пока вместо меня.
Орех Иванович: Боюсь, что не справлюсь. Нет опыта. Такая ответственность.
Мылин: Это несложно. Действуйте по наитию. (Передает бабочку Орех Ивановичу и уходит)

Я шел вперед и по пути мне все время по обе стороны попадались палаты. И вовсе они не чередуются, - подумалось, - идут подряд, не отличишь.
Впереди я вдруг уловил движение. От стены отделилась женская фигура со старушичьим лицом.
- Где она? Сжальтесь, отдайте мне ее.
Я молчал.
- Слышите? Отдайте, - требовала она.
“Помоги, - читалось в ее лице, - сделай, ради бога, еще одну полезную фигурку.”
- Да что отдать, что? - не выдержал я.
- Девичью честь. Потеряла, теперь ищу. Где она? Отдайте же.
- У меня нет.
- Как? - затряслась она. - Как же так? Где, где теперь искать?
- Вон там посмотрите, - я махнул куда-то в сторону, - за теми дверьми.
Уйди, старая. Не смотри на меня, не проси ни о чем, не порти меня своим бредом.
Она пошла, на ходу невнятно что-то бормоча. Прошла одну дверь, другую, внезапно распахнула следующую и сказала: “Где? Отдайте. Верните прежней мне ее.”
Я поспешил дальше, продолжил свои намерения. Никакого регресса, только вперед, только вверх.

Бубнов стоял на краю крыши. Чуть позади него - Мылин.
Мылин: Так вот куда ты ходил два раза?
Бубнов: В первый раз я не дошел, не хватило духа. Только со второй попытки. Тогда я долго приценивался, если летела какая-то птица, наблюдал за взмахами крыльев.
Мылин: Что ты задумал?
Бубнов: Это подходящее место, откуда я смогу продолжить свое развитие. Я уже приблизительно наметил, куда и как пойду. Сначала вперед, потом возьму правее, все больше поднимаясь... Тут свои нюансы.
Мылин: Спятил?! Разобьешься!
Бубнов: Этого не допустят. Там, куда я захочу шагнуть, будет появляться ступенька.
Мылин: Обернись.
Бубнов: Зачем?
Мылин: Я хочу тебе кое-что сказать.
Бубнов: Нельзя, я могу сбиться с пути. Говори так.
Мылин: Я хотел сказать то, что никогда не говорят в спину - счастливо! Но ты уверен?..
Бубнов: Я не разобьюсь, жить мне осталось четверть чайника.

В палату входит Мылин.
Карнизов: Откуда у вас только силы берутся?
Орех Иванович (Карнизову): Да подожди ты! (Мылину) Где Бубнов?
Мылин: Он шел по невидимой лестнице вверх, но, видимо, оступился. Какое-то мгновение он еще держался, успел мне махнуть рукой, после чего рухнул наземь. Вот все, что от него осталось. (Достает искру, кладет на тумбочку) Когда потухнет, можно хоронить.
Орех Иванович: То, что одним кажется смертью и концом существования, для других является началом новой жизни и надеждой на истинное спасение Создателем.