Ра-би-но-вич!

Ра-би-но-вич!
-------------------------------
- Слушай, - спросил лейтенант, - у тебя на самом деле такая фамилия или ты только с понтом прикидываешься?
- В самом деле.
Я был голоден, замерз и отвечал на его вопросы вяло.
- Ты смотри, а я думал это только в анекдотах. Хочешь родине послужить?
- Нет, не хочу.
- Хочешь не хочешь, а придется. Сегодня ночью заступишь в караул с двенадцати до четырех.
- За что?
- А за то, что бороду не броешь.
- Чем мне ее брить, топором.
- А чем другие броют?
- У других не растет.
- Ты давай не вступай в пререкания со старшими. Иди отдохни где нибудь, а ночью в караул.
- Где я отдохну. Палатки переполнены, сидя спят, печки водой заливает - на болоте стоим, из жратвы только перловая каша, все тушенку повара попи3дили.
- В уставе как сказано: солдат должен стойко переносить все тяготы воинской службы.
- Тяготы. Ты сука в кунге спишь, тебе жратву из города возят...
- Я офицер...
- Какой ты, нахуй, офицер, ты такой же партизан как и я. Ты даже в армии не служил.
- А ты служил?
- А я служил, срочную.
- Когда ты демобилизовался?
- Вот только два месяца назад. Не успел даже погулять, а тут эту повестку с красной полосой. Я прибежал как дурак в военкомат, а меня в автобус и сюда, воевать с условным противником.  Противник условный, а жрать хочется безусловно.
- У меня сайра есть и напиток Буратино. Я тебе принесу, если согласишься постоять сегодня ночью. Мне больше некого поставить.
- А вина у тебя нет?
- Есть полбутылки портвейна.
- Давай портвейн и сайру, а Буратино можешь оставить себе. Хорошо, постою.
- Тогда я тебя в список вношу. Как твоя фамилия правильно пишется?
- Как слышится так и пишется: Ра-би-но-вич.
Поспать не получилось, но с сержантом четвертой роты Толиком Акуличем нам удалось украсть на кухне большую коробку лука. Мы оттащили коробку подальше в лес, развели костер и пекли лук, нанизывая на еловые прутики.
- От такого количества печеного лука может быть понос – заметил я.
- Было б чем – возразил Акулич. Эх, запить нечем.
- Сегодня ночью будет. Лейтенат за дежурство обещал пол бутылки проставить.
- Автомат дадут?
- Могу и без автомата.
- А где ты будешь дежурить?
- Где-нибудь там возле кунгов. Приходи.
- Нахера эта вся война нужна. Полковник  из Минска приезжал, говорил, что мы все уничтожены.
- В смысле?
- Ну, пометили генералы на картах тактический ядерный удар и нас уже нет.
- Так отпустили бы по домам.
- Не отпустят. Сейчас в Минске сидит большое начальство из Москвы. Они боятся партизан выпускать, чтобы те своим видом впечатление не испортили.
- Я, чувак, перед самой этой войной такую телку себе снял. Администратор из Журавинки. Татьяна Захаровна. Такая жопа, такие сиськи. Исполняет во всех позах, но лучше всего в центральной....
    Лейтенант инструктировал:
Вы заступаете на боевое дежурство по несению караульной службы в расположении...
- Короче, Склифосовский, где сайра, где портвейн?
- Понимаешь, смущенно сказал он, сайры нет, кончилась. За то бутылка портвейна не половина, а полная. Да, вот еще, возьми автомат. Системы Калашникова. Патронов майор не дал, сказал постреляете друг-друга. Но есть штык. Не знаю как он пристегивается, но ты сообразишь надеюсь. Да, вот еще, но это личное. Ты бы не мог показать мне как надеваются эти портянки.
К назначенному времени сержант Акулич не пришел и мне досталась полная бутылка портвейна. От такого количества крепленого вина на пустой желудок я совершенно опьянел, но согрелся и утолил голод и, забросив, за плечо автомат, пошел бродить между кунгами.
"Выхожу один я на дорогу;
Сквозь туман кремнистый путь блестит.
Ночь тиха. Пустыня внемлет Богу,
И звезда с звездою говорит."
Вот Лермонтов подпоручик был, типа прапорщика. Прапорщик – макаронник, злейший враг простого солдата. Курица не птица, прапорщик не офицер. Можно ли представить себе прапорщика Советской Армии, который бы писал гениальные стихи...
Ход моих мыслей был нарушен странными звуками. В кустах возилось какое-то крупное животное.  Я снял с плеча автомат и подошел ближе. Партизан орлом справлял нужду.
- Пароль? – спросил я, хотя никакого пароля не было.
- Не знаю! - простонал он из кустов.
- Пароль неправильный.
- Отьебись сказал он, в рог получишь.
- Нападение на часового во время несения караульной службы. Имею право стрелять.
- У тебя патронов нет.
- Пуля дура, a штык молодец – сказал я и несильно ткнул его острием в задницу. Он покряхтел, повозился и спросил:
- У тебя какая нибудь бумажка есть?
- Снегом подотрись.
Я постучал в кунг, где спали офицеры прикладом. Из кунга отозвались:
- Что случилось?
- Вот задержал подозрительное лицо на территории. Осуществлял дефекацию.
- Что?!
В кунге открылась фрамуга и в окно высунулась заспанная физиономия.
- Что ты делал, спросил офицер у задержанного.
- Срал, ну в смысле какал.
- Откуда ты?
- Из шестого.
- Иди спать.
- А ты, Рабинович, молодец. Cлужи дальше.
Его похвала меня вдохновила. Ну, бля, - подумал я, - сейчас я вам наслужу.
В час ночи на территорию охраняемого объекта въехал мотоцикл с двумя седоками. У мотоцикла не было фары, и тот, кто сидел сзади, подсвечивал водителю ручным фонарем. Они гоняли между кунгов и палаток, выделывали по снегу немыслимые виражи и хохотали. Моих криков и команд они не слышали из за невероятного треска, который издавал мотоцикл минского велозавода. Неожиданно двигатель у мотоцикла заглох и в наступившей тишине я прокричал:
- Стой, кто идет! Стой, стрелять буду!
И передернул пустой затвор. На мотоциклистов это произвело впечатление. Водитель попытался завести двигатель.
- Брось мотоцикл, руки вверх! – приказал я.
Они повиновались. Мне эта игра ужасно понравилась.
- Кто такие? С какой целью? - cтал допрашивать я. - Как оказались в расположении секретного объекта?
- Мы з дярэуни Лыжичи тры киламетра оцсюда. Прыехали паглядзеть на вашу вайну, – сказали они.
- Вы арестованы, следуйте впереди с поднятыми над головой руками. Шаг влево, шаг вправо стреляю без предупреждения.
На мой стук из кунга долго не отзывались.
- ****ь! Пока вы там спите, я диверсантов отлавливаю!
- Да якие ж мы диверсанты, - в унисон запели деревенские, мы просто так паглядзеть прыехали.
- Возвращайтесь в свою деревню и скажите всем там, что здесь идут учения в условиях приближенных к реальным военным действиям. По всему периметру дислокации стоят часовые, которым дана команда стрелять на поражение. Вам понятно? – сказал офицер.
- Да, да - закивали они.
- И еще, у вас в деревне самогон есть?
- А где ж яго нема.
- А с собой.
- С собой не, весь выпили.
- А если я прикажу обыскать.
- Ну, вот трохи засталося - и тот, кто был пассажиром достал из-за пазухи и отдал мне почти полную литровую банку самогона, закрытую пластиковой крышкой.
Мотоциклисты уехали.
- Что делать с банкой? Спросил я у офицера.
- А, махнул он рукой, оставь себе. Сколько тебе еще стоять осталось.
- Еще час.
- Давай, иди служи Родине, Рабинович – сказал он и ушел досыпать в теплый кунг.
- Нет, - подумал я, - с литром самогона я сам не справлюсь, нужно звать Акулича.
- Акулич, Акулич! – покричал я возле шестой палатки.
- Иду, иду – отозвался Акулич. Я не опоздал?
- Сначала опоздал, а сейчас смотри, вот - и я показал ему литровую банку.
- Ну, ты зема молодец, я всегда с уважением относился к вашей нации. Вчера пацаны в сельпо ходили, здесь недалеко, пару километров, так вот угостили он достал из кармана шинели плавленный сырок Дружба. Мы сделали по глотку из банки.
- Так что там была за центральная поза? – спросил я.
Знаете ли вы беларускую ночь? О, вы не знаете беларуской ночи! С середины неба горит месяц. Необъятный небесный свод раздался, раздвинулся еще необъятнее. Горит и дышит он. Земля вся в серебряном свете. Чу, крадется кто-то в темноте в маскировочном халате и помечает и помечает все на карту и кунги, и палатки, и ракеты с ядерными боеголовками, и пушки, и танки, и самолеты и зенитный пулемет и кухню и меня, рядового Рабиновича и моего лучшего друга сержанта Акулича.
Я прижал палец к губам и показал Акуличу на два, крадущихся в темноте силуэта в маскировочных халатах.
- Нихуя себе, прошептал Акулич, так это же шпионы.
- Давай мы их отпи3дим, – предложил я.
Назавтра утром из города приехал майор. Всех построили и майор сказал:
- Товарищи! Поздравляю вас с благополучным окончанием учений Днепр. Эти учения показали высокую боеспособность...
Особо хочу отметить старание по исполнению воинского долга...
Лейтенат подсунул майору бумажку.
... сержанта Акулича и рядового... Он запнулся и спросил что то у лейтенанта. Тот подтвердил.
... и рядового Ра-би-но- ви-ча, решительные действия которых способствовали обезвреживанию лазутчиков условного противника.
От имени командования этим военнослужащим объявляется благодарность.
Служу Советскому Союзу!