Трансерфер 1-9 Путешествия сознания

1-9   
Иркутск встретил Георгия арками железнодорожного моста через широкую Ангару. Проезжая через мост, какой-то интеллигентный пассажир перекрестился.
– Снимите шляпы, господа, – без всякой театральности безадресно произнёс он.

Любознательный Георгий поинтересовался:
– Что Вы имеете в виду?
– В этом городском парке, – указывая на полоску ухоженного леса на берегу Ангары, рассказал он, – на льду Ангары, 7 февраля 1920 года был расстрелян и сброшен в прорубь адмирал А. В. Колчак – Верховный правитель, Верховный главнокомандующий всеми белогвардейскими вооружёнными силами России. Чем и вошёл в новую историю Иркутск, этот провинциальный очаг культуры, ставший городом ссыльной интеллигенции. Таковы вехи истории нашей страны.

    Сознание Георгия мгновенно открыло ту страничку известных ему историй,  о судьбе его деда Идриса и маршала Блюхера, сгинувших в этой мясорубке гражданcкой войны бесследно.  Кто из них друг и враг, он полагался на материнские оценки. Хоть Блюхер и Колчак, как и его дед, воевали по разные стороны баррикад,
Георгий проникся уважением  к этому человеку. В его словах звучали нотки патриотизма. Судьба настойчиво вела его память по вехам истории страны. 

– Мы, молодёжь, плохо знаем историю нашей страны с этой стороны. Я знаю ещё про одного   маршала, погибшего за свою страну.
– Кого же?
– Я имею в виду репрессированного Блюхера Василия Константиновича. Неизвестно, как, когда и где он расстрелян. Мне он дорог и негде отдать ему честь.
– Дорог? Это опасное признание.
– Как и Ваше. Но я благодарен Вам за информацию и обязательно отдам ему почести при первой же возможности. Оба они погибли за отечество.
– А Вы не простой человек. Желаю Вам успехов.

 Поезд медленно подходил к вокзалу. За окном мелькали добротные частные старинные постройки из красного кирпича с резными ставнями окон и мощёные улицы. Приземистый вокзал с выщербленными от пуль кирпичными стенами здания и большая привокзальная площадь встретили Георгия обычной привокзальной суетой. В степенности и ухоженности прохожих пожилого возраста угадывалась культура дореволюционной сибирской провинции.

 Училище находилось на окраине города, рядом с гражданским аэропортом на улице Советской, куда можно было доехать автобусом и трамваем. Георгий поехал трамваем, чтобы познакомиться с городом.Оно занимало большую территорию старинных царских двухэтажных казарм, огороженных добротным кованым железным забором почти вдоль всей улицы от начала и до аэропорта. У проходной училища собиралась группа абитуриентов.   
 
 Построив очередную партию прибывших и приняв документы, дежурный офицер строем повёл группу в палаточный лагерь, развёрнутый в сосновом бору, в конце улицы. Перемычкой двух столбов, обозначающих вход в лагерь, был щит с лозунгом: «Добро пожаловать в летний лагерь ИВАТУ». Рядом с воротами стояла будка для дежурного. Лагерь был частично заселён и порядком размещения руководили абитуриенты с повязками. Сосновый бор, солнце, гаревые дорожки и ровные ряды палаток дисциплинировали без слов.
 
    Рядом с гаревым плацем для построений располагалась беседка-курилка под крышей зонтиком. Группа заняла очередную пустую палатку, сразу же стала обживать тумбочки и переодеваться. Георгий пошёл в курилку, закурил, сел на лавочку, наслаждаясь красотой природы, открыл новую страничку дневника своей души. «Август 1955 года, центр России, Иркутск», – задумался он над очередным, незнакомым ему местом и временем, куда привела его судьба. И тут он впервые обратил внимание на цифровые приметы и вспомнил всё положительное, что связано с цифрой пять. – «Две пятёрки, средина века, можно сказать, пик векового цикла! Значит, всё  должно быть хорошо»! – записал он.
 
 Знакомство с учениями Чижевского и Вернадского об энергетическом воздействии на человека биосферы Земли и Ноосферы Космоса совпадали с мироощущением Георгия. Он стал обращать внимание на различные циклы жизни во времени, принимая мистику цифровых народных примет. Он ещё не понимал теорию учёных о «симметрии пространства», но тайны отражения зеркал возбуждали его воображение. Любовь к математике и Космосу завладела его воображением.
Размышления прервал горн построения. Жизнь набирала новые обороты на новом направлении судьбы. Он с радостью принимал её спартанские условия! Его назначили старшим группы абитуриентов и освободили от экзаменов за отличный аттестат. Школу он окончил с тремя четвёрками и остальными – пятёрками. Для получения серебряной медали одна четвёрка была лишней. За один государственный экзамен по математике ставили две оценки в аттестат. Несмотря на решение всех задач по математике, он получил четвёрку. В аттестат пошли две четвёрки: по алгебре и геометрии да плюс четвёрка по русскому языку за сочинение.
 
 Но аттестат был весомым, и командир пятой роты, майор Аннапольский, постарался собрать из абитуриентов все сливки. Сразу же после курса молодого бойца и принятия присяги Георгию присвоили звание сержанта и назначили командиром 55-го классного отделения, несмотря на то, что в отделении были старослужащие в званиях ефрейторов и младших сержантов.
«Мистика! Опять – 55!» Назначая Георгия командиром классного отделения, майор Аннапольский доверительно посоветовал:
– При первом же неповиновении подчинённых прояви строгость по полной программе, в соответствии с уставными правами. Первый поступок командира в таких условиях, – делился он опытом, – надолго закладывает восприятие командира и отношения к нему подчинённых.

  Этого не понадобилось. Он и в школе не прогибался перед силой и угрозами, и здесь легко это одолел. Отношения со старослужащими быстро сложились в уставные и уважительные рамки формального лидера. А глубокие школьные знания и широкая специальная подготовка, выручавшие всех на занятиях и самоподготовках класса, бесспорно, выявили в нём неформального лидера.
 В условиях активного обучения, строгой дисциплины, высокой занятости и непривычной муштры у курсантов стали вырываться наружу бурлящие, страстные потребности творческого отдыха. Опыт участия в школьной самодеятельности,  позволил Георгию легко организовать самодеятельность. Уже с первого семестра всё классное отделение участвовало в самодеятельности: стихи, песни, курсантские шутки-прибаутки на злобу дня. Сам Георгий стал петь и писать стихи для курсантских песен.

  Первое выступление в роте принесло классу авторитет и уважение не только среди курсантов, но и среди командования роты. К инициативе подключился комсорг батальона капитан Коробейников. Нашлись музыканты: баянист, аккордеонист, балалаечник, и самодеятельность приобрела новый количественный и качественный уровень.   
 
Служба и учёба стали не в тягость, а в радость. Честолюбивый командир роты майор Аннапольский всячески стимулировал этот процесс. Вначале была создана ротная, затем батальонная самодеятельность. И при первом же училищном смотре рота заняла первое место и удерживала его всё время учёбы.
Эта популярность облегчала не только службу, но и учёбу. Среди преподавателей общеобразовательных дисциплин было много вольнонаёмных гражданских лиц, участников училищной самодеятельности, и они снисходительно относились к слабым ответам курсантов на занятиях. Класс реже, чем других, назначали в караульный наряд по училищу и аэродрому. Но зато чаще других назначали в наряд на училищную кухню, что, в общем-то, всеми воспринималось как наряд на репетиции: в ночном дежурстве по   кухне курсанты могли репетировать и отъесться. Иногда выпить и остаться вне подозрений, ибо после такого наряда полагался сон до обеда.

  Георгий стал ротным и батальонным запевалой и солистом самодеятельности. В сопровождении инструментального квартета он пел песни Эдит Утёсовой «Поцелуев мост», «Чёрный кот» и свою песню – «Родная река». Батальонная самодеятельность составила основной костяк училищной самодеятельности. 
 Инструментальная группа стала популярной в рамках города и даже области. Горком комсомола организовывал концертные поездки по Иркутской области и Бурятии. Часто приглашали с концертами в вузы Иркутска: университет, пединститут и другие. У курсантов появились поклонницы, подруги. Молодая жизнь кипела ключом. В будни поклонницы из городских вузов и прочие знакомые брали на «абордаж» обе проходные училища и проникали через тайные дыры к ограде стадиона и аэродрома, чтобы утолить в укромных местах стадиона и офицерской жилой зоны любовные страсти молодости.

  В воскресные дни, уходя в увольнение, на танцы, Георгий и некоторые его друзья из самодеятельности переодевались в гражданское платье, взятое из каптёрки, и посещали местный Дом культуры, куда в форме не пускали и на порог. Главное было не попасться на глаза патрулю. Вскоре эту повадку разоблачили, и, зная всех в лицо, патруль и гражданские парни просто охотились на них! Первые из зависти, вторые – из солидарности своим парням, брошенным девушками ради курсантов
  Взрыв послевоенной молодёжной сексуальности ломал целомудренные устои армейского воспитания и не поддавался управлению. Сколько тайн таких судьбоносных и случайных встреч таят потёмки курсантских душ 50-х годов. А про женщин – и думать плохо не имеем права! Данность послевоенного времени: -  миллионы погибши молодых мужей и женихов оставили миллионы осиротевших м жён и невест.
 
 Молодёжь 50-х годов, как и их родители в 20-е годы, не была бесстрастной и целомудренной, где «секса не было». Георгия в училище опекала четвёрка студенток юридического   факультета Иркутского университета, снимавших двухкомнатную квартиру. Это была дружба, основанная на танцах, интересах возрастного общения, на самодеятельности и учёбе. Георгий попал к ним после первого же выступления  в университете. Курсанты его квартета перед посещением юрфака шутили между  собой, побаиваясь их профессии:  «Сами изнасилуют, и сами же посадят». Поэтому все вели себя  сдержанно. 

 – Девчонки! Предупреждаю сразу! – объяснял за всех Георгий. – Только без всяких намерений на замужество! Объясняю! Во-первых: мы заканчиваем учёбу раньше вас и уезжаем по распределению, по всем весям страны. Вы остаётесь учиться ещё на два года. Спрашивается: зачем нам и вам такие волнения? Согласитесь?
– Согласны! – дружно откликались девушки. – В ваших полках юристы не нужны. Это мы уже выяснили сами.
– Во-вторых: человеческое сообщество от Адама и Евы воспринимает супружество как опасное деяние для мужчины, – продолжал Георгий. – Потому что змей-искуситель, не то в облике женщины, не то в образе запретного плода,   яблока, всегда присутствует разрушителем в этом добровольном союзе, не всегда освещённом божественной благодатью – любовью. По странной семантической коллизии, плохо сделанную работу, как и вступление в супружество, называют браком! Причём, заметьте, ещё до того, как супружество обретёт конкретные нравственные и материальные формы. Обидно, не правда ли?

 – Обидно. Это вы искусители! В «браке» семьи виноваты обе стороны. Так нас учит гражданский кодекс, – галдели весёлые девушки.
– Так что не бойся. Мы тебя насиловать не будем, – засмеялась, обращаясь к нему, лидер их компании Валя.
Но после третьей встречи в увольнении на сутки, прошедшей в их квартире, с вином и романсы под гитару, судьба послала Георгию искушение. Особенно хорошо у него получался романс «Живёт моя отрада». К вечеру две девушки и трое курсантов ушли в университет на танцы. А Валя и Рая, красивые и более активные девушки, продолжили веселиться и петь с ним. Когда пришло время ложиться спать, девушки навели порядок. Георгий собирался уходить, но девчонки стали уговаривать его остаться ночевать.

– Нет, я должен идти, – понимая неловкость ситуации, отнекивался он.
– Уже поздно, оставайся, – решительно распорядилась Валя. – Мы постелем тебе на диване. Нас здесь двое для того, чтобы ни у кого не было поводов для подозрений в сексуальных намерениях.
Он хотел пошутить, что и с двумя справится, но вовремя остановился, успокоился и подчинился. Действительно, было поздно. Транспорт в училище уже не ходил, и пришлось бы добираться пешком или ловить случайную машину. Училище было довольно далеко, рядом с городским аэропортом. Девчонки о чём-то пошептались и вскоре потушили свет. Устроившись на диване, Георгий вспоминал свои юношеские неудачные любовные приключения. Отметил, что и это, сегодняшнее, добавит список его неудач. Упрекнул себя за сдержанность  в отношениях с девушками. Мать учила его, что он должен быть ответственным в таких отношениях, уважать и беречь их. В конечном счёте это приводило к комплексу страха, и все любовные ситуации, инициированные девчонками, заканчивались неудачами. Девушки обижались на него. Огорчённый этим, но гордый своей свободой, он уснул, ничего не ожидая.

  Ночью он почувствовал прикосновение губ на щеке. Не открывая глаз, прикинулся спящим, но уловил аромат духов Раи. Она была к нему внимательней всех, пытаясь понравиться, а воспитанный Георгий оказывал ей такое же внимание, как остальным. Приподняв край одеяла, она юркнула к нему под одеяло, ища губами его губы. Он повернулся к ней и страстно ответил на её поцелуи. Страстными поцелуями они осыпали лицо друг друга. Руки и ноги переплелись, обжигая разгорячёнными телами. Тела знали, что делать, и превратились в один клубок желаний и молодой страсти. Лёгкий стон, срывающийся с губ, перекрывал треск и поскрипывание дивана. В порыве страсти они скатились на пол и превратились в летающих ангелов, воркующих от перехватывающего дыхания нескончаемых поцелуев.

  Георгий радостно изгонял весь свой постыдный комплекс первых сексуальных неудач, бесстрашно преодолевая барьеры юношеских грёз и мечтаний, обретая силу и уверенность, заложенные в нём от природы и предков.
Данности мужского начала. Это начало нежно и старательно отзывалось на желания юной плоти, покрывая поцелуями каждую отзывчивую клеточку её тела. Темнота за окном стала серой, а их страсть ещё более яркой, открывая те места, которые вызвали и разожгли этот костёр желаний в ночи.
Очнулись они одновременно, почувствовав жёсткость коврика пола и тесноту пространства между диваном и столом. Георгий встал, подняв изящную Раю с пола, и положил на диван.

– Я считал себя сильным мужчиной, способным устоять от соблазна слабой женщины.
– Сильные мужчины, бойтесь слабых женщин! Их сила – в слабости, которая обезоруживает мужчин! – как будущий юрист назидательно шептала Рая, нежилась на плече Георгия.
– Рая! Спасибо за смелость! Я впервые побывал в раю! – Получился каламбур.
– Я тоже! Это тебе спасибо, я разбудила тебя, а ты разбудил во мне страсть, о которой я и не догадывалась. Теперь я знаю себя, и мне не стыдно, что я тебя изнасиловала. В юриспруденции это так называется. Надеюсь, ты не подашь на меня в суд?
– У вас там всё схвачено! Попробуй, докажи, кто кого изнасиловал! Себе будет дороже.

– Мы оба побывали в раю! А за это не судят, – ответила Рая.
– Скорей всего, на нас подаст в суд Валя. Мы не дали ей выспаться.
– Она ушла к своему другу, как только ты засопел. Он живёт в соседнем подъезде и пришёл за ней, увидев свет в нашем окне.
– Три кровати пустые, а мы тут на узком диване мучаемся. А ну марш в постель!
Он последовал за обнажённой Раей, возбуждаясь её походкой и фигурой. Утренний секс оказался сладостней и нежнее, чем на жёстком полу…

  К 13 часам Георгий был в строю, в училище. Сознание прокручивало ощущения   
 прошедшей ночи, вспоминая и наслаждаясь всеми деталями полётов чувств и тел. После обеда полагался сончас. Расслабленное тело летало в облаках открывшихся наслаждений. В дрёме все старые и новые эротические ощущения тела смешались в одно новое знание себя и своей природы. К новым знаниям женского тела, прилепились облака сильного детского впечатления его похода с матерью в гарнизонную баню...

 …Баня находилась недалеко: в гарнизоне, на улице, с соответствующим звучным названием «Запаренная», та самая, на которой жила бабушка. Сплошной забор из красного кирпича отгораживал гарнизон Штаба округа, тянулся от улицы Серышева вдоль улицы Запаренной и был виден со двора их дома. Пройдя через проходную с часовым, все трое прошли к двухэтажному зданию с множеством светящихся и мутных, крашеных и запотевших окон. Оставив верхнюю одежду внизу, Георгий с мамой поднялись на второй этаж и вошли в огромную комнату – раздевалку с высокими деревянными скамейками вдоль стен и посредине комнаты, с деревянными решётками на полу между ними. 
 
 Воздух был пропитан терпкими запахами пота, мочи, мыла, одеколона и распаренной листвы веников. Георгий вошёл и остановился. Его сковало созерцание множества обнажённых, раздевающихся и одевающихся женских тел, различных по форме, росту, цвету волос и позам. Он встал как вкопанный, выпустил руку матери и не заметил, куда она прошла.
– Сынок, иди сюда! – крикнула мать из глубины раздевалки.
– Проходи, проходи, мальчик, – дернула его за рукав молодая, красивая стройная женщина с полотенцем и с густыми чёрными волосами между ног. Они были так близко, что почти касались носа. От женщины исходил пар и приятный аромат. Георгий стоял как заворожённый. Его глаза так раскрылись, что чуть не вылезли из орбит. Этот чёрный треугольник волос переворачивал его детские знания о людях. Он не находил там того, что раньше видел, когда ходил в баню с отцом.
  Это открытие вызвало у него любопытство, и он не мог оторвать своего взгляда от этого треугольника чёрных волос. Из оцепенения его вывела рука матери, потянувшая куда-то, в глубь раздевалки.
– Что, Мария, мальчик-то оклемался? – спросила женщина рядом.
– Да! Вот привела попарить! Врачи посоветовали, – отозвалась мать на вопрос и стала спешно стягивать с него одежды.

– О! Да он у тебя уже мужчина! – хихикнула та же женщина.
– Ты что, писать хочешь? – шёпотом спросила мать и потащила его в туалет. Он стоял в мокрой пахучей кабинке, но, как ни старался, пописать не смог, а его петушок продолжал торчать. Мама взяла его за руку и молча повела в мойку. На Георгия обрушилась лавина незнакомых ранее объёмных звуков женских голосов, глухих и звонких ударов металлических тазиков, шипящих струй душа, тяжёлые всплески падающей воды и звонкие, хлёсткие шлепки веников, доносившихся из часто открывающихся дверей парилки, сопровождаемых клубами пара.
– Вставай под душ.

  Георгий едва узнал голос мамы: он отражался от высоких потолков. Постояв под душем, она повела его в парилку и усадила на свободное место на нижней полке. Велела сидеть и греться, а сама ушла за веником. Георгий сидел молча, не чувствуя времени и температуры, переполненный впечатлениями от одновременно увиденного множества женских обнажённых тел, чувствуя какую-то важность и радость, происходящую в нём, от открывшегося знания.
За всю свою остальную жизнь Георгий больше никогда не видел столько обнажённых женских тел одновременно. Эта красота форм и смысла, завораживающая взгляд, запомнилась ему на всю жизнь. Каждый раз, когда заходил разговор о красоте вообще, его сознание опиралось на эту картину скрытой природной красоты, как на меру и образец понимания прекрасного. Красоту окружающего мира человек неосознанно познаёт через сравнение с красотой женского обнажённого тела, как эталона красоты, созданной Богом!..

  Этот случайный урок чувственного восприятия, полученный в детстве, и материнская любовь в нужный момент выдали умения и нежность страсти, так удивившие обоих прошедшей ночью.
Теперь это открытие умений нежности стирало в нём все комплексы неудачника. Но главное, Георгий радостно осознал, что предки и воспитание заложили в нём хорошие мужские данности. И что только полная семья, своевременная родительская нежность и ласка дают неопытным юношам умения и знания чувственной любви. Георгий благодарил родителей и Судьбу!
 
  Дружеские отношения Георгия с подругами из университета продолжались. Иногда повторялись и страстные сексуальные всплески молодости, но никогда страсть не приобретала чувств собственности и ревности. Он не страдал этим комплексом. Жизнь научила уважать чужие радости. Будто судьба давала уроки, готовила к умению жить не любимыми. Главная цель молодых подруг, как и его, – учёба – занимала ум и время целиком…