Izabella фрагмент-112

С Ульрихом немцы разбирались отдельно, как со своим.
- «У нас уже есть данные, что после посещение поликлиники в Дюссельдорфе этими подружками, состояние потерпевшего крушение пилота Крис ван Холдер из голландского клуба, резко улучшилось и появились шансы на спасение. Хотя по всем параметрам медиков он был уже обречён. И ещё, как нам сообщили из неких достоверных источников, молодой гонщик из Норвегии, Свен Брандберг после очередного заезда впал в психический кризис из которого вытащить его требовались многие часы. Однако подруги его вытащили из кризиса за семь минут и ещё он после того показал самый хороший результат из своих же заездов в тот день. Это конечно не фантастика, но я думаю свойства девичьей души. И вполне вероятно что можно исцелять и без медицины и для этого не требуется ангелов небесных, а просто настоящая девица. По всем параметрам они подходят на класс дворянок и это и заслуга какого, длительного по истории и доброго рода. Я не стану развивать этот вопрос раз они сами не хотели особой огласки и это не ложная скромность. А вот переведу тему в несколько иное русло. Если конечно господа Верди и Пазотти не желают что-то добавить по части их мнения и оценки этих незаурядных подружек?», - продолжил встречу ведущий комментатор канала Хельмут Мангерт.
- «Не скажу про дворянок, но это не рядовые девчонки; так чувствовать и любить дано только от рождения и такого никакими навыками не привить в том качестве, которое они показали нам сами. Они с виду простые девчонки, но в них есть то, за что их можно носить на руках как принцесс. И я уверен, многое из всего что мы почувствовали, они добились сами и уже в столь молодые годы. Не зависимо от гонок, я хотел бы хоть периодически поддерживать с ними хорошие отношения и пригласить их к себе домой на родину. Они многого стоят. Это очень ценный товар», - сказал своё слово Вальян Хулио Верди.
- «Я не стану ничего добавлять к сказанному, ибо если я сейчас как итальянец открою рот, то не закрою его пока не выдам длинную романтическую оду этим прелестницам и душой и телом», - коротко отстрелялся Марио.
- «Хорошо! Тогда перейдём к следующему вопросу и немного на будущее. Как вы относитесь к идее мировых гонок в Порт-Альерто в Португалии? Европейские туры затянулись и стали реже после диверсий в Дании и Бельгии отчасти. Не кажется ли вам что это слишком рискованное предприятие? Итак ваше мнение наперёд вообще об этой идее? Прошу вас уважаемый Марио!».
Не напрасно последним дали высказаться на эту тему Берри-Скифу, зная уже что он из бывших американцев.
- «Я не враг Америки и никогда им не был, хоть несколько критично высказывался в адрес Штатов после Дании, но это было и моё право критики как гражданина Америки. Я им желаю только удач и успехов в этой гонке и ничего против не имею. Но я сам скорее всего в ней участвовать не стану. И есть тут один нюанс и причина о которой вы можете догадаться и сами. Мне никак не могут забыть американца. Ну не могут всё! И сколько я уже с этим намаялся и натерпелся. И видно кто-то очень старается, чтобы мне Берри Транборга не забывали. Но есть один парадокс. Многие знают, что после турнира в Канаде, где я едва не разбился, я уехал к известным девам новой расы Симона Депардо и Изабель Лепрассанж во Францию и после Дании и вообще открестился от гонок, как вот к примеру и Верди. Так вот, я получил некое перерождение личности, к чему активно приложил руку и сам. И Берри Транборга больше на планете не существует. Понимайте как хотите но это право моего оригинала и личности вообще. Это моя новая судьба и переоценка всего мировоззрения. Я уже другой человек. И меня из могилы Транборга в Дании уже никому не воскресить. Это не американский вариант. Я вошёл в эгиду новой расы, понимаете или нет? И есть те фигуры, кто держат и признают меня в этом мире именно в новом амплуа. И особо это касаемо именно гонок, а не моего праздного бытия. Скиф Геппард – это имидж гонщика, но не человека. И я определённо знаю, что многие в Америке мне мстят. Потому я не стану поводом для новых провокаций и диверсий в Португалии. И тем паче, что как у гонщика, мой духовный менеджер Симона Депардо. Это провокации и против неё. Что имели быть место и на этом турнире».
Дальше были личные вопросы из быта и вкусов гонщиков... .

  Изабель плыла по залу раута, длинное до пола белое и кремовое платье очень эффектно подчёркивало её грациозную фигуру. Она была непосредственна и естественна как дитя и в тоже время как сказочная фея. Но в этом прелестном наряде был и свой парадокс. Во-первых большой голубой шёлковый бант на макушке головы, отводы которого лаврами спадали по волосам до самых, почти обнажённых, плеч. А потом второе это боковой вырез в платье на всю длину её правой изящной ножки. Право вырез не открывал ногу постоянно, а только когда она сама её несколько выставляла вперёд. На её руках были такие же кремовые матерчатые перчатки выше локтей, но без пальцев, перетянутые на запястье браслетом-цепочкой а выше красовался красный кристалл рубина в узорчатой оправе. На её лице не было косметики и крашеных губ тоже. Глаза тоже не были выделены тушью. На ногтях не было лака. Её ножки украшали босоножки на высоком тонком каблучке и сверху перетянутые лишь двумя скрещенными полосками серебристого отлива со смещёнными от центра камнями кристаллов. И её пальчики ног при ходьбе тоже занятно играли не красуясь педикюром. Она полусонно озирала зал, кидая редкие добрые взоры на присутствующих, но зал словно замер затаив дыхание лишь, тихо наигрывала спокойная лирическая музыка. Это было явление чуда свету. И тут она заметила графа Оршанского и сделала немного скромный жест зажав пальцами вырез платья чуть ниже уровня ляжки ноги, чтоб она не открывала на всю длину ногу из-под выреза платья и несколько элегантной походкой направилась к нему, зачарованно глядя на его руки лежащие на столике подле хрустального высокого бокала с вином. Она была похожа на спящую принцессу. Это шествие все следили так, словно сюжет захватывающего фильма или спектакля. Граф поднялся навстречу Изабель, ибо и так было ясно, что она идёт к нему. Подойдя Изабель встала и поглядела на опустевшее кресло графа и потом приподняла перед ним лицо отдавая себя ему на суд. Граф взял её левую руку и стал играть перебирая её пальчики в своей руке, -
- «Изабель! Вы прелесть! И мне кажется, что я вас никогда не знал и не видел! Вы преображаетесь со сказочной частотой и кажется всё молодеете! Вы как заколдованная принцесса и я не желал бы пробуждать вас из этого состояния! Вы только восторг моих очей и я счастлив что вы меня не забываете и посвящаете мне своё очарование!».
И тут из-за столика поднялся его племянник Лео не удержавшись от эмоций и своей молодой спеси.
- «Американец Лео! Ревнивец прогресса. Ревность наверное всё, что выражает твою дворянскую кровь. В остальном ты протестант двора. Твоя преданность друзьям своего окружения и их идеалам, творит из тебя неординарную личность в духе фаворита. Почти полная противоположность графу и всё же ты тут? И у тебя проблемы? Позволь мне уж несколько переговорить с графом. Хорошо? Вот и отлично!», - задумчиво и несколько застенчиво сказала Изабель, странно глядя сквозь него и Лео немного растерявшись, сел на место.
Граф лишь воздел бровь от её оценки племянника. Да он привёз его с проблемами в плане секса и девиц вообще. А Изабель снова казала наивную покорность графу повернув к нему лицо и наконец заговорила, -
- «Граф! Всё так нелепо. Это некстати и не вовремя. Я бы хотела посетить ваш дворец. Как крошка дочь? Знаю, что у вас всё прекрасно и отменная супруга. Держите всё в таком уверенном состоянии в наше беспокойное время. Вы не поверите, но у меня тоже бывают проблемы и ещё какие. Но говорить об этом неприлично. Я хотела бы вас видеть в другом состоянии духа. И нам лучше сложить отношения уединившись от помех. Я... у меня... не всё так прекрасно и именно сейчас. И я не хотела бы пред вами представать в таком состоянии. Но вы муж и поймёте надеюсь, меня. Собственно, я не за этим пришла на раут и не ожидала вас тут встретить. Я не всесильная, как заблуждаются многие мира сего. Но я знаю, что вы пришли увидеть меня. Вот смотрите и судите. Ах, как бы я хотела высвободиться их этой сонмы», и Изабель как-то мялась перед ним потягиваясь и плавно играя всем телом и забыв про ножку, что вся выступила из прорези и туманно медленно поворачивала голову осматривая зал насколько могла вокруг себя, но не ища ни кого и ни чего тут.
- «Изабель! Дорогая! Я готов сделать всё чтобы вам помочь, если это в моих силах. И даже невозможное? Я не понимаю что-то, наверное. Тут начал складываться раут и вроде даже всё прекрасно и тут вы с проблемами? И никто ничего не видит и не знает и не в состоянии вам помочь? Я надеюсь, состояние кузины Аделаиды поправилось? Что так вас терзает, дайте хоть намёк?», - встревоженно обнимая уже её ладошками за плечи, обеспокоился граф.
- «Ах граф! Есть только одна причина этой нелепицы. Именуемая; Мишель. Он не любовь моя. Он сказочник. Но это только моё, не обращайте на меня внимания. Я хочу вернуться к тому состоянию когда всё это началось вообще. Но это сейчас невозможно. Раут... да-да, раут. Ещё не всё. Ещё не всё... простите!», - потеряла конец монолога Изабель и отстранившись от графа, пошла в зал в обратную сторону и слегка покрутившись, подошла и уселась на коленки капралу морской пехоты Бернарду Бертолю.