Байконур

     Здесь не говорится много слов, а те, что говорятся - только матом. Здесь не бывает сладких снов ночами у солдата. Здесь зноем выжженная степь, тюльпаны, скорпионы. Велела Родина потеть в далёком гарнизоне. Антенн нелепые шары, забор из проволоки колючей, а  в глубине любой «дыры» живут солдаты потной кучей.
     Вся жизнь - короткий перекур на фоне ожиданья. Нас окружает  Байконур: цистерны, теплотрассы, зданья. Здесь мы не знаем наперед, какая нас «работа» ждет, в какую сторону планеты летит «головушка» ракеты.
    Стоим. Короткий перекур и  снова домино и карты. В окне мелькает Байконур: цистерны, теплотрассы, старты. Здесь не говорится много слов, а те, что говорятся, только матом. Здесь словно в зоне: КПП  и люди с автоматом.
    Пройдет всего  полсотни лет, пока бомжи сдадут цветмет, пока песок засыпет старты,  пока  закрасят в жёлтый цвет и  это белое пятно на старой карте. Засыпят шахтные стволы, умрут носители молвы про тяжкий труд солдат стройбата и   про свечей печальный воск на всех  гробах ракетных войск -  в успехах наших "виноватых".
    И только мальчик с первой парты прочтёт историю, затёртую до дыр,про наши первые блистательные старты, которые так удивили мир.Но дети никогда не виноваты, зачем же знать счастливому лицу,как поливали командиры матом  своих солдат на выжженном плацу,и как корёжился, гудя, металл на стартах, и как со смертью мы играли, словно в карты. Взлетал носитель как огромная осина, но иногда взрывался слишком близко - тогда команда выгорала в керосине, нам оставляя имена на обелисках…
    Здесь не говорится много слов, а те, что говорятся - только матом.Здесь не бывает сладких снов ночами у солдата. Здесь зноем выжженная степь, тюльпаны, скорпионы. Велела Родина потеть в далёком гарнизоне…