глава 5

                глава 5



  Так в ежедневных встречах и свиданиях Алены и Глеба прошло около недели. Об этом уже давно знала его бабушка и уже что-то стали подозревать ее родители, потому что Алена уходила из дому всегда в одно и тоже время и стала часто допоздна задерживаться по вечерам.

  Глеб уже давно забросил все свои одиночные прогулки по окружающей местности и совершенно позабыл про утреннюю и вечернюю рыбалку. Он полностью погрузился в совместное времяпрепровождение, с каждым днем со все более любимой им Аленкой. Она и сама уже искренне признавала свою любовь к Глебу, но как и он, до сих пор не решалась ему об этом признаться. Глеб же, забывший про время и про все интересующие его доныне занятия, полностью с головой окунулся в этот прекрасный летний отдых вместе со своей изумительно-прелестной Аленушкой. Он он показал ей уже практически все прилежащие к деревне неприметные никем живописные места, а также различные достопримечательства немного поодаль от деревни.

  Они отправлялись с ним в ежедневные походы на природу и устраивали с ним небольшие пикники. Верным спутником для них в этом был их проводник и защитник Пират, который не раз и сам в одиночку посещал все эти хорошо знакомые ему места.

  Несколько раз они, вместе с дедом Никифором, ходили в лес за грибами, и это также было весьма для них замечательно.
 
  Сегодня они не стали уходить далеко и решили побывать в неподалеку стоящей от дома Глеба, полуразрушенной церквушке. Глеб ранее часто проходил мимо нее один, но никогда не решался войти вовнутрь, считая это странное любопытство неким нарушением негласных церковных правил. Но под стойкими убеждениями Алены, он все-таки согласился войти с ней в стены этой святой, хоть и давно уже ветхой постройки. Вместе, держась за руки, они медленно стали входить вовнутрь, по наваленной рядом груде из кирпичей. В стенах церкви они заметили, что она оказалась еще меньших размеров и более напоминала собой часовенку. Вход, над которым некогда находилась крыша, уже давно был развален под действием времени. В центре церкви строго под куполом росли высокие кусты молочая и повсюду также были разбросаны груды кирпичей. По всему было очевидно, что находиться внутри этого священного здания было опасно, и Глеб предлагал Алене уйти отсюда, но она все еще останавливала его, вглядываясь при этом в стены и на высокий потолок, образующий купол.

 Алена, как и Глеб, были крещенными и глубоко верующими подростками, что естественно им привили их родители. Вместе со своими матерями они часто посещали церковь в периоды священных праздников, а иногда и просто приходили в них по воскресениям.

  И в глубине души, им очень нравилось это место и оно их чем-то безусловно притягивало. Здесь царила какая-то особенная, не передаваемая словами атмосфера. Несмотря на полуразрушенность, в церкви присутствовала неповторимая тонкая энергетика. Вероятно, в этом сказывалось умение древних мастеров церковной архитектуры, которые обладали только им известными тайными знаниями по определению священного места силы, где и должны были располагаться церкви.

  После длительного изучения внутренней стороны священного помещения, Аленка, вдруг стала произносить слова единственно знакомой  ей молитвы:

 - «Отче наш, иже еси на небеси. Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущий даш нам днесь; и остави нам долги наши, якоже и мы оставляем должникам нашим, и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого, яко есть царствие Твое и сила, и воля, и слава Отцу и Сыну, и Святому духу. Аминь.»

   После этого она трижды перекрестилась в самом центре церквушки, взирая вверх под купол. Глеб также поспешил за ней перекреститься. Сейчас перед ним открылась совершенно другая Аленка, глубоко верующая в Бога, склонная к ежедневной молитве и соблюдением правил обязательного крещения при нахождении в святых местах, а также при даже лицезрении их со стороны. Неожиданно она убедительно обратилась к Глебу с предложением:

- Знаешь Глеб, сейчас во мне созрела прекрасная идея. У меня сложилась какое-то непреодолимое желание, навести здесь посильную нам уборку, и привести церковь хотя бы в минимально возможный порядок.

  Глеб вначале стал отнекиваться и доказывать своей возлюбленной Аленушке, что это очень опасно и что даже находиться здесь короткое время чревато весьма трагическим для них исходом, при этом указывая на обвалившиеся повсюду кирпичи. Но Алена все не отставала от него, придумывая все новые и новые аргументы, обрывая его страхи с возможными последствиями травм поговоркой о том, что «на все воля божия» и если даже так  случиться, то это будет лишь только по божьему велению, а значит так тому и быть.

- С другой же стороны – продолжала она  - ты подумай Глеб, какое мы совершим с тобой вдвоем благое богоугодное дело, за которое Он нас возможно когда-нибудь отблагодарит.

 Глеб под градом всех этих весьма весомых аргументов со стороны Алены не смог с ней сейчас не согласиться и вскоре, пообещал ей вернуться сюда на следующий день вместе, для приведения церкви в надлежащий вид. С этими словами они вышли из осыпавшихся ветхих стен из красного кирпича и направились обратно домой.
 
   Единственное место, которое Глеб до сих пор систематично посещал по вечерам только один, оставался его любимый утес. Он приходил к нему каждый вечер, обдумывая свои отношения с Аленкой и вспоминая о каждом проведенном с ней вместе дне. Он еще не решался привести ее сюда и показать самое прекрасное место в окрестностях деревни. Причиной этому было также и то, что Алене всегда нужно было очень рано возвращаться с прогулок домой, по строгому наказанию ее матери, чему она неукоснительно и повиновалась.

  Но все же, думал про себя Глеб нужно скоро найти момент, чтобы показать ей всю красоту уходящего дня, с его потаенного от всех любимого утеса. Здесь открывались изумительные виды, на заходящее за горизонт солнце. Здесь было отлично наблюдать за первой, прорезающейся на вечернем небе, молодой звездой, при которой можно было успеть загадать свое желание. Да и вообще это было прекрасное, загадочное и романтичное место.

  На следующий день Глеб, сдерживая свое обещание Алене, направился вместе с ней на генеральную уборку внутреннего помещения церкви. Он взял с собой небольшую тележку, уложив в нее штыковую лопату, грабли и хозяйственные перчатки. Аленушка же, несла в руках метлу и завернутую в белую тряпку неизвестную икону средних размеров. Она лежала у них дома в сенцах, и похоже была самодельной и нарисованной кем-то очень давно, так как были заметны некоторые незначительные изъяны в самом изображении святого лика. В кармашке ее кофточки была небольшая церковная свеча, вместе с необходимым для ее поджигания спичками. Все это ей удалось незаметно пронести из дома, скрытым от строгого родительского взора.
 
 Они шли сегодня туда по тропинке, на которой их никто не смог бы заметить и через некоторое время они вновь вошли в стены старой церкви. Алена, как и вчера, произнесла молитву «Отче наш», призывая Глеба также повторять за ней все ее слова. Затем они вместе, трижды, синхронно перекрестились и спокойно принялись за дело.

  Глеб занялся чисто мужской работой, по перевозке кирпичей из внутренних комнат церкви в рядом находящийся небольшой ров. Алена же, в свою очередь, сметала паутину и прочую грязь с ее внутренних стен. Когда же эта работа была закончена, она взяла в руки лопату и стала выкапывать высокие кусты молочая, растущие по всему периметру церкви. Вскоре к ней подоспел на помощь, выполнивший свою работу Глеб. Он вытащил все кусты травы наружу и засыпал ими окончательно выравненный ров. Затем он схватил лопату и стал копать землю внутри церкви, выравнивая при этом все неровности. Алена же помогала ему в этом, растягивая землю граблями по сторонам. В итоге у них получился довольно ровная поверхность, которую они поспешили немного притоптать. На этом их запланированная миссия подходила к концу. Они были очень уставшими, но не смотря на это, какими-то необычайно одухотворенными, и ощущающими внутри некое облагораживающее себя чувство удовлетворения.

  Завершающим этапом для них стало размещение, принесенной Аленой из дома иконы. Приподнявшись на носках, Глеб дотянулся до ниши, находящейся посередине центральной стены, вероятно когда-то и предназначенной для этого и вставил в нее их единственную икону. Алена же воткнула в узкую расщелину между кирпичами маленькую церковную свечу и в тот же миг подожгла фитиль, зажженной Глебом спичкой. Они отошли вместе на небольшое отдаление от свечи с иконой, и стали любоваться проделанной работой. Им показалось все совсем неплохо, и они чувствовали внутри себя небольшую гордость за свой труд.

  Наконец, Алена вновь произнесла единственную известную ей молитву. Глеб стремительно повторял все за ней каждое слово, после чего они снова трижды перекрестились. В какое-то мгновение, Глеб немного приблизился к Алене и прикоснулся своими губами ее нежной щеки. Аленушка слегка одернулась от неожиданности, и сразу же стала выговаривать Глебу, что больше не следует так делать в этом священном месте, ссылаясь на некую греховность в таких действиях. Глеб послушался ее, решив повторить это там, подальше, за стенами церкви. После чего они спокойно удалились оттуда, дав обещание себе и Богу посещать это их общее святое место, как можно чаще, а в лучшем случае и ежедневно.
   
  На следующий день Глеб назначил свидание с Аленкой на своем краю деревни, где под широко раскинутой свои ветви, так называемой,  плакучей ивой размещалась, сделанная кем-то давно, невероятно удобная скамейка.

  Ее низко провисшие плети, скрывали от глаз всех сидящих и отдыхающих под ней. Это было излюбленное место, всех здешних  влюбленных парочек, приходивших сюда под вечер. Сейчас же было время около полудня.  Глеб решил немного удивить Аленку, приготовив для нее сюрприз, о чем он ее заранее предупредил.

  Сегодня утром он явился в дом к деду Никифору, с которого он взял обещание как-нибудь одолжить парочку его прекрасных птиц.
В чем добрый дедушка и не смел ему отказать. Дед Никифор взял из старого чулана небольшую металлическую клетку, затем они вместе поднялись на чердак его дома по направлению к таинственной, некому неизвестной доныне голубятни. Войдя вовнутрь, дедушка предложил Глебу свободно выбрать любую понравившуюся ему пару. Недолго разглядывая голубей, он выбрал первых попавшихся ему на глаза. Глеб считал каждого из них поистине красивыми и не мог выделить кого-нибудь в отдельности. В руки его попали светло-голубой и белый в серую крапинку голубок. Основание лапок у обеих птиц, было украшено легким мягким пухом, распушимся во все стороны. Это напоминало своеобразные ботфорты. Раскрыв маленькую дверку в специально предназначенной для их временного содержания клетке, они поместили их вовнутрь. Было заметно, что голубкам это не понравилось, но они смиренно разместились в ней по разным краям. Спустившись с дедом Никифором вниз, Глеб быстро его поблагодарил и поспешил в назначенное место свидания.

  Аленка не могла догадаться о том,  какой сюрприз приготовил ей Глеб. В свою очередь она также решила приготовить что-то от себя и сплела два разноцветных веночка. Один из которых она аккуратно разместила на своей голове, другой же предназначался для ее возлюбленного Глеба. С этим, она спокойно пошла на свидание с ним под старую иву. Глеб недолго ожидал Аленку. В это время он, не переставая играл с уже привыкшими к своему временному положению голубками. Он размышлял, насколько сильно могли бы понравиться ей эти птицы. При этом он и не заметил, как Аленка вошла, в это искусственное помещение с находящимся в нем Глебом. Они живо с ним переглянулись, после чего взор Аленки быстро перенаправился на стоящую на лавочке клетку с голубями.   Она быстро изменилась в лице и тут же расцвела в белоснежной улыбке. Потихоньку подойдя к Глебу, немного наклонившись, она стала вглядываться в клетку с голубями. Затем тихо сказала:

  - Глеб, откуда у тебя эти прекрасные птицы? Где ты их сумел поймать? - Глеб предложил ей присесть на лавочку и немного приоткрыл створку небольших дверок.

 - Не важно - ответил он, просовывая свою руку вовнутрь, - пусть это остается моей тайной. Я очень хотел показать их тебе, решив, что они также как и мне очень тебе понравятся.

  При этих словах он аккуратно взял одного голубка и медленно стал вытаскивать его из клетки. Это был голубок белого в серую крапинку окраса. Он ни капли не испугался, а наоборот спокойно сидел в руке у Глеба. Полностью вынув его наружу, он протянул его рукой ближе к Аленке.

 - Ну конечно же они мне очень нравятся, более того это мои самые любимые птицы. Они так грациозны и своеобразны. Разве есть еще в мире птицы, которые так спокойно могли бы вот так сидеть в руках и не бояться при этом человека. - Алена осторожно прикоснулась к тихо курлыкающей птице. Затем уже все смелее стала ее поглаживать по спине, по крыльям и одним указательным пальчиком по маленькой гладкой головке. Казалось, что смиренной птичке, это только нравилось и приносило какое-то удовольствие.
 
 - Я принес их для тебя - произнес Глеб - в них я хочу теперь, с твоего позволения, олицетворять нас с тобой. Посмотри, как они прекрасны, так же как и мы с тобой, подумай, насколько они свободны, так же как и мы. - В этот момент он вновь протянул  руку в клетку для того, чтобы взять второго голубка.

 - Они, также как и мы, очень добрые существа, и несут с собой мир на нашу землю. – При этих словах он окончательно вытащил руку, со спокойно сидящей на ней светло-голубой птицей.

- Да Глеб, - отвечала ему Алена, - я полностью с тобой согласна и также как и ты, желаю быть похожей на эти крылатые создания.

 Она бережно держала в своих руках, переданную ей от Глеба белокурую голубку, приподняв ее ближе к лицу и вглядываясь в ее малюсенькие глазки. Глеб также приподнял своего голубя повыше и стал спокойно прикасаться к нему своей щекой. Затем он вытащил из своего правого кармана небольшую металлическую коробочку из под леденцов. Открыв ее крышку одной рукой, он поставил ее на лавочку. В коробочке было насыпано небольшое количество зерна. Затем он опустил своего голубка рядом с собой, предложив это сделать и Алене. Она ожидала, что птицы после этого, мгновенно вспорхнут от них вверх в небо, стремясь скорее освободиться. Но птицы, спокойно и без лишних движений приблизились к корму и медленно начали его клевать, попеременно ныряя вниз головками. Казалось, что они вообще никого не боятся и тем более, находящихся рядом  с ними Глеба и Алену.
 
  Они еще некоторое время наблюдали за ними, затем Аленка оглянулась назад, где на скамейке, лежал ее незамысловатый подарок Глебу в виде веночка из цветков ромашки. Она взяла его в руки и медленно протянула его к голове Глеба, опуская ему на макушку. Венок хорошо подходил Глебу по своему размеру и отлично на нем смотрелся, впрочем, как и венок на голове Аленки.
 
 - Теперь мы еще больше похожи с тобой на молодую парочку, подобно этим голубкам. - они вновь взглянули, улыбаясь на птиц, которые уже перестали клевать зерно. Вместо этого они подошли друг к другу ближе и стали тихо курлыкать, при этом касаясь своими головками к тонким шейкам. Похоже, это действительно была одна из влюбленных голубиных пар. И как при этом было удивительно, что Глеб выбрал из столь большого множества птиц именно их. Голубки стали прикасаться друг к другу своими короткими клювиками, и это было подобно людскому поцелую. Глеб и Аленка заметили это, после чего Глеб произнес:

 - Да, мы действительно с тобой, как и эти птицы, влюбленная пара. 

  Слово влюбленная, он произнес вслух впервые, а значит он открыто признавал это перед своей Аленкой. Она сразу же всмотрелась в его глаза, всем сердцем соглашаясь в этом. Глеб тогда понял это и стал продолжать далее:

 - Моя милая Аленушка, до сих пор я не признавался тебе, в силу своей, какой-то глупой скромности, что давно люблю тебя. Люблю самой чистой и бескорыстной любовью, какая только возможна на земле. С момента нашего знакомства я днем и ночью думаю о тебе. В моих глазах всегда, нестираемо, начертан твой очаровательный образ. С того самого дня Ивана Купалы и прошедших в то время событий, я живу лишь тобой. Мне стали скучны и совершенно неинтересны все занятия, которыми я вдохновлялся до этого. Мне непрерывно, хочется быть только с тобой, проводить как можно больше времени вместе и никогда ни на секунду не расставаться с тобой. Без тебя я ощущаю непреодолимую тоску. В моей груди, невыносимо горячо, жжет огненное пламя. Я сильно скучаю и угнетаюсь в моменты, когда нахожусь далеко от тебя.
 
 - Мой милый Глебушка, - отвечала ему Аленка. Мне так хорошо знакомы те чувства, о которых ты рассказываешь  мне сейчас. Я испытываю к тебе все, тоже самое, и готова говорить об этом бесконечно, поведать об этом каждому и всему миру. Я влюблена впервые и очень долго не могла разобраться в этих, незнакомых мне ранее чувствах. Мне было просто неизвестно, что все это, было ничто иное, как столь часто произносимое, и испытываемое взрослыми людьми чувство, именуемое любовью. Я, также как и ты, готова проводить с тобой все свое свободное время, не отлучаясь от тебя ни на мгновение. Ты мой герой, мой рыцарь и единственный человек во всем мире, которому я готова посвятить всю свою жизнь…

   Глеб сидел некоторое время в недоумении. Его глубоко тронули столь приятные для него слова Аленки. Ему показалось, что она  гораздо лучше рассказала ему о своей любви, что ей еще более проникновенно удалось передать все свои желания и чувства, испытываемые к  нему. Они долго вглядывались в лица друг друга, затем Глеб немного наклонившись к ней головой, взял ее за мягкие руки и медленно прикоснулся своими губами к ее прелестным губкам. Их глаза немного прикрылись. Слегка склонив головы, они продолжали свой поцелуй, немного неумело, но вместе с тем как то искренно и нежно.

  Через некоторое время Глеб привстал и предложил Аленушке выпустить, эту прекрасную, еще более сблизившую их, парочку голубков на волю. Они взяли их в руки  и вынесли на открытое от ветвей деревьев пространство. Глеб просчитал до трех, и они вместе, слегка подкинув их в воздух, отпустили на столь обожаемую этими птицами свободу. Голубки мигом вспорхнули в чистое лазурное небо.