глава 3

                глава 3



  Наступил день, когда должны были сформировать заключение результатов анализов медицинского обследования Аленушки. Галина Викторовна, еще ранним утром явилась в палату своей дочки, которая только что проснулась, и просидела затем с ней вместе почти до самого обеда. Врач, обещавший сегодня матери Аленушки, дать свой ответ по выявлению диагноза болезни ее дочки, до сих пор с этим задерживался. Вскоре, он все же вошел к ним в покои, с довольно серьезным видом, и после короткого расспроса о самочувствии Аленки, обязал ее пройти за собой. Вместе, они направились на прохождение, так называемого, ультра-звукового исследования. Все это немного насторожило Галину Викторовну.  Она осталась в палате одна со своими мыслями. В голову к ней приходило разное…

  -Неужели, - думала она, вспоминая про ее ухажёра Глеба – Аленушка могла забеременеть от него, и это в столь раннем возрасте. Какой стыд и позор придется испытать нам, если это действительно окажется так. А может, я совсем зря так думаю, и у нее какое-либо заболевание, подобное аппендициту. Ведь все симптомы, характерные для этого, у нее присутствовали. Она знала, что аппендицит не так уж страшен, если его быстро диагностировать, но затем требует своевременного удаления, хирургическим путем.

  Аленушке же, пришлось пройти довольно неприятную процедуру. Доктор ввел через ее маленький ротик специальный зонд, протянувшийся до самого желудка. С помощью этого он определял, что происходит с внутренними тканями желудка. Через некоторое время, они снова вернулись вдвоем в палату, где находилась ее мать. Теперь уже, он предложил Галине Викторовне пройти за собой. Они вместе вошли в его личный кабинет, он присел за стол и указал ей на рядом стоящий стул. Доктор надел очки и стал внимательно вглядываться в какие-то снимки, по-видимому, относящиеся к ее дочке. Сейчас у него был слегка нахмуренный вид. Он глубоко вдыхал, и казалось, все не решался начать разговор, пока сама Галина Викторовна, первая не задала свой вопрос:

- Скажите мне доктор, выявили ли вы уже, чем больна моя дочь и насколько все это серьезно?
 
  Врач, Николай Владимирович, быстро взглянул вскользь нее и стал медленно говорить:

- К сожаления, Галина Викторовна, мне придется Вас глубоко огорчить, у меня очень плохие новости по поводу здоровья вашей дочери.

  В этот момент сердце матери, замерло в ожидании столь длинного и томительного ответа. Врач продолжал.

 - Все проведенные нами обследования и результаты анализов, позволяют мне с полной уверенностью утверждать, о наличии в желудке вашей дочери недоброкачественной опухоли. Причем, - он опять сделал небольшое промедление, - она имеет уже довольно большие, распространившиеся по всему желудку лимфатическим узлами, размеры.

 
  Галина Викторовна сидела, напротив него, удивленно раскрыв свои глаза. Сейчас ей казалось, что врач говорит вовсе не с ней и совершенно не про ее хрупкую и миленькую Аленушку. Она не понимала, как все сказанное и, та болезнь, о которой твердит ей сейчас доктор, может хоть каким-то образом связываться с ее нежным родным существом. Она сидела молча и временами ощущала, что слышит голос врача как-то издалека, сквозь водяную глушь, так и не осознавая, о чем он ей говорит, и что происходит с ее дочуркой. В ее голове случилось небольшое помутнение. И вскоре Николай Викторович произнес свои последние, страшные для нее фразы:

 - Ваша дочь находится на последней стадии заболевания раком желудка и ей осталось жить всего несколько месяцев.

 Эти слова, как гром прозвучали в ее голове. В этот момент Галина Викторовна, наконец-то все осознала. Вначале из ее глаз хлынул сплошной поток слез, но затем, в короткое мгновение, у нее резко потемнело в глазах, она почувствовала сильную слабость, потеряв при этом сознание. Врач быстро вскочил со своего места и, удержав ее на стуле, аккуратно уложил на недалеко стоящую в его кабинете кушетку. Достав в одном из своих шкафов упаковку ваты и оторвав от него небольшой кусочек, он смочил его нашатырным спиртом и поднес к ее носу. Это быстро возымело свое действие, и мать Аленушки опять пришла в чувства. К ее глазам сразу же вновь нахлынули слезы и уже присев на кушетке, опустив голову вниз, прикрывая свое лицо руками, она стала горько плакать, прерывисто всхлипывая и повторяя при этом одно:

 - Почему? Почему это случилось с моей доченькой? За что Бог так несправедлив с ней? Как может он так поступать с моей бедной ласковой Аленушкой? Что будет со мной, если ее вдруг не станет? О, господи! - подняла она руки к верху, - сделай так, чтобы эта болезнь перешла ко мне! Не отбирай жизнь у столь юного прекрасного дитя!!! Забери все, что у нас есть, только не лишай самого дорогого!!! Я сама готова принять на себя смерть, только бы не видеть, как ты заберешь на небо жизнь моей дочки, а вместе с тем весь смысл моей жизни, всю мою душу!

  Николай Викторович, хоть и давно уже привыкший к данным картинам, все равно сидел напротив нее, глубоко потерянный от того, как перед ним сейчас, безутешно, убивается от горя мать, ни чем неспособная помочь своему любимому дитю. От всего этого он сам испытал некоторый эмоциональный шок. Он видел, как действительно прекрасна, хрупка и совсем юна Аленушка, и не понимал, почему с ней приключилась эта хворь. Это и  для него казалось, какой-то страшной несправедливостью жизни.
   
  Осознав, что ее мать стала впадать в сильную истерику, он живо ввел ей в вену на руке успокоительное, отчего она вначале отказывалась.  Прошло еще около пятнадцати минут, когда Галина Викторовна немного успокоилась и пришла в себя. Вытирая платком слезы со своего лица, она с трепетом в голосе спросила, грустно сидящего напротив  ее врача:

- Скажите доктор, есть ли хоть какие-то шансы на ее выздоровление или возможно ли, хотя бы, продлить ее жизнь, как можно дольше?  - ей было невыносимо тяжело сейчас, так обреченно говорить о своей Аленушке и задавать врачу, столь роковые вопросы. И осознав произнесенное собой, она снова чуть не взрыдала в истерике, но кое-как все же остановила себя в этом, давая ответить на свой вопрос доктору.

- Операция на этой стадии, ввиду сильно распространившейся опухоли, уже совершенно ни к чему не приведет – объяснял уныло врач, - все, что мы способны теперь сделать, это отсрочить смерть вашей дочки, с помощью специальных процедур «химиотерапии», чем мы непременно займемся уже с завтрашнего дня.
 
  Совсем не это, она желала сейчас от него услышать. Сухой ответ доктора дал ей понять, что больше ему уже более нечего добавить, а значит ей пора удалиться из его кабинета и отстранить его от своего личного горя. Она, низко опустив свою голову, уныло побрела по длинному коридору больницы, направляясь сейчас в уборную комнату, чтобы умыть свое лицо, стерев со своих глаз слезы и следы глубокого отчаяния. Она решила не раскрывать Аленушке всю правду, о ее неизлечимой болезни.

  Через некоторое время она вошла в палату дочки. Аленка незамедлительно поинтересовалась о столь долгом ее отсутствии. Затем она спросила про то, что сказал врач о ее болезни и долго ли еще ей придется здесь находиться. Галина Викторовна спокойно отвечала ей о том, что нужно провести здесь еще некоторое время для проведения дополнительных профилактических процедур. Она понимала, что долго обманывать ее не имеет никакого смысла и скоро нужно будет ей все непременно рассказать, как бы не было это для нее тяжело.
 
  Проведя еще несколько ночей вместе, в покоях со своей Аленушкой, она систематично водила свою дочь на первые этапы химиотерапии. Из деревни в город вернулся ее отец Александр Владимирович, которому все уже сообщила по телефону, сквозь слезы, мать Аленушки. После чего он непременно поспешил попасть в стены больницы. Именно сегодня, Аленке и ее матери было разрешено провести здесь последний день, а затем вернуться домой и посещать больницу, только лишь в указанные врачом сроки. Отец ждал их в палате, удрученно вглядываясь во двор из широкого окна.
 
  Проводя очередную, столь необходимую себе медицинскую процедуру, и всматриваясь при этом на картины и плакаты с единственно описываемой на них болезнью в этом кабинете, Аленка все стала постепенно понимать и уже точно осознала, какой именно болезнью сейчас страдает ее организм. Но, несмотря на это, она довольно легко восприняла этот факт.

  Вернувшись вместе с матерью обратно в палату,  поприветствовав и обняв своего, примчавшего к ним из деревни отца, она села на кровать, находящуюся напротив родителей и начала с ними длинный и горестный для всех их разговор, о своей болезни. Он продолжался около полутора часов. Мать ее рыдала, не в силах больше удерживать свои слезы, отец, склонился низко головой, зажмурив при этом глаза и придерживая себя, руками упиравшимися в подбородок. Возможно, он так же при этом испускал слезы, чего не было возможным понять. Для него ранее это было крайне не свойственно.

  Они долго сидели, попеременно, изредка меняясь фразами. И лишь Аленка, спокойно воспринимая свое положение, пыталась как-то даже сама успокоить своих родителей. Она говорила им о том, что если даже ей предстоит скоро умереть, значит, на то есть, всего лишь воля Божия, что так угодно лишь Ему самому, нашему всеобщему Отцу. – При этих словах Аленка взглянула вверх, как бы, обращаясь к самому Богу.

 - И не стоит теперь, так убиваться, - обращалась она сейчас к своей маме.

- Помнишь мама, чему нас учил пастырь? – и она вспоминала про длинные проповеди, услышанные ею в молебном доме, который они часто посещали по воскресеньям. Они были очень набожными людьми и Аленке все это необычайно передалось. Она любила посещать такие места, также как и церковь. Аленка ежедневно молилась и вела с Богом ежедневное общение. Она умела искренне любить Его и благодарить за все Его воздаяния в своей жизни.

  После всего сказанного Аленушкой, родители немного успокоились. Затем, спокойно собравшись, двинулись все вместе из больницы в путь, по направлению к дому.  По дороге Аленка не переставала разговаривать с ними, уже на совершенно сторонние от ее болезни темы. Она улыбалась, когда видела идущих к ним навстречу, с полностью разрисованными гуашью лицами мальчишек. Вдоль тротуара она собирала в карманы, опавшие с каштана на землю желуди, а в парке стала кормить, опустившуюся на землю стайку, теперь ее еще более любимых голубей. И всем своим видом она показывала небывалую радость и оптимизм к жизни, больше не рождая в себе новые мысли о своей болезни. Она активно старалась завлечь своих родителей в участие в кормлении голубей. А проходя, мимо места с платными аттракционами, она попросила у них оплатить ей прокат на механической карусели, в чем они, конечно же, не могли ей отказать, попросив лишь крепче держаться за поручни и срочно предупредить их, если ей вдруг станет хоть немного от этого плохо.   

  Домой они пришли уже к вечеру, и до самого конца этого дня, никто даже и не смел вспоминать про ее болезнь. Ее попросту сейчас для них и не существовало. Родители же, взглянули сегодня на свою Аленушку, совершенно другими глазами. Они никогда не видели ее такой взрослой, способной быть заряженной крепким оптимизмом, в момент, когда к этому не способствует ее собственная жизнь и здоровье. Это было для них теперь каким-то, поистине, удивительным и немного успокаивающим обстоятельством. В этот вечер, им было чуть легче засыпать, и ее мать, наконец-то, за долгое проведенное ими время в больнице, впервые полноценно проспала до самого утра, хорошо при этом отдохнув.